CC BY
147
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2009. № 4
ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА СССР
О.Д. Максимова, кандидат юридических наук, доцент, докторант
кафедры истории государства и права юридического факультета
МГУ*
ЗАКОНОТВОРЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВСЕРОССИЙСКИХ
СЪЕЗДОВ СОВЕТОВ И ВЦИК В УСЛОВИЯХ МНОГОПАРТИЙНОСТИ (НОЯБРЬ 1917 — ИЮЛЬ 1918 Г.)
В статье исследуется начальный этап законотворческой деятельности Советского государства с ноября 1917 г. по июль 1918 г., когда сотрудничество и соперничество двух социалистических партий — большевиков и левых эсеров — в высших представительных органах позволили принять законодательные акты, отразившие политические позиции обеих партий. Автор приходит к выводу, что несмотря на доминирующее положение большевиков в высших органах власти, в этот период период левые эсеры могли влиять на законодательство благодаря институциональной организации власти — через систему Всероссийских съездов Советов и ВЦИК.
Ключевые слова: законотворчество; законодательная деятельность; многопартийная система; высшие представительные органы Советской власти; большевики; левые эсеры; Всероссийские съезды Советов; ВЦИК.
Article examines the initial phase of legislative work of the Soviet state from November 1917 to July 1918, when cooperation and competition of two socialist parties — the Bolsheviks and the left-SRs — in the higher representative bodies made it possible to adopt legislation that reflected the political position of both parties. The author concludes that despite the dominance of the Bolsheviks in the government during this period, left-SRs could influence legislation through institutions of power — the All-Russian Congress of Soviets and ARCEC.
Keywords: legislation; legislative activities; multi-party system; the highest representative bodies of Soviet power; the Bolsheviks; the left-SR; All-Russian Congress of Soviets; ARCEC.
Опыт многопартийности в нашей стране не так богат, поэтому изучение законодательной деятельности многопартийных Всероссийских съездов Советов и ВЦИК в период с ноября 1917 г. по июль 1918 г. полезен и актуален для современной России.
II Всероссийский съезд Советов, в октябре 1917 г. законодательно закрепивший образование Советского государства, принял декреты о мире и о земле, которые были удачны и своевременны с точки зрения революционной ситуации, которую переживала Россия. Не будет преувеличе-
нием сказать, что эти правовые акты помогли обеспечить массовую поддержку новой власти. Несмотря на то, что «захват государственной власти в России большевиками первоначально не произвел большого впечатления на русское общество»1, уже в течение последующих месяцев после II Всероссийского съезда Советов идеи, провозглашенные в первых декретах Советской власти, захватили все российское общество и привели к грандиозным общественным преобразованиям.
Декрет о печати был одним из первых декретов большевистского Совета Народных Комиссаров, который был принят им самостоятельно в первый же день работы 27 октября 1917 г. Этим декретом запрещались все контрреволюционные органы прессы, в том числе газеты, призывающие к открытому сопротивлению или неповиновению рабочему и крестьянскому правительству. Запрет на свободу печати вызвал в обществе чрезвычайное возмущение, поэтому эта проблема была рассмотрена во ВЦИК, где кроме большевиков значительное представительство имела партия левых эсеров, которая не вышла, как эсеры и меньшевики, из состава высших советских представительных органов власти после Октябрьского восстания. Левые эсеры на заседании ВЦИК 4 ноября 1917 г. выступили против присвоения законодательных полномочий Советом народных комиссаров. Они, указывая, что «келейное и автократическое декретирование законов приводит сплошь и рядом к весьма печальным недоразумениям», желали, чтобы удельный вес их группы, который составлял значительное меньшинство ЦИК, отразился бы в законопроектах Советской власти. От большевиков с ответным словом выступил Троцкий, который отношение к представительным учреждениям выразил следующим образом: «Наш советский парламент тем и отличается от обычного парламента, что у нас нет представителей разных, враждебных друг другу классов. Наша власть есть власть классов трудящихся и угнетенных, и вся обычная парламентская механика была бы неуместна и никчемна у нас»2. Таким образом, большевики не собирались придерживаться каких-либо формальных ограничений в тех случаях, когда речь шла об удержании власти в период революции. Действительно, в период революции правовые ограничения вряд ли могут служить серьезным препятствием для тех, кто стремится завоевать и удерживать власть.
Событием, существенно изменившим соотношение политических сил в высшем представительном органе, стало объединение ВЦИК рабочих и солдатских депутатов и ЦИК крестьянских депутатов, которое произошло 19 ноября 1917 г. После объединения самой многочисленной фракцией во ВЦИК становилась фракция левых эсеров, представлявшая
1 Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII—XX веков: очерки жизни и творчества. М., 2007. Т. 2. С. 551.
2 Там же. С. 30—31.
политическую силу, с которой приходилось в то время считаться3. В союзе с левыми эсерами большевики одержали победу над правыми эсерами на крестьянском съезде Советов, что обеспечивало им поддержку крестьянства. Так, на II съезде Советов крестьянских депутатов было принято «Воззвание», предложенное Лениным. В нем правые эсеры характеризуются как «раскольники и изменники всем учениям и программам социалистов-революционеров, как перебежчики в лагерь врагов революции». В то время как левые эсеры названы «верными хранителями учения, программы и требования социалистов-революционеров, партией, которая осталась верна интересам трудящегося крестьянства»4. Заслугой левых эсеров было то, что они не позволили правым эсерам сорвать крестьянский съезд. Об этом пишет Е.Н. Городецкий: «Если в советском парламенте левые эсеры позволяли себе выступать в роли оппозиции, то перед лицом крестьянских масс они с той или иной степенью решительности боролись против правых эсеров, не дали им возможности сорвать съезд». Правда, далее он замечает, что «большевики шли на это соглашение с крестьянским съездом, не поступаясь ни единым пунктом своей про-граммы»5. Данное замечание не соответствует действительности, так как большевики к тому времени согласились с главным пунктом программы эсеров — социализацией земли. Кстати, мысль о том, что большевики не поступились ни одним пунктом своей программы, высказывалась и другими советскими учеными. Например, В.М. Клеандрова писала: «Партия большевиков шла на заключение блока с левыми эсерами для того, чтобы привлечь на сторону рабочего класса те слои крестьян, которые находились еще под влиянием левых эсеров. Но при этом партия большевиков не отступала ни в одном из принципиальных вопросов своих программных установок»6.
Таким образом, широко распространенным в литературе является мнение о том, что начиная с октября 1917 г. большевики занимали безраздельно господствующее положение. В качестве одной из основных задач в статье ставится выяснение влияния партии левых эсеров и их программы на законодательную деятельность высших органов Советской
3 На 19 ноября состав ВЦИК выглядел следующим образом: 113 левых эсеров, 92 большевика, 7 социал-демократов — интернационалистов, 4 эсера-максималиста, 3 украинских социалиста, 1 анархист и 7 пр. Естественно, что большевики не могли примириться с такой ситуацией, когда большинство во ВЦИК принадлежало левым эсерам, поэтому они стали пополнять Центральный Исполнительный Комитет делегатами от армии, флота и профсоюзов. К январю 1918 г. состав ВЦИК включал: 182 большевика, 111 левых эсеров, 13 с.д. — интернационалистов, 4 максималиста, 4 украинских социалиста, 2 правых эсеров, 1 меньшевика, 1 анархиста, 1 народного социалиста и 6 беспартийных (см.: Разгон А.И. ВЦИК Советов в первые месяцы диктатуры пролетариата. М., 1977. С. 35—37).
4 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 152.
5 Городецкий Е.Н. Рождение Советского государства. М., 1987. С. 118, 121.
6 Клеандрова В. М. Организация и формы деятельности ВЦИК. 1917—1924 гг. М., 1968.С. 16.
власти в период с ноября 1917 г. по июль 1918 г. Наличие определенного влияния партии левых эсеров на законотворчество, собственно, и является подтверждением существования в этот промежуток времени многопартийности в высших представительных органах власти на съездах Советов и во ВЦИК.
Главным политическим вопросом в период работы ВЦИК 2-го созыва был вопрос о созыве Учредительного собрания, который обсуждался на заседании ВЦИК 22 декабря 1917 г. Большевик Зиновьев заявил, что «под предлогом созыва Учредительного собрания, под знаменитым лозунгом "Вся власть Учредительному собранию!" кроется лелеемый лозунг "Долой Советы!"», в то время как «Советы — великое историческое явление, небывалое в истории» и «порядок ведения выборов в наши Советы — есть идеальнейшая форма всенародных и честных выборов». Следовательно, тяжба между Учредительным собранием и Советами — исторический спор между двумя революциями — революцией буржуазной и революцией социалистической7. После выступления Зиновьева большевиками была предложена резолюция о созыве Третьего Всероссийского съезда Советов и Третьего Всероссийского съезда крестьянских депутатов, в которой указывалось, что «Центральный Исполнительный Комитет считает необходимым всей организационной силой поддержать левую половину Учредительного собрания против его правой буржуазной и соглашательской половины»8. Свое отношение к проблеме Учредительного собрания на заседании ВЦИК 22 декабря высказали и левые эсеры. Прошьян, отметив, что их партия стояла до последнего дня на защите Учредительного собрания как института народного представительства, заявил, что «Учредительное собрание не будет укреплять почву для дальнейшего развития социалистической революции, оно не поставит своей задачей проведение социалистических начал в жизнь»9. Таким образом, с 22 декабря многопартийный ВЦИК под руководством партии большевиков взял курс на борьбу с правой частью Учредительного собрания, противопоставив лозунгу «Вся власть Учредительному собранию!» лозунг «Вся власть Советам!». Причем левые эсеры после некоторых колебаний поддержали большевиков в этом вопросе.
За короткий период с 27 октября по 29 декабря 1917 г. ВЦИК проделал довольно значительную законодательную работу. Если сопоставить количественные показатели работы ВЦИК и СНК, то получается, что СНК работал гораздо интенсивнее. Так, СНК за тот же период принял более 80 законодательных актов, а ВЦИК — около 3010. Однако при оценке деятельности следует учитывать не только количественные пока-
7 Там же. С. 175—176.
8 Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 278.
9 Протоколы заседаний Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов 2-го созыва. М., 1919. С. 178.
10 См.: Декреты Советской власти. Т. 1. С. 382.
затели, но и содержание тех актов, которые рассматривались высшими органами власти. Анализ декретов, принятых ВЦИК 2-го созыва, позволяет утверждать, что Центральный Исполнительный Комитет обсуждал и принимал наиболее важные правовые акты. Причем чаще всего эти акты направлялись на рассмотрение и утверждение из Совета Народных Комиссаров. Из этого следует, что с первых дней работы выявилось, что основной функцией ВЦИК как представительного органа было обеспечение курса, который проводился Советским правительством. Можно утверждать, что именно по этой причине важнейшие акты, направлялись на рассмотрение и утверждение ВЦИК. Большевикам как правящей партии удавалось каждый раз проводить через ВЦИК 2-го созыва свои резолюции. Однако не всякий раз они добивались поддержки со стороны подавляющего большинства членов ВЦИК. Бывали случаи, когда количество противников того или иного декрета, предложенного на рассмотрение ВЦИК Совнаркомом, было значительным.
Многопартийный состав съезда Советов обеспечивал не только легитимность власти, но и наличие различных точек зрения по важнейшим вопросам. Разногласия между правящими партиями — большевиков и левых эсеров — обнаружились на заседании 18 января 1918 г., когда Третьим съездом рассматривался законопроект о социализации земли. Проект закона был представлен народным комиссаром земледелия левым эсером Колегаевым, который подчеркнул, что этот проект — результат соглашения между фракциями большевиков и левых эсеров и что соглашение состоялось по всем пунктам, кроме тринадцатого11. После того, как основные положения закона были прочитаны, председатель съезда Свердлов предложил принять закон без прений. Против этого предложения возражал Иоффе, представлявший на съезде партию меньшевиков. Он назвал принятие закона о социализации земли без прений «политикой зажимания рта». В то же время он признал, что по этому вопросу представители разных партий вряд ли смогут переубедить друг друга12. Съезд, несмотря на возражения со стороны меньшевиков, принял решение голосовать без прений. Это решение было встречено неодобрением со стороны оппозиционных партий. Например, представитель фракции объединенных социал-демократов Доброницкий говорил, что «когда Учредительное собрание голосовало земельный проект без прений, то оно имело оправдание, оно находилось под угрозой штыка, но когда делаете это вы, то это может быть объяснено только боязнью оппозиции, неуважением к себе как к законодательному собранию»13.
11 В п. 13 закреплялось, что «общим и основным источником права на пользование землей сельскохозяйственного значения является личный труд» (Декреты Советской власти. Т.1. С. 409).
12 Государственный архив Российской Федерации (далее — ГАРФ). Ф. 1235. Оп. 2. Д. 9. Л. 29.
13 Там же. Л. 30.
6 ВМУ, право, № 4
81
О том, как пришли к соглашению по закону о социализации земли большевики и левые эсеры, можно узнать из выступления М.А. Спиридоновой на II съезде партии левых эсеров 17 апреля 1918 г. Процитируем это выступление, поскольку оно воспроизводит обстановку, в которой проходило принятие советского закона на основе эсеровской программы: «В 18 и 19 пунктах Основного закона внесли они (большевики. — О.М.) такую поправку, которая, по существу, рушила основные пункты нашей социализации земли. У нас источником права на землю является труд, они вставили поправку, что источником является труд и советская власть. Удалось сорвать их поправку только революционным путем. Нами было сделано заявление, что больше спорить мы не будем и лучше сразу выйдем сейчас на этот съезд. Мы были уверены, если этот пункт поставить на голосование, то весь большевистский съезд будет голосовать за нашу поправку. Тогда большевики категорически воспротивились этому и почти моментально приняли наш пункт, отказавшись от всякого внесения поправок и по этому пункту, и по другим, потому что для них вынести эти вопросы на обсуждение крестьянства казалось немыслимым, тогда бы крестьянство не пошло за ними. Наше влияние на третьем крестьянском съезде Советов было поразительным и не соответствовало величине нашей фракции. Наша фракция имела 400 человек с чем-то, а их — 800—900 человек, даже больше, и большевики тогда, не считаясь совершенно с пропорциональным представительством во фракциях, дали нам 125 мест, а себе взяли 160»14.
Основными пунктами разногласий между большевиками и левыми эсерами в ходе обсуждения проекта основного закона о социализации земли были следующие: левые эсеры выступали за социализацию земли, а большевики хотели проводить национализацию. Левые эсеры упорно настаивали на отмене всякой собственности на землю, в том числе и государственной. Большевики в этом вопросе уступили, так как, по их мнению, отмена всякой собственности имела только теоретическое значение. Для них принципиально важным было то, что отменялась частная собственность на землю. Разногласия между большевиками и левыми эсерами на Третьем съезде Советов возникли из-за формулировки п. 13 законопроекта: левые эсеры настаивали на том, что «труд считается исключительным источником права на пользование землей», а большевики стремились смягчить эту формулировку и предложили поправку, что труд является «общим и основным источником права на пользование землей сельскохозяйственного назначения». Благодаря этому изменению формулировки п. 13 большевики добились возможности наделения государства в некоторых случаях правом пользования землей. Приняв основные положения, окончательное утверждение закона о социализации земли Третий съезд Советов поручил ВЦИК 3-го созыва.
14 Партия левых социалистов-революционеров: Документы и материалы. Т. 1: Июль 1917 — май 1918 г. М., 2000. С. 235—236.
Детальная доработка законопроекта проходила в 26 подсекциях, на которые была разбита крестьянская секция ВЦИК. В подсекциях законопроект подвергся серьезному обсуждению и был существенно доработан. Особенно сильно изменился раздел 7 «О формах землепользования». Г.М. Иващенко, возглавлявший секцию, работавшую над этим разделом, вспоминал: «Когда привлекли представителей деревни к разработке закона о социализации земли, то они, прочитав проект земельной реформы, сказали: "Федот, да не тот", "лохматая социализация". И, найдя его лохматым, стали причесывать своими мозолистыми руками. Отруба и хутора, проходившие красной нитью через весь законопроект, подверглись жесткой критике»15. Исследователь В. Кабанов об изменении раздела 7 писал следующее: «Докладчик от секции левый эсер Г.М. Иващенко доложил, что ввиду общего несогласия секции с редакцией раздела вносится новая его редакция, в которой отмечается, что Советская республика "будет оказывать содействие коллективным формам землепользования, давая преимущество коммунистическим перед всеми остальными", и что "коммуны, артели и кооперативы пользуются преимуществом перед единоличным землепользователем". Майоров — главный разработчик лево-эсеровского проекта — категорически выступил против новой редакции, но большинство секции отвергло старую редакцию раздела. Тогда Коле-гаев и Майоров заявили, что ввиду отклонения раздела VII, они отказываются от дальнейшей защиты всего проекта о социализации земли»16. Любопытно, что большинство крестьян, участвовавших в обсуждении раздела о формах землепользования, высказались в поддержку коллективных форм хозяйствования, а левые эсеры, которые позиционировали себя как партию — выразительницу интересов крестьянства, боролись, по сути, за утверждение в качестве основной формы землепользования единоличного трудового пользования землей. В этом можно усмотреть противоречивость политики партии левых эсеров. Можно предположить, что их политика не согласовывалась с действительными желаниями той массы населения, которую они хотели представлять. Решение о формах землепользования, которое приняла крестьянская секция ВЦИК, наводит на мысль, что российские крестьяне и после Октября продолжали придерживаться традиционного общинного (коллективного) подхода как основного подхода к землепользованию. И это несмотря на то, что в период Столыпинской аграрной реформы была предпринята активная попытка внедрить среди российских крестьян единоличные формы землепользования (хутора, отруба).
Рассмотрение основного закона о социализации земли происходило 27 января 1918 г. на пленарном заседании ВЦИК, на котором присутст-
15 Голос трудового крестьянства. 1918. 31 янв.
16 Кабанов В.В. Разработка Основного закона о социализации земли // Октябрь и советское крестьянство. 1917—1927. М., 1977. С. 109.
вовали: от большевиков — 94, левых эсеров — 85, правых эсеров — 3, эсеров максималистов — 5, объединенных интернационалистов — 3, анархистов-коммунистов — 2 человека17.
Законопроект представлялся лидером партии левых эсеров М.А. Спиридоновой, возглавлявшей крестьянскую секцию съезда18. После ее выступления Свердлов заявил, что по представленному проекту «никакого обсуждения допущено быть не может»19. Однако представители оппозиционных партий все же выразили свое отношение к представленному проекту. Пумпянский от фракции правых эсеров гордо заявил, что «основные положения этого законопроекта являются нашей мыслью, нашей душой революции, душой, которую мы вложили в это дело за всю деятельность партии»20. При этом он считал, что законопроект о социализации земли может быть принят только будущим Учредительным собранием. С такой постановкой вопроса были не согласны левые эсеры, представитель которых Камков утверждал, что его партия и партия большевиков внесли в основные положения ряд существенных изменений. Проект же правых эсеров, предложенный ими в Учредительном собрании, «есть типично кадетский проект»21. Анархисты и социал-демократы — интернационалисты отмечали, что предлагаемый на утверждение ВЦИК проект закона вообще не является социалистическим. Например, интернационалист Блюм заявил: «Проект, который предлагается вашему вниманию, ведет к созданию мелких собственников на земле, что мы считаем мерой реакционной»22. Как видно из стенограммы, большевики практически не принимали участия в обсуждении: они прекрасно понимали, что идея социализации земли — часть эсеровской программы, и поэтому считали, что и отстаивать законопроект должна партия левых эсеров. Таким образом, при обсуждении законопроекта о социализации земли на пленарном заседании ВЦИК столкнулись две политические силы: с одной стороны — социалисты-революционеры, а с другой — социал-демократы, меньшевики. Большевики, желая получить поддержку Советской власти со стороны крестьянства, выступили в этом вопросе в союзе с партией левых эсеров23. Однако не следует думать, что окончательный вариант основного закона о социализации получился чисто ле-воэсеровским. Большевикам удалось провести ряд существенных поправок. Например, по настоянию большевиков в законе были сняты все упо-
17 ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 18. Д. 3. Л. 12.
18 Там же. Л. 1об.
19 Там же. Л. 2.
20 Там же. Л. 2 об.
21 Там же. Л. 3.
22 Там же. Л. 3об.
23 Программы партий левых эсеров см.: Политические партии России. Энциклопедия / Политические партии России, конец XIX — первая треть XX в. М., 1996; Партия левых социалистов-революционеров. С. 685—689; Октябрь 1917 и судьбы политической оппозиции. Ч. 1; Политические партии России. Гомель, 1993. С. 83—90.
минания о земствах и земельных комитетах в ст. 6, 8, 9, 10 и 11: их место заняли Советы, т.е. государство в их лице получало все права пользования и распоряжения землей. В ст. 20 была внесена поправка о том, что органы Советской власти пользуются землей для государственных застроек и проведения дорог. Выступая против этих поправок, левый эсер Майоров говорил, что «здесь пахнет национализацией»24. Левые эсеры видели в этом процессе «механическое превращение трудового крестьянина в батрака — пролетария на государственной земле»25.
Несмотря на то что партии левых социалистов-революционеров не удалось отстоять все свои положения в законе о социализации земли, свои заслуги в принятии этого правового акта они оценивали весьма высоко. Об этом можно судить, например, по следующему высказыванию Трутовского на II съезде партии левых социалистов-революционеров 24 апреля 1918 г., когда он охарактеризовал основной закон о социализации земли как «нашу единственную пока наиболее крупную заслугу»26. При этом основной докладчик по аграрной программе и один из авторов закона о социализации земли И. А. Майоров сетовал на то, что «понятие о потребительно-трудовой норме, которое составляло сущность решения вопроса о социализации земли, у наших партийных писателей не выливалось или выливалось не в практическую форму. Ни сам народ, ни те люди, которые являлись творцами идеи, не представляли зачастую практического применения этой идеи»27. Дальнейшее развитие сельского хозяйства разработчику закона виделось в самом общем виде в переходе от социализации земли к общественной обработке земли. Он указывал при этом, что в крестьянстве проявляется коммунизм. Таким образом, несмотря на то что левые эсеры в политической борьбе главным образом опирались на силу своей аграрной программы, они признавали и ее недостаточную разработанность.
Среди важнейших законодательных актов, обсуждавшихся и принятых во ВЦИК 3-го созыва, наряду с основным законом о социализации земли выделяется декрет о суде № 2. В отличие от декрета о суде № 1 он был актом, принятым и СНК, и ВЦИК 3-го созыва, в нем предусматривалось создание окружных судов для рассмотрения дел, превышающих подсудность местного народного суда. Этот декрет разрабатывался в Наркомюсте, который в то время возглавлял левый эсер Штейнберг. Как видно из документов, при разработке проекта декрета возникли разногласия между большевиками и левыми эсерами, входившими в коллегию НКЮ. Поэтому, хотя 15 января 1918 г. СНК и утвердил декрет, 16 января по заявлению Стучки в Совнаркоме было
24 Голос трудового крестьянства. 1918. 27 янв.
25 Устинов А. Новое направление аграрной политики партии коммунистов-большевиков // О земле и крестьянстве: Сб. статей. М., 1919. С. 76—77.
26 Партия левых социалистов-революционеров. С. 556.
27 Там же. С. 550—551.
6 *
85
решено декрет пересмотреть28. Сравнение документа, принятого СНК 15 января, и декрета о суде ВЦИК и СНК № 2 от 15 февраля 1918 г. показывает, что несмотря на решительные возражения со стороны большевиков М.Ю. Козловского, П.А. Красикова и П.И. Стучки первоначальный вариант почти не изменился. Таким образом, можно предположить, что ВЦИК в конце концов утвердил декрет, который был отредактирован представителями партии левых эсеров — членов коллегии Наркомата юстиции. О том, что именно критиковали большевики, можно узнать из совместного заявления Козловского, Красикова и Стучки. Например, они считали недопустимым применение термина «народный» в отношении к окружным судам, поскольку окружной суд, предназначенный для решения крупных гражданских дел, являлся, по их мнению, «только институтом переходного времени и по сему вымирающим». Кроме того, они выступали против создания Верховного судебного контроля, состоявшего из представителей областных судов, так как этот орган является «полузаконодательным для истолкования законов». Большевики — члены коллегии НКЮ считали, что надзор должен находиться в руках Комиссариата юстиции, а толковать законы могут только СНК и ВЦИК29. Любопытно, что в проект декрета о суде № 2 внес целый ряд поправок В.И. Ленин. Причем в отличие от Козловского, Красикова и Стучки Ленин не возражал против основных положений декрета, он лишь конкретизировал и уточнял уже имеющиеся нормы. Например, в ст. 25 Ленин внес поправку, согласно которой в качестве профессиональных правозаступ-ников за плату могли выступать только лица по выбору Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов30. Таким образом, получается, что при принятии декрета о суде № 2 Ленин поддержал левых эсеров, а не юристов-большевиков во главе со Стучкой.
Как показало дальнейшее развитие событий, союз между большевиками и левыми эсерами оказался весьма непрочным. Это выявилось на IV съезде Советов в марте 1918 г., когда, несмотря на активное противодействие партии левых эсеров, большевикам удалось ратифицировать Брестский мирный договор.
14 марта открылся IV съезд Советов, на котором были оглашены резолюции о мире с Германией. Все партии, представленные на съезде, за исключением большевиков высказались против подписания мирного договора. Кстати, на съезде была оглашена и декларация меньшинства большевистской фракции против ратификации Брестского договора (среди подписавших этот документ были Куйбышев, Фрунзе, Дыбенко, Кол-лонтай, Оппоков, Бухарин, Оболенский, Арманд, Косиор, Уншлихт, Буб-
28 РГАСПИ. Ф. 19. Оп. 1. Д.48. Л. 4.
29 Там же. Д. 60. Л. 7.
30 См.: Декреты Советской власти. Т.1. С. 466.
нов, Сапронов, Покровский и др. — всего более 60 большевиков31). Это обстоятельство позволяет утверждать, что по вопросу о Брестском мире оппозиционные партии поддержала и значительная группа большевиков. Иными словами, отношение к Брестскому миру показало противоречие не между партиями, а между теми социалистами, которые все еще верили в мировую революцию, и теми, кто на нее, по крайней мере в ближайшем будущем, уже не рассчитывал.
Протестуя против ратификации Брестского мира, наркомы-левые эсеры вышли из СНК, что привело к значительному ослаблению влияния этой партии на политику в стране, а в конечном счете — к ликвидации многопартийности и во ВЦИК, и на съезде Советов.
В апреле 1918 г. выход левоэсеровских наркомов из СНК обсуждался на съезде партии левых социалистов-революционеров. Точки зрения лидеров партии разделились. Наиболее ярко две противоположные позиции по этому вопросу были высказаны Спиридоновой и Штейнбергом. Спиридонова говорила: «Если крестьянство — особый движущий фактор нашей революции, как же его оставить без политической власти, как же можно устраивать выход из Совета Народных Комиссаров. Выход является преступлением по отношению к крестьянству, так как со стороны интересов крестьянства необходимо, чтобы аппарат центральной власти был и у нас в руках»32. На эту критику бывший нарком юстиции Штейн-берг дал следующий ответ: «Все горе в том, что Советская республика еще не родилась, что до сих пор она заменяется диктатурой даже не пролетариата, а верхушки его отдельных партий, лиц и категорий. Наша задача сейчас не хвататься за власть в центре, которая мифична по существу, которая ни на шаг не движет жизнью на местах. Наше место сейчас у народа, в точном смысле этого слова»33. Против доводов Штейнберга выступил бывший нарком земледелия Колегаев, заметив, что без участия партии левых эсеров во власти социализация земли так и останется политическим лозунгом. После Колегаева в прениях выступил Черепанов, который назвал одну из основных причин ухода левых эсеров от работы в Советском правительстве: «Следует раз и навсегда отказаться от гибельной для партии мысли о равноценности партийной и советской работы. Отдавая все лучшие силы партии для работы в Советах, мы подрываем свою опору в массах, теряя связь с ней. Мы должны взять из Советов те силы, которые без ущерба для советской работы могут быть заменены большевиками, и бросить эти силы в работу партийную»34.
В результате обсуждения была принята резолюция по текущему моменту, в п. 1 которой закреплялось: «Позиция большинства ЦК и фрак-
31 Протоколы съездов и конференций Всесоюзной коммунистической партии (б). Седьмой съезд. Март 1918 г. Л., 1928. С. 230—232.
32 Партия левых социалистов-революционеров. С. 334.
33 Там же. С. 344, 346, 348.
34 Там же. С. 354.
ции левых с.р. IV съезда Советов, занятая по вопросу о ратификации мира, и в связи с ней состоявшийся выход из Совета Народных Комиссаров делегации левых с. р. являются правильными»35.
После заключения Брестского мира Советская Россия получила долгожданную мирную передышку. В этот период происходит некоторая активизация законодательной деятельности ВЦИК 4-го созыва. На заседании 1 апреля была создана комиссия для разработки Конституции Советской республики. Как разрабатывалась первая советская конституция досконально изучено в специальной монографии О.И. Чистякова36. Поэтому нет необходимости рассматривать этот вопрос подробно.
4 июля 1918 г. открылся V Всероссийский съезд Советов, на котором пунктами разногласий между правящими партиями стали декреты о продовольственной диктатуре и основной закон о лесах. Весьма эмоциональным было выступление лидера левых эсеров М.А. Спиридоновой, которая сказала: «Я считаю, что я имею право, завоевала его обвинять всю партию большевиков за то, что они крестьянству сейчас изменяют. Крестьянство как класс партия большевиков не поддерживает»37. С обоснованием правильности проводимой политики от большевиков выступал В.И. Ленин. В его выступлении прозвучала известная фраза о том, что приходится все время переделывать декреты, но «мы такого социализма, который можно было бы вложить в параграфы, не знаем»38. Главную проблему, стоявшую перед Советской властью, вождь выразил следующим образом: «Чем больше надвигается на нас голод, тем яснее становится, что против этого отчаянного бедствия нужны и отчаянные ме-ры»39. Ленин категорически отверг обвинения партии большевиков в том, что она ведет борьбу с крестьянством. «Неправда, что это борьба с крестьянами, кто это говорит — тот величайший преступник»40. В заключение Ленин подчеркнул, что национализацию в стране сразу провести было нельзя, но при этом он сказал, что это, «может быть, ошибка, что мы социализацию земли поставили в наш закон 26 октября. Это была уступка левым эсерам, которые отказались от власти и сказали, что останутся только тогда, если будет проведен этот закон»41. Таким образом, Ленин признал, что идея социализации земли — это часть эсеровской программы, которой большевики воспользовались для того, чтобы обеспечить себе союз с партией левых эсеров и, следовательно, получить поддержку крестьянства, чьи интересы эта партия во время революции представляла.
35 Там же. С. 541.
36 Чистяков О.И. Конституция РСФСР 1918 года. М., 1984.
37 Пятый Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов. Москва, 4—10 июля 1918 г. М., 1918. С. 55.
38 Там же. С. 66.
39 Там же. С. 68.
40 Там же. С. 70.
41 Там же. С. 72.
После Ленина выступал левый эсер Камков. Он обратил внимание на то, что в комитеты деревенской бедноты организуются деревенские лодыри, а беднейшее крестьянство кровно спаяно с трудовым крестьянством. Зиновьев на это возразил, сказав, что организация комитетов бедноты — это не путаница классовых отношений, а это есть выяснение отношений в деревне. Яростная полемика между двумя правящими партиями произвела на делегатов V съезда Советов тягостное впечатление. Максималист Светлов в своем выступлении охарактеризовал советский строй как «ублюдочный». При этом он отметил, что левые эсеры крайне неудачно выступают против большевиков, и призвал съезд к уничтожению частной торговли и к проведению и в дальнейшем хлебной монополии42.
После бурного обсуждения продовольственной политики съезду были предложены две резолюции — большевиков и левых эсеров. В большевистской резолюции указывалось, что «вырвать хлеб у кулаков можно, только организовав деревенскую бедноту и оказывая этой бедноте самую горячую моральную и материальную поддержку из городских очагов рабочей и крестьянской революции». Левоэсеровская резолюция, напротив, содержала положения, из которых следовало, что «политика, проводимая Советским правительством, крайне неудачна и вносит путаницу в классовые отношения в деревне, создавая гибельный фронт города и дерев-ни»43. Как известно, конфликтную ситуацию на съезде разрешить не удалось. Партия левых эсеров пошла на организацию мятежа, который был быстро подавлен. 9 июля 1918 г. V Всероссийский съезд Советов одобрил «целиком и полностью энергичную политику Совета Народных Комиссаров, направленную на ликвидацию преступной и безумной авантюры левых эсеров»44 и решил исключить партию левых эсеров из Советов.
Итак, V Всероссийский съезд Советов стал переломным в истории высших советских представительных органов, так как во время его работы вторая по численности партия левых эсеров, представленная на съезде и во ВЦИК, дискредитировала себя в ходе мятежа. В результате в стране начала складываться однопартийная система власти.
В исследовании, специально посвященном развитию советского права в 1917—1918 гг., Т.Е. Новицкая пишет, что «вся законодательная деятельность высших органов Советского государства была проникнута единством. Они последовательно проводили в жизнь программу, принимаемую на съездах Советов. В основу важнейших декретов легли положения партийной программы РСДРП(б) и другие партийные документы»45. С учетом того, что ВЦИК и съезд Советов в этот период были многопартийными представительными органами, следует добавить, что важ-
42 Там же. С. 82, 84.
43 Там же. С. 98, 99.
44 Там же. С. 134.
45 Новицкая Т.Е. Возникновение советского права. (1917—1918 гг.): Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1980. С. 69.
нейшие декреты закрепили не только положения партийной программы РСДРП(б), но и положения программы левых эсеров.
Попытаемся выяснить, какие положения программы партии левых эсеров, принятой в 1918 г., были воплощены в декретах Советского государства. Для этого приведем отрывок из программы левых эсеров, касающийся мероприятий в народно-хозяйственной области: «Для проведения планомерного обобществления всего народного хозяйства и устранения господства эксплуататоров необходимо проведение следующих ближайших мероприятий: планомерной экспроприации капиталистических классов (отмена права наследования, высокие налоги для буржуазии); замены частной торговли потребительскими обществами, охватывающими все население и объединенными в единый союз; монополизации всей внешней торговли; национализации кредита с установлением права на кредит; установление на всех производствах и на все главнейшие товары и продукты массового производства твердых цен; обобществление земледелия»46. Как известно, в первой половине 1918 г. были приняты декреты, в которых в какой-то мере были воплощены эти программные положения, например основной закон о социализации земли, декрет о потребительской кооперации47, декрет об отмене права наследования. Что касается большевиков, то для них в 1918 г. продолжала действовать программа РСДРП(б), принятая в 1903 г., в которой экономические вопросы рассматривались в общем виде. Новая программа РКП(б), принята в 1919 г., отражала ситуацию 1919 г. и по степени проработанности значительно превосходила программу партии левых эсеров 1918 г. Таким образом, анализ партийных программ и законодательных актов дает основание утверждать, что в 1917—1918 гг. в законотворчестве воплощались программные требования как партии большевиков, так и левых эсеров. Кстати, идея об использовании программ партий РСДРП и ПЛСР вместо отмененных законов свергнутых правительств принадлежала В.И. Ленину. Об этом упоминает в своих воспоминаниях П.И. Стучка: «Поскольку Ленин не любил фраз без конкретного содержания, он внес в проект декрета (декрета о суде № 1. — О.М.) дополнение о том, что отменяются все старые законы, которые противоречат декретам Советской власти, а также программам-минимум победивших партий большевиков и левых эсеров»48. Представляется, что в использовании большевиками программных положений партии левых эсеров нет ничего удивительного, так как обе партии (и большевики, и левые эсеры) позиционировали себя как социалистические и, следовательно, у них была почва для сотрудничества.
46 Партия левых социалистов-революционеров. С. 686.
47 Декрет о потребительской кооперации был внесен на рассмотрение ВЦИК лично В.И. Лениным, который считал, что это компромисс между государством и кооперативами.
48 Стучка П.И. Ленин и революционный декрет // Стучка П.И. Избр. произв. по мар-ксистко-ленинской теории права. Рига, 1964. С. 344.
Оценивая законотворчество на съездах Советов и во ВЦИК в изучаемый период можно сделать следующие выводы.
Многопартийность, безусловно, отразилась на характере законотворчества: правящей большевистской партии приходилось постоянно отстаивать свои законопроекты, причем нередко в ожесточенных спорах с представителями других социалистических партий. В то же время надо отметить, что идеи, которые поддерживали оппозиционные партии, воплощались в законодательных актах Советского государства. Это объясняется тем, что несмотря на расхождения все партии, представленные на Всероссийских съездах Советов и во ВЦИК, были социалистическими и между ними были не только различия, но и много общего.
Поскольку организовать эффективную работу в многопартийном высшем представительном органе государства — чрезвычайно сложная задача, партия большевиков в конечном счете с ней не справилась и применила методы насилия, чтобы избавиться от оппозиции. Это привело к установлению однопартийной системы. Однако можно ли такой вариант развития политической системы считать решением проблемы? Хотя многопартийность значительно «усложняет» деятельность представительного органа, не стоит забывать и о ее положительных сторонах. Как показывает опыт 1917—1918 гг., к этим положительным моментам относились плюрализм мнений и разнообразие точек зрения, которые обеспечивались благодаря наличию в составе высших представительных и законодательных органов различных политических партий и тем, что в обсуждениях законопроектов принимали участие представители всех партий, даже если фракция этой партии насчитывала всего несколько человек.
В заключение стоит отметить, что в первые месяцы Советской власти многопартийная система сложилась отнюдь неслучайно. Наличие многопартийности в недолгий промежуток времени в истории Советского государства объясняется тем, что левые эсеры как новая партия, отделившаяся от партии эсеров сразу после Октябрьской революции, пользовались поддержкой крестьянства, организованного во Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов. Как только удалось лишить крестьян своего представительного органа путем объединения съездов Советов, левые эсеры свой политический вес потеряли. Поэтому вывод, который делался в научной литературе советского периода, о том, что большевики в принципе были не против союза с другими социалистическим партиями, в том числе и с левыми эсерами, а левые эсеры будто бы сами отказались сотрудничать с большевиками и вышли из состава правительства в марте 1918 г., является несколько упрощенным объяснением установления в стране однопартийной системы. В качестве примера приведем точку зрения историка М.П. Ирошникова, высказанную им в 70-е гг.: «Исследование настойчивой борьбы В.И. Ленина и возглавляемого им большинства ЦК РСДРП(б) против требования меньшевистско-эсеро-вского блока о создании "однородного социалистического правительст-
ва" и одновременно капитулянтской позиции некоторых неустойчивых членов оппозиционной внутрипартийной группы убедительно подтверждает сделанный советскими историками важный вывод относительно основной причины возникновения в нашей стране однопартийной политической системы. Этот вывод состоит в том, что мелкобуржуазные партии сами отвергли сотрудничество с большевиками на основе выражавшей волю революционных трудящихся России программы II Всероссийского съезда Советов и встали на путь борьбы против диктатуры проле-тариата»49. В исследовании К. Гусева утверждалось, что «большевики не стремились к созданию однопартийной системы, и В. И. Ленин неоднократно говорил о желательности создания коалиционного Советского правительства. И не большевики установили однопартийную систему, а исторические условия революции в России и политика партии левых эсеров, оторвавшейся от народа и оказавшейся по ту сторону баррикад, привели к этой системе»50. Из приведенных цитат видно, что в советской литературе вся ответственность за установление в стране однопартийной системы возлагалась на партию левых эсеров, которые на определенном этапе сами отказались от участия во власти.
В современной исторической литературе дается уже другая оценка политического блока большевиков с левыми эсерами. По мнению Е.Г. Гимпельсона, «Ленин использовал ожесточенную борьбу в партии эсеров и заключил политический блок с левыми эсерами. Несмотря на расхождение с ними по вопросам многопартийности, "диктатуры пролетариата", большевики получили столь необходимую им поддержку, чтобы удержаться у власти»51. Точка зрения Е. Гимпельсона более точно отражает ситуацию, но и она, как представляется, не дает исчерпывающий ответ на вопрос о характере взаимоотношений двух правящих партий после Октября. Представляется, что ответственность за разрыв союза между двумя правящими партиями лежит и на партии большевиков, и на партии левых эсеров. В самом начале сразу после вооруженного восстания большевики действительно были в принципе не против союза с левыми эсерами, потому что этот союз был необходим партии Ленина для получения Советской властью поддержки со стороны крестьянства, т. е. подавляющего большинства населения страны. На тот момент интересы крестьянства формально представлял Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов, который левые эсеры смогли повести за собой в декабре 1917 г. Затем левым эсерам при помощи большевиков удалось произвести в январе 1918 г. слияние съезда Советов крестьянских депутатов со съездом Советов рабочих и солдатских депутатов. Таким обра-
49 Ирошников М.П. Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин). Л., 1974. С. 54—55.
50 ГусевК.В. Крах партии левых эсеров. М., 1963. С. 239.
51 Гимпельсон Е.Г. Россия на переломе эпох. Осмысление XX столетия российской истории. М., 2006. С. 16.
зом, крестьяне, которые пошли за левыми эсерами, лишились своей самостоятельной политической организации в центре. Зато большевики стали формально выражать интересы и рабочих, и крестьян на объединенном Всероссийском съезде Советов. Левые эсеры не смогли своевременно увидеть опасность в упразднении съезда Советов крестьянских депутатов и, по сути, добровольно сдали свои политические позиции большевикам. Они не смогли удержаться во власти из-за отсутствия у них политического опыта, который был у партии В.И. Ленина. Кроме того, в программе левых эсеров было много неразработанных или слабо разработанных положений, а их главный лозунг о социализации земли оказался не столь эффективен на практике. Вообще, история взаимоотношений между партиями на Всероссийских съездах и во ВЦИК показывает, что партия большевиков умело использовала в своих интересах партию левых эсеров как политическую организацию. В конечном итоге потеря партией левых эсеров власти и представительства в высших советских органах сильно ударила по интересам и положению крестьянства в России.
История многопартийности в первые месяцы Советской власти наглядно показывает, как важны политические институты для осуществления власти. Отсутствие институциональной организации даже у подавляющего большинства населения приводит в конечном итоге к утрате влияния и игнорированию интересов этого большинства при принятии важнейших политических решений и их закреплении на уровне законодательства.
Список литературы
1. Гимпельсон Е.Г. Россия на переломе эпох. Осмысление XX столетия российской истории. М., 2006.
2. Городецкий Е.Н. Рождение Советского государства. М., 1987.
3. Кабанов В.В. Разработка Основного закона о социализации земли // Октябрь и советское крестьянство. 1917—1927. М., 1977.
4. Клеандрова В.М. Организация и формы деятельности ВЦИК. 1917— 1924 гг. М., 1968.
5. Новицкая Т.Е. Возникновение советского права (1917—1918 гг.): Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1980.
6. Партия левых социалистов-революционеров. Документы и материалы. Т. 1: Июль 1917 — май 1918. М., 2000.
7. Разгон А.И. ВЦИК Советов в первые месяцы диктатуры пролетариата. М.,
1977.
Поступила в редакцию 20.05.09
