CC BY
96
О. М. Есаулова
ЮЖНОАФРИКАНСКИЙ ФРОНТИР
Феномен южноафриканского, а, точнее, бурского фронтира как историко-литературного явления в самой ЮАР практически не изучен, а за ее пределами неизвестен совсем. Сам термин «фронтир» (frontier) используется довольно часто, но, как правило, лишь в работах по истории страны и, в основном, в связи с пограничными войнами (frontier wars) между бурами и племенами чернокожих в XVIII-XIX вв. В южноафриканском литературоведении термин «фронтир» также встречается, но серьезных литературоведческих исследований этого явления пока не существует. Для большинства литературоведов это понятие по-прежнему является только историческим и означает, прежде всего, границу (сначала географическую, затем и культурно-этническую), разделявшую белых и чернокожих. Однако никто из литературоведов ЮАР пока не исследовал фронтир как литературный феномен, который был создан на «пограничье» в бурской общине, существовал там довольно продолжительное время и нашел воплощение в творчестве южноафриканских авторов определенного исторического периода.
Фронтир как историко-литературное явление впервые получил свое отражение в произведениях американских писателей (Ф. Купер, Б. Гарт, Н. Готорн, М. Твен, О. Генри) и достаточно подробно исследован в историографии и литературоведении США. В нашем отечественном литературоведении, вслед за американским, прочно утвердилось мнение, что фронтир, или же «передвигающаяся граница между „цивилизацией“ и „дикостью“», - явление уникальное, присущее только Соединенным Штатам Америки. Впервые концепции фронтира и его значения для Америки были изложены историком Фредериком Джексоном Тернером в речи «Роль фронтира в американской истории», которую в 1893 г. он произнес в Чикаго на открытии Всемирной выставки. Тернер полагал, что фронтир, который возник в начале XVII в. с появлением первых поселенцев из различных стран Европы на территории Нового Света, стал тем «плавильным котлом», где «европейский материал» превращался в американский, где из различных национальных, религиозных, социальных и индивидуальных особенностей формировались американский характер и американское сознание, а также создавалась единая американская нация. Уникальность фронтира, не имевшего аналога в истории Европы, была для Тернера основным доказательством своеобразия исторического развития США. Впоследствии он развил основные идеи этой речи в своей классической работе «Фронтир в американской истории».
После Второй мировой войны феномен фронтира в США довольно активно изучался: его роль в американской истории и литературе исследовали, в частности, Р. А. Беллингтон, Э. Фасселл и У. Э. Аллен; в 1980-х гг. проблемам фронтира был посвящен сборник эссе четырнадцати американских авторов, составленный Р. Л. Николсом. В нашем отечественном литературоведении первой работой, посвященной американскому фронтиру, стала статья А. П. Саруханян «Проблемы фронтира в американской литературе»1, а позднее, в конце 1990-х гг., в семитомном издании «История литературы США» фронтиру был посвящен целый раздел2.
© О. М. Есаулова, 2008
При некотором расхождении во взглядах на хронологические рамки фронтира и на то влияние, которое он оказал на формирование отдельных американских писателей и на развитие литературы США в целом, авторы придерживаются единого мнения в отношении его характерных особенностей. Они утверждают, что фронтир сыграл решающую роль в становлении национального характера; фронтир прославился искусством устного рассказа и стал основой американского фольклора, особая роль в котором отводилась рассказчику; именно фронтир дал американской литературе народные типажи и тот особый юмор, в котором с самого начала стал угадываться новый, присущий только американцам характер; наконец, фронтир стал колыбелью американской культуры, и его история — это история рождения американской нации.
Однако широко распространенное мнение о том, что феномен фронтира носит исключительный характер и является особенностью истории только Соединенных Штатов Америки, представляется в достаточной мере неправомочным. Американский фронтир, действительно, не имел аналога в Европе, но у него был аналог в Южной Африке.
Историки литературы по необъяснимым причинам не принимают во внимание тот факт, что в ХУП в. приблизительно в тот же период времени выходцы из различных стран Европы завоевывали и активно колонизировали не только североамериканский, но также и африканский континент. Для более наглядного сравнения достаточно сопоставить несколько исторических дат: первые европейцы (из экспедиции португальца Бартоломеу Диаша, который в поисках пути из Европы в Индию плыл на своих каравеллах вдоль Африканского континента) появились на земле южной Африки в феврале 1488 г.; официальной датой открытия Америки Христофором Колумбом считается 12 октября 1492 г.; первый город (Джеймстаун) на территории Нового Света был основан европейскими переселенцами в 1607 г., и активное освоение североамериканского континента началось в 1620 г. с высадки «отцов-пилигримов», прибывших из Европы на корабле «Мейфлауэр»; активное освоение Южной Африки европейцами началось в 1652 г., когда в бухту у мыса Доброй Надежды вошли каравеллы голландского командора Яна ван Рибека, и в том же году был основан первый южноафриканский город Каапстад (Кейптаун).
Таким образом, даже из этого поверхностного сравнения становится очевидным, что завоевания европейцами обоих континентов, и североамериканского и африканского, происходили приблизительно в одно время, выходцами из одних и тех же европейских стран, и, следовательно, неизбежно должны были обладать сходными чертами. Отличие, не слишком существенное, состояло в том, что в Америке европейцам противостояли племена индейцев, а в Африке — племена чернокожих; завоевание Северной Америки шло с востока на запад, а Африки — с юга на север; кроме того, территорию Южной Африки первые двести лет завоевывали и осваивали преимущественно голландцы, и только в 1820 г. туда прибыла первая довольно большая группа (около двухсот человек) переселенцев из Великобритании, в то время как в Северной Америке, напротив, выходцы из Великобритании составляли основную часть переселенцев.
В остальном же и суровые условия жизни, и тяжелый повседневный труд, и постоянная опасность нападения враждебных племен аборигенов были во многом сходными на обоих континентах. Соответственно, существование географически необозначенной границы между «дикостью» и «цивилизацией» (т. е. фронтира), одно и то же историческое прошлое выходцев из Европы, их сходный, европейский, менталитет, а также сходные условия жизни на новых землях и необходимость стойко переносить все трудности и лишения формировали, в частности, сходный фольклор и юмор фронтирсменов на обоих континентах.
При сходстве фронтиров обоих континентов, главное отличие южноафриканского «пограничья» от американского состоит в том, что в Южной Африке фронтир не стал тем общим для европейцев «плавильным котлом», в котором могли бы сформироваться единое южноафриканское сознание и единая южноафриканская нация. В силу различных исторических причин европейские переселенцы разделились в Южной Африке на британцев и небританцев, точнее, переселенцев из различных европейских стран, основную часть которых составляли выходцы из Голландии. Именно для небританцев в Южной Африке существовал фронтир. Именно они были первопроходцами на земле Южной Африки и двигали на север, в глубь страны, от океанского побережья к пескам пустыни Калахари, границу освоения новой территории. И только для них фронтир стал тем маленьким «плавильным котлом», сродни американскому, в котором из европейцев разных национальностей сформировалась новая, южноафриканская народность — африканеры, или африкаанс, как они стали называть себя, подчеркнув, как и американцы, уже в самом названии свою независимость от Европы и отказ от своих европейских корней. Бурским фронтирсменам, так же как и американским, была свойственна патриотическая оппозиция Англии.
Англичане, к которым африканеры причисляли также ирландцев и шотландцев и которые не вошли в состав этой новой южноафриканской народности, никогда не отрекались от Великобритании, рассматривали свою жизнь в Южной Африке как временное пребывание вдали от своей настоящей родины и готовы были в любой момент туда вернуться. Англичане приезжали в Южную Африку на уже освоенные африканерами земли, для них на южноафриканской земле фронтир никогда не существовал, и может быть именно поэтому южноафриканский, а точнее, африканерский, или бурский, фронтир за пределами ЮАР практически неизвестен.
Все основные характерные особенности фольклора американского фронтира, к которым относятся прежде всего искусство устного рассказа, сочетание в легендах и рассказах правдоподобия и вымысла, а также особый юмор, были присущи и бурскому «пограничью». Кроме того, южноафриканский фронтир (сначала голландский, потом бурский или африканерский), так же как его американский аналог, имел временные границы. Появившись на южноафриканской земле вместе с голландцами в середине XVII в., он затем переместился с ними на север, в глубь страны, и существовал там как своеобразный анклав для замкнутой бурской общины, до англо-бурской войны 1899-1902 гг.
Буры проиграли англичанам два основных сражения, после каждого из которых их жизнь коренным образом менялась. Первое сражение состоялось в 1795 г. в Капской колонии, и после него буры отправились в Великий поход в глубь страны. Вторым знаменательным сражением стала для буров на рубеже ХІХ-ХХ вв. англо-бурская война. И каждый раз англичане побеждали буров, т. к. обладали более совершенным оружием и современными техническими достижениями. После войны бурам, для того чтобы выжить и сохранить себя как народность, сохранить свою культуру и язык, пришлось приоткрыть границы своего замкнутого сообщества для научно-технического прогресса.
Таким образом, неоспоримым является тот факт, что параллельно с американским существовал и бурский фронтир, он имел те же исторические причины появления, развивался по тем же законам и независимо от американского «пограничья» приобрел сходные со своим американским аналогом характерные черты. Кроме того, он нашел свое отражение в произведениях первых южноафриканских писателей, таких как Перси Фитцпатрик, Эрнест Гленвилль и Уильям Чарльз Скалли.
В XIX в. бурский фронтир привлекал внимание как писателей, так и читателей своей экзотикой и героической историей (освоение новых территорий, покорение диких племен, подвиги фуртреккеров), пленял легендами и фольклором, однако в начале XX в., после англо-бурской войны, он уже воспринимался как пережиток прошлого, тормозящий развитие страны.
Вместе с тем, первая половина XX в. была также и периодом становления национальной южноафриканской литературы, и неоценимую роль в этом сыграла новеллистика Германа Чарльза Босмана, одного из наиболее известных в ЮАР писателей, который в своем творчестве обратился к национальной истории африканеров, к их быту, культуре и фольклору. Босман познакомился с бурской общиной в середине 1920-х гг. и понял, что их фронтир, в основе своей еще сохранившийся, но уже меняющийся под натиском времени, стал для XX в. «уходящей натурой». Босману в своих рассказах удалось воссоздать целый мир бурской общины, бурского фронтира, с его бытом, историей, традициями и фольклором. Босман писал о бурском фронтире на английском языке и во многом способствовал тому, что об истории буров, о жизни их общины узнало как можно больше южноафриканцев-англичан. Это было особенно важно после англо-бурской войны. Заслуга Босмана состоит еще и в том, что он сделал бурский фронтир, его легенды и традиции, его историю и повседневный быт сначала достоянием всей южноафриканской литературы, а затем через свои рассказы, переведенные в других странах, познакомил с ним читателей и за пределами Южной Африки.
К сожалению, в силу многих причин специалисты по историографии, а также литературоведы и историки литературы как в самой ЮАР и США, так и в нашей стране никогда не проводили сопоставлений истории развития литературы США и Южной Африки и до сих пор убеждены в уникальности феномена фронтира, полагая, что он существовал исключительно на североамериканском континенте. Бурский фронтир, как и его влияние на южноафриканскую литературу, еще ждет своих исследователей.
1 Саруханян А. П. Проблемы фронтира в американской литературе // Проблемы становления американской литературы. М., 1981.
2 Ващенко А. В. Фронтир // История литературы США: В 7 т. М., 1999. Т. 2. С. 349-375.
