CC BY
13
Елизавета ДЮК
Заметка с поля
В марте 2008 г. Левада-Центр совместно с Центром стратегических и международных исследований (CSIS) провел всероссийский опрос 2000 женщин в возрасте от 16 до 35 лет, посвященный изучению их представлений о месте семьи и работы в их жизни, отношениям между полами, поведению мужчин по отношению к женщинам на работе, допустимости сексуальных домогательств со стороны учителей, начальников, сотрудников и т. д. Кроме того, задавались вопросы об отношении женщин к проституции, торговле людьми, а также сугубо личные — о принуждении к интимным отношениям со стороны учителей, преподавателей-мужчин, коллег по работе, допустимости флирта с начальниками для достижения определенных целей (устройство на работу, повышение по службе, привилегии), о беременности, абортах и выкидышах. Инструментарий опроса был разработан CSIS, исследование финансировалось грантом Фонда Форда. Помимо содержательной интерпретации результатов исследования, интерес представляет сама процедура прохождения опроса — ее полевой этап, поскольку в анкету были включены вопросы довольно интимного характера.
Данная заметка написана по впечатлениям интервьюеров, проводивших опрос в режиме face-to-face интервью. Перед ними стояла непростая задача — создать атмосферу полного доверия, чтобы вызвать респондента на откровенный, спокойный разговор и тем самым получить достоверную информацию. Блок вопросов личного характера в анкете проходил в режиме самозаполнения, после чего, чтобы подчеркнуть конфиденциальность, анкета помещалась в конверт и заклеивалась в присутствии респон-дентки. В целом эта задача была решена.
Опрос оставил весьма разнообразные впечатления. Почти все интервьюеры отмечают разницу между реакцией сельских и городских жителей. Городские женщины, более раскре-
пощенные, чем сельские, отнеслись к опросу вполне лояльно. Для них в нем не было ничего необычного, люди давно привыкли к широкому и откровенному обсуждению этих вопросов в СМИ. Некоторые респондентки говорили, что обсуждение проституции уже «набило оскомину» и надоело. Тема никак не повлияла на ответы и ход интервью в целом. Другие отмечали, что тема живая и на злобу дня. При переходе на вопросы, носящие интимный характер, респондентки шутили и не видели в этих вопросах ничего неприличного. Они совершенно не стеснялись отвечать, иногда даже начинали рассказывать интимные подробности о каких-то моментах своей жизни, часто пускались в рассуждения. Некоторые отказывались от са-мозаполнения, поскольку не понимали, какую тайну представляют собой обычные житейские вопросы.
Что же касается жительниц села и мало отличающихся от них жительниц поселков городского типа, то здесь картина полностью менялась. Было много отказов, связанных с темой. Были случаи прерывания интервью при переходе на вопросы интимного характера. Мотивировалось это тем, что в селе все друг о друге знают: кто с кем живет, «от кого муж гуляет» и т. п. Если респондентки и соглашались на опрос, то требовали сразу анкету убрать в конверт, заклеить и при контроле ни в коем случае не разговаривать с мужем: «Не дай Бог, он узнает...» Нельзя сказать, что все отвечали откровенно. Многие что-то утаивали. Например, одна женщина уже после опроса и заклеивания конверта с анкетой призналась, что уволилась с работы из-за приставаний начальника. В некоторых селах вызывали недоумение вопросы, касающиеся сексуальных отношений с начальниками и секса за подарки. У интервьюеров сложилось впечатление, что респондентки вообще не понимают, как такое может быть. Особенно негативно отнеслись сельские женщины к вопросам
Вестник общественного мнения
№ 2 (94) март-апрель 2008
67
о их возможности заниматься проституцией, подобные действия для всех опрошенных были абсолютно противоестественными. Женщины демонстрировали задетое самолюбие: «Что, разве не видно, что нет, и никогда, и ни за что...» Женщины Карачаево-Черкессии, по замечаниям интервьюеров, часто произносили фразы «Не дай Аллах» или «Я приличная женщина.». Почти все интервьюеры отмечали, что очень негативно воспринимался вопрос о поведении учителя физкультуры, который был сформулирован в виде предположительной ситуации следующим образом:
«Действие происходит в физкультурном зале средней школы. Учитель физкультуры разделяет класс старшеклассников на девочек и мальчиков и мальчиков отправляет играть в футбол на школьном дворе. После этого он подходит к девочкам, которые по сути юные девушки, и велит им прыгать через скакалку. Он заставляет их прыгать все выше и выше и при этом с вожделением смотрит на них, не сводя глаз с их подпрыгивающих грудей».
Со слов интервьюеров, «некоторые даже плевались», услышав такой вопрос.
Что касается разницы в восприятии вопросов женщин разных возрастных групп, то наблюдения интервьюеров иногда полностью противоположны. Интервьюер, работавшая в г. Саратове, не заметила разницы в отношении к опросу молодых девушек и женщин среднего возраста. Интервьюер из Курска отметила, что молодые девушки в возрасте до 20 лет отвечали на вопросы быстро, не задумываясь и не смущаясь, а женщины постарше немного напрягались, смущались, переспрашивали, кому нужны эти данные и куда они пойдут, но не отказывались от ответов. Совершенно другое мнение у интервьюера, работавшего в небольшом городе Десногорске Смоленской области. По ее наблюдениям, девушки 17—22 лет оказались самыми осторожными, относились к вопросам с опаской. Особенно их смущали вопросы о приставании начальников-мужчин. Интервьюера удивил факт, что респондентки в целом очень лояльно и со снисхождением относятся к приставаниям начальников: «. Ну что вы хотите, это же мужчины!» Женщины постарше свободно отвечали на вопросы. Интервьюеры, работавшие в Краснодаре, заметили, что «барышни до 20 лет хихикали и смущались», но стоически выдерживали опрос до конца. Дамы, «покрытые шрамами от ударов судьбы», более открыто,
местами даже с оттенком цинизма «рассказывали», отвечая на вопросы анкеты.
Несколько отличаются от региональных впечатления московских интервьюеров. В целом можно сказать, что опрос в регионах вызвал большой интерес у респондентов. Многие открывавшие двери женщины, если не подходили по возрасту, даже обижались, что не могут принять в нем участие. Женщины готовы были часами рассказывать о своей работе, семье, причем независимо от социального происхождения. Говорили о том, что давно пора женщинам за одинаковый труд платить столько же, сколько и мужчинам, выражали надежду, что опрос будет способствовать увеличению «материнского капитала». В Москве же многие женщины отнеслись к опросу пессимистично, не видели в нем смысла: «Если другие опросы на более глобальные темы никак не влияют на жизнь, то неужели кто-то заинтересуется жизнью простой российской женщины?» По словам интервьюеров, женщины не раскрывались до конца, отвечали сухо и сдержанно. Видно было по лицам, что многие темы их касались — школа, вуз, но женщины уходили от ответа. Блок интимных вопросов заполняли неохотно, считая их некорректными: «Кто же признается, что делал аборт, ведь это убийство, грех».
Резюмируя вышесказанное, можно уверенно сказать, что при соблюдении определенных условий можно успешно проводить опросы на темы, касающиеся личной жизни населения. Такими условиями являются правильный подбор интервьюеров и гарантия конфиденциальности.
На данном опросе интервьюерами работали только женщины среднего возраста (30—50 лет). Молодые интервьюеры не привлекались или заменялись другими, так как было замечено, что им отвечали быстро, сухо, неоткровенно. Все — с высшим образованием, а иногда и с двумя. Особенно хороший контакт достигался, когда возраст респонденток и интервьюеров был примерно одинаковым. Выбирали интервьюеров, располагающих к себе не только внешне, но и манерой общения и даже тембром голоса. Важным фактором успешной работы была включенность интервьюера в проблематику, собственный интерес к опросу. Некоторые интервьюеры отмечали, что испытывали «кураж», удовольствие от того, как им удавалось «ласково, по-матерински» уговорить женщину дать интервью, не получить отказ. Для работы
68
№ 2 (94) март-апрель 2008
Вестник общественного мнения
