CC BY
26
режиму, который иначе как «средневековым» в Америке до сих пор не называли.
Впрочем, как считает один из лидеров туркменской оппозиции в эмиграции Худайберды Оразов, это всего лишь «заигрывание Ниязова с американцами». В интервью «НГ» он отметил, что скорее всего речь идет о перераспределении нагрузки после закрытия базы в Ханабаде между Киргизией, Таджикистаном и Туркменией. Туркменский аэродром в Мары, который рассматривается в качестве потенциальной базы, сейчас используется американцами для дозаправки своих самолетов, причем на протяжении длительного времени. Хотя первоначально американцы получили разрешение только на использование воздушного пространства Туркмении. Военный аэродром в Мары был крупнейшим военно-стратегическим объектом в СССР. Позже там проходили обучение военные летчики из дружественных Союзу стран. Именно инфраструктура аэродрома Мары привлекательна для американцев. С другой стороны, по мнению лидера туркменской оппозиции, размещать Вашингтону базу в Туркмении нет смысла, поскольку Ниязовым сейчас движет страх потерять власть и он вынужден идти на уступки Вашингтону.
«Независимая газета», М., 29 августа 2005 г.
Дина Малышева,
доктор политических наук
ЮЖНАЯ ЕВРАЗИЯ В СТРАТЕГИИ США
Хотя Вашингтон и не акцентирует вопроса о соперничестве с Россией в республиках бывшего СССР и даже подтверждает намерение сотрудничать с нашей страной в рамках стратегического партнерства, реальные шаги США приводят к «мягкому», но решительному выдавливанию России из традиционных сфер ее влияния в ближнем зарубежье. Этот процесс весьма интенсивно развивается в Центральной Азии и на Южном Кавказе (Южная Евразия), где предметом первоочередного внимания американцев являются огромные нефтегазовые ресурсы.
Россия и США преследуют при этом прямо противоположные цели. Россия относит Южный Кавказ и Центральную Азию, как и все СНГ, к сфере своих первоочередных внешнеполитических и внешнеэкономических интересов, тем более что в этих регионах у нее
сохранились определенные ресурсы и рычаги влияния, а значит, и неплохие шансы на успех. Она пытается политически и экономически удержаться в республиках Южной Евразии, чтобы по возможности включить их в интеграционные процессы, которые стремится оживить в СНГ. Америка, наоборот, старается предотвратить попытки Москвы вновь сплотить вокруг себя бывшие республики Советского Союза и помешать ей сохранить за собой монопольное право на транзит энергоресурсов из Южной Евразии на Запад.
Определились и приоритеты американской стороны - уменьшение зависимости от ближневосточной нефти, установление в будущем более низких цен на энергоносители, отведение цент-ральноазиатских энергоресурсов от России и Китая по южному маршруту (через Афганистан и Пакистан к Персидскому заливу), а ресурсов Каспия - по основному экспортному трубопроводу из Баку через Грузию и Турцию в ее порт Джейхан. Борьба с «Аль-Каидой» и перенесение основного внимания на Афганистан с одновременным закреплением в странах Центральной Азии и Южного Кавказа подвели промежуточный итог «каспийскому» периоду американской политики 90-х годов. Тогда, после распада СССР и особенно в период наибольшего ослабления России (в 1995-1998 гг.), США удалось заметно усилить свое присутствие в Каспийском регионе. В американской администрации был создан особый пост «специального советника президента и госсекретаря США по вопросам энергетической дипломатии». В марте 1999 г. американским конгрессом был принят «Акт о стратегии Шелкового пути». В нем, в частности, заявлялось о поддержке «экономической и политической независимости стран Южного Кавказа и Центральной Азии», которые могли бы своими нефтью и газом «уменьшить энергетическую зависимость Соединенных Штатов от ненадежного Персидского залива». Следовательно, Каспийский регион изначально рассматривался Вашингтоном как потенциальный мировой резерв, который можно задействовать в случае истощения запасов углеводородного сырья в других природных «кладовых» либо при изменении ценовой конъюнктуры на мировых рынках. Ныне бассейн Каспийского моря объявлен зоной жизненных интересов США. Их интересуют его возможности и с точки зрения обеспечения энергетической безопасности, и как составляющей Черноморско-Каспийской зоны, и как своеобразного «окна» в «Большой Ближний Восток» с его неисчерпаемыми нефтяными запасами.
Прилагая немалые усилия к созданию стабильного климата для своего бизнеса и обеспечения безопасности прокладываемых под их патронажем трубопроводов, США постепенно прибирают к рукам «ресурсные» (Азербайджан, Казахстан, Туркменистан, Узбекистан) и «транзитные» (Грузия, Украина) страны. Вашингтон использует для этого самые разные политические, экономические и военные инструменты: он играет на трудностях социально-экономического и политического развития региона, опирается на крупные энергетические компании и пытается изолировать «окраину Европы» - Кавказ от Центральной Азии в рамках своей геостратегии. Американский капитал уже наложил руку на местную промышленность, связанную с углеводородным сырьем. Совместно с британскими компаниями он контролирует на Каспии 27% нефтяных месторождений и 40% разработок природного газа. Для поддержания стабильности и защиты интересов своих партнеров в регионе Вашингтон готов на прямое военное вмешательство: об этом заявил представитель Госдепартамента США, когда в июле 2001 г. исследовательские работы «Бритиш петролеум» на месторождении Алов едва не привели к вооруженному конфликту между Азербайджаном и Ираном. Напомним: Тегеран выступает против эксплуатации каспийских месторождений иностранными компаниями до определения статуса Каспия и завершения его раздела пятью прибрежными государствами. В этом его достаточно определенно поддержала только Россия. Другие государства «прикаспийской пятерки», заинтересованные в финансовом и военном сотрудничестве с США и с международными энергетическими компаниями, не возражают против их «вхождения» в регион.
В этом плане наиболее активно с американцами взаимодействует Азербайджан. В августе 2003 г. в «его» морском секторе впервые прошли совместные военные учения с США. А в декабре того же года министр обороны США Д.Рамсфелд в ходе официального визита в Баку пообещал содействовать в укреплении водных границ Азербайджана на Каспии. «США заинтересованы в сотрудничестве военно-морских сил двух стран, в охране энергетических объектов на море от потенциальной угрозы террористических актов», - заявил глава Пентагона. Посетивший Баку в марте 2004 г. заместитель командующего Европейскими силами США генерал Уолд заверил президента И.Алиева, что в азербайджанском секторе Каспийского моря «будет налажен контроль за подводным и надводным пространством». Сотрудничает с США на Каспии и Казахстан. В марте 2003 г. он был включен в зону ответственности
Южноевропейского флота НАТО,
а в сентябре того же года подписал с США пятилетний план сотрудничества.
Гонка вооружений в прилегающем к Каспийскому морю политически нестабильном регионе заставляет всерьез опасаться возникновения конфликтов из-за передела сфер влияния. Тем более что прикаспийским государствам до сих пор не удается договориться о правовом статусе моря, а между некоторыми из них (Туркмения и Азербайджан, Иран и Азербайджан) сохраняется напряженность в двусторонних отношениях. Ситуацию усугубляют США, чьи претензии на роль гаранта региональной стабильности, а то и главного экономического донора, вызывают раздражение у России. Его, в частности, выразил В.Калюжный (в то время заместитель министра иностранных дел РФ), заявивший: «По большому счету американцам вообще нечего делать на Каспии, в том числе и с точки зрения обеспечения безопасности этого важнейшего региона». По мнению Москвы, милитаризацию могло бы сдержать включение в Конвенцию о правовом статусе Каспийского моря, обсуждаемую сейчас прикаспийскими государствами, принципа недопустимости присутствия вооруженных сил третьих стран. Тем более что таковое противоречит общим соглашениям России, Ирана, Азербайджана, Казахстана и Туркмении.
США стремятся объяснить расширение масштабов своего военного присутствия в ряде ключевых для них государств СНГ необходимостью защиты строящихся там с американским участием трубопроводных систем. Как уверяют в Вашингтоне, американские военные базы нужны в Центральной Азии для продолжения борьбы с «исламским экстремизмом» и международным терроризмом. Так ли это и что ищут США в Центральной Азии? Начало этому присутствию было положено афганской кампанией, «добро» на проведение которой дала Россия. Она же предоставила США карт-бланш на сотрудничество со своими партнерами по СНГ и ОДКБ в регионе. Взаимодействие с Вашингтоном на этапе подготовки и проведения «антитеррористической операции» в Афганистане дало Москве уверенность в долгосрочном характере формировавшегося стратегического партнерства. Об этом, казалось бы, свидетельствовали и тогдашние официальные заявления американской стороны. Однако по завершении активной фазы «антитеррористической операции» в Афганистане стало ясно, что США не собираются свертывать свое военное присутствие в Центральной
Азии, а само российско-американское потепление, достигнутое осенью-зимой 2001-2002 гг., не является необратимым. Это стало особенно ощутимо в преддверии иракской кампании: Москва отказалась ее поддержать, солидаризировавшись с Германией и Францией, активно выступившими против войны в Ираке и оказавшими США серьезное противодействие в ООН. Но до разрыва российско-американские отношения не дошли, и администрация Буша по-прежнему называла Россию «значимым партнером по антитеррористической коалиции». С легкой руки Кондолизы Райс решено было «Россию простить». Начало второго срока администрации Дж. Буша отмечено явной пробуксовкой развития стратегического сотрудничества с Россией. Беспрецедентная активность США и ответное стремление России восстановить свои позиции в СНГ могут превратить этот регион в арену жесткой конкуренции между Москвой и Вашингтоном. Военные базы в Центральной Азии обеспечивают США возможности политического контроля. Заокеанский партнер «подкармливает» центральноазиатские государства финансовой помощью и бесплатными поставками вооружений. В 2003 финансовом году американская правительственная помощь распределялась следующим образом: Казахстану было ассигновано 92 млн. долл., Узбекистану - 86,1, Киргизии - 56,6, Таджикистану - 50,7, Туркменистану - 11,1 млн. долл.
Особые отношения связывают С ША с Узбекистаном. 7 октября 2001 г., перед вторжением в Афганистан, США и Узбекистан подписали Соглашение о статусе вооруженных сил. Оно создало правовую основу для проведения американской стороной поисково-спасательных операций с бывшей советской авиабазы Ханабад, расположенной в 500 километрах от Ташкента, близ г. Карши. Позднее база была передана американцам в аренду, по некоторым сведениям, на 25 лет. США предоставили 80 млн. долл. на модернизацию и реконструкцию инфраструктуры базы; была достигнута также договоренность о закупке американскими ВВС горюче-смазочных материалов, включая авиационное топливо, с крупнейшего нефтеперерабатывающего комбината близ Бухары: он работает на местном сырье и полностью независим от энергоресурсов России и Казахстана. Еще одна американская авиационная база развернута в Коканде. Многие в Вашингтоне считают Узбекистан «жизненно важным экономическим партнером, обладающим большим потенциалом»; это государство рассматривается «как один из важных факторов региональной стабильности». Исходя из подобной оценки, в 2002 г. США заключили с
Узбекистаном рамочный договор о стратегическом партнерстве. Но в Америке вынуждены реагировать на обвинения в адрес узбекского руководства по поводу нарушений прав человека. Конгресс США отметил в начале 2005 г., что Ташкент не выполняет условий договора 2002 г., предусматривающего последовательное продвижение Узбекистана по пути демократии. А ранее конгрессмен Кристофер Смит заявил, что «жестко управляемая политическая система президента Ислама Каримова, возможно, менее стабильна, чем предполагалось''^ Тем не менее ежегодный объем помощи США узбекским силовым структурам составляет 70-100 млн. долл., намного превосходя объемы аналогичных российских поступлений. В рамках программ поддержания пограничного контроля и борьбы с распространением наркотиков весной 2004 г. США поставили Узбекистану на безвозмездной основе специальную технику на сумму 5166 тыс. долл.
Вместе с тем в узбекистано-американских отношениях с некоторых пор произошло охлаждение. Об этом свидетельствует достаточно жесткое заявление президента Каримова: «После завершения контртеррористической операции в Афганистане необходимость нахождения на территории Узбекистана военно-воздушных баз каких бы то ни было стран отпадет сама по себе. Потому что мы хорошо понимаем, в чем состоит наш суверенитет, и будем стоять на его защите». Похоже, президент Узбекистана, учтя роль неправительственных американских организаций во время «бархатных революций» в Грузии и Украине, просчитывает потенциальные возможности размещенных на базах его страны «ограниченных контингентов». Эта сила куда серьезнее Фонда Сороса.
США развивают военное сотрудничество и в Киргизии: здесь в декабре 2001 г. в районе международного аэропорта «Манас» была открыта авиационная база «Ганси». Однако президенту Аскару Акаеву (он был отстранен от власти в ходе волнений, последовавших в Киргизии после состоявшегося 13 марта второго тура парламентских выборов) все сложнее удавалось «усидеть на двух стульях» — поддерживать хорошие отношения и с Соединенными Штатами, и с Россией (ей киргизские власти отдали базу в Канте). Авиабаза в Манасе важна для США, поскольку с нее можно решать задачи на двух стратегических направлениях - афганском и китайском. Потому первоначальный годовой срок аренды базы был продлен Пентагоном в 2004 г. еще на три года с оговоркой относительно возможности его последующей пролонгации. В этих условиях для США
предпочтительным является нахождение на вершине власти в Киргизии политиков, которые бы безоговорочно следовали в американском фарватере и не оглядывались, как свергнутый киргизский президент, на своего северного соседа.
Американские военные проявляют также интерес к военным структурам Туркменистана и Казахстана. Так, в мае 2002 г. Соединенные Штаты заключили с Казахстаном соглашение об использовании «в экстренных случаях» аэродромов в Чимкенте, Луговой и Алма-Ате, а в сентябре 2003 г. был подписан документ, в соответствии с которым Казахстан обязуется не заводить дела против американских граждан в Международном уголовном суде, что можно расценить как серьезное ущемление суверенитета этого центральноазиатского государства. Но над правящей элитой Казахстана, чей нефтегазовый сектор финансируют преимущественно американские инвесторы, как дамоклов меч, висит «Казахгейт» - дело о даче взяток американским чиновником президенту страны за льготы в нефтяных контрактах. По соглашениям, подписанным Казахстаном в 90-е годы с западными (в том числе американскими) нефтяными компаниями, для последних были созданы исключительно выгодные налоговые условия. В результате в республике оставалась лишь ничтожная часть огромных средств, выручаемых от добычи нефти. Российские аналитики отмечают, что давление Вашингтона на президента Казахстана, который был обвинен в «клановости», коррупции и «зажиме демократии», началось сразу после попыток казахстанской стороны изменить условия заключенных с западными нефтяными компаниями соглашений. «Казахгейт» определил покладистость Астаны и в вопросах военно-политического сотрудничества с США.
Военные контакты с Вашингтоном стали завязывать и те центральноазиатские государства, которые считаются стратегическими союзниками России - в первую очередь Таджикистан. Пойдя после длительных проволочек на ряд уступок России (в том числе преобразование дислоцирующейся в Душанбе 201-й мотострелковой дивизии РФ в военную базу № 4 и разрешение на эксплуатацию станции космического слежения РФ «Нурек» на Памире), Душанбе одновременно ведет переговоры с Пентагоном о сдаче ему в аренду трех своих военных баз. Таким образом, киргизское «ноу-хау» - предоставление своих военных объектов и США, и России якобы с целью «достижения геостратегического баланса» - оказалось весьма востребованным и в Таджикистане.
Сегодня американское военное присутствие в Центральной Азии позволяет США контролировать этот регион политически. В долгосрочной перспективе военное базирование США на территории отдельных центральноазиатских стран зависит от дальнейшего развития их внутриполитической ситуации, а также от того, насколько эффективно удастся воплотить в жизнь новую концепцию глобального военного присутствия США. Ее цель - трансформация американских вооруженных сил, позволяющая обеспечивать военное доминирование США в мире. В настоящее время за пределами США находится 230 крупных военных баз, а также 5458 более мелких военных объектов и войск. Они дислоцируются в основном в Европе (Германия) и Азиатско-Тихоокеанском регионе (Южная Корея). Теперь Америка больше не нуждается в этом «наследии холодной войны»; ведь ей угрожает не СССР, а террористы-исламисты и нестабильность в конфликтных зонах Юга, где главной проблемой остается Ближний Восток. В августе 2004 г., выступая на съезде ветеранов зарубежных войн, Дж.Буш впервые обнародовал план крупнейшей за последние 50 лет передислокации вооруженных сил США, размещенных за пределами страны. Он объявил, что базы покинут примерно 70% военнослужащих, большая часть которых вернется на родину. Еще раньше о грядущем сокращении американского присутствия на европейском континенте, в частности в Германии, заявил Д.Рамсфелд. По определению высокопоставленного представителя администрации США, план перестройки вооруженных сил стал ключевым компонентом "обязательства Президента трансформировать американские силы для того, чтобы вести и выиграть глобальную войну с террором». Но значение президентского плана не ограничивается только этой составляющей. Речь, в частности, идет о введении двух новых типов базирования: это располагаемые на постоянной основе «передовые оперативные базы» и небольшие «временные» базы вблизи театров глобальной войны с терроризмом. Базы в Карши-Ханабаде и Манасе отнесены американским военным ведомством к первому типу. Это означает, что они, скорее всего, останутся постоянными пунктами дислокаций для американских вооруженных сил. Они вполне могут решать задачи обеспечения безопасности нефтяных поставок - через поддержку коммерческой эксплуатации Каспийского бассейна. Данный проект американской администрации вписывается в рамки долгосрочной стратегии; его результатами Вашингтон сможет воспользоваться, скорее всего, после 2010 г. Но на Южном Кавказе его реализация вступила в активную фазу.
Завершив активную фазу антитеррористической операции в Афганистане и проведя ее второй этап на Филиппинах, США взялись за Южный Кавказ. Здесь объектом борьбы с международным терроризмом стало Панкисское ущелье: американцы оперативно отреагировали на российские заявления о появлении там людей Бен Ладена, помогающих чеченским сепаратистам, и в феврале 2002 г. ввели в этот неподконтрольный Грузии район воинские контингенты. Весной 2002 г. был согласован план мероприятий по ускоренному сближению Грузии с НАТО, а США запустили программу «Обучи и оснасти», нацеленную на модернизацию и адаптацию грузинских вооруженных сил к стандартам Североатлантического блока. Эта программа объявлена бессрочной после избрания Михаила Саакашвили президентом. В апреле 2002 г. на бывшей российской военной базе в Вазиани обосновалось около 1000 военнослужащих США. Полным ходом ведется создание инфраструктуры военных баз в Вазиани и Гордабани, подгоняемых под стандарты НАТО. Принято решение о совместном патрулировании специальными подразделениями ВМС США и их турецких союзников всей акватории Черного моря.
1 марта 2005 г. дан старт второй грузино-американской военной программе под названием «Операции по поддержанию стабильности». На нее правительством США выделено 50 млн. долл. (на первую программу
- 64 млн. долл.). В ее рамках до конца 2005 г. американские военные специалисты подготовят 2 батальона 11-й бригады и 2 батальона 21-ой танковой бригады ВС Грузии (3 тысячи военнослужащих). После этого выпускники-контрактники примут участие в операциях коалиционных сил в Ираке и в Афганистане.
Армению, единственного союзника России на Кавказе, США также пытаются разными способами привлечь на свою сторону. Тем более что есть и встречное движение: тяготы многолетней экономической блокады Армении делают ее руководство более сговорчивым. Между тем положение действующего армянского президента и его окружения, - кстати, не особенно устраивающих США,
- нельзя признать особенно прочным: многие представители местной политической элиты, перешедшей в оппозицию, обвиняют президента и его «карабахский клан» в коррупции. Массовые митинги, организованные оппозицией в апреле 2004 г., заставили заговорить о возможности повторения в Армении грузинского сценария «революции роз». Неудивительно, что Ереван поспешил обвинить Вашингтон в причастности к этим событиям. Армения остается для Вашингтона
«самым слабым звеном» на Южном Кавказе. Возможно, в будущем эту ситуацию попытаются подправить американские политтехнологи, прорабатывающие варианты ускоренной «демократизации» Армении.
Эффективно и с выгодой для себя взаимодействовать как с Россией, так и с Америкой удается Азербайджану. С лета 2003 г. он включен в зону ответственности американского командования в Европе (ИБИСОМ), а в январе 2004 г. НАТО провела в этом государстве крупные военные учения. Пентагон планирует в ближайшее время заняться подготовкой азербайджанских военнослужащих по той же схеме, что и в Грузии. Кроме того, усилившаяся весной 2004 г. активность американских военных и политиков вокруг Азербайджана порождает слухи о передислокации туда военной базы США из Германии. Несмотря на постоянные опровержения американскими должностными лицами, все говорит о том, что военное сотрудничество между двумя государствами идет именно в данном направлении. В конце марта 2004 г. азербайджанское руководство дало согласие на размещение на территории страны «временных мобильных группировок» НАТО «для борьбы с международным терроризмом», охраны азербайджанских морских месторождений нефти и газа, экспортных трубопроводов. При таком развитии событий США смогут взять под контроль весь Каспий с его месторождениями, приблизиться к границам Ирана, который Вашингтон давно подозревает в ведении разработок по созданию ОМУ. Но главное - это будет серьезный вызов доминированию России в регионе. Предусматривая возникновение подобной ситуации и отвечая на американские маневры, посол РФ в Азербайджане Н. Рябов предупредил: открытие США в Азербайджане военной базы существенно осложнит урегулирование карабахского конфликта. Вашингтон называет планируемую к размещению в Азербайджане базу «временным мобильным контингентом». Похоже, однако, что он просто стремится смягчить раздражение Москвы. То же пытается делать и Баку: он договаривается не напрямую с американцами, а с НАТО, которая больше не числится официальным военным противником России, или с одним из участников альянса - Турцией. Это легализует присутствие США как одного из членов НАТО в Азербайджане и на всем Южном Кавказе. Кстати, в том же качестве - от имени НАТО - начиналось американское проникновение в Украину: в апреле 2004 г. Верховная Рада ратифицировала Меморандум о быстром доступе войск альянса на территорию страны. При определенных обстоятельствах эти контингенты
могут начать действовать на Европейской части России и блокировать ее Черноморский флот, базирующийся в Крыму.
Как показывает практика, целью военного присутствия США в центральноазиатских и южнокавказских странах СНГ не является решение проблем этих стран, как это в прошлом делал союзный центр, а затем пыталась делать Россия. Задача американской политики совсем иная: контролировать всех возможных конкурентов (особенно Россию и Китай), избирательно наказывать «пороговые» страны, приблизившиеся к созданию ядерной бомбы (Иран, Северную Корею) и следить в глобальном масштабе, чтобы вызовы американским интересам не превращались в угрозы. В таком контексте вытеснение России из Южной Евразии и всего постсоветского пространства - компонент общей американской стратегии глобального доминирования, создания США-центричного и однополюсного мира.
По ряду внешнеполитических проблем (Афганистан, Ирак, борьба с «международным терроризмом») некоторый консенсус между Россией и США пока сохраняется, по другим (российско-иранское, российско-сирийское сотрудничество, Грузия, постсоветские конфликты, расширение НАТО на Восток) - противоречия растут. Вашингтон настаивает на скорейшем выводе из Грузии оставшихся двух российских баз. Он также осторожно проталкивает идею оттеснения России от урегулирования постсоветских конфликтов и замены ее миротворческих сил международными контингентами. Не оставляет США и надежд реанимировать так называемый союз ГУУАМ (в составе Грузии, Украины, Узбекистана, Азербайджана и Молдавии) в противовес СНГ и ОДКБ. Под флагом программ, направленных на развитие демократии, участились факты прямого вмешательства США и Евросоюза во внутренние дела формально суверенных государств СНГ с целью смены недостаточно прозападных («недемократических») режимов: начало этому положено так называемой «революцией роз» в Грузии, продолжено в Аджарии, на Украине и в Киргизии. На очереди, скорее всего, другие республики СНГ, а возможно, и сама Россия: администрация Дж.Буша намерена в период своего второго срока уделять большее внимание темам, считающимся в России внутренними делами (ситуация вокруг компании «ЮКОС», независимое российское телевидение, административная реформа). По словам Кондолизы Райс, «защита демократии в России жизненно важна для американо-российских отношений». В России по понятным причинам достаточно нервно реагируют и на связанные с нашей страной новые тенденции в
американской политике, и на динамику изменений в системе международной безопасности, и на беспрецедентную активизацию США в постсоветском пространстве. СНГ ценно для России теми немалыми возможностями, которые возникают здесь для ее бизнеса и ВПК. Традиционные и нетрадиционные угрозы безопасности в Центральной Азии и на Кавказе ощущаются в России острее и являются несравненно более актуальными, чем для США. На нашей стране неизбежно скажется любая дестабилизация в этих регионах: межэтнический конфликт, война наркобаронов, экологическая катастрофа, социально-экономические потрясения.
Но Москва оказалась слабо подготовленной к масштабным геополитическим изменениям на постсоветском пространстве. В результате ее по существу вытесняют из традиционной зоны влияния. Впрочем, вытеснение началось намного раньше - в первой половине 90-х годов: тогда разрыв экономических связей между бывшими советскими республиками компенсировался переориентацией на внешние рынки, притоком западного капитала. Активную роль в этих процессах сыграли США: обособление новых независимых государств от России позволяло Вашингтону реализовывать свою стратегию без помех со стороны Москвы. Есть в опасениях российской
элиты по поводу американского присутствия и политико-психологическая составляющая. Это - шок от появления войск США на территории бывшего СССР, прежде одной из сверхдержав. К главному стратегическому противнику Советского Союза в России по традиции многие относятся с недоверием, до сих пор - и не без оснований -подозревая его в гегемонистских амбициях. Сохраняется также явление, которое В.Барановский назвал «сильным стратегическим (или псевдостратегическим) алармизмом». Последний проявляется в рассуждениях, что Россию-де теснят повсюду, «запирают» внутри континента, создают по периметру ее границ «санитарный кордон», окружают «ожерельем» из американских баз и пр. Некоторые в России так и полагают: еще недавно казавшееся невероятным американское военное проникновение в бывший СССР предвещает «конец Евразии» -той Евразии, где Россия была региональным центром влияния. Тревогу вызывают и американские прогнозы относительно будущего самой России. Таков доклад Национального разведывательного совета США «Глобальные тенденции развития человечества до 2015 года», где Россия не рассматривается как самостоятельный и сколько-нибудь значимый центр влияния и игрок на политико-экономическом поле, а как слабое
разваливающееся государство, которое будет медленно растаскиваться новыми полюсами силы - объединенной Европой и Юго-Восточной Азией. На подобные образчики научного предвидения можно бы не обращать внимания, если бы не прецедент: прогноз известного политолога и бывшего советника американского президента по национальной безопасности З.Бжезин-ского относительно распада СССР с поразительной точностью реализовался в 1991 году.
Военное присутствие США в Центральной Азии вызвало бурные дискуссии и в кругах международных экспертов. Главный вопрос - игнорируют ли США интересы России и размывают ли они и без того хрупкую систему СНГ и ОДКБ? По мнению некоторых аналитиков, присутствие США в Центральной Азии чревато многими финансовыми и политическими издержками и потому не будет долговременным. Да и общественное мнение в США настроено не в пользу такого присутствия. Но, по-видимому, США вряд ли в ближайшей перспективе уйдут из СНГ: каждый из его регионов представляет особую ценность для американской стратегии. Кавказ, например, - это транзитный коридор из Европы в «Большой Ближний Восток»; он, как и Украина, важен для США с точки зрения расширения Евросоюза («большая Европа»). С другой стороны, и американское «пришествие» встречено бывшими советскими республиками - ныне независимыми государствами, их элитами и обществами однозначно благосклонно (в отличие, например, от Афганистана или Ирака, где есть очаги сопротивления).
Что же Россия может реально противопоставить росту присутствия США в СНГ?
Как и любое другое государство, Россия не может игнорировать факт глобального гегемонизма США - одновременно как политической реальности и как целенаправленной долговременной политики Белого дома. Работа администрации Дж.Буша по перестройке основ американской глобальной стратегии, ломающая стереотипы и стандарты международных законов, будет продолжена, а американская политика останется односторонней. Она будет входить в конфликт с мнением традиционных международных институтов и центров силы, а на постсоветском пространстве противоречия между США и Россией периодически будут приводить к напряженности и соперничеству. Как отмечают в российской прессе, «наивно рассчитывать на то, что американская элита в какой-то момент сменит свой эгоизм на некий объективный учет российских интересов. И вовсе не потому, что она наделена природой только ей одной присущими пороками. Наверное, так
бы вела себя любая другая национальная элита, обладай она столь мощными рычагами влияния». Правда, привлекательность США для неустоявшихся и по преимуществу авторитарных постсоветских режимов сохраняется лишь до определенного критического момента в их жизни. Стоило в Туркменистане раскрыть заговор, в Узбекистане прогреметь взрывам, в Армении и Киргизии оппозиции выйти на улицу, как лидеры этих стран заспешили в Москву. В Вашингтоне и в других столицах они едва ли нашли бы негласную поддержку, там им вряд ли максимально пошли бы навстречу в ущерб своим экономическим интересам и даже собственному имиджу, как порой поступает Россия. Сегодня у России нет действенного инструмента, позволяющего заставить США «очистит» постсоветское пространство или отказаться от попыток распространить там свое влияние. Россия не может наравне с США предоставлять постсоветским государствам щедрую финансовую помощь. Вместе с тем у нее сохраняются неплохие шансы в соревновании с США за право укреплять обороноспособность стран СНГ, по-прежнему ориентирующихся на советское и российское оружие. Кроме того, на размеры американской военной помощи зачастую влияет положение дел с правами человека в Центральной Азии. Правда, более прагматичное отношение России к вопросам соблюдения прав человека в республиках СНГ может привести, по мнению известного специалиста по проблемам Центральной Азии М.Эсенова, к повторению печального опыта с восточноевропейскими странами: тогда Россия "до конца придерживалась принципа невмешательства и в результате, когда к власти пришли оппозиционные силы, вмиг лишилась своего влияния во всех этих государствах».
В ходе американского наступления в СНГ и сопровождавших его перемен Россия была вынуждена частично сдать политические позиции, потесниться в военной сфере. Однако ей удалось взамен приобрести некоторые чисто экономические дивиденды за счет перевода сложных и двусмысленных отношений с рядом государств Содружества на простую и понятную экономическую основу. Наиболее очевидный пример -успешная энергетическая экспансия РАО ЕЭС на Южный Кавказ и в другие государства СНГ, придание новых импульсов каспийскому направлению российской внешней политики. Вместе с руководством стран, которые не вошли в состав ГУУАМ, Москве удается поддерживать взаимодействие в рамках созданных в СНГ структур безопасности -ОДКБ, ШОС, в которую был привлечен Узбекистан, углубить экономическое сотрудничество с отдельными государствами
Содружества. Другое дело, что непосредственным следствием американского «броска на Восток» и новых военных вызовов может стать весьма опасная для будущего России политическая тенденция. Чем увлеченнее США занимаются изоляцией России, ее «выдавливанием» из традиционных сфер влияния в СНГ, тем больше внутри нашей страны усиливаются настроения «осажденной крепости», тем активнее действуют националистические реакционные силы, ратующие за возврат России к некоему подобию ее советского прошлого, включая самоизоляцию на международной арене. Все это сужает перспективы демократического развития. Между тем Америке Россия нужна как союзник в борьбе с терроризмом, религиозным экстремизмом, наркоторговлей, в решении энергетических проблем. В этой ситуации реактивные действия России в ответ на те или иные шаги США не могут считаться полноценной и всесторонне продуманной политикой. Как не могут считаться продуктивными и призывы некоторых «прагматиков» в России без оглядки устремиться к стратегическому союзу с Америкой на условиях США, что де-факто может обернуться переходом России под их политико-экономи-ческий контроль.
В российско-американских отношениях в СНГ нет устойчивой поступательной тенденции, но есть элемент здоровой конкуренции. Если стороны не выработают разумной схемы взаимодействия в этой наиболее чувствительной для России зоне ее внешнеполитического влияния и продолжат соперничество, конфликтный потенциал в российско-американских отношениях будет нарастать. В 2005 г. одной из самых болезненных проблем станет расширение НАТО. Камнем преткновения в отношениях России и США могут стать действия Америки по «принуждению к демократии» ключевых, с точки зрения энергетических и стратегических интересов Вашингтона, государств СНГ. Само по себе продвижение демократии и обеспечение прав человека приветствуется Россией. Иное дело, когда эта цель используется в качестве идеологического обрамления для решения сугубо практических, эгоистических задач американской глобальной политики, способной к тому же стать фактором дестабилизации. В таком негативном направлении, в частности, может развиться ситуация на Кавказе, где американские политики не только не осуждают, но и поощряют крайне опасные тенденции - милитаризацию государств региона, реваншистские высказывания отдельных политиков в Баку и Тбилиси относительно своих самоопределившихся территорий и их упование на силовые методы решения проблем территориальной целостности. Подсказки
США в сферах конфликтного урегулирования и «строительства Демократии» по модели «бархатных революций» воспринимаются многими в грузинской и азербайджанской столицах как карт-бланш, предоставляющий «метрополиям» право на военные авантюры или на непредсказуемое балансирование на грани войны. Все это чревато как минимум всплеском террористической активности или партизанщины, наподобие происходящего в Чечне, Ираке, Афганистане, а то и полномасштабной гражданской войной.
Этот путь, ведущий к подрыву и без того шатких основ безопасности в южно-кавказском «подбрюшье» России, для нее совершенно неприемлем. А США, окрыленные легким успехом в Грузии и Украине, похоже, готовы оказать влияние на смену лидеров в других странах СНГ путем экспорта туда демократии. От того, какие новые политические силы придут к власти в результате этих экспериментов, напрямую зависит будущее развитие событий во всем СНГ. Ведь США и в дальнейшем намерены стимулировать переориентацию экономик бывших советских республик на внешние рынки и поддерживать их курс на дистанцирование от России. Нельзя исключить, что американская финансовая помощь поставит под их полный контроль некоторые постсоветские государства, лишающиеся тем самым возможности маневра и самостоятельности во внешней политике. В ряде стран (Туркмении, Казахстане) США могут не ограничиться развитием экономического сотрудничества, а попытаться скорректировать их внешнеполитический курс.
Евразия, особенно ее «ресурсные» и транзитные» страны, и дальше будет оставаться в зоне приоритетных интересов США. Но американская позиция по отношению к государствам региона трансформируется. Лояльность местного руководства отойдет для Вашингтона на второй план, уступая место прагматичному и жесткому расчету. Соединенные Штаты, по-видимому, будут больше озабочены сохранением в этих странах стабильности, чем развитием там демократии. Военно-стратегическое значение для США Азербайджана, Грузии, ряда энергодобывающих стран Центральной Азии сохранится по мере реализации проекта «Баку - Тбилиси - Джейхан» и увеличения объемов нефтедобычи. Но в военно-стратегическом плане им, скорее всего, и дальше предназначена вспомогательная роль наподобие той, какую они играли во время афганской и иракской военных кампаний. Шансы российской дипломатии трансформировать соперничество с США в Евразии в сотрудничество во многом зависят от того, сколь длительным
будет присутствие Вашингтона в Ираке и Афганистане и какое развитие получит политическая ситуация в Пакистане, Иране, на Ближнем Востоке. Многое будет определяться и способностью Москвы выстроить в СНГ курс, действительно отвечающий национальным интересам России, и возможностями его последовательного и жесткого проведения в жизнь.
Пока реалии постконфликтного строительства в Афганистане и Ираке заставляют многих в СНГ усомниться в способности США эффективно управлять политическими и международными процессами. Там растет понимание, что подчиненное целям глобальной стратегии военное присутствие США не страхует страны Центральной Азии или Южного Кавказа от внутриполитических и внутрирегиональных вызовов и угроз - возможной террористической агрессии со стороны ушедших в подполье религиозных экстремистов, от
межэтнических, межклановых конфликтов, гражданских войн. Достижение стабильности в СНГ объективно выгодно и США и России. Пока они сотрудничают - регион относительно стабилен. Однако возникновение между двумя державами конфронтации может создать угрозу для международной безопасности. На данном историческом отрезке Россия и США нуждаются друг в друге, тем более что существуют и определенные пределы для активности каждого из них в СНГ. Именно поэтому координирование их действий пошло бы на пользу обеим сторонам.
«Мировая экономика и международные отношения»,
М., 2005 г., № 8, с. 33-42.
Севак Саруханян,
философ
ИРАНСКАЯ АТОМНАЯ БОМБА:
БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ?
Иранская ядерная программа, являющаяся на сегодняшний день одной из самых обсуждаемых тем в мировом политическом сообществе, породила внушительный массив аналитической литературы. О возможности создания Ираном атомной бомбы написано больше, чем об аналогичных программах Индии и Пакистана, хотя проведенные этими двумя странами семь лет назад испытания ядерного оружия повлекли за собой коренное изменение геополитической ситуации в регионе Южной
