CC BY
238
Е. В. Ильин
ЗАБЫТЫЕ СОЛДАТЫ ВОЙНЫ
В издательстве «Вече» в 2009 г. вышло в свет новое уникальное справочное издание «Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь». Авторская группа Генерального штаба Вооруженных Сил РФ и Управление Министерства Обороны РФ по увековечению памяти погибших при защите Отечества под руководством Г. Ф. Кривошеева, используя новые, ранее недоступные архивные документы, внесла коррективы в общее число потерь в живой силе и технике, понесенные Красной Армией в разные периоды войны. При этом безвозвратные потери списочного состава Вооруженных Сил СССР вместе с пограничными и внутренними войсками, включая кампанию на Дальнем Востоке, в сравнении с более ранними изданиями, остались без изменений — 8668 400 человек [1, с. 51; 2, с. 129]. В настоящее время, по данным Управления Министерства Обороны РФ по увековечению памяти погибших при защите Отечества, свыше 7,5 млн советских солдат погребены в 31 тыс. воинских захоронений как в России, так и в 49 европейских и азиатских государствах. Имена значительной части солдат не установлены [1, с. 378]. Несложные арифметические расчеты позволяют сделать вывод о том, что свыше 1 млн 160 тыс. бойцов и командиров Красной Армии остаются на сегодняшний день непогребенными. Мы не подвергаем сомнению эту, на первый взгляд, неправдоподобно громадную цифру, заметим только, что на деле их гораздо больше, о чем свидетельствует практика поисковых работ. Нет сомнения в том, что большая часть из них приходится на территорию бывшего СССР, территорию современной России.
Зададимся извечным вопросом: «Кто виноват и что надо сделать, чтобы исправить это, мягко говоря, позорное положение дел?». «Война не закончена, пока не захоронен последний погибший на ней солдат», — эту фразу приписывают генералиссимусу А. В. Суворову. Возможно, кому-то она покажется банальной. Но факт остается фактом: спустя более 60 лет после победоносного завершения войны Россия продолжает хоронить своих защитников. Сухие цифры свидетельствуют: в Ленинградской области за 20 лет организованного поискового движения (с 1989 г.) обнаружены и с воинскими почестями погребены 49134 бойца и командира РККА [3, с. 39]. И это, к сожалению, не предел, а скорее начало той огромной работы, которую следовало начать много раньше. Сразу же заметим, нам никогда не удастся обнаружить «последнего» солдата, но сделать максимум возможного в этом направлении вполне возможно.
Прежде всего попытаемся ответить на вопрос, почему даже большая часть погребенных солдат проходят по графе «Неизвестные». Расширение масштабов боевых действий, создание многомиллионных армий поставили вопрос об идентификации погибших солдат. В вооруженных силах разных государств появились медальоны (жетоны), с помощью которых можно определить личность погибшего военнослужащего. Такого рода медальоны были введены в Красной Армии приказом РВС № 856 от 14 августа 1925 г. как предмет бессрочного снаряжения, обязательный для всех военнослужащих. Медальон представлял собой жестяную коробочку (50 х 33 х 4 мм), в которую
© Е. В. Ильин, 2010
вкладывался «пергаментный» листок соответствующих размеров. В этот листок писарь вносил данные красноармейца (фамилия, имя, отчество, год и место рождения, занимаемая должность и др.). Но практика показала, что живучесть такого медальона невелика, особенно это обнаружилось в советско-финской войне 1939-1940 гг. Из этого были извлечены определенные уроки: 15 марта 1941 г. приказом НКО за № 138 в армии вводились новые медальоны. Это были эбонитовые капсулы с завинчивающейся крышкой, которые носили либо в брючном кармашке под ремнем, либо (если у капсулы имелось «ушко») на шее на тесемке. В капсулу помещались свернутые в трубочку два бумажных вкладыша, отпечатанные типографским способом. В них заносились фамилия, имя, отчество, воинское звание, год и место рождения, военкомат призыва, адрес семьи, группа крови. В случае гибели военнослужащего требовалось вскрыть медальон и изъять из него один вкладыш для передачи в штаб, а другой оставить у погибшего. Уже одно это говорит о несовершенстве подобного медальона. Поэтому в боевых условиях такого рода операции, как правило, не совершались. Заметим и другое, если у медальона был «недокрут», т. е. не завернута до упора крышка, бумажный вкладыш приходил в негодность вследствие попадания воды в эбонитовый корпус. Конечно, никто не рассчитывал на то, что такой медальон может лежать в земле десятилетия. Поэтому можно расценивать как чудо то, что медальоны, найденные спустя 60 лет после войны, еще несут информацию о погибших солдатах.
Но этих обязательных медальонов с началом войны не хватало. Поэтому военнослужащим выдавались самые разнообразные медальоны: медальоны образца 1925 г., суррогаты медальонов — металлические цилиндры с резьбой и выточенные из дерева пенальчики. В блокадном городе было налажено производство круглых эбонитовых цилиндров с завинчивающееся крышкой (в просторечии они назывались «блокадниками»). Бойцы сами мастерили их из гильз, других материалов. В практической деятельности мы встречаемся со всеми видами медальонов. Живучесть такого рода медальонов невелика — в руках поисковика они рассыпаются в прах.
Но в условиях войны тысячи военнослужащих РККА, а также ополченцы не получали никаких медальонов, а потому оказались изначально обречены на безвестность. Кроме того, красноармеец, получивший медальон, мог его и не заполнить, и такого рода примеров в практике поиска немало. Причины этого самые разнообразные: суеверие, неграмотность и т. д. Медальоны выбрасывались, не заполнялись, использовались не по назначению (например, в них хранились иголки, перья для ручки, или они вообще оставались пустыми).
27 ноября 1942 г. последовал приказ НКО № 376 «О снятии медальонов со снабжения Красной Армии». Отныне единственным документом, удостоверяющим личность погибшего, становилась книжка красноармейца (введена в действие приказом № 350 от 7 октября 1942 г.). Это привело к тому, что количество пропавших без вести военнослужащих резко увеличилось. Чем можно объяснить такое решение высшего военного руководства, ответить затруднительно. За 10 лет поисковой деятельности нам только один раз удалось развернуть и прочитать такого рода документ. Военнослужащие, призванные в армию до приказа о снятии медальонов со снабжения, как свидетельствует практика, их не выбросили, а продолжали хранить. Благодаря этому сегодня удается установить фамилии солдат, которые погибли в 1943-1944 гг.
Кроме того, красноармейцы подписывали личные вещи: ложки, котелки, бритвы, ножи и т. п., по которым тоже, как показывает практика поиска, можно идентифицировать погибшего солдата. Однако это неимоверно сложная и трудная работа. Из всего сказанного можно сделать вывод, что в низшем звене имелся серьезный недостаток,
который автоматически вел к увеличению числа солдат, числящихся в графе «пропал без вести».
Нам кажется, здесь точнее было бы говорить не «пропал без вести», а «погиб без вести». Как гибли без вести солдаты? На войне возникали тысячи и тысячи ситуаций, когда не только отдельные красноармейцы, но и целые подразделения так и не сумели выйти из боя. Приведем несколько характерных примеров из практики поиска: в 2001 г. в «окаянной» Роще круглой на небольшом участке земли нами были обнаружены останки 24 солдат (целый взвод!) Красной Армии. Встреченные огнем в упор из пулемета, они не сумели добежать до вражеской траншеи 15-20 м. Только двое из них имели медальоны, и мы их прочитали. Первый принадлежал Мартьянову Гавриилу Андреевичу, призванному Ронгинским РВК Марийской АССР, рядом лежал его земляк Попов Василий Андреевич, призванный тем же военкоматом. По данным Центрального архива Министерства Обороны РФ, оба числились «пропавшими без вести». А остальные? Думаю, весь взвод проходит по этой же печальной графе.
«Пропасть без вести» можно было и по другим причинам. Так, 310-я стрелковая дивизия в ходе боев за Ленинград неоднократно оказывалась в тяжелом положении. В результате установить персональные потери на 6 756 человек практически невозможно, их по приказу командования списали как безвозвратные потери и пропавших без вести... [4, с. 25].
В ходе четвертой попытки прорыва сухопутной блокады Ленинграда войска Ленинградского фронта высадились в районе дер. Ивановское на левом берегу Невы, где возник еще один «пятачок»—Ивановский. Здесь мы оказались осенью 2009 г. по приглашению Е. Е. Семеняка, который попросил обследовать его дачный участок. На участке размером 20 м2 были обнаружены останки 45 военнослужащих РККА, у погибших солдат обнаружены 8 медальонов и 2 подписанные вещи. Часть медальонов удалось прочитать, все погибшие проходили службу в 136-й стрелковой дивизии и числятся «пропавшими без вести». Однако, как свидетельствуют архивные данные, мы только прикоснулись к проблеме. По данным ЦАМО за период 2-9 сентября 1942 г. 269-й стрелковый полк этой дивизий потерял здесь пропавшими без вести 102 человека, а 270-й стрелковый полк этой же дивизии за 2-15 сентября —152 пропавшими без вести. Убежден, лежат они где-то рядом, но разрешат ли владельцы соседних участков обследовать их, не уверен.
Среди воинов Красной Армии, погибших в битве за Ленинград, имеется категория военнослужащих, которые не проходят ни по каким графам, иначе говоря, они не учтены в картотеке потерь Центрального архива Министерства Обороны РФ. Приведем несколько примеров из практики: осенью 2002 г. в Роще Круглой были обнаружены останки красноармейца Харитонова Николая Гавриловича, призванного в армию 22 августа 1941 г. Кировским РВК Ленинграда. На запрос, отправленный в ЦАМО, пришел лаконичный ответ: «не учтен». Осенью 2009 г. опять же в Круглой были обнаружены останки Горбачева Григория Петровича, уроженца дер. Летошники Орловской области, он тоже «не учтен». Не будем, задаваться вопросом, почему это произошло, заметим только, мы никогда не узнаем, каков был процент «неучтенных» военнослужащих РККА.
Подведем некоторый итог. Говоря о безвозвратных потерях Красной Армии, следует иметь в виду, что официальные данные не отражают точного числа потерь. Количество погибших увеличивается за счет «пропавших без вести» и неучтенных солдат. Это подтверждает и 38-й том Книги Памяти, изданный в 2005 г. правительством Ленин-
градской области. Он полностью составлен на основании поисковых работ, ведущихся в области, и включает имена почти 3 тыс. воинов РККА.
«Положение о персональном учете потерь и погребении погибшего личного состава Красной Армии в военное время» (приказ НКО № 138 от 15 марта 1941 г.) возлагало эту скорбную миссию на специальные воинские команды. Не вдаваясь в технологию вопроса, отметим только, что все погребенные солдаты должны были вноситься в специальную книгу с точной фиксацией тел погибших. На могиле устанавливалась пирамидка, изготовленная из дерева или камня. На ней выжигался или высекался номер. Такая же практика вводилась в тыловых районах и госпиталях. Однако на деле, особенно в первый период войны, когда войска отступали, этот приказ выполнялся плохо, либо совсем не выполнялся. 4 апреля 1942 г. в условиях освобождения части территории, временно оккупированной врагом, последовал приказ НКО № 106, согласно которому в действие вводилась «Инструкция по уборке бывших полей сражений». Ее выполнение передавалось местным органам власти. В силу целого ряда причин справиться с этой задачей они не смогли. Поэтому приказом начальника главного управления тыла РККА от 22 апреля на каждом фронте, в каждой отдельной армии, в Московском военном округе создавались специальные команды для погребения военнослужащих Красной Армии и солдат противника. Ответственность за реализацию приказа возлагалась на начальников соответствующих управлений фронтов и отдельных армий. Захоронения, создаваемые такими командами, назывались плановыми, уход за ними возлагался на местные органы власти.
Следующий вид захоронений — воинские мемориалы. Как правило, они создавались на местах ожесточенных сражений и массовой гибели военнослужащих Красной Армии, их сохранением и обустройством также занимались органы государственной власти. Отметим, как в первой, так и во второй категориях захоронений количество погребенных в них военнослужащих, как правило, не совпадает. Нередки случаи и иного рода: по официальным данным, красноармеец числится погребенным, а на деле оставлен на поле боя. Об этом свидетельствует поисковая практика: осенью 2003 г. в Роще Круглой нами были обнаружены останки командира отделения автоматчиков, сержанта Филиппова Алексея Александровича, призванного в армию в 1941 г. Василеостровским РВК Ленинграда, который погиб во время разведки боем в мае 1942 г. А. А. Филиппов значился похороненным в пос. Назия, на деле он был оставлен на поле боя.
Наличие сведений об официальном захоронении погибшего солдата еще не означает, что родственники могут прибыть на это место и поклониться его праху. Причина проста — о многих захоронениях просто забыли, либо во время кампании по укрупнению воинских захоронений, проводившейся в 1970-е годы, отнеслись к ним формально. В результате захоронение «ушло». Примеров такого рода в практике поиска, к сожалению, немало. Речь идет не только об отдельных могилах, но и о крупных братских захоронениях. Так, осенью 2008 г. при проведении работ на Синявинских высотах были обнаружены останки солдата с подписанной ложкой. Она принадлежала Хренову Василию Ивановичу, который, по архивным данным, умер от ран при 324-м медсанбате. Позднее здесь были обнаружены останки еще нескольких десятков погибших воинов. Самое печальное — по территории этого кладбища проходила дорога.
Среди захоронений, имеются и такие, которые не отмечены ни на каких картах, сохранились лишь в памяти уже немногих ветеранов и местных жителей — старожилов, и мы не ошибемся, если скажем, что это самая многочисленная категория захоронений. Их обнаружением занимаются поисковики.
Боевые захоронения создавались сразу же после боя товарищами-однополчанами. Убитых хоронили в брустверах траншей, окопах, воронках. . . Схем захоронений не составлялось, личные вещи, документы, как правило, не изымались. Если имелась возможность, сообщали родственникам погибших. Личности тех, кого не удалось установить, заносились в графу «Пропал без вести».
Санитарные захоронения создавались в экстренных случаях, как правило, весной или летом, чтобы предотвратить возникновение и распространение эпидемий и других заболеваний. В большинстве случаев эта задача возлагалась на местное население, а на оккупированных территориях — на военнопленных. Погибших военнослужащих сваливали где попало и как попало: в воронках, блиндажах, силосных ямах и т. п. О каком-либо учете, установлении личностей погибших не было и речи.
Наконец, последний вид захоронений — не захороненные останки погибших солдат, оставленные по разным причинам на поле боя. Со временем их занесло грунтом. Глубина их залегания — 5-15 см. Поисковики называют их «верховыми». Поисковые работы, проводимые нами в Кировском районе Ленинградской области, поражают количеством солдат, которые остались на поле боя. Из 1 954 военнослужащих Красной Армии, обнаруженных нами, 85% относятся к этой категории.
Таким образом, огромное количество незахороненных бойцов и командиров Красной Армии, погибших в годы войны, а также и то, что среди погребенных солдат имеется значительная часть неизвестных (какая?), вполне закономерны. Не на последнем месте здесь приходится констатировать равнодушие по отношению к погибшим солдатам. Понятно, что на войне в первую очередь думают о живых, но после ее завершения, тем более победоносного завершения, прошло свыше шести десятилетий. . . Фактически на государственном уровне защитники Отечества оказались преданы забвению. Память об ушедших и не вернувшихся с фронтов войны хранили и по-прежнему хранят в семьях. Многие пытались сами установить судьбы родственников, передавали память о них последующим поколениям. На сайт нашего отряда достаточно часто приходят письма, которые начинаются словами: «Помогите найти. . . ». Приведем выдержки одного из них: «Я, Тимофеев Н. Н., проживаю в г. Минске. Все мои родители из России. Отец — уроженец Воронежской области. Из сайта “Память. Ии” я узнал, что мой дед, Тимофеев Иван Семенович, воевал в 64 гв. стрелковой дивизии и умер от ран в 68 медсанбате 20.05.1942 г. Похоронен в Ленинградской области. Если можно, помогите в поиске его места захоронения».
Эта неприглядная сторона истории Великой Отечественной войны была открыта обществу сравнительно недавно. Сделали это поисковые группы и отряды, которые, возникнув в годы перестройки как «неформальное» молодежное движение, в 1988 г. объединились во Всесоюзную организацию. Сегодня поисковые отряды и объединения стали важным фактором в деле сохранения памяти погибших солдат Великой Отечественной войны. И это признано на самом высоком уровне. В 2006 г. в деле сохранения памяти погибших защитников Отечества произошел прорыв. Указ президента России от 22 января 2006 г. возложил на Министерство Обороны обязанность по увековечению памяти погибших при защите Отечества, наделил его правами федерального органа исполнительной власти в этой сфере. Тем же указом в структуре министерства был образован специальный поисковый батальон, который дислоцируется в г. Мга Ленинградской области.
Не секрет, что отношение к поисковым отрядам и их деятельности в обществе далеко неоднозначно, что в целом нормально. Трудно принять только одно — мнение о том, что в отрядах собрались люди, наживающиеся на памяти погибших солдат. Каждый
отряд — сколок общества в миниатюре, где встречаются люди, использующие поиск в корыстных интересах, подавляющая же часть бойцов поисковых отрядов настроена весьма патриотично, думаю, это одно из здоровых в моральном отношении сообществ в нашей стране. Также разные точки зрения существуют и по вопросу о том, нужно ли в самом деле искать с лопатой и щупом в руках погибших солдат, тратя на это здоровье, силы, средства? Они похоронены временем и обрели душевный покой. Полагаю, такая позиция ошибочна. Война убила этих людей, а людское бездушие сделало их безымянными и безвестными. И пока в гражданском обществе не без помощи средств массовой информации ведутся споры о необходимости такой работы, поисковые отряды России ежегодно возвращают из небытия тысячи имен защитников Отечества.
Литература
1. Великая Отечественная без грифа секретности: книга потерь / [Г. Ф. Кривошеев (рук.), В. М. Андроников, П.Д. Буриков, В.В.Гуркин]. М.: Вече, 2009. 380 с.
2. Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Стат. исслед. / Под общ. ред. Г. Ф. Кривошеева. М.: Воениздат, 1993. 416 с.
3. Аргументы и факты. 2009. № 43.
4. Кусаинов М. Мемориальная зона «Надежда». Астана: Сарыарка, 2006. 254 с.
Статья поступила в редакцию 27 мая 2010 г.
