CC BY
102
УДК 94:[34+614+2712]
Е.В. Караваева
E-mail: [email protected]
ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ И ДРУГИЕ НОРМАТИВНЫЕ АКТЫ - ОСНОВА ДЛЯ САНИТАРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ И МЕДИЦИНСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРАВОСЛАВНОГО ДУХОВЕНСТВА В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКОВ
Куйбышевский филиал Новосибирского государственного технического университета
«Отказ государства от церковногражданского законодательства - перенесение его всецело в область ведения церкви - повел бы к разрыву той вековой связи, которая существует между государством и церковью, той связи, в которой государство черпает силу духа, а церковь черпает крепость, той связи, которая дала жизнь нашему государству и принесла ей неоценимые услуги».
П.А. Столыпин (из речи на заседании Государственной думы 22 мая 1909 г.) [1].
Занимаясь изучением роли Русской православной церкви (РПЦ) в развитии санитарно-гигиенической культуры населения Западной Сибири конца XIX - начала XX веков, в частности, Томской губернии, необходимо выяснить, какие обязанности возлагались на священно- и церковнослужителей на законодательном уровне как светскими, так и духовными властями для решения этой проблемы. Специ-
альных исследований данного вопроса в имеющейся литературе нет. В настоящей статье выявляются направления и виды санитарно-просветительской и медицинской деятельности, предписанные законодательными и другими нормативными актами православному духовенству для исполнения в конце XIX
- начале XX вв.
В качестве исторических источников используются неопубликованные материалы Государственного архива Томской области: указы, распоряжения, предписания правительства, Синода и томских епископов, рассылаемые в исследуемый период через духовную консисторию (ДК) по приходам почтой. Кроме того, востребованы законоположения и другие нормативные акты правительства и Синода, которые были предписаны по духовному ведомству или непосредственно к нему относящиеся, опубликованные в еженедельном официальном журнале РПЦ «Церковные ведомости» (ЦВ), в отчетах обер-прокурора Синода и в официальном журнале «Томские епархиальные ведомости» (ТЕВ), а также врачебный устав из XIII тома «Свода законов» изд. 1857 г., который действовал до 1917 г., претерпев ряд изменений, и тематические сборники законодательных актов, относящиеся к ведомству православного исповедания
- С.В. Калашникова [2], А. Завьялова [3].
Особое внимание в данной работе уделяется характеристике законов, в которых имеются предписания по устройству благотворительных учреждений, проведению противоэпидемических мероприятий и сбору пожертвований на санитарные и медицинские нужды. Эти направления исследования являются приоритетными вследствие того, что изучаемый период характеризуется, с одной стороны, слабым развитием сети медицинских учреждений, ее мизерным финансированием и малым количеством медицинского персонала, особенно в сибирских губерниях, где проблема усугублялась отсутствием земств, с другой - частыми эпидемиями, существенно сокра-
Фото 1. Иоанно-Предтеченский женский монастырь в Томске. На переднем плане каменный монастырский корпус - училище для сирот (постройка 1867 г.). Слева одноэтажный деревянный дом, переданный в собственность монастыря в 1898 г., - здание больницы и лазарета. Фото нач. XX в.
щавшими продолжительность жизни населения. Однако дело не только в недостатках медицинской сети, большое значение имел род деятельности священнослужителей, находившихся в непосредственной близости к крестьянскому населению и представлявших «в деревне часто единственную медицинскую помощь» [4].
Одной из важнейших сторон деятельности христианской церкви всегда являлась благотворительность. Она практиковалась РПЦ, причтами отдельных церквей, конкретными священнослужителями. Во время многочисленных испытаний XVII в. (экономической разрухи, голода и пр.) возникла необходимость законодательного регулирования общественной благотворительности, так как «государственная власть своевременными мерами может ослабить или предотвратить бедствия нуждающихся масс и даже направить частную благотворительность» [5].
Условно можно выделить три направления благотворительной деятельности РПЦ: 1) призрение лиц духовного звания; 2) организация благотворительных учреждений для прихожан - больниц, приютов, богаделен, переселенческих бараков, бесплатных столовых и пр.; 3) сбор пожертвований нуждавшимся - переселенцам, пострадавшим во время голода и эпидемий, семьям погибших воинов, в пользу Общества Красного Креста (ОКК) и др. Фактически все благотворительные мероприятия проводились по указам и предписаниям правительства, Синода и епархиальных архиереев.
Традиция устраивать благотворительные учреждения при монастырях и церквах существовала издревле. Она перешла с Афона в первую русскую монашескую обитель - Киево-Печерский монастырь, потом в Троице-Сергиевский монастырь и впоследствии распространилась по всей России. Такие учреждения совмещали функции больницы, богадельни, дома инвалида. В конце 60-х гг. XIX в. последовал ряд
указов об учреждении в существовавших и вновь устраиваемых мужских и женских монастырях благотворительных и воспитательных заведений.
Вследствие предложения синодального обер-прокурора 29 февраля 1868 г. был принят указ №14 об открытии при женских монастырях училищ, приютов для девочек, преимущественно духовного звания, и других благотворительных заведений, например больниц, богаделен [6]. Указом от 29 августа 1868 г. Синод предписал епархиальным преосвященным доставить в возможно непродолжительное время сведения о том, что сделано ими в исполнение циркулярного указа Св. Синода от 29 февраля 1868 г. В предоставленных архиерейских отчетах сообщалось, что при 36 монастырях и 5 общинах было учреждено 38 училищ, 5 богаделен и 2 больницы, в том числе и в Томской епархии. Несмотря на то что при женских монастырях, там, где позволяли средства, имелись училища, богадельни и больницы, «число таких монастырей было сравнительно невелико... по крайней бедности большей части из них» [7]. В циркулярном указе Синода от 28 января 1870 г. №11 епархиальным преосвященным предписывалось усугубить свои попечения как о поддержании и развитии существующих при женских обителях школ, богаделен и больниц, так и об устройстве таковых там, где будет представляться к тому возможность.
Очевидно, в связи с тем что в монастырях организовывались приюты, больницы, богадельни, лазареты и традиционным занятием монахинь и монахов были дела милосердия, призрение сирот, больных и убогих, в 1911 г. комиссия при главном управлении ОКК высказалась за привлечение монахинь и послушниц к деятельности в своей организации, предложив следующие мероприятия: «1) подготовку послушниц и монахинь к уходу за ранеными и больными по программе, разработанной главным управлением ОКК; 2) в обителях, имеющих больницы, где
Фото 2. Сестры милосердия в личном составе Санитарного поезда [9]
нет своих врачей, игуменьям предоставляется право приглашать врача за счет Красного Креста для подготовки монахинь и послушниц; 3) в обителях, где имеется врач при больнице, Красный Крест доплачивает ему за медицинскую подготовку, вообще любые расходы монастырей по подготовке покрываются Красным Крестом; 4) по окончании практического и теоретического курса обучения проводить экзамен в присутствии врача от ОКК; 5) присваивать звание «Запасная сестра милосердия Красного Креста» для работы во время войны в госпиталях и пр.» [8]. Синод в указе от 7 марта 1911 г. «О привлечении монахинь и послушниц к деятельности Красного Креста» одобрил предложенные мероприятия и распорядился об оказании настоятельницами женских монастырей должного содействия ОКК.
Учитывая и тот факт, что монастыри основывались в большинстве вне городов и селений, в местах, отличавшихся «здоровым климатом и красотою природы», Синод в 1914 г., со вступлением России в войну, высказал предложение об устройстве в них особых помещений для раненых, а при женских обителях - еще и приютов для детей, отцы которых погибли на войне. Св. Синод через циркулярный указ от 30 декабря 1914 г. за №27 поручил епархиальным преосвященным «приложить особые заботы к успешному осуществлению вышеизложенных предложений. и донести Синоду, какие из вверенных их ведению обителей могли бы заняться этим за счет собственных средств или иных источников» [11]. Определением Синода от 20 июля 1914 г. за №6502 (ЦВ. 1914. №30) монастыри, общины и все духовные учреждения были призваны к отводу всех свободных помещений под госпитали, к немедленному подысканию и подготовке лиц, способных к уходу за ранеными, и к заготовлению своими средствами принадлежностей для оборудования госпиталей. Также духовенству предписывалось в своих поучениях располагать паству к содействию всеми мерами и
способами облегчать участь раненых, призывая ее к пожертвованиям [12].
Помимо организации детских приютов при монастырях Св. Синод определением от 8 апреля 1915 г. за №2585 призывал сельское приходское духовенство к устройству на время полевых работ детских приютов-яслей, в которых грудные и малолетние «могли бы получать и необходимую пищу, и добрый уход, пока матери их работают в поле» [13].
В январе 1915 г. в ТЕВ было напечатано предписание ТДК к благочинным епархии [14], в котором говорилось о том, что на православном духовенстве лежит священная обязанность, особенно в сельских приходах, принять на себя долг руководства пасомых. В предписании имелись и перепечатанные из ЦВ за 1914 г. определения Св. Синода, к выполнению которых призывалось духовенство, а именно: 1) установить во всех церквах особые кружки для сбора пожертвований в пользу ОКК и семейств, пострадавших от войны, и обносить их на каждом богослужении; 2) организовать во всех православных приходах попечительные советы о семьях лиц, находящихся в войсках, причем причту и церковным старостам было разрешено оказывать помощь попечительным советам из церковных сумм в размере до 50 р., не испрашивая особого разрешения епархиального начальства; 3) оказывать помощь раненым воинам во время следования их в лазареты и госпитали: близ станций железных дорог - непосредственно, путем установления дежурств на станциях, а на удалении - присылкой образков, белья и материальной помощи; 4) располагать свою паству к пожертвованиям для солдат не только денежными суммами, но и вещами.
В церковных и епархиальных ведомостях неоднократно публиковались не только правительственные и синодальные распоряжения о сборе пожертвований, но и призывы отдельных обществ. Например, Попечительство императрицы Марии Федоровны о слепых в 1892 г. через ТЕВ обращалось к частным
благотворителям с просьбой «оказать ему свое доброе содействие» в образовании летучих отрядов из окулистов для командирования их в разные местности России [15]. В 1897 г. при кассах ОКК был объявлен сбор пожертвований для устройства в империи колоний для призрения прокаженных [16]. Указом Синода от 10-24 февраля 1916 г. за №935 (ЦВ. 1916 г. №12) настоятели церквей извещались о разрешении воинскому благотворительному обществу Белого Креста провести 20 и 21 ноября 1916 г. в церквах всех епархий империи сбор пожертвований, о необходимости содействия со стороны духовенства этому мероприятию путем обращения к прихожанам с пастырским словом или поучением [17] и др.
$Ь и> Ю>Ми.ЧГХ>рииЛ ,
Ш<КЬ° їиАЛМЛ и Чкірум. > Фл^млиии) Ка іл* < с и г ¿илу ^ч1 Йо ис щлшіси
Кмяхх, Ъиа Ль
І кі^лте^шл МиЛу^иАп\ /и.си ^. ЬМІугЛь* гад* к*-* Р>- / I Ь, ЦчілАуул. ам^-п о- А Чс*
їо<і-іопьліьх (і Кс*Аг\у Крх^*-и.лло кл/*.пиг^,Єі чи^ишс.
^ о *Ки^>^<іС<Л/ИЗ
Г. ГииЛЛлУ-£тЪ*^Вчх^^К^/К?
• • ГгЫЛс^ьо с^ело*. \о п' 1тио<лиилл6*4с<хло Кск^Ои< Лахш К (СО о
Р^кАшелисАо
Ьм С4С АА*
И ЬиЛ^гІААЛ* ^бЧбЛЛв /)і£ Яи<> в+ММЛо У^р>кЛ ^ УЛАШЛіОСЛО
60Г\ Сбпу ЛШлА Ьр.ІОк СЬирК и/ )
}р. ХОн С(гг^. %л/ МІАТ fy.Uk. СЄп^.-о Я/Ш
/р. "Нм. сЯу. "Х/М? Іріои. а^~кг%ь ¿р. - СЛіу ^ Л іГ/^у
!р У^а с^лу и2*ойЬ Зр Ук С/»»у х*/К?о
(р . сМу *Зео9і,
Уита:;піГ і
ИиАС4*1-0 хАЛ^ьиг кие*. сблу. ~ игбу
' Киси^щл^.4. о. Л*аУ}>\и*Л1с* )р Го*, c¿лy. '~Н£'
‘ %УЬПО J-.JJi.fftr
0[елнЫи ичн}.') ю 1ГЛ /иПо № .
$\АуаЛп1и.шиш С&)>^ечишм\ уА+ь Сои*>-аЛи*/1
1?Ц,\м^й ,гти/
. я; П. /'НУ-
Фото 3. Рапорт благочинного Томской епархии о сборе пожертвований для ОКК [10]
Важно сказать, что все указы, распоряжения Синода, епархиальных архиереев, ДК предписывали необходимость проповеди - «одной из главных форм просветительско-наставнической деятельности священника» [18], призванной сопровождать все виды деятельности духовенства. Назидательные проповеди формировали не только представления прихожан о сущности веры, о церковных праздниках и обрядах, но и о бытовых санитарно-гигиенических нормах, о важности получения врачебной помощи и пр.
Особая необходимость открытия благотворительных учреждений и сбора пожертвований возникала не только во время участия России в военных действиях, но и во время многочисленных эпидемий, осо-
бенно для переселенцев. Статс-секретарь А.Н. Ку-ломзин так писал в 1897 г. о положении переселенцев: «По совершенному неведению трудностей устройства на новых местах в Сибирь заходят люди маломощные, не имеющие никаких материальных средств» [19].
При распространении эпидемии холеры в 1892 г. томский губернатор сделал предписание, чтобы духовенство тех сел и городов, через которые следуют переселенцы, взяло на себя почин организации дешевых и бесплатных столовых и помещений для отдыха и призрения больных, указывая на Священное Писание: «... милостыня от смерти избавляет» (Тов. XII, 9) [20]. В 1897 г. в поддержку переселенцев был начат сбор пожертвований на усиление врачебной помощи нуждавшимся [21] и на образование благотворительного фонда для оказания помощи сибирским переселенцам [22].
Можно назвать еще одну причину, способствовавшую вовлечению духовенства, а также учителей в санитарно-просветительскую и медицинскую деятельность, - это несовершенство законодательной базы по проведению медико-санитарных профилактических мероприятий. Например, в статьях Врачебного устава изд. 1857 г., посвященных вопросу борьбы с оспенными заболеваниями, было определено, что оспопрививание является актом необязательным для всех граждан империи, но уже тогда было ясно, что вакцинация - важнейшая мера для предотвращения эпидемий оспы. Томский профессор П.Н. Лащенков, излагая в 1910 г. «ближайшие задачи санитарного законодательства в России», писал: «Вопрос об обязательности оспопрививания дважды подлежал рассмотрению Государственного Совета - в 1876 и 1891 гг., и, к сожалению, оба раза обязательство это признано было нежелательным, дабы «не обострить имеющегося нерасположения к оспопрививанию со стороны населения и вследствие неосуществимости самой меры, ввиду недостатка медицинского персонала» [23]. В 1910 г. П.А. Столыпин предложил для обсуждения в Государственной думе законопроект «Положение о предохранительном оспопрививании», предусматривавший обязательные вакцинации и ревакцинации, но этот проект даже не обсуждался [24].
Во второй главе «Об оспопрививании» Врачебного устава изд. 1857 г. определялся состав губернских, областных и уездных оспенных комитетов, в работе которых обязательно принимали участие представители духовного ведомства православного исповедания: члены ДК, благочинные протоиереи и др. [25]. Оспенные комитеты осуществляли контроль за сбором статистических данных о привитии предохранительной оспы, за своевременным привитием оспы всем детям без исключения, за снабжением оспопрививателей свежим оспенным детритом и инструментами и за подготовкой оспопрививателей. Так, Томский губернский оспенный комитет, проведя в 1858 г. ревизию оспопрививания в губернии, принял
постановление от 19 октября 1859 г. «О мерах к распространению предохранительного оспопрививания в Томской губ.» [26], в котором было определено: «Просить епархиальное начальство обязать священнослужителей ежемесячно доставлять волостным правлениям сведения о родившихся и умерших младенцах и отмечать в метрических книгах, кому именно из них была привита оспа». Кроме того, комитетам предписывалось через епархиальное начальство вменить в непременную обязанность сельским священникам, чтобы они «еще при крещении новорожденных младенцев убеждали их родителей о необходимости и благодетельности предохранительного оспопрививания и вообще в этом благотворном деле принимали должное участие определенными законом действиями». В публикации были перепечатаны статьи об оспопрививании из XIII тома «Свода законов» изд. 1857 г.
В указе от 3 мая 1811 г. за №24622 определялась необходимость вводить обучение привитию предохранительной оспы в выпускных классах «публичных училищ, а особенно в духовных и народных». В примечании к ст. 987 Врачебного устава, основанной на данном указе, записано: «Хотя из этих учеников и не все будут иметь способность и возможность заниматься прививанием, но приметивший очевидную для этого пользу будет, по крайней мере, давать полезные советы другим» [27].
В отчете обер-прокурора Синода за 1861 г. сообщалось: «В целях способствовать распространению оспопрививания в Западной Сибири Синод предписал епископам: Тобольскому Феогносту и Томскому Порфирию, чтобы они неослабно внушали подведо-мому им духовенству попечение о возможно большем распространении в пределах тех епархий правильного оспопрививания, а духовно-учебному управлению вменить в непременную обязанность усилить в Тобольской и Томской семинариях теоретическое и практическое преподавание оспопрививания» [28]. Циркулярными указами МВД от 30 октября 1805 г. и 23 марта 1839 г. было определено: «... привитие предохранительной оспы в уездах. дозволяется каждому, кто по испытанию местных врачей признается имеющим для этого сведения и получит от них в том свидетельство» [29].
Также во Врачебном уставе сообщались правила погребения в случае смерти от заразных болезней, а именно - запрещалось «вообще хоронить прежде истечения трех суток, если смерть последовала не от чумы или какой-либо другой заразительной болезни, как-то: гнилой и прилипчивой горячки, оспы, кори, скарлатины, - в этих только случаях, дабы предотвратить распространение заразы, приступать к погребению прежде означенного срока» [30].
В изучаемую эпоху продолжали действовать церковные нормативные акты об изменении погребальных обрядов для умерших от заразных болезней. Например, по указу Синода от 16 июля 1812 г. их тела
не должны были держать в церкви более суток. Задолго до этого, 18 октября 1755 г., был принят синодальный указ об отпевании умерших от оспы младенцев на дому, а в указе от 14 ноября 1830 г. было предложено отпевать их на кладбищах [31].
Медицинский департамент МВД циркулярным указом от 13 июля 1892 г. предписал причтам всех церквей исполнять правила, касавшиеся погребения умерших от холеры, а именно: «. трупы не должны быть обмываемы, [необходимо] пропитывание одежды на покойниках дезинфицирующим раствором и помещение в гроб дезинфицирующих веществ, с последующим плотным заколачиванием гроба, отпевать в церквах с непременным условием, чтобы при отпевании гроб был заколочен, многолюдные проводы во время похорон и поминок не должны быть дозволяемы» [32].
В указе Медицинского департамента МВД от 30 марта 1905 г. за №353 сообщались дополнения к правилам «О принятии мер к прекращению холеры и чумы при появлении их в империи», утвержденным 11 августа 1903 г. Изменения предусматривали, что «погребение умерших от холеры должно совершаться в плотных гробах, дно которых покрывается слоем дезинфицирующего вещества, которым засыпается и труп, обвернутый в смоченную дезинфицирующим раствором простыню». Кроме того, из правил о борьбе с холерой и чумой, утвержденных 19 августа 1903 г., исключалось требование о погребении умерших от холеры на особо отведенных кладбищах, так как погребение холерных трупов в общих кладбищах было признано не опасным с санитарной точки зрения [33].
Все эти нормативные акты, изменение которых происходило в зависимости от развития научных знаний, являлись руководством к соблюдению санитарных требований именно духовенством при выполнении их профессиональных обязанностей.
Необходимо сказать, что священники, выполняя свои обязанности, в ряде случаев вместе с полицейскими властями должны были в отсутствие врача участвовать в засвидетельствовании смерти, что предписывалось указом, утвержденным 26 января 1887 г. (СЗ изд. 1892 г. Т. XIII, ст. 703) [34].
Согласно указу от 24 января и 16 декабря 1852 г., духовенство обязывалось принимать участие в работе комитетов общественного здравия. Последние организовывались из местных начальников по каждому управлению, а именно: губернский - из инспектора врачебной управы, старшего ветеринарного врача и духовного лица по назначению консистории; уездный - из уездного предводителя дворянства, уездного или городового врача, городского головы и старшего в городе духовного лица. Двоякая цель учреждения комитетов - предупреждение и пресечение болезней - должна была достигаться распространением в народе здравых понятий о способах предохранения от болезней как людей, так и домашних жи-
вотных. Предлагалось печатать наставления в виде отдельных прибавлений в губернских ведомостях и бесплатно раздавать их всем желающим, особенно духовенству, для распространения между прихожанами [35].
Во Врачебном уставе, в разделе о действиях местных начальств по предотвращению повальных болезней, начальникам губерний предписывалось принимать меры и прежде всего «внушать обывателям, что принимаемые меры необходимы для прекращения болезни». При этом священникам предлагалось «принять на себя обязанность объяснять необходимость и пользу таковых мер и убеждать, чтобы они были спокойны, полагаясь на благость Божию и попечение начальства, и в общеполезном деле безропотным повиновением помогали советам и приказаниям врача» [36]. Синод, поддерживая эту инициативу, 9 июля 1892 г. издал указ №1677 о принятии со стороны духовных властей мер к предупреждению вредных последствий неисполнения предписываемых начальством предосторожностей против холеры [37].
Духовенство также обязывали участвовать в работе санитарно-исполнительных комиссий, начавших свою деятельность на территории Западной Сибири с 1892-1893 гг. Так, в холерную эпидемию 1902 г. одним из пунктов Основных правил для предупреждения развития холеры в пределах Томской губ. был пункт, согласно указам МВД от 19 и 23 марта 1893 г., об организации санитарно-исполнительных комиссий (Прав. Вест. 1893. №15) [38]. Согласно этим правилам, например, в работе Колыванской санитарной комиссии по предупреждению появления в г. Колы-вани и окрестных деревнях холеры и борьбе с ней (в составе 10 человек) принимали участие настоятель Троицкого собора о. Павел Комаров, священник Троицкого собора о. Владимир Ильинский, священник Александро-Невской церкви о. Дмитрий Раки-тин, участковый врач Болеслав Иванович Вендер и др. [39].
14 октября 1904 г., во время эпидемии сыпного тифа в южных участках Змеиногорского уезда Томской губ., уездная санитарно-исполнительная комиссия приняла постановление на основании указа от 22 апреля 1904 г. о выполнении комиссией мероприятий по предупреждению и борьбе с сыпным тифом, дизентерией, оспой и другими заразными болезнями по утвержденным Медицинским департаментом правилам от 11 августа 1903 г. [40]. В работе уездной комиссии принимали участие участковый врач, представитель духовного ведомства протоиерей Змеиногорского собора, чиновник по крестьянским делам 1-го участка Змеиногорского уезда и пр. Комиссией было постановлено: «1) просить через становых приставов, сельских священников, членов причта, сельских учителей и других соответствующих лиц принять на себя обязанности санитарных попечителей, для которых выработать подробную инструкцию.;
6) просить врачей в местностях, зараженных оспою, принять всевозможные меры к привитию местному населению оспы и к ревакцинации.; 7) умершие от сыпного тифа и оспы могут быть погребаемы на общих кладбищах с соблюдением сроков согласно ст. 702 Врач. устава изд. 1892 г., то есть в предотвращение заразы разрешается погребать умерших до истечения трех суток. При хранении тела умершего от заразной болезни, омовении покойника, положении в гроб и погребении должны соблюдаться все меры предосторожности» [41].
Одним из препятствий в борьбе с заразными болезнями являлись суеверия. Например, в статье «О народных суевериях» учитель из Томской губ. В. Му-равейский, разделив знахарей по родам, описав их деятельность, пришел к выводу, что «знахарское лечение пользуется среди крестьян большим авторитетом, гораздо большим, чем медицина. Причина недоверия к фельдшерам и врачам кроется в том, что знахарская наука - это своя наука, крестьянская, а «дох-тора» - Бог их знает, «вон они холеру подсыпают, чтобы потом лечить и драть деньги» [42]. Эпидемии оспы особенно распространялись и сопровождались значительной смертностью по селениям старообрядцев, отказывавшихся прививать оспу, считая прививку «печатью антихриста» [43].
Для искоренения предрассудков, препятствующих распространению привития предохранительной оспы, в ст. 1002 Врачебного устава на основании указов 3 и 25 мая 1811 г. было определено, что пояснение народу пользы, происходящей от привития предохранительной оспы, возлагается, независимо от внушений полиции, на приходских священников [44]. Во Врачебном уставе имелись рекомендации для священников об убеждении народа о пользе оспопрививания, а именно: они должны были сравнивать действия оспы натуральной с оспою предохранительной, предупреждая «под опасением гнева Бо-жия», что «неупотребление целебной предохранительной оспы по одному предрассудку, упрямству или небрежности является тяжким преступлением совести, сопряженным нередко с человекоубийством» (ст. 1003); приводить, «особливо по деревням», на божественную литургию детей, которые выздоровели благодаря привитию оспы, и ставить их впереди на особом от священника месте (ст. 1004), чтобы он по окончании богослужения для уверения в безопасности и пользе привития предохранительной оспы объявлял имена выздоравливающих и тех, кто потерял близких от натуральной оспы [45].
В уставе ДК также имеются предписания об «отвращении православных христиан от всяких суеверий и суеверных обрядов». Кроме постоянного наблюдения через приходских священников и благочинных, епархиальные архиереи должны были осведомляться о том при обозрении епархии и «возникающие суеверия прекращать своими поучениями и запрещением, независимо от мер, которые обязано при-
нимать местное гражданское начальство по силе Свода законов (СЗ. Т. XIV, ст. 3, 34, 35, 37)». При необходимости архиереи должны были сообщать о проявлении суеверий начальнику губернии и Синоду [46]. Тем самым они могли содействовать наказанию по ст. 934 и 935 Уложения о наказаниях (СЗ. Т. XIV, ст. 42-44) лиц, выдающих себя за колдунов или чародеев, приготавливающих и раздающих или продающих «многоволшебные напитки и иные составы или талисманы, имеющие будто бы сверхъестественные силы и действия».
Еще одним способом борьбы с суевериями было запрещение священникам хоронить без судебно-медицинского осмотра умерших «от непозволительного лечения шарлатанами и другими лицами, не имеющими права на лечение (от 19 дек. 1828 г. за №2531 §3; 23 марта 1839 г. за №12165 §85)» [47]. Если судебно-медицинская экспертиза подтверждала причину смерти вследствие волшбы, то знахарь подвергался наказанию (по ст. 1082 Уложения о наказаниях), а погребение совершали без подобающих церковных обрядов, что способствовало формированию негативной позиции общества в отношении суеверий.
В 80-е гг. XIX в. Медицинским департаментом МВД был признан факт, что борьба с эпидемиями путем применения против их распространения соответственных мер возможна только при условии получения администрацией своевременно точных сведений о появлении заразных болезней и степени их развития.
В 1887 г. МВД была предпринята попытка через губернские медицинские управления, местную полицию и врачей ежемесячного сбора сведений о числе умерших от заразных болезней, которые публиковались в «Правительственном вестнике». Двухгодичный опыт собирания сведений через врачей и полицию показал, что статистические данные об умерших от заразных болезней среди населения в губерниях и областях крайне неточны и не соответствуют действительности, так как население часто несвоевременно сообщало полиции о появлении болезни или же вовсе не давало о ней знать.
19 января 1889 г. Медицинский департамент издает указ №46 о регистрации смертности от заразных болезней по метрическим записям как способе более успешной борьбы с эпидемиями. Определением Синода от 28 февраля - 28 апреля 1889 г. МВД было уведомлено о распространении на все епархии ежемесячной выборки священнослужителями из метрических книг сведений о числе умерших от заразных болезней по образцу карточки, представленной Медицинским департаментом [48]. Необходимо отметить, что в указе сообщалось о вовлечении духовенства в эту деятельность на три года в качестве эксперимента. Для привлечения церковнослужителей к регистрации смертности от заразных болезней по распоряжению Синода была издана брошюра «О признаках и течении заразных болезней», которую
опубликовали в приложении №23 ЦВ и разослали по всем церковным приходам. Также в указе от 19 января 1889 г. губернаторам было предписано через епархиальное начальство принять меры к тому, чтобы «1) церковные причты были поставлены в известность, что в течение первых десяти дней каждого месяца они должны вносить в карточки цифровые данные за предшествующий месяц, требуемые рубриками посылаемых им бланков; чины же местной полиции обязаны обращаться к причтам за своевременным получением от них таковых карточек; 2) губернские и областные врачебные управы озаботились изготовлением в надлежащем количестве списков церковных приходов, а также карточек для регистрации смертности и рассылкою их по приходам; 3) местные полицейские управления распорядились о своевременном ежемесячном получении от местных церковных причтов карточек со сведениями о смертности и о доставлении таковых в уездные управления» [49]. Император Александр III признал способ собирания епархиями сведений о заразных болезнях через приходских священников мерой весьма полезной и заслуживающей поощрения [50].
Определениями Синода от 21-28 июня 1889 г. и 16 мая 1890 г. приходскому духовенству было вменено в обязанность в начале каждого месяца делать выборку из метрических книг сведений о числе умерших в их приходах от заразных болезней в течение предшествовавшего месяца и сообщать эти сведения местной полиции через отметку их на выдаваемых духовенству особых карточках. В определении Синода от 11 марта-14 апреля 1893 г. было постановлено «продолжить возложенную в 1890 г. на церковные причты обязанность ежемесячной выборки из метрических книг сведений» [51]. Итак, можно утверждать, что сбор статистических данных из метрических книг для Медицинского департамента стал постоянной обязанностью приходского духовенства.
Духовенство привлекалось и к составлению отчетов во время повальных болезней. Например, министр внутренних дел циркулярно предписал от 30 октября 1892 г. за №2011 о составлении отчетов о холерной эпидемии по специальной программе [52] с предоставлением метрических сведений. В свою очередь Томская врачебная управа 20 января 1893 г. отправила резолюцию епархиальному архиерею с прошением о составлении отчетов по специальной программе благочинными епархии. На прошении имеется резолюция епископа Макария (Невского) от 25 января 1893 г.: «Немедленно сделать распоряжение о доставлении причтами требуемых сведений». Крупным курсивом на полях написано: «Не замедлять» [53]. В Государственном архиве Томской области в фонде Томской ДК имеется дело с 93 рапортами священников о холерной эпидемии 1892 г., составленными по этой программе.
В конце XIX - начале XX в. врачи единодушно высказывались, что «самое необходимое и радикаль-
ное средство борьбы против эпидемий - это поднять культурный уровень деревни, поднять экономическое состояние крестьянина и грамотность» [54]. Например, в 1906 г. в рапорте медицинскому инспектору Томской губ. от командированного врача МВД сообщалось, что «мизерный процент грамотности в этих краях. является одной из главных причин того, что крестьянское население к санитарно-гигиеническим мерам относится крайне индифферентно и все санитарные меры они считают для себя обременительными и насильственными» [55].
Училищный совет при Синоде способствовал принятию указа от 31 июля 1910 г. о развитии санитарного просвещения населения через церковные школы и о подготовке для этой работы учителей. Синодом было принято постановление об участии церковных школ в борьбе с алкоголизмом и детской смертностью, а также о распространении через них санитарно-гигиенических сведений. Для распространения среди населения этих сведений через церковные школы епархиальным училищным советам поручалось: 1) рекомендовать заведующим и учителям приучать учащихся соблюдать требования гигиены, прежде всего, примером содержания в образцовой чистоте всех школьных помещений, привлекая, по возможности, самих учащихся; 2) особо следить за содержанием в гигиеническом отношении отхожих мест; 3) заботиться о достаточном снабжении школ кипяченой и чистой питьевой водой; 4) приучать детей к чистоплотности, следя за чистотою их рук и популярно разъясняя им, преимущественно в форме рассказов, правила личной гигиены; 5) снабжать школы, по мере возможности, соответствующими стенными картинками и таблицами; 6) устраивать на краткосрочных педагогических курсах для учителей церковных школ специальные чтения и беседы по гигиене [56].
Духовенство, в ведении которого находились церковно-приходские школы и школы грамоты, также привлекалось к проведению санитарных мероприятий во время многочисленных эпидемий. Например, Управление главного врачебного инспектора МВД циркулярным указом от 30 июля 1905 г. за №705 предписало проведение мероприятий по борьбе с менингитом, в том числе «недопущение в школы детей из зараженных менингитом и подозреваемых по этой болезни помещений и пр.». Копию настоящего циркуляра с экземпляром указанной в нем брошюры врачебное отделение препровождало для сведения и руководства в уездные санитарно-исполнительные комиссии, а те в свою очередь рассылали по приходам [57].
Изучая законодательные и другие нормативные акты, действовавшие во второй половине XIX - начале XX в., можно сделать вывод, что православное духовенство активно вовлекалось в санитарно-просветительскую и медицинскую деятельность. Также можно утверждать, что на государственном уровне
произошло осознание результативности участия священнослужителей в этом процессе, о чем свидетельствуют возложенные на них обязанности по устройству больниц, богаделен, детских приютов при церквах и монастырях, по проведению медикосанитарных мероприятий во время эпидемий, по сбору пожертвований для пострадавших от эпидемий, для раненых солдат и прочих, по борьбе с суевериями. Кроме того, им была поручена работа по ежемесячному сбору сведений о числе умерших от заразных болезней, которая стала с 1890 г. их постоянной обязанностью.
Особо хотелось бы отметить нормативные акты, которые обязывали духовенство проводить мероприятия по привлечению населения к привитию предохранительной оспы и представлять статистические данные об этой работе. По мнению проф.
В.А. Зверева, оспопрививание было «единственной крупной и относительно результативной противоэпидемической мерой, осуществлявшейся в сельской местности» [58]. Учитывая этот факт, можно предположить, что результативность оспопрививания в значительной мере зависела от привлечения к этой деятельности духовенства, получавшего в нормативных актах подробные инструкции для ее осуществления.
ЛИТЕРАТУРА
1. Сидоровнин Г.П. П.А. Столыпин: жизнь за Отечество / Г.П. Сидоровнин. - М.: ТЕРРА: Кн. клуб, 2002. - С. 322.
2. Алфавитный указатель канонических постановлений, указов, определений и распоряжений Св. Правительственного Синода (1721-1895 г. включительно) и гражданских законов, относящихся к духовному ведомству православного исповедания / Сост. С.В. Калашников.
- Харьков: Тип. А. Дарре, 1896. - 368 с.
3. Циркулярные указы Св. Правительственного Синода 1867-1900 гг. / Сост. А. Завьялов. - С-Пб.: Изд. И.Л. Тузова, 1901. - 432 с.
4. Врачебная деятельность священника и пастырское дело // Богословский вестник. - 1898. - № 4. - С. 7.
5. Ключевский В.О. Добрые люди древней Руси: (публичная лекция, читанная в пользу пострадавших от неурожая) / В.О. Ключевский // Богословский вестник.
- 1892. - Т. 1. - № 1. - С. 88.
6. Циркулярные указы ... - С. 48-49.
7. Циркулярные указы ... - С. 95.
8. Государственный архив Томской обл. (ГАТО). - Ф. 170 (Томская духовная консистория). - Оп. 4. - Д. 521. -Л. 1-1а ; Указы из Св. Правительственного Синода за 1900-1911 гг. - С-Пб., 1900-1911. - [Б. п.].
9. Прокудин-Горский С.М. Альбом «Русско-Японская война 1904-1905 гг.» / С.М. Прокудин-Горский. - С-Пб.: Изд. штаба главнокомандующего, 1905. - Табл. 31.
10. ГАТО. - Ф. 170. - Оп. 4. - Д. 613. - Л. 14.
11. Указ Его Императорского Величества, Самодержца Всероссийского, из Св. Правительствующего Синода // Томские епархиальные ведомости (ТЕВ). - 1915. -№ 2. Ч. офиц. - С. 34-36.
12. Предписания Томской духовной консистории благочинным Томской епархии // ТЕВ. - 1915. - № 2. Ч. офиц.
- С. 38-39.
13. ГАТО. - Ф. 170. - Оп. 4. - Д. 542. - Л. 3.
14. Предписания Томской духовной консистории . -С. 38-44.
15. Просят о помощи для спасения людей от слепоты // ТЕВ. - 1893. - № 9. Ч. офиц. - С. 5-6.
16. Высочайшее соизволение. императрицы Марии Федоровны // Церковные ведомости (ЦВ). - 1897. - 22 марта.
- С. 452.
17. ГАТО. - Ф. 170. - Оп. 4. - Д. 613. - Л. 4.
18. Розов А.Н. Священник в духовной жизни русской деревни / А.Н. Розов. - С-Пб.: Алетейя, 2003. - С. 217.
19. Куломзин А.Н. Сбор пожертвований на образование благотворительного фонда для сибирских переселенцев // ЦВ. - 1897. - 7 июня. - № 23. - С. 782.
20. Предложение епископа Макария, Томского и Семипалатинского, духовенству Томской епархии // ТЕВ. -1892. - № 4. Ч. офиц. - С. 2-6.
21. Высочайшее соизволение. // ЦВ. - 1897. - 13 апр. -
С. 545.
22. Куломзин А.Н. Сбор пожертвований. - С. 782-783.
23. Лащенков П.Н. Ближайшие задачи санитарного законодательства в России / П.Н. Лащенков // Известия Императорского Томского университета. - 1910. -Кн. 37. - С. 5.
24. Сибирцев Г.Е. Введение обязательной вакцинации и ревакцинации оспы в России / Г.Е. Сибирцев // Труды Первого съезда врачей Томской губ. / под ред. П.И. Чистякова. - 1917. - С. 160-175.
25. Свод законов Российской империи (СЗРИ): уставы о народном продовольствии, общественном призрении и врачебные. - С-Пб.: тип. второго отдел. собств. Его Императорского Величества канц., 1857. - Т. 13. - С. 170.
- Ст. 967, 968.
26. Зацкевич. О мерах к распространению предохранительного оспопрививания в Томской губ. / Зацкевич // Томские губернские ведомости. - 1860. - 29 апр. - № 17.
Ч. неофиц.
27. СЗРИ. - 1857. - Т. 13. - С. 173. - Ст. 987.
28. Монастыри, церкви и духовенство // Извлечение из Отчета по ведомству православного исповедания за 1861 г. - С-Пб.: Синод. тип., 1864. - С. 37-38.
29. СЗРИ. - 1857. - Т. 13. - С. 173. - Ст. 985.
30. СЗРИ. - 1857. - Т. 13. - С. 159. - Ст. 917.
31. Алфавитный указатель . - С. 213.
32. ГАТО. - Ф. 170. - Оп. 2. - Д. 3089. - Л. 30-31.
33. ГАТО. - Ф. 3 (Томское губернское управление). -Оп. 40. - Д. 143. - Л. 211.
34. Алфавитный указатель. - С. 210.
35. СЗРИ. - 1857. - Т. 13. - С. 146-147. - Ст. 837, 839.
36. СЗРИ. - 1857. - Т. 13. - С. 166. - Ст. 952.
37. Распоряжения высшего начальства // ТЕВ. - 1892. -№ 16. Ч. офиц. - С. 1.
38. ГАТО. - Ф. 3. - Оп. 2. - Д. 5235. - Л. 13.
39. ГАТО. - Ф. 3. - Оп. 2. - Д. 5235. - Л. 40.
40. Обзор Томской губернии за 1904 г. - Томск: Губ. тип., 1905. - С. 29.
41. ГАТО. - Ф. 3. - Оп. 40. - Д. 392. - Л. 22-23 об.
42. Муравейский В. О народных суевериях / В. Муравей-ский // ТЕВ. - 1912. - № 15. Ч. неофиц. - С. 808-814.
43. Обзор Томской губернии за 1879 г. - Томск: Губ. тип., 1880. - С. 37.
44. СЗРИ. - 1857. - Т. 13. - С. 175. - Ст. 1002.
45. СЗРИ. - 1857. - Т. 13. - С. 175-176. - Ст. 1003, 1004, 1005.
46. Устав духовных консисторий. - С-Пб.: Тип. М. Хана, 1871. - С. 16-17. - §18, §19.
47. СЗРИ. - 1857. - Т. 13. - С. 160. - Ст. 918.
48. Циркулярные указы. - С. 296.
49. Циркулярные указы. - С. 297-298.
50. О резолюции государя императора на всеподданнейший отчет о состоянии Костромской губ. в 1888 г. // ЦВ. - 1889. - 5 авг. - С. 312.
51. Алфавитный указатель. - С. 293-294.
52. ГАТО. - Ф. 170. - Оп. 2. - Д. 3089. - Л. 45-45 об.
53. ГАТО. - Ф. 170. - Оп. 2. - Д. 3089. - Л. 44.
54. ГАТО. - Ф. 3. - Оп. 40. - Д. 392. - Л. 287 об.
55. ГАТО. - Ф. 3. - Оп. 40. - Д. 392. - Л. 283 об.-284.
56. Указы из Св. Правительственного Синода. - [Б. п.].
57. ГАТО. - Ф. 3. - Оп. 40. - Д. 392. - Л. 264.
58. Зверев В.А. Региональные условия воспроизводства крестьянских поколений в Сибири (1861-1917 гг.) / В.А. Зверев. - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 1998. - С. 63.
LEGISLATIVE AND OTHER STANDARD ACTS IS THE BASIS OF SANITARY-ENLIGHTENMENT AND MEDICAL ACTIVITIES OF ORTHODOX CLERGY AT THE END OF XIX - THE BEGINNING OF XX CENTURIES
Ye.V. Karavayeva
SUMMARY
Directions and kinds of sanitary - enlightenment and medical activities that were ordered of legislative and other standard acts for orthodox clergy for executions at the end of XIX - the beginning of XX centuries were revealed. Based upon studying standard acts, we can make a conclusion that there were detailed instructions in the acts. It was established that minor orders were actively involved in sanitary - enlightenment and medical activities.
Key words: legislative and other norm acts, medical department, Russian Orthodox Church, the Red Cross society, pox vaccination, philantrophy.
