CC BY
86
«старших братьев» - опытных наставников (шифу) усердно изучали азы цюань-шу: стойки, перемещения, удары, блоки, комбинации приемов и т. д., затрачивая недели, месяцы и годы на доведение до совершенства каждого элемента. И только спустя 3-4 года им разрешалось приступать к освоению спарринга с партнером.
Среднее звено - монахи-воины продолжали упорно шлифовать технику сложных структур защиты и нападения приемов боевых действий, особое внимание уделяя отработке тао и свободному поединку с одним или несколькими противниками, а в более поздние годы осваивая технику и тактику боя с оружием и безоружного против вооруженного воина.
Старые мастера постигали секреты естественной активизации биологических возможностей человека, таинства акупунктуры и акупрессуры, методику «смертельного касания» - точечного воздействия и разрушения в боевой обстановке жизнедеятельности конкретного органа, вызывающего паралич или смерть, методы реанимации, лечения недугов и многое-многое другое.
К вечеру все снова строились вместе, чтобы продемонстрировать наставнику воинских искусств свои успехи и достижения. При этом излишняя самоуверенность и за-
носчивость не поощрялись. Вызвав хвастуна вперед, наставник легко доказывал несовершенство его познаний. Этика легендарного монастыря предписывала мастеру до глубокой старости оставаться в форме и уметь противопоставить боевой опыт, силу духа азарту молодых.
Вечером легкий ужин. Много времени отводилось образованию, изучению философских и иных наук, чтению книг, занятию искусствами. Работа в пределах монастыря. Отдых. Далее не столь долгая, как утром, медитация и вновь водные процедуры, массаж и сон.
Обучение у-шу в Шаолине строилось на положениях, составивших впоследствии фундамент большинства школ боевых искусств:
- постепенное увеличение сложности и объема осваиваемого материала;
- следование предначертанному пути-Дао в течение всей жизни, занимаясь усердно и постоянно;
- соблюдение умеренности в еде, отказ от употребления мяса, вина и воздержание от распутства;
- соблюдение ритуала, следование традициям и заповедям Будды.
Поступила в редакцию 30.11.2006 г.
Принята к печати 1.12.2006 г.
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО О СЛУЖЕБНОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ ЧИНОВНИКОВ
В ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XVIII в.
Я.С. Черемисина
Cheremisina Y.S. Legislation on officials’ duties of service in the first quarter of XVIII century. This article depicts the main legal acts which regulate the activity of state officers in the central administration apparatus during the time of Peter the Great. Analyzing the content of the General Regulations, Table of Ranks and some other legal documents, the author reveals the whole picture of an official’s working day and describes the new order of career development. The article enables the reader to have an outlook on the way of state officers’ life and work during the time of Peter the Great.
История государственной службы России насчитывает несколько столетий. Она неразрывно связана с созданием русского централизованного государства, выживаемость которого в сложных геополитических условиях во многом обусловливалась службой всех социальных групп (сословий) на благо своей
страны. Неслучайно сложились представления о Руси ХУ1-ХУ11 вв. как о «служилом государстве». Законы ХУ1-ХУ11 вв. точно определяли, какую службу должен был нести каждый служилый человек. Уклонение от нее строго каралось.
С изменением юридического положения служилого сословия претерпевал изменение и характер службы. Она становилась повинностью, отбываемой государю и государству. Конец XVII - начало XVIII в. характеризуется переходом от службы государю к государственной службе. Эпоха Петра Великого -особый период в отечественной истории. Петровские преобразования первой четверти XVIII в., не ломавшие в целом феодального социально-экономического строя, ускорили ход модернизации традиционного (средневекового общества), привели к быстрому росту промышленности и торговли, интенсификации международных и культурных связей, централизации административной системы. Именно в этот период происходит утверждение абсолютизма в России и формирование бюрократии как «особого слоя лиц, специализирующихся на управлении государством и обладающего рядом привилегий» [1].
На протяжении XVII в. сохранялись две основные группы лиц, занятых в системе государственных учреждений: во-первых,
представители старой знати и разных слоев служилого населения, несшие как военную, так и гражданскую службу; во-вторых, приказные люди, являвшиеся специалистами в области приказного делопроизводства. Однако старое соотношение между ними меняется. Происходит расширение группы представителей господствующего класса, привлекавшихся к гражданскому управлению, не столько за счет увеличения числа приказных людей, сколько за счет привлечения новых слоев родовитой знати и служилых людей к выполнению обязанностей по гражданской службе. В первой четверти XVIII в. поступление на государственную службу осуществлялось по-разному, в зависимости от происхождения. Люди низкого происхождения набирались на службу (прежде всего военную) «по прибору» (по добровольной записи). К служилым людям по прибору относились стрельцы, воротники, затинщики. Служилые люди по отечеству, т. е. по происхождению, поступали на службу, «верстались» в обязательном порядке.
Административные реформы 1700-1719 гг. заметно усилили роль государства в повседневной жизни общества, преобразили структуру центральных и местных учреждений. При этом возросла численность госу-
дарственных служащих, особенно в системе местного управления. Именно в этих условиях административная практика запестрела эпизодами безудержного лихоимства, взяточничества, а то и дикого произвола должностных лиц. При этом надо заметить, что почти всегда взяточничество находится в комплексе других злоупотреблений. Создалась ситуация, когда «кормление», существовавшее в XVII в., переросло во взятку, т. к. стали брать и вымогать не только за высококвалифицированную работу, но и просто так. Процесс стремительного размывания прослойки компетентных чиновников, отсутствие целенаправленной работы по подготовке новых специалистов привели к нарушению преемственности в среде правительственных служащих, к падению их культурного уровня, к необратимому разрыву с лучшими приказными традициями. В этой ситуации никуда не исчезнувшие традиции худшие - мздоимство, пренебрежение к закону - бесповоротно стали доминирующими.
К взяточникам и лихоимцам Петр I относился непримиримо. В первой четверти XVIII в. на их головы обрушилась целая серия указов, один суровее другого. Уже в 1700 г. появились первые указы, запрещающие брать взятки при выборе земских бурмистров [2], а также при взимании государственных сборов «как лихоимцев и лихода-телей, так и тех, кто окажет им послабление казнить смертию, а имение их конфисковать» [3]. О случаях взятотничества каждый должен был доносить прямо Его величеству. Доносчику давалась награда за справедливый донос [4]. Основной указ петровского времени, запрещающий брать взятки, от 24 декабря
1714 г. предписывал равному наказанию с лихоимцами подвергать и тех, «кто им помогал в совершении преступления, или, зная об этом, не донес» [5]. Предпринятые Петром I меры по уничтожению волокиты и мздоимства, к сожалению, не принесли должного результата. Служилым классам трудно было сразу отрешиться от веками сложившихся воззрений на государственную службу как на источник доходов.
Наиболее серьезные изменения в положении должностных лиц гражданского управления произошли с изменением системы вознаграждения за службу. В 1714 г. с уничтожением системы поместных окладов
для всех служилых, в том числе и для приказных людей, впервые было введено жалование не как денежное дополнение к поместному окладу, а как самостоятельное и единственное вознаграждение за службу. В итоге повысилась непосредственная зависимость чиновников от верховной власти. Второе следствие указанной меры состояло в том, что прекращалась обязательная связь между гражданской службой и землевладением; это прежде всего относилось к канцелярским служащим, но впоследствии было перенесено и на мелкое чиновничество.
В марте 1714 г., составленными самим Петром I и собственноручно редактированными им известными «пунктами о движимых и недвижимых имениях» узаконено было, по примеру запада, единонаследие, чуждое русской жизни. Закон о майорате уравнял статус поместий и вотчин. Земельное владение стало называться имением. Указом определялось, что вся недвижимость «чрез духовную» доставалась «единому из сыновей». При отсутствии завещания имение передавалось по «первенству большему сыну». Наследник вступал во владение в возрасте 20 лет. В
XVII в. «большие» дети имели свои поместья, служилый человек мог справить (передать во владение) свое поместье «меньшим» детям. В 1684 г. за сыном разрешалось справлять все отцовские поместья земли «верстанные» и «неверстанные» и с «лишними четвертями». Собственно поместные оклады сыновей в расчет не принимались. Отцовские поместья справлялись «сверх» окладов детей и «новичного верстания». Таким образом, основные правовые нормы наследования земли XVIII в. устанавливались в
XVII в. Государство стремилось, прежде всего, обеспечить землями служилых людей -мужчин и сохранить недвижимость за определенным родом. «Специальное наследственное право для служилых людей», - так характеризовал систему наследования России К.П. Победоносцев. Государство стремилось поставить под контроль служилые земли. В XVIII в. земля утратила служебный характер, однако являлась одним из основных средств существования дворянства. Поэтому попытка изменить в 1714 г. порядок наследования не привела к желаемому результату и заставила вернуться к основным принципам наследования по Уложению.
Административные преобразования в XVIII в. следует рассматривать через призму коллежской реформы, поскольку коллегии, воплощая лучшие мечты Петра I об «общем благе» и «добром порядке», справедливости и законности, дали эпохе свое имя, а ее властным институтам «внутреннюю идеологическую конструкцию, которая обеспечила всему зданию весьма долгую жизнь» [6].
Реорганизацию системы управления и перераспределение штатов Петр начал с организации штата Канцелярии Сената. 29 июля 1711 г. состоялся приговор Сената о распределении чиновников старых подьячих по столам - Секретному, Приказному, Разрядному и повытьям. Требовалось собрать людей «добрых, и к приказным и полковым делам заобычных, и писать умеющих» [7]. Каждый, кто поступал на службу, должен был давать присягу на верность Государственной службы (2 марта 1711 г.), в которой он клялся, во-первых, «верности моему государю и всему государству...»; во-вторых, «правду и правый суд как между чинить народом, так и в делах государственных.»; в-третьих, «в собирании казны и людей и прочаго всего, чего государя моего и государства сего интересы требуют, какаое оныя звания не имеют все то истинно исполнять до последней своей издания сил .» [8].
Несмотря на предпринятые преобразования в области управления в 1710-1714 гг. и попытку государства упорядочить структуру государственных учреждений, это не принесло существенных результатов. Тем более, что приказная система первой четверти
XVIII в. имела пеструю, громоздкую и нестройную систему центральных учреждений с нечеткими функциями и параллелизмом в деятельности, несовершенным делопроизводством, волокитой и грубым произволом должностных лиц. Именно в этот период появляется целый пласт указов о запрещении взяток и мерах наказания за содеянное.
Окончательное решение о создании коллегий было принято Петром I 23 марта 1715 г., где он составил приблизительный список коллегий и канцелярий. 16 декабря
1715 г. был отдан указ русскому послу А.П. Веселовскому в Вену о наборе сведущих людей славянского происхождения, в котором говорилось, чтобы он сыскал «приказных людей, которые бывали в службе це-
сарской, кроме духовных по одному человеку, и чтоб они были люди добрые и могли те дела (в которых Коллегиях они бывали) здесь основать.» [9]. 19 февраля 1716 г. Сенат издал указ о посылке в Кенигсберг подьячих для научения немецкому языку и на сбор на содержание их денег с прочих подьячих. В указе говорилось, что необходимо «отобрать 30-40 человек подьячих для науки немецкого языка и послать за ними надзирателя, дабы они не гуляли .», а из Архангельской губернии выбрать 2 человека «молодых робят добрых и умных, которые могли б науку воспринять и чтоб были летами от 15 до 20.» и выбрать их в губерниях губернаторами, а затем послать в Санкт-Петербург в Канцелярию Сената, дав им в «подмогу и на проезд и на погоны.» [9]. Для этого следовало собрать с оставшихся подьячих 250 ефимиков с человека и так все годы, «покамест они в науке будут собирать по 200 ефи-миов на человека, и отсылать им без удержания .» [9].
После почти трехлетней подготовки, 15 декабря 1717 г., Петр I создал указ о штатах коллегий, о работе президентов и о сроках начала действий новых центральных органов власти. В нем обозначались должности президентов и вице-президентов в следующих коллегиях: «Коллегии иностранных дел, камер-коллегии, юстиц-коллегии, ревизион-коллегии, воинской коллегии, Адмиралтейской коллегии, Коммерц-коллегии, Штатс-конторы, Берг и Мануфактур коллегии» [10]. Только в 1719-1721 гг. они смогли начать свою деятельность. Подчинялись они царю и Сенату. Коллегии состояли из присутствия и канцелярии. Присутствие образовывали президент, вице-президент, четыре-пять советников и четыре ассесора (помощника). По мнению Петра I, президенты коллегий «не такую мочь имели, как старые судьи; делали что хотели; в коллегиях же президент не может без соизволения товарищев своих ничего учинить». Для надзора за деятельностью коллегий в них были назначены прокуроры, подчиненные генерал-прокурору Сената. Канцелярию коллегии возглавлял секретарь, в введении которого находился его штат: нотариус или протоколист, регистратор, актуариус, переводчик и многочисленные писцы и копиисты. Деятельность и делопроизводство коллегий было строго регламентировано за-
коном. В 1718-1723 гг. составлялись, редактировались и утверждались регламенты коллегий. 27 февраля 1720 г. был издан Генеральный регламент или устав, состоящий из 56 глав, где описывались общие принципы деятельности всего государственного аппарата. По своему содержанию он напоминал воинский устав, в котором подетально описывались все нормы и правила, по которым должны жить и служить чиновники государственных учреждений. Так, известный историк Н.И. Павленко заметил, что «идеальным Петру представлялось учреждение, уподобленное казарме, а служители учреждений -военным чинам, с такой же неукоснительностью выполняющим указы, как солдаты и офицеры выполняли военные уставы».
Возвращаясь к проблеме регламентации служебной деятельности чиновника, крайне интересно представляется проанализировать Генеральный регламент с точки зрения рабочего дня государственного служащего. Сравнивая тексты присяги, которые давали чиновники в 1711 г. при поступлении на государственную службу, и текст клятвы по Генеральному регламенту 1720 г., можно четко проследить, как изменилось отношение государства к служащему, в какие жесткие рамки была поставлена его жизнь. При поступлении на службу каждый должен был принести клятву «своему природному и истинному царю и государю.», а также «его царского величества, высоким законным наследникам верным, добрым, и послушным, рабом и подданным быть.» [11]. Слово «раб» в клятве упоминается несколько раз, т. е. служащий в 1720 г. мыслился как раб Государства, без определенных прав, но с целым комплексом обязанностей. В присяге от 1711 г. верность приносили «моему государю и всему государству.». Из этого противопоставления можно сделать вывод, что к этому времени произошло полное совмещение понятий «государь» и «государство». Происходит отождествление власти и личности царя с государством, что «привело к слиянию представления о государственности, Отечестве - понятии, священном для каждого гражданина и символизирующем независимое национальное существование, с представлением о носителе государственности - вполне реальном, живом, и, как правило, далеко не безгрешном человеке, на которого (в силу за-
нимаемого положения) были распространены нормы государственности» [12].
Впервые для государственных служащих России устанавливалось точное расписание рабочих дней заседания коллегий, которые должны были проходить по понедельникам, вторникам, средам и пятницам. В четверг предписывалось президентам коллегий съезжаться в Сенатскую палату в 6 часов утра летом, а зимой в 8 часов утра и работать по 5 часов в день. Если же возникали какие-то неотложные дела, которые требовали немедленного решения, необходимо «съезжатца, и те дела отправлять.», несмотря на позднее время и обстоятельства. Канцелярские служащие должны были работать все дни, кроме воскресения и господских праздников и «съезжатца за час до судей.», т. е. в 5 или в 7 часов утра. Приказным людям (дьякам, подьячим и т. д.) приезд и выезд определял президент коллегии. Существовала мера ответственности служащих и предусматривалась градация наказаний за проступки и преступления по должности. Так за «час не до-сидения» на службе служащий наказывался «неделей вычета жалования» [11].
В гл. 4 говорится об исполнении указов, сроках и механизме исполнения. Чтоб все текущие дела «скорее исполнить, а именно: не более недели времени, ежели скорее нельзя.». В случае задержки наказание штрафом «за каждой день по тритцати рублев.», а ежели убыток учинился, то «оной в двое доправить.» [11], т. е. по 60 рублей в день.
В гл. 9 устанавливаются дни для «отдох-новнеия от трудов, освобождения их от дел, исключая самых важных..», а именно, в июне, июле и августе по четыре недели. Кроме того, с 25 декабря по 7 января в «великий пост первую, и страшную, сырную и светлую недели от приказных дел, кроме самых нужд, иметь свободу.». Казалось, что у служащих коллегий было достаточно времени на отпуск, определенный регламентом, но при этом существовала оговорка «однако ж всем членам вдруг отлучица не надлежит, дабы не учинить от того, его царского величества службе остановки и утраты.». Подобные требования к государственным служащим прописаны в гл. 12 «о указанном времени для труда», где говорится, что «смотря по состоянию дел, надлежит и больше того тру-дитца, когда нужда требует, також когда от
вышних своих будет иметь приказ, прочии же часы имеют оныя к собственным своим нуждам.» [11]. На деле же получалось, что служащие практически не отдыхали. В связи с реформированием административной структуры государственного аппарата значительно увеличился объем работы у приказных людей центральных органов управления. И сам Петр I, и его сподвижники были неприятно поражены теми трудностями, с которыми оказалось связано создание в России новой системы управления, а также колоссальными размерами расходов, вызванных реформами системы государственного управления и государственной службы. Неслучайно уже преемники Петра I, сосредоточат свои усилия на сокращении государственного аппарата и числа государственных служащих. Остро встала проблема комплектования штатов коллегий, контор, канцелярий. Кроме того, сам механизм перевода и подбора служащих был сложным и несовершенным. Так, например, 29 января 1720 г. был издан указ «о позволении потреблять к делам коллегий Шведских арестантов», в котором говорилось, что пленных, которые просят дозволения принять их в службу или жить на родине (Финляндии, Эстляндии) и прочих провинциях, в службы их не принимать и не отпускать. Но «ежели кого из них будут требовать в делах Коллегии, и по таким требованиям отсылать их прежде для подлинного освидетельства, в Камор-коллегию, и буде из той Коллегии в Военную Коллегию отпишут, что к тем делам они годны, и употребить их надлежит, то таких, приведши к присяге, в те Коллегии отсылать» [13].
Существовало строгое наказание за нарушение порядка замещения вакансий в Коллегиях. Так, в гл. 11 говорится, «кто в дополнение упалых мест дерзнет ради дружбы или подарков недостойного или неискусного человека в службу его величества определить, а достойного и искусного уничтожит, такового, несмотря на лицо, яко неверного слугу штрафовать лишением чести или всего имения, или и ссылкою в галерную работу, по важности преступления» [13]. Ссылка на галеры было обычным явлением и очень часто использовалась как мера наказания за должностные преступления, если служащий не мог выплатить штраф деньгами, «ежели кто
штрафован будет денежным штрафом, а платить будет ему нечем, того отсылать в галерную работу, зачитая по десяти рублев в год» (гл. 52) [13].
Вообще система штрафов за должностные преступления была довольно обширной. За каждое должностное преступление определялся штраф или наказание. Почти каждая глава Генерального регламента заканчивается словами «судимы и штрафованы да будут же», «наказан быть лишением чина и галерную работаю на время», «денежным штрафом наказан будет» и т. д. Так, в гл. 50 о награждении «за добрые поступки» и штрафе «против должности» говорится, что будет наказан тот, кто:
1) из коллегии письма и документы унесет;
2) под каким-нибудь предлогом «неправдиво учинить репорт (или доношение)», или «о состоянии дела с умыслу удержит или весьма утаит» и полученный указ не приведет в действие;
3) протоколы или другие документы фальшиво переправит, тому «надлежит чинить смертная казнь или вечна на галеру ссылка с вырезанием ноздрей и отнятием всего имения»;
4) постороннему сообщит тайную резолюцию коллегии раньше времени;
5) пренебрежет своими обязанностями из-за дружбы, вражды или взятки, или «излишнее зделает сверх надлежащего», то отправить того на галеры, или отнять все или часть имения, а также шельмовать, или лишить чина, и наказать «тяжким штрафом».
Генеральным регламентом определялись не только порядок работы, но и нормы поведения государственного служащего. Так, президенты и вице-президенты в коллегиях, канцеляриях и конторах должны были смотреть за своими подчиненными, чтоб они «безбожного жития не имели; так же пития и игры, лжи и обманства удерживали, и чтоб оные в одежде чисто содержались, а во обхождении постоянно и не дерзостно поступали.» [13]. Президент представлял в Коллегии «лице Его величества: почем оказывать ему должное уважение, самому же ему с подчиненными грубо не поступать.» (гл. 26). Существовал строгий запрет на хождение служащих коллегий друг другу в дом и производство приказных дел на дому. В случае нарушения служащий лишался полумесячно-
го жалования. Только президент коллегии имел право в случае болезни допустить к себе в дом секретаря или нотариуса, однако «никогда не надлежит в президентском доме коллегиум или протокол сочинять.». Если же возникало неотложное дело, которое «его царского величества высокая служба требует.», то любой служитель воинского или гражданского чина должен был немедленно сообщить об этом президенту, а он в свою очередь обязан его принять. Несмотря на строгий контроль за служебной деятельностью и тяжелые условия службы, государство стремилось повысить ее престиж путем применения жестких мер, вплоть до лишения чести и имения, за оскорбление государственных служащих.
Не менее важны были для судьбы бюрократического сословия и социальные сдвиги, происходившие в начале века. Оформление служилого сословия в класс дворянства сопровождалось исключением из него ряда примыкающих к нему групп, к которым относились приказные люди. Вместе с тем общая бюрократизация управления и выделившегося в XVIII в. верхнего слоя управленческого аппарата - крупного и среднего чиновничества. Его обособление регламентируется Табелью о рангах 1722 г., выдвинувшей на первое место взамен аристократического принципа знатности бюрократический принцип личной выслуги, последовательного продвижения по служебной лестнице.
Табель о рангах - законодательный акт, который подвел итог преобразованиям государственного аппарата и закрепил новый порядок организации государственной службы в России, издан 24 января 1722 г. под названием «Табель о рангах всех чинов воинских, статских и придворных, которые в каком классе чины...». Подготовка закона велась с 18 декабря 1713 г., когда Петр I предписал Сенату детально изучить порядок чинопроизводства и особенности государственной службы в европейских странах. Русские дипломаты представили доклады о шведских, датских, английских, французских, нидерландских уставах, регламентах, законах о чинах. Первый вариант российского закона о службе был подготовлен А.И. Остерманом, предложившим и его название - «Табель о рангах». Петр I многократно переделывал первоначальный проект, взяв в качестве
примера военно-морскую службу. Первый класс он присвоил лишь высшему воинскому чину - фельдмаршал, и только позднее приравнял к нему высший гражданский чин канцлера. Переработанный проект «Табели о рангах» по повелению царя рассматривался Сенатом, Адмиралтейской и Военной коллегиями. В окончательном тексте были учтены замечания сенаторов, членов коллежских советов.
«Табель о рангах» состояла из таблицы-росписи на 14 классов чинов и 19 разъяснительных статей к ней. Впервые в истории России государственная служба согласно этому законодательному акту четко разделялась на военную (с подразделением на армию, флот, гвардию и артиллерию с инженерным делом) и гражданскую, а последняя в свою очередь на статскую и придворную. Под чинами подразумевались должностные лица, занимаемые ими должности и ранги этих лиц. Закон много внимания уделил соотнесению должностей воинских и статских. Редактируя «Табель», Петр I существенно понизил статские должности по сравнению с воинскими. Первоначально предполагалось, что каждый служащий будет обязан пройти все ступени «Табели о рангах» снизу доверху, начиная с 14-го ранга, что обеспечивало бы, с одной стороны, замещение всех вакансий, с другой - приобретение необходимых навыков военной или гражданской службы.
«Табель о рангах» ликвидировала все прежние деления господствующего дворянского класса на бояр, дворян, городовых дворян, выборных дворян, детей боярских, служилых людей и т. д. Она устанавливала новый порядок продвижения по службе каждого чиновника в соответствии с его способностями и заслугами, а в основу чинопроизводства был официально положен принцип служебной годности. Согласно Табели получение низшего обер-офицерского чина (14 ранг) давало право на приобретение потомственного дворянства, гражданская же служба давала такое право лишь начиная с 8-го ранга.
Военная служба считалась предпочтительнее перед двумя другими, при этом внутри военного ведомства все офицерские чины гвардии были выше по сравнению с такими же чинами армии и флота. Срок службы, необходимый для повышения в следующий класс, не был одинаков для всех
14 рангов. Допускалось досрочное присвоение очередного класса за заслуги, особенно в военное время, и любое производство через класс по личному указу монарха. Производство в два высших класса (действительного тайного советника, действительного тайного советника 1 класса, канцлера на гражданской службе, полных генералов от инфантерии, кавалерии, артиллерии и инженер-генерала и генерал-фельдмаршала в сухопутных частях, адмирала и генерал-адмирала на флоте) было исключительной прерогативой императора вне каких-либо сроков.
Таким образом, можно говорить о том, что в результате административных реформ Петра Великого произошла дифференциация гражданской и военной службы. Именно в первой четверти XVIII в. появился сам термин «государственная служба». Коллежская реформа определила слой общества, для которого государственная служба была не просто обязанностью перед государством, но и профессиональной деятельностью. Нельзя не отметить, что регламентация и милитаризация служебной деятельности чиновников не могла не отразиться на их повседневной жизни. Введение Табели о рангах положили начало новому этапу корпоративизации государственных служащих, который можно рассматривать в качестве этапа формирования бюрократии.
1. Троицкий С. М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII веке. М., 1974. С. 5.
2. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). СПб., 1830. Т. 4. № 1819.
3. Там же. Т. 5. № 2707.
4. Там же. № 2726.
5. Там же. № 2871.
6. Анисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого в первой четверти XVIII в. СПб., 1997. С. 99.
7. Российский Государственный архив древних актов. Ф. 248. Оп. 2. Кн. 42. Л. 235.
8. ПСЗ. Т. 4. № 2329.
9. ПСЗ. Т. 5. № 2967.
10. ПСЗ. Т. 5. № 3133.
11. ПСЗ. Т. 6. № 3534.
12. Анисимов Е.В. Время петровских реформ.
XVIII век, 1-я четверть. Л., 1989. С. 51.
13. ПСЗ. Т. VI. № 3497.
Поступила в редакцию 20.11.2006 г. Подписано в печать 30.11.2006 г.
