CC BY
32
КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО
DOI 10.24412/2227-7315-2021-4-15-24 УДК 340.13; 34.03
А.Г. Репьев
ЗАБОТА О ЧЕЛОВЕКЕ В КОНТЕКСТЕ СОЦИАЛЬНОЙ ФУНКЦИИ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА: ДОКТРИНА, ПРАКТИКА, ТЕХНИКА
Введение: на основе положений законодательства, правоприменительной практики и доктрины автором предпринята попытка анализа правового феномена «забота» сквозь призму социальной функции права и государства. Исходя из общетеоретического восприятия конструкции «социальное государство» изучаются различные вариации, служащие формой ее объективации, в том числе с использованием абстрактной морфологической единицы «забота». Цель: выявить риски, образующиеся вследствие неопределенного закрепления в нормативных правовых актах и применения субъектами властно-распорядительной деятельности феномена «забота»; предложить варианты унификации положений законодательства относительно лексемы «забота» в аспекте средств и подходов юридической техники для конкретизации правовых норм, приведения к единообразию актов правотворчества. Методологическая основа: общенаучные и частные методы исследования, совокупность диалектического и системного методов исследования, формально-юридический подход, метод интерпретации. Результаты: выдвигается гипотеза о том, что лексема «забота» со всеми ее производными чаще всего используется в текстах нормативных правовых актов и интерпретационных решениях в двух вариантах значения: оказание помощи; поддержка. Включение феномена «забота» в качестве признака состава преступления, предусмотренного ст. 125 Уголовного кодекса РФ, путем применения законодательной оговорки, без исчерпывающего перечня соответствующих бездействий, представляется неверным. Выводы: доказывается, что эволюционирование форм и способов укрепления российского государства в качестве социального продолжается. Одним из путей реализации данного процесса стало законодательное закрепление феномена «забота» с возложением соответствующих обязанностей на субъектов правоотношений и установлением ответственности за их (обязательств) игнорирование. Для снижения рисков правоприменительных ошибок, злоупотребления усмотрением при интерпретации таких оценочных конструкций, как «отсутствие заботы», «исключительные обстоятельства», необходимы пределы как их законодательного установления, так и механизма реализации.
Ключевые слова: забота, социальное государство, социальная функция права, конкретизация, толкование, оценочное понятие, правовая оговорка, преимущество, государственная услуга.
© Репьев Артем Григорьевич, 2021
Доктор юридических наук, профессор кафедры государственно-правовых дисциплин (Академия управления МВД России); e-mail: repev-artem@yandex.ru © Repyev Artem Grigoryevich, 2021
Doctor of law, Professor, State and legal disciplines department (Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia) 15
A.G. Repyev
CARE FOR A PERSON IN THE CONTEXT OF THE SOCIAL FUNCTION OF LAW AND THE STATE: DOCTRINE, PRACTICE, TECHNIQUE
Background: the author, based on the provisions of legislation, law enforcement practice and doctrine, attempted to analyze the legal phenomenon of "care" through the lens of the social function of law and state. On the basis of the general theoretical perception of the construction of the "social state," various variations are studied that serve as a form of its objectification, including using the abstract morphological unit "care." Objective: to identify the risks resulting from the uncertain fixation in regulatory legal acts and the use of the phenomenon of "care" by subjects of administrative and administrative activity; to propose options for unifying the provisions of the law regarding the "care" token in terms of means and approaches of legal technology in order to specify legal norms, bring about uniformity of acts of law-making. Methodology: general scientific and private research methods, a set of dialectical and systemic research methods, a formal legal approach, and an interpretation method. Results: it is hypothesized that the "care" token, with all its derivatives, is most often used in texts of regulatory legal acts and interpretative decisions in two versions of meaning: assistance; support. The inclusion of the phenomenon of "care" as a sign of the corpus delicti under Art. 125 of the Criminal Code of the Russian Federation, by applying a legislative reservation, without an exhaustive list of relevant inaction, seems incorrect. Conclusions: it is proved that the evolution of forms and ways of strengthening the Russian state as a social state continues. One of the ways of implementing this process was the legislative consolidation of the phenomenon of "care" with the assignment of appropriate duties to legal entities and the establishment of responsibility for their disregard. To reduce the risks of law enforcement errors, abuse of discretion in interpreting such assessment constructions as "neglect," "exceptional circumstances," limits are needed, both their legislative establishment and the implementation mechanism.
Key-words: care, social state, social function of law, concretization, interpretation, evaluation concept, legal reservation, advantage, public service.
Концепция социального государства, получившая нормативное закрепление в ст. 7 Конституции Российской Федерации, продолжает эволюционировать. Вектор этого развития задается, как правило, Президентом РФ в ходе публичных выступлений. В рамках двух последних посланий Федеральному Собранию РФ глава государства настоятельно озвучивал высший национальный приоритет — «сбережение и приумножение народа России»1, и это, как думается, не случайная риторическая тавтология.
Реализация данного курса нашла отражение в поправках к Основному закону страны. Текст нормативного правового акта высшей юридической силы дополнен сразу несколькими положениями, закрепившими, например, за детьми статус важнейшего приоритета государственной политики, а также провозгласившими создание условий для всестороннего духовного, нравственного, интеллектуально-
1 См.: Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ от 15 января 2020 г. // Российская газета. 2020. 16 янв.; Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ от 20 апреля 16 2021 г. // Российская газета. 2021. 22 апр.
го и физического развития1. Помимо всего прочего, тенденцией стало проявление социальной функции права и государства посредством лексемы «забота» сразу в нескольких вариациях.
Термин «забота, первоначально ассоциируется, как правило, с социально-философским, педагогическим категориальным аппаратом науки. О заботе как основе философии гуманизма, ценностной составляющей педагогики написаны обзорные статьи [1]. Однако усилиями органов отечественного правотворчества это слово было еще и юридизировано — можно сказать, «вшито» в правовую ткань наряду с такими понятиями, как долг, любовь, вера и пр. Такую образную характеристику данному процессу мы дали оттого, что, помимо традиционного морально-этического, нравственного значения, данный термин получил сугубо нормативную окраску.
Между тем понимание этого термина юридическим сообществом и интерпретация его органами правоприменения не только разнятся, но и зачастую вступают в противоречие. Помимо этого, нередки случаи употребления властно-распорядительными субъектами фигуры умолчания относительно сущности, структурного содержания феномена «забота», несмотря на его присутствие в качестве элемента, к примеру, конструкции состава правонарушения. Вследствие этого назрела теоретическая и практико-прикладная необходимость углубления знания о нем с формально-юридических позиций сквозь призму социальной функции права и государства.
Полагаем, что любая доктринальная (и не только) интерпретация изначально отталкивается от филологического восприятия исследуемого феномена. Слово «забота» в разъяснениях толковыми словарями имеет по меньшей мере три варианта значения: во-первых, это радушное беспокойство о ком-либо или о чем-либо, опасения; во-вторых, хлопоты, уход, попечение; в-третьих, задача или неотложное дело [2, с. 570; 3, с. 226]. Анализ отечественного законодательства позволяет предположить, что правотворческие органы использовали преимущественно второй смысловой концепт, хотя и не без определенного синтеза всех трех вариантов понимания.
Получив закрепление в системе российского законодательства, термин «забота» тем не менее до настоящего времени не приобрел качеств формальной определенности и однозначности. Основной Закон государства четыре раза использует его в качестве существительного и глагола. Так, в Конституции РФ установлено, что «забота о детях, их воспитание — равное право и обязанность родителей. Трудоспособные дети, достигшие 18 лет, должны заботиться о нетрудоспособных родителях» (ст. 38). Кроме того, имеют место глагольные формы термина: «Каждый обязан заботиться о сохранении исторического и культурного наследия» (ч. 3 ст. 44).
Активно используется данная лексема и на уровне иного федерального законодательства. Пожалуй, более иных нормативных правовых актов термином «забота» насыщен Семейный кодекс Российской Федерации (далее — СК РФ).
1 См.: Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 1 июля 2020 г.) (ст. 38, 67.1, 72 и др. Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo. gov.ru (дата обращения: 04.07.2020). 17
Примечательно, что «забота о благосостоянии и развитии детей»1 провозглашена в качестве принципа регулирования семейных отношений.
Тезисно приведенные выдержки из нормативного материала позволяют предположить, что забота в качестве элемента правоотношений может проявляться как в виде субъективного права лица, так и в виде юридической обязанности. О первом, например, говорит норма, устанавливающая, что «каждый ребенок имеет право жить и воспитываться в семье, насколько это возможно, право знать своих родителей, право на их заботу» (ч. 2 ст. 54 СК РФ), а о втором — положение относительно того, что «обеспечение интересов детей должно быть предметом основной заботы их родителей» (ч. 1 ст. 65 СК РФ). Последнюю интерпретацию термина «забота» подтверждают доктринальные разработки, поскольку в научных трудах он часто синонимизируется с понятием «обязанность» [4, 5].
В других случаях забота не только подразумевает под собой базовое дозволение, основное субъективное право человека (в классическом или, по крайней мере, наиболее распространенном правовом понимании данной категории как возможности действовать в своем интересе) [6, с. 75-76], но и предопределяет законодательное установление потенций более высокого порядка, а точнее — правовых преимуществ. В частности, норма Трудового кодекса РФ гласит: «...не являются дискриминацией установление различий, исключений, предпочтений <...> которые определяются свойственными данному виду труда требованиями, установленными федеральным законом, либо обусловлены особой заботой государства о лицах, нуждающихся в повышенной социальной и правовой защите»2.
Приведенные нормативные положения позволяют выдвинуть две гипотезы:
во-первых, «забота» ввиду отсутствия норм, конкретизирующих формы ее проявления и виды попечения о нуждах человека, — выступает оценочным понятием российского законодательства. При этом такое качество обусловлено, как минимум, двойственной природой самого термина «оценка» в правоведении. Оценочный характер заботы проявляется, с одной стороны, ввиду потребности установления количественных и качественных характеристик меры заботы одного субъекта о другом, возможно стоимостных величин (несение дополнительных расходов, связанных с уходом за человеком, о чем речь пойдет далее, и пр.). При этом законодатель отчасти усугубляет данную ситуацию, придавая отдельным субъектам правовой статус — «нуждающихся в особой заботе». В частности, Распоряжением Правительства РФ от 9 апреля 2015 г. № 607-р предполагается перечень мероприятий, имеющих целью «обеспечение социальной защиты семей и детей, нуждающихся в особой заботе государства»3. С другой стороны, оценоч-ность проявляется в общечеловеческом, социальном и культурном значении данного явления правовой действительности, то есть в ценности заботы с точки зрения ее морально-этического воздействия на отношения в обществе. В таком понимании «забота» встает в один ряд с категориями «долг», «призыв совести»,
й 1 См.: Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. № 223-Ф3 (в ред. от 4
февраля 2021 г.) (ч. 3 ст. 1) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 1, ст. 16; 2021. № 6, ст. 960.
2 См.: Трудовой кодекс Российской Федерации от 30 декабря 2001 г. № 197-ФЗ (в ред. от 5 апреля 2021 г.) (ст. 3) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 1, ч. 1, ст. 3; Российская газета. 2021. 9 апр.
3 См.: Распоряжение Правительства РФ от 9 апреля 2015 г. № 607-р «Об утверждении плана мероприятий на 2015-2018 годы по реализации первого этапа Концепции государственной семейной политики в Российской Федерации на период до 2025 года« (в ред. от 28 сентября
18 2018 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2015. № 16, ст. 2411.
«моральные обязательства», являясь нравственно-этическим устремлением субъекта, берущего на себя обязанность попечения о ком-либо, что бывает вызвано состраданием, жалостью, человеколюбием. Думается, именно последним обстоятельством обосновано использование правотворческими органами термина «забота» для определения меры устойчивости конкретных семейных отношений, их прочности, достаточности опеки социально сильного члена семьи над слабым.
Во-вторых, забота (с государственно-правовой точки зрения) должна проявляться в двух формах деятельности соответствующих органов и субъектов: помощи и поддержки. На первый взгляд может показаться, что данные составляющие института «забота» синонимичны, однако мы убеждены, что это не так. Поддержка, исходя из своего лексического образования, означает «дружественное участие, одобрительное отношение кого-либо к чему-либо» [7, с. 901]. Подтверждением сказанному служат многочисленные примеры такого подхода государства при определении в законодательстве квот, преференций, субсидий, поощрительных выплат и других форм преимуществ субъектов. Забота в данном случае проявляется посредством поощрительных действий государства в отношении лиц, которые, в свою очередь, также проявили заботу о ком-либо. К примеру, «награждение медалью "Родительская слава" производится при условии, что представленные к награде родители (усыновители) образуют социально ответственную семью, ведут здоровый образ жизни, обеспечивают надлежащий уровень заботы о здоровье, образовании, физическом, духовном и нравственном развитии детей»1.
Иная сущность и соответственно другое значение свойственны такой составляющей института «забота», как «помощь». Она оказывается субъекту, «оказавшемуся в трудной жизненной ситуации», «нуждающемуся в спасении» [7, с. 945]. Не случайно ряд мер по оказанию заботы со стороны государства характеризуются, по сути, мерами срочной помощи для того, чтобы, к примеру, спасти человека от истощения, смерти. Так, «краевые государственные медицинские организации по месту наблюдения ребенка на основании и на период действия справки органа социальной защиты населения о признании семьи малоимущей и нуждающейся в социальной помощи в течение 3 дней оформляют справку для получения бесплатного детского питания с учетом состояния здоровья и возраста ребенка»2.
Однако приведенная интерпретация остается лишь авторской попыткой док-тринального толкования. Отсутствие законодательного определения термина «забота», его смешение с юридическими и моральными категориями (обязанность, долг и пр.) обуславливают не только теоретико-правовые риски. Речь идет о переходе нормы-декларации о необходимости заботы в норму-предписание. Принимая во внимание, что государство установило уголовную ответственность за бездействие, отсутствие принимаемых мер по заботе, данный аспект крайне актуален с практико-прикладной стороны. В частности, речь идет о том, что в конструкцию объективной стороны уголовно-наказуемого деяния «оставление
1 См.: Указ Президента РФ от 7 сентября 2010 г. № 1099 «О мерах по совершенствованию государственной наградной системы Российской Федерации« (в ред. от 26 октября 2020 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2010. № 37, ст. 4643.
2 См.: Постановление Администрации Алтайского края от 14 февраля 2011 г. № 67 «Об утверждении Положения об условиях и порядке бесплатного обеспечения детей первого года жизни специальными молочными продуктами детского питания в Алтайском крае» (в ред. от
1 августа 2017 г.) (п. 4) // Сборник законодательства Алтайского края. 2011. № 178. Ч. 1, с. 244. 19
в опасности» законодатель включил обязанность «иметь заботу» о тех, кто «лишен возможности принять меры к самосохранению по малолетству, старости, болезни или вследствие своей беспомощности, если субъект преступления имел такую возможность»1. При этом ни в самом нормативном предписании кодифицированного правового акта, ни в его факультативных элементах (например, в примечании к статье), не разъяснено, — какой смысл вложен в данный термин.
Отсутствуют такого рода интерпретации и со стороны органов судебного толкования в рамках рассмотренных уголовных дел2. Между тем характерно, что высшая судебная инстанция для судов общей юрисдикции разъяснила значение другой конструкции, входящей в состав преступления, предусмотренного ст. 125 УК РФ — и обозначенной как «заведомость оставления без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии»3, обойдя при этом вниманием исследуемый нами феномен, изложенный в правовой норме в форме оговорки (на это указывает соответствующая лексема «в случае»).
Аналогичная ситуация наблюдается с привлечением субъектов к материальной ответственности. Так, «при отсутствии заботы совершеннолетних детей о нетрудоспособных родителях и при наличии исключительных обстоятельств (тяжелой болезни, увечья родителя, необходимости оплаты постороннего ухода за ним и др.) совершеннолетние дети могут быть привлечены судом к участию в несении дополнительных расходов, вызванных этими обстоятельствами»4. Однако каких-либо официальных разъяснений в виде актов толкования на предмет конкретизации признаков и форм отсутствия заботы, установления исчерпывающего перечня исключительных обстоятельств не имеется.
Складывается парадоксальная ситуация, обусловленная, на наш взгляд, абстрактностью изложения правовой нормы и включением в ее структуру двух оценочных словосочетаний: «отсутствие заботы» и «исключительные обстоятельства». Принимая во внимание, что установление указанных дополнительных расходов осуществляется судом в гражданско-правовом порядке, истцу необходимо будет указать на наличие данных признаков, формы их проявления, приведя соответствующие доказательства. В противном случае с большой долей вероятности в исковых требованиях будет отказано.
Приведем на этот счет некоторые доктринальные позиции. Коллектив авторов комментария к законодательству о семейных отношениях под редакцией П.В. Крашенинникова напрямую связывает заботу о родителях с материальным эквивалентом, т.е. в первую очередь с необходимостью оплаты детьми постороннего ухода за родителями. Авторы пишут: «можно предположить, что даже в том случае, когда размер пенсий родителей или одного из них позволяет им самим оплачивать услуги по постороннему уходу за ними, совершеннолетние дети все
§ 1 См.: Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3 (в ред. от 5 апреля
" 2021 г.) (ст. 125) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 25, ст. 2954; Российская 1 газета. 2021. 9 апр.
ё 2 См., например: Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам
Верховного Суда РФ от 17 ноября 2016 г. № 11-АПУ16-30. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
3 См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 г. № 25 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения« (в ред. от 24 мая 2016 г.) (п. 19) // Российская газета. 2008. 26 дек.
4 См.: Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. № 223-Ф3 (в ред. от 4 февраля 2021 г.) (ч. 1 ст. 88) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 1, ст. 16; 2021.
20 № 6, ст. 960.
равно могут быть привлечены судом к участию в несении дополнительных расходов, вызванных исключительными обстоятельствами» [8, с. 285].
Солидарен с такой позицией и другой коллектив ученых. Авторы научного издания под руководством И.В. Решетниковой к предмету доказывания по иску о взыскании дополнительных расходов с детей на содержание родителей относят, помимо прочего, «нуждаемость родителя в материальной помощи (недостаточность заработка, пенсии, пособия или иного дохода для собственного обеспечения)» [9, с. 202]. Следовательно, можно предположить, что ключевым критерием, включенным субъектами толкования и впоследствии органами правоприменения в смысловое содержание термина «забота», будет оказание финансовой (материальной) помощи.
Полагаем, что подобная трактовка не нова, поскольку опирается на труды юристов, заложивших основы отечественного понимания прав и свобод человека. В частности, П.И. Новгородцев и И.А. Покровский писали, что «сущность права состоит действительно в охране личной свободы, но для осуществления этой цели необходима и забота о материальных условиях свободы: без этого свобода некоторых может остаться пустым звуком, недосягаемым благом, закрепленным за ними юридически и отнятым фактически» [10, с. 5-6].
Тем не менее излишняя или тотальная «коммерциализация заботы» вредна, так как сужает ее регулятивный потенциал. Он, как думается, проявляется в сообщении государством фундаментальных ценностных ориентиров, попечении о формировании всесторонне развитой личности (вне зависимости от возраста), гармоничном ее самосовершенствовании, в том числе через предоставление соответствующих услуг населению. К примеру, в 2017 году проект «Цифровое равенство: разный возраст равные возможности» стал победителем президентского гранта на сумму 1 992 860,00 руб. Его организатор — культурно-исторический, исследовательский и образовательный центр «Тарих-ХХ1 век» — реализовал комплекс мероприятий для граждан преклонного возраста, ветеранов, лиц, попавших в трудную жизненную ситуацию, проживающих на территории СевероКавказского федерального округа, по повышению их информационно-цифровой грамотности, обучению их способам дистанционной реализации своих основополагающих прав и пр.1 Примеров подобного рода немало.
В этой связи в целях унификации законодательства, придания нормативного единообразия правовой конструкции «забота» следует закрепить исчерпывающий перечень форм бездействия в виде неисполнения обязанностей по оказанию заботы, указывающих на наличие признаков состава преступления. Задача поистине непростая. Ранее, например, ученые указывали на практическую неразрешимость задачи сформулировать перечень действий, определяющих исполнение гражданином обязанности заботиться о сохранении своего здоровья [10, с. 83].
Однако острота проблемы подталкивает нас к формулированию возможно и дискуссионного, но все же, на наш взгляд, необходимого перечня действий, образующего в итоге социально-полезный результат в виде заботы о человеке (в данном случае мы опираемся на субъектов, отнесенных уголовным законом к группе нуждающихся вследствие отсутствия у них возможности принять меры
1 См.: Фонд президентских грантов (официальный сайт). URL: Ийр8://президентскиегран-ты.рф/ public/application/item?id= 7e0fd033-4f81-4d22-9ec8-6d7fcdb92d48 (дата обращения: 07.04.2021).
к самосохранению по малолетству, старости, болезни или из-за своей беспомощности). К таким действиям могут быть отнесены следующие:
обеспечение возможностью проживать в условиях, отвечающих требованиям безопасности, санитарно-гигиеническим нормам;
регулярное медицинское наблюдение (периодические профилактические осмотры, при наличии рекомендаций — вакцинирование), выполнение предписанных медицинских процедур;
отказ от действий, приносящих опосредованный вред здоровью (содействие употреблению алкоголя, потреблению табака, наркотических средств и психотропных веществ), пропаганда здорового образа жизни, занятия физкультурой; отведение достаточного времени на отдых и сон;
материальная помощь (обеспечение питанием, одеждой по сезону). Забота совершеннолетних детей о нетрудоспособных родителях, предусмотренная ч. 1 ст. 88 Семейного кодекса РФ, помимо перечисленных выше аспектов, должна, как думается, выражаться еще и в следующих действиях:
абилитации, то есть предоставлении возможности пройти курс педагогических, психологических и иных мероприятий, направленных на приспосабливание к жизни в обществе, обеспечении возможностью получения дополнительного образования, переподготовки и повышения квалификации;
юридическом патронировании (содействие при осуществлении обязательных платежей: коммунальных сборов, оплаты налогов, помощь в оформлении государственных и иных услуг, юридическое и иное консультирование);
создании условий для возможности вовлечения в социально активные про-я екты (сообщество ветеранов, наставничество в кружках и клубах и пр.). ? Подведем некоторые итоги. Сегодня в законодательстве наблюдается тен-
а денция внедрения в правовую материю нестандартного, инновационного кате-| гориального аппарата. С одной стороны, это должно служить делу укрепления, I расширения форм проявления фундаментальных закономерностей государствен-|| но-правового строительства. Однако, с другой стороны, практико-прикладная I значимость подобных новелл далеко не всегда очевидна. Зачастую это не только § влечет за собой трудности толкования и правоприменения, но и по-своему обе-| сценивает ту или иную конструкцию, которая при выверенном использовании § могла бы служить скрепой между формально-юридическими и нравственно-этическими посылами нормы права. К сожалению, к числу подобных примеров Ц можно пока отнести и конструкцию «забота».
| Доктринальное толкование этого относительно нового, до конца не устоявше-
& гося юридического феномена позволяет предположить лишь то, что деятельность | субъектов, уполномоченных государством осуществлять заботу о человеке, про-¡5 является в двух основных формах: помощи и поддержке. В результате первой из § них со стороны аппарата власти устанавливаются режимы послаблений в труде, | в исполнении налоговых и иных обременений для беременных женщин, инвали-| дов, престарелых, несовершеннолетних. В рамках семьи помощь проявляется в приобретении продуктов питания, одежды, оплате необходимых медикаментов и пр. Тем самым государство посредством правовых норм выражает фундаментальные ценности человеческого общежития: попечение о старшем и младшем поколениях семьи, человеколюбие, взаимовыручка.
В рамках оказания поддержки юридические нормы государства сообщают 22 ценностные ориентиры будущего развития общества: модернизация произ-
водства, технологический прогресс, экономический рост и пр. Происходит это посредством законодательного установления адресной и целевой (как правило, финансовой) государственной помощи, в том числе в виде субсидий, дотаций отдельным представителям предпринимательской деятельности, финансовым организациям и пр. Применительно к семье поддержка выражается в социальном, юридическом патронировании, создании условий более глубокой социализации личности.
В целях унификации законодательства, приведения к единообразию судебной и иной правоприменительной практики термин «забота» нуждается в легальном дефинировании, а формы бездействия (неоказания заботы), образующие состав преступления, — в исчерпывающем перечне.
Библиографический список
1. Борисова Л.Г. Забота: социально-философский смысл и педагогическое значение // Сибирский педагогический журнал. 2005. № 4. С. 34-51.
2. Даль В.И. Толковый словарь живого Великорусского языка. 2-е изд., испр. и знач. умноженное по рукописи автора. М.: Изд. книгопродавца-типографа М.О. Вольфа, 1880. Т. I: А-З. 812 с.
3. Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка. М.: «Альта-Принт», ООО Издательство «ДОМ. XXI век», 2008. 1239 с.
4. Папроцкая О. Права детей на жилье: что делать, если родители против // Жилищное право. 2019. № 11. С. 13-22.
5. Шишков С.Н., Полубинская С.В. Забота о сохранении своего здоровья как юридическая обязанность // Государство и право. 2020. № 10. С. 81-89.
ТО
6. Матузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов: Изд-во Саратовского ун- S та, 1987. 294 с. I
7. Толковый словарь русского языка / под ред. Д.В. Дмитриева. М.: Астрель, 2003. а 1582 с. в
о
8. Постатейный комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации, Фе- | деральному закону «Об опеке и попечительстве» и Федеральному закону «Об актах У гражданского состояния» / О.Г. Алексеева, В.В. Андропов, А.А. Бухарбаева и др.; под р ред. П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2012. 654 с. е
9. Справочник по доказыванию в гражданском судопроизводстве / С.Л. Дегтярев, О В.М. Жуйков, А.В. Закарлюка и др.; под ред. И.В. Решетниковой. 5-е изд., доп. и пере- s раб. М.: Норма, Инфра-М, 2011. 496 с. |
10. Новгородцев П.И., Покровский ИА. О праве на существование: социально-фило- К софские этюды. СПб.-М.: Издание типографии товарищества М.О. Вольф, 1911. 48 с. а
к
д
П>
References I
S
1. Borisova L.G. Care: Socio-Philosophical Meaning and Pedagogical Significance // № Siberian Pedagogical Journal. 2005. No. 4. Р. 34-51. (
2. Dal V.I. Explanatory Dictionary of the Living Great Russian Language. 2nd ed., ) changed and multiplied acc. to the author's manuscript. M.: Publishing house of the 0 bookseller-typographer M. O. Wolf, 1880. T. I: A-Z. 812 p. 1
3. Ushakov D.N. Big Explanatory Dictionary of the Modern Russian Language. Moscow: "Alta-Print", LLC Publishing House " DOM. XXI century", 2008. 1239 p.
4. Paprotskaya O. Children's Rights to Housing: What to Do if Parents Are Against // Housing law. 2019. No. 11. Р. 13-22.
5. Shishkov S.N., Polubinskaya S.V. Caring For the Preservation of One's Health as a Legal Obligation // State and law. 2020. No. 10. Р. 81-89. 23
6. Matuzov N.I. The Legal System and Personality. Saratov: Publishing house of the Saratov University, 1987. 294 p.
7. Explanatory Dictionary of the Russian Language / edited by D.V. Dmitriev. M.: Astrel, 2003. 1582 p.
8. Article-by-Article Commentary on the Family Code of the Russian Federation, the Federal Law "On Guardianship and Guardianship" and the Federal Law "On Acts of Civil Status" / O.G. Alekseeva, V.V. Andropov, A.A. Bukharbayeva, etc.; edited by P.V. Krash-eninnikov. M.: Statute, 2012. 654 p.
9. Handbook on Proving in Civil Proceedings / S.L. Degtyarev, V.M. Zhuikov, A.V. Zakarlyuka, etc.; edited by I.V. Reshetnikova. 5th ed., add. and reprint. M.: Norma, Infra-M, 2011. 496 p.
10. Novgorodtsev P.I., Pokrovsky I.A. On the Right to Exist: Socio-Philosophical Studies. St. Petersburg, Moscow: Publication of the printing house of partnership M.O. Wulf, 1911. 48 p.
