CC BY
139
УДК 343.1 DOI: 10.37973/KUI.2021.93.50.015
Т.И. Гарипов
ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЭКСТРАДИЦИИ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ
LEGISLATIVE AND LAW ENFORCEMENT CHALLENGES OF EXTRADITION IN THE CRIMINAL PROCESS
Введение: в статье рассмотрены основные законодательные и правоприменительные проблемы экстрадиции в современном уголовном процессе России. Актуальность настоящего исследования заключа-етсяв необходимости укрепления международного сотрудничества всфереуголовного судопроизводства, в особенности при организации розыска, задержания и передачи лиц, скрывшихся от уголовного преследования на территории иностранных государств. Необходимость тщательного анализа нормативно-правовой базы и правоприменительной практики такого сотрудничества отражает потребность современного общества в укреплении законно сти и правопорядка.
Материалы и методы: в ходе исследования были использованы действующие нормативные акты и научные публикации по рассматриваемой теме. В ходе анализа материалов исследования были использовано общенаучные и частнонаучные методы познания государственно-правовой действительности, отражающие содержание рассмотренных правовых институтов.
Результаты исследования: в результате исследования были проанализированы нормативные положения и правоприменительная практика института экстрадиции на современном этапе развития отечественного уголовного процесса. Подняты проблемы отдельных аспектов выдачи лиц для уголовного преследования, а также продемонстрирована взаимосвязь правовых норм института экстрадиции с другими институтами уголовно-процессуального права.
Обсуждение и заключения: сформулированы соответствующие выводы о необходимости дальнейшего совершенствования правовой регламентации экстрадиции в уголовном судопроизводстве, а также предложены изменения в действующий уголовно-процессуальный закон для устранения некоторых правовых пробелов в рассматриваемой сфере деятельности правоохранительных органов.
Ключевые слова: экстрадиция, выдача лица для уголовного преследования, международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства, заключение под стражу, задержание, ходатайство прокурора.
Для цитирования: Гарипов Т.И. Законодательные и правоприменительные проблемы экстрадиции в уголовном процессе // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2021. Т. 12, J№ 3 (45). С. 375-382. DOI: 10.37973/KUI.2021.93.50.015
Introduction: the article considers the main legislative and law enforcement problems of extradition in the modern criminal process ofRussia. The relevance of this study lies in the need to strengthen international cooperation in criminal j ustice, especially in the organization of the search, detention and transfer of persons who have fled from criminal prosecution on the territory of foreign states. The need for a thorough analysis of the regulatory framework and law enforcement practice of such cooperation reflects the need of modern society to strengthen the rule of law and the rule of law.
Materials and Methods: in the course of the study, the current regulations and scientific publications on the topic under consideration were used. In the course of the analysis of the research materials, general scientific and private scientific methods of cognition of state-legal reality were used, reflecting the content of the legal institutions considered.
Results: as a result of the study, the normative provisions and law enforcement practice of the Institute of extradition at the current stage of the development of the domestic criminal process were analyzed. The problems of certain aspects of the extradition of persons for criminal prosecution are raised, and the relationship ofthe legal norms ofthe institute of extradition with other institutions of criminal procedure law is also demonstrated.
Discussion and Conclusions: relevant conclusions were formulated on the need for further improvement of the legal regulation of extradition in criminal proceedings, as well as amendments to the current criminal procedure law were proposed to eliminate some legal gaps in the field of law enforcement activities under consideration.
Keywords: extradition, extradition of a personfor criminal prosecution, international cooperation in the field of criminal proceedings, detention, prosecutor's request.
For citation: Garipov T.I. Legislative and Law Enforcement Challenges of Extradition in the Criminal Process // Bulletin of the Kazan Law Institute of MIA ofRussia. 2021. Vol. 12, No. 3 (45). P. 375-382. DOI: 10.37973/KUI.2021.93.50.015
Введение
Несмотря на временное ограничение права граждан на свободу передвижения, установленное в различных государствах в период борьбы с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19), возможность беспрепятственного пересечения государственной границы большинства государств существует. Это означает, что лица, совершившие преступление, также могут покинуть территорию той или иной страны, чтобы избежать уголовной ответственности. В связи с этим существует объективная необходимость в совершенствовании системы и правовых механизмов взаимодействия государств в сфере розыска, задержания и передачи (экстрадиции) подозреваемых и обвиняемых, покинувших пределы государства, на территории которого ими совершено преступление, и скрывающихся на территории иностранного государства [1, с.328].
Обзор литературы
Вопросы института экстрадиции неоднократно становились объектом исследования на диссертационном и монографическом уровнях. Об этом свидетельствуют исследования таких авторов, как Ю.Г. Васильев, К.Е. Колибаб, Ю.В. Минкова, О Б. Лысягин, А.К. Строганова, Н.А. Сафаров, Д.Н. Шурухнова и др. Кроме этого, в связи с развитием международно-правовой базы института экстрадиции в периодической литературе продолжают выходить публикации, посвященные отдельным аспектам данного направления международного сотрудничества. Отдельные работы в последнее время были посвящены вопросам применения мер процессуального принуждения в отношении иностранных граждан в целях их экстрадиции [2].
Материалы и методы
В ходе настоящего исследования применялись различные методы познания объективной государственно-правовой действительности, среди которых следует выделить формально-логический, системно-структурный, сравнительно-пра-
вовой и другие методы. В качестве базового метода выступил системный анализ законодательства и правоприменительной практики в его взаимосвязи с основными положениями норм международного права, регламентирующих вопросы выдачи лиц для уголовного преследования.
Результаты исследования
Международное сотрудничество в сфере выдачи лиц для уголовного преследования планомерно продолжается. Об этом свидетельствуют результаты служебной деятельности правоохранительных органов. Так, 15 июля2021 г. был экстрадирован гражданин России, скрывавшийся на территории Германии и объявленный в международный розыск за совершение преступлений против половой свободы и неприкосновенности личности1.
Указанная сфера деятельности, несомненно, является объектом пристального внимания со стороны компетентных правоохранительных органов. Основная организационная и регулирующая роль в вопросах экстрадиции принадлежит Генеральной прокуратуре Российской Федерации (далее - Генпрокуратура РФ), которая продолжает совершенствование нормативно-правовой базы рассматриваемого института. Например, 5 марта 2018 года было издано указание Генпрокуратуры РФ N° 116/35 «О порядке работы органов прокуратуры Российской Федерации по вопросам выдачи лиц для уголовного пре следования или исполнения приговора»2.
Однако, несмотря на кажущуюся высокую степень правовой регламентации рассматриваемого уголовно-процессуального института экстрадиции, степень его научной разработанности характеризуется определенной фрагментарностью и отсутствием целостности. Так, некоторые авторы в своих исследованиях рассматривают лишь отдельные аспекты вопросов экстрадиции, не принимая во внимание комплексный, межотраслевой характер настоящего процессуального института [3, с. 8]. Поэтому институт выдачи лица для уголовного
1 Обвиняемого в тяжких преступлениях экстрадировали из Германии в Россию. URL: https://xn--b1aew.xn--p1ai/news/ item/25038484/, доступ свободный (дата обращения: 19.07.2021).
2 О порядке работы органов прокуратуры Российской Федерации по вопросам выдачи лиц для уголовного преследования или исполнения приговора: указание Генпрокуратуры России от 05.03.2018 № 116/35 // Законность. 2018. № 4.
преследования, несмотря на свою значимость, наукой уголовно-процессуального права исследован недостаточно. Кроме этого, отсутствие необходимого научного и организационно-методического обеспечения процедуры экстрадиции порождает значительный объем проблем правоприменительной практики. К наиболее существенным проблемам, возникающим в правоприменительной практике института экстрадиции, относится правовой дисбаланс в определении содержания статуса лица, подлежащего выдаче при применении к нему задержания и иных мер пресечения, что зачастую влечет за собой необоснованное ограничение и нарушение прав такого лица. Усугублению данной проблемы способствует также правовая неопределенность положений международных договоров, заключенных Российской Федерацией с рядом иностранных государств по вопросам экстрадиции. Так, между Россией и Польшей существует договор о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам,1 в котором раскрываются общие положения оказания взаимной правовой помощи при отправлении правосудия, в том числе в части, касающейся экстрадиции. Несмотря на то, что в целом положения указанного договора соответствую российскому уголовно-процессуальному законодательству, данный нормативный акт не лишен коллизий и недостатков. Например, в ч. 2 ст. 68 указанного договора компетентные учреждения юстиции могут принять решение об аресте лица, если имеются достаточные основания подозревать, что оно совершило на территории другой договаривающейся стороныпреступление, влекущее выдачу. В ч. 1 этой же статьи также указано, что арест выдаваемого лица может быть осуществлен и до фактического получения требования о выдаче, если одна из сторон потребует этого лишь со ссылкой на соответствующее постановление об аресте. Очевидно, что в рамках настоящего договора стороны стремились предусмотреть возможность оперативных действий, направленных на задержание лиц, в том числе совершивших особо тяжкие преступления. Однако в условиях необходимости соблюдения норм национального законодательства, а тем более междуна-родныхактов оправахчеловека, любые ограничения личных прав, в том числе на свободу передвижения, недопустимы в отсутствие конкретных на то оснований. На примере указанных выше норм мы, к сожалению, наблюдаем обратное.
В связи с этим становится актуальным вопрос об определении процессуального положения лица, которое подлежит выдаче. Отдельные авторы высказывают замечание к формулировке «выдача преступника», которая используется в некоторых источниках и законодательных актах отдельных стран. Так, подобная формулировка в корне противоречит такому базовому принципу уголовного судопроизводства, как презумпция невиновности [4, с. 17]. Если процессуальный статус лица, в отношении которого Российской Федерацией направлен запрос о выдаче, следует определять исходя из положений ст. 46, 47 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации2 (далее - УПК РФ), то вопрос о положении лица, находящегося на территории России, в отношении которого от иностранного государства поступил запрос о выдаче, остается открытым [5, с. 250]. Отсутствие четких критериев определения процессуального статуса данных лиц следует отметить также в руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации3. Актуальность данного вопроса может бытьподтверждена,еслимыобратимсякуго-ловно-процессуальному законодательству некоторых иностранных государств, в которых основания и проце ссуальный порядок получения соответствующего процессуального статуса несколько отличаются. Так, например, в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Республики Польша понятие подозреваемого в качестве процессуального статуса отсутствует, а статус обвиняемого лицо приобретает лишь с момента передачи уголовного дела прокурором в суд [6, с.314]. Аналогичный порядок приобретения процессуального статуса обвиняемого также предусмотрен в уголовно-процессуальном законодательстве Испании [6, с. 642].
При этом положение лиц, подлежащих выдаче, не нашло своего отражения и в УПК РФ, что, несомненно, негативно сказывается на основных гарантиях прав и свобод человека, установленных международно-правовыми актами. Тем не менее нельзя отрицать, что данные лица вступают в полноценные уголовно-процессуальные отношения, приобретая при этом полный комплекс прав и обязанностей, следовательно, также являются участниками уголовного судопроизводства. Данный факт отмечает П.Н. Бирюков, который высказал идею, что, несмотря на отсутствие формальной регламентации статуса участника уголовного процесса в действу-
1 Договор между Российской Федерацией и Республикой Польша о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам 1996 г // Бюллетень международных договоров. 2002. № 5. С. 56 - 86.
2 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 01.07.2021) // Собрание законодательства РФ. 24.12.2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.
3 О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14.06.2012 № 11 (ред. от 03.03.2015) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 8.
ющем УПК РФ, лица, в отношении которых поступил запрос о выдаче, имеют полное право на защиту от уголовного преследования, а в обязанности должностных лиц входит обеспечить им это право [7, с. 193]. Аналогичное мнение высказывает А.А. Насонов, который отмечает, что при невыполнении указанных требований государство отказывается от взятых на себя международно-правовых обязательств по соблюдению основных прав и свобод человека и гражданина [8, с.103].
Одним из немаловажных аспектов института экстрадиции в уголовном судопроизводстве является порядок применения мер процессуального принуждения в ходе ее реализации, а именно задержание и дальнейшее применение меры пресечения в виде заключения под стражу. Уголовно-процессуальный закон определяет порядок избрания меры пресечения в отношении выдаваемого лица в положениях ст. 466 УПК РФ со ссылкой на соответствующую главу 13 УПК РФ, определяющую общий порядок избрания мер пресечения в случае отсутствия решения иностранного суда об аресте выдаваемого лица. Однако в соответствующих нормах определяется порядок избрания меры пресечения следователем или дознавателем, то есть лицом, в производстве которого находится уголовное дело о преступлении, совершенном на территории РФ, а не тем лицом, которое осуществляет производство об экстрадиции. Кто в таком случае должен ходатайствовать перед судом: следователь или дознаватель? И как определить подследственность такого производства? В связи с этим, на наш взгляд, в законодательстве образовалась правовая неопределенность в части определения субъекта и оснований для избрания меры пресечения при производстве экстрадиции. Этому также способствует отсылочный характер ч. 1 ст. 466 УПК РФ, в которой определяется, что прокурор лишь решает вопрос о мере пресечения, а сам процессуальный порядок такого производства определяется в общих нормах главы 13 УПК РФ. Полагаем, что в данной ситуации полномочием по возбуждению перед судом соответствующего ходатайства обладает прокурор или если решение иностранного суда о заключении под стражу уже поступило, то прокурор самостоятельно инициирует применение данной меры пресечения. Однако следует отметить, что в законе процессуальная форма такого решения не определена (ни в положенияхст.108 УПК РФ, ни в ст. 466УПК РФ), мы можем предположить, что это будет соответствующее постановление прокурора. Остается ряд неразрешенных вопросов, которые возникают при необходимости задержания выдаваемого лица. Так, в ст. 91 УПК РФ установлен исчерпывающий перечень оснований для задержания лица, подозреваемого
в совершении преступления. Среди этого перечня нет ни слова о необходимости передачи лица иностранному государству для уголовного преследования. Следует ли считать производимое задержание законным и обоснованным при таких условиях? На наш взгляд, в данном случае налицо явный законодательный пробел. При этом, принимая во внимание случаи, когда при отсутствии решения суда иностранного государства прокурор самостоятельно вынужден ходатайствовать перед судом об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, полагаем, что возникает закономерный вопрос о субъектах и порядке уголовно-процессуального задержания. Следует ли прокурору поручать фактическое задержание выдаваемого лица органу дознания? Если да, то отражаются ли его ход и результаты задержания в протоколе и кто должен его составить: сам прокурор или сотрудник органа дознания или задерживать лицо самостоятельно, что в обязанности прокурора не входит? Данный вопрос положениями ст. 91, 92 УПК РФ урегулирован недостаточно, поскольку, как нами отмечалось ранее, подозреваемый и лицо, в отношении которого осуществляется производство об экстрадиции, имеют различные по своей правовой природе и содержанию процессуальные положения, соответственно, и подход в определении процессуального порядка применения мер принуждения должен в таком случае отличаться. Кроме того, возникает вопрос о допустимости избрания судом меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие лица, в отношении которого поступил запрос о выдаче. Поскольку ч. 5 ст. 108 УПК РФ предполагает принятие подобного решения лишь в отношении обвиняемого, признанного таковым в порядке, определенным законодательством РФ, и при объявлении его в международный или межгосударственный розыск возникает проблема принятия заочного решения о заключении под стражу в ходе процедуры экстрадиции. Может возникнуть ситуация, когда такое лицо в международной или межгосударственный обыск не объявлено, а требование об экстрадиции этого лица уже поступило. В таком случае принятие заочного решения о применении меры пресечения следует считать незаконным.
Наличие столь многочисленных правовых пробелов в вопросах избрания меры пресечения при экстрадиции порождает необоснованное расширительное толкование норм и ограничение прав лица, выдаваемого иностранному государству, в частности, его права на защиту.
На основании изложенного предлагаем внести в ст. 91 УПК РФ следующие изменения, дополнив данную статью ч. 3 текстом следующего содержания:
«3. При необходимости избрания меры пресечения в виде заключения под стражу лица, в отношении которого поступил запрос иностранного государства о выдаче, прокурор поручает его задержание органу дознания».
По нашему мнению, уголовно-процессуальный статус обвиняемого и подозреваемого существенно отличается от статуса лица, в отношении которого иностранным государством направлен запрос об экстрадиции. Это обусловлено правовой природой процессуального статуса такого лица, поскольку аналогичный обвиняемому участник уголовного судопроизводству вовлекается в уголовно-процессуальную сферу по законодательству иностранного государства, что не определяет обязанность России признавать подобное решение на собственной территории в качестве юридически приемлемого, в ином случае это нарушило бы суверенную независимость государства.
В связи с этим полагаем целесообразным включение в перечень участников уголовного судопроизводства лица, в отношении которого осуществляется производство о выдаче иностранному государству, а также уголовно-процессуальную регламентацию его статуса в соответствующих правоотношениях. Кроме того, положения ст. 108 УПК РФ необходимо конкретизировать по отношению к порядку применения заключения под стражу к лицу, подлежащему выдаче.
Еще одним фактором, влияющим на эффектив-ностьправопримененияуголовно-процессуальных норм об экстрадиции, является существенное ограничение права лица, подвергаемого экстрадиции, на услуги переводчика. С учетом характера ограничительных мер, которые вводятся в отношении лиц, подлежащих экстрадиции, право на использование родного языка и вытекающие из него услуги переводчика являются ключевыми в обеспечении основных прав и свобод в уголовном процессе. Обеспечение подобного права особенно актуально в ходе применения мер принуждения, когда условия и основания избрания меры пресечения или производства задержания должны быть доступно объяснены лицу на языке, которым он владеет. Это положение закреплено отдельными национальными и международными правовыми актами в области прав человека, нормы которых содержатся в ст. 19 Конституции Российской Федерации, ст. 18 УПК РФ, а также ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и п. 14 Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, утвержденного Генеральной Ассамблеей ООН.
Обеспечение участия переводчика в процессуальных действиях в отношении лица, подлежащего
выдаче, также выступает приоритетным направлением в деятельности правоохранительных органов, что отражается в п.1.2.3 указания Генпрокуратуры РФ от 05.03.2018 № 116/35, которое обязывает прокурора принимать меры по привлечению переводчика в случае получения объяснения от лица, подлежащего выдаче. Помимо этого, п.1.2.8 данного указания регламентирует порядок перевода на родной язык решения Генпрокурора РФ о выдаче лица.
Вполнезакономернойвыступаетнеобходимость регламентации участия переводчика в процессуальных действиях в связи с экстрадицией, однако, несмотря на наличие в действующем уголовно-процессуальном законодательстве соответствующих норм, многие вопросы правоприменительной практики продолжают оставаться неразрешенными. Несовершенство работы правоприменителя по привлечению переводчиков в ходе экстрадиции также отмечается некоторыми учеными [9, с.161].
Так, в настоящее время продолжают существовать проблемы по привлечению переводчиков в ходе предварительной проверки, осуществляемой прокуратурой в отношении лиц, подлежащих выдаче. Также схожие проблемы возникают при подготовке процессуальной документации для направления компетентным органам иностранного государства в связи с необходимостью экстрадиции. В частности, существует проблема отсутствия у органов прокуратуры соответствующих соглашений с бюро переводов. Нижестоящие органы прокуратуры подобным полномочием не обладают вовсе. В связи с этим организовать своевременный и качественный перевод в процессе экстрадиции не всегда представляется возможным ввиду препятствий как организационного, так финансового характера.
Существованию подобной проблемы также способствует отсутствие надлежащего нормативно-правового регулирования вопросов привлечения переводчиков в процессе экстрадиции. Неопределенность в порядке оплаты трудаперевод-чика часто приводит к невозможности произвести процессуальное действие с участием иностранного гражданина, в том числе в целях экстрадиции. Однако на ведомственном уровне Генпрокуратурой РФ предпринята попытка предусмотреть нормативную основу деятельности переводчика в ходе процесса экстрадиции. Так, пункты 1.4.11, 1.7.6 указания Генпрокуратуры РФ от 05.03.2018 № 116/35 определяют порядок оплаты процессуальных издержек, связанных с оказанием услуг переводчика в ходе международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства, в том числе и при экстрадиции. Так, например, п. 1.4.11 настоящего указания определяет необходимость перевода
документов, которые подлежат направлению в иностранное государства, если это необходимо в соответствии с международным правовым договором. Причем обязанность осуществления такого пере-водавозлагается надолжностныхлиц органовпред-варительного расследования или на региональную прокуратуру.
Соблюдение сроков ограничительных мер, связанных с экстрадицией, также является одной из существенных проблем, с которой сталкивается правоприменитель. Так, в законе не определены сроки содержания под стражей лиц, подлежащих выдаче иностранному государству, а также порядок их продления. Подобное положение может существенно ограничить права человека на разумный срок судопроизводства и нарушить его право на неприкосновенность личностиотнеобоснованного ограничения личной свободы [10, с. 201].
Ранее законодатель уже предпринял меры по восполнению пробелов уголовно-процессуального законодательства по регулированию порядка продления срока меры пресечения в виде заключения под стражу. Так, Федеральным законом от 19 февраля 2018 г. № 27-ФЗ в УПК РФ внесены изменения, которые предусмотрели полномочия прокурора по возбуждению перед судом ходатайства о продлении срока содержания под стражей на этапе рассмотрения им поступившего уголовного дела с обвинительным заключением (актом). Таким образом,законодательопределил должностное лицо, которому необходимо обращаться в суд, чтобы продлить срок заключения под стражей. При этом на практике применяется аналогия названного закона и в случаях реализации такой формы международного сотрудничества, как направление материалов уголовного дела для уголовного преследования на территории иностранного государства, что в общих чертах регулируется в ч. 1 ст. 21 Европейской конвенции о передаче судопроизводства по уголовным делам1.
Тем не менее, несмотря на возможность применения аналогии уголовно-процессуального закона, до сих пор отсутствует регламентированный порядок определения срока содержания под стражей лиц, в отношении которых направлен запрос иностранного государства о выдаче. Так,
существует правовая неопределенность в разрешении вопроса о сроке заключения под стражу при поступлении запроса о выдаче вместе с решением иностранного суда о применении названной меры пресечения. Не определены и примерные сроки содержания под стражей выдаваемых лиц. Так, в некоторых источниках встречается мнение об установлении предельных сроков от 8 месяцев до 1 года [11, с. 207].
Определенные меры по восполнению законодательных пробелов в части правового регулирования вопросов экстрадиции принимаются также Верховным Судом Российской Федерации. Так, в разъяснениях постановления ПленумаВерховного СудаРос-сийской Федерации от 19 декабря 2013 года № 412 приводится порядок определения процессуальных сроков при применении меры пресечения в виде заключения под стражу. Несмотря на подобные разъяснения, следует отметить наличие необоснованно длительных сроков содержания под стражей лиц, подлежащих экстрадиции, а также отсутствие в материалах прокурора достаточных оснований для их продления. При этомправа выдаваемого лица могут быть существенно нарушены, если в итоге в его передаче иностранному государству будет отказано, а лицо в период проверки прокуратурой обоснованности выдачи содержалось по стражей. В то же время, несмотря на предусмотренную ст. 466 УПК РФ возможность применения домашнего ареста в отношении лица, подлежащего выдаче, правоприменитель крайне редко применяет такое полномочие, предпочитая заключить такое лицо под стражу.
Обсуждение и заключения
Таким образом, можно заключить,чтоэффектив-ность международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства обусловлена в большей степени не только качеством норм международно-правовых договоров и соглашений, но и состоя-ниемвнутреннегонациональногоотраслевого законодательства. В частности, вопросы регламентации процессуального порядка экстрадиции в УПК РФ регламентированы недостаточно подробно и качественно, что в итоге препятствует ее эффективной реализации и укреплению международного партнерства в сфере борьбы с преступностью.
1 Европейская конвенция о передаче судопроизводства по уголовным делам (ETS № 73) [рус., англ.] (Вместе со «Списком преступлений иных, нежели предусмотренных уголовным законодательством») (Заключена в г. Страсбурге 15.05.1972) // Бюллетень международных договоров. 2013. № 7. С. 17 - 43.
2 О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 № 41 (ред. от 11.06.2020) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2014. № 2.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Волеводз А.Г. О необходимости имплементации в УПК РФ международно-правовых норм о новых направлениях международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2Q14. M 4(14). С. 311-328.
2. Малышева О.А., Лятифов Р.Г. Применение мер пресечения в отношении иностранных граждан в целях их выдачи (экстрадиции): монография. М: Проспект, 2Q21. 168 с.
3. Гришин А.С. Организационно-правовой механизм выдачи лиц для уголовного преследования в российском уголовном процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2Q1Q. 24 с.
4. Смирнов М.И. Понятие и правовая природа выдачи (экстрадиции) // Современное право. 2QQ7. M 3. С. 12-17.
5. Насонов А.А. Основания появления в российском уголовном процессе лица, выдача которого запрашивается для уголовного преследования // Вестник ВГУ. Серия: Право. 2Q16. M 1. С. 241-25Q.
6. Уголовный процесс европейских государств: монография / под ред. В.И. Самарина, В.В. Луцика. М.: Проспект, 2Q18. 752 с.
7. Бирюков П.Н. Российское законодательство о выдаче преступников: проблемы и перспективы // Московский журнал международного права. 2QQQ. M 4. С. 186-193.
8. Насонов А.А. Специфика осуществления защитных механизмов при выдаче для уголовного преследования // Вестник Воронежского института МВД России. 2Q15. M 4. С. 98-1Q3.
9. Зяблина М.В. Реализация принципа языка уголовного судопроизводства // Lex russica. 2Q16. M 11. С. 155-161.
1Q. Колдин С.В. Проблемы регламентации избрания меры пресечения в виде заключения под стражу лиц, находившихся в межгосударственном розыске // Судебная власть и уголовный процесс. 2Q12. M 1. С. 199-2Q1.
11. Шестакова Т.Д. Об участии иностранных граждан и лиц без гражданства в российском уголовном процессе // Пробелы в российском законодательстве. 2Q12. M 2. С. 2Q5-2Q7.
REFERENCES
1. Volevodz A.G. O neobhodimosti implementacii v UPK RF mezhdunarodno-pravovyh norm o novyh napravleniyah mezhdunarodnogo sotrudnichestva v sfere ugolovnogo sudoproizvodstva // Biblioteka kriminalista. Nauchnyj zhurnal. 2Q14. N° 4(14). S. 311-328.
2. Malysheva O. A., Lyatifov R. G. Primenenie mer presecheniya v otnoshenii inostrannyh grazhdan v celyah ih vydachi (ekstradicii): monografiya. M: Prospekt, 2Q21. 168 s.
3. Grishin A.S. Organizacionno-pravovoj mekhanizm vydachi lic dlya ugolovnogo presledovaniya v rossijskom ugolovnom processe: Avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2Q1Q. 24 s.
4. Smirnov M.I. Ponyatie i pravovaya priroda vydachi (ekstradicii) // Sovremennoe pravo. 2QQ7. M 3.
5. 12-17.
5. Nasonov A.A. Osnovaniya poyavleniya v rossijskom ugolovnom processe lica, vydacha kotorogo zaprashivaetsya dlya ugolovnogo presledovaniya // Vestnik VGU. Seriya: Pravo. 2Q16. M 1. S. 241-25Q.
6. Ugolovnyj process evropejskih gosudarstv: monografiya / pod red. V.I. Samarina, V.V. Lucika. Moskva: Prospekt, 2Q18. 752 s.
7. Biryukov P.N. Rossijskoe zakonodatel'stvo o vydache prestupnikov: problemy i perspektivy // Moskovskij zhurnal mezhdunarodnogo prava. 2QQQ. M 4. S. 186-193.
8. Nasonov A.A. Specifika osushchestvleniya zashchitnyh mekhanizmov pri vydache dlya ugolovnogo presledovaniya // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. 2Q15. M 4. S. 98-1Q3.
9. Zyablina M.V. Realizaciya principa yazyka ugolovnogo sudoproizvodstva // Lex russica. 2Q16. M 11. S. 155-161.
1Q. Koldin S.V. Problemy reglamentacii izbraniya mery presecheniya v vide zaklyucheniya pod strazhu lic, nahodivshihsya v mezhgosudarstvennom rozyske // Sudebnaya vlast' i ugolovnyj process. 2Q12. M 1. S. 199-2Q1.
11. SHestakova T.D. Ob uchastii inostrannyh grazhdan i lic bez grazhdanstva v rossijskom ugolovnom processe // Probely v rossijskom zakonodatel'stve. 2Q12. M 2. S. 2Q5-2Q7.
Об авторе:
Гарипов Тимур Ильгизович, кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного процесса Казанского юридического института МВД России e-mail: [email protected]
About the author:
Garipov Timur I., Candidate of Law (Research doctorate), Senior Lecturer, Department of Criminal Procedure of the Kazan Law Institute of MIA of Russia e-mail: [email protected]
© Гарипов Т.И., 2021
Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи. The author has read and approved the final version of the manuscript
Статья получена: 21.07.2021.
Статья принята к публикации: 24.09.2021.
Статья опубликована онлайн: 29.09.2021.
