ЮРИЙ ЛУДУЖАПОВИЧ АРАНЧЫН: ЧЕЛОВЕК И УЧЕНЫЙ, ОПЕРЕДИВШИЙ СВОЕ ВРЕМЯ Текст научной статьи по специальности «История и археология»

ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ

Аракчаа Кара-кыс Донгаковна, Научно-исследовательский институт медико-социальных проблем и управления Республики Тыва, Тувинское республиканское отделение Русского географического общества. Кызыл, Россия, Электронная почта: chodura@yandex. ru.

INFORMATION ABOUT THE AUTHOR

Arakchaa Kara-kys Dongakovna, Scientific Research Institute of Medical and Social Problems and Management of the Republic of Tuva, Tuvan Republican Branch of the Russian Geographical Society. Kyzyl, Russia, E-mail: chodura@yandex.ru

УДК 929

ЮРИЙ ЛУДУЖАПОВИЧ АРАНЧЫН: ЧЕЛОВЕК И УЧЕНЫЙ, ОПЕРЕДИВШИЙ СВОЕ ВРЕМЯ

Светлой памяти Е. Б. Салзынмаа (Аранчын) Бичелдей У. П.

Аннотация. Статья посвящена научной деятельности одного из выдающихся ученых Тувы, доктора исторических наук, академика Юрия Лудужаповича Аранчына, его фундаментальному труду «Исторический путь тувинского народа к социализму». Также в статье дается краткий анализ второго раздела первой главы указанной монографии - о духовной культуре тувинцев.

Ключевые слова: социально-экономическое развитие Тувы; некапиталистический путь развития; советская социалистическая формация; духовная жизнь тувинского народа

YURI LUDUZHAPOVICH ARANCHYN: A MAN AND A SCIENTIST WHO

WAS AHEAD OF HIS TIME

To the bright memory of E. B. Salzynmaa (Aranchyn) Bicheldey U. P.

Annotation. The article is devoted to the scientific activity of one of the outstanding scientists of Tuva, Doctor of Historical Sciences, academician Yuri Luduzhapovich Aranchyn, his fundamental work "The historical path of the Tuvan people to socialism". The article also provides a brief analysis of the second section of the first chapter of this monograph - on the spiritual culture of the Tuvinians.

Keywords: socio-economic development of Tuva; non-capitalist path of development; Soviet socialist formation; spiritual life of the Tuvan people

Введение. В 1982 г. из печати издательства «Наука» Новосибирского Академгородка вышла монографическая работа, в то время, еще кандидата исторических наук Ю. Л. Аранчына, работавшего директором ТНИИЯЛИ1.

1 Тувинский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории

21

Ответственными редакторами данного труда выступили доктор исторических наук, профессор Виктор Александрович Демидов, заведующий кафедрой истории КПСС Новосибирского государственного университета, автор монографий «Октябрь и национальный вопрос в Сибири. 1917-1923 гг.» (1978); «Россия: политика и политики. 1985-2000» (2000), изданных в Новосибирске и один из крупнейших специалистов в области социальных процессов и эффективности форм социального управления, в исследованиях этнографии и социологии народов Севера, Арктики и Антарктики, а также член-корр. АН СССР по отделению философии и права Владимир Иванович Бойко. Работа была утверждена к печати Институтом истории, филологии и философии СО РАН СССР.

Монография состоит из пяти глав:

1. Тува на рубеже Х1Х-ХХ вв.

2. Великая Октябрьская социалистическая революция и народная революция в Туве

1921 г.

3. Антиимпериалистический, антифеодальный этап народной революции (19211931).

4. Общедемократический этап народной революции (1931-1944).

5. Завершение социалистических преобразований (1944-1953).

В данном фундаментальном труде, через изучение традиционного уклада жителей дореволюционной Тувы, его особую управленческо-государственную структуру и политические события, происходившие, в основном, в первой половине ХХ в., представлена богатая информация по разным направлениям науки: политологии, экономике, культурологии, литературоведению и религиоведению.

Монография Ю. Л. Аранчына готовилась и издавалась во времена пика развития советской социалистической формации, когда в стране безраздельно властвовали идеологические установки идеи коммунизма. Получила официальное одобрение концепция развитого социализма, согласно которой медленное, планомерное, постепенное совершенствование реального социализма, построенного в СССР «полностью и окончательно», займет целую историческую эпоху. В 1977 г. она была законодательно закреплена в новой Конституции СССР. Тогда же и был закреплен Конституцией тезис о руководящей и направляющей роли КПСС в её особой ст. 6. -контроль над обществом оставался всеобъемлющим и это был период, когда атеизм был возведен в ранг государственной политики1.

Монография Ю. Л. Аранчына посвящена актуальному направлению науки как изучение исторического опыта народов, в своем развитии перешедших к социализму, минуя капиталистические отношения в экономике.

Как было принято считать, великий переход тувинского народа с одной формации к другой стало возможным в результате мощного национально-освободительного движения народа, спланированного по схеме острой идеологической политики, куда были вовлечены широкие массы разных слоев населения.

Феномен перехода к социалистическому строю, минуя капиталистический этап социально-экономического развития, имел огромное значение для ранее отсталых стран и народов, находящихся на уровне социальной формации, определяющейся феодальными отношениями.

Пришедшим к власти в 1917 г. ХХ столетия большевикам, в принципе, другой альтернативы развития этим народам нельзя было предложить. Большевистской власти априори невозможно было этим странам и народам предложить развиваться по капиталистическому пути развития. В таком случае они просто проиграли бы борьбу за

1 Конституция СССР, 1977 (сайт)// к. sssr.su

идеалы коммунизма. Поэтому для советов важен был сам результат классовой борьбы и обозначенной в директивах их партии, адептами Коминтерна, мирового коммунистического и рабочего движения, для них и их политики сам факт социально-экономического развития таких территорий как Монголия и Тува, играло ключевую роль.

В современном тувиноведении до сих пор отсутствуют научные работы, посвященные изучению с разных сторон опыта некапиталистического развития тувинского народа, который, несомненно, явился необходимым условием познания конкретных механизмов перехода от классово-антагонистического типа общественного прогресса к социалистическому (коммунистическому) типу, выяснения сущности и субъекта некапиталистического пути развития, его закономерностей и конкретно-исторических форм, и особенностей. Поэтому можно смело констатировать, что монография Ю. Л. Аранчына является единственной фундаментальной работой, в которой впервые серьезно рассматривались все негативные и позитивные стороны социально-экономического развития феодальной Тувы в период перехода от феодализма к социализму.

Ю. Л. Аранчын - ученый своего времени

Ю. Л. Аранчын советско-российский историк, коммунист, общественный и политический деятель. Один из первых профессионально подготовленных историков, возглавивших процесс развития настоящей академической науки в Туве. Он считается самым влиятельным тувинским ученым-историком второй половины XX столетия, сыгравшим ведущую роль в организации научных изысканий в ТНИИЯЛИ. Сам лично редактируя научные работы исследователей-тувиноведов, занимавшихся разработкой научных тем в разных областях гуманитарных наук, а также, руководя в отдельно взятом институте реорганизацией системы науки, добивался высоких результатов.

Ю. Л. Аранчын, несомненно, был человеком своего времени. Он, с одной стороны, будучи жестким и четким прямолинейным партийным работником, коммунистом до мозга костей, а с другой стороны - широко эрудированным ученым, понимающим и воспринимающим события и окружающий мир, всегда мыслил, скорее, объективно, чем, из чисто идеологических соображений.

Такое внутреннее противоречие, конечно же, безусловно, осложняло его жизнь вплоть до того, что за это ему в определенной мере доставалось со стороны высшего руководства республики. Как человек передовых взглядов, он знал и понимал, что история и историческое развитие являются объективными явлениями жизни, и, как бы не оценивали его жизнь и деятельность с точки зрения идеологических подходов, есть вещи, которые развиваются своим ходом. Поэтому, с одной стороны, будучи коммунистом, а, с другой - как взыскательный исследователь по темам исторического характера, он следовал далеко не в соответствии с требованиями идеологии того времени, а в соответствии с пониманием ученого объективности истории и исторических событий.

Обширные горизонты научных интересов Ю. Л. Аранчына можно определить несколькими основными направлениями. Из всех его работ, помимо археологических, отдельно выделяются три важные темы, характеризующие о поистине героических подвигах тувинского народа. По указанным тематическим направлениям Юрий Лудужапович опубликовал ряд научных и научно-популярных работ. Во-первых, это две темы о национально-освободительном движении тувинского народа 1883-1884 гг. (Аранчыновские чтения, 2009: 164-168) и 1911-1912 гг. (Там же). К ним примыкают его труды о народных добровольцах Тувы, воевавших в составе Красной Армии в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. (Аранчыновские чтения, 2009: 164-168).

За исключением третьей, две первые темы по своей сути, особо не должны были бы поощряться властями советского времени. Например, тема 60 богатырей (Алдан-

дургуннар)1 (Аранчын, 1985; Аранчын, 1997: 23-40; 28-37; Аранчын, 2003) могла быть включена в перечень особо не почитаемых научных разработок, с точки зрения советской и коммунистической идеологии, потому что в составе участников движения 60 богатырей под предводительством Самбажыка и отличившихся как герои, состояли как бедняки, так и достаточно зажиточные, состоятельные люди и даже чиновники того времени, о заслугах которых, в чем бы то ни было, нельзя было упоминать.

История участия тувинцев в освобождении Кобдинской крепости в г. Ховде Монголии во время сражения 1911-1912 гг.2 (Аранчын, 1957: 142-157; Аранчын, 1972: 73-77), в определенной мере также могла относиться к запрещенным темам, которая не могла входить в круг научных интересов с точки зрения коммунистической идеологической политики и не подлежала бы популяризации и раскрытию. С одной стороны, эта история раскрывала внутреннюю классовую борьбу за власть и за свободу разных слоев населения. Опять же, в этом движении себя проявили как герои достаточно зажиточные люди, обладавшие потомственными высокими чинами. А с другой стороны, в результате этого сражения многие араты того времени за проявленное мужество и отвагу были поощрены чиновничьими знаками и званиями, награждены тем или иным количеством материального поощрения. Поэтому описание и почитание участников указанного движения тоже не входило в круг интересов партийной идеологии. Поэтому данная тема, в лучшем случае, замалчивалась - запретные стороны этой истории тоже имели место быть. Сами участники Кобдинского сражения в советский период старались не афишировать эту часть своей биографии. Идеологическая установка по их подавлению, а в какой-то мере, и изоляции, все же таки имела место быть. Иначе бы люди открыто и свободно, с честью и достоинством говорили бы, что они сами, их отцы или деды были участниками Кобдинского сражения.

В таких условиях Юрий Лудужапович взял на себя смелость написать целую книгу о восстании 60 богатырей и отдельную работу, посвященную Кобдинскому сражению и, благодаря его стараниям в советское время, было принято решение по увековечиванию памяти богатырей как национальных героев Тувы.

В круг научных интересов Ю. Л. Аранчына, наряду с общей социальной историей Тувы, входили вопросы распространения буддийской религии и буддийской культуры в среду тувинцев и развитие его институтов, религиозная обстановка, история древних верований и религий, развитие письменности, письменных источников и литературы. Хотя, казалось бы, он, как партийный и государственный деятель глубоко тоталитарного времени, долгое время работавший членом бюро Обкома партии и возглавлявший Верховный Совет Тувинской АССР пяти созывов не должен был бы заниматься подобными запретными темами. К тому же председатель Верховного Совета в то время считался главным высшим должностным лицом того времени. И такой человек допускал себе право, возможность и смелость мыслить не шаблонно, а объективно.

Ю. Л. Аранчын, в определенной мере, шел либо в ногу со временем, либо впереди своего времени, хотя бы потому, что в 1976-1978 гг. он через бюро Обкома партии получил разрешение и принял на работу в ТНИИЯЛИ, практически в течение двух-трёх лет более 20-ти молодых ученых. Для того времени подобный шаг был бы не под силу любому другому человеку. Получение новых вакансий раньше решался только на бюро Обкома партии. То, что он сумел получить разрешение о выделении научному институту

1 Аранчын Ю. Л. В неравной схватке: (Из доклада "Роль и место восстания Алдан-дургун в истории тувинского народа" в науч.-практ. конф., посвящ. 110-летию восстания Алдан-маадыр) // Тув. правда. 1993. 17 июня.

2 Аранчын Ю. Л. Шиитпирлиг базым: (Хомду дайыныньщ 80 чыл болганынга) // Улуг-Хем, 1992. №4. Ар. 135-149; Аранчын Ю. Л. Yндезин эрге-шелээ дээш демисел: ((Хомду дайыныныц 80 чыл болганынга) // Шын.

1993. июнь 2; Аранчын Ю. Л. Шиитпирлиг базым: (Тываныц хаанныг Россияныц протекторадыныц адаанче киргени) // Улуг-Хем. Кызыл, 1994. №1. Ар. 118-139.

24

этих вакансий целенаправленно, а именно, для укрепления и пополнения кадров науки свидетельствует о том, что Ю. Л. Аранчын глубоко думал, переживал, заботился о перспективах тувинской науки и понимал, что должна быть преемственность научного мышления и потому ему удалось собрать в очень короткий срок в институте более 20 молодых талантливых исследователей. Каждого из них он прикрепил к опытным и именитым ученым и, тем самым, система наставничества в институте в то время была выстроена им четко и эффективно. Таким образом, в научном учреждении всем была дана установка обучать и готовить молодых к большой науке впереди. С такими прогрессивными мыслями он сумел задать тон дальнейшему развитию тувинской науки, ответственному взращиванию нового поколения исследователей для академической научной деятельности, разработки новых направлений в науке Тувы, сумел закрепить кадровую основу будущего тувиноведения. Это было достаточно смелым шагом и, самое главное, как показало время - результативным решением.

По его представлению в 1970-х гг. должностные лица науки, начиная с заведующих секторами, состояли в кадровом резерве Областного комитета коммунистической партии. Для того времени это было высоким определением призвания научного исследователя, ученого. Так, кандидатура претендента на должность завсектором обсуждалась на уровне бюро Обкома партии и получала специальное решение по их назначению.

Ю. Л. Аранчын был человеком энциклопедических знаний, горизонты его научных интересов были обширны, начиная с проблем тувинского языка, заканчивая партийной идеологией, а внутри него он интересовался вопросами развития тувинского языка, культурой, духовностью, фольклором, историей религии, археологией, этнографией, литературоведением, экономикой, т.е., практически все основные направления науки он выстраивал как считал нужным.

Фундаментальный труд Ю. Л. Аранчына «Исторический путь тувинского народа к социализму» Монография «Исторический путь тувинского народа к социализму» (Аранчын, 1982) до настоящего времени остается единственной в своем роде научной работой, написанной в обозначенном направлении научной тематики. Его периодизация истории Тувы, особенно, советского периода, начиная с 1921 г., подлежит серьезному осмыслению. При выстраивании плана монографии он пошел по пути осмысления теории некапиталистического пути развития стран и народов, которая излагалась коммунистами. Например, по истории Монголии до сих пор остался неясным вопрос как оценивать революционные события 1921 г., формирование народного, а затем и демократического государства 1924 г., борьба с феодальной прослойкой общества, с верованиями и религией. Поэтому в вопросах периодизации этих событий до сих пор остается много невыясненных моментов. Но тем не менее, Ю. Л. Аранчын сумел выстроить собственное понимание изучаемой эпохи, свою хронологию событий, свое определение периодов развития исторического пути тувинского народа. В его монографии не имеется совершенно оголтелого, критического подхода к тем или иным моментам всей истории Тувы. Он, определенно, занимался глубоким анализом и изучением исторических фактов, все время опираясь на архивные источники, доказывающие те или иные события и выступал как исследователь-историк в осуществлении тщательнейшего научного анализа. А то, что в его выводах и некоторых заключениях, идеология того времени сказывалась, это было само собой, иначе бы его книга не могла бы быть опубликованной. Здесь он очень умело проходил между идеологическими требованиями к написанию подобных научных работ, жесткими установками партийной цензуры и объективности истории как высокий интеллектуал с широкими познаниями. У этого ученого с большой буквы, патриотизм в его понимании заключался в том, что он стремился помочь своему народу оценить свое непростое

прошлое и определить своё место в будущем мире. Поэтому его фундаментальный труд, несмотря на налет советской коммунистической идеологии, по своему содержанию остается ценным источником исторического мышления, объективной оценки фактов и событий прошедшего времени.

Основная фундаментальная работа, с одной стороны, очень хорошо выстроенное научное исследование, с другой стороны, данная монография имеет внутреннее противоречие в оценке событий, ряда позиций того периода, поэтому она становится еще более ценной и интересной для науки.

В указанной монографии автор описывает Туву рубежа XIX и XX вв. С точки зрения истории, и именно, на основе огромного массива исторических материалов дано серьезное научное изучение общего уровня состояния тувинского общества и его социальной, культурной, духовной жизни. События 1921 г. он оценил как антиимпералистический, антифеодальный этап народной революции (Аранчын, 1982, 95-173). Хотя многие историки современности сомневались, что в Туве был какой-то серьезный государственный переворот или революция. В общем-то, это было преобразование под влиянием событий Великой октябрьской социалистической революции, а вот то, что в идеологическом плане развитие Тувы постепенно пошло по антифеодальному и антиимпериалистическому вектору, это, на наш взгляд, было уже объективной реальностью того времени.

Установочно куда должно было двигаться любое общество в Советском Союзе -это, несомненно, было движение к социализму, а дальше к коммунизму. После ознакомления с его монографией можно сделать вывод, что Юрий Лудужапович в то время хорошо понимал, что демократия могла быть не только в форме социализма. И поэтому он объективно оценивал большие успехи социалистических стран и даже развитие некоторых стран, как например воспринималось как развитие опережающего характера, например, Германии, Чехословакии, Югославии. Он, как историк, высоко оценивал правильное соотношение производства и производительных сил в этих странах. На самом деле, помимо всего этого, эти страны обладали более высоким потенциалом развития науки, имели доступ к передовым зарубежным технологиям того периода.

Что касается названия его монографии «Исторический путь тувинского народа к социализму», то, несомненно, оно было определено идеологическими установками того периода и именно поэтому данная работа представляет собой объективное описание истории, с точки зрения требований именно исторической науки.

Необходимо подчеркнуть, что для Тувы и ее народа, процесс «перехода» за короткое время с феодальных отношений к социалистической формации развития общества, несомненно, имел и положительные, и отрицательные стороны. В связи с этим нельзя не сказать, что в итоге резкого социально-экономического «скачка» не произошла ломка традиционного сознания, образа жизни. В этом отношении Ю. Л. Аранчын в своей работе освещает и отрицательное воздействие перевода тувинского общества к хозяйственной системе колхозов, старание властей к форсированному переводу всех на оседлый образ жизни. Автор эту систему, как таковую, не осуждает, а негативные последствия описывает объективно.

Используя обширный круг исторических материалов и источников, он подверг тщательному изучению пошаговые изменения в социальной жизни тувинского народа, при этом, параллельно с позитивными сторонами, присутствующими в их традиционной жизни, лучшим образом высветил множество негативных фактов из старого уклада жизни тувинского народа, накопившихся в течении многих веков, что действительно мешало всеобщему развитию страны.

По утверждению автора, Тува в тот период истории «продолжала быть типичной патриархально-феодальной страной, где народ подвергался систематическим поборам,

нещадно эксплуатировался местными и китайскими феодалами, испытывая насилие и издевательства маньчжурской администрации. Все это ввергало тувинцев в нищету и культурную отсталость» (Аранчын, 1982: 36). Чтобы привести доказательные факты, автор показывает достоверную картину социально-экономической жизни народа в охватываемые в работе периоды Тувы, опираясь на архивные материалы. В списке архивных учреждений, представленных в конце работы, значатся 17 государственных, партийных и ведомственных архивов крупных городов, краев и областей Советского Союза (Аранчын, 1982: 338).

Духовная культура тувинцев в монографии Ю. Л. Аранчына

В научных работах исследователей советского периода, посвященных политической, социально-экономической истории народов СССР, религия и традиционная культура народов и их место в жизни общества зачастую рассматривались как негативные явления. Принято было утверждать, что религия в дореволюционные периоды была опорой самодержавия, а в советское время контрреволюционным элементом. И поэтому главнейшими задачами советского государственного строя считалась борьба со старыми традициями, древними верованиями, религией и пропаганда научно-материалистического, атеистического мировоззрения.

В связи с этим необходимо указать, несмотря на некоторые изобличительные моменты на религию и традиционную культуру тувинцев, монография Ю. Л. Аранчына представляет собой достоверный источник знаний по духовной истории тувинского народа и народов Центральной Азии.

Из нее читатели, безусловно, почерпнут множество интересных фактов, касающихся неизвестной истории духовной культуры тувинцев, которые могут принести большую пользу молодым тувиноведам-исследователям. Например, автор, говоря о начале проникновения буддизма в Туву, отсылает читателей к событиям 1578 г., когда монгольские князья и ханы собирались у озера Кукунор на специальный курултай (форум). Главным инициатором этого собрания явился туметский Алтын-Хан, вернее, его племянник Хутугтай Сэцэн-хунтайджи, который в 1566 г. вторгся в Тибет. Он приходился Алтан-хану родным племянником. Отмечая большие военные и политические успехи, достигнутые ханом во взаимоотношениях с Китаем и ойратами, Хутугтай Сэцэн-хунтайджи убеждал своего дядю - Алтан-Хана, что для закрепления и развития этих успехов необходимо опереться на религию, которую уважал и поддерживал сам Хубилай-Хан, что опора на буддизм особенно важна ввиду преклонного возраста хана. Хутухтай-Сэцэн-хунтайджи советовал Алтан-хану пригласить в Монголию верховного ламу Тибета Содном-Джамцо. По соглашению с другими владетельными князьями Алтан-хан отправил в Тибет специальное посольство с заданием пригласить к нему Содном-Джамцо. Верховный лама Тибета охотно принял приглашение и в 1577 г. прибыл в Кукунор, затем в 1578 г. в ставку Алтан-хан, где состоялся съезд князей и духовенства, на котором впервые в послеюаньский период монгольской истории были установлены и узаконены принципы взаимоотношений монгольской светской власти и ламаистской церкви.

Во время съезда Алтан-хан пожаловал верховному ламе Тибета титул «Далай-лама» и золотую печать с надписью: «Печать Ваджрадхары - Далай-ламы. Да будет победа!». С тех пор этот титул прочно закрепился в тибетском и мировом буддизме. (Монгуш, 2001: 27-31).

По утверждению Ю. Л. Аранчына на этом титуле была заложена основа своеобразной политики двух начал, т.е. союза ламаистской церкви и ханской власти, приняв «закон учения (дхармы), обладающий десятью добродетелями» (Аранчын, 1982: 36). Согласно этому закону и определению III Далай-Ламы, с этого времени началась традиция приравнения светских и духовных титулов и сословных званий «хунтайджи»,

«тайджи», «хоножин-тайджи» и «зайсан» к церковным званиям высших лам «цорж», «рабжамб», «габж», «гелун» (Аранчын, 1982: 37).

В период написания книги Ю. Л. Аранчына, социальная суть буддизма понималась как осуждающая всякую борьбу со злом, поощрявшую пассивное, созерцательное отношение ко всему, что происходит в жизни и культивирующее идею непротивления злу и терпеливое перенесение народом невзгод и лишений религией. С тех пор прошло более сорока лет, но и в сегодняшней Туве иногда слышится мнение, что буддизм оказывает на тувинцев отрицательное влияние по части принятия важных жизненных решений, в преодолении негативных моментов в социальной жизни, к стремлению к благополучной жизни.

Освещая духовную культуру тувинцев в изучаемый им период, Ю. Л. Аранчын сделал важное пояснение, что, «хотя ламаизм проник в Туву в XШ-XIV вв. н.э. еще в период правления великих ханов Монголии, основная масса ее населения придерживалась шаманизма» (Аранчын, 1982: 37). И это является совершенно правильным замечанием, так как в Туве до сих пор шаманизм продолжает оставаться одной из главных частей современной традиционной культуры тувинцев.

По мнению Ю. Л. Аранчына, при Алтын-ханах в XVI-XVII вв. и в периоды вхождения танну-урянхайцев в правление Джунгарских ханов в XVII-XVШ вв., буддийская религия не получила такого широкого признания и бытования в Туве, как в Монголии. По его совершенно справедливому утверждению, буддизм в Танну-Урянхае официально утвердился только после захвата ее маньчжурами, и свой режим они подкрепили только в процессе давления духовных феодалов во главе с Богдо-Гэгэном (Аранчын, 1982: 37).

Ю. Л. Аранчын далее сообщает, что широкое внедрение буддизма в Туве исключительно было связано с возведением в стране стационарных религиозных сооружений - монастырей и дуганов, и параллельно с этим, подготовкой лам из среды самих тувинцев. В работе перечислены хурээ и дуганы, построенные в Туве первыми. Согласно представленному перечислению автора, это были - Кыргызский, Оюннарский, Самагалтайский, Бай-Кара и Чаа-Хольский, Тоджинский, Шарабулуганский монастыри (Аранчын, 1982: 37). По местам расположения этих хурээ можно сделать вывод - первые буддийские сооружения появлялись, в основном, в восточной части Тувы. Оно и было понятно, потому что торговые пути китайских купцов вглубь страны, традиционно, проходили через территории нынешних Тере-Хольского, Тоджинского, Эрзинского, Каа-Хемского, Тандынского, кожуунов. Также их торговые фактории строились на землях этих кожуунов. Например, имеются сведения, что первыми в Танну-Урянхае были построены не Кыргызский и не Самагалтайский хурээ, а дуган в местечке Модгол, недалеко от сумона Нарын, где стояла крупная торговая фактория китайцев.

Автор монографии указывает, что дорогостоящие пышные убранства монастырей и фонды их библиотек приобретались в Тибете и Монголии. Далее он пишет, что подобные вещи и предметы стоили дорого и на их приобретения привлекались поборы, в первую очередь, от простых аратов. С целью показать насколько были дорогостоящими и неподъемными для простых слоев тувинского населения, привозившие из дальних мест ритуальные предметы для местных монастырей, автор приводит следующие примеры: «... статуэтка Будды стоила один торбак (годовалый бычок) и 10 рублей; 108 томов буддийского канона Ганчжура — 33 тыс. руб. Колоссальные народные средства были затрачены на покраску и позолоту кумирен, приобретение музыкальных инструментов для каждого монастыря (Аранчын, 1982: 37).

Из работы Ю. Л. Аранчына черпаются ценные сведения для современного научного проекта «Выявление объектов буддийского культурного наследия Тувы: создание электронной базы данных», который осуществляется сектором религиоведения ТИГПИ совместно с Институтом востоковедения РАН по количеству

функционировавших на территории тогдашней Тувы религиозных сооружений. По его информации со ссылкой на первый том «Истории Тувы» (История Тувы, 2001: 330) и работу известного историка и археолога Тувы М. Х. Маннай-оола «всего до революции в Туве было 22 хурэ» (УЗ ТНИИЯЛИ, 1960: 90).

Также Ю. Л. Аранчын в своей работе представил информацию о терпимом отношении буддизма к местным верованиям и древним тенгрианским обрядам тувинцев. При этом он ссылается на известного исследователя духовной культуры народов Центральной Азии Н. Д. Жуковскую. Согласно этому, все шаманские тэнгрии (добрые и злые небесные божества), ханы (дети и внуки тэнгриев), эжины (тув. ээзи - Б.У.) (духи -хозяева рек, озер, гор, лесов), заяны (тув. чайааннар - Б.У.) (души умерших шаманов и простых людей, которые могут вступать в общение с богами) были узаконены ламаизмом под названием «духи - покровители отдельных местностей» (Жуковская, 1968: 212).

В работе Ю. Л. Арачына имеются ценные сведения для современных тенгриведов о наличествовании у тувинцев тенгрианских обрядов. Например, тувинцы в начале лета совершали обряд жертвоприношения небесным божествам - тенгриям и духам родовых местностей. Помимо тенгрианских обрядов автор перечисляет о соблюдаемых тувинским обществом того периода буддийских праздниках. К ним отнесены отмечание в монастырях дня рождения Будды, первой стрижки его волос, день его смерти и погружения в нирвану, совпадающий с перекочевкой на зимние кочевья молебства, связанные с памятью о Цзонхаве, приходящий на 23-25 день первой зимней Луны и совпадающий с традиционным днем поминовения усопших (Жуковская, 1968, с. 221). В современной Туве буддийское духовенство с обязательным участием Правительства ежегодно проводят мероприятия, приуроченные к месяцу рождения Будды. А дни, связанные со стрижкой волос Будды и его смертью, а также действия с днем поминовения усопших, современными тувинцами особо не выделяются.

В разделе книги о духовной культуре тувинцев Ю. Л. Аранчын, констатируя о деятельности представителей буддийского духовенства, высказывается в духе партийной идеологии: "Ламство являлось антинародной, паразитической и реакционной силой, надежной опорой феодально-колониальных порядков. Церковь истребляла любое стремление масс к знаниям. Церковники не только обрабатывали массы в духе буддийского учения, но и активно действовали, чтобы выхолостить демократическое содержание народной культуры путем замены его текстами жизнеописаний Будды и ламаисткая религия активно проникала в древние обряды тувинцев" (Аранчын, 1982: 48).

Это скорее дань тогдашней идеологии, чем отношение автора к исследуемым им предметам истории своего народа. В монографии Ю. Л. Аранчына для современных исследователей-тувиноведов более важны конкретные сведения об особенностях духовной истории тувинского народа, основанная на богатой информации из разных научных работ и архивных материалов и источников о корнях и об истоках древних верований тувинцев - тенгрианства, шаманизма, а также о буддизме как о новой религии, распространившейся на исконную территорию проживания тувинского народа 220-250 лет тому назад, в том числе и о численности возведенных и функционировавших в указанные в работе периоды буддийских монастырей и храмов. Хотя автор указывает на негативную сторону буддийских деятелей и буддийской церкви, направленную на подавление любого стремления народа к знаниям и выхолащивания демократического содержания его народной культуры путем замены его далеко непонятными тувинцам текстами жизнеописания Будды. Тем не менее, характер описания этих процессов указывает на проникновение религиозных нравоучений в традиционные тувинские народные сказания как положительное явление, о чем в современное время исследователи охарактеризовали бы как об обогащении сюжетных линий народного эпоса. Также в книге он отмечает о монгольском Ганжуре как о своде философских

знаний, истории, быте, научных представлениях и культуре Древнего Востока, а также перечисляет о таких знаменитых, ставших образцами культурного наследия многих народов сочинениях - "Светлое зерцало", "Бадмагатан" и о произведениях индийской светской литературы "Панчатантра", "Веталапанчавимшатика". Упоминает о реформаторско-просветительском течении среди наиболее образованных монгольских ученых, которые слыли выразителями демократических идей своего времени и просветителями - Агбан-Хайдабе, Агбан-Балдане, Рабже, Гулрансе, Хишигбате, Дандар Аграмбе, Иншинаше и др. По мнению Ю. Л. Аранчына их идеи оказали большое влияние на тувинских лам - Шуц-хелица, габжы Монгуша Лопсан-Чинмита, габжы Агбаана. Помимо этого из монографии черпаются знания о знакомстве тувинцев с такими классическими произведениями монгольского буддизма как "Алтан тобчи", "Болор эрге", "Хухэ судар", "Эрдний тобчи", "Эрдний эрихэ", "Оюун тулхуур", "Улгэрин далай", ставшими бессмертными рукописными памятниками древности, глубоких знаниях тувинского народа о природе, обществе и человеке, о системе мер измерения, о счете времени, о закономерностях движения звезд и планет, различных системах летоисчисления, о богатейшем пласте тувинского фольклора, прикладного искусства, поэзии.

Заключение

Таким образом, рассматриваемый фундаментальный труд именитого историка и большого учёного Тувы Ю. Л. Аранчына, при внимательном изучении является ценным источником истории, прежде всего, духовной, материальной и нематериальной культуры и своеобразному социально-экономическому укладу тувинского народа, который по своему уникальному виду традиционного хозяйствования до сих пор относится к древнейшей мировой кочевой цивилизации. Аналитическая работа по изучению материалов, изложенных в "Историческом пути тувинского народа к социализму", безусловно, не ограничивается вышеуказанными, лишь малыми частями рассмотренного материала и представленными в данной публикации выводами. Исследование труда Ю. Л. Аранчына и в дальнейшем будет продолжено.

Указанная монография, несомненно, подлежит дальнейшему осмыслению современными и будущими тувиноведами. Представленные в ней богатые фактологические материалы, бесспорно, подлежат использованию при разработке научных тем по истории Тувы.

Список литературы:

Аранчын Ю. Л. Алдан-маадырлар. Кызыл : Улуг-Хем ред., 2003. 78 ар.;

Аранчын Ю. Л. Алдан-маадырларныц тура халыышкыны. Кызыл, 1985. 108 ар.;

Аранчын Ю. Л. Национально-освободительное движение тувинского народа 1911-1912 гг. // Учен. зап. / Тув. НИИЯЛИ. Кызыл, 1957. Вып. 5. С. 142-157;

Аранчын Ю. Л. Роль и место восстания «Алдан-дургун» в истории тувинского народа (Из доклада на научно-практической конференции) // Алдан-Маадыр: Эгбелерге тураскаадыг = Памяти предков. Кызыл, 1997. Ар. 23-40 ; Аранчын Ю. Л. Тыва араттарныц алдан-маадырлары // Алдан-Маадыр : Эгбелерге тураскаадыг = Памяти предков. Кызыл, 1997. Ар. 28-37.

Аранчын Ю. Л. Славная дата (К 60-летию со времени изгания из тувы маньчжуро-китайских завоевателей) // По страницам истории Тувы : Метод. и библиогр. материалы. Кызыл, 1972. С. 73-77;

Аранчын Ю. Л. Исторический путь тувинского народа к социализму. Новосибирск : Наука, 1982. 339 с.

Герасимова К. М. Ламаистская трансформация анимистических представлений. // Труды Бурятского ин-та общ. наук БФ СО АН СССР. Вып. 92. Улан-Удэ, 1969. С. 3139.

История Тувы: в 2 т. Т. I. 2-е изд. перераб. и доп. / под общей редакцией С.И. Вайнштейна, М.Х. Маннай-оола. Новосибирск: Наука, 2001. С. 330.

Маннай-оол М. X. К вопросу о реакционной сущности ламаизма. УЗ ТНИИЯЛИ, 1960, вып. VIII. С. 90.

Монгуш М. В. История буддизма в Туве. (вторая половина VI - конец XX в.). -Новосибирск : Наука, 2001. С. 27-31 // runivers.ru

Жуковская Н. Л. Влияние монголо-бурятского шаманства и дошаманских верований на ламаизм. // Проблемы этнографии и этнической истории народов Азии. М., 1968. С. 212.

ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ

Бичелдей Ульяна Павловна, доктор религиоведения (Ph.D), заведующая сектором религиоведения, Тувинский институт гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований. Кызыл, Россия. Электронный адрес: opei-ool@yandex.ru

INFORMATION ABOUT THE AUTHOR

Bicheldey Ulyana Pavlovna, Doctor of Religious Studies (Ph.D), Head of the Religious Studies Sector, Tuvan Institute of Humanities and Applied Socio-Economic Research. Kyzyl, Russia. E-mail: opei-ool@yandex.ru

УДК 902.2

ПЕТРОГЛИФЫ КРАЯ «СЕМИ ОЗЕР» (НОВЫЕ ОТКРЫТИЯ)

Чадамба Л. Д.

Аннотация. В статье вводятся в научный оборот ранее неизвестные науке наскальные изображения, расположенные в северных отрогах Танну-Ола, в долине реки Чайлаг-Хем в Чеди-Хольском кожууне Республики Тыва. Объектом исследования стало местонахождение с петроглифами, названное нами как Чайлаг-Хем-2. В статье описаны многофигурные композиции с изображениями всадников, лучников, горных козлов, оленей и других персонажей. Изображений, в так называемом «чайлагском стиле», когда фигуры животных переданы в своеобразной манере, не встречаемой на других памятниках Тувы на местонахождении петроглифов Чайлаг-Хем-2 нами не зафиксировано.

Ключевые слова: Чеди-Хольский кожуун; Чайлаг-Хем; петроглифы; археологическая экспедиция; исследования

PETROGLYPHS OF THE "SEVEN LAKES" REGION (NEW DISCOVERIES)

Chadamba L. D.

Annotation. The article introduces into scientific circulation rock carvings previously unknown to science, located in the northern spurs of Tannu-Ola, in the valley of the Chilag-Khem River in the Chedi-Khol kozhuun of the Republic of Tyva. The object of the study was a location with petroglyphs, which we named Chilag-Khem-2. The article describes the most interesting multi-figure compositions with images of horsemen, archers, mountain goats, deer and other characters. We have not recorded images in the so-called