CC BY
13
Борьба с коррупцией
УДК 343.35 ББК 67.518.1 Т47
D.N. TISHIN*
LEGISLATIVE DEFINITION OF THE NOTION “CORRUPTION” NEEDS DEVELOPMENT
Аннотация: в статье рассматриваются пути совершенствования законодательногоопределения понятия « коррупция), проводится сравнение его толкования различными законодательнымиактами, дается авторское определение;
Ключевые слова: коррупция должностное положение, служебное положение злоупотребление
Annotation: the article deals with the ways of development of the legislative definition of the notion “corruption”. The author provides comparative analysis of its interpretation by different legislative acts and gives his own definition.
Key words: corruption, official capacity, official position, misfeasance.
ДМИТРИИ НИКОЛАЕВИЧ ТИШИН*
ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ КОРРУПЦИИ НУЖДАЕТСЯ В СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ
В настоящий момент уровень общественного сознания достиг такого состояния, когда коррупция из приметы времени стала восприниматься как крайне негативное антисоциальное явление. За последние 20 лет практически с нуля была создана обширная правовая база, формирующая оценку обществом данного феномена, а также регламентирующая систему средств противодействия ему.
Начиная с 2004 г. 9 декабря отмечается Всемирный день борьбы с коррупцией, который провозглашен Генеральной Ассамблеей ООН. В этот день в 2003 г. в Мексике была открыта для подписания Конвенция ООН против коррупции. Немногие антисоциальные явления удостоились подобного внимания. В данном аспекте коррупция приравнена к работорговле, наркомании, криминальному насилию. Однако в отличие от коррупции указанные деяния посягают непосредственно на интересы личности, наибольший поражающий фактор которой реализуется через деструктивное воздействие на интересы публичной власти.
Терпимость граждан к коррупционным проявлениям обусловлена многими факторами (низкой социальной активностью, правовым инфантилизмом, особенностями менталитета и т. п.).
Коррупция - это сложное социально-правовое явление, обусловливающее многообразие точек зрения ее толкования. Принятие Федерального закона от 25 декабря 2008 г. «О противодействии коррупции»1 (далее - Закон о противодействии коррупции) лишь отчасти решило эту проблему. Статья 1 Закона определяет коррупцию следующим образом:
«а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным
* Соискатель
(Рязанский государственный университет имени С. А. Есенина). E-mail: [email protected].
интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами;
б) совершение деяний, указанных в подпункте «а» настоящего пункта, от имени или в интересах юридического лица».
Этимология анализируемого термина указывает на его латинские корни: коррупция - от лат. соггцшреге - растлевать. В филологической литературе приводятся дополнительные толкования: «совращение, упадок, извращение, плохое состояние, превратность (мнения или взглядов); он может означать и такие действия, как расстраивать, повреждать, приводить в упадок, губить, разрушать, обольщать, соблазнять, развращать, искажать, фальсифицировать, позорить, бесчестить2.
Следует отметить, что юридическое и этимологическое значение анализируемого термина различны по своему содержанию. С точки зрения права в обобщенном виде коррупция характеризуется как корыстное использование властных полномочий с нарушением установленных правил их использования, что противоречит интересам общества. Данное толкование в большей степени отражает форму соответствующего общественно опасного деяния, не акцентируя внимание на его социальной сущности. Социально-философское толкование этого термина в большей степени отражает материальный признак, характеризующий общественную опасность коррупции, которая разлагает систему управления, тем самым снижая ее эффективность, что негативно сказывается на всех сферах общественной жизни. В рамках уголовно-правового института состава преступления оба эти значения используются для характеристики отдельных элементов состава, в частности У голов-ный кодекс Российской Федерации (УК РФ) в диспозициях статей Особенной части, как правило, формулирует объективную сторону и субъективные признаки коррупционного преступления, в то время как социально-философское толкование наполняет содержанием признаки объекта преступления.
Научный анализ определения понятия коррупции, сформулированного в Законе о проти-
водействии коррупции, позволяет сделать вывод о том, что оно не совсем удачно, так как, во-первых, не содержит обязательного набора однозначных признаков деяний, относимых к проявлению коррупции; во-вторых, не унифицировано с действующим уголовным законодательством, поскольку использует формулировки, нетипичные для норм УК РФ. Определяя в ст. 1 Закона понятие коррупции, законодатель начал с перечисления наиболее распространенных форм ее проявления:
- злоупотребление служебным положением;
- дача взятки (ст. 291 УК РФ);
- получение взятки (ст. 290 УК РФ);
- злоупотребление полномочиями (ст. 201 УК РФ);
- коммерческий подкуп (ст. 204 УК РФ)* .
Если четыре последние формы четко регламентированы в действующем УК РФ, то понятие «злоупотреблениеслужебным положением» вызывает вопрос. Для наиболее полного анализа термина «коррупция» необходимоподробнее остановиться именно на исследовании данного признака. Перечисление возможных форм коррупционного поведения логичнее было бы начинать со злоупотреблениядолжностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) как наиболее общей формы коррупционных проявлений в деятельности должностного лица, которое с точки зрения теории уголовного права конкурируетсо взяточничеством как общая и специальная нормы, хотя словосочетание «злоупотребление служебным положением» охватывает более широкий круг общественно опасных деяний. В частности, признак «служебное положение» является характерным для деятельности большего круга субъектов чем «должностное положение», которое применимо к деятельности только должностного лица, признаки которого закреплены в примечании к ст. 285 УК РФ.
Злоупотребление как признак деяния представляет собой «проступок, состоящий в незаконном, преступном использовании своих прав и возможностей»3. Следует оговориться, что в нормотворческой деятельности, юридической теории и практике часто используются два близких по содержанию словосочетания: «злоупотребление служебным положением» и «злоупотребление служебными полномочиями». Представляется, что понятие «служебное положение» является более широким и включает в себя служебные полномочия, которые охватывают
* Номера статей УК РФ в Законе о противодействиикоррупции не указаны и в данном случае отражают авторскоетолкование
Борьба с коррупцией
Борьба с коррупцией
набор прав, предоставленных лицу для выполнения своих профессиональных обязанностей. За пределами служебных полномочий находятся возможности субъекта использовать авторитет своего положения в личных целях, что охватывается более широким термином - «служебное положение». Вполне справедливо, что законодатель осознанно выбрал более точное понятие - «злоупотребление служебным положением» для определения признаков коррупции.
К сожалению, пока законодательно не закреплен перечень субъектов, чья деятельность может характеризоваться использованием служебного положения и, следовательно, являться признаком состава коррупционного преступления, хотя УК РФ насчитывает 40 составов преступлений, где словосочетание «служебное положение» выступает конститутивным или квалифицирующим признаком.
В Законе о противодействии коррупции, закрепляющем ее признаки, допущена еще одна существенная несогласованность с УК РФ, состоящая в том, что, помимо указанных форм злоупотребления, в Законе предусмотрено «... иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства...». (Можно возразить, что Закон о противодействии коррупции носит межотраслевой характер и не должен акцентировать внимание на соответствии формулировок только УК РФ, однако при этом встает вопрос о системных проблемах всей правотворческой деятельности, когда одни и те же термины, используемые в различных отраслях права, имеют хотя и близкие, но неидентичные значения.)
Таким образом, коррупцией, помимо пяти сформулированных деяний, могут быть названы иные противоправные действия «лица, использующего должностное положение». Есть мнение некоторых ученых, готовых спорить о том, является ли это синонимом термина «должностное лицо», но многочисленные аргументы позволяют свести этот спор на нет. Более того, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблениидолжностными полномочиями и о превышении должностных пол-номочий»4, разъясняя содержание должностных полномочий, акцентирует внимание именно на «должностном лице», понятие которого сформулировано в примечании 1 к ст. 285 УК РФ: «Должностными лицами в статьях настоящей главы признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие
функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственныхи муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации».
Таким образом, при формулировании признаков субъекта коррупции в законодательстве акцентируется внимание только на части возможных вариантов использования служебного положения, без учета коррупционной деятельности лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации. Затем, как бы пытаясь исправить свою ошибку, законодатель дополнил определение понятия коррупции в Законе о противодействии коррупции пунктом «б) совершение деяний, указанных в подпункте «а» настоящего пункта, от имени или в интересах юридического лица» . Однако, учитывая достаточно громоздкую конструкцию понятия коррупции, сформулированного в п. «а», это дополнение трудно воспринимается, тем более что часть деяний в интересах или от имени юридического лица нашла свое отражение в самом п. «а» ч. 1 ст. 1 Закона о противодействии коррупции, например злоупотребление полномочиями (ст. 201 УК РФ) или коммерческий подкуп (ст. 204 УК РФ).
Считаем целесообразным в качестве субъекта коррупционного преступления акцентировать внимание не на должностном лице, а на лице, использующем служебное положение, поскольку такая формулировка более полно отражает признаки лиц, вовлеченных в коррупционную среду. Однако следует признать, что признаки данного субъекта не имеют законодательного определения, что приводит к необходимости толкования этого элемента состава преступления органами правосудия. В частности, в настоящий момент действуетоколо 10 постановлений Пленума Верховного Суда РФ, где разъясняются признаки лица, использующего служебное положение5, причем практически во всех указанных источниках значение данного словосочетания так или иначе различается.
Проиллюстрировать специфику толкования судебными органами категории «лицо, использующее служебное положение» можно некоторыми примерами.
Так, в п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях,
связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» закреплено: «Под использующим свое служебное положение лицом (пункт «в» части 2 статьи 229 УК РФ) следует понимать как должностное лицо, так и лицо, выполнение трудовых функций которого связано с работой с наркотическими средствами или психотропными веществами»6 .
Более широкое толкование дается в п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2008 г. № 8 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)», а именно разъясняется, что «к лицам, совершившим деяние, предусмотренное частью 1 или частью 2 статьи 210 УК РФ, с использованием своего служебного положения, следует относить как должностных лиц, так и государственных служащих и служащих органов местного самоуправления, не относящихся к числу должностных лиц, а также лиц, постоянно, временно либо по специальному полномочию выполняющих организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации независимо от формы собственности или в некоммерческойорганизации, не являющейся государственным или муниципальным учреждением»7.
Разница в толковании отчасти объяснима особенностями конструкции того или иного состава преступления, в котором использование служебного положения - лишь отягчающий признак, но при более детальном рассмотрении становится очевидным, что специфика присутствует и в содержательных аспектах деятельности специального субъекта. В частности, применительно к нарушению правил оборота наркотических средств (п. «в» ч. 2 ст. 229 УК РФ) субъектом может выступать лицо, лишенное властно-распорядительных полномочий и осуществляющее лишь технические операции с предметом преступления (например, грузчик на складе, фармацевт на предприятии), в то время как субъект деятельности преступного сообщества (ст. 210 УК РФ), использующий свое служебное положение, обязательно должен быть наделен организационно-распорядительными или административно-хозяйственными полномочиями.
Для правильного толкования признаков субъекта, использующего служебное положение, более логичен ранее отмеченный вариант, закрепленный Верховным Судом РФ в п. 16 Поста-
новления Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2008 г. № 8 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)», ибо он наиболее точно отражает признаки субъекта коррупционного преступления, то есть лица, наделенного властными полномочиями.
Именно властные полномочия, используемые против интересов общества, характеризуют социальную опасность коррупции.
Изложенное позволяет сделать следующие выводы:
1) лицо, наделенное властными полномочиями, является обязательным признаком коррупции;
2) практически все субъекты злоупотребления служебным положением как обязательного признака коррупционного проявления охватываются двумя возможными категориями: должностные лица и лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих и иных организациях.
Следующим обязательным признаком коррупции законодатель закрепил специальную цель действий виновного: «... получение выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами».
Данный признак предполагает обязательную материальную заинтересованность лица, наделенного властными полномочиями, направленную на незаконное пополнение собственных материальных фондов либо материальное обеспечение третьих лиц как желаемого результата своей деятельности. Теория уголовного права подобную целевую направленность деятельности виновного лица характеризует достаточно емким по содержанию термином «корысть».
Корыстная цель имеет место в случаях как преступного обращения чужого имущества виновным в свою пользу, так и передачи его другим лицам, в материальном положении которых виновный заинтересован8 .
Корыстная цель представляет собой стремление лица противоправно получить личную имущественную выгоду, поживиться, обогатиться преступным путем при заведомом отсутствии законных оснований к приобретению желаемых материальных благ.
Сложнее обстоит дело с пониманием корыстной цели при передаче имущества третьим лицам. При этом виновный либо намеревает-
Борьба с коррупцией
Борьба с коррупцией
ся извлечь материальную выгоду путем последующего получения определенной части переданного имущества от третьих лиц обратно, либо его корыстные устремления удовлетворяются незаконным обогащением таких лиц, в судьбе которых преступник лично заинтересован (родственники, иждивенцы, друзья и другие близкие).
Полагаем, что при формулировании в Законе о противодействии коррупции цели противоправных действий виновного можно было бы заимствовать из уголовного законодательства устоявшуюся формулировку «. из корыстной или иной личной заинтересованности». Эта формулировка имеет определенные преимущества.
Во-первых, термин «заинтересованность» более полно охватывает субъективное отношение лица к совершаемому деянию, так как позволяет в совокупности оценить мотивационноцелевую сферу психической деятельности субъекта преступления.
Во-вторых, корысть может не быть основной целью злоупотребления служебным положени-
ем, особенно если лицо, наделенное властными полномочиями, действует в интересах преимущественно третьих лиц. В данном случае вполне целесообразно в число признаков коррупции включить иную личную заинтересованность субъекта, незаконно использующего свое служебное положение. Этот признак относительно противоправной деятельности должностных лиц подробно раскрыт в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий».
На основе проведенного научного анализа представляется целесообразным предложить авторскую редакцию термина «коррупция», который можно использовать в процессе дальнейшего совершенствования антикоррупционного законодательства «Коррупция - это злоупотребление служебным положением лицом, наделенным властными полномочиями, из корыстной или иной личной заинтересованности».
1 См.: Собрание законодательстваРФ. 2008. № 52. Ч. 1. Ст. 6228.
2 См.: ДворецкийИ.Х. Латинско-русский словарь. М., 1976.
3 Ожегов С.И. Словарь русскогоязыка М., 1984. С. 201.
4 См.: Российская газета. 2009. 30 окт.
5 См., напр.: О судебнойпрактике по делам о злоупотреблениидолжностными полномочиями и о превышении должностных полномочий: Постановление Пленума Верховного СудаРФ от 16 октября2009 г. №9 19 // Рос. газ. 2009. 30 окт.; О судебнойпрактике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате: Постановление Пленума Верховного СудаРФ от 27 декабря 2007 г. № 51 // Рос. газ. 2008. 12 янв.; О практике рассмотрения судамиуголовныхдел о нарушении авторских, смежных, изобретательных и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26 апреля 2007 г. № 14 // Рос. газ. 2007. 5 мая.
6 Российская газета. 2006. 28 июня.
7 Там же. 2008. 18 июня.
8 См.: Комментарий к УголовномукодексуРоссийскойФедерации / отв. ред. А.В. Наумові М., 1996. С. 400.
