CC BY
24
В. Савич (Белград)
Западносербский вставной лист в Мокропольском тетраевангелии
Статья посвящена вставному пергаменному листу в Мокро-польском евангелии - важном памятнике церковнославянского языка сербского извода середины XIII в. Этот вставной лист содержит языковые особенности «западной» («боснийской») группы рукописей. Автор пришел к выводу, что он написан в конце XIV в. в области «восточнобоснийского диалекта». Ключевые слова: Мокропольское евангелие, сербскославянская рукописная традиция, «западная» («боснийская») группа серб-скославянских рукописей, Новый литургический тетр.
Мокропольское четвероевангелие было найдено в 1954 г. в церкви Св. Луки в нас. п. Мокро-Поле (неподалеку от города Книн). Благодаря усилиям Академии наук Сербии была произведена его консервация в Белграде в 1955 г., а затем евангелие перевезли в монастырь Крка, сербский духовный центр в северной Далмации, где оно было включено в собрание рукописей (номер 2).
Рукопись выполнена на пергамене, который за время использования был поврежден во многих местах. Сохранилось 155 листов размером 278*191 мм, с текстом, написанным в два столбца1. Рукопись написана на уставной кириллице XIII в. и относится к сербской редакции старославянского языка. Выдающийся сербский лингвист Митар Пешикан после детального палеографического и орфографического анализа пришел к выводу, что это памятник середины XIII в., возможно, относящийся к первому периоду царствования короля Уроша I (1243-1276), внука Стефана Немани2. Уже Милан Радека связывал характеристики письма в данной рукописи с копией Законоправила св. Саввы 1262 г. - Иловицкой кормчей, а исключительную близость двух данных памятников подтвердил и М. Пешикан, указав, что книга все-таки написана другим переписчиком (не Богданом). Мокропольское четвероевангелие несколько
Работа выполнена в рамках проекта Министерства просвещения, науки и технологического развития Республики Сербия «Изучение древнего сербского письменного наследия и создание Словаря церковнославянского языка сербской редакции» (№ 178030).
старше Иловицкой кормчей и по манере переписчика сближается с другими важными сербскими памятниками первой половины XIII в.3
Многочисленные повреждения и восстановления свидетельствуют об активном использовании данной книги в течение длительного времени, прежде всего в богослужении. Старейшим вставным листом является один интересный пергаменный лист (№ 30 согласно современной нумерации). По палеографическим и орфографическим особенностям он принадлежит к «западному» или так наз. «боснийскому» собранию сербскославянских рукописей. На основании общего впечатления можно сказать, что почерк на вставном листе в некоторой степени напоминает почерк первой руки, которой было написано Чайничское евангелие. Лист написан с целью замены крайне поврежденного листа в этом месте рукописи, причем так, чтобы он идеально вписался в заданные текстуальные рамки, с середины Мф 21: 35 до середины Мф 22: 16. Буквы квадратного типа, имеют архаический облик, пунктуационные знаки отсутствуют, а из надстрочных знаков используется только титло.
На верхних горизонтальных полях имеются заголовки обширных глав, а на вертикальных полях, как внешних, так и внутренних, - заголовки Аммониевых глав. Иногда используются инициалы в строке, что свидетельствует о ранней традиции обозначения цельных фрагментов в литургических текстах. Самым заметным является немотивированное на первый взгляд использование двух заглавных букв в одной строке: Мф 21: 43 Сего ради Г(даго)^ в1амь 30б.5-6. Это означает, что в непосредственном протографе или более раннем источнике между ними находилось (киноварное) руководство для богослужения, как и в ряде сербских православных памятников, например, в рукописи Архива САНУ № 54: ко(нь)ц(ь) нед^лк] • Сего ради че(тврьть)к(ь) -Г- нед^лк] Р(е)уе г(оспод)ь кь приш[ь]дьшимь II к немоу иоудеад[ь] Г(лаго)лю вамь 30б-31а. Здесь руководство выполнено тем же способом, что и в Хиландарском евангелии № 52, с той разницей, что там инициалы остаются на стыке страниц, а руководство смещено вперед: ко[нь]ц[ь] нед[лк] Вь че(тврьть)к(ь) •["• нед^лк] мт[ь] ма-е-(ем) Р(е)уе г(ос-под)ь кь приш[ь]дьшим[ь] к немоу июд%ммь- Сего ради II Г(лаго)лю вамь 28г-29а. (Далее в примерах из разных источников мы будем использовать сокращенные обозначения; полные обозначения приведены в конце работы; анализируемый вставной лист обозначен как Мп2).
В графическом инвентаре нет [поздних] знаков для йотации, правописание хумско-боснийского типа4, опирается на более раннее глаголическое. Для памятника характерно использование буквы
«ять» в начале слога (напр. достсЪние 30а.14, сво% 30а.24, одЪшЪ 30г.9). Графема ю используется только в начале слога и не имеет функции обозначения палатальности. Время от времени наблюдается архаическое использование «и десятеричного» после букв, обозначающих гласные, или между ними (с1вощь 30в.17-18, достоши 30в.20). Пассивное отношение к источнику заметно и в тех случаях, когда слово обрывается в конце строки, что характерно для некоторых сербских памятников XII-XШ вв., а также для других ранних памятников данной группы, которые отражают ту же картину. Нередкими в тексте являются ошибки и неточности, возникшие вследствие недопонимания протографа из-за невысокой культуры переписчика. Несмотря на то, что для памятников данной группы характерно использование «он» во всех позициях, кроме неединообразного написания от- (пишется и с «омегой», как й), здесь мы сталкиваемся с более ранним распространенным использованием «омеги» в начале слова, как в развитой рашской школе.
Буква «ять» преимущественно употребляется этимологически верно, как в словах народного происхождения, так и в заимствованиях, однако в нескольких случаях наблюдается иная картина. В первую очередь, в приставке или в начале слова смешивается пр^/при-: используется и вместо % - приддкть 30а.21, а также «ять» употребляется на месте этимологического и - прЪдте 30а.12 (прид[и]те), прЪтуХ 30б.14 (притчу); у глаголов с основой инфинитива на -%ти (оу?ьр%ти) тематическое ять заменяется гласным и - Х?рише 30а.11 (подобно первоначальному оу^ьр^шд); в глаголе им'Ъти по сути то же явление, сопряженное с широко известным фактом, что ять переду в иекав-ских говорах дает и - не имие 30г.9 (ср. не имЪк Акад Нк Хв - не имы Рх и др.); межслоговая ассимиляция - ?ли-и ?ли 30а.20 (первоначально ?ълы ^ъл'Ъ). В одном случае наблюдается экавский рефлекс, имеющий, вероятно, более позднее книжное происхождение, однако в слове, в котором он мог распространиться и в народном говоре5: мт[ь]вещдБь 30б.19 (то же в Бд, Нк и Хв). Последовательно произведена замена ф на п (пдрисЪие 30б.14, ддрисЪ1ие 30г.20)6. Также в тексте имеется такая особенность, как одиночная замена л на р (в значении л): дЪлДтеремь 30а.19, что носит систематический характер у первого переписчика Чайничского евангелия, в Евангелии от Матфея, а это означает, что речь идет не о случайном явлении7. Наблюдается удвоение гласных для обозначения долготы в предл. п. мн. ч. ж. р. -ах (вь кни1гддуь 30а.27) - явление, относящееся к частотным и в основной части Мокропольского четвероевангелия.
В грамматической системе наблюдается небольшое число особенностей, большинство из которых легко объяснить текстологически. Например, окончание -и/е в им. п. мн. ч. м. р. в одном слове могло возникнуть по аналогии с протографом: парисЪие 30б. 14 и парисЪ1ие 30г.218. Для раннего окончания сложного адъективного склонения (в данном случае причастия) в дат. п. ед. ч. м. р. -уму этот факт не вызывает сомнения (творещх1мХ 30б.8-9), так как то же наблюдается в большом числе сербских рукописей независимо от времени и места их создания, хотя в поздней сербской редакции распространяется общее окончание -ому/-ему в соответствии с развитием народного языка. В род.-предл. п. дв. ч. в мягком местоименном склонении наблюдается новое окончание -и/у, однако и оно могло быть употреблено по уже имеющемуся образцу, так как данная флексия уже длительное время использовалась в сербской редакции: вь муию наШию 30б.5 (первоначально въ муию нашею).
Известно, что из форм глагола прошедшего времени в евангелиях чаще всего используется аорист в качестве типичной нарративной формы9, поэтому, как и в старославянских текстах, аорист и здесь употребляется на месте греческого аориста. Асигматический аорист отсутствует там, где он мог бы находиться по традиции: Мф 22: 10 окр%тж Мар и др. (греч. ейроу), также Мир Хв (трансформируется в настоящее время в Нк: окр^щх) - сигматический новый аорист мкр'Ътоше Рх Бд (как и в Остр ранее: окр^тошА). В этом рассматриваемый нами вставной лист является наиболее инновационным: мкр'Ъше 30в.26. В Мф 22: 5, как и в Рх, он отдаляется от других евангелий, следующих за Мар в использовании асигматического аориста: мтьидоше 30в.8 -отидж Мар (греч. ап^^Воу), сербскослав. отидоу Мир Бд Нк Хв. Однако уже в старославянских евангелиях в Мф 21: 38 употребляется старый сигматический аорист: рЪшл Мар и др. (греч. е1поу), и такая картина практически в неизмененном виде сохраняется в сербских евангелиях (также Мп2: рЪше 30а.11); в качестве исключения в Остр и Гильф2 имеются более поздние формы аориста: рекошА, рекоше.
Старый сигматический аорист в основном употребляется там же, где и ранее: Мф 21: 38 х?рише Мп2 30а.10, а также в текстах той традиции, которая восходит к Мариинскому евангелию: оу^ьрЪшл Мар Ас Остр (оу^рЪше Рх), что в данном случае представляет собой раннюю инновацию, так как в греческом здесь действительное причастие прошедшего времени (греч. 15оуте^): оу?рЪвше Мир Нк Хв, или видЪвше Бд (как и в Сав). Имеется немало примеров данного аориста в большинстве текстов: Мф 21: 45 ра^м^ше 30б.15 Мп2 и др., а также
Мар: рд?оум^шА (греч. ёууюоау); Мф 21: 46 х1ко%ше се 30б.16-17 Мп2 и др., а также Мар: оуЕоЪшА сд (греч. ёфоР^Впоау); Мф 22: 6 Хкише 30в.12 Мп2 Рх Бд, хотя первоначально там стояла другая лексема: и?кишд Мар (греч. алёктггуау), и?кише Мир Нк, выше Хв; Мф 22: 10 испльНшше 30в.27-30г.1 Мп2 Рх, подобно исплънишд Мар (грч. Ёп^^оВп), с заменой на ед. ч. в одной группе сербских текстов: ись1пльни се Бд Нк Хв, а затем и в одной древней лексической трансформации: ндплънише Мир (подобно ндплънишд Остр) и т. д. Судьбу большинства сербских рукописей данная повторяет и в Мф 22:8 в отношении характерного употребления различных основ глагола-связки (вы-/ еЪ-), где сигматический аорист соответствует греческому имперфекту: не ви1ше 30в.19-20 Мп2 Рх Бд Нк Хв - не вЪшд Мар и др. (греч. ойк ^оау), как и не вЪше Мир.
Картина в Мф 21: 42 крайне нетипична для общей текстовой традиции10: сь висть вь гл1двХ оуглХ мт[ь] г(оспод)д еи сш 30б.2-3 (греч. оито^ ¿уе\'1]9|] кЕфа^у уюу^а^ пара Кирши ёуёугто айт^). В изученных славянских рукописях нет данного различия в образовании аориста: съ б'истъ въ глдвж жгълж- отъ в(ог)д въктъ си Мар и др., а также в сербских выс(ть) Мир Рх Бд Нк Хв и др. Хотя выделенная форма в Мп2 могла возникнуть в результате упрощенного написания, когда опускалось выносное с источника (*вы), ни в коем случае не следует исключать возможность того, что здесь сохраняется след какого-то более раннего подхода (возможно, даже исходного перевода), когда писцы стремились сохранить различие между греческими формами этого глагола (угуоцаг) в оригинале, заметное здесь, поскольку они стоят в том же стихе.
Употребление двух сигматических аористов является неожиданным, однако поскольку одна и та же модель появляется в двух отдельных местах, то случайная ошибка маловероятна. Речь идет об отличительной черте либо речи переписчика, либо непосредственно протографа: Мф 21: 39 и?веше 30а.15 (греч. ё^ёра^оу) -и?вЪсе Мир Рх Бд (и?вЪсд Мар Ас), и?ь1ведоше Бд Нк Хв (и?ведошд Сав); приведенный выше пример Мф 22: 10 мврЪше 30в.26 (греч. гйроу) - мврЪтоше Рх Бд (оврЪтошд Остр), оврЪтю Мир Хв (оврЪтж Мар), оврЪщХ Нк. Наблюдаемые компромиссные формы аориста из Мп2 строятся так, что к упрощенной основе инфинитива непосредственно присоединяются окончания аориста (изве-ше, обрп-ше), но без предварительного удлинения (что показывает форма и?веше, иначе было бы *и?вЪше), подобно глаголам с инфинитивной основой на гласный.
Употребление стяженного/нестяженного окончания имперфекта, возможно, унаследовано из протографа: Мф 21: 46 им'У'Ьхх 30б.18-19 Мп2 (возможно, вследствие разрыва между строчками) и в некоторых других памятниках (только с другими орфографическими решениями) им'аду Мир А 3 Нк Хв (им'адж Мар, греч. е^оу), им'Ьи-доу Ват А 54 А 277 - им'доу Црк Гр Хл 52 и др., имадоу Рх Бд; Мф 22: 3 не х^т'хх 30б.26-27 Мп2 Рх Црк Гр - не дот'адю Мир Бд А 3 Нк Хв (не дот'адж М, грч. ойк ^9е^оу), не дот'идоу Бд А 54 А 277.
Даже для форм 2 л. мн. ч. повелительного наклонения с обобщенным окончанием -ите вполне можно предположить, что они употреблялись уже в протографе, несмотря на то, что в тех же позициях в тексте в других рукописях преобладает регулярное -пте: Мф 22: 4 рците 30в.2 Мп2 Хв и Мф 22: 9 призовите 30в.23 Мп2 Зогр2 Бд Хл 52 Хв (однако прид'те 30в.6, ид'те 30.в.20, вьщ'т1е и врь^'ге 30г.13-14).
В изученном сегменте древний супин заменяется инфинитивом, хотя эти формы управляют дополнением в род. п., что можно считать особенностью текстов, развитой на сербской почве: Мф 22: 11 вьшьд же ц(а)рь I и вид'ти вь^лежеЩшуь 30г.2-4 Мп2 Рх Бд Нк и т.д. (вид'тъ Мар, греч. е1ое^9юу 5е о РаоЛайс беа.оаобал той^ ауакггцёуои^). В другом случае одиночное появление нового супина (супина без управления), с аналогией в Рх, опять же может происходить из протографа: Мф 22: 7 и посла вое I свое погХкить Хкииц1е ти 30в.15 Мп2 Рх, что связано с погюкити в Мир; в остальных случаях аорист: погоуки Мар и др. (греч. ка! лецуа^ та отратгицата айтои с'/.ло^еоеу тойсс фоугц ёкгптоисс), а также Бд Нк Х в.
При переходных глаголах прямое дополнение в форме вин. п. ед. ч. (именное и местоименное склонения) имеет окончание им. п., что соответствует ранней традиции, которая в разной степени представлена в сербских рукописях: Мф 21: 37 по1сла ... с(ы)нь свои 30а.7 (греч. алёотгЛгу ... тоу шоу айтои), Мф 21: 38 х?рише с(ы)нь 30а.10 (греч. í56vтe^ т6v Ы6у), Мф 21: 39 и хкише и 30а.16 (греч. ка! апёктггуау *[айтоу|), Мф 21: 44 сьтреть и 30б.12 (греч. ^гкц^оег айтоу), Мф 22: 15 да и окльстеть 30г.22 (греч. опш^ айтоу лаугбгтоюту).
В текстологическом отношении представляется важным сопоставить данный источник с древними славянскими евангелиями -в первую очередь, Мариинским евангелием (которое близко первому тетру), и, с другой стороны, с древнейшими сербскими евангелиями. Мирославово евангелие является ключевым текстом для всей сербской письменности, а из круга рашских памятников релевантны Рашско-хиландарское и Богданово четвероевангелия, тогда как из
«западного собрания» важны Никольское четвероевангелие и евангелие из Хвалового сборника.
Характерно, что вставной лист Мокропольского евангелия близок к Рашско-хиландарскому евангелию (то же установлено и по отношению к основному тексту Мокропольского евангелия)11. В ряде случаев они следуют древнему Мариинскому евангелию, в отличие от большинства других упоминаемых здесь памятников: Мф 21: 38 егдд Мар, Рх Мп2: от Мир Бд Нк Хв; Мф 21: 38 оу?ьрЪшд Мар, оу?рЪше Рх, Х?рише Мп2: оу?рЪвше Мир Нк Хв - видЪвше Бд. Подобная картина наблюдается не только в данных двух памятниках, но и в других евангелиях, которые опираются на них, прежде всего в Мирославо-вом или Богдановом, но нередки и такие примеры, когда данные памятники сами по себе удаляются от Мариинского евангелия. Исследуемый нами вставной лист обнаруживает родство и с Богдановым евангелием из литургической группы св. Саввы Сербского: Мф 21: 43 ц(Ъ)с(д)р(ь)ствие Мар, ц(Ъ)с(д)рьствие Рх, ц[д]рьствие Мп2 Бд, ц(д)р(ь)стид Мир: ц(д)рьство Нк Хв, а нередко в этот круг входит и более древнее Рашско-хиландарское евангелие: Мф 22: 6 и?вишд Мар, и?више Мир Нк: Хвише Рх Бд Мп2 - выше Хв; Мф 22: 10 ^же Мар, дже (еже Нк Хв) Мир Нк Хв: елико Рх Бд Мп2. Можно увидеть различие между вставным листом и другими православными евангелиями, с одной стороны, и типичными евангелиями «богомильского собрания», с другой стороны: Мф 21: 37 къ нимъ Мар, к нимь Мир Рх Бд Мп2: имь Нк Хв; Мф 21: 42 дивънд Мар, дивнд (дивьнд Рх, див'нд Бд) Мир Рх Бд Мп2: дивднь (дывднь Хв) Нк Хв. Нередко эти два памятника сближаются с Мирославовым или Богдановым евангелиями: Мф 21: 45 притъуж Мар, притую Мир, притьую Рх, прЪтуХ Мп2: притуе (притьуе Нк) Бд Нк Хв; Мф 22: 12 врдуънд Мар, врдуьнд Рх Мп2 Бд: врдундго (врдуьндго Нк) Мир Нк Хв. Итак, разделение памятников на две группы на основании религиозных критериев не представляется устойчивым.
Вместе с тем, на материале исследуемого вставного листа можно наблюдать за формированием «западного собрания» и его удалением от Мариинского евангелия: Мф 22: 13 в(ъ)?ьм^те и- I въвръзЪте Мар, вьадЪте и- и вьврь?Ъте и Мир Рх Бд: вьщЪте и врь?Ъте Мп2 Хв - и врь?Ъте и Нк (от вьщЪте). «Западное собрание» достаточно разнородно, в нем наблюдаются и отдельные расхождения: Мф 22: 4 юньци Мар, Рх Бд Нк: юньць Мир, юндць Мп2 Мир Хв. Данные сдвиги являются частью более широких процессов, что видно на примере Богданова евангелия и, разумеется, Мирославова: Мф 22: 22 ц(Ъ)с(д)р(ь)ствие Мар, ц(д)р(ь)ств1е Рх Бд: ц(д)р(ь)ство Мир Мп2 Нк Хв; Мф 22: 2 н(е)в(есь)ское Мар,
н(е)к(е)ское Рх: н(е)к(е)с(ь)ное Мп2 Мир Бд Хв, н(е)к(е)с(ь)но Нк. Никольское евангелие и Хвалов сборник демонстрируют дальнейшее развитие в сопоставлении с Мариинским евангелием, однако практически все данные случаи могут легко объясняться более глубокой традицией, особенно апракосной (напр. Мир, Вукан, Акад, Карп), хотя ряд ученых склонны отрицать наличие апракосных евангелий в данном собрании.
Мокропольское четвероевангелие было рано перевезено в Боснию. Нечто подобное ранее произошло с Ватиканским евангелием, которое было принесено ко двору боснийского бана Матея Нинослава (1232-1250)12. Биляна Йованович-Стипчевич на основании палеографического анализа пришла к выводу, что эти евангельские тексты переписал переписчик Карейского типика 1220-1230-х гг. (АС 132/134), при жизни св. Саввы Сербского13, а Анатолий Аркадьевич Турилов установил, что данного переписчика звали Будило14. В историографии было отмечено, что бан Матей Ни-нослав, который был католиком, ориентировался на династию Нема-ничей как на идеологический образец и взял себе их княжеское имя «Стефан»15. По нашему мнению, эти факты можно связать; кроме того, в этом свете следует рассматривать и появление в Боснии Мо-кропольского евангелия, родственного по палеографическим и орфографическим характеристикам древнейшей копии Законоправила св. Саввы Сербского (1262). Эта связь дополнительно подкрепляется отнесением данного четвероевангелия к копиям нового литургического тетра в критическом издании отдельных евангельских книг в славянской традиции16. Новый тетр возник в связи с реформой св. Саввы Сербского - введением иерусалимской практики в Хилан-дарском монастыре17. Мы недостаточно знаем ситуацию в Боснии XIII в., чтобы определить границы контактов боснийского двора и ведущих сербских скрипториев.
Поскольку сохранилось крайне мало памятников «западного собрания» (немногим более 20), каждое дополнение списка, даже фрагментом, имеет большое значение. Большинство зарегистрированных учеными памятников в жанровом отношении представляют собой евангелия (15 полных, 3 отрывка). Практически все данные евангелия сохранились благодаря тому, что они активно использовались в Сербской православной церкви после завоевания средневековой Боснии турками. В церкви крайне не хватало книг, а данные книги отвечали практически всем требованиям18. Живым свидетельством этой роли книг являются позднейшие ли-
тургические пометы на их полях, а также на свободных местах внутри текста.
В науке велось много дискуссий о причинах переписывания (только?) нелитургических четвероевангелий в рамках данной письменности. Нередко давались различные объяснения, связывавшие отмеченное явление с якобы еретическим характером Церкви боснийской. Мы не будем рассматривать данный вопрос, а только упомянем следующий давно установленный факт: неполные пометы о литургических чтениях в новозаветных рукописях (слова ?дуело и реже коньць)19 своим распределением свидетельствуют, хотя только отдельными следами, о восточном обряде (хотя бы образцов), что не является необычным для кирилло-мефодиевского наследия20. Авторы критического издания славянского Евангелия от Иоанна отмечают в Зографском и Галицком евангелиях редактирование тетра согласно новому греческому оригиналу. Во время этого редактирования были устранены литургические обозначения, и после такой тетр мог использоваться в чтении в келье в славянских монастырях. В рамках данной традиции, согласно указанным авторам, следует рассматривать возникновение Никольского евангелия и евангелия из Хвалового сборника21. Разделение на Аммониевы главы, широко распространенное в памятниках данного собрания (имеющееся и в изучаемом отрывке), не является особой чертой «западного собрания». Об их обычном использовании в Новом литургическом те-тре, с соответствующими руководствами в месяцеслове, говорит и А. А. Алексеев22. Специфическое использование заглавных букв, как мы показали, проведя аналогию с Хиландарским евангелием № 52, указывает на недавнее наличие литургических помет.
До настоящего времени было известно всего несколько памятников, которые были привезены в средневековую Боснию, при этом их влияние на местную письменность не доказано. Анализ Чайнич-ского евангелия показал, что оно, кроме всего прочего, имело протографы, привнесенные из рашской среды23. Однако сейчас мы первый раз своими глазами видим книгу, которая привезена извне, причем мы доказали, что она несомненно использовалась в Боснии: об этом свидетельствует тот факт, что поврежденная страница рукописи заменена новой, имеющей местные особенности. Мокропольское евангелие, таким образом, и само могло послужить образцом для каких-либо более поздних рукописей в данной среде.
На основании выявленных языковых характеристик можно предположить, что вставной лист возник на широкой территории
«восточно-боснийского» (сегодня «центрально-боснийского») диалекта. Об этом свидетельствует достаточно стабильное использование буквы ять (данный диалект преимущественно иекавский), а дифтонгизация ятя в направлении иекавского рефлекса на целое столетие опаздывала в начальной стадии по сравнению с икавской трансформацией ятя. Имеется только три примера, свидетельствующих о смешении пр'-/при-. Остальные два случая мы объясняем аналогией и звуковыми закономерностями. Все это характерно для некоторых неикавских говоров24.
Важное значение имеет и последовательно проведенная замена ф на п. Особенностью является одиночная замена л на р; такая же замена, только в большей степени, проведена в части Чайничского евангелия, что приписывается первому писцу. На основании установленного палеографического сходства, а также несколько расширенного использования «омеги» мы предполагаем, что данный вставной лист мог быть переписан неподалеку от места возникновения Чайничско-го евангелия до конца XIV в.
Анализ некоторых реликтовых черт показал, что они не ограничены особенностями памятников «западного собрания», а присутствуют всюду, не столько в зависимости от реальной степени развития литературного языка, сколько в зависимости от степени архаичности данного текста. Следовательно, об указанных явлениях можно говорить только узко локализованно и в зависимости от текстологического окружения25. В остальных случаях оригинальные собственноручные записи переписчика отражают иную картину языкового развития26.
А. А. Алексеев заключил, что так наз. «богомильские» рукописи не представляют собой один текст, свидетельствующий об общей традиции, а также что здесь речь идет скорее об использовании старых источников, чем о непрерывности традиции древних текстов. Он замечает, что здесь в первую очередь имела место позднейшая переработка, «контаминированный текст», и ставит под сомнение «богомильскую гипотезу»27. Наш анализ это подтверждает. Подобно наблюдениям и Алексеева, и некоторых других исследователей до него, наш анализ также не установил гомогенности обработанного собрания рукописей, что указывало бы на выделение данного собрания как специфического явления во время возникновения богомильской ереси (X в.) и тем самым позволяло бы объяснить сохранение наиболее архаичного текста того времени28. Изученный фрагмент отражает иную версию текста, которая по сути ближе к Рашско-хи-ландарскому евангелию, а в отдельных случаях обнаруживает ряд
характеристик, которые со временем аккумулируются в Никольском евангелии и в Хваловом сборнике. Эти два «западных» памятника обнаруживают и значительные различия между собой в исследуемом отрывке. Основные особенности, которые встречаются в двух данных рукописях, можно объяснить путем сопоставления с другими сербскими и иными более древними рукописями29.
СОКРАЩЕНИЯ ЕВАНГЕЛЬСКИХ РУКОПИСЕЙ
А 3 - Четвероевангелие, сербскослав. фрагмент, 1360-1370 гг. Архив САНУ № 3.
А 54 - Четвероевангелие, сербскослав. рукопись, XIII-XIV вв., Архив САНУ № 54.
А 277 - Четвероевангелие, сербскослав. рукопись, перв. четв. XIV в., Архив САНУ № 277.
Акад - Апостольское евангелие, сербскослав. рукопись, 13661371 гг., Архив САНУ № 2.
Ас - Ассеманиево евангелие, древнеслав. рукопись, нач. XI в.; изд.: Kurz J. Evangeliarium Assemani. Pragae, 1955.
Бд - Богданово евангелие, сербскослав. рукопись, XIII-XIV вв., Архив ХАЗУ, IIIc 20, МихановиЬ № 24.
Ват - Ватиканское евангелие, сербскослав. рукопись, перв. четв. XIII в., Ватикан. Cod. Slav. 4.
Вукан - Вуканово евангелие, сербскослав. рукопись, ок. 1200 г.; изд.: Врана J. Вуканово еван^еле. Београд, 1967.
Гильф - Гильфердингово евангелие, сербскослав. рукопись, ок. 1284 г., РНБ, Гильфердинг № 1.
Гр - Груйичево евангелие, сербскослав. рукопись, посл. треть XIII в., Музей СПЦ, Гру>Ь 3-I-25.
Зогр2 - болгарскославянский вставной лист в древнеславянском Зографском евангелии (л. 41-57), XII в.; изд.: Jagic V. Quattuor evangelio-rum codex glagoliticus olim Zographensis nunc Petropolitanus. Graz, 1954.
Карп - Карпинское евангелие, болгарскославянская рукопись, XIII в., ГИМ, Хлудов № 28.
Мар - Мариинское евангелие, древнеслав. рукопись, X-XI вв.; изд.: Ягич И. В. Мариинское четвероевангелие. Graz, 1960.
Мир - Мирославово евангелие, сербскослав. рукопись, посл. десятилетия XII в.; изд.: Родик Н., JoeaHoeuh Г. Мирославлево ]еван^еле (критичко издаае). Београд, 1986.
Мп - Мокропольское четвероевангелие, сербскослав. рукопись, сер. XIII в., Крка № 2.
Мп2 - сербскослав. пергаменный вставной лист в Мп (л. 30), конец XIV в.; см. Мп.
Нк - Никольское евангелие, сербскослав. рукопись, посл. четв. XIV в.; изд.: Даничик Ъ. Николско ]еван^еле. Биоград, 1864.
Остр - Остромирово евангелие, древнерус. рукопись, 1056-1057 гг.; изд.: Ганка В. Сваток евангелик по Остромировоу съпискоу. ПразЪ, 1853.
Рх - Рашско-хиландарское евангелие, сербскослав. рукопись, втор. четв. XIII в., Хиландар № 22.
Сав - Саввина книга, древнеслав. рукопись, XI в.; изд.: Князев-ская О. А. и др. Саввина книга. Древнеславянская рукопись XI, XI-XII и конца XIII века. М., 1999.
Хв - Четвероевангелие из Хвалового сборника, сербскослав. рукопись, 1404 г.; изд.: GosicN. i dr. Zbornik Hvala krstjanina (transkripcija i komentar). Sarajevo, 1986.
Хл 52 - Четвероевангелие с праксапостолом, сербскослав. рукопись, посл. четв. XIII в., Хиландар № 52.
Црк - Црколезское евангелие, сербскослав. рукопись, сер. XIII в., Дечани - Црколез № 1.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Радека М. Мокрополско ]еван^еле // Старинар. Београд, 1958. № VII-VIII (н. с.). С. 209-210.
2 Пешикан М. Мокрополско четворо]еван^еле из XIII века - споменик значаще фазе у разво]у старосрпске писмености // Зборник Матице српске за филологщу и лингвистику. Нови Сад, 1973. № XVI/1. С. 84.
3 ПешиканМ. Мокрополско четворо]еван^еле... С. 84.
4 Три десятилетия назад, тем не менее, на основании анализа обширного материала было установлено, что данная орфография была зафиксирована прежде всего в Хуме и в Боснии, поэтому название, связанное с ними, является более оправданным (Ивик П., Jерковиh В. Правопис српскохрватских Ьирилских повела и писама XII и XIII века. Нови Сад, 1981. С. 193). С другой стороны, Й. Врана более 10 лет назад показал, что орфография в Зете была такая же, как и в Рашке (Вуканово еван^еле. Београд, 1967. С. 24). До реформ правописания, начавшихся в государстве
Стефана Немани и его наследников на рубеже XII-XIII в., в Рашке (с Зетой), Хуме и Боснии использовалась общая орфография (ср.: rprneuh-Mej^p J. Средаовековно ]езичко наслеге Босне и Хер-цеговине // Jезик и писмо у Републици Српсюу. Бааа Лука, 2012. С. 27-28).
5 Ср.: JepKoeuh В. Палеографска и ]езичка испитивааа о Ча]ничком ]еван^елу. Нови Сад, 1975. С. 122, 135; Resetar M. Der stokavische dialekt. Wien, 1907. С. 72.
6 Замена в обоих направлениях имеется уже в Мирославовом евангелии, напр., пдрисЬи 36а.7, 106б.20, 244а.4 (Кулбакин Ст. М. Палеографска и ]езичка испитивааа о Мирославлевом ]еван^елу. Сремски Карловци, 1925. С. 103). О ситуации в «восточнобосний-ском диалекте» см.: Brozovic D. O problemu ijekavskoscakavskog (istocnobosanskog) dijalekta // Hrvatski dijalektoloski zbornik. Zagreb, 1966. № 2. С. 139-140.
7 JepKoeuh В. Палеографска и ]езичка испитивааа... С. 124.
8 Он давно имеется в сербской редакции, напр., ц(Ъ)с(д)р(ь)сти шндстырик (и) нгоумАннк в Хиландарском типиконе (нач. XIII в.), 12а.24 (13 глава). Появляется внизу на предыдущей странице основного текста Мп: д'Ьлдтлне 29г.27.
9 rpKoeuh-Mej^p J. Питааа из старословенске синтаксе и лексике // Лингвистичке свеске. Нови Сад, 2001. № 1. С. 10.
10 Ср. Алексеев А. А., Пичхадзе А. А, Бабицкая М. Б. и др. Евангелие от Иоанна в славянской традиции. СПб., 1998. С. 115 (sub 42).
11 Пешикан М, Joванoвuh Г. Текстолошки састав и основне одлике текста на]старщих српских четворо]еван^ела // Jужнословенски филолог. Београд, 1974-1975. № XXXI. С. 26-27.
12 Нови податак о ватиканском српском ]еван^елистару XIII века // Зборник Владимира Мошина. Београд, 1977. С. 141-142.
13 Joванoвuh-Стunчeвuh Б. Писар Каре]ског типика // Свети Сава у српсщ исторщи и традицщи. Београд, 1998. С. 127, 129-131.
14 Турилов А. А. Ватиканское сербское [Будилово] евангелие // Православная Энциклопедия. М., 2004. Т. VII. С. 306.
15 Благojeвuh М. Српска државност у средаем веку. Београд, 2011. С. 139-140.
16 Алексеев А. А., Пичхадзе А. А., Бабицкая М. Б. и др. Евангелие от Иоанна. С. 14; Алексеев А. А. Сербская традиция славянского евангелия // Словенско средаовековно наслеге. Београд, 2001. С. 37.
17 Данная литургическая группа заимствует структуру и разделение на Аммониевы главы из древнего тетра-текста, а также некоторые
лексические черты из полного апракоса Мстиславова типа (Алексеев А. А. Сербская традиция... С. 36-37).
18 Сам факт, что эти книги использовались в православном богослужении, ясно указывает на то, что они по сути не отличались от других сербскославянских «исправных книг» (Грицкат И. Дивошево ]еван^еле. Филолошка анализа II Jужнословенски филолог. Београд, 1961-1962. № XXV. С. 291).
19 В этом проявляется связь с апракосами, о чем на материале Мо-старского евангелия в свое время говорил и М. Н. Сперанский (Сперанскт М. Н. Мостарское (Манойлово) босншское евангелiе. Варшава, 1906. С. 28-30).
20 С другой стороны, давно замечено, что в евангелиях данного собрания нет элементов, которые бы указывали на ересь (Грицкат И. Дивошево ]еван^еле. С. 276-279).
21 Алексеев А. А., Пичхадзе А. А, Бабицкая М. Б. и др. Евангелие от Иоанна. С. 37. Это можно связать с фактом, замеченным полстолетия: «крстьяне» из средневековой Боснии были так наз. «василиан-цами». Монахи из ордена св. Василия жили в «двойных» монастырях, жизнь которых была строго регламентирована решениями Ни-кейского собора 787 г. (MiletiC M. I "Krstjani" di Bosnia alla luce dei loro monumenti di pietra II Orientalia Christiana analecta. Roma, 1957, № 149. С. 55-56; Ъирковиh С. Исторща средаовековне босанске државе. Београд, 1964. С. 51, 353-354 (нап. 3)).
22 Напр.: Алексеев А. А. Сербская традиция. С. 36.
23 Пешикан А. Jош ]едан (четврти) препис друге верзще старосрп-ских тетра и однос ове верзще према Ча]ничком ]еван^ел>у II Jужнословенски филолог. Београд, 1989. № XLV. С. 206-207.
24 Ивиh П. О неким проблемима наше историске дщалектологще II Jужнословенски филолог. Београд, 1955-1956. № XXII1-4. С. 107109; Brozovic D. O problemu... С. 133; Jерковиh В. Палеографска и ]езичка испитивааа... С. 123. - Это значительно более широкий ареал с длительно сохранявшимся незамененным ятем, простиравшийся и с другой стороны реки Дрины. В домиграционных зонах говоров северо-западной Сербии и далее имелись оазисы с незамененным ятем. Подлинное удаление данных говоров произошло в XIV в., когда на левом берегу Дрины произошла дифтонгизация ятя в результате длительно протекавшего процесса.
25 Ср.: Грковиh-Меjцор J. Средаовековно ]езичко наслеге... С. 25.
26 Kuna H. Srednjovjekovna bosanska knjizevnost II Forum Bosnae. Sarajevo, 2008. № 45. С. 75.
27 Алексеев А. А. Сербская традиция... С. 41, 43.
28 Там же. С. 39-40.
29 А. А. Алексеев указывает на особые параллели между текстами Хвалового сборника и богослужебеным Апостоло-евангелием XV в. (НБС 496), а также между Никольским евангелием и Вукано-вым евангелием, полным апракосом (Алексеев А. А. Сербская традиция. С. 40).
Savic V.
Western Serbian Insert in the Four Gospel Book of Mokro Polje
The paper deals with a parchment insert found in the Four Gospel Book of Mokro Polje, which is a very important mid-thirtheenth-century written monument of the Serbian redaction. The Four Gospel Book of Mokro Polje is a representative of the New Liturgical Tetraevangelion, defined in the reform of St Sava of Serbia. This makes the fact that the book later appeared in medieval Bosnia all the more interesting. It was in Bosnia that a missing or a severely damaged folio was replaced with a new one during the restoration of the book; the copied text bears the features of the «western» («Bosnian») manuscript group. The analysis shows that the insert was written somewhere in the territory of the 'east Bosnian dialect', near the place of origin of the Gospel of Cajnice, in the late fourteenth century.
Keywords: Four Gospel Book of Mokro Polje, Serbian Church Slavonic manuscript tradition, "western" («Bosnian») group of Serbian Church Slavonic manuscripts, New Liturgical Tetraevangelion.
