Запад Евразии: основное поле культурной эволюции Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 568.74.664.07.002.7 (985)

© 2011: А.М. Буровский, ФНИ "XXI век"

ЗАПАД ЕВРАЗИИ: ОСНОВНОЕ ПОЛЕ КУЛЬТУРНОЙ ЭВОЛЮЦИИ

А.М. Буровский

Кафедра этноконфессионального страноведения, Санкт-Петербургский государственный университет сервиса и экономики, С.-Петербург, Россия

E-mail: [email protected] Статья поступила в редакцию 06.11.2010, принята к печати 05.05.2011

Эволюционные процессы опережающими темпами происходили в западной части Евразии. На континентах, которые впоследствии образовали Запад Евразии, ускоренно шла биологическая эволюция. Этот регион стал основным полем развития цивилизации в плейстоцене и голоцене и остается ведущим фактором развития человечества на протяжении всей известной нам истории. Все биологические виды человека становились лидерами мирового развития именно на Западе Евразии, и нигде больше. Уникальность этого региона может быть объяснена на основе закономерностей глобальной эволюции ландшафтной оболочки Земли.

Ключевые слова: эволюция, развитие, территория, культура, плейстоцен, лидерство, достижения, цивилизация, контрастность, мозаичность.

WESTERN EURASIA AS THE PRINCIPAL FIELD OF CULTURAL EVOLUTION A.M. Burovskiy

Department of Ethnic and Confessional Studies, Saint-Petersburg University of Services and Economics

E-mail: [email protected]

Evolutionary processes occurred at outpacing rates in Western Eurasia. This relates to both, biological evolution in the territories that eventually combined to form Western Eurasia and to cultural evolution in Pleistocene and Holocene and further on, making this area the leader of human development over entire history. All prehistoric human species came to leadership upon arrival in Western Eurasia and nowhere else. The uniqueness of this territory may be explained based on features of the global evolution of the landscape surface of the Earth.

Keywords: evolution, development, territory, culture, Pleistocene, leadership, advances, civilisation, contrast, mosaicism.

Данная статья представляет собой часть исследования, которое предполагает использование очень различных материалов, ставящих перед необходимостью применять термины разных наук, апеллировать к данным различных наук, учитывать совершенно различные масштабы геологических эпох и астрономическо -го времени. Соответственно, все исследование будет разбито на три статьи, связанные общей темой особенностей Запада Евразии:

1. Запад Евразии: основное поле культурной эволюции.

2. Запад Евразии: основное поле эволюции человека.

3. Запад Евразии: основное поле эволюции жизни.

Запад Евразии в голоцене

На Западе Евразии, на обширном, но в масштабах Земли весьма незначительном пространстве, от Евфрата до Италии, на 15% всей земной суши (рис. 1), с 9 по 1 тыс. до н.э. последовательно произошли те инверсии культуры, которые фактически легли в основу современной цивилизации.

В этом регионе раньше всего возникло земледелие и скотоводство, родилась буквенная письменность, возник монотеизм, зародилась философия, возникли индивидуализм и персонализм во всем многообразии их модификаций, зародились гражданское общество,

идея частной жизни, идея власти с ограниченным диапазоном влияния, а в недавней исторической перспективе - парламентаризм и идея разделения властей.

Все это произошло в пределах региона, который Г.С. Померанц предложил назвать «западной би-суб-экуменой», имея в виду, что развитие цивилизации долгое время происходило в нескольких изолированных друг от друга «субэкуменах». А «субэкуме-ны» Переднего Востока и Средиземноморья не только близки территориально, но в них развитие культуры часто оказывается преемственным [46, с. 243-244].

Если считать особой «субэкуменой» еще и Западную Европу, то говорить придется уже о «три-суб-экумене», но не в этом суть. Главное - территория Евразии к западу от Евфрата развивается иначе, чем все остальные территории земного шара.

Нравится нам это обстоятельство или нет, но общность человечества и мировая цивилизация в их современных формах возникли только потому, что одна из региональных цивилизаций, западнохристианс-кая, оказалась в состоянии стать доминирующей цивилизацией в масштабах Земли.

Конечно, в общественном строе и культуре Древнего Переднего Востока можно найти много аналогий с развитием в других регионах. Но во 3-2 тыс. до н.э. развитие Переднего Востока уникально. В Китае и Индии цивилизация формировалась вокруг одной

174

Рис. 1. География основных регионов, фигурирующих в статье.

Запад Евразии - основное поле эволюции во все времена.

Северная Америка - поле многих важных событий эволюции в эпохи, когда она составляла единое целое с будущей Европой, а также в палеоцене и частично в неогене.

Гренландия и острова Канадского арктического архипелага - место важных эволюционных событий палеозоя,

в том числе выхода на сушу позвоночных.

Средняя Азия - территория, в которую расселялись лидеры цивилизации - неандертальцы, 70-40 тыс. лет назад.

Юг Западной и Средней Сибири - регион, в который шло расселение лидеров цивилизации 30-20 тыс. лет назад -сапиенсов с Запада Евразии.

Восточная и Северная Африка - место важных эволюционных событий неогена (20-3 млн лет назад) - появление нескольких ведущих групп высших млекопитающих включая род Homo и вид Homo sapiens.

этнической культуры, тогда как на Переднем Востоке формируется целый ансамбль примерно равноуров-невых культур, активно обменивающихся друг с другом своими достижениями [47, с. 205-227]. А уже с античности, с «эллинского феномена», то есть с VIII-VII вв. до н.э., в «нашем» регионе складывается абсолютно уникальный тип общества, и само развитие культуры приобретает «нигде не виданное» направление.

Всякая попытка делать вид, что «в Европе было как везде» или «везде было как в Европе», проваливается. Даже если необходимо пользоваться термином «рабовладельческий строй», то приходится признать, что в Европе был какой-то особый «рабовладельческий строй». Только в Европе (и то исключительно в ее западноевропейской части) сложился «классический», «настоящий» феодализм с его системой условного держания, феодальной лестницей и вассалитетом. Нечто отдаленно похожее можно найти разве что в Японии. Но и это - лишь наиболее точное, но все равно подобие. Когда феодализм «обнаруживается» в остальных местах, всегда приходится придумывать для него какой-то особенный эпитет. Типа «особого византийского феодализма», «тяглого», «государственного», «кочевого» или «восточного» феодализма. Если даже этот термин уместен, для всего мира вне Западной и Центральной Европы приходится оговаривать его специфику.

Тем более нигде, кроме Европы, не возник ни капитализм, ни феномен прединдустриальной циви-

лизации (типа нашего Нового времени), ни сама индустриальная цивилизация. Некоторые отдельные аналоги капитализма можно найти в городах Китая и Индокитая; элементы нововременной цивилизации прослеживаются в Японии XVII—XIX вв. Но это именно отдельные «элементы», отдельные проявления, не составляющие единой системы, не определяющие возникновения качественно нового общества.

Называть сложившиеся вне Европы общества «восточными» будет глубоко неверно. Во-первых, эти общества не столько «восточные», сколько «всемирные». Точно такими же были общества германцев, славян и, вероятно, галлов и иберов до римского завоевания и влияния на них античной культуры. Во-вторых, европейский тип развития приходится признать за Египтом, Месопотамией, Сирией... за типично «азиатскими» территориями.

Географические наименования культурно-исторических типов и цивилизаций вообще неточны по определению. Но если уж другие, не связанные с географией, названия отсутствуют и географическая привязка становится неизбежной, то лучше воспользоваться определениями Г.С. Померанца. У него эта проблема продумана точнее и детальнее, чем у любых других известных нам философов и культурологов. Его определения «Запада» и «Незапада» гораздо точнее, чем рассуждения о «Востоке», в который приходится включать и Ирландию, и обе Америки, и Новую Зеландию [46, с. 243-244].

175

Итак, в известной нам глобальной истории существует «Запад» - как реалия, различная в разные периоды истории, но неизменно привязанная к западной оконечности Евразии.

Все остальное на Земле - это «Незапад». «Запад» в истории Земли представляет собой нечто исключительное. «Незапад» - скорее нечто «нормативное».

Внутри «Запада» постоянно вычленяются области, в которых «западный» тип развития усиливается, а остальные части «Запада» по отношению к этой области становятся «Незападом». Эллада расположена восточнее Галлии-Франции. Но в V в. до н.э. Эллада была «Западом», а Галлия - «Незападом». В XV в. все стало наоборот.

Своеобразие исторического пути Запада осмысливается историками поверхностно и фрагментарно: эта тема слишком «политически некорректна», «ев-ропоцентрична», отдает «колонизаторством» и идеей «превосходства белых» - даже если исследователь и не думает делать выводы такого рода.

Какие-то исследования феномена ведутся только тогда, когда удается найти «идеологически правильную» концепцию - типа «теории догоняющей модернизации». Но и сторонники этой идеи не отвечают на самый главный вопрос: почему? Действительно, вот факты: высвобождение науки, искусства, школы из-под контроля религии, рост разделения труда, рост удельного веса промышленности. Можно заметить, что подобные сдвиги происходили с древнейших времен. Однако до XVII в. эти сдвиги были прерывистыми, местными и не сливались воедино. То, что подразумевается, когда говорят о модернизации, это ускоренный и непрерывный процесс рационализации человеческих отношений с природой (или, выражаясь более привычным языком, развития производительных сил).

Переход к Новому времени, таким образом, жестко фиксируется во времени (отсекая Возрождение) и в пространстве: очагом модернизации признается только небольшая группа стран - Англия, Голландия, Скандинавия, Франция. Страны, захваченные рефе-одализацией - Германия, Италия, так же как Испания, - трактуются в качестве «Незапада». Условность такого деления очевидна. Но для тех целей, для которых определение создано, оно работает хорошо. Испанская и португальская колонизации действительно распространяли феодальные, средневековые европейские порядки. Цивилизация Нового времени стала всемирной только с началом голландской, английской, французской экспансии. Наконец, история Германии и Италии действительно перекликалась временами скорее с развитием России или Японии, чем Англии или Голландии. Можно заметить, что с этой точки зрения и Франция не всегда ведет себя «по-западному». Но ни одну границу нельзя провести безупречно. По совокупности признаков отделить Францию от Запада невозможно.

Жестко очертив ядро модернизации, мы подчеркиваем контраст между инициаторами процесса и странами, в данное время (каким бы ни было их прошлое) воспринимающими импульс модернизации извне, странами, для которых секуляризация сознания, разрушение святынь, распад архаических связей между людьми выступают как вторжение чуждой идеологии [45, с. 156]. Все описано очень ярко, но нет ответа на главный вопрос: почему?

Конечно, «процесс рационализации человеческих отношений с природой» в главном «очаге модернизации» - только продолжение этого процесса во всей «би-экумене» (или «три-экумене) на протяжении по крайней мере всей письменной и значительной части дописьменной истории. Но и это ведь не ответ на вопрос: почему эта «рационализация отношений с природой» шла так интенсивно именно в этом регионе? Именно на западе Евразийского материка?

Не во все эпохи лидером была именно Европа. В 3 тыс. до н.э. территории будущих Германии и Франции были населены неолитическими племенами, а тем временем в Египте и в междуречье Евфрата и Тигра уже начиналась цивилизация. Но и эти территории - часть очерченного региона, Запада Евразии.

Почему письменность первоначально возникла не в Африке? Почему аграрная цивилизация родилась на Евфрате и на Ниле, а не на Енисее и Амуре? Почему гражданское общество возникло не в Юго-Восточной Азии? Почему Голландия стала страной, посылающей корабли в Индонезию, а не наоборот? Почему Британия сделала своей колонией Индию, а не империя Великих моголов сделала Британию своей провинцией?

Все эти вопросы можно сформулировать короче, как в начале этой статьи: почему именно на 15% земной суши происходят события человеческой истории, определяющие ее магистральное развитие? И почему именно на этих 15%, а не на каких-то других?

Для некоторых исследователей XIX века причина состояла в преимуществах белой расы. Это предположение не только политически опасно, но и попросту неверно с точки зрения науки. Но чем же тогда объясняется мировое культурное лидерство территорий, входящих именно в этот географический контур?

Ранняя история человечества

Точно такое же лидерство будущего «Запада» мы видим и на ранней стадии развития человечества. Разница только в том, что чем раньше, тем в большей степени в «очаг развития» включается и значительная часть Африки.

С этой поправкой сам биологический род Homo и все первые проявления культуры появляются на «Западе» (включая Африку севернее озера Нья-са). Люди вида Homo erectusв этом регионе намного раньше, чем в остальных регионах, создают аналогичные образцы культуры: порядка 2 млн лет назад.

В Европе и на Переднем Востоке возникает и существует только в этой «би-экумене» (без Африки) вид Homo neanderthalensis, который в культурном отношении является абсолютным лидером мирового развития в период 200-40 тыс. лет назад.

Вид Homo sapiens появляется в Африке 190-180 тыс. лет назад (далее - тыс. л.н.). Но Homo sapiens в Африке, Южной и Восточной Азии и Австралии в культурном отношении отстает от Homo neandertalensis вплоть до того времени, когда он проникает в Европу (36-32 тыс. л.н.).

И только после этого Homo sapiens в Европе становится абсолютным культурным лидером на земном шаре.

176

I A.M. БУРОВСКИЙ

До человека

Самое интересное, тот же географический контур был эпицентром эволюции и в более раннее время. Сложность в том, что чем дальше в глубь геологической истории, тем сильнее отличается от современной сама конфигурация материков и всех вообще массивов суши. Так, Африка как часть Гондваны соединяется с Евразией не ранее 25-30 млн лет назад (далее - млн л.н.). Индия как другой «осколок» Гондваны соединяется с материком Евразии не ранее 20 млн л.н. Что характерно, субконтинент Индии при этом не играет той же роли, что начинает играть Африка. Видимо, по каким-то параметрам территории, к которым причленилась Индия, отличаются от тех, к которым причленилась Африка.

Лавразия известна как феномен мезозоя: современные Евразия и Северная Америка с Гренландией окончательно откололись друг от друга примерно 60 млн л.н., но при этом долгое время океан между ними был не широк.

Поскольку многие наиболее значимые события биологической эволюции относятся к эпохам, когда материки имели другое расположение и конфигурации, на первый взгляд, закономерность не прослеживается. Но очевидно, что возникновение биологических таксонов - отрядов, семейств, классов, а также экосистем - привязано к определенным территориям.

Древнейшие находки позвоночных отмечены в отложениях Шпицбергена, Северной Америки и Гренландии. Находки в Австралии и в Китае - заметно мо -ложе.

Появление земноводных и появление форм жизни, способных покидать водную среду, приурочены к территории современной Северной Европы: древнейшие (верхнедевонские) останки земноводных, строение скелета которых «является исходным для всех наземных позвоночных» [32], найдены в Гренландии, тогда как находки в Китае и Монголии - юрские, а в Австралии и Средней Азии - нижнемеловые, а позднедевон-ские - единичны.

И вообще, «почти все известные силурийско-девон-ские наземные флоры и фауны найдены в различных точках древнего Континента красного песчаника (Old Red Sandstone), названного так по характерным для него породам - красноцветам... объединявший Европу и восток Северной Америки» [25].

Древнейшие пресмыкающиеся, котилозавры, известны из отложений в Северной Америке и европейской части России. Их находки в Южной Африке, Южной Америке и Антарктиде - более поздние. Появление зверозубых пресмыкающихся (тероморфов) тоже привязано к Европе [53]. Происхождение птиц крайне полемично, существует не менее 5-6 только наиболее престижных гипотез. Но все первоптицы, сочетающие в себе признаки птиц и пресмыкающихся, и все вероятные предки птиц, согласно всем существующим теориям, известны из отложений Европы и Северной Америки [31, 56, 60]. Самые древние однопроходные млекопитающие и их предки, многобугорчатые, известны из отложений Евразии. Наиболее вероятные предки сумчатых и плацентарных млекопитающих, пантотерии, были распространены в Евразии, Северной Америке и Африке. При этом в Африке обнаружены самые «молодые» пантотерии [59, p. 241-264]. Плацентарные млекопитающие обра-

зовали 31 отряд, из которых 17 распространены в настоящее время, а 14 полностью вымерли.

Самые важные в эволюционном смысле формы, как правило, возникали в Европе или Северной Америке, а если в Африке, то к северу от Ньясы. Роль Северной Америки долгое время была очень большой. Из Северной Америки приходят лошади, верблюды, носороги, кошачьи и псовые. Наибольшего разнообразия и господства в ландшафтах открытых саванн они могут достигать в Евразии, как гигантские носороги или многообразные хищники, но возникли-то именно в Америке. Африка становится родиной хоботных, бегемотов, гиен, которые тоже распространяются по Азии. Обезьяны, вероятно, пошли от ископаемых долгопятов из палеоцена и эоцена Северной Америки и эоцена Европы. Дальнейшая эволюция приматов шла во многих местах, но человекообразные вышли из Африки. В самой же Азии, причем только в ее приморских частях, возникают полорогие, т.е. антилопы и быки, и медведи.

При этом очень похоже на то, что эволюционная «ценность» Северной Америки постепенно снижается. До конца третичного периода Северная Америка и Евразия примерно на паритетных началах обмениваются формами жизни. Еще гиппарионовая фауна возникает с участием многих североамериканских форм. Для виллафранка же на рубеже становится очень распространена ситуация, когда реликтовые формы жизни, первоначально общие для Евразии и Северной Америки, сохраняются в Северной Америке, но вытесняются в Старом Свете. Таковы, например, ягуары, от которых произошли львы и тигры. После чего ягуары в Старом Свете исчезли, а в Северной Америке сохранились.

Этот вывод легко оспорить с самых различных позиций, но впечатление такое: Северная Америка, бывшая часть Континента красного песчаника, оказывается все же не самостоятельной частью основного поля эволюции. Отколовшись от этого поля, долгое время сохраняет свою эволюционную значимость, но наступает момент - и она почти полностью утрачивает свой эволюционный потенциал.

«Зато» в это же время частью основного поля эволюции становится Африка - эта часть бывшей Гондваны «причленяется» к исходному месторазвитию.

К началу четвертичного периода основным полем биологической эволюции становится территория современного Запада Евразии к западу от Урала и Индии и Африка к северу от озера Ньяса.

С этой территорией связано появление большей части современных классов и семейств млекопитающих, приматов, человекообразных обезьян, многих важнейших таксонов в других отрядах. Так, древнейший представитель непарнокопытных, лошадь Стен-нона, впервые появляется в позднем плиоцене Европы. Остатки лошади Стеннона известны из Западной Европы, Причерноморья и Средней Азии (в Средней Азии они наиболее поздние).

Эмпирическое обобщение

Владимир Иванович Вернадский ввел в науку понятие «эмпирического обобщения»: не противоречащего фактам заключения о закономерностях явления. Таким предварительным «эмпирическим обобщением» может стать утверждение: на протяжении сотен

177

миллионов лет 15-20% территории суши играют решающую роль в развитии жизни на всем планетном теле Земля. Это - основное поле сначала биологической, а затем и культурной эволюции. «Ядром» этих 15-20% суши являются территории современной Западной Евразии. Северная Америка и Африка входили в основное поле эволюции постольку, поскольку оказывались сопряженными с Западом Евразии.

Ведущая гипотеза

В качестве гипотезы, объясняющей это явление, можно предложить особо контрастный, мозаичный и вариативный характер природной среды в этом регионе. Перепады потенциалов между соседними или близкими территориями становятся источником ускоренного движения всех известных нам форм материи: как косного, так живого и мыслящего вещества. Там, где контрастность и мозаичность среды выше, любое развитие происходит ускоренно.

Гетерогенность среды

Из известной теоремы Геделя следует как обобщение, что никакая сущность не самоценна, и определение ее сути возможно только при рассмотрении ее в более широком контексте, включенной в более общую сущность [17, с. 14]. В этом смысле анализ социальных и (или) культурных параметров общественного бытия не имеет особого смысла без рассмотрения бытия общества во вмещающей его пространственно-временной структуре [37, с. 12]. Такой структурой, чаще всего, является ландшафт - ландшафтная оболочка Земли, включающая человека и преобразуемая человеком.

Ландшафтную оболочку Земли можно рассматривать как пространственно-временную структуру, которой свойственна особая система организации неживого (косного), живого и мыслящего вещества. В ней протекают важнейшие геологические, биогенетические, энергетические, информационные процессы, определяющие само состояние земного шара в целом.

Неоднородность ландшафтной оболочки составляет ее имманентное свойство, независимо от того, существует ли в ней жизнь и разум. Ландшафтная оболочка гетерогенна за счет двух факторов:

1. Неоднородность структуры самой планеты, наличие на ней участков с чрезвычайно различными физико-географическими условиями, например, суши и океанов. «Внутри» этих элементов есть свои структуры - равнины и складчатости, низменности и горные районы, мелководья и абиссали. Конечно же, только этим многообразие условий на поверхности планеты не исчерпывается.

2. Постоянный приток космической, в первую очередь солнечной, энергии к поверхности планеты. На разных участках поверхности создаются разные энергетические потенциалы. Разумеется, во многом это происходит в силу неоднородности структуры Земли. Но если даже представить себе Землю с абсолютно гомогенным на всех участках рельефом (например, в виде планеты без океанов, вся поверхность которой представляет собой абсолютно ровную поверхность), все равно энергетические потенциалы будут различны, поскольку наклон оси Земли таков, что солнечная радиация достигает поверхности планеты далеко не равномерно.

Эти соображения заставляют считать, что гетерогенность ландшафтной оболочки Земли - не случайность, и не «стечение обстоятельств», а фундаментальное и неотъемлемое свойство ландшафтной оболочки. Вопрос только в том, насколько велика гетерогенность на разных участках ландшафтной оболочки в каждый отдельный момент ее существования.

Последнее обстоятельство имеет к нашей теме самое непосредственное отношение. Поскольку и физико-географическая, и культурно-историческая среда «Запада» отличается особой степенью гетерогенности.

Контрастность и мозаичность

Вся динамика ландшафтной оболочки Земли определяется ее гетерогенностью, неоднородностью рельефа самого по себе и образованием разных энергетических потенциалов на разных территориях. Для того чтобы твердое вещество переносилось с одних территорий на другие и переоткладывалось в виде осадочных пород, необходима работа воды и ветра. Для того чтобы текли реки, нужен перепад высот. Для того чтобы дули ветры, нужно, чтобы соседние территории нагревались по-разному. Для того чтобы на поверхности планеты накапливалось наиболее сложно агрегированное вещество, планета должна вращаться, должны происходить колебания земной коры, извергаться вулканы и расходиться литосферные плиты, а нестойкие химические соединения - разрушаться [13].

Естественно, наиболее гетерогенны участки земной поверхности, на которых соседствуют территории с разными физико-географическими условиями. Наличие вообще всякого контраста, вне зависимости от его природы, создает необходимую для движения «разность потенциалов». И динамика тем больше, чем больше, во-первых, разность потенциалов, и во-вторых, чем на меньших территориях проходят физико-географические границы. Чем больше различия между «нагреваемыми» территориями и перепад высот между истоком и устьем, тем интенсивнее будет движение атмосферы и активнее работа воды.

Аналогичная по смыслу закономерность кроется за известным в биологии «эффектом краевых границ»: на стыках ареалов, помимо всего прочего, и видообразование активнее, и формируются наиболее сложно организованные биоценозы.

Зависимость между степенью контрастности разных участков ландшафтной оболочки, разностью энергетических потенциалов и динамикой этих участков позволяет объяснять, почему на одних территориях постоянно появляются новые типы организации косного, живого и мыслящего вещества, а на других динамика несравненно беднее.

Мозаичные территории

Контрастность предполагает расположенность по границе неких крупных географических контуров. Применительно к некоторым территориям земного шара следует говорить не столько о «контрастности», сколько о «мозаичности». Мозаич-ность - это соединение разнородных контуров внутри целостной территории.

Такой эффект мы наблюдаем на Переднем Востоке, на Балканском полуострове, на о-ве Хонсю и т.д. -

178

везде, где проходит множество физико-географических и этнокультурных границ разного уровня и типа, но целостность сохраняется.

Термин «контрастность» скорее следует отнести к местам стыков крупных и внутренне целостных физико-географических таксонов - типа леса и степи или Западной и Восточной Сибири.

Оледенение как фактор мозаичности

В Северном полушарии с появлением «ледяных лишаев» возникает новая и более «контрастная» система ландшафтных поясов - от субтропиков до арктических пустынь, причем эти пояса постоянно перемещаются то с севера на юг во время каждой из стадий оледенений, то с юга на север во время интерстадиалов.

На одной и той же территории очень быстро меняются климаты, ландшафты, биоценозы и т.д. Это влечет за собой усиление динамизма, своего рода «спрессовывание времени». Для обозначения этого явления, пожалуй, следует ввести термин «вариативность» -в дополнение к «контрастности» и «мозаичности».

Емкость пространства «Запада»: ускорение времени

Гетерогенные территории обладают свойством, которое географы передают термином «емкость ландшафта». Т.е. это территории, на которых помещается много весьма различных по своим условиям районов. Гомогенные территории могут быть огромны и притом весьма однообразны. Таковы австралийские пустыни, дождевые экваториальные леса или западносибирская темнохвойная тайга. А в одной маленькой Италии, Японии, Греции или Палестине на совсем небольшой территории представлены области с чрезвычайно различными природными условиями. В этих странах всего несколько километров могут отделять берег субтропического моря от хвойного горного леса, мало отличающегося от таежного.

За единицу астрономического времени (земной, солнечный, галактический год) на гетерогенных территориях по-другому протекает время, которое можно назвать «событийным». «Событийное» время, определяемое не безличным ходом светил, а числом и важностью происходящих событий и проистекших изменений. Очень многие науки, имеющие дело с Его величеством Временем, вынуждены вводить представления о каком-то «своем» времени, отличном от астрономического.

Историки прямо различают периоды «емкие», характеризующиеся множеством событий за единицу астрономического времени (особенно показательны войны, восстания, крутые переломы и т.д.), и периоды «спокойные», бедные событиями. Привычно говорить о «геологическом времени», определяемом ходом накопления осадков.

Менее привычно говорить об «эволюционном» времени, определяемом числом возникших макроэволю-ционных изменений. Но «геологическое время» - это только частный, более привычный случай «событийного» времени.

Другими частными случаями такого «событийного» времени будут и «историческое» время, и «ландшафтное» время, определяемое возникшими в ландшафтной оболочке усложнениями.

Чем выше гетерогенность территории по ее природным условиям, тем быстрее идут на ней основные энергетические и геологические процессы. Пространственно-временная структура этих территорий более «плотная» в сравнении с гомогенными территориями [9, с. 55-59].

Степени контрастности

Очевидно, что чем крупнее и значительнее проходящие через регион границы, тем регион «контрастнее». Граница между литосферными плитами важнее, чем граница между горстом и грабеном. Граница между флористическими областями (например, европейской и африканской) важнее, чем границы ареалов отдельных подвидов (скажем, изюбра и марала).

Чем больше территорий с разными характеристиками включает данный географический контур, чем многообразнее условия внутри него - тем плотнее его пространственно-временная структура, тем выше его емкость.

Чем мозаичнее территория - тем напряженнее в ней жизнь, тем больше факторов приходится учитывать. Мозаичная территория отбирает людей с определенными психофизиологическими характеристиками - пластичностью поведения, поисковой активностью, способностью к многовариантному поведению, рациональному осмыслению действительности и т.д.

Чем выше гетерогенность среды обитания, т.е. чем она контрастнее и мозаичнее, тем плотнее пространственно-временные характеристики среды, и тем интенсивнее отбор.

«Запад» представляет собой уникальную на современном земном шаре среду по степени гетерогенности, т.е. по уровню контрастности, мозаичности, вариативности. Причины генезиса «Запада» как предельно гетерогенного района коренятся в соединении здесь едва ли не всех возможных факторов, создающих контрастность. Это «потенциальное поле развития цивилизации» являет собой множество разноуровневых и разнотипных «стыков».

«Запад» - место стыка Евразии (в геологическом прошлом бывшей частью Лавразии) и Африки (в геологическом прошлом - части Гондваны), материков с разной геологической историей, с разной геохимией ландшафтов, разными тенденциями дальнейшего генезиса.

«Запад» - это регион внутриконтинентальных морей (система Средиземного - Черного - Азовского морей). Меридиональная и широтная протяженность этих морей такова, что разные их участки имеют весьма различные глубины, температурный и солевой режим, фауну и флору и т.д. А бассейн этих морей вклю -чает области от Тропической Африки до Субарктики (не говоря уже о температурном, геохимическом, био -генном воздействии стока огромных рек на разные участки акватории). Соответственно, и различные территории этого географического контура в разной степени приближены к акваториям с разными параметрами.

«Запад» - регион, где есть и широтная, и высотная поясность со всеми неизбежно вытекающими климатическими, ландшафтными и биогеографическими «стыками»; это район стыка зоо- и фитогеографи-ческих областей.

179

«Запад» - это район постоянно идущего горообразования, район рифтовых разломов и движения ли-тосферных плит, активного вулканизма, покровного оледенения, внутриконтинентальных морей.

Каждый из этих факторов сам по себе способен создавать контрастность и мозаичность в определенном географическом контуре.

Что такое культура?

К традициям западных культур восходят определения типа: «Культура есть все, что отличает человека от животного» или «культура - это все созданное человечеством». Но на практике все определения культуры касаются вовсе не только человека.

Если говорить о психологии, то большая часть феноменов высшей нервной деятельности касается не одних только людей. И.П. Павлов жестко разводил феномены высшей нервной деятельности человека и животных. Но с тех пор давно установлено, что животным снятся сны, в их сознании происходит оперирование образами, их анализ и синтез [39], так что и символическое поведение человека, по Уайту, может быть вовсе не только сугубо человеческим.

Вообще, грань между человеком и остальными животными вовсе не так однозначна, как часто пытаются представить. Только у Дарвина и Гексли «промежуточное звено», обезьяночеловек - питекантроп, было заросшим и диким созданием с дубиной в руке. Многолетние исследования археологов и антропологов показывают долгую и неоднозначную картину становления человека. С момента открытия австрало -питеков Р. Дартом он исходил из того, что австралопитеки пользовались огнем, владели речью, использовали в качестве орудий палки, кости и рога убитых ими животных. Большинство современных ученых не разделяют «оптимизма» Р. Дарта в отношении австралопитеков. Но как раз изучение ископаемой материальной культуры археологами ставит ученых в еще более сложное положение, чем ставит палеонтология.

Палеонтология и археология поневоле дают очень противоречивые сведения об одних и тех же эпохах. Начать с того, что палеонтологические определения Homo habilis до сих пор неопределенны. Некоторые ученые считают его не человеком, а австралопитеком (подчеркиваю - «считают» с точки зрения биологической систематики; вопрос о «разумности» и о владении культурой пока не обсуждается) [50]. Другие -признают человеком [40]. Третьи склонны считать «промежуточным», совсем особым существом [55].

Было ли это существо человеком - неясно. А культура у него уже есть.

С точки зрения биологической систематики, все выглядит сравнительно логично, последовательно, убедительно. Существует род Australopithecus. Его происхождение и история сравнительно хорошо изучены. Австралопитеки —- высокоорганизованные животные, наиболее вероятные предки рода Ното. Но в этом роду появляются такие «прогрессивные» существа, как «Люси» [20], а потом от него «отпочковываются» Homo № 3733 из Кооби-Фора и Homo habilis из Олдувайского ущелья [42, с. 202240]. Поскольку эти существа изготовляют каменные орудия, а habilis вскоре овладевает огнем, начинает строить ветровые заслоны, а потом и жилища, начинает активные охоты [24], то вроде бы «очевид-

но»: на Земле появляется мыслящее существо, активный охотник, преобразователь окружающего... Но человеком, с точки зрения биологии, австралопитек не является! Человека еще нет, а материальная культура уже есть: многим находкам «олдувайской культуры» по 3 и по 4 миллиона лет.

Находки в Грузии в последние двадцать лет создали то же противоречие, что находки «презинджантро-па» в 1950-е гг. в Восточной Африке: несомненно, найдены остатки материальной культуры. Но создавали ее какие-то непонятные существа, промежуточные между австралопитеками и хомо [57]. Только сегодня к этому противоречию уже привыкли. Теперь оно не производит такого впечатления, как полвека назад.

А на острове Флорес в Индонезии обнаружены останки «карликов» ростом порядка 120 см. Эти «хобби-ты» обладали развитой материальной культурой, но, судя по всему, были потомками не сапиенсов, а эрек-тусов, поселившихся на острове сотни тысяч лет назад [58]. Они не представители общего с нами биологического вида, не наши предки - но материальная культура у них есть.

Но и эректусы ведь не были, строго говоря, людьми - биологически они современному человеку не тождественны.

Еще более интересны доказательства того, что между стадами современных шимпанзе вполне определенно существуют различия на этнографическом, а не биологическом уровне. Шимпанзе путем обучения передают определенные способы пользоваться веточками для извлечения термитов из термитника. В одних стадах эти веточки длиной в 70 см, в других -около 50 см. В одних группах шимпанзе снимают термитов, прилипших к очищенной веточке, рукой и отправляют в рот, в других - пропускают через губы саму палочку. Причем детенышей именно учат такого рода действиям, они не наследуются, как сложные инстинктивные программы [14].

Обучение шимпанзе азбуке глухонемых доказало, что эти животные (или не совсем животные?) придают символам значение, сравнимое с тем, которое придает им человек. Они способны шутить, компоновать символы, вполне рассудочно оперировать понятиями [26].

Шимпанзе в дикой природе изготовляют каменные орудия. Делают они это редко, но интенсивность орудийной деятельности у шимпанзе сравнима с деятельностью австралопитеков. Австралопитеки имели преимущество: ходили вертикально, используя руки для трудовой деятельности. Другие различия не особенно велики.

Если понимать под культурой способность создавать «вторую природу», то вообще не очень понятно, где грань. Протаптывая тропинки, строя гнезда и роя норы, создавая целые рукотворные ландшафты, как это делают бобры, многие виды высших животных создают именно «вторую природу». Их деятельность считается инстинктивной, как и издаваемые ими звуки, с помощью которых животные системно общаются.

Но все высшие животные еще и обучают своих детенышей определенному поведению. Без родительского, а то и стайного воспитания представитель вида не становится полноценной взрослой особью. Выращенный собаками котенок бросается на грудь хозяину,

а выращенный кошками щенок старается мурлыкать. Своего рода Маугли животного мира.

Где-то проходит неуловимая грань, после преодоления которой негенетические способы передачи информации становятся настолько важны, что инстинктивные отступают на второй план. Это грань рождения культуры. И если так, то шимпанзе (возможно, и другие человекообразные обезьяны) уже находятся ЗА этой гранью.

Парадоксально - но анализ именно «антропологических» определений культуры заставляет нас уверенно заявить: вовсе не только люди обладают культурой. Культура рождается ДО человека, и может быть родовым свойством ДРУГИХ ВИДОВ, помимо человека.

Рывок в развитии культуры

На протяжении буквально миллионов лет мы видим развитие только каменных орудий, и самое большее -сложенных из камней ветровых заслонов. Но уже сотни тысяч лет назад появляется более сложная деятельность, которую обычно называют «символическим» поведением. Речь идет о создании нефункциональных объектов материальной культуры.

Первый из известных на данный момент случаев: на поселении Торральба в Испании тушу добытого слона аккуратно разрезали пополам и левую половину бережно перенесли на несколько километров, скорее всего, вместе со шкурой. Такого полуслона размещали в естественной позе, спиной вверх, передней частью на запад. Голову с собой не брали, но перед полутушей клали. Датируется Торральба временем от 450 до 600 тыс. л.н. На этом памятнике найдены ярко выраженные ашельские орудия.

Неподалеку от Торральбы на таком же памятнике испанского ашеля, Амброне, открыты своего рода «костяные композиции» - выкладки из костей слона, лежащие друг за другом по одной линии. Есть и скопления, кучи костей, освобожденных в древности от мяса и выложенных в какой-то непонятный нам «узор».

Справедливо видеть в таких действиях «начальное становление особой сферы коллективно-символических или, иначе, теоретических действий» [52, с. 169], а попросту говоря, проявление каких-то очень непростых представлений о внешнем мире. Отмечу - это деятельность так называемого гей-дельбергского человека - то ли позднего варианта эректуса, то ли некоего переходного звена между эректусом, с одной стороны, и неандертальцем (в Европе) и сапиенсом (в Африке).

На поселении Терра-Амата, на территории современной Ниццы, обнаружены остатки каркасных жилищ и очагов. Терра-Амата датируется сроком 450-380 тыс.л.н.

Поблизости, в пещере Ле Лазаре, было обнаружено убежище (11 3,8 м). Ряды камней и ямки, возможно от опорных столбиков, позволяют реконструировать его нижнюю часть. На опорах могли быть укреплены занавесы или крыша из шкур. Шкуры натягивались на каркас из веток, предохраняя обитателей пещер от пронизывающей сырости и капели, постоянно падающей со сводов. Вход в первобытную палатку ориентирован в сторону, противоположную входу в пещеру. Сразу за входом в палатку лежал череп волка.

По-видимому, он выполнял функции магического стража.

Находки в Терра-Амата и Ле Лазаре свидетельствуют о том, что жители Европы уже в те времена устраивали на стоянках сооружения из камня и дерева, пользовались настоящими очагами, имели постоянные места для сна и для изготовления орудий.

Этот пласт находок фиксирует возникновение, по крайней мере, двух феноменов культуры: домостроения и символического поведения. Нигде в мире тогда не было ничего даже отдаленно похожего.

Продолжение

Символическое поведение обычно трактуется как создание образцов искусства - чего-то необязательного в практической жизни, избыточного для выживания. Строго говоря, к этой категории явлений относится и погребальный обряд.

Есть веские основания думать, что даже находка Фульротом в 1856 г. первого неандертальца из долины Неандерталь - это находка погребения. Просто условия находки таковы, что зафиксировать погребение не было возможности: рабочие, добывавшие глину, показывали ученому то, что они нашли. Погребения не нашли, потому что не искали и даже не допускали возможности, что оно существует.

Классические находки неандертальцев в Шапель-о-Сен и в нижнем гроте Ле-Мустье в 1908 г. - это погребения.

С тех пор неандертальцев в погребениях найдено больше, чем вне погребений. Ла-Ферраси, Ла-Кина, Киик-Коба, Шанидар... Названия можно приумножать. Видимо, для неандертальцев быть погребенными стало так же или почти так же типично, как для нас с вами.

Раскопки в Монте-Чирчео находятся на стыке погребального обряда и символического поведения. Весьма вероятно, череп старушки насадили на палку и поставили у стены пещеры с той же самой целью, с которой мы можем повесить в доме портрет или фотографию бабушки. Памятование и поклонение, сложный ритуал - хотя и никак не погребение.

Поражает сложение устойчивого ритуала на громадной территории: неглубокие, неправильных очертаний ямы, трупы лежат на боку со слегка подогнутыми в коленях ногами, использована охра, сопроводительная пища и погребальный инвентарь.

Вопрос: в каком географическом контуре это все происходит? «Географические рамки работы» Ю.А. Смирнова ограничены территорией Евразии [51, с. 13]. Легко поправить автора: географические рамки его классической работы ограничены пределами только западной Евразии. Все мустьерские погребения приурочены к районам Переднего Востока и Европы.

Вне западных областей Евразии известно всего четыре африканских погребения (два из которых сомнительны) и самое восточное из известных нам мустьерских погребений - Тешик-Таш. Только они оказываются вне географического контура плейстоценового Запада, принципиально того же, в котором позже возник феномен «верхнего палеолита» и феномен искусства.

Автор готов согласиться с гипотезой «очагов формирования и развития погребальной практики

181

в мустьерское время» [51, с. 192]. Возникшие на «Западе» формы культуры распространяются по Ойкумене. В эпоху верхнего палеолита они повсеместны.

Возможно, конечно, что на разных территориях «Незапада» практиковались «воздушные погребения» на деревьях, кремация, расчленение и разбрасывание останков, дробление костей и т.д. Несомненно, все это различные формы проявления одного и того же явления, просто не оставляющие никаких следов в ископаемой материальной культуре. Но если даже это так, то генеральной линией развития погребальной практики во всем мире стали все же грунтовые погребения. А если и кремация, то с последующим погребением сожженных останков. И получается, что уже неандертальцы на тогдашнем «Западе», 70-40 тыс. л.н., освоили ту форму погребений, которая в исторической перспективе сделалась определяющей отношения человека к покойникам у 99% всего человечества.

Не менее интересен феномен «медвежьих пещер» в горных районах Австрии и Швейцарии - Вильдкир-хли, Вильденманнлислох, Драхенлох, Петерсхёле, Ре-гурду. Стеночки из плит известняка, выкладки из медвежьих костей, очаги и каменные ящики с останками медведей. Яркий пример символического поведения, которому порядка 50-60 тыс. лет.

Согласно убедительной точке зрения А.Д. Столяра, в пещерах Пеш-Мёрль и Монтеспан создавались «натуральные макеты» - подобия зверя. В Торральбе полтуши слона просто принесли на площадку. А в пещерах прослежено искусственное дополнение туши зверя или ее части. И в Монтеспан, и в Пеш-Мёрль есть признаки того, что теперь называют «промысловой магией» - ритуальное поражение изображений зверей в ходе какого-то неизвестного нам обряда.

Жилища эпохи мустье известны во многих местах: крупные многоочажные жилища во Франции (Ле Пейрар, Во-де-л'Обезье. В южной Франции (Комб Гренада, Ле Пейрар) открыты ямы от столбов, поддерживавших, возможно, занавесы из шкур. В Ле Пей-раре у основания навеса было выстроено жилище (11,5x7м) из небольших каменных блоков с очагами по главной оси. Остатки десяти небольших жилищ обнаружены в низовьях р. Дюран (Франция).

Жилища под открытым небом найдены на стоянке Молодова I на Днестре. Это такое же точно жилище из костей мамонта с остатками очагов внутри, какие будет строить повсюду сапиенс... спустя самое короткое время.

И в случае «натурального макета», и в домостроительстве видна четкая преемственность на протяжении громадного периода, во много раз превышающего длительность существования всей современной цивилизации: с 400-450 по 40-50 тыс. л.н.

Сменяются даже биологические виды (или все же формы? подвиды?) человека. Торральба и Амброна оставлена, скорее всего, тем, кого принято называть «гейдельбергским человеком»: то ли формой Homo erectus, то ли особым видом, то ли переходной формой. Неандерталец - явно другая форма или даже вид рода Homo [16].

На протяжении всего этого времени не биологический вид, а территория остается лидером мирового развития.

Для всего периода 450-40 тыс. л.н. нигде больше на Земле не известны никакие капитальные жили-

ща и погребения, а также символическое поведение в любой форме.

Настанет время, и все эти явления появятся на всем земном шаре. В том числе, и культ медведя распространится на огромные территории Земли. Но пока, 70-50 тыс. л.н., нигде нет ничего похожего. Неандертальцы Европы на протяжении десятков тысяч лет -единственные на Земле, кто поклонялся медведю и создавал натуральные макеты.

Археологи и историки потратили много усилий, чтобы объяснить, в чем же сапиенс совершеннее неандертальца. Но эти «преимущества» почему-то сказались только после того, как сапиенс проникает в Европу. До этого, независимо от любых морфологических преимуществ, они находятся на периферии мирового развития, а «несовершенные» неандертальцы - в эпицентре.

Начатки искусства

И в создании искусства неандерталец - мировой лидер. Каменные плиты с искусно выдолбленными углублениями, «чашечные камни», известны в нескольких мустьерских памятниках. В Ля-Ферраси «чашечная плита» длиной около 75 см, толщиной 15 см перекрывала погребение ребенка лет пяти.

Углубления объясняли как символ женского полового органа, как «знаковое письмо», «чашечки для хранения священной воды», чаши для жертвоприношений, изображения звезд, солнца, условные воспроизведения ран. Скажем сразу - до сих пор совершенно нет однозначного понимания, что же означают эти углубления. Главное - они существуют. И ничего подобного вне Европы и настолько же древнего не найдено. В той же Ла-Ферраси найдена гравированная кость при скелете в одном из погребений. На ней нанесены ряды параллельных насечек-нарезок. Похожие изделия встречены в Турске Маштале (Чехия), в пещере Джручула (Грузия), сразу три гравированные кости - в мустьерс-ком гроте Эскичо-Граппау (Франция).

Все это - находки эпохи развитого среднего палеолита, культуры мустье. Но есть сведения и о более ранних находках - рисс-вюрмского возраста (Истюриц) и даже рисского возраста (Меклен-бург). То есть первые параллельные насечки на кости сделаны еще в эпоху раннего неандертальца, раннего мустье.

В пещере Эрмитаж (Франция) найдены гравировки из углообразных фигур. Крестообразные фигуры изображены на фрагменте нижней челюсти зверя из Видена (Германия), на плитке известняка в Цонской пещере (Кавказ). В пещерах Ла-Мустье и Ла-Ферраси обнаружены широкие полосы красной краски (охры), нанесенные рукой неандертальского человека поперек небольших плиток камня. Лепные шары из глины известны в мустьерских комплексах Ла Кина, Мюре, Базуа, комки охры найдены в гроте Северного оленя в Арси-сюр-Кюр (Франция). К рисс-вюрмскому межледниковью (порядка 130 тыс. л.н.) относится скопление шаров из лесса в Анхейме (Эльзас). На стенах пещеры Базуа обнаружены «глиняные кляксы» - следы шариков из глины, которыми кидали в стены. Десятки «глиняных клякс» диаметром от 3 до 7 см. Некоторые шарики так и валялись на полу - их не успели швырнуть.

182

Оговорим сразу: конечно же, это только начатки искусства, следы каких-то неизвестных нам ритуалов. Но получается, что 130-40 тыс. л.н. у неандертальцев были начатки искусства и сложные духовные представления, требовавшие ритуалов. Ареал генезиса этих высших для той поры форм культуры - Европа, Передний Восток, часть Средней Азии - регион, который правильнее всего обозначить как Запад Евразии.

А нигде больше на Земле в это время таких форм культуры еще не было.

Проблема преемственности

Пока научное сообщество верило в происхождение человека от неандертальца, все получалось довольно просто: культурная и биологическая преемственность шли параллельно. По мере того как неандерталец «оказывался» все менее вероятным предком Homo sapiens , возникала все более серьезная проблема.

Впрочем, независимо от того, мог ли неандерталец скрещиваться с сапиенсами и в какой степени, по крайней мере в двух случаях прослеживается прямая преемственность между вариантами мустьерской культуры неандертальца и культурами верхнего палеолита Homo sapiens.

На Ближнем Востоке непрерывное развитие одной традиции может быть прослежено с конца среднего до середины верхнего палеолита, т.е. от финального мустье Переднего Востока, так называемого левантийского мустье, через переходные традиции от местного мустье к верхнему палеолиту: эмиран и ахмар.

Начало эмирана на Ближнем Востоке обычно относят ко времени от 43 до 47 тыс. л.н. Возраст следующей культурной традиции, преемственного от эмирана ахмара - 38-36 тыс. л.н. Ахмар уже практически лишен среднепалеолитических черт. На севере Израиля и в Ливане ахмар прекращает свое существование после появления там первой стадии верхнего палеолита - ориньяка.

По-видимому, начали развивать эту культурную традицию неандертальцы, продолжили - сапиен-сы [15].

С неменьшими основаниями, чем для эмирана, можно предполагать «двойное авторство» и для стрелецкой культуры Восточной Европы. Она выделяется, прежде всего, благодаря наличию дву-сторонне обработанных треугольных наконечников с вогнутым или прямым основанием во всех относимых к ней комплексах.

Стрелецкая культура начала свое существование не позже 37 тыс. л.н. и, вероятно, 40 тыс. л.н. Самые поздние ее памятники в Костенках имеют радиоуглеродный возраст порядка 28-32 тыс. лет. В это время стрелецкие комплексы известны уже и далеко к югу (низовья Северского Донца), и далеко к северу (верховья Камы). Заключительный этап развития стрелецких традиций, представленный материалами Сунги-ря и Русанихи, приходится на период примерно от 28 до 25 тыс. л.н. [49, с. 162-271].

Истоки стрелецкой культуры большинство ученых связывают со средним палеолитом Крыма и юга Русской равнины (микоком) (Заскальная 5, Чокур-ча, Пролом). Аналогии, выявленные и систематизированные М.В. Аниковичем, слишком специфичны и многочисленны, чтобы можно было списать их на

счет параллельного развития или простой случайности [7, с. 37-47].

Получается, что и у истоков традиции, представленной последовательностью восточный микок - стрелецкая культура, стояли неандертальцы. Но настал момент, когда носителями и продолжателями этой традиции оказались люди современного анатомического типа.

Как видно, культурная преемственность существует совершенно независимо от биологической. Тем более что сапиенс с момента своего появления в Африке был носителем среднепалеолитической традиции. Причем в Европе и на Переднем Востоке становление верхнего палеолита шло, а во всех остальных областях Ойкумены, освоенных сапиенсом, НЕ шло.

Даже в Европе сапиенс порой оказывался носителем мустьерской культуры [54].

Неандерталец же из Сен-Сезер (Франция, примерно 35 тыс. л.н.) найден вместе с каменными орудиями не мустьерского типа, а с каменными орудиями верхнего палеолита.

В самой поздней (пока) находке неандертальца в Европе в Виндижа (Хорватия), возрастом 24-30 тыс. лет, имеются орудия и мустьерского, и верхнепалеолитического (ориньякского) типа [15, с. 178].

С точки зрения Л.Б. Вишняцкого, верхний палеолит возникает как следствие взаимодействия двух видов или форм человека в ареале, где сталкиваются неандертальцы и сапиенсы [16].

Вероятно, на каком-то этапе сказалось системное превосходство сапиенсов как более «прогрессивного» биологического вида, но это не отменяет главного: независимо от биологической эволюции на Западе Евразии идет культурная преемственность от нижнепалеолитического ашеля через мустье к верхнему палеолиту. И именно этот регион остается лидером мирового развития. А сапиенс в Южной Азии и в Австралии лидером мирового развития вовсе не является, в этих регионах продолжается «посташель».

Феномен верхнего палеолита

Тут вообще вопрос о том, что же такое «верхний палеолит». Долгое время это было понятие одновременно и хронологическое и технологическое. В 1960- 1970-е гг. Г.П. Григорьев очень огорчил научное сообщество утверждением: «Известно, что верхний палеолит - явление строго ограниченное по территории пределами Европы и Передней Азии. Вне этой территории есть либо самый конец верхнего палеолита (последние 2-3 тысячи лет его), либо элементы верхнего палеолита на всем протяжении выступают только в соединении с мустьерскими или ашельски-ми» [19, с. 18]. Г.П. Григорьев разделил технологический и хронологический подходы, и, по его мнению, главная часть памятников эпохи конца плейстоцена не может быть названа верхнепалеолитическими. Для них он предлагает термин «постмустье» [18].

Неожиданной поддержкой точки зрения Геннадия Павловича выглядит утверждение нескольких европейских ученых о том, что «термин "поздний каменный век" больше не имеет хронологического смысла» [6, с. 42]. Есть еще вопрос, кто кого «поддерживает»: археологи Европы - Г.П. Григорьева, или же высказывания последнего объясняются хорошим знанием европейских языков и работ археологов Европы.

183

Большинство специалистов по палеолиту в России представления Г.П. Григорьева признавать отказались и очень огорчались его высказываниями, ведь Г.П. Григорьев лил воду на мельницу расистов и тем показывал политическую безграмотность!

Когда в конце 1970-х гг. несколько молодых иркутских археологов предложили, на основании технологических и типологических критериев, считать мезолитическими некоторые памятники плейстоценового возраста [35], научное сообщество сурово заклеймило попытку развести хронологические и типологические явления, похоже, даже не очень поняв, о чем пытался толковать главный возмутитель спокойствия В.А. Лынша.

Только отдельные ученые, в основном младшего поколения, отнеслись к положениям Г.П. Григорьева всерьез.

С.А. Васильеву даже показался слишком слабым термин «постмустье», и по крайней мере для части этой реалии он предложил термин «посташель» [10, с. 28-30].

По мнению Л.Б. Вишняцкого, среднего палеолита на большей части Земли не было. Нижний палеолит (причем более примитивный, чем ашель, на уровне культур галечных орудий) существовал в Восточной Азии до примерно 25 тыс. л.н. Он сменяется сразу «готовым» верхним палеолитом. А в Австралии вообще непонятно, когда кончился нижний палеолит. Похоже, только на рубеже плейстоцена и голоцена [16, с. 84-86].

Получается так: примерно 35 тыс. л.н. на Переднем Востоке, на Балканах или в Западной Европе возник новый культурно-исторический феномен.

Чисто условно, просто для того, чтобы как-то его назвать, назовем этот феномен «палеолитом Западной Евразии». Но такое определение не абсолютно точно, поскольку данный культурно-исторический феномен охватывает ряд памятников Сибири и Средней Азии.

Культурно-исторические феномены привязаны к географическим регионам, возникают в них, но вовсе не обязательно остаются локализованы в среде, в которой возникли первоначально. «Наш» феномен возникает в ареале обитания неандертальцев, и потом уже, в сложившемся виде, распространяется на остальной территории Земли.

Разумеется, термину «верхний палеолит» можно придавать и хронологическое значение. Можно называть «верхнепалеолитической» любую индустрию, существовавшую между 35 и 15 тысячелетиями назад.

Для обсуждаемой проблемы важно вовсе не то, как следует или как допустимо называть открытый Г.П. Григорьевым феномен. Называть его можно решительно как угодно. Если это принципиально, то пусть верхний палеолит считается явлением сугубо хронологическим. И пусть все, что имеет возраст от 35 тыс. л.н. до конца Великого оледенения, считается верхним палеолитом. Самое главное - существует ли явление, впервые отмеченное Г.П. Григорьевым? И в том случае, если оно (явление) существует, придется найти какой-то термин для его обозначения.

Принципиально то, что, возникнув на Переднем Востоке (возможно, что одновременно и на Балканах), новый тип культуры распространяется на Запад и Центр Европы (которые до того в культурно-исто-

рическом смысле не были палеолитом Запада Евразии), на Восточную Европу и даже на некоторые районы Урала и Сибири. Но не на весь мир.

Поздний палеолит Западной Евразии: технологические признаки

Но в чем же конкретно проявляется феномен палеолита Запада Евразии? Во-первых, в палеолите Запада Евразии, особенно Западной Европы, границы эпох отделяются друг от друга предельно четко.

В Европе исчезновение галечных орудий в конце нижнего палеолита, скребел - по окончании мус-тье, является несомненным фактом. Верхний палеолит Западной Евразии практически полностью свободен от «архаичных» типов орудий. Есть отдельные скребла в самых первых разделах верхнего палеолита: в ориньяке, в шательперроне (хранящем многие черты мустье). Но эти скребла единичны, и совершенно не характерны для всего орудийного набора. А потом они вообще исчезают.

Это и позволило Франсуа Борду ввести свои знаменитые «тип-листы», позволяющие разделять эпохи по набору типов каменных орудий.

А во всем остальном мире «архаичные» группы орудий продолжают существовать и в памятниках, синхронных верхнему палеолиту Европы.

На всем земном шаре происходил медленный, очень постепенный процесс эволюции каменного и костяного инвентаря, сопровождаемый невероятно долгим переживанием прежних, более ранних традиций.

Разумеется, такое утверждение (по крайней мере в идеале) предполагает или апелляцию к литературным источникам, или самостоятельно проведенное исследование, собственный подробный экскурс по каменным ансамблям Северной, Южной и Восточной Азии, по Африке, Австралии и обеим Америкам. Но выполнить такую работу самому, естественно, физически невозможно. А судить о типологии каменных орудий по литературе - крайне сложно.

Для классификации каменных орудий не существует ни устоявшейся категориальной системы, ни общепринятой номенклатуры или системы описания. То, что описывается, может оказаться если и не «всем, чем угодно», то почти всем, чем угодно.

Понимание того, каков же все-таки состав каменных изделий палеолита Дальнего Востока, не слишком облегчает применение терминов типа «желваки со сколами» [12, с. 59] или «обколотые камни» [12, с. 81]. Для авторов за этими таинственными дефинициями явно стоит нечто... но как читателю понять, что именно? Может, имеются в виду галечные орудия?

При чтении иностранных археологов возникают помимо языковых барьеров те же, и даже более острые, проблемы. Если бывает трудно понять даже, существуют ли в палеолите Южного Приморья галечные орудия, то как прикажете разобраться в работах, где каменные ансамбли осмысливаются в категориях типа «техника хороко» или «типа арайя»? Некоторые авторы почему-то убеждены, что могут вполне адекватно понимать и интерпретировать тексты японских коллег. Что питает их уверенность?

В результате автор этих строк вынужден апеллировать к источникам, которые сам же считает недостаточными и порой невнятными.

Не подлежит сомнению, что на палеолитическом «Незападе» многие типологические и технологические открытия часто или вообще уникальны и на «Западе» вообще никогда не совершались, или относятся к гораздо более раннему времени, чем на «Западе». Керамика в Японии появляется 12-11 тыс. л.н. [22, с. 36-38]. В Забайкалье техника клиновидных нуклеусов и микронуклеусов появилась уже 30-35 тыс. л.н. - т.е. в начале верхнего палеолита [28, с. 72-75]. Тогда как на «Западе» микролиты появляются только с окончанием Великого оледенения.

Но здесь же всегда присутствует и архаика. По мнению большинства японских археологов, галечные орудия, скребла, остроконечники «почти полностью» исчезают в конце позднего палеолита. Но даже в памятниках возрастом в 11-9 тыс. л.н. они иногда встречаются.

Насколько можно доверять этим публикациям - непонятно. Например, многие «ножи», судя по иллюстрациям, очень напоминают остроконечники. Загадочные для европейца «трапециевидные орудия» явно восходят к галечным. Судя по всему, некоторые из них представляют собой некий их локальный, «местный вариант» [21, табл. 78].

Палеолит Средней Азии и южного Казахстана обнаруживает те же самые признаки [48]. Чопперы, чоп-пинги, скребла встречены даже в инвентаре Самаркандской стоянки, наиболее близкой к «верхнему палеолиту» [43, с. 336, рис. 124].

Палеолит Сибири, начиная с открытия Афонтовой горы, стал классическим местом столкновения разновременных для палеолита Западной Евразии форм. З.А. Абрамова стремится показать, что эта особенность касается лишь памятников енисейского палео -лита и типологических и технологически близких к нему памятников «южносибирской культурной области» [1, с. 19-31]. Да, эта культурная общность особенно «мустьероидна». Даже гораздо позже, в неолитических слоях Бирюсы, в одних слоях с керамикой, попадается «архаика» [8, с. 219]. Впрочем, галечные орудия и скребла встречаются и в неолите других районов Сибири [37].

Такая же «смесь» присутствует и в памятниках палеолита Западной Сибири [44].

Но скребла и галечные орудия встречаются даже в инвентаре Мальты и Бурети (хотя они там «единичны и не характерны» [3, с. 331]. Число скребел возрастает в более поздних памятниках мальтино - буретской культурной общности - верхний комплекс Красного Яра и Федяево [2].

Архаичные категории орудий встречаются и в инвентаре Макаровских стоянок [4], и в инвентаре памятников бассейна р. Хилок [30, с. 11-16], и в инвентаре памятников «дюктайской культуры» [38, рис. 132-11]. В Якутии и на северо-востоке Азии даже памятники геологической современности - голоценовые; и даже памятники, в инвентаре которых есть керамика, обнаруживают ту же самую смесь «поздних» и «архаичных» черт [5, с. 120, табл. 18-10; с. 125, табл. 23 - 1, 2, 6; с. 187, табл. 85-36; с. 202, табл. 100 - 2-5; с. 245, табл. 143 - 24-36].

Не уникальна и Кова [23, с. 13, 15-16]. Не уникальна и Малая Сыя [33, с. 16-18]. Не уникальны памятники Западной Сибири [36]. Даже очень своеобразная группа памятников Забайкалья - так называемых со-

хатинских стоянок - Варварина гора, Санный мыс, Толбага, Сохатино, на материале которых прослеживается генезис клиновидных нуклеусов и нарастание «верхнепалеолитических» категорий каменного инвентаря, не составляют исключения [29], поскольку в инвентаре этих памятников встречены скребла и галечные орудия.

Во всем палеолите Северной Америки от стадии «до наконечников» до финальной плейстоценовой «культуры фолсом» встречены галечные орудия и скребла [34, с. 53, 57, 126, 134, 147].

Все, что известно автору о каменном веке Южной Америки, убеждает в сохранении там «архаичных» среднепалеолитических форм вплоть до этнографической современности (как и в Австралии, и в Юго-Восточной, и в Северо-Восточной Азии).

В синхронных верхнему палеолиту Европы палеолитических памятниках Африки присутствуют «архаичные» категории и типы.

Характер палеолита Южной и Юго-Восточной Азии и Австралии таков, что по его поводу С. А. Васильев и предложил свой термин «посташель» [10].

Домостроительство

Плейстоценовый «Запад» - единственный регион на Земле, где прослеживается традиция строительства жилищ с нижнего палеолита, которая расцветает в верхнем палеолите.

Попытки освещать жилище жиром животных также прослежены только в палеолите «Запада». Все возможные американские и арктические аналоги (строительство яранг, использование китовых позвонков и т.д.) имеют несравненно более позднее происхождение.

Строго говоря, в конце плейстоцена во всех регионах мира обнаружены хоть какие-то, но жилища. В ряде памятников Северной Америки, Сибири, Восточной Азии обнаружены остатки очагов и жилищ. Но все это - остатки наземных сооружений, скорее всего - типа чумов или индейских барабор. Не используется ни кость, ни камень. Нет ничего похожего на «капитальное» домостроительство «Запада».

Символическое поведение

В ориньяке Европы происходит буквально «взрыв» искусства.

В обширной области от Сибири до Западной Европы в эпоху расцвета граветтской индустрии (25-18 тыс. лет до н.э.) были распространены женские статуэтки, сделанные преимущественно из слоновой кости (мамонтовых бивней), так называемые палеолитические Венеры. В пещере Фогельхерд (Вюртемберг) найдены фигурки животных (лошадь, мамонт, носорог), сделанные из слоновой кости.

В конце граветтского времени пластические изображения человека в Западной Европе почти совсем исчезают, но человеческие фигуры изредка все же появляются в гравировке на кости и камне (Ложе-ри Ба, Ла-Коломбьер и другие во Франции, Крезвелл-Крэг около Ливерпуля в Англии и др.) и в позднейшей мадленской живописи, особенно в пещерах Франции и Испании.

В раннем верхнем палеолите еще редки рисунки, гравированные на камне или кости, шире они распространяются в мадлене 1-111.

185

В мадлене IV появляются различные виды рельефов и крупной круглой скульптуры, распространенные главным образом в Пиренеях и Дордони, но в отдельных экземплярах доходящие до Верхнего Рейна (местонахождение Кесслерлох в Швейцарии). Это «начальнические жезлы» из рогов оленя со скульптурными изображениями животных, плоские кости с изображением лошадей и горных козлов.

Широко распространяется гравировка на кости -изображения объектов охоты того времени: оленей, лошадей, бизонов, горных козлов. В Средней и Восточной Европе в мадленское время появляются сильно стилизованные фигурки или подвески-амулеты без головы с подчеркнутыми нижними частями тела. Гравировка на кости либо представляет самостоятельные произведения (три бизона и четыре лошади из Пекарны, женская фигура из Прже-дмости), либо украшает предметы, которые имели собственное назначение.

В Восточной Европе нет ни скал, ни пещер, но есть огромное количество образцов произведений искусства малых форм - гравировок и скульптур.

Разумеется, образцы палеолитического искусства встречены и на других территориях. Но образцы плейстоценового по возрасту искусства в Австралии, обеих Америках, Восточной, Центральной и Южной Азии и Африке, во-первых, крайне редки, фрагментарны и порой сомнительны, а во-вторых, качество самих произведений искусства несопоставимо с европейскими образцами.

Вне плейстоценового «Запада», если не считать орнаментов по кости и украшений, произведения искусства того же возраста представлены буквально единичными находками.

Такие находки есть, разумеется. Во многих стоянках Африки появляются бусы из скорлупы страусиных яиц. В Австралии - бусы из раковин моллюсков и шлифованные костяные бусы.

Существуют находки головки медведя в Толба-ге, «птички» и «мамонта» из Ковы, примитивная живопись в Мойлтын-ан, «скульптурка животного» из слоя 6с Дзадзарага [21, с. 106], каменные изваяния человеческих голов из Малакофф [24, с. 64], крайне схематичные изображения группы животных на тазовой кости мастодонта из Вэлсеквилло [24, с. 66-68], крайне примитивная и схематичная глиняная скульптурка человека из Майны [11, с. 71], плитка с крестовидным узором из округлых ямок из Ушков [22, рис. 21-10].

Но все это - отдельные находки. Перечислено не все, но это уже весьма значительная часть всех известных образцов плейстоценового искусства «Незапада».

Соотношение известных образцов искусства «Запада» и «Незапада» - 1000:1. Искусство «Незапада» производит впечатление разделенных тысячелетиями, не связанных между собой попыток порождения этой формы общественного сознания.

Наскальная живопись

Нигде, кроме «эпицентра» плейстоценового «Запада», Западной Европы, не прослеживается столь же древняя традиция наскальной живописи.

Полихромная живопись Бхимпетки в Центральной Индии по ряду параметров очень напоминает

пещерную живопись плейстоцена Европы, но она значительно моложе плейстоценовой [27]. То же можно сказать и обо всех образцах «писаниц» Сибири и Северной Америки, наскальной живописи бушменов или австралийцев: все они несравненно моложе пещерной живописи «Запада».

В «эпицентре» палеолитического «Запада» для живописи использовано множество пещер. И в Монголии, и на Енисее пещер очень много, но в плейстоцене никто не использовал их стены для живописных панно.

Только на материале пещерного искусства «Запада» прослеживается многовековой процесс совершенствования художественной традиции, процесс схематизации, создания условных, почти «беспредметных» образцов живописи [52, с. 246-248].

Для понимания того, насколько далеко «Запад» эпохи плейстоцена ушел от «Незапада» по уровню художественной выразительности, достаточно сравнить даже самые ранние и архаичные образцы пещерной росписи Франции, Испании или Италии с настенными росписями пещеры Хойт-Цэнкер [41] в Монголии.

Можно сказать, что сложные образцы палеолитического искусства и развитие живописной традиции есть только там, где есть европейский верхний палеолит (палеолит Западной Евразии). Все, что мы знаем о генезисе верхнепалеолитического искусства в средне- и нижнепалеолитическую эпоху, тоже приурочено к памятникам Европы.

Общая логика развития культуры

Понятие «прогресса» не принадлежит к числу популярных. Изучение развития как принципиально многовариантного процесса заставляет многих если и не отказываться от идеи всеобщих закономерностей развития, то, по крайней мере, относиться к ней весьма критически.

Тем не менее, общая тенденция, единый вектор развития культуры существует. Наличие во все времена и во всех регионах Земли некого набора общих векторов культурного развития вполне доказуемо, и может быть проиллюстрировано множеством примеров.

Более того, векторы глобального развития составляют лишь часть общего процесса генезиса интеллекта во Вселенной [37, с. 12; 39].

В самом общем виде векторы культурного развития могут быть обозначены как тенденция к дифференциации культуры (умножению сущностей), интеллектуализации культуры (все более полному осмыслению и отражению в сознании самих себя и окружающего мира) и рационализации (поступательному сокращению областей действительности, для освоения которых достаточно невербальных, интуитивных форм сознания).

Еще одним имманентным фактором развития культуры (продолжающем тенденцию развития живых организмов) становится тенденция к достижению максимальной независимости от внешней среды.

Дифференциация категорий и типов каменного инвентаря, рационализация техники первичного расщепления и вторичной обработки достаточно хорошо прослеживается во всех регионах и во всех культурах.

Домостроительство в этой схеме отражает тенденцию к созданию максимально автономных от окружающей среды участков обитаемого пространства.

Если последовательно считать искусство одним из способов рефлексии, способом вступления в субъект-объектные отношения с действительностью и актом осмысления человеком самого себя и всего окружающего мира, придется прийти к выводу, что на плейстоценовом «Западе» все эти процессы протекают несравненно более интенсивно.

И появление погребальной практики, и развитие искусства суть одновременно и проявления, и следствия процессов интеллектуализации и рационализации культуры, дифференциации ее отдельных аспектов.

Плейстоценовый «Запад», с точки зрения действия этих глобальных закономерностей культурного развития, предстает не только и не «просто» другим. Исторический «Запад» является мировым лидером в развитии культуры. В эпоху плейстоцена «Запад» - уникальная на земном шаре территория по интенсивности протекающих в этом пространстве процессов в косной, живой и мыслящей природе.

Если последовательно учитывать все это, уже не будет удивлять давно известное: в масштабах земного шара развитие культуры и социальных отношений и в плейстоцене, и в голоцене наиболее интенсивно протекало в регионе Переднего Востока - Средиземноморья - Европы.

Весь «пафос» нашей работы в том, что исключительность «Запада» в плейстоцене проявлялась не менее ярко, чем в голоцене (хотя и в совершенно иных формах).

Если принимать всерьез сказанное выше, то следует рассматривать и Тешик-Таш, и мальтино-бу-ретскую культуру как проявления неких «культурных протуберанцев» с плейстоценового Запада.

Автор прекрасно отдает себе отчет в полемичности своих высказываний. Несомненно, в любой момент мне могут быть предъявлены факты, которые если и не разрушат, то, по крайней мере, заставят существенно усложнить предлагаемую схему. Поэтому есть смысл еще раз с предельной краткостью и конкретностью проговорить положения, которые представляются наиболее важными.

1. Развитие культуры Запада Евразии уникально на протяжении всего палеолита, в том числе нижнего и среднего.

2. Культурное развитие в регионе Запада Евразии уникально и в плейстоцене, и в голоцене.

3. Этот регион является лидером мирового развития на протяжении всей известной нам истории.

5. Смена биологических видов человека никак не влияет на специфику региона.

5. Символическое поведение - яркий пример этого лидерства на протяжении всего палеолита.

6. Уникальность развития этого региона может быть объяснена исходя из закономерностей глобальной эволюции ландшафтной оболочки Земли.

О фальсифицируемости главного вывода

Самым сильным доводом против главного вывода автора может быть находка образцов культуры, ко-

торых в данный момент на «Незападе» эпохи плейстоцена не обнаружено. Достаточно найти два или три грунтовых погребения в Китае возрастом 20 или 30 тыс. лет, пещерную живопись в Кордильерах, изображающую охоты палеоиндейцев эпохи Великого оледенения, или «палеолитических Венер» в Африке, которым 30 тыс. лет - и основной тезис окажется опровергнутым как не соответствующий имеющимся фактам.

История науки знает несколько примеров находок, опровергавших предшествующие расчеты и схемы. Самые яркие примеры - как находок, так и отсутствия полевых находок того, что «запланировано» найти, - связаны с именем Алексея Павловича Окладникова.

Окладников стремился найти в Сибири искусство «не хуже» чем в Европе. В нескольких своих работах он выражал полную уверенность, что такая многоцветная живопись возрастом 15-30 тыс. лет обязательно будет найдена в ближайшее время. Тем не менее такая живопись не была найдена при жизни академика А.П. Окладникова и не найдена до сих пор.

Прямо противоположный и, наверное, более оптимистический случай: согласно представлениям Франца Вейденрейха, классических неандертальцев никак не могло быть вне пределов Европы и Переднего Востока. Находка неандертальской девочки в пещере Тешик-Таш в Узбекистане в 1937 г. не только прославила А.П. Окладникова, но и навсегда зачеркнула представления о неандертальцах как сугубо европейских жителях. Сами раскопки велись варварскими средствами, найденный ребенок был объявлен мальчиком и датирован сроком 40 тыс. л.н. Погребальный обряд интерпретировали как создание навеса из рогов горного козла над ребенком, положенным в скорченном положении. Позже речь шла о погребении девочки 70 тыс. л.н., с костей которой было счищено мясо и чьи кости были выложены вместе с костями горного козла в сложный узор.

Тем не менее, «азиатский неандерталец» был найден, и это послужило убедительным опровержением теории Вейденрейха.

Такого же рода событие может поставить под сомнение и гипотезу автора.

Другой способ поставить эту гипотезу под сомнение - опровергнуть датировки или содержание находок, на которые опирается автор. Если будут пересмотрены датировки Терры-Аматы и Торральбы, и их новые даты составят 60 или 80 тыс. лет, часть гипотезы будет если не опровергнута, то, по крайней мере, серьезно дискредитирована. Тем более это произойдет, если выяснится, что материал Торральбы, Амб-роны, Терра-Аматы на самом деле не позволяет делать выводы, на которые автор опирался. Особенно если будет установлено, что палеолит Европы 15-30 тыс. л.н. в действительности не содержит ни домостроения, ни многоцветного наскального искусства, ни резных изображений из кости и рога.

Если это когда-либо будет доказано, автору останется только принести извинения за политически некорректные, вредные и опасные мнения. Но пока этого не произошло, остается право утверждать то, что утверждается здесь: сегодня все имеющиеся в нашем распоряжении факты «работают» на сформулированную в этой статье гипотезу.

187

Литература

1. Абрамова З.А. Археологические культуры в верхнем палеолите Северной Азии и южносибирская культурная область // Соотношение культур Сибири с культурами сопредельных территорий. - Новосибирск: Наука, 1975.

2. Абрамова З.А. Палеолитическое поселение Красный Яр на Ангаре (верхний комплекс) // Древние культуры Приангарья. -Новосибирск, 1978.

3. Абрамова З.А. Поздний палеолит Азиатской части СССР // Палеолит СССР. - М., 1984.

4. Аксенов М.П. Многослойный археологический памятник Макарово II //Древняя история народов юга Восточной Сибири. -Иркутск, 1974.

5. Археологические памятники Якутии. -Новосибирск: Наука, 1983.

6. Археология Центральной Африки / Ред. Ф. Ван Нотена. - М.: Наука, 1988.

7. Аникович М.В. Сунгирь в культурно-историческом контексте и проблема становления современного человечества // АЭАЕ. -2005. - № 2. - С. 37-47.

8. Ауэрбах Н.К., Громов В.И. Материалы к изучению Бирюсинских стоянок близ Красноярска // Палеолит СССР. - ГАИМК. -1935. - С. 219.

9. Буровский А.М. География культуроге-неза // Социогенез и культурогенез древних обществ Западной Сибири. Тезисы докладов. - Томск, Изд-во Том ГУ, 1993. - С. 55-59.

10. Васильев С.А. Феномен сибирского позднего палеолита и его место среди культурных проявлений финальноплейстоце-нового возраста// Палеоэкология и расселение древнего человека в Северной Азии и Америке. Краткое содержание докладов Международного симпозиума. - Красноярск, 1992. - С. 28-30.

11. Васильев С.А., Еромолова Н.М. Май-нинская стоянка - новый памятник палеолита Сибири // Палеолит Сибири. - Новосибирск: Наука, 1983.

12. Васильевский Р.С., Гладышев С.А. Палеолит юга Приморского края. - Новосибирск: Наука, 1989.

13. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. - М.: Наука, 1988. - 519 с.

14. ВишняцкийЛ.Б. История одной случайности, или Происхождение человека. - Фря-зино, Век 2, 2005.

15. Вишняцкий Л.Б. О возможных случаях культурной преемственности между Homo neanderthalensis и Homo sapiens // Записки ИИМК. - 2007. - № 2. - С. 178.

16. Вишняцкий Л.Б. Культурная динамика в середине позднего плейстоцена и причины

верхнепалеолитической революции. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008.

17. Гильберт Д., Пернайс Э.С. Основания математики, логические исчисления и основания арифметики. - М.: Наука. 1979.

18. Григорьев Г.П. Начало верхнего палеолита и происхождение Homo sapiens. - Л.: Наука, 1968.

19. Григорьев Г.П. К методике установления локальных различий в палеолите // Успехи среднеазиатской археологии. - Вып. 2. - Л.: Наука, 1972.

20. Джохансон Д., Иди Д. Люси. Начало рода человеческого. - М.: Наука, 1981.

21. Деревянко А.П. Палеолит Японии. -Новосибирск: Наука, 1984. - С. 271.

22. Диков Н.Н. Древние культуры СевероВосточной Азии. Азия на стыке с Америкой в древности. - М.: Наука, 1979.

23. Дроздов Н.И. Каменный век Северного Приангарья. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Новосибирск, 1981.

24. Елинек Я. Большой иллюстрированный атлас первобытного человека. - Прага: Артия, 1985.

25. Еськов К.Ю. История Земли и жизни на ней. - М.: Мирос, 1999.

26. Зорина З.А., Смирнова А.А. О чем рассказали говорящие обезьяны. - М.: Языки славянской культуры, 2006.

27. Конопацкий А.К. Древние культуры Байкала. - Новосибирск: Наука, 1982.

28. Кузнецов А.М. Локальные варианты микропластинчатой техники позднего палеолита Дальнего Востока и сопредельных территорий // Проблемы исследования каменного века Евразии. - Красноярск: Изд-во КГПИ, 1984.

29. Кириллов И.И. Каменный век Восточного Забайкалья. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Новосибирск, 1969.

30. Константинов М.В. Палеолит Хилка и Чикоя (юго-западное Забайкалье). Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Новосибирск: Наука, 1979. - С. 11-16.

31. Курзанов С.М. Авимимиды и проблема происхождения птиц // Труды ССМПЭ. -1987. - Т. 2.

32. Кэролл Р. Палеонтология и эволюция позвоночных. В 3 томах. Том 1. - М.: Мир, 1992. - С. 192.

33. Ларичев В.Е. У истоков верхнепалеолитических культур и искусства Сибири // Рериховские чтения. 1976. Тезисы конференции. - Новосибирск, 1976.

34. Ларичева И.П. Палеоиндейские культуры Северной Америки. Проблема взаимоотношений древних культур Старого и Нового Света. - Новосибирск: Наука, 1976.

35. Лынша В.А. Мезолит юга Средней Сибири. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Л., 1980.

36. Маркин С.В. Палеолитические памятники бассейна реки Томи. - Новосибирск, 1986. - 175 с.

37. Моисеев Н.Н. Современный рационализм. - М.: Кокс, 1996.

38. Мочанов Ю.А. Древнейшие этапы заселения человеком Северо-Восточной Азии. -Новосибирск: Наука, 1977.

39. Назаретян А.П. Интеллект во Вселенной: истоки, становление, перспективы. (Очерки междисциплинарной теории прогресса). - М.: Недра, 1991.

40. Нестурх М.Ф. Происхождение человека. - М.: Наука, 1976.

41. Окладников А.П. Центральноазиатский очаг первобытного искусства (пещерные росписи Хойт-Цэнкер Агуй (Сэнгри-Агуй), Западная Монголия. - Новосибирск: Наука, 1972.

42. Палеолит Африки. - М.: Наука, 1977.

43. Палеолит СССР. - М.: Наука, 1984.

44. Петрин В.Т. Палеолитические памятники Западно-Сибирской равнины. - Новосибирск, 1986. - 139 с.

45. Померанц Г.С. Парадоксы модернизации // Человек. - 1990. - № 1

46. Померанц Г.С. Теория субэкумен и проблема своеобразия стыковых культур // Г.С. Померанц. Выход из транса. - М., 1994. -С. 243-244.

47. Померанц Г.С. Долгая дорога истории // Г.С. Померанц. Выход из транса. - М., 1994. -С. 205-227.

48. Ранов В.А. Палеолит Переднеазиатских нагорий // Палеолит Ближнего и Среднего Востока (серия «Палеолит мира»). - Л.: Наука, 1978.

49. Рогачев А.Н., Аникович М.В. Поздний палеолит Русской равнины и Крыма // Палеолит СССР. - М.: Наука, 1984.

50. Рогинский Я.Я. Проблемы антропогенеза. - М., 1977.

51. Смирнов Ю.А. Мустьерские погребения Евразии. Возникновение погребальной практики и основы тафологии. - М., 1991.

52. Столяр А.Д. Происхождение изобразительного искусства. - М.: Искусство, 1985.

53. Татаринов Л.П. Очерки по теории эволюции. - М.: Наука, 1987.

54. Формозов А.А. Пещерная стоянка Ста-роселье и ее место в палеолите // Материалы и исследования по археологии по СССР. -№ 71. - М., 1958.

55. Якимов В.П. Ископаемые гоминиды и происхождение человека. - М.: Наука, 1966.

56. Heilmann G. The origin of birds. - L.: Witherby, 1926.

57. Rightmire G.P., Lordkipanidze D., Vekua A. Anatomical descriptions, comparative studies and evolutionary significance of the hom-inin skulls from Dmanisi, Republic of Georgia // Journal of Human Evolution 50 (2006). -Р. 115-141.

58. Brown P., Sutikna T., Morwood M.J., Soe-jono R.P., Jatmiko E. Wayhu Saptomo & Rokus Awe Due A new small-bodied hominin from the Late Pleistocene of Flores // Nature. -Vol. 431. - 28 October 2004 (www.nature.com/ nature)

59. Rowe T. Definition, diagnosis, and origin of Mammalia // Journal of Vertebrate Paleontology. - 1988. - № 8. - P. 241-264.

60. Zhou Z. The origin and early evolution of birds: discoveries, disputes, and perspectives from fossil evidence // Die Naturwissenschaften. - 2004. - Т. 91. - № 10. -P. 455-471.