CC BY
27DOI: 10.24412/2226-0773-2024-13-2-184-195
EDN: ZAIDCW
Занятие высшего положения в преступной иерархии: особенности доказывания по ст. 210.1 УК РФ
Д.В. Васильев1, А.А. Ласкин2
1Российский экономический университет им. Г.В. Плеханова
115054, Москва, Стремянный пер., д. 36
Plekhanov Russian University of Economics
Stremyanniy side street, 36, Moscow 115054 Russia
e-mail: [email protected]
2Международная академия образования
121433, Россия, г. Москва, ул. Большая Филёвская, д. 28, корп. 2
International Academy of Education
Bolshaya Filevskaya str., 28, build. 2, Moscow 121433 Russia
e-mail: [email protected]
Ключевые слова: совершенствование законодательства, уголовное преследование, занятие высшего положения в преступной иерархии, преступления против общественной безопасности, уголовное право, контролирующие и правоохранительные органы, сбор и оценка доказательств, противодействие правонарушениям, доказывание, возмещение ущерба.
Key words: improvement of legislation, criminal prosecution, occupying the highest position in the criminal hierarchy, crimes against public safety, criminal law, regulatory and law enforcement agencies, collection and assessment of evidence, combating offenses, proof, compensation for damage.
Резюме: В статье рассматривается проблематика уголовно-правовой квалификации преступлений по уголовным делам с квалифицирующими признаками - о занятии высшего положения в преступной иерархии. Проводился анализ складывающейся тенденции в судебно-следственной практике по их выявлению и расследованию, исследуются особенности сбора доказательственной базы, выявляются проблемы и возможные пути их решения. Также, анализируется эффективность деятельности контролирующих и правоохранительных органов в противодействии названной категории преступлений.
Abstract: The article examines the problems of criminal legal classification of crimes in criminal cases with qualifying features - about occupying a higher position in the criminal hierarchy. An analysis was carried out of the emerging trends in forensic investigative practice to identify and investigate them, the features of collecting evidence were explored, problems and possible ways to solve them were identified. Also, the effectiveness of the activities of regulatory and law enforcement agencies in countering this category of crimes is analyzed.
[Vasiliev D.V.1, Laskin A.A.2 Occupying a higher position in the criminal hierarchy: features of proof under Art. 210.1 of the Criminal Code of the Russian Federation]
Авторами настоящей статьи предпринята попытка исследования, которая является далеко не первой.
Попытки систематизации в юридической литературе и практике проблем сбора и оценки доказательств по уголовным делам о занятии высшего положения в преступной иерархии были и ранее.
Похожие исследования делали другими авторами и связаны в первую очередь с выявлением сложностей, касающихся доказывания данного состава преступлений.
Общеизвестный факт, что наиболее опасные и тяжкие преступления совершаются так называемыми организованными преступными сообществами. Лидеры таких преступных сообществ (их часто называют преступные организации) координируют различные преступные действия, создают достаточно устойчивые преступные связи между различными более мелкими организованными группами, занимаются разделом сфер криминального влияния и поступивших преступных доходов, руководят преступными действиями и в связи с этим представляют наибольшую общественную опасность.
Однако благодаря своему положению в преступной иерархии лидеры преступных сообществ (преступных организаций), как правило, уходили от уголовной ответственности.
Так, мы неоднократно слышали в СМИ о том, что установлены факты совершения крупных хищений, рейдерских захватов, массовых убийств, транснациональных преступлений (контрабанда, торговля людьми, оружием и т.д.) и других преступлений, однако к ответственности по делам такой категории привлекаются лишь исполнители преступлений – рядовые «пешки».
Не часто СМИ информируют о задержании «высокопоставленных преступников» или их «заместителей», а если такое и происходит, то как правило событие широко освещается в средствах массовой информации.
Вместе с тем, доказывание преступной деятельности таких фигурантов на протяжении длительного времени было существенно осложнено тем, что необходимо было доказывать их активное участие в конкретном эпизоде либо осведомленность или руководство конкретным преступлением.
С целью преодоления указанных трудностей и облегчения работы правоприменительного блока потребовалось корректировка действующего законодательства.
Федеральным законом от 01.04.2019 № 46-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части противодействия организованной преступности» Уголовный кодекс РФ дополнен статьей 210.1 УК РФ, предусматривающей за занятие высшего положения в преступной иерархии уголовную ответственность.
Только за сам факт «занятия высшего положения в преступной иерархии» согласно указанной норме предусмотрена уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок от 8 до 15 лет.
Очевидно, что изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации внесены в целях ужесточения уголовной ответственности за создание преступного сообщества (преступной организации) и руководство таким сообществом (такой организацией), за участие в преступном сообществе (преступной организации).
Безусловно и ранее была возможность привлекать к ответственности «криминальных спецсубъектов», но это было осложнено указанными выше обстоятельствами.
По новым правилам для привлечения к уголовной ответственности лица, исходя из смысла статьи 210.1 УК РФ, необходимо, чтобы виновный занимал высшее положение в преступной иерархии, то есть тем самым являясь лицом, имеющим высший статус по отношению к другим лицам.
Состав преступления, как отмечают исследователи, характеризуется продолжающимся деянием, а именно занятием высшего положения в некой преступной иерархии. По сути, оно представляет собой продолжающееся выполнение функций авторитетного руководителя в преступной иерархии, то есть установление правил поведения в преступном мире, решение возникающих споров, направлению финансовых потоков, принятие решений по разделу сфер влияния, координации деятельности преступных организаций и сообществ и т.д. Однако такое руководство является не признаком рассматриваемого состава преступления, а, скорее, служит доказательством наличия у лица соответствующего статуса (Есаков, 2021).
Преступление считается оконченным с момента фактического начала выполнения функций руководителя; сроки давности в соответствии со ст. 78 УК исчисляются с момента окончательного ухода такого лица "на покой", т.е. с момента принятия им крайнего руководящего решения.
Субъектом выступает лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии (на преступном сленге такие лица именуются «вор в законе», «положенец», «смотрящий» и т.п.). Таких лиц в данный момент времени на отдельной территории может быть не одно, а несколько, в зависимости от сфер преступной деятельности или наличия конкурирующих криминальных структур. При этом не исключается совокупность со ст. 210 УК в случае также принадлежности лица к одному из преступных сообществ (преступной организации).
Исходя из смысла ст. 210.1 УК РФ для привлечения лица к уголовной ответственности необходимо, чтобы виновный занимал «высшее положение в преступной иерархии», тем самым являясь лицом, имеющим высший статус по отношению к другим (Ишигеев, Лапша, 2020).
Признаки специального субъекта в теории уголовного права указывают на специфичность не только самого субъекта преступления, но и всего состава преступления в целом. Установление таких признаков в тех случаях, когда для наличия состава преступления необходим специальный субъект, является обязательным для утверждения наличия состава соответствующего преступления и правильной квалификации деяния.
Буквальное толкование диспозиции ст. 210.1 УК РФ, с учетом нескольких значений слова «занятие», а также значений выражений «преступная иерархия» и «высшее положение», приводит к двум основным вариантам понимания того, что очерчено в диспозиции, - это соответственно процесс с указанным результатом и состояние человека.
Соглашаясь с некоторыми авторами, отмечаем, что исходя из этого очевидно напрашивается весомый вопрос: а каким же собственно образом определить, занимает тот или иной субъект высшее положение в это самой преступной иерархии или нет?
На этот вопрос дает четкий ответ доктор юридических наук, профессор Прозументов Л.М. (2016): «В этой связи установление места конкретного субъекта в преступной иерархии без осуществления специального криминологического, социально-психологического исследования без самих преступников и преступной среды не представляется возможным».
Таким образом, сам процесс доказывания виновности конкретного лица предполагает достаточно сложный перечень и алгоритм действий по сбору и анализу соответствующих доказательств, проведение серьезнейших сложных оперативно-розыскных мероприятий, а после этого их скрупулезную предварительную и судебную оценку.
Только в рамках такой оценки возможно сделать выводы о наличии в действиях того или иного лица всех признаков состава преступления, предусмотренного ст. 210.1 УК РФ, и наличие предусмотренного ст. 8 УК РФ основания уголовной ответственности лица в виде соответствующего состава конкретного преступления.
Иными словами сначала необходимо установить структуру этой самой «преступной иерархии», а уж потом определить место того самого лица, занимающего в ней «высшее положение».
Приходится констатировать, что это достаточно непростая задача и требует значительных усилий от сотрудников судебных и следственных органов, большая часть из которых являются молодыми специалистами, не всегда искушенными в вопросах выявления и расследования сложных, многоэпизодных и запутанных преступных деяний.
Вопросы кадрового обеспечения правоохранительной системы безусловно влияют на эффективность противодействия профессиональной и организованной преступности, а соответственно и наиболее опасных форм ее проявления.
Немаловажную роль играет довольно избитая тема, касающаяся оценки показателей работы правоохранительных органов на основании не совершенных «статистических показателей», абсурдность которых часто зашкаливает.
Продолжается «гонка» за такими показателями, которая показывает свою эффективность лишь путем выявления и привлечения к ответственности все большего числа малозначительных, не требующих существенных временных и профессиональных затрат деяний с целью улучшить свои показатели и эффектно выступить на внутриведомтсвенном совещании.
Очевидно, что давно назрела необходимость изменений в системе учета оценки эффективности правоохранительных органов, которая должна учитывать прежде всего качественную характеристику деятельности, а не формальную количественную.
Однако, до настоящего времени этого не произошло, а поскольку предмет данного исследования не позволяет останавливаться на этом вопросе более подробно, изложенное требует более детального изучения и осмысления.
Между тем, до изменения подхода в оценке работы правоохранительных органов, правоприменительная практика предлагает свои, отличающиеся от мнения ученых, особенности доказывания.
Обратившись к конкретным уголовным делам, нами проведен анализ типовых доказательств, позволивших постановить приговоры по такой категории уголовных дел.
Стоит отметить, что расследование таких преступлений - достаточно сложный процесс, и для достижения успешного завершения расследования необходимы определенные знания и навыки.
Доказывание по ст. 210.1. УК РФ, с одной стороны, усложнено чрезвычайно, ведь четко определенный предмет доказывания отсутствует. Событие самого преступления, предусмотренного ст. 210.1. УК РФ (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления), сложно даже установить, не то, что доказать.
С другой стороны, подобная общая формулировка, приведенная в законе, позволяет правоохранительным и судебным органам использовать определенный типовой набор доказательств, достаточный для осуждения человека.
Согласно анализу судебной практики занятие лицом высшего положения в преступной иерархии подтверждается совокупностью доказательств, в числе наиболее часто используемых из которых в качестве основных можно выделить показания свидетелей, среди которых показания сотрудников правоохранительных органов, соучастников преступлений.
Распространены доказательства в виде «воровских прогонов» - рукописных записок, распространяемых в местах лишения свободы, содержащих какие-либо важные сведения для представителей воровского мира.
Часто встречаются записи телефонных переговоров, аудио- и видеозаписи, полученные в рамках оперативно-розыскной деятельности.
Отдельным доказательством выделяются татуировки на теле подсудимого и их различные интерпретации специалистами в области таких татуировок.
По сути, признание подсудимого в последнее время является крайней редкостью для такой категории дел, но все же личные показания самого подсудимого в качестве доказательств встречаются.
В то же время стоит отметить, что приговоры буквально «пестрят» показаниями свидетелей из числа сотрудников правоохранительных органов (оперуполномоченных, участковых, сотрудников полиции, которые часто основаны на предположениях или результатах оперативно-розыскной деятельности), которые где-то что-то слышали про конкретного человека.
Указанные свидетели часто не могут четко указать источник своей осведомленности, а ссылки таких свидетелей на каких-то неизвестных лиц влекут за собой в дальнейшем признание таких доказательств недопустимыми доказательствами в порядке ст. 75 УПК РФ.
По некоторым делам свидетелями выступают сокамерники тех же осужденных «воров в законе», «положенцев», которые поясняют, что узнали из различных источников о том или ином человеке именно как о «субъекте преступления», чьи показания также могут не отличаться объективностью.
При допросе таких лиц необходимо выяснять мотив, по которым указанные свидетели дают показания, так как он может влиять на достоверность сообщаемых сведений.
Например, могут иметь место случаи, когда свидетель соглашается дать показания в обмен на предложение представителей тюремной администрации об улучшении условий содержания под стражей его самого.
Или такой свидетель вынужденно оговаривает обвиняемого/подсудимого вследствие оказанного на него давления со стороны оперативных служб, обещавших улучшить позицию по его собственному уголовному делу, снизить размер наказания, исключить из обвинения эпизод преступной деятельности и т.д.
Вопросы связанные с оценкой достоверности такого доказательства как «воровской прогон», очевидно вызывают большие вопросы, так как в большинстве случаев не понятно, как он появился, кто его автор и на чем основывается текст данного «документа».
Указанное доказательство сложно поддается проверке, имея изначально сомнительный источник и неизвестные обстоятельства происхождения.
Однако, это не мешает правоохранительной системе, несмотря на все огрехи такого доказательства, активно использовать его в доказывании.
В части, касающейся наличия татуировок, следует остановиться подробнее.
Криминальная субкультура достаточно давно распространена в российском обществе, но особенное развитие она получила в начале 90-х годов прошлого столетия.
В связи с изложенным, татуировки криминального характера наносили себе лица, так или иначе пытавшиеся связать себя с криминальной субкультурой.
Между тем, обладателями таких «рисунков на теле» часто становились представители молодежи по другим мотивам, в том числе желая «похвастаться», подражать кому-либо или просто потому, что так «модно».
В связи с этим, отмечается, что подобные или аналогичные татуировки имеются у многих лиц, которые не только не относятся к субъектам данного преступления, но и вовсе далеки от криминального мира и ни разу не отбывали наказание в местах лишения свободы.
Имеются место случаи допроса стороной защиты в суде лиц, обладающих такими же татуировками, как и подсудимого, однако ранее не судимыми, не отбывавшими наказание в местах лишения свободы и к криминалу никакого отношения не имеющие совсем.
Другой вопрос, что такие показания игнорируются судом, ориентированным как правило на некие сборники, содержащие информацию о татуировках, что не позволяет защите эффективно использовать такие показания.
На этом фоне отмечается, что зачастую основанием возбуждения уголовных дел по ст. 210.1 УК РФ становятся упомянутые выше доказательства, в то время как оперативно-розыскные мероприятия реже кладутся в основу принимаемого решения.
В подавляющем большинстве случаев решения и приговоры не основаны на каких-либо серьезных результатах оперативно-розыскной деятельности, таких как прослушивание телефонных переговоров, наблюдение, оперативное внедрение и т.д.
Что в общем то и понятно, так как в большинстве случаев данный вид преступной деятельности осуществляется скрытно и не позволяет оперативным службам с легкостью получать доказательства виновности.
Кроме того, для того чтобы поведение лица стало преступным и подлежало квалификации по ст. 210.1 УК РФ, необходимо, по мнению надзирающих органов, помимо наличия у него надлежащего криминального статуса, совершение таким лицом хотя бы одного умышленного действия (постановка задач, дача поручений и др.), направленного на координацию деятельности любой общности лиц, условившихся о совершении преступлений.
При этом не требуется для признания преступления оконченным, чтобы желаемый результат фактически был достигнут, а задание предусматривало совершение неправомерных действий. Решающим фактором выступает нацеленность поручения (задания, указания) на достижение преступных замыслов, в том числе путем совершения правомерных действий или пассивного бездействия, в отрыве от общей преступной деятельности, не образующих состава преступления.
Таким образом, правоприменительная практика, ориентированная на борьбу с преступными «авторитетами», «положенцами», «ворами в законе» идет по упрощенному пути. Результаты такого подхода с легкостью можно проследить в ретроспективе.
Так, по данным обзора судебной статистики о деятельности Федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2019 году было зафиксировано 38 дел о бандитизме, организации незаконных формирований, банд и преступных организаций или участии в них (статьи 208 - 210.1 УК РФ), или 3,0% (в 2018 году - 71 дело, или 5,1%) (Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2019 году).
По данным статистики отдельных источников, после введения новой статьи, практика ее отдельного применения набирает обороты (Бурнов, 2023).
В 2021 году по ст. 210.1 УК РФ за решетку отправляются первые 8 человек. Трое из них получают наказание в виде лишения свободы от 5 до 8 лет, четверо – от 8 до 10 лет лишения свободы и один - от 10 до 15 лет, т.е. 100% осужденных.
В 2022 году количество осужденных по ст. 210.1 УК РФ возросло уже до 20 человек. Большинство из них (17 осужденных) получили наказание в виде лишения свободы на срок от 8 до 10 лет.
Анализ отчетов Судебного Департамента РФ за 6 месяцев 2023 года свидетельствует о том, что практика применения ст. 210.1. УК РФ набирает обороты – уже за первое полугодие количество осужденных по данной статье составило 16 человек.
Таким образом, статистика демонстрирует уверенный рост по числу привлеченных к ответственности «воров в законе».
Однако, не стоит забывать, что за каждым уголовным делом и приговором стоит судьба конкретного человека, а согласно уголовно-правовым принципам целью уголовного судопроизводства является не только защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, но также защита личности от незаконного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод.
Подводя итог, требуется констатировать, что существующий механизм правового регулирования в затронутой сфере хотя и позволяет правоохранительным органам использовать достаточный арсенал методов для выявления и расследований подобных деяний, тем не менее требует совершенства.
На настоящий момент в связи с отсутствием разъяснений Верховного Суда Российской Федерации практики применения анализируемой нормы, могут возникать случаи привлечения к ответственности на основе не полностью собранных данных, при относительности доказательств виновности, что может влечь нарушение прав и законных интересов привлекаемых к ответственности лиц.
Рассмотрение и проработка вопроса на уровне Пленума Верховного Суда Российской Федерации, который на основе анализа уже имеющейся правоприменительной практики, определил бы рамки для сбора достаточной доказательственной базы, которые на данный момент становятся своевременными и необходимыми, и не требующим корректировку действующего УК РФ.
Не претендуя на исчерпывающее выяснение всех аспектов, связанных с ответственностью за занятие высшего положения в преступной иерархии, необходимо отметить, что проведенное исследование не раскрывает все многообразие обозначенных вопросов, и является попыткой осмысления данной проблематики в рассматриваемом контексте.
ЛИТЕРАТУРА
Бурнов В. 2023. Ответственность «воров в законе»: правоприменение [Электронный ресурс]. - Российское агентство правовой и судебной информации (РАПСИ). - URL: https://rapsinews.ru/incident_publication/20231109/309369877.html
Васильев Д.В., Ласкин А.А. 2020. Правоприменительная практика и зарубежный опыт в противоборстве с «патентным троллингом». - Гуманитарное пространство. Международный альманах. 9 (1): 83-93.
Гринько С.Д. 2023. Профилактика занятия высшего положения в преступной иерархии с использованием информационных технологий. - Государственная служба и кадры. 1: 170-172.
Ишигеев В.С., Лапша В.С. 2020. Занятие высшего положения в преступной иерархии (ст.210.1 УК РФ): вопросы квалификации. - Российский судья. 6: 33-35.
Лазарев М.А., Ласкин А.А. 2016. Воспитание интереса молодежи к отечественной культуре в условиях глобализации // Государственная служба и кадры. № 1: 109-113.
Ласкин А.А. 2020. Предупреждение агрессивности подростков из неблагополучных и не полных семей. - Гуманитарное пространство. Международный альманах. 9 (1): 22-38.
Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2019 году // Российская юстиция. 2020. 9: 55 - 70.
Прозументов Л.М. 2016. Уголовно-правовые проблемы противодействия организации преступного сообщества (преступной организации) или участия (ней) // Уголовная юстиция. 1 (7): 10-15.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)».
Статья 210.1. Занятие высшего положения в преступной иерархии. - В кн.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный). 9-е издание. Под ред. Г.А. Есакова. М.: Проспект, 2021. 588 с.
«Уголовный кодекс Российской Федерации» от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 07.02.2017).
Поступила / Received: 20.12.2023
Принята / Accepted: 25.01.2024
