CC BY
84
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2012. № 6
О.А. Богданова
«ЗАБЫТЫЙ» РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРОВЕД В.Л. КОМАРОВИЧ1
Статья посвящена личности и творчеству выдающегося русского литературоведа и текстолога В.Л. Комаровича, взрастившего свой талант и сформировавшего свой исследовательский метод в Серебряном веке. Зрелые плоды научной деятельности ученого относятся к 1920-м годам; в 1930-е годы он разделил судьбу многих своих коллег: репрессии и невозможность полноценного научного труда. В 1942 г. В.Л. Комарович трагически погиб в холоде и голоде ленинградской блокады. Наследие замечательного ученого сохраняет научную ценность и актуальность, представляя собой лучшие страницы отечественного литературоведения, в первую очередь в области изучения Ф.М. Достоевского и древнерусской литературы. Необходимо скорейшее издание под одной обложкой ныне разрозненных работ В.Л. Комаровича.
Ключевые слова: Комарович, Достоевский, текстология, телеогенетический метод, творческая история произведений, религиозная философия, древнерусская литература.
The article is devoted to the personality and works of the outstanding Russian literary and textual critic V.L. Komarovich, whose talent and research methods evolved during the brilliant Silver Age. Ripe fruits of the critic's labours appeared in the 1920s, which is an unsurpassed period in Russian literary criticism. In the 1930s, he shared the fate of many of his colleagues: repressions and impossibility of full-fledged scholarly work. V.L. Komarovich died tragically in the cold and hunger of the Leningrad blockade. The heritage of this outstanding scholar retains its great value and relevance nowadays, being among the best in Russian literary criticism, first and foremost in the sphere of studies of Dostoevsky and of Old Russian literature. A publication of V.L. Komarovich's works (now existing as disparate articles) edited as one volume is urgently needed.
Key words: Komarovich, Dostoevsky, textology, teleogenetic method, creative history of a work of literature, religious philosophy, Old Russian literature.
После окончания филологического факультета МГУ в середине 1980-х годов я стала работать экскурсоводом в московском музее Ф.М. Достоевского, где была собрана неплохая библиотечка дореволюционных и довоенных исследований о писателе; там я впервые и натолкнулась на статьи Василия Леонидовича Комаровича (1894-1942).
1 Исследование выполнено в рамках проекта «Исследования В.Л. Комаровича о Ф.М. Достоевском. Текстология. Переводы. Комментарий», поддержанного РГНФ (грант № 12-04-00153а).
Никто из старых работников музея, людей, защитивших по творчеству Достоевского диссертации, не мог сказать ничего определенного об авторе этих глубоких, ярких, запоминающихся работ. К тому же выяснилось, что большинство статей В.Л. Комаровича практически недоступны даже заинтересованному читателю: разбросанные по малотиражным изданиям 1910-1920-х гг., которые давно стали библиографической редкостью, они никогда не издавались отдельной книгой. Замечу, что положение с тех пор практически не изменилось. И всё же достоевсковеды той поры не совсем забыли о своем предшественнике. В сентябре 1986 г. состоялась очередная конференция Международного общества Достоевского (IDS) в Ноттингеме, в которой впервые приняли участие советские исследователи. Каково же было мое удивление, радость, когда, пересказывая свое выступление там, Г.М. Фридлендер, руководитель группы по изданию Полного собрания сочинений Достоевского в 30 томах (Л., 1972-1990), назвал три крупнейших, по его мнению, имени в отечественной науке о Достоевском: М.М. Бахтина, Л.П. Гроссмана и В.Л. Комаровича. Первые два в представлении не нуждаются. О последнем нам известно до обидного мало. Попробуем восполнить этот пробел.
Биографические сведения о В.Л. Комаровиче крайне скупы. Их пришлось собирать буквально по крупицам: что-то вычитывать из немногочисленных писем, многое восстанавливать по устным рассказам. Драгоценны свидетельства Д.С. Лихачева — единственного из друзей В.Л. Комаровича, которого мне удалось застать в живых, студенческие воспоминания К.В. Чистова, детские — З.Б. Тома-шевской. Родина ученого — Нижний Новгород. В 1912 г., окончив гимназический курс, юноша переезжает в Петербург, где становится студентом славяно-русского отделения историко-филологического факультета университета. Усердно занимается в Пушкинском семинарии С.А. Венгерова, в семинарии по изучению творчества Достоевского А.К. Бороздина, в текстологическом семинарии Н.К. Пиксанова.
С.А. Венгеров передал ученику традиции культурно-исторической школы, демократические симпатии, интерес к революционному течению в русской литературной и общественной мысли, прежде всего к Белинскому и Петрашевскому, текстологический опыт. Студенческие штудии через два десятилетия также обернутся в жизни В.Л. Кома-ровича несколькими глубокими статьями о произведениях Пушкина, участием в академическом издании юбилейного собрания сочинений Пушкина в 1930-е годы.
А.К. Бороздин, помимо творчества Достоевского, приобщал своих семинаристов к древней русской литературе, прежде всего к истории раскола и личности протопопа Аввакума.
Уроки Н.К. Пиксанова, помимо серьезной текстологической подготовки, дали импульс к применению и развитию телеогенетического метода в изучении и анализе творчества Достоевского на основе рукописного наследия писателя.
Летом 1917 г. факультет командирует В.Л. Комаровича в Московский Исторический музей для исследования хранящихся там рукописей Достоевского. Однако для допуска к ним необходимо согласие
A.Г. Достоевской, которая в это время находилась в Крыму. Переписка В.Л. Комаровича с вдовой писателя падает на октябрь-ноябрь 1917 г., когда в Петрограде происходит Октябрьское вооруженное восстание, установление Советской власти. Тем не менее А.Г. Достоевская приветствовала начинания молодого ученого: «Нам, когда мы так унижены в глазах Европы, именно драгоценны новые выступающие силы, которые покажут миру, что не пропала еще Россия и что теперешние наши несчастия только испытание, посланное нам судьбою, а что талантами Россия не иссякла. Помоги Вам Бог!»2 Она распорядилась «выдать Василию Леонидовичу Комаровичу на просмотр все те бумаги и записные книжки из собрания памяти моего незабвенного мужа, которые недоступны для посторонней публики»3. Отныне научная судьба молодого исследователя прочно связана с именем Достоевского.
В.Л. Комарович — один из крупнейших русских литературоведов первой половины ХХ столетия, выдающийся исследователь творчества Достоевского, один из зачинателей российской текстологии, работавший в трудных условиях довоенных десятилетий Советской власти. Область его интересов широка: это и древнерусская литература, и современная ему литературная критика, но в основном — русская литература XIX в., преимущественно творчество Достоевского, в изучение которого он внес поистине неоценимый вклад. В.Л. Комаровичу принадлежит честь открытия нескольких ранее неизвестных текстов Достоевского (например, фельетона «Петербургские сновидения в стихах и прозе», второй части неизданной главы «Бесов» — «У Тихона», части «Дневника писателя» за 1876 г. (май, глава вторая, «Одна несоответственная идея»)).
На основе скрупулезного изучения эстетического генезиса произведений Достоевского исследователь строит интереснейшую методологическую систему, которая способна сыграть значительную роль именно в наши дни — время обновления литературоведческой науки; ее практический эффект выходит за рамки достоевсковедения и может быть применен также и к другим литературным феноменам. Так, сам
B.Л. Комарович успешно применял элементы своей системы в ра-
2 Рукописный отдел ГПБ им. М.Е. Салтыкова-Щедрина. Фонд 262. № 11.
3 Там же.
ботах о Д.В. Веневитинове, Пушкине, Лермонтове, Белинском. Суть этой системы — в аккумуляции тенденций академического литературоведения, в первую очередь культурно-исторической школы (через семинарий С.А. Венгерова), символистской религиозно-философской интерпретации Достоевского (в основном, из работ Вяч.Иванова) и новейших «формальных» веяний, сугубо эстетического подхода к литературе (через «телеогенетический» метод Н.К. Пиксанова).
Оригинальный метод В.Л. Комаровича окончательно выявляется в статье «Ненаписанная поэма Достоевского» (1922). Здесь сливаются воедино биографическое, психологическое, философско-мировоззренческое, религиозно-пневматологическое и формально-эстетическое исследования. Отправным пунктом служит для ученого представление о типе духовной организации Достоевского, в определении которого он следует за Вяч. Ивановым, однако вносит, на основании биографических разысканий, немало собственных дополнений. Духовная жизнь Достоевского, считает В.Л. Комарович, была лишена поступательной непрерывности; это «экстатический» художник, подверженный мгновенным мистическим озарениям, которые спустя время осмысляются на рациональном уровне и приспосабливаются к условиям несовершенной земной реальности. Ученый насчитывает несколько таких важнейших «озарений»-«перерождений» в биографии писателя.
Сознательные цели Достоевского, по мысли В.Л. Комаровича, противоречили принципу его духовной конституции. Они были заданы эпохой, идеологией утопического гуманизма и заключались в постоянном стремлении найти практический рецепт «земного рая», примирения Бога и мира. Эпическая форма произведения — признак того созерцательного приятия жизни (а не катастрофического ее переживания), достижения которого так жаждал Достоевский, но достичь никогда не мог. Так исследователь выстраивает в единую цепочку пневматологию, психологию, идеологию и поэтику Достоевского, показывая их взаимную обусловленность и трагическую противоречивость. Так что неосуществленность замысла «Жития великого грешника» (а В.Л. Комарович практически первый, кто исследовал эти рукописи) была заранее предрешена; то, что Достоевский всякий раз, ставя перед собой задачу эпического характера, «сбивался» на «роман-трагедию», закономерно. Ведь «форма произведения всегда менее всего произвольна, всегда предусматривается не сознанием, а как бы инстинктом художника»4. Нельзя не заметить здесь полемики с формальной школой, абсолютизировавшей «прием» и считавшей его самодвижущимся началом. В.Л. Комарович не меньший «формалист»,
4 Комарович В.Л. Ненаписанная поэма Достоевского // Ф.М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А.С. Долинина. Вып. 1. Пб., 1922. С. 200.
но скорее в аристотелевском смысле; для него «форма в искусстве определяет не только художественное своеобразие произведения, но и... составляет то субъективное для художника, что ищут обычно, говоря об искусстве как об исповеди»5. Форма, таким образом, непосредственное и наиболее искреннее выражение духовного строения художника. При этом ученый не абсолютизирует свое утверждение, понимая, что форма одновременно может быть выражением и ряда других факторов.
Изучение рукописей «Подростка» привело В.Л. Комаровича к выводу: тот или иной ход творческой истории произведения определяют в конечном счете причины духовного порядка. Пытаясь выявить принцип художественного единства «Подростка», В.Л. Комарович приходит к выводу, что он не «прагматический» (т.е. не идеологический), а «динамический». В этом смысле роман Достоевского может быть уподоблен художественному целому в полифонической музыке. Здесь В.Л. Комарович отчасти развивает мысли Вяч. Иванова о музыкальном субстрате «романа-трагедии», в свою очередь подсказанные последнему работой Ницше «Рождение трагедии из духа музыки». Одновременно ученый предваряет концепцию «полифонического романа» Бахтина. Однако полифония у В.Л. Комаровича, в отличие от Бахтина, не диалог «живых образов идей» персонажей и рассказчиков, а взаимоотношение их индивидуальных воль, разными путями вливающихся (или не вливающихся) в сверхэмпирическое единство. Но В.Л. Комарович не был бы собой, если бы остановился на таком сравнительно «частном» открытии. «Формальный» метод в его системе вновь смыкается с психологическим и пневматологическим. В музыке, в романе Достоевского, в человеческом «я» осуществляется, по его мысли, универсальный закон целесообразной активности, принцип направленности индивидуального волевого акта к сверхличному. Другими словами, структурным началом романа Достоевского является форма волевого акта. Таким образом, В.Л. Комарович выводит универсальный закон формы романов Достоевского, связывая его со своим представлением об онтологическом устройстве. Хочу заметить, что в этом литературовед 1920-х годов удивительным образом перекликается с положениями синергийной антропологии, авторитетного научного направления, разрабатываемого С.С. Хоружим. По мысли последнего, современная гуманитарная наука должна исходить из переосмысления феномена человека в духе так называемой неклассической антропологии, т.е. представления о человеке не как о неизменной сущности (что характерно для классического европейского
5 Там же. С. 202-203.
дискурса), но как о субъекте революционной динамики, как об «энер-гийной, деятельностной, процессуальной парадигме»6. Получается, что В.Л. Комарович предвосхитил (конечно, вслед за Достоевским) тот «антропологический поворот» в гуманитарном знании, о котором как о факте заговорили только на рубеже ХХ-ХХ1 вв.
Работы В.Л. Комаровича о Достоевском характеризуются теоретическим единством, в силу внешних причин (трудность существования ученого в идеологизированном контексте советской науки 1920-1930-х годов, ссылка, невозможность устроиться на официальную должность, материальная необеспеченность и т.п.) не обобщенном в цельном исследовании. Однако из их совокупности воссоздается адекватный образ писателя: пневматология Достоевского как субстрат его психологии, идеологии и поэтики — главная мысль В.Л. Комаровича как ученого-христианина. Понятно, что его метод был несовместим с марксистско-ленинским литературоведением. В настоящее время, в связи со становлением христианско-аксиологического подхода в современной науке о Достоевском, он как раз оказывается по-настоящему актуальным.
Однако доступ к наследию замечательного ученого затруднен, потому что, как уже отмечалось, большая часть его статей опубликована в малотиражных, в основном периодических изданиях конца 1910-1920-х гг. и с тех пор ни разу не переиздавалась.
Симптоматично, что, несмотря на эту трудность, имя В.Л. Кома-ровича не забыто. Оно часто встречается в комментариях к академическому ПСС Достоевского; в последние два десятилетия в российских изданиях перепечатаны три его работы: «"Мировая гармония" Достоевского»7, «Неизданная глава романа "Бесы"»8 и фрагмент немецкоязычной статьи «Новые проблемы изучения Достоевского: 1925-1930. Часть 2» с анализом «Проблем творчества Достоевского» Бахтина (1929)9. В книге А.Г. Гачевой «Достоевский и Федоров» (М., 2008) дан реферат немецкоязычной статьи В.Л. Комаровича о влиянии идей Н.Ф. Федорова на «Братьев Карамазовых» (из книги В.Л. Комаровича о последнем романе Достоевского (Мюнхен, 1928)). Однако полный свод работ В.Л. Комаровича о Достоевском только ждет своей публикации.
6 Хоружий С.С. Театр ситуаций. URL: http://synergia-isa.ru/wp-content/ uploads/2009/02/hor-intervew2.doc; http://synergia-isa.ru/wp-content/uploads/2009/02/ hor-intervew2.doc
7 Властитель дум. Ф.М. Достоевский в русской критике конца XIX — начала XX века / Сост. Н.Т. Ашимбаева. СПб., 1997.
8 «Бесы»: антология русской критики / Сост. Л.И. Сараскина. М., 1996.
9 Бахтин в зеркале современной критики. М., 1995; Бахтин: pro et contra. СПб., 2001 / Публикация и пер. с нем. В.Л. Махлина.
Имя этого российского ученого хорошо известно за рубежом. Там, в первую очередь, ценится его фундаментальный труд, вышедший на немецком языке: "F.M. Dostojewski. Die Urgestalt der Bruder Karamasoff. Dostojewskis Quellen, Entwurte und Fragmente. Erläutert von W. Komarowitsch" (München, 1928). В.Л. Комаровичу в этой книге принадлежат не только комментарии, но и шесть больших статей, предваряющих публикацию рабочих материалов «Братьев Карамазовых». Эти статьи посвящены генезису главных персонажей романа. Названное издание уникально еще и тем, что в нем впервые была опубликована статья З. Фрейда «Достоевский и отцеубийство», толкующая образную структуру «Братьев Карамазовых» в психоаналитическом ключе. В.Л. Комарович в своем обширном «Предисловии» полемизирует со статьей Фрейда, предлагая иное раскрытие авторского замысла писателя, в духе учения русских религиозных философов.
С другими работами В.Л. Комаровича зарубежные коллеги знакомы гораздо хуже; российским же ученым доступнее статьи на русском языке (имеющиеся, правда, лишь в нескольких крупнейших библиотеках страны). Сейчас, когда происходит интеграция усилий ученых-достоевсковедов разных стран, когда активно действует Международное общество Достоевского, в котором видную роль в последние годы стали играть и представители российской науки, необходимо ввести в актуальный научный оборот все известные работы В.Л. Комаровича о Достоевском.
При жизни, по праву таланта и научных заслуг, В.Л. Комарович органично входил в плеяду наших крупнейших ученых, таких, как В.В. Виноградов, Б.В. Томашевский, Д.С. Лихачев, Л.П. Гроссман, М.М. Бахтин. К сожалению, он трагически погиб во время блокады Ленинграда, в страшном феврале 1942 г., и не смог, подобно своим коллегам, вновь заявить о себе в годы «оттепели» (конец 1950-1960-е), и прочно войти в литературное сознание наших дней. Хотя попытки издать наследие замечательного ученого предпринимались. Так, Д.С. Лихачев, считавший себя во многом учеником В.Л. Комаровича, в 1967 г. в качестве предполагаемого составителя и редактора подавал в Комиссию по истории филологической науки в ИРЛИ АН СССР заявку на издание его работ, но, по-видимому, получил отказ. В 1980-е Т.И. Орнатская, член группы по изданию академического ПСС Достоевского, начала работу по подготовке тома избранных работ В.Л. Комаровича, но проект остановился на начальной стадии. В 1990 г. в ИМЛИ АН СССР в рамках существовавшего тогда Отдела критики и библиографии был создан сектор «История русской филологической науки» под руководством А.П. Чудакова, первой задачей которого стало издание наследия В.Л. Комаровича. О.А. Богдановой, тогда сотрудником сектора, был определен состав будущего труда,
началась работа по подготовке текстов и комментированию10. Многие ценные материалы погибшего ученого и устные сведения о нем были переданы мне Д.С. Лихачевым, который всячески приветствовал задуманное издание. Но по объективным причинам и этот проект не осуществился.
Работы В.Л. Комаровича подкупают редким сочетанием таких компонентов научного исследования, как новизна информации, методологический поиск и яркое художественное изложение. Некоторые статьи ученого, на мой взгляд, имеют самостоятельную художественную ценность (например, «Юность Достоевского»). В 1930-1970-е годы российское литературоведение в целом отошло от такой синтетичности; в русле наблюдающейся в последние десятилетия обратной тенденции обращение к наследию В.Л. Комаровича приобретает особое значение. Кроме того, сейчас, когда опасность чрезмерной специализации и раздробленности исследований стала очевидной, умение В.Л. Комаровича вывести, казалось бы, отдельное, частное наблюдение на уровень широких теоретико-философских, методологических или историко-культурных обобщений приобретает дополнительную ценность.
Обращение к наследию В.Л. Комаровича важно и для воссоздания целостной картины истории российского литературоведения. В.Л. Комарович — ученый, сформировавшийся в сложную, неоднозначную и судьбоносную для всего ХХ столетия в России эпоху Серебряного века, которую стало возможным пристально и объективно исследовать только сравнительно недавно. Работы ученого несут на себе как следы этой эпохи, так и переосмысление ряда ее идеалов в 1920-е годы. Поэтому некоторые его подходы и выводы (например, о типе религиозности Достоевского) становятся актуальными и остро дискуссионными именно сейчас, в пору возобновления христианско-аксиологического течения в российской науке о Достоевском.
Кроме того, сейчас, когда происходит глубокое переосмысление наследия Бахтина, чья интерпретация романной поэтики Достоевского господствовала в течение более 30 лет, фигуры его современников, незаслуженно отодвинутых на второй план, в том числе и В.Л. Комаровича, требуют пристального осмысления. Так, еще в 1930-е годы В.Л. Комарович указывал на недостаточное внимание Бахтина к визуальности у Достоевского, о чем вновь заговорили совсем недавно. Критикуя основные положения книги «Проблемы творчества Достоевского», В.Л. Комарович говорил о «необходимости ретроспективного изучения построения романов Достоевского», т.е. телеогенетического метода, блестяще примененного им в статье «Генезис романа "Подросток"», как основе всех дальнейших рас-
10 См.: Богданова О.А. Василий Леонидович Комарович // Вопросы литературы. 1988. № 9.
суждений о романной структуре писателя. Уже отмечался приоритет В.Л. Комаровича в выдвижении концепции «полифонического романа», суть которого он, однако, понимал иначе, чем впоследствии это обозначилось в книге Бахтина.
Значителен и вклад В.Л. Комаровича в изучение древнерусской литературы. Он входит в блестящую плеяду авторов первых двух томов академического десятитомника «История русской литературы». Главы, написанные им для этого издания, посвящены исследованию летописания, как общерусского («Повести временных лет», московского летописания Х1У-ХУ1 вв.), так и областного (рязанского, суздальско-нижегородского, сибирского). Касается ученый и старообрядческой литературы, в частности по-новому освещает трагическую фигуру протопопа Аввакума. Интересно, что здесь В.Л. Комарович отдает дань социологическому методу: так, движение никониан связывается с государственной политикой Алексея Михайловича, делавшего ставку на дворянство, а старообрядчество — с протестом закрепощаемого крестьянства, торгового люда, старой знати.
Перспективным оказался подход В.Л. Комаровича к летописанию как к творческому процессу. И если некоторые данные, используемые им, сейчас кажутся устаревшими, то метод остается плодотворным. Так, благодаря сочетанию культурно-исторического и телеогенетиче-ского подходов ученый первым обратил внимание на причастность суздальского епископа Дионисия к созданию Лаврентьевской летописи и сумел доказать этот факт.
Наиболее интересна из статей В.Л. Комаровича по русской медиевистике работа «Культ Рода и Земли в княжеской среде XI-XIII веков». Это по-настоящему новаторское исследование как по методу, так и по научным результатам.
Отдельного разговора заслуживает книга «Китежская легенда. Опыт изучения местных легенд» (1936). Здесь текстологическому анализу подверглись как литературные памятники древности, так и устные сказания о «затонувшем граде». Правда, с методологической точки зрения книга В.Л. Комаровича сейчас многими считается устаревшей: «областнический» подход в русской медиевистике себя изжил. В.Л. Комарович же взял сказание о Китеже именно как местную, а по существу лишь как раскольничью легенду, не приняв во внимание того, что раскольники всегда использовали более древний материал. В современной науке вывод, предложенный ученым («Китеж как Кидекша»), не признается исторически достоверным. Однако сами противоречия крупного исследователя, собранный им огромный материал, интереснейшие сопоставления — необходимое подспорье в деле отыскания истины. Книга В.Л. Комаровича продолжает оставаться замечательным образцом российской фольклористики.
В архиве В.Л. Комаровича в Пушкинском Доме есть рукопись практически законченной докторской диссертации «Русское областное летописание XI-XV вв. и связанные с ним памятники письменности и фольклора», над которой он работал до последних дней жизни в блокадном Ленинграде, страдая от голода и холода. Остальные рукописи В.Л. Комаровича — это в основном варианты или копии опубликованных статей по проблемам новой русской литературы, а также разрозненные заметки.
Список литературы
Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. Л., 1929. Богданова О.А. Василий Леонидович Комарович // Вопросы литературы. 1988. № 9.
Гачева А.Г. Достоевский и Федоров: встречи в русской культуре. М., 2008.
История русской литературы. В 10 т. Т. 1. М.; Л., 1941; Т. 2. М.; Л., 1945. Комарович В.Л. Генезис романа «Подросток» // Литературная мысль: альманах. Вып. 3. Л., 1925. Комарович В.Л. Культ Рода и Земли в княжеской среде XI-XIII вв. // Труды
отдела древнерусской литературы ИРЛИ РАН. Т. XVI. М.; Л., 1960. Комарович В.Л. Китежская легенда. Опыт изучения местных легенд. М.; Л., 1936.
Комарович В.Л. «Мировая гармония» Достоевского» // Властитель дум. Ф.М. Достоевский в русской критике конца XIX — начала XX века / Сост. Н.Т. Ашимбаева. СПб., 1997. Комарович В.Л. Неизданная глава романа «Бесы» // Былое. Пг., 1922. Кн. 18. Комарович В.Л. Ненаписанная поэма Достоевского // Ф.М. Достоевский.
Статьи и материалы / Под ред. А.С. Долинина. Вып. 1. Пб., 1922. Комарович В.Л. Роман «Подросток» как художественное единство // Ф.М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А.С. Долинина. Вып. 2. М.; Л., 1924.
Комарович В.Л. Неизданная глава романа «Бесы» // «Бесы»: антология
русской критики / Сост. Л.И. Сараскина. М., 1996. Комарович В.Л. Новые проблемы изучения Достоевского: 1925-1930. Часть 2: фрагмент // Бахтин в зеркале современной критики. М., 1995; Бахтин: pro et contra. СПб., 2001 (публикация и пер. с нем. В.Л. Махлина). Комарович В.Л. Юность Достоевского // Былое. Пг., 1924. Кн. 23. Хоружий С.С. Театр ситуаций. URL: http://synergia-isa.ru/wp-content/ uploads/2009/02/hor-intervew2.doc; http://synergia-isa.ru/wp-content/ uploads/2009/02/hor-intervew2.doc F.M. Dostojewski. Die Urgestalt der Bruder Karamasoff. Dostojewskis Quellen, Entwurte und Fragmente. Erlautert von W. Komarowitsch. Munchen, R. Piper Verlag, 1928.
Сведения об авторе: Богданова Ольга Алимовна, докт. филол. наук, проф. Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, ст. научный сотрудник ИМЛИ РАН. E-mail: [email protected]
