CC BY
10
► ТЕОРИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
УДК 37.01 ББК 74.04
DOI: 10.31862/2218-8711-2022-4-65-77
«ЗАРЯ ПОСТКАПИТАЛИЗМА» И СТРАТЕГИЯ РОССИЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ
"DAWN OF POST-CAPITALISM" AND STRATEGY OF THE RUSSIAN EDUCATION
Новиков Сергей Геннадьевич
Профессор кафедры педагогики, Волгоградский государственный социально-педагогический университет, доктор педагогических наук, кандидат исторических наук, доцент E-mail: novsergen@yandex.ru
Аннотация. Нарождающаяся глобальная социокультурная реальность - посткапитализм -может принять облик общества, в котором открываются возможности для самореализации человека, но может оказаться миром, в котором произойдет разделение планеты на оазисы благосостояния и зоны нищеты. Будущее России в возникающей планетарной конструкции во многом зависит от того, сумеет ли отечественное образование сформировать субъекта, способного противостоять сегрегированию человечества и вытеснению России на периферию мир-системы.
Novikov Sergey G.
Professor at the Department of Pedagogy, Volgograd State Socio-PedagogicaL University, Volgograd, ScD in Education, PhD in History, Associate Professor E-mail: novsergen@yandex.ru
Abstract. The emerging global socio-cultural reality - post-capitalism - can take the form of a society, in which opportunities for self-realization of a person open up, but it can also turn out to be a world, in which the planet will be divided into oases of prosperity and zones of poverty. The future of Russia in the emerging planetary structure largely depends on whether the domestic education will be able to form a subject capable of resisting the segregation of humanity and the displacement of Russia to the periphery of the world-system.
Ключевые слова: посткапитализм, стратегирование образования, Homo creator, Homo economicus.
Keywords: post-capitalism, education strategizing, Homo creator, Homo economicus.
Для цитирования: Новиков С. Г. «Заря посткапитализма» и стратегия российского
Cite as: Novikov S. G. "Dawn of post-capitalism" and strategy of the Russian
Ф 1 Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License The content is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License
© Новиков С. Г., 2022
образования // Проблемы современного образования. 2022. № 4. С. 65-77. DOI: 10.31862/2218-8711-2022-4-65-77.
education. Probiemy sovremennogo obrazovaniya. 2022, No. 4, pp. 65-77. DOI: 10.31862/2218-8711-2022-4-65-77.
Процессы, происходящие ныне на планете, являют нам доказательства того, что прогноз, сделанный немецким философом в XIX в., сбывается. Наиболее «продвинутые» человеческие сообщества действительно постепенно оказываются «по ту сторону сферы собственно материального производства» [1, с. 387]. «Уничтожение труда» совершается на наших глазах путем создания и применения робототехнических устройств, компьютеров и искусственного интеллекта. По сути, мы наблюдаем «в действии» гегелевский закон «отрицания отрицания»: если на заре своей истории представитель рода Homo присваивал созданное окружающей его природой, то ныне он начинает присваивать уже произведенное «второй природой» - искусственной системой, функционирующей без человека (и потому перестающей быть производством).
Однако в этом «коммунистическом» (по К. Марксу), «постиндустриальном» (по Д. Беллу, Э. Тоффлеру), «информационном» (по М. Кастельсу) обществе (оно же «общество знания» П. Дракера) пока что не прослеживается ни торжества «истинного царства свободы», ни появления (как массового социального типа) «творческого универсального существа». Более того, обнаруживается, что нарождающаяся реальность может в недалекой перспективе напоминать «дивный новый мир» О. Хаксли, скрещенный с миром «Темновековья» (А. И. Фурсов).
Согласимся, что возникающую социокультурную систему следует обозначить как «посткапитализм», поскольку в ней от десятилетия к десятилетию, как это и предсказывал К. Маркс, «съеживается» труд (как система продуцирования средств к жизни при участии человека) и, в отличие от капитализма, происходит не отчуждение человека от продукта труда, а «отчуждение у человека социальных (контроль над общественным поведением групп и индивидов) и духовных (понятия, образы, представления, ценности, целеполага-ние) факторов производства» [2].
В самом деле, восход посткапитализма меньше всего напоминает «алую зарю» того общества, чьими главными ценностями становятся автономия личности и ее самовыражение [3], где правительствам не позволяют «использовать силы физического и морального разрушения человека» [4, с. 263], а «развитие человеческих сил» становится самоцелью [1, с. 387]. «Реальный посткапитализм» первых двух десятилетий XXI в. показывает себя как социокультурная структура, в которой, наряду с ростом главного богатства человека - его свободного времени (К. Маркс), разворачиваются крайне тревожные тенденции. Одни из них вытекают из технологической революции, заменяющей, по выражению В. М. Вильчека, «живой труд» рукотворной «автомат-природой» [5, с. 110]. Другие - из наличной формы глобализации, позволяющей воспользоваться плодами интернационализации и интеграции экономической и культурной жизни достаточно узкому сегменту человечества.
Угрозу для будущего человека представляет, во-первых, собственно вытеснение людей из производства роботами и искусственным интеллектом. Этот процесс, ускоряемый
эпидемией коронавируса, способен привести, по расчетам Глобального института Мак-кинзи (McKinsey Global Institute), уже к 2030 г. только в восьми странах мира (Китае, Франции, Германии, Индии, Японии, Испании, Великобритании и США) к смене профессии 100 млн человек (на 12% больше, чем прогнозировалось до пандемии) [6]. Примечательно, что в 2017 г. данная консалтинговая компания прогнозировала, что через 13 лет на планете вследствие роботизации производства и сферы услуг исчезнут около 400 млн рабочих мест, то есть 14% от численности всей рабочей силы (для России цифра указывалась более высокая - 16%).
Как следствие, возникают многочисленные вопросы: что делать с этими миллионами «лишних людей»? «переучивать» их? предоставлять им статус лиц, живущих на «безусловный базовый доход»? как помочь вынужденным «пенсионерам» решать эмоциональные и нравственные коллизии (бороться с депрессией, ощущением собственной ненужности или второсортности и пр.)?
Во-вторых, робототехнизация и «цифровизация» нашей жизни создают опасность утраты индивидом приватности бытия, «обнажения» перед внешним миром.
В-третьих, новая технологическая реальность способна диктовать свою волю индивидам, навязывая им потребности (носить следует не костюм, а бренд; утолять жажду нужно конкретной маркой напитка / «кто пойдет за Клинским?»). Список угроз, создаваемых аддитивными технологиями, компьютерами, роботами, может быть продолжен. Но и упомянутых вызовов достаточно, чтобы задаться знаменитым вопросом: «что делать?»
Злободневность данному вопросу придают события, разворачивающиеся на «мировой шахматной доске»: разделение глобализирующегося мира на оазисы благосостояния и зоны нищеты. Иными словами, угрозы создаются стремлением фракции большого бизнеса («гипербуржуазии», «космократии») в своекорыстных интересах (прежде всего, виртуального фиктивного финансового капитала [7, с. 60]) «обнулить» достижения «социального государства» и установить контроль «над людьми посредством дозирования ресурсов и информации» [8, с. 111].
В рамках такой стратегии значительная часть человечества рассматривается как «просто лишние едоки, антропогенный балласт, давящий на планету» [9, с. 27]. Ныне часть этого «балласта», желая оказаться причастным к благам посткапитализма, устремилась в страны ядра (а иногда и полупериферии) современной мир-системы. Однако данная миграция, в конечном итоге, грозит обернуться не «спасением» немногих, а сползанием регионов иммиграции в ситуацию сегментирования на пространства, живущие по архаическим культурным программам, и высокотехнологические анклавы сибаритствующих элитариев.
В создавшейся ситуации будущее России (как, впрочем, и других государств, желающих выстоять под натиском гипербуржуазии и транснациональных корпораций) во многом определяется не ее военно-технологической мощью. Последняя, по сути, тоже является продуктом главного оружия Сопротивления дегуманизации планетарного сообщества - образования. Именно система целенаправленной социализации и инкультурации подрастающих поколений выращивает основной ресурс поступательного
движения страны - человека. И от того, каким окажется целеполагание этой системы, какой ценностный набор будет предложен для присвоения растущему человеку, зависит судьба России.
Для определения оптимальной стратегии развития отечественного образования в условиях транзита к посткапитализму прибегнем к помощи трансдисциплинарной методологии, чьими структурными элементами выступают:
• глобально-стадиальные концепции всемирной истории (Д. Белл, П. Дракер, Р. Ин-глхарт, В. Л. Иноземцев, М. Кастельс, Р. Лейн, К. Маркс);
• модельные конструкты субъекта посткапиталистического общества (А. В. Бузга-лин, Р. Инглхарт, А. И. Колганов. Г. М. Малашхия, А. Н. Сорочайкин, В. И. Супрун);
• мир-системный подход к развитию образования (С. Амин, Р. Ф. Арнов, И. Валлер-стайн, М. Карной).
Их конфигурирование позволяет синтезировать знание и концептуальные построения, сложившиеся в различных социально-гуманитарных науках, вокруг проблемы стратегирования образования в XXI в. [10; 11].
Применение вышеназванной методологии к анализу эмпирического материала позволяет утверждать, что облик грядущего посткапитализма в значительной мере будет определен тем, сумеет ли система образования сформировать субъекта, способного осуществить стратегию построения Будущего, не предполагающего превращения Homo sapiens'a в «человека жующего» - существо, готовое удовлетвориться «булкой хлеба» и «крышей над головой». Иными словами, завтрашний день России обусловлен качеством «человеческого материала», тем, на какой тип личности окажутся сфокусированы усилия ее образовательных структур. Будут ли они нацелены на воспитание личности, не принимающей деления человечества на два биологических вида: людей, получивших возможность «с помощью новых биотехнологий совершенствоваться физически и умственно» [12], и на вынужденных «пенсионеров», круг потребностей которых очерчен преимущественно их физиологией, или же отечественное образование будет иметь перед собой какую-то иную цель (выращивание «добросовестных потребителей», «опытных пользователей» и т. п.)?
Сегодня в распоряжении акторов стратегирования отечественного образования (его руководителей и организаторов, ученых и педагогов-практиков, общественных и политических деятелей), по сути, имеются три модели «человека воспитанного», сконструированные современной гуманитаристикой [13].
Первая из них - «Homo economicus (oeconomicus)» - была разработана в результате анализа функционирования западного социокультурного организма. Последний на рубеже XVII-XVIII вв. превратился в лидера мировой истории, благодаря чему субъект, обеспечивающий его мощь и экономическую эффективность, стал не только предметом тщательного анализа ученых, но и ориентиром для деятелей образования различных стран. Уже в XVIII - начале XX в. социально-гуманитарная мысль выделила качества и ценности, присущие указанной модельной личности. Ее черты в той или иной мере были описаны в работах М. Вебера, В. Зомбарта, К. Маркса, В. Парето, Д. Рикардо, А. Смита, других авторов (в том числе в художественных произведениях Д. Дефо, О. де Бальзака).
Полагаем, что неправы те исследователи, которые считают «Homo oeconomicus'a» скорее метафорой, нежели модельным конструктом [14, р. 113]. В действительности в работах ученых мы встречаемся с разными интерпретациями черт субъекта, который сформировался в процессе структурных модификаций социокультурной системы, базирующейся на отношениях частной собственности и интегрируемой товарообменом [15, с. 13-22]. Как заметил К. Лаваль, «человек экономический» оказывается антропологическим основанием экономики и прочих социальных наук потому, что является социальным и историческим фактом, результатом «нашего культурного развития» [16, с. 15].
Те, кто рассматривает модель «Homo economicus (oeconomicus)'а» в качестве верного ориентира для отечественного образования, могут обратиться к разным ее вариантам [17, с. 79-85; 18]. Все эти версии в той или иной степени фиксируют такие черты данного типа личности, как «целерациональность», «личная ответственность», «способность к самоконтролю», «следование логике» в поведенческих актах, «предприимчивость», «способность оценивать варианты выбора с точки зрения соответствия результатов предпочтениям», «ориентация в деятельности на эффективность», «материализм (предпочтение материальных благ)» и наконец «максимизация полезности» [17; 19; 20].
Р. И. Капелюшников следующим образом описал последнее качество: «...максимизирующий полезность Homo oeconomicus будет пытаться распределять свои ограниченные ресурсы таким образом, чтобы последние потребленные им единицы всех благ приносили ему одинаковую полезность (в противном случае он сразу же начнет замещать то, что для него менее ценно, тем, что для него более ценно)» [21, с. 21]. По сути, о том же писал и Г. Беккер, отмечавший, что стремление увеличить богатство и полезность обусловливает поведение «человека экономического» при принятии им всех важнейших решений: о вступлении в брак, о рождении детей, об отношении к здоровью и пр. [22, р. 3-17].
В условиях продолжающегося отставания России от стран ядра нынешней мир-системы, многочисленных фактов бесхозяйственности, экономической неэффективности «Homo oeconomicus» как модельная личность не может не привлекать внимания организаторов и руководителей отечественного образования. Заманчивостью обладают такие его качества, как «инициативность», «ответственность», «открытость инновациям» [23]. Они как нельзя более, казалось бы, «подходят» субъекту возникающего социума, нередко характеризуемого термином «инновационное общество».
Ученые отмечают, что в последнем «царствует» не традиция (как копирование опыта, апробированного многими поколениям предков), а продуцирование нового. В рамках данной логики индивидуального актора названного общества маркируют термином «Homo innovaticus». Этого субъекта описывают как человека, «способного менять государство и общество», отличающегося «стремлением найти новые пути движения вперед» и склонностью к «постоянному самообучению», разделяющего идеи «прогресса, инноваций, свободы в принятии решений и нахождении собственного пути» [24, с. 18, 23, 24, 31]. Его отличительными чертами оказывается «признание плюрализма мнений, существования разных точек зрения», «ориентация на настоящее и будущее», «способность ориентироваться в состоянии неопределенности и определять допустимую
степень риска», «творчество, стимулирующее самобытность и стремление к новизне, неукротимая любознательность» и др. [25, с. 93; 26, с. 301-303]. Ряд ученых полагает, что при ориентации отечественного образования на «Homo innovaticus'а» мы получим на «выходе» не бездумных исполнителей указаний «начальства», а «творцов собственной судьбы, способных постоянно учиться изменять векторы своей жизни» [24, с. 144].
Впрочем, нельзя не заметить, что многие авторы рассматривают «человека инновационного», в сущности, как субъекта индустриально-капиталистического общества. К примеру, В. Р. Атоян и В. Ю. Лопухин определяют его как тип личности, «который увеличивает личное потребление, сохраняя или даже уменьшая при этом расход ресурсов» [27, с. 52]. О «Homo innovaticus» как о «новом типе экономического человека» пишут Б. Д. Бабаев, Т. В. Орлова, Р. Г. Шангараев, с тех же позиций рассматривает его Е. А. Дру-гова [28; 29]. Кстати, Э. Хаген - исследователь, который ввел в научный оборот понятие «инновационная личность», - характеризовал с его помощью субъектную предпосылку распространения предпринимательской деятельности, обеспечивающую нарастание капитала. Думается, абсолютно прав В. Л. Иноземцев, предлагающий рассматривать «Homo innovaticus'а» как инвариант «Homo oeconomicus'а» - как субъекта «экономической общественной формации» на определенном этапе ее развития [24, с. 80]. Как мы понимаем, роднит «человека инновационного» с «человеком экономическим» материалистическая мотивация. Инновации для него - это средство «решения уже существующих проблем», главный инструмент конкуренции, метод функционирования современного общества (рыночного, капиталистического) [24, с. 81, 82].
Таким образом, ориентация отечественной системы образования на «Homo oeconomicus'а» или «Homo innovaticus'а» будет означать выращивание «уходящей натуры» (с точки зрения вектора глобальной социокультурной динамики), воспроизводство социокультурной системы вчерашнего дня. Исходя из этого, полагаем, что нынешнее отечественное образование надлежит ориентировать на реализацию третьей из моделей, разрабатываемых ныне учеными-гуманитариями. А именно на модель, маркируемую термином «Homo creator». Ключевые черты данного субъекта, по сути, были выделены Г. С. Батищевым, Э. В. Ильенковым, К. Марксом, Э. Фроммом (стремление «быть, а не иметь»; открытость сотворчеству; принятие Других как, возможно, более совершенных; готовность расширять круг общения и доверия и пр.) [30]. Конституирующей характеристикой «человека творческого», «стягивающей» все остальные, выступает его пост(над)материалистическая мотивация (не погоня за успехом, измеряемым в денежной форме, но действие «потому что интересно», из «интеллектуального любопытства»). Именно названная мотивация позволяет ему проявлять такие качества, как «бескорыстное, дружеское, гуманное» отношение к людям; «желание равновыгодного сотрудничества (с учетом роли сторон)»; ориентация на человека, а не на экономику; «служение добру и получение удовлетворения от него»; «готовность к социальному реконструированию» [31]. Строго говоря, «постматериализм» «Homo creator'а» делает его подлинно нравственным человеком. Ведь для того же «Homo oeconomicus'а» этически оправданное поведение обладает «ценностью в той мере, в какой приносит экономическую выгоду», а «честность и умеренность являются добродетелями в том
смысле, что выступают гарантами кредитоспособности и финансовой состоятельности индивида» [32, с. 104].
Разумеется, мы отдаем себе отчет в том, что постматериалистическая мотивация возможна у индивида только в том случае, если ему будет обеспечено удовлетворение определенного минимума базовых потребностей. Однако соблюдение данного условия необходимо, но явно недостаточно для выращивания «Homo creator'а». Ведь возвышающие человека потребности должны быть воспитаны. Иначе упомянутый выше «вынужденный пенсионер», питомец welfare^, окажется ничем не лучше люмпенов Древнего Рима, нуждавшихся только в «хлебе и зрелищах» и бывших игрушкой в руках властей предержащих.
Для того чтобы субъект посткапитализма оказался не бездумным объектом манипуляций гипербуржуазии, а субъектом Сопротивления (Миру Глобальной сегрегации) и Развития (в сторону Мира Полудня), его воспитание надлежит построить на основе системы ценностей, соответствующей постматериалистической мотивации. Таковой, на наш взгляд, является система долгосрочных жизненных ориентиров, которую мы, вслед за К. М. Кантором, будем именовать дуалистической. Именно она, а не социо-центристская («восточная») и не антропоцентристская («западная») отвечает интересам создания Будущего, в котором не будет места разделению мира на «рай для немногих» и «пищеблок для аутсайдеров».
В самом деле, социоцентристская система ценностей (структурирующаяся вокруг интересов социальной целостности) обесценивает индивида даже в его собственных глазах. С точки зрения субъектов, ее разделяющих, отдельный человек ценен «лишь постольку, поскольку принадлежит обществу, служит ему» [33, с. 76].
Полярный социоцентризму антропоцентризм, наоборот, видит в обществе средство для «существования индивида», который «находится в состоянии постоянной борьбы со всем светом, с обществом, с другими людьми и с самим собой» [33, с. 78]. Из крайнего антропоцентризма, строго говоря, и вырастают планы ограничения возможностей других людей, рассматриваемых как препятствие для проявления своеобразия той или иной индивидуальности. И лишь дуализм полагает индивида, с одной стороны, как нечто значимое само по себе, и, с другой, как субъекта, зависящего от общества. Такой дуализм не только укрепляет социокультурную целостность, позволяя учитывать личные и общественные интересы, но и открывает возможности для самоосуществления личности, ее творческих потенций.
Дуалистическая система ценностей должна быть предложена для присвоения растущим человеком в России также потому, что дуализм является конститутивной чертой отечественной культуры, отражающей существовавшие столетиями социальные практики, которые требовали коллективно-совместных действий в одних случаях и изолированно-индивидуальных - в других [33, с. 82].
Вследствие этого у российского образования объективно имеются лучшие, чем на Западе или Востоке, возможности для воспитания «Homo creator'а» как субъекта, признающего право себе подобных на самореализацию. Воспитание в духе дуалистической системы ценностей, происходящее в условиях вытеснения людей из процесса
производства, создаст возможность для отхода индивида «от побуждаемой экономической рациональностью погони за поглощением материальных благ и удовлетворением раздуваемых рынком фальшивых потребностей» [34, с. 18].
Именно такой субъект будет рассматривать «создание богатства» как деятельность, равнозначную «свободному всестороннему развитию человеческих способностей, включая способность к досугу и наслаждению» [35, с. 107]. Строго говоря, он начнет заниматься подлинно человеческой деятельностью - свободной от «физиологической потребности», «от животной предопределенности» [36, с. 174], то есть тем, что и отличает человека от прочих биологических существ, - творчеством.
Впрочем, мы не считаем, что появление «Homo creator'а» как массового социального типа предотвратит в будущем возникновения проблем в функционировании общества. Более того, свободные проявления «человека творческого», вполне возможно, не всегда будут полезными для социума и станут им приветствоваться [33, с. 885-888]. Да и самой «творческой личности свойственно нарушать всякую гармонию, равновесие между индивидуальным и социальным» [37, с. 51]. И тем не менее в переломный момент всемирной истории - в период транзиции от производства к постпроизводству, от экономической к постэкономической формации, от капитализма к посткапитализму -формирование «Homo creator'а» в России будет означать, что наша страна, как минимум, сохранит свою инаковость и, как максимум, проложит человечеству новую колею социокультурной эволюции.
Для реализации стратегической цели - воспитания субъекта, руководствующегося постматериалистической мотивацией и дуалистической системой ценностей - отечественное образование должно обладать следующими чертами. Ему следует быть: 1) общедоступным; 2) непрерывным; 3) исследовательским; 4) опережающим; 5) трансдисциплинарным; 6) личностно-развивающим; 7) пестующим таланты. Обоснование данного тезиса - цель следующей нашей статьи.
А пока что резюмируем изложенное.
Первое. Переживаемый человечеством транзит к посткапитализму непредсказуем по своим последствиям.
Второе. Для предотвращения негативного для России развития событий необходимо сформировать субъекта, способного противостоять возможной сегрегации планеты на «оазисы благосостояния» и «гетто для аутсайдеров».
Третье. Глобальная транзиция превращает отечественное образование в инструмент развития России как ведущего актора планетарного сообщества, в средство, помогающее не допустить вытеснения нашей страны на периферию мир-системы.
Четвертое. Стратегически российское образование должно быть нацелено на формирование «Homo creator'а» как субъекта, готового при определении своих жизненных планов принимать во внимание интересы других людей, общества в целом.
Список литературы
1. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. 3. Кн. 3, ч. 2 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. М.: Политиздат, 1962. Т. 25, ч. 2. 551 с.
2. Фурсов А. И. Жизнь и смерть капитализма. Ч. IV // Изборский клуб. URL: https:// izborsk-club.ru/21432 (дата обращения: 06.01.2022).
3. Inglehart R. Changing Values among Western Publics from 1970 to 2006 // West European Politics. January-March 2008. Vol. 31, No. 1-2. P. 130-146.
4. Drucker P. F. Landmarks of Tomorrow: A Report on the New 'Post-Modern' World. New York: Harper & Brothers, 1996.
5. Вильчек В. М. Прощание с Марксом (Алгоритмы истории). М.: Прогресс: Культура, 1993. 224 с.
6. McKinsey Global Institute. The future of work after COVID-19. URL: https://www.mckinsey. com/featured-insights/future-of-work/the-future-of-work-after-covid-19 (дата обращения: 17.01.2022).
7. Бузгалин А. В. Рынок и капитал XXI века: реактуализация ленинского наследия (к 150-ле -тию В. И. Ульянова-Ленина) // Вопросы политической экономии. 2020. № 2. С. 55-67.
8. Фурсов А. И., Фурсов К. А. Мировая капиталистическая система: новые сценарии развития (версия Жака Аттали) // Знание. Понимание. Умение. 2014. № 1. С. 102-114.
9. Фурсов А. И. Капитализм, будущее мира и планы закрытых наднациональных структур глобалистов (на примере проблематики обсуждения на Туринской встрече Бильдербергского клуба 7-10 июня 2018 г.) // Моисеевские чтения: Культура и гуманитарные проблемы современной цивилизации: доклады и материалы Всерос. науч. конф. М.: МосГУ, 2018. С. 14-32.
10. Богуславский М. В. Методологические революции в исследовании истории образования и педагогики // Осовские педагогические чтения «Образование в современном мире: новое время - новые решения». 2020. № 1. С. 11-18.
11. Богуславский М. В. Многовекторность развития образовательных процессов в цифровую эпоху // Образование XXI века в ситуации неопределенности: традиционализм, инноватика, многовекторность развития: материалы Всерос. науч. конф. с междунар. участием; г. Липецк, 20 октября 2020 г. Липецк: ЛГПУ имени П. П. Семе-нова-Тян-Шанского, 2020. С. 3-8.
12. Переслегин С. Б. Прогноз ученых: к концу 21 века люди разделятся на биологические касты // Знаниевый реактор. URL: http://znatech.ru/proekty/prognozy/prognoz_ uchenyh_k_koncu_21_veka_lyudi_razdelyatsya_na_biologicheskie_kasty/ (дата обращения: 06.01.2022).
13. Новиков С. Г. Цель образования в обществе знания: Homo economicus, Homo innovaticus или Homo creator? // Образовательное пространство в информационную эпоху - 2019: материалы Междунар. науч.-практ. конф. / под ред. С. В. Ивановой. М.: ФГБНУ «Институт стратегии развития образования РАО», 2019. С. 110-122.
14. Machlup F. The Universal Bogey: Economic Man // Essays in Honour of Lord Robbins / ed. by M. Peston, B. Corry. London, 1972.
15. Стариков Е. Н. Общество-казарма от фараонов до наших дней. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1996. 420 с.
16. Лаваль К. Человек экономический. Эссе о происхождении неолиберализма / пер. с фр. С. Рындина. М.: Новое лит. обозрение, 2010. 429 с.
17. Родионова Н. В. Модели «Homo oeconomicus» // Человек. 2004. № 4. С. 77-91.
18. Комаровская Н. В. Эволюция «Homo economicus» // Вестник МГИМО-Университета. 2016. № 1 (46). С. 129-142.
19. Автономов В. С. Модель человека в экономической науке. СПб.: Экономическая школа, 1998. 229 с.
20. Рогожникова В. Н. Экономический человек в XXI веке // Проблемы современной экономики. 2015. № 4 (56). С. 70-74.
21. Капелюшников Р. И. Кто такой Homo oeconomicus? // Экономическая политика. 2020. Т. 15, № 1. С. 8-39.
22. Becker G. S. Economic Analysis and Human Behavior // Green L., Kagel J. (eds.) Advances in Behavioral Sciences. Norwood (N.J.): Ablex Publ. Corp., 1987. Vol. 1. P. 3-17.
23. Новиков С. Г. Российское общество и образование в точке бифуркации: выбор проекта будущего // Профессиональное образование в современном мире. 2021. Т. 11, № 1. С. 11-22.
24. Инновационный человек и инновационное общество / под науч. ред. В. И. Супруна. Новосибирск: ФСПИ «Тренды», 2012. 424 с.
25. Шевченко В. Н. Инновационная личность как социальный тип // Личность. Культура. Общество. 2007. Т. 9, № 4 (39). С. 90-111.
26. Штомпка П. Социология социальных изменений / пер. с англ. под ред. В. А. Ядова. М.: Аспект Пресс, 1996. 416 с.
27. Атоян В. Р., Лопухин В. Ю. Ориентир на инновации. К вопросу теории инновационного общества // Креативная экономика. 2010. № 10 (46). С. 49-57.
28. Бабаев Б. Д., Орлова Т. В., Шангараев Р. Г. К вопросу о трактовке инновационного типа человека // Многоуровневое общественное воспроизводство: вопросы теории и практики. 2012. № 3 (19). С. 80-89.
29. Другова Е. А. Homo innovaticus: парадоксы и противоречия инновационного антропологического проекта // Инновации. 2013. № 8 (178). С. 58-62.
30. Новиков С. Г. Отечественное образование перед лицом вызовов современной глобальной социокультурной транзиции // Философия образования. 2018. № 1 (74). С. 31-35.
31. Малашхия Г. М. От человека экономического к человечному: критический взгляд на современную экономическую систему // Перспективы человека в глобализирующемся мире / под ред. В. В. Парцвания. СПб.: С.-Петербургское филос. о-во, 2003. C. 278-318. URL: http://anthropology.ru/ru/text/malashhiya-gm/ot-cheloveka-ekonomicheskogo-k-chelovechnomu-kriticheskiy-vzglyad-na-sovremennuyu (дата обращения: 17.01.2022).
32. Сорочайкин А. Н. «Homo economicus» периода постиндустриального капитализма // Основы экономики, управления и права. 2012. № 3 (3). С. 104-107.
33. Кантор К. М. Двойная спираль истории: Историософия проектизма. Т. 1: Общие проблемы. М.: Языки славянской культуры, 2002. 904 с.
34. Бодрунов С. Д. От хомо экономикус - к хомо сапиенс // Вопросы философии. 2021. № 12. С. 18-31.
35. Горц А. Нематериальное. Знание, стоимость и капитал / пер. с нем. и фр. М. М. Сокольской. М.: Изд. дом Гос. ун-та - Высшей школы экономики, 2010. 208 с.
36. Кондрашов П. Н. Феномен целостности человека и его бытия-в-мире: экзистенциально-антропологическая интерпретация в контексте философии Карла Маркса: дис. ... д-ра филос. наук. Екатеринбург, 2019. 381 с.
37. Давыдов Д. А. Личность, свобода творчества и отчуждение // Человек. 2019. Т. 30, № 1. С. 45-65.
References
1. Marx K. Kapital. Kritika politicheskoy ekonomii. Vol. 3, Book 3, Part 2. In: Marx K., Engels F. Oeuvre. Moscow: Politizdat, 1962. Vol. 25, Part. 2. 551 p. (in Russian)
2. Fursov A. I. Zhizn i smert kapitalizma. Part IV. In: Izborskiy klub. Available at: https:// izborsk-club.ru/21432 (accessed: 06.01.2022).
3. Inglehart R. Changing Values among Western Publics from 1970 to 2006. West European Politics. January-March 2008. Vol. 31, No. 1-2. P. 130-146.
4. Drucker P. F. Landmarks of Tomorrow: A Report on the New 'Post-Modern' World. New York: Harper & Brothers, 1996.
5. Vilchek V. M. Proshchanie s Marksom (Algoritmy istorii). Moscow: Progress: Kultura, 1993. 224 p.
6. McKinsey Global Institute. The future of work after COVID-19. Available at: https:// www.mckinsey.com/featured-insights/future-of-work/the-future-of-work-after-covid-19 (accessed: 17.01.2022).
7. Buzgalin A. V. Rynok i kapital XXI veka: reaktualizatsiya leninskogo naslediya (k 150-letiyu V. I. Ulyanova-Lenina). Voprosy politicheskoy ekonomii. 2020, No. 2, pp. 55-67.
8. Fursov A. I., Fursov K. A. Mirovaya kapitalisticheskaya sistema: novye stsenarii razvitiya (versiya Zhaka Attali). Znanie. Ponimanie. Umenie. 2014, No. 1, pp. 102-114.
9. Fursov A. I. Kapitalizm, budushchee mira i plany zakrytykh nadnatsionalnykh struktur globalistov (na primere problematiki obsuzhdeniya na Turinskoy vstreche Bilderbergskogo kluba 7-10 June 2018). In: Moiseevskie chteniya: Kultura i gumanitarnye problemy sovremennoy tsivilizatsii. Proceedings of All-Russian scientific conference. Moscow: MosGU, 2018. S. 14-32.
10. Boguslavskiy M. V. Metodologicheskie revolyutsii v issledovanii istorii obrazovaniya i pedagogiki. In: Osovskie pedagogicheskie chteniya „Obrazovanie v sovremennom mire: novoe vremya - novye resheniya". 2020, No. 1, pp. 11-18.
11. Boguslavskiy M. V. Mnogovektornost razvitiya obrazovatelnykh protsessov v tsifrovuyu epokhu. In: Obrazovanie XXI veka v situatsii neopredelennosti: traditsionalizm, innovatika, mnogovektornost razvitiya. Proceedings of All-Russian scientific conference with international participation, Lipetsk, 20.10.2020. Lipetsk: LGPU imeni P. P. Semenova-Tyan-Shanskogo, 2020. Pp. 3-8.
12. Pereslegin S. B. Prognoz uchenykh: k kontsu 21 veka lyudi razdelyatsya na biologicheskie kasty. In: Znanievyy reaktor. Available at: http://znatech.ru/proekty/prognozy/prognoz_uchenyh_k_ koncu_21_veka_lyudi_razdelyatsya_na_biologicheskie_kasty/ (accessed: 06.01.2022).
13. Novikov S. G. Tsel obrazovaniya v obshchestve znaniya: Homo economicus, Homo innovaticus ili Homo creator? In: Obrazovatelnoe prostranstvo v informatsionnuyu epokhu - 2019. Proceedings of International scientific-practical conference. Ed. by S. V. Ivanova. Moscow: FGBNU "Institut strategii razvitiya obrazovaniya RAO", 2019. Pp. 110-122.
14. Machlup F. The Universal Bogey: Economic Man. In: Essays in Honour of Lord Robbins. Ed. by M. Peston, B. Corry. London, 1972.
15. Starikov E. N. Obshchestvo-kazarma ot faraonov do nashikh dney. Novosibirsk: Sibirskiy khronograf, 1996. 420 p.
16. Laval Ch. Chelovek ekonomicheskiy. Esse o proiskhozhdenii neoliberalizma. Transl. from French by S. Ryndin. Moscow: Novoe lit. obozrenie, 2010. 429 p. (In Russian)
17. Rodionova N. V. Modeli "Homo oeconomicus". Chelovek. 2004, No. 4, pp. 77-91.
18. Komarovskaya N. V. Evolyutsiya "Homo economicus". Vestnik MGIMO-Universiteta. 2016, No. 1 (46), pp. 129-142.
19. Avtonomov V. S. Model cheloveka v ekonomicheskoy nauke. St. Petersburg: Ekonomicheskaya shkola, 1998. 229 p.
20. Rogozhnikova V. N. Ekonomicheskiy chelovek v XXI veke. Problemy sovremennoy ekonomiki. 2015, No. 4 (56), pp. 70-74.
21. Kapelyushnikov R. I. Kto takoy Homo oeconomicus? Ekonomicheskaya politika. 2020, Vol. 15, No. 1, pp. 8-39.
22. Becker G. S. Economic Analysis and Human Behavior. In: Green L., Kagel J. (eds.) Advances in Behavioral Sciences. Norwood (N.J.): Ablex Publ. Corp., 1987. Vol. 1. P. 3-17.
23. Novikov S. G. Rossiyskoe obshchestvo i obrazovanie v tochke bifurkatsii: vybor proekta budushchego. Professionalnoe obrazovanie vsovremennom mire. 2021, Vol. 11, No. 1, pp. 11-22.
24. Suprun V. I. (ed.) Innovatsionnyy chelovek i innovatsionnoe obshchestvo. Novosibirsk: FSPI "Trendy", 2012. 424 p.
25. Shevchenko V. N. Innovatsionnaya lichnost kak sotsialnyy tip. Lichnost. Kultura. Obshchestvo. 2007, Vol. 9, No. 4 (39), pp. 90-111.
26. Sztompka P. Sotsiologiya sotsialnykh izmeneniy. Transl. from English. Ed. by V. A. Yadov. Moscow: Aspekt Press, 1996. 416 p. (In Russian)
27. Atoyan V. R., Lopukhin V. Yu. Orientir na innovatsii. K voprosu teorii innovatsionnogo obshchestva. Kreativnaya ekonomika. 2010, No. 10 (46), pp. 49-57.
28. Babaev B. D., Orlova T. V., Shangaraev R. G. K voprosu o traktovke innovatsionnogo tipa cheloveka. Mnogourovnevoe obshchestvennoe vosproizvodstvo: voprosy teorii i praktiki. 2012, No. 3 (19), pp. 80-89.
29. Drugova E. A. Homo innovaticus: paradoksy i protivorechiya innovatsionnogo antropologicheskogo proekta. Innovatsii. 2013, No. 8 (178), pp. 58-62.
30. Novikov S. G. Otechestvennoe obrazovanie pered litsom vyzovov sovremennoy globalnoy sotsiokulturnoy tranzitsii. Filosofiya obrazovaniya. 2018, No. 1 (74), pp. 31-35.
31. Malashkhiya G. M. Ot cheloveka ekonomicheskogo k chelovechnomu: kriticheskiy vzglyad na sovremennuyu ekonomicheskuyu sistemu. In: Perspektivy cheloveka v globaliziruyushchemsya mire. Ed. by V. V. Partsvaniya. St. Petersburg: S.-Peterburgskoe filos. o-vo, 2003. Pp. 278-318. Available at: http://anthropology.ru/ru/text/malashhiya-gm/
ot-cheloveka-ekonomicheskogo-k-chelovechnomu-kriticheskiy-vzglyad-na-sovremennuyu (accessed: 17.01.2022).
32. Sorochaykin A. N. "Homo economicus" perioda postindustrialnogo kapitalizma. Osnovy ekonomiki, upravleniya i prava. 2012, No. 3 (3), pp. 104-107.
33. Kantor K. M. Dvoynaya spiral istorii: Istoriosofiya proektizma. Vol. 1: Obshchie problemy. Moscow: Yazyki slavyanskoy kultury, 2002. 904 p.
34. Bodrunov S. D. Ot khomo ekonomikus - k khomo sapiens. Voprosy filosofii. 2021, No. 12, pp. 18-31.
35. Gorz A. Nematerialnoe. Znanie, stoimost i capital. Transl. from German and French. M. M. Sokolskoy. Moscow: Izd. dom Gos. un-ta - Vysshey shkoly ekonomiki, 2010. 208 p. (In Russian)
36. Kondrashov P. N. Fenomen tselostnosti cheloveka i ego bytiya-v-mire: ekzistentsialno-antropologicheskaya interpretatsiya v kontekste filosofii Karla Marksa. ScD dissertation (Philosophy). Ekaterinburg, 2019. 381 p.
37. Davydov D. A. Lichnost, svoboda tvorchestva i otchuzhdenie. Chelovek. 2019, Vol. 30, No. 1, pp. 45-65.
Интернет-журнал «Проблемы современного образования» 2022, № 4
Статья поступила в редакцию 24.01.2022 The article was received on 24.01.2022
