CC BY
27
УДК 343.8 В. В. Голубев
кандидат юридических наук; доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин юридического факультета МГЛУ; e-maiL: 79265286520@yandex.ru
ЗАЩИТА ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ, ПЕРСПЕКТИВЫ ПОВЫШЕНИЯ КАЧЕСТВА ЮРИДИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ С УЧЕТОМ ОТЕЧЕСТВЕННОГО И ЗАРУБЕЖНОГО ОПЫТА
Анализируются перспективы изменения законодательства об оказании юридических услуг. При разработке новой нормативно-правовой базы автор предлагает не увлекаться стандартизацией оказания юридической помощи, а уделить внимание правилам гражданско-правовой ответственности за некачественную работу адвоката.
Ключевые слова: адвокат; договор на оказание юридических услуг; защита по уголовным делам; ответственность адвоката.
V. V. Golubev
Ph. D. (Law), Associate Professor of the Department of Criminal Law, Faculty of Law, Moscow State Linguistic University; e-mail: 79265286520@yandex.ru
CRIMINAL DEFENCE, PROSPECTS OF IMPROVING THE QUALITY OF LEGAL COUNSELLING BASED ON NATIONAL AND FOREIGN PRACTICE
Prospects of changes in LegaL counseLLing LegisLation are discussed. The author argues that deveLoping a new reguLatory framework shouLd not be confined to LegaL counseLLing standardization; more attention shouLd be given to ruLes reLuLating civiL liability for inadequate counseling.
Key words: counsel; legal services contract; criminal defense; a counsel's liability.
Конституцией РФ (ч. 1 ст. 48) гарантировано право каждого на получение квалифицированной юридической помощи. Поэтому во все кодексы, регламентирующие процедуры судопроизводства, включены нормы, предусматривающие правила обязательного участия в процессе адвоката, при необходимости назначаемого судом или следователем. В уголовном деле это в подавляющем большинстве случаев необходимо для защиты подозреваемых и обвиняемых, не имеющих защитника по соглашения из-за невозможности оплатить его работу. Также гарантирована защита тем, кто просто не отказался письменно
от защиты, и в некоторых иных предусмотренных ст. 51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ) случаях.
В гражданском и административном судопроизводстве упомянутая выше конституционная гарантия конкретизирована в форме регламентации обязательного в ряде случаев представительства по назначению суда. Например, представительство в интересах ответчика, место жительства которого неизвестно.
Из вышесказанного ясно, что гарантированная процессуальным законом юридическая, в том числе бесплатная юридическая помощь, адресована лишь части нуждающихся в такой помощи лиц. Но проблема даже не в этом, а в том, чтобы любая предоставляемая юридическая помощь, во-первых, была реально обеспечена и, во-вторых, не превратилась в формальность и была именно профессиональной и качественной.
Уголовный процесс в этом плане серьезно отличается от других видов судопроизводства особым вниманием к регламентации порядка реализации конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи. Ведь обеспечение подозреваемому и обвиняемому конституционного права на защиту (ст. 16 УПК РФ) наряду с презумпцией невиновности и состязательностью сторон здесь давно стало основополагающим принципом уголовного судопроизводства.
Развивая конституционные положения и международно-правовые нормы (например, содержащиеся во Всеобщей декларации прав человека, Конвенции о защите прав человека и основных свобод и т. д.), УПК РФ определяет, кто может выступать в уголовном деле в роли защитника и при каких условиях, с какого момента появляется в деле процессуальная фигура защитника, устанавливает процедуру вступления в дело защитника по соглашению, назначения и замены защитника. Прописан в уголовно-процессуальном законе и порядок защиты прав, свобод и законных интересов подозреваемых и обвиняемых, а также иные важные процедурные моменты.
На законодательном уровне урегулированы также, с одной стороны, права и обязанности защитника, с другой - конкретизированы случаи, при которых подозреваемый и обвиняемый (в том числе подсудимый) могут пользоваться помощью защитника бесплатно, и установлены правила отказа от защитника, основания для его отвода и обстоятельства, исключающие участие конкретного адвоката в деле в качестве защитника.
Не буду продолжать обзор правил, призванных гарантировать право на квалифицированную юридическую помощь в уголовном процессе, ограничившись констатацией того, что нарушение этого основополагающего права подозреваемого или обвиняемого, а равно даже незаконное ограничение этого права считаются существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, что в числе прочего часто влечет за собой отмену приговора (ст. ст. 389.17, 401.15 УПК РФ). Иными словами, в целом в законе достаточно четко и однозначно прописана процедура, позволяющая гарантировать обеспечение защиты по уголовным делам.
Но надо понимать, что это лишь процессуальная форма, т. е. предусмотренная законом процедура уголовно-процессуальной деятельности. Однако реальность обеспечения защиты прав человека, оказавшегося вовлеченным в уголовное расследование, определяется не только формальным соблюдением процедуры, но и реальностью защиты. Иными словами, всё зависит от порядочности и ответственности людей, участвующих в судопроизводстве на стороне обвинения и на стороне защиты.
В этом отношении пока не всё благополучно. К сожалению, представители обеих сторон процесса продолжают допускать нарушения прав подследственных. С некоторой оговоркой следует согласиться с мнением Ю. И. Соловьевой, которая считает, что «можно выделить следующие виды нарушения права на защиту: 1) нарушения со стороны лиц, осуществляющих производство по уголовному делу; 2) нарушения со стороны адвокатов, допущенных к участию в уголовном деле в качестве защитников» [Соловьева 2017].
Считаю, что надо расширить указанный выше перечень субъектов, допускающих такого рода нарушения, включив в него защитников, не имеющих статуса адвоката (такие лица могут допускаться к защите при рассмотрении дела мировым судьей или по другим делам, но уже наряду с адвокатом), а также надзирающих прокуроров [Шевчук 2017] и, что самое печальное, судей. Кстати, по моему личному основанному на многолетней практике работы в качестве защитника убеждению, именно прокуратура и суды довольно часто закрывают глаза на допускаемые сотрудниками правоохранительных органов нарушения, чем фактически способствуют воспроизводству нарушений, совершаемых дознавателями и следователями.
Разумеется, нарушения права на защиту, допускаемые каждой из вышеперечисленных категорий субъектов, имеют свою специфику, но все они находятся в поле зрения наших практиков и ученых, а потому обратимся к проблеме, которой пока крайне мало уделяется внимания - о гражданско-правовой составляющей защиты по уголовным делам.
Между тем именно качественная гражданско-правовая регламентация, на мой взгляд, позволит гарантировать предоставление по уголовным делам профессиональной и качественной юридической помощи. Ведь даже в наиболее дисциплинированной и контролируемой части юристов - в адвокатском сообществе - с печальной периодичностью обнаруживаются недостатки. Например, адвокатура пока не смогла изжить из своих рядов так называемых «карманных» адвокатов и им подобных лиц, позорящих адвокатскую корпорацию. Дисциплинарные и организационные меры к их нейтрализации принимаются адвокатскими палатами субъектов РФ постоянно. А на федеральном уровне продолжают совершенствовать нормативную базу и создавать стандарты оказания адвокатами правовой помощи.
Так, 20 апреля 2017 г. VIII Всероссийским съездом адвокатов принят «Стандарт осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве» (далее Стандарт). Этот Стандарт содержит минимальные требования к деятельности адвоката, осуществляющего защиту в уголовном судопроизводстве. В развитие положений российского уголовно-процессуального законодательства, Федерального закона 31 мая 2002 г. № 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», Кодекса профессиональной этики адвоката и Стандарта Советом Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации в соответствии со статьей 50 УПК РФ был установлен «Порядок назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве».
Но, несмотря на предпринимаемые меры, участвующие в уголовном судопроизводстве адвокаты нередко халатно относятся к своим обязанностям: работают формально, становясь в процессах статистами, а не активными защитниками интересов представляемых и защищаемых ими субъектов. Нередки случаи, когда предписываемая УПК РФ процедура, судя по материалам уголовного дела, соблюдена, а в реальности человеку юридической помощи не оказали, и практики
давно знают, что факт участия в деле адвоката далеко не всегда гарантирует качество оказываемой юридической помощи.
Иными словами, ситуация на российском рынке юридических услуг по уголовным делам сейчас такова, что крайне сложно не ошибиться при выборе адвоката, определить, кто из множества предлагающих свои услуги юристов достоин доверия, а кого лучше обойти стороной.
Глобально решить проблему планирует Минюст РФ, который недавно обнародовал проект концепции развития, перспектив регламентации допуска юристов к оказанию профессиональной юридической помощи [Проект Концепции регулирования рынка ...]. В частности, предполагается с 2023 г. ввести в России так называемую адвокатскую монополию, приняв в адвокатуру ныне практикующих юристов в упрощенном порядке.
Параллельно набирает обороты другая инициатива, суть которой сводится к тому, что для представительства в суде надо иметь высшее юридическое образование и получить специальную аккредитацию в Ассоциации юристов России, т. е. фактически предложено создать дублирующую адвокатуру структуру, которую в средствах массовой информации в последнее время стали именовать «параллельной адвокатурой».
Не вступая в дискуссию относительно положительных и отрицательных сторон обоих предлагаемых нововведений, ограничусь личным мнением о предпочтительности так называемой адвокатской монополии. Ведь при таком подходе нет необходимости создавать новую управленческую структуру на пустом месте, не надо плодить новых чиновников. А появление новой управленческой структуры в юридической сфере повлечет за собой, как минимум, увеличение стоимости юридических услуг, которые и сейчас многим не по карману. И хотя существующую сейчас систему оказания адвокатами юридической помощи нельзя назвать идеальной, она тем не менее постоянно и достаточно успешно совершенствуется.
С другой стороны, абсолютная монополизация сферы оказания юридических услуг адвокатурой также кроет в себе немало опасностей, включая ослабление конкуренции. Но касательно уголовного судопроизводства монополия адвокатуры оправдана и проверена временем.
Да и зарубежный опыт свидетельствует о предпочтительности такого подхода. «В подавляющем большинстве стран с развитыми правовыми системами оказывать профессиональную юридическую помощь вправе лица, обладающие специальным правовым статусом (адвоката, барристера, солиситора и иных). Так, в Германии, Франции, Японии, Индии, Белоруссии большая часть юридических услуг, таких как правовое консультирование и представление интересов доверителя в суде, оказывается именно адвокатами» [Проект Концепции регулирования рынка...]. Разумеется, некоторые виды правовой помощи могут оказываться лицами, не обладающими статусом адвоката. Например, представлять интересы близких родственников или при наличии юридического образования участвовать в судах, схожих по статусу с нашими мировыми судами.
Пока сложно определить, чем же в России закончится реформа системы оказания юридической помощи, чья позиция возьмет верх и найдет поддержку у законодателя. Но складывается впечатление, что авторы рассматриваемых концепций и законопроектов по организации в России системы обеспечения квалифицированной юридической помощи мало внимания уделяют вопросам гражданско-правового урегулирования взаимоотношений между адвокатом и доверителем.
В принципе, эта сфера урегулирована соответствующими положениями действующего гражданского законодательства, на которые и опираются истцы, предъявляющие через суд к своим бывшим юристам требования имущественного характера, если считают, что те работали неквалифицированно, некачественно, если полагают, что стоимость юридических услуг явно завышена и т. п. Такие специфические судебные тяжбы у нас пока редки, поскольку в подавляющем большинстве случаев очень сложно определить качество юридической услуги и соответствие ее условиям договора. Но ситуация может резко измениться с учетом наметившейся тенденции к стандартизации юридической помощи по уголовным делам. Ведь при наличии официального стандарта появляются более четкие критерии, на которых можно основывать иск к адвокату.
VIII Всероссийский съезд адвокатов в своем Обращении о соблюдении норм Кодекса профессиональной этики адвоката и Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве
подчеркнул, что установление Стандартом минимальных требований не ограничивает адвоката в использовании иных не запрещенных законодательством средств и способов защиты, что сохраняется творческий и независимый характер адвокатской профессии. Но, как представляется, после того, как в результате нескольких процессов с адвокатов взыщут крупные суммы, основываясь на положениях Стандарта, творческую составляющую своей деятельности адвокаты могу минимизировать.
Но без творческого подхода адвокатская работа просто не имеет смысла, а его самого можно заменить роботом, который механически, без учета конкретной правовой ситуации и человеческих взаимоотношений, будет выдавать клиенту стандартные советы и рекомендации, будет распечатывать стандартные ходатайства. Главное в том, чтобы ужесточение требований к адвокатам и другим участвующим в процессах юристам не лишило их желания и возможности творчески подходить к своей работе, не превратило их путем жесткой стандартизации в бездушных специалистов, легко заменяемых компьютерами.
И чтобы избежать подобных перегибов, потребуется изучение зарубежного опыта, например, германского. Предъявление исковых требований к адвокату в Германии давно стало обыденным явлением. Поэтому накопленный там положительный и отрицательный опыт целесообразно заранее проанализировать.
Например, в Германии считается само собой разумеющимся, что клиент может взыскать с адвоката понесенный по вине последнего ущерб. «Немецкий адвокат, согласно неоспоримой точке зрения, несет ответственность по возмещению ущерба, в случае если он намеренно или вследствие халатности нарушает свои обязательства, предусмотренные договором об оказании юридических услуг. Суть объективно заложенной обязанности направлена тем самым на исполнение добросовестных общепризнанных обязательств адвоката, осуществляющего профессиональную деятельность» [Грубер 2015, с. 76]. Пожалуй, это правильный подход, который заслуживает внимания. Применительно к нашим реалиям здесь надо четко регламентировать, что считать халатностью адвоката.
Ведь иногда адвокат, например, умышленно не указывает на нарушения, допущенные следователем на досудебном этапе расследования, чтобы потом добиться на этом основании положительного
эффекта в суде. А такую тактическую комбинацию адвоката можно при желании квалифицировать как халатность, как ненадлежащее оказание юридической помощи.
Есть и еще один минус. Так, в Германии среди юристов уже сформировалась некая специализация - представляя интересы обиженных на предыдущих своих адвокатов клиентов, такие юристы судятся с коллегами по профессии. В России судебной тяжбе такого рода должна предшествовать примирительная процедура (что прямо предписано ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката), но она вменяется в обязанность лишь адвокатам, принимающим поручение на представление доверителя в споре с другим адвокатом. В Гражданском процессуальном кодексе РФ такого правила нет, и по этой причине нарушение требования о примирительной процедуре не повлияет на исход гражданского процесса. Тем более судья всегда начинает разбирательство с предложения примириться.
Полагаю, что регламентация процедуры, предшествующей судебным искам такого рода, должна быть иной. Желательно дополнить УПК РФ нормой о том, что рассматриваемому виду судебных споров должно предшествовать обращение в соответствующую адвокатскую палату. Именно проведенная силами Адвокатской палаты проверка поможет разграничить халатность адвоката и его обоснованный риск, его грамотную тактику защиты.
Таким образом, сама по себе потенциальная возможность понести финансовую ответственность за некачественную работу с неизбежностью заставляет адвоката максимально четко выполнять все свои договорные обязательства и служебные обязанности. И это, безусловно, очень хорошо. Но, перенимая такого рода зарубежный опыт, нам надо продумать четкую систему защиты адвокатов от необоснованных претензий и исков.
Для этого недостаточно корректировок законодательства об адвокатуре, а потребуется предусмотреть в Гражданском процессуальном кодексе РФ особенности предъявления исков по рассматриваемой категории дел. Не исключено, что также потребуется внести ГК РФ специальные правила, касающиеся соглашения об оказании юридической помощи.
Также потребуется обратить внимание на регламентацию страхования гражданско-правовой ответственности адвоката. В свое время было приостановлено действие подпункта 6 п. 1 ст. 7 Федерального
закона от 31 мая 2002 г. № 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Теперь же стало ясно, что положения закона о страховании адвокатом своей ответственности «заморожены» не на века. Представляется, что не за горами появление и вступление в силу федерального закона, регулирующего вопросы обязательного страхования профессиональной ответственности адвокатов. Во всяком случае, необходимость такого закона становится всё более очевидной.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Грубер Й. Ответственность адвоката в Германии и во Франции при рассмотрении дел, связанных с применением норм зарубежного права, или при совместной работе с зарубежными адвокатами // Lex russica. 2015. № 2. С. 74-80.
Обращение о соблюдении норм Кодекса профессиональной этики адвоката и Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве (приняты VIII Всероссийским съездом адвокатов 20 апреля 2017 г.).
Проект Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи [Электронный ресурс] // Официальный сайт Минюста РФ. URL : minjust.ru/mobile/deyatelnost-v-sfere-advokatury/koncepciya-regulirovaniya-rynka-professionalnoy-yuridicheskoy Соловьева Ю. И. Нарушение права на защиту в уголовном процессе (Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2018) // СПС КонсультантПлюс. 2017.
Шевчук А. Н. Вопросы совершенствования полномочий прокурора по осуществлению уголовного преследования [Электронный ресурс] // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Образование и педагогические науки. 2017. Вып. 3 (774). С. 189-194. URL : libranet.linguanet.ru/prk/Ve st/3_774.pdf
