ЮВЕНАЛЬНЫЕ АСОЦИАЛЬНЫЕ ДЕВИАЦИИ В ТРАНСФОРМИРУЮЩЕМСЯ СОЦИУМЕ Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

УДК 343.85 РО! 10.51608/26867818_2021_2_57

ЮВЕНАЛЬНЫЕ АСОЦИАЛЬНЫЕ ДЕВИАЦИИ В ТРАНСФОРМИРУЮЩЕМСЯ СОЦИУМЕ

© 2021 Ю.А. Скорченко*

В статье анализируются некоторые вопросы осмысления молодежной криминальной субкультуры, ее исследования. Уточняются причины, истоки данного негативного явления. Имеется краткий обзор литературы по проблеме. Намечены перспективные пути преодоления данного негативного социального феномена.

Ключевые слова: криминальная субкультура, социализация, молодежные преступные группы, деструктивные процессы, контркультура.

Побочным явлением модернизации и трансформации нынешнего общества является увеличение тенденций к социальной апатии. Она порождает ощущение бесполезности сопричастия к социальной жизни, нигилистическое отношение к социокультурным, морально-этическим и правовым нормам, принятым в обществе. Подобного рода социальный нигилизм становится причиной стремительного развития многообразных форм и видов девиантного поведения.

В наиболее общем смысле, такой эпатаж может быть определен как поступки, не соответствующие или отклоняющиеся от фактически сложившихся в конкретном социуме норм морали, права и несущие за собой различного рода санкции по отношению к самому субъекту девиантного поведения.

Легкоранимой категорией, в особенности остро реагирующей на процессы социальной трансформации, является молодежь. Именно эта демографическая категория находится в группе риска формирования девиантного поведения.

Наиболее существенным результатом социализации является регулирование поведения индивида, подчиняемость общественной группе, в которую он интегриро-

ван. Это проявляется в осмысленном (либо нет) следовании нормам, предписанным общественным окружением. Р. Мертон считал, что манера поведения людей обусловлена социально-культурной средой, в которой они находятся [11].

Причинами возникновения молодежных девиаций в условиях современного общества, возможно, назвать следующие:

1) низкий уровень жизни большей части населения, в первую очередь молодежи;

2) стратификация общества на богатых и бедных;

3) трудности, которые встают перед молодыми людьми при попытке самореализации и получения общественного признания;

4) ограничение социально приемлемых способов получения существенного заработка для молодых.

Духовная жизнь молодых людей, подростков в силу недостаточной сформиро-ванности и выраженной лабильности таких социально значимых параметров, как направленность, интересы, моральная и нравственная система ценностей, а также мировоззрение в целом, подвергается насильственному воздействию со стороны таких факторов, как асоциальные условия проживания, маргинализация и криминали-

* Скорченко Юрий Александрович (skorchenko60@mail.ru) - кандидат исторических наук, доцент кафедры социальной философии и политологии, Луганский государственный аграрный университет (Луганск, ЛНР). © АНО "Институт судебной строительно-технической экспертизы", 2021 57

зация, кризис образования, дегуманизация, деинтеллектуализация.

Сегодня в сознании части социума, в первую очередь молодежи, происходит размывание, эрозия существенных, основополагающих ценностных ориентиров. Нарушающее социальные нормы поведение молодежи является ингерентным феноменом общества. Некоторые черты криминальной субкультуры интенсивно проникают в повседневную жизнь и активно воспроизводятся отдельными асоциальными слоями, группами. Например, гопники (гопота) -представители неформальной прослойки населения с низким социальным статусом, малообразованный и не имеющий моральных ценностей контингент, во многих случаях происходящий из неблагополучных семей, и объединяющийся по признакам контркультуры [1]. «Реальные, четкие пацаны» отличаются открытой агрессивностью против членов общества, имеющих более высокое социальное положение, а также против других индивидов, чье мировоззрение ориентировано на прогрессивный образ жизни, интеллигентность и т.д.

В свое время Т. Парсонс рассматривал дезинтеграцию общества, ведущую, в частности, к все более массовым нарушениям норм, как состояние, характеризующееся ростом числа индивидов, отторгнутых от основных институтов социума [12]. Взаимодействие криминальной контркультуры и культуры общества в целом приводит к подмене культурно-нравственных идеалов, норм, эстетических ценностей и т.п., и как следствие - неизбежно влечет к деградации официальной культуры социума в целом.

Среди криминологов, исследовавших теорию субкультурного конфликта, его кри-миногенности в качестве формы проявления девиации в обществе, А. Коэн, Р. Клоуард, Л. Олин [15] и др.

Изучению особенностей преступной контркультуры как общеправового, культурологического, криминологического, уголовно-исполнительного феномена, ее атри-

бутивных и регулятивных элементов посвящены произведения российских исследователей: Ю.К. Александрова [1], Ю.А. Алферова [2], В.М. Анисимкова [3], А.Г. Бронникова [6], М.Н. Гернета [4], И.Я. Гилинского [5], М.А. Грачева [6], Ю.П. Дубягина [8], Д.А. Корецкого [9], В.Ф. Пирожкова [14], О.В. Старкова [16], В.А. Хомякова [17], Г.Ф. Хохрякова [18] и др. Феномен подростково-молодежной делинквентности не теряет своей актуальности, требует основательной всесторонней проработки вопросов его причин, характера и перспектив со стороны научного сообщества.

Целью статьи является поиск путей дальнейшего изучения, осмысления актуальных проблем молодежной криминальной субкультуры.

На современном этапе представленная подкультура пока что не вытесняет доминирующую культуру социума, но это не означает, что к происходящим тревожным, деструктивным процессам следует относиться безразлично, нейтрально. Асоциальный тип ювенальных объединений характеризуется размытостью моральных норм, криминальными ценностями и установками, эскапизмом. По содержанию, степени сформиро-ванности, структуре и характеру деятельности молодежные фэндомы далеко не однородны. Каждая из подобных неформальных группировок представляет особый слой в подростковой субкультуре. Но во всех случаях, если то или иное объединение тинэй-джеров превращается в криминальное (антисоциальное) или сразу возникает как таковое, то в нем коренным образом изменяются нормы, ценности и установки «нормальной» ювенальной субкультуры.

Преступные сообщества формируются на базе неформальных объединений по-разному. Иногда нонкриминальные хедлай-неры, (рокеров, металлистов, байкеров, футбольных фанатов, хипстеров и т.п.) трансформируются в криминальные. Эти процессы в значительной мере зависят от состава фендомов и сложившихся в них об-

стоятельств. В таких формированиях целенаправленно насаждаются нормы, ценности, атрибуты, обосновывающие антисоциальный характер деятельности и обеспечивающие единство в достижении преступных целей. Близость к уголовному миру предопределила и использование воровского жаргона, ненормативной лексики.

Такие нормы, ценности, установки, атрибуты, опознавательно-знаковая система и арго представляют собой содержание особой контркультуры. В научной юридической литературе она получила название криминальной (асоциальной) подкультуры, «другой жизни», «фактической или скрытой жизни». Однако в последнее время наиболее распространенными стали термины «асоциальная (криминальная) субкультура», «неформальная жизнь» [10]. Преступная контркультура отличается от ординарной культуры криминальным содержанием норм, регулирующих взаимоотношения и поведение членов групп между собой и с посторонними для этих организаций лицами.

Отметим, что как неоднородна подростково-юношеская подкультура, так много-планова и криминальная контркультура, представляющая собой как бы слоеный пирог. Каждая страта в таком «пироге» выражает субкультуру групп, занятых конкретной преступной деятельностью, отражающей степень их организованности и профессионализма. С этих позиций можно говорить о контркультуре тюремной, воровской, подкультуре валютчиков, проституток, сутенеров, наркоманов и т.п.

Криминальная контркультура - форма сознания, складывающаяся на протяжении жизни многих поколений. Некое своеобразное балансирование на тонкой грани морали, культуры, традиций. Это образ жизнедеятельности лиц, объединившихся в преступные сообщества и придерживающиеся обусловленных отклонений от нормального поведения и традиций. Непреложно, подобные группы характеризуются размыто-

стью моральных норм, жестокостью, утратой общечеловеческих качеств - сочувствия, сострадания, и т.д.

Представителям асоциальной контркультуры свойственен обман, безжалостность, вымогательство, паразитизм, вандализм. Причем зачастую данные качества маскируются и изображаются как справедливость, верность товариществу, долг перед «своими». Для криминальных сообществ, имманентна обязательность их членов, соблюдать существующие неформальные законы и правила [1, с. 8].

Большинство ученых полагают, что в российскую юридическую науку понятие «криминальной субкультуры» ввел доктор психологических наук, заслуженный работник МВД СССР, профессор кафедры общей и практической психологии факультета психологии МГПУ В.Ф. Пирожков. По его мнению - это определенный уровень развития жизни преступных сообществ, выраженный в типах и формах их организации, деятельности членов данных сообществ, а также в создаваемых ими материальных и духовных ценностях [14, с. 145].

Криминальная субкультура раскрепощает негативные побуждения индивидов, которые официальная культура сдерживает, подавляет и жестко контролирует. Например, неумеренное потребление алкоголя, внешнюю агрессивность, невоздержанность и т.д. Таким образом, понятие уголовной субкультуры включает в себя совокупность духовных и материальных ценностей, регламентирующих и упорядочивающих деятельность преступных сообществ, что способствует их жизнестойкости, сплоченности, преступной активности и мобильности, преемственности поколений правонарушителей.

Феномен подростково-молодежной де-линквентности является широко распространенным, в том числе в виде насильственных практик со стороны тинэйджеров к своим сверстникам. Асоциальная подкультура по своей сути агрессивна. Она деваль-

вирует нормы и ценности цивилизации. Чтобы быть носителем, субъектом противоправной субкультуры вовсе не обязательно принадлежать к уголовному сообществу. Многие исследователи констатируют размытость, нечеткость существующих граней между культурой социума и криминальной контркультурой. К сожалению, нынешние цинизм, жаргон и т.п. являются реальными атрибутами аутентичности. Утрата чистоты русского языка - тревожный симптом, косвенно свидетельствующий, в том числе и о нарастании криминализации общества. Данный процесс, в первую очередь, затрагивает молодежь - наиболее чуткую к лингвокуль-турным трансформациям часть социума.

Ювенальный сленг представляет собой лингвистический феномен, распространенность которого определяется не только возрастными рамками, но и временными факторами. «Сленг - это относительно устойчивый для определенного периода, широко употребительный, стилистически маркированный лексический пласт (имена существительные, прилагательные и глаголы, обозначающие бытовые явления, предметы, процессы и признаки), компонент экспрессивного просторечия, входящего в литературный язык, весьма неоднородный по своим истокам, степени приближения к литературному стандарту, обладающий пейоративной экспрессией» [17].

У современных подростков исподволь формируется антагонистическое сознание «быть не как все» и корпоративное - «существовать, действовать подобно своим». Данное понимание создает психологическую основу для развития у тинэйджеров, объединенных общими интересами, территорией, образом жизни, специфической лексики. Сленг позволяет приобщиться к компании по интересам, значит, увеличивает коммуникативную привлекательность юношей, девушек в глазах сверстников [17, с. 37].

Сленг сводит общение к достаточно примитивной интеракции. Он негативно

воздействует не только на речь, но и на мышление молодежи. Многие сленговые выражения имеют ярко выраженную негативную коннотацию (к примеру, «задрот» -некрасивый, неприятный, глупый человек, «телка» - девушка, молодая женщина, «предки» - родители), чем порождают массу конфликтов, как среди самих тинэй-джеров, так и в их общении с взрослыми. Молодые люди не умеют себя контролировать, сдерживать собственные эмоции. Им свойственен эгоцентризм. Поэтому сленг, позволяя, с одной стороны, установить контакты между сверстниками, с другой -быстро разрушает их, приучает подростка к язвительности, агрессивности, неумению внимательно и уважительно относиться к собеседникам, порождает элементы вседозволенности в поведении.

Табуированная лексика давно является негативным атрибутом нынешнего общества. Запретить в России мат - означает переделать всю русскую жизнь сверху донизу. Подобное умудрились совершить однажды в отечественной истории большевики в 1917 г. Но и они не смогли справиться с матом.

Специалисты рассматривают различные функции употребления обсценной лексики в речи. Среди публикаций, посвященных мату как многосложному явлению культуры, наибольший интерес вызывают аналитические труды Б.А. Успенского, А.А. Белякова, И.Г. Яковенко и др.

Мат помогал народу адаптироваться и выживать в непростых условиях войны, лагеря, партсъезда, перестройки. В нем содержится ментальный элемент выживания, который являлся на выручку при стуже и голоде. Матом выражают сильные чувства: гнев, обиду, раздражение, боль, тоску и др.

Мат лаконичен и чрезмерен, конкретен и совершенно абстрактен. О мате писал Достоевский в «Дневнике писателя», им пользовался Пушкин, он не был чужд Некрасову, Тургеневу, Чехову, Маяковскому, Есенину — всем, кто тонко чувствовал русское

слово. Нашему прославленному земляку лексикографу В.И. Далю русский мат был превосходно известен, но из традиционной деликатности соответствующие лексемы и фразеологизмы в его словарь не вошли. Лишь в статье «Поматерному» Даль изложил диалектологические взгляды на этот предмет: поматерну ругаться, сквернословить, матюгать, поносить похабно [7, с. 270].

С жаргонным пластом русского языка, который носит краткое наименование «мат», знакомы все. Его используют мужчины, женщины, подростки. Нецензурная брань слышна повсеместно: на улице, в магазине, даже в детском саду. Человек прибегает к мату тогда, когда он не уверен в личной состоятельности. Чувствует собственную неполноценность, то есть пытается таким образом самоутвердиться. Например, для усиления экспрессии, эмоциональности слога, разрядки психологического напряжения. Ради демонстрации окружающим раскованности, независимости говорящего, а также с целью снятия «сглаза». Нередко для представления пренебрежительного отношения к системе запретов. Чтобы показать принадлежность изъясняющегося к «своим» и т.п. Произнесение в чей-либо адрес грубых, насмешливых, язвительных слов, оскорбление, унижение адресата речи является не чем иным, как проявлением вербальной агрессии.

В наше время непристойность все больше проникает в ткань живого разговорного языка, в обыденное сознание молодежи. Современники совершенно не стесняются, даже не замечают ее. Таким образом, возможно, констатировать: мат стал составной частью русской речи. Кстати, у сквернословия имеются защитники, сторонники, которые считают, что оно обладает некой особой «аурой», что с его помощью якобы возможно легко устанавливать неформальные контакты между сверстниками и т.п.

В данный период, самоочевидно, многократно увеличились эмоциональные

нагрузки. Как следствие, один из возможных способов снятия стрессовых состояний - отступление от норм этики, морали, культуры; использование ненормативной лексики на производстве в быту и т.д. Но если не прояснять самим себе природу мата, откуда взяться адекватному к нему отношению? Реально положение дел может изменить только осознанный добровольный отказ от употребления табуированной лексики самим человеком.

Специфическим средством социального взаимодействия являются невербальные знаки - неотъемлемые спутники всякой интерактивной коммуникации. Они мульти-функциональны, обладают онтогенетической первичностью.

г, м ч

В криминальной среде действуют сигналы невербальной информации национального и международного характера. Начало им было положено жестами, привычными для римского цирка гладиаторов: большой палец вниз при вытянутой руке -смерть, вверх - жизнь. Эти же знаки применяются сегодня многими спортивными судьями, спортсменами, военными и др.

Жестовый язык молодежи является открытой и подвижной системой, активно впитывающей и переосмысляющей элементы знакового телесного поведения представителей разнообразных социальных слоев и культур. Наибольший интерес вызывают соматические коды группы знаков, используемых во время общения между сверстниками в непринужденной обстановке. Оказывается, что невольные жесты правдивее слов. Именно они составляют костяк жестового языка подростков. Названная группа невербальных сигналов служит средством маркировки «своего». Это своеобразный символ, который, «кроме смысла, вложенного в него ситуативно, несет еще постоянное значение - принадлежности к «своему сообществу» [19, с. 67].

Жесты, как и слова, способны придавать речи фамильярный, грубый оттенок. Подобные знаки запрещены этикетом и составляют

группу табуированных (асоциальных). Такими жестами, например, в ювенальной среде считается знак вверх средним пальцем.

Внешне эмоции этой социально-возрастной группы проявляются в ярких, выразительных движениях, специфических жестах, характерной мимике, условных гримасах, прежде всего, принятых в криминальном сообществе.

В числе эмблематических знаков особую роль в выражении разнообразных оценок, в том числе этических, играют позы. Движения человеческого тела с точки зрения криминологии - это фактически закодированные сообщения о состоянии индивида, типе темперамента, о чертах характера. Специфические телодвижения представителей криминальной субкультуры выступают средством информационного обеспечения. Для компетентного и наблюдательного собеседника психология позы - это подлинное средоточие ценной информации. Телесные позы, жесты, движения и даже тонус мышц играют важную «сигнальную» роль, как для самого изъясняющегося, так и для людей, находящихся в общении с ним.

Под позами понимают общие конфигурации тела и соотносительные положения его частей, как правило, более статичные, чем, например, жесты рук или ног. Поза всегда существует в любой ситуации, поскольку представляет собой биологически обусловленный способ размещения тела в пространстве. Важно заметить, что настроение и эмоциональное состояние зависят от движений и положения тела, если человек заведомо принимает позу, которая в данный момент у него соответствует чувству огорчения или неприязни, страха, безразличия и т.п. В частности, вполне возможно выделить представителя уголовного мира в многолюдном потоке, не видя его татуировок, не слыша жаргонных выражений, а лишь по первичным жестам, позам и телодвижениям. Эти внешние признаки преступной субкультуры сопровождают человека многие годы, порой всю жизнь.

Вместе с тем, тинэйджеры используют достаточно большое количество заимствованных знаков, почерпнутых не только из невербального фонда в основном западноевропейской или американской культуры, но и из других субкультур, а также из общеупотребительных конвенциональных жестов, поз. Попадая в молодежную среду, символические знаки и сигналы других субкультур могут приспосабливаться к нуждам новой сферы: приобретать дополнительные значения или коннотации, менять семантику исходного жеста, позы, видоизменять их артикуляцию. С сожалением приходится отмечать, что в ювенальном мире приобретают большую популярность вульгарные жесты, непристойные позы. Включение в общеэтническую невербальную коммуникацию вульгаризмов, знаковых форм кинетического поведения арготического происхождения может иметь разрушительные последствия.

Духовная жизнь молодых людей, подростков в силу недостаточной сформиро-ванности и выраженной лабильности таких социально значимых параметров, как направленность, интересы, моральная и нравственная система ценностей, а также мировоззрение в целом, подвергается насильственному воздействию со стороны таких факторов, как асоциальные условия проживания, маргинализация и криминализация, кризис образования, дегуманизация, деинтеллектуализация.

Криминальная контркультура модифицируясь, постепенно, но настойчиво расширяет сферу влияния, отвоевывая локум у доминирующей культуры общества. Она неотвратимо способствует девальвации конвенциональных традиций и норм, а главное -примитивизирует все стороны жизни социума, в том числе процессы передачи культурных ценностей, систему образования, воспитания и т.д.

Реализация обсценной лексики, юношеского сленга, невербальной коммуникации детерминирует поведение и речевую

культуру подростков. Жаргон, вульгарные жесты и т.п. выступают средством неформального общения молодых людей, позволяя им самоутвердиться, испытать чувство тесной сплоченности. Усвоение табуиро-ванной лексики, жестового языка и др. являются условием вступления тинэйджеров в криминальную социальную среду.

Таким образом, негативные изменения, происходящие во всех сферах жизнедеятельности общества, с учетом переоценки этических, нравственных, правовых норм, социокультурных ценностей, разрушения традиционных идеалов и устоявшихся воззрений, представляются основными причинами происходящих процессов социокультурной дезадаптации ювенальной части социума.

Библиографический список

1. Александров, Ю.К. Очерки криминальной субкультуры - М.: «Права человека», 2001.- 152 с.

2. Алферов, Ю. А. Пенитенциарная социо-ника: тайна межперсональных отношений в преступной среде: монография / Ю.А. Алферов. - Домодедово (Моск. обл.): ВИПК МВД России, 1999. - 124 с.

3. Анисимков, В.М. Россия в зеркале уголовных традиций тюрьмы / В.М. Анисимков.-М.: Юридический центр Пресс, 2003. - 210 с.

4. Гернет, М.Н. Избранные произведения / М.Н. Гернет.- М.: Юридическая литература, 1974. - 639 с.

5. Глобализация, девиантность, социальный контроль: сборник статей /Я. Гилинский.-СПб.: ДЕАН, 2009.- 331 с.

6. Грачев, М. А. Словарь современного молодежного жаргона / М.А. Грачев.- М.: Эксмо, 2007.- 672 с.

7. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка / В.И. Даль. Т.1-4-М.: Русский язык. 1989.—Т.3: П.-1990.- 555 с.

8. Дубягин, Ю.П. Толковый словарь уголовных жаргонов / Ю.П. Дубягин, А.Г. Бронников. -М.: СП «Интер-ОМНИС», 1991. - 208с.

9. Корецкий, Д.А. Криминальная субкультура и ее криминологическое значение / Д.А. Корецкий, В.В. Тулегенов.- СПб.: Юридический центр-Пресс, 2006.- 256 с.

10. Косарецкая, С.В. Неформальные объединения молодежи: профилактика асоциального поведения / С.В. Косарецкая, С.Г. Косарец-кий, Н.Ю. Синягина. - СПб.: КАРО, 2006.- 400 с.;

11. Мертон, Р.К. Социальная структура и аномия / Р.К. Мертон // Социология преступности (Современные буржуазные теории). - М.: Прогресс, 1966. - С. 299-313.

12. Парсонс, Т. О структуре социального действия / Т. Парсонс.- М.: Академический Проект, 2000.- 880 с.

13. Пирожков, В.Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура) / В. Ф. Пирожков. - Тверь: Приз, 1994. - 323 с.

14. Пирожков, В.Ф. Криминальная психология / В.Ф. Пирожков.- М.:Ось-89, 2007.- 704 с.

15. Салагаев, А.Л. Молодежные правонарушения и делинквентные сообщества сквозь призму американских социологических теорий / А.Л. Салагаев. - Казань: Экоцентр, 1997.- С.56.

16. Старков, О.В. Криминальная субкультура: спецкурс / О.В. Старков. - М.: Волтерс Клу-вер, 2010. - 240 с.

17. Хомяков, В.А. Введение в изучение сленга - основного компонента английского просторечия: монография / В.А. Хомяков.- Вологда: Областная типография, 1971.- 103 с.

18. Хохряков, Г. Ф. Криминология: учебник / Г.Ф. Хохряков; Отв. ред. В.Н. Кудрявцев. - М.: Юристъ, 1999. - 511 с.

19. Щепанская, Т.Б. Символика молодежной субкультуры: опыт этнографического исследования системы 1986-1989 гг. Монография / Т.Б. Щепанская. - СПб.: Наука,1993. - 352 с.

Поступила в редакцию 09.03.2021 г.

Юридические науки EXTERNAL RECURRENCIES OF YOUTH CRIMINAL SUBCULTURE

© 2021 YuA. Skorchenko*

The article analyzes some questions of further research and understanding of the youth criminal subculture. The reasons and origins of this negative phenomenon are being clarified. There is a brief review of the literature on the problem. Perspective ways of overcoming this negative social phenomenon are outlined.

Keywords: criminal subculture, socialization, youth criminal groups, destructive processes, counterculture.

Received for publication on 09.03.2021

* Skorchenko Yuriy Aleksandrovich (skorchenko60@mail.ru) - candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Department of Social Philosophy and Political Science, Lugansk State Agrarian University (Lugansk, LPR). 64 © INO "Institution of Forensic Construction and Technological Expertise", 2021