CC BY
41
Юридическое значение каузального мотива в немецком, российском и английском праве
Петрова Дарья Сергеевна,
независимый исследователь, частнопрактикующий юрист,
Санкт-Петербург
E-mail: petrova_d_s@mail.ru
В статье рассматривается проблематика мотивов вступления в договор и их юридического значения. Автор последовательно анализирует вопрос влияния ошибки в мотиве на сделку, а также ситуации последующего неосуществления мотива в немецком праве и российской правовой системе. Указанное исследование осуществляется путем обращения к учению о заблуждении и доктрине влияния последующего изменения обстоятельств на судьбу сделки. Автор также проводит сравнительный анализ последствий неосуществления мотива в континентальном праве с английской доктриной «frustration of purpose» (доктриной отпадения цели договора). На основе проведенного исследования автор заключает, что общим для континентального и английского права критерием, придающим юридическое значение ошибке в мотиве или неосуществлению последнего, является признак каузальности мотива.
Ключевые слова: договор, договорные обязательства, мотив, заблуждение, ошибка в мотиве, изменение обстоятельств.
В континентальном праве причины вступления в сделку традиционно рассматриваются в рамках учения о заблуждении как основании оспаривания сделки, и ошибка в мотиве противопоставляется ошибке в существенных элементах сделки. Мотив в таком случае - это элемент, не являющийся существенным для сделки.
С другой стороны, в континентальном праве сейчас наблюдается тенденция к наделению мотивов вступления в договор правовым значением: подтверждение этому можно усмотреть в нормах Германского Гражданского уложения (далее -ГГУ), посвященных заблуждению (§ 119 ГГУ), а также нарушению основания сделки (§ 313 ГГУ).
Вместе с тем ГК РФ основывается во многом не только на разработках континентального права, но также и английского права. И в рамках английской концепции «frustration of purpose» (концепции тщетности цели договора) цель заключения договора имеет правовое значение, если она была для одной из сторон причиной вступления в соглашение, а для другой - обстоятельством, которое не только было известно, но осознавалось и влияло на ее условия. Иными словами, в английском праве цель заключения договора представляет собой мотив.
§ 1. Немецкое право
1.1. Заблуждение в мотиве как основание для оспаривания договора
Немецкий законодатель выделяет следующие виды заблуждения, являющиеся основанием для оспаривания договора:
1. заблуждение в содержании волеизъявления, в т.ч. заблуждение в таких свойствах лица или вещи, которые в обороте считаются существенными;
2. отсутствие намерения высказать волеизъявление соответствующего содержания (ошибка в волеизъявлении) [5, с. 82-84]. Указанные обстоятельства служат основанием
для оспаривания сделки, если можно предположить, что, зная о действительном положении дел и разумно оценивая ситуацию, лицо бы его не сделало (§ 119 ГГУ). Иными словами, немецкий законодатель исходит из доктрины каузальной ошибки. Данная концепция призвана обеспечить правовую определенность и гарантировать то, что только объективно существенные ошибки будут влиять на действительность договора.
В немецком праве, по общему правилу, ошибка в мотиве не является юридически значимой [13,
с. 282]. Однако безусловное следование данному принципу не всегда может быть справедливым. Стремясь сделать правила о заблуждении более гибкими и учитывающими потребности гражданского оборота, немецкий законодатель предусматривает ряд правил, наделяющих по общему правилу юридически безразличные мотивы правовым значением.
§ 119 (2) ГГУ предусматривает, что заблуждение в таких свойствах лица или вещи, которые в обороте считаются существенными, признается основанием для оспаривания сделки. На сегодняшний день в немецкой цивилистике существует две позиции: согласно одной из них, заблуждение в существенных свойствах лица или вещи - это разновидность ошибки в содержании волеизъявления, согласно другой - данная разновидность заблуждения лишь посредством законодательной фикции приравнивается к заблуждению в содержании волеизъявления. Если придерживаться второго подхода [3], то следствием будет необходимость квалификации заблуждения в существенных свойствах лица или вещи как ошибки в мотиве, что означает наличие юридического значения мотива в немецком праве.
Ограничением для широкого применения данного правила выступает то, что правовое значение имеет только заблуждение, которое затрагивает такие свойства лица или вещи, которые в обороте считаются существенными. Иными словами, чтобы эффективно оспорить сделку, необходима объективная существенности заблуждения [13, с. 297-298]. Более того, для юридической значимости мотива вступления в сделку в силу прямого указания закона требуется также и каузальность мотива, предполагающая, что лицо не совершило бы сделку, если бы не было такого неверно сформированного мотива к вступлению в нее.
1.2. Общая ошибка сторон в мотивах вступления в договор как основание для изменения или прекращения договора
Важное значение для целей придания правового значения мотивам в немецком праве имело учение Б. Виндшейда (Bernhard Windscheid) о предположении. Предположение понимается им как неразвитое условие, при этом нереализация предположения сама по себе не рушит договор - он остается действительным. Вместе с тем неосуществление предположения не соответствует истинной воле стороны договора, что обуславливает ее право предъявлять «требование к уничтожению такого юридического действия» [2, с. 238-239]. Таким образом, Б. Виндшейд на доктринальном уровне обосновывает, в сущности, не что иное как правовое значение мотивов для действительности сделок.
Концепция предположения Б. Виндшейда имела своей целью обоснование основных положений доктрины clausula rebus sic stantibus и введение в гражданский оборот механизма восстановления баланса имущественных интересов сторон договора, нарушенного существенным изменени-
ем внешней обстановки, произошедшим после заключения договора. Однако, столкнувшись с критикой [6, с. 25-47; 9, с. 262-263], концепция предположения не получила в немецком законодательстве того времени своего воплощения.
Законодательное регулирование последствий существенного изменения обстановки произошло лишь после реформы обязательственного права Германии 2002 года. Так в ГГУ появился § 313, посвященный нарушению основания сделки. § 313 (1) ГГУ устанавливает, что если обстоятельства, ставшие основанием для договора, значительно изменились после его заключения, и стороны не заключили бы договор либо заключили его с иным содержанием, если бы они предвидели изменение такого характера, можно потребовать адаптации договора, поскольку для одной из сторон участие в договоре без его изменения, с учетом всех обстоятельств дела, в частности распределения рисков в силу договора или закона, неприемлемо. Согласно § 313 (2) ГГУ к изменению обстоятельств приравнивается ситуация, когда обнаружена ложность существенных представлений, ставших основанием для договора.
Таким образом, § 313 ГГУ классифицирует основания договора на объективное (§ 313 (1) ГГУ) и субъективное (§ 313 (2) ГГУ) [13, с. 325; 14, с. 147148]. Объективное основание договора - это некие внешние сопутствующие обстоятельства, ставшие причиной заключения договора. Субъективное основание договора - это представления сторон, послужившие основанием для заключения договора. При этом последствия отпадения и объективного, и субъективного основания договора в немецком законодательстве едины - это требование адаптации договора, или отказ от договора, если его адаптация невозможна (§ 313 (3) ГГУ).
Немецкая доктрина выделяет 3 сферы для применения правил § 313 ГГУ: (1) нарушение баланса в соотношение исполнения и встречного исполнения, (2) отпадение цели договора, (3) общая ошибка (common mistake) [13, с. 319, 325].
Нарушение баланса в соотношении исполнения и встречного исполнения является классическим основанием для применения правил § 313 ГГУ. И чтобы быть юридически значимой, такая неэквивалентность предоставлений должна характеризоваться следующими признаками:
1. изменение баланса имущественных интересов сторон происходит после заключения договора,
2. стороны, заключая договор, исходили из неизменности обстоятельств, либо одна сторона исходила из данного предположения, и оно было распознаваемо другой стороной и ею не оспаривалось [12, с. 182, 220, 257; 15, с. 493],
3. существенный характер изменений (сохранение договора приводит к значительному дисбалансу имущественных интересов сторон и неприемлемо для потерпевшей стороны),
4. каузальность (если бы стороны могли предвидеть изменение обстановки, то они бы не за-
5 -о
сз
<
см л
ключили договор либо совершили бы сделку,
но иного содержания).
Отпадение цели договора применительно к правилам § 313 ГГУ предполагает, что кредитор ввиду последующего изменения обстановки утрачивает интерес к получению исполнения по договору, которое не представляет для него в новых условиях никакой ценности [12, с. 342-346]. При этом такая цель кредитора в части получения исполнения должна быть либо общим разделяемым сторонами предположением, либо же другая сторона должна хотя бы просто знать о том, что таковая цель является основанием договора для другой стороны [12, с. 391].
Общая ошибка сторон договора в мотивах, оказавших решающую роль для его заключения, является сферой действия § 313 (2) ГГУ [10, с. 206; 11, с. 240; 12, с. 534; 15, с. 496], которая к изменению обстановки приравнивает случай, когда после заключения договора обнаружена ложность существенных представлений, ставших основанием данного договора. В этой ситуации речь идет именно о последующем [15, с. 497] обнаружении ошибки в мотивах, которыми стороны договора руководствовались в прошлом при заключении договора [11, с. 240]. Включение данного основания изменения или прекращения договора в сферу действия доктрины изменившейся обстановки составляет уникальную специфику подхода немецкого законодателя. Общая ошибка сторон договора, выявленная после совершения сделки, может привести к изменению (прекращению) договора, если она каузальна и имеет существенный характер.
Таким образом, концепция нарушения основания сделки в немецком праве охватывает не только случаи последующего изменения обстановки, но и ситуации «изначального отсутствия субъективного основания сделки» [15, с. 506] - общую ошибку сторон относительно мотивов вступления в договор. И именно данное обстоятельство сближает и объединяет немецкие доктрины заблуждения как основания недействительности сделки и нарушения основания договора [4, с. 146-149, 159-160].
§ 2. Российское и английское право
2.1. Заблуждение в мотиве как основание для оспаривания договора
Российское право всегда традиционно исходило из того, что заблуждение в мотиве не имеет правового значения. П. 3 ст. 178 ГК РФ прямо указывает на то, что заблуждение относительно мотивов сделки не является достаточно существенным для признания сделки недействительной. Однако если проанализировать нормативное регулирование, то необходимо заключить, что в ряде случаев заблуждение в мотиве приобретает правовое значение.
В силу п. 1 ст. 178 ГК РФ юридически значимым заблуждением, которое позволяет эффективно оспорить сделку, является лишь такое заблуждение, которое было настолько существенным, что
заблуждавшаяся сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел. Именно такой признак заблуждения представляет собой критерий каузальности заблуждения. Каузальный характер заблуждения предполагает, что такая ошибка имела основополагающее значение для формирования воли заблуждавшегося лица на заключение сделки, и не будь такой ошибки, если бы сторона в момент заключения договора знала о действительном положении дел, то сделка не была бы вовсе совершена.
ГК РФ, несмотря на непризнание заблуждения в мотиве в качестве основания для эффективного оспаривания сделки (на что прямо указывает п. 3 ст. 178 ГК РФ), тем не менее, наделяет ошибку в мотиве в ряде случаев правовым значением.
Во-первых, п. 2 ст. 178 ГК РФ допускает возможность оспаривания сделки на основании того, что сторона заблуждалась в отношении предмета сделки, в частности таких его качеств, которые в обороте рассматриваются как существенные. Ранее уже было обращено внимание на то, что отдельные исследователи рассматривают ошибку в предмете как именно заблуждение в мотиве, что дает основания полагать, что российский законодатель вслед за немецким также наделяет ошибку в мотиве правовым значением в случае, если такая ошибка является каузальной [8, с. 116].
Во-вторых, основанием для оспаривания сделки применительно к ст. 178 ГК РФ является заблуждение в отношении обстоятельства, которое сторона упоминает в своем волеизъявлении или из наличия которого она с очевидностью для другой стороны исходит, совершая сделку (пп. 5 п. 2 ст. 178 ГК РФ). Таким образом, в пп. 5 п. 2 ст. 178 ГК РФ речь идет об ошибке в мотиве [1, с. 90-92], т.к. в таком случае лицо заблуждается в обстоятельствах, существующих на момент заключения договора, «фактическое состояние» которых на момент совершения сделки заблуждающемуся лицу, тем не менее, достоверно не известно, но которые оказали решающее влияние на его вступление в договор, то есть, иными словами, каузальны.
И здесь следует обратить внимание на то, что российский законодатель исходит из традиционного разграничения [16, с. 924-925] институтов ошибки и изменения обстоятельств, в то время как немецкий правопорядок не усматривает необходимости различий в регулировании последствий последующего изменения обстановки и существующей в момент заключения договора ошибки в обстоятельствах, которые повлияли на заключение договора, и рассматривает обе ситуации как основание для изменения (прекращения) договора (§ 313 ГГУ).
2.2. Ошибка сторон в мотивах вступления в договор как основание расторжения или изменения договора
В силу п. 1 ст. 451 ГК РФ существенным изменением обстоятельств является ситуация, при которой
обстоятельства изменяются настолько, что если бы стороны могли это разумно предвидеть, договор вообще не был бы ими заключен или был бы заключен на значительно отличающихся условиях.
Иными словами, существенное изменение обстоятельств, которое может оказать влияние на динамику договора - это ситуация, когда заключенный договор применительно к новым внешним обстоятельствам становится абсолютно невыгодным и/или нецелесообразным для сторон. Таким образом, те обстоятельства, из которых стороны договора исходили в момент его заключения и кардинального изменения которых не прогнозировали, имеют решающее каузальное значение для формирования воли лица на вступление в договор. В последнее время в отечественной судебной практике можно усмотреть тенденцию рассматривать отпадение цели договора, произошедшее после заключения договора, как существенное изменение обстоятельств, предоставляющее возможность расторгнуть или изменить договор.
С другой стороны, в рамках английской доктрины тщетности цели договора (доктрине «frustration of purpose») [7] цель договора будет пониматься именно как планируемое заинтересованной стороной использование благ, получаемых ею по договору, которое является юридически значимым именно вследствие влияния такой цели договора на его условия. Критериями эффективного применения концепции «frustration of purpose» и прекращения договора ввиду тщетности его цели являются следующие:
1. предположение сторон на момент заключения договора о сохранении внешней обстановки;
2. непредвидимость изменения обстоятельств для сторон договора в момент совершения сделки;
3. наличие цели договора, которая для одной из сторон является причиной вступления в соглашение, а для другой обстоятельством, которое ей известно, осознается при совершении сделки и влияет на ее условия;
4. каузальный характер цели договора для заинтересованной стороны;
5. изменение внешней обстановки влечет следующие последствия: (a) цель договора оказывается недостижима, (b) договор в новой внешней обстановке предполагает иной баланс имущественных интересов сторон, чем был изначально согласован сторонами, (c) сохранение договора в неизменном виде становится бессмысленным.
Таким образом, цель договора применительно к английской доктрине «frustration of purpose» представляет собой побудительную причину, мотив к вступлению в договор. Однако юридически значимой целью заключения договора применительно к английскому праву является только каузальный мотив: указанное обуславливает то, что последующая невозможность достижения такой цели договора приводит к прекращению договора ввиду тщетности его цели.
В российской судебной практике можно встретить несколько наиболее распространенных случаев, при наступлении которых потенциально возможно говорить об отпадении цели договора.
2.2.1. Введение ограничений на импорт и экспорт товаров как частный случай отпадения цели договора. Российская судебная практика в абсолютном большинстве случаев не признает какого-либо юридического значения для коммерческих контрактов за импортными ограничениями, вводимыми российскими органами власти. Так, например, Федеральный Арбитражный суд Северо-Западного округа в постановлении от 27.06.2014 № Ф07-6569/2013 по делу № А21-8837/2012 указал, что временное ограничение на поставки в РФ из стран - членов Евросоюза - живых животных (крупного рогатого скота, мелкого рогатого скота, свиней) не может являться существенным изменением обстоятельств, т.к. подобные ограничения вводились указанным министерством и ранее. При этом кассационная инстанция не посчитала заслуживающим внимания довод истца о том, что «...Полномасштабный запрет, введенный Россельхознадзором ... в таком объеме был введен впервые.». В равной мере суд не посчитал юридически релевантным и то, что «предприятие истца является специализированным комплексом по убою свиней и крупного рогатого скота. Переоборудовать производство истца под другой вид деятельности невозможно.».
В данном споре достаточно сложно квалифицировать введение запрета на импорт в качестве основания для отпадения цели кредитного договора, т.к. кредитный договор не заключался применительно к обстоятельствам дела исключительно в целях финансирования осуществления специфической хозяйственной деятельности истца. С другой стороны, данное обстоятельство не следует из судебных актов по делу, однако нельзя утверждать, что таковое не следовало из фактологии взаимоотношений сторон, не отраженной в тексте правоприменительных актов. Поэтому, с нашей точки зрения, в приведенной ситуации были основания вести речь о расторжении (изменении) договора на основании существенного изменения обстоятельств.
В другом деле № 33-12784, рассмотренным Московским городским судом в 2015 году кредитор обратился в суд с иском о взыскании задолженности по кредитному договору. Целью заключения спорного кредитного договора выступало финансирование оборотного капитала: а именно финансирование поставок продуктов питания, произведенных в Италии.
Возражая против заявленных требований, заемщик ссылался на нормативные правовые акты, принятие которых привело к утрате ответчиком возможности осуществлять свою хозяйственную деятельность. Однако Московский городской суд не поддержал ответчика, указав на то, что «... Ответчиком не представлены доказательства того, что вся продукция, закупается ... в странах ... про-
5 -о
сз
<
исхождения продукции, включенной в перечень запрещенных к ввозу в Российскую Федерацию сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия».
С нашей точки зрения, в позиции суда о недоказанности ответчиком приобретения им всех реализуемых им товаров у поставщиков - резидентов подпавших под действие российских «санкций» стран можно проследить сходство с английскими делами о прекращении договора ввиду «frustration of purpose», что выражается в квалификации юридически значимой цели договора как общей и каузальной для заинтересованной стороны договора.
В деле № А56-71547/2014, рассмотренном Арбитражным судом города Санкт-Петербурга и Ленинградской области, субарендатор пытался в одностороннем порядке отказаться от договора, ссылаясь на введенный в августе 2014 года запрет на импорт, который, по его мнению, является обстоятельством непреодолимой силы, предоставляющим в силу положений договора возможность отказаться от договора. Суд первой инстанции поддержал позицию субарендатора. Апелляция отменила решение, указав на то, что (1) субарендатор мог использовать арендуемый им склад для хранения иной продукции, а не только товаров, предполагающихся к поставке из подпавших под действие «санкций» стран, и (2) арендатором не предоставлено доказательств невозможности использования помещений в целях хранения иных грузов. Эти выводы опять возвращают нас к критериям юридически значимой цели договора в английском и немецком праве.
2.2.2. Введение ограничений в отношении использования недвижимости как частный случай отпадения цели договора. В английском праве изменение обстановки, произошедшее после заключения договора и которое влечет невозможность использования недвижимости, тем образом, ради которого кредитор и заключал договор, может поставить вопрос о прекращении договора ввиду его тщетности. Российская судебная практика также зачастую сталкивается с аналогичными ситуациями, когда после заключения договора тем или иным образом изменяется правовой режим недвижимого имущества, в результате чего использование объектов в соответствии с их предполагавшимся в момент заключения договора назначением становится невозможным.
Действующее законодательство предполагает установление в отношении каждого земельного участка допустимых видов его разрешенного использования (п. 1 и 2 ст. 7 ЗК РФ, п. 2 ст. 37 ГрК РФ). Виды разрешенного использования земельного участка устанавливаются путем принятия нормативного правового акта. Данное обстоятельство означает, что указанная «характеристи-^ ка» недвижимости может изменяться во времени. S2 Именно изменение вида разрешенного исполь-S зования земельного участка, которое происходит ° после заключения сторонами договора, ставит пе-5в ред правоприменителем вопрос о возможности
обращения в таком случае к нормам ст. 451 ГК РФ как средстве защиты стороны по договору.
Российская судебная практика признает изменение вида разрешенного использования земельного участка как существенное изменение обстоятельств. Изменение вида разрешенного использования, которое влечет невозможность фактически использовать земельный участок таким образом, ради которого земельный участок и был предоставлен, является основанием для расторжения договора по правилам ст. 451 ГК РФ. Сохранение договора в такой ситуации утрачивает смысл, т.к. должник теперь не сможет использовать земельный участок в соответствии с тем его назначением, для которого он и приобретался. Если, несмотря на изменение правового режима земельного участка, возможность использовать земельный участок изначально запланированным образом, хотя бы и с некоторыми изменениями, но сохраняется, то в таком случае суд едва ли признает факт существенного изменения обстоятельств.
Иными словами, необходимо прийти к выводу о том, что цель договора, понимаемая как предполагаемые на момент заключения договора заинтересованной стороной способы использования тех благ, которые она получает от контрагента по договору, является юридически значимой. Отпадение цели договора (или неосуществление каузального мотива) может являться основанием для расторжения или изменения договора ввиду существенного изменения обстоятельств.
Схожий вывод уже ранее был сделан на уровне Верховного Суда Российской Федерации. В определении по делу № 305-ЭС15-15053 от 03.03.2016 Верховный Суд Российской Федерации указал, что «к недостаткам, препятствующим пользованию арендованным имуществом, могут быть отнесены не только физическое состояние объекта аренды, но и юридическая невозможность использовать имущество по назначению и в целях, согласованных сторонами договора аренды». В этом деле Верховный Суд Российской Федерации ведет речь о расторжении договора по правилам ст. 620 ГК РФ ввиду того, что имущество в силу обстоятельств, за которые арендатор не отвечает, оказывается в состоянии, непригодном для использования. С другой стороны, если проанализировать мотивы принятия соответствующего решения, то можно прийти к выводу, что суд фактически опирался на нормы ст. 451 ГК РФ.
2.2.3. Последствия отпадения цели договора в российском праве. Как ранее было показано, не любое намерение стороны по использованию получаемого в результате исполнения ее контрагентом договора блага, существующее на момент вступления в сделку, может влечь правовые последствия. По нашему мнению, юридически значимой целью договора является только та цель, которая: (1) выводима из условий, существа договора и обстоятельств его заключения (это может быть как явно выраженная цель, так и подразумеваемая), и (2) является каузальной, то есть ста-
ла ключевым, решающим фактором при принятии решения о заключении договора.
Юридическое значение цели договора заключается в том, что отпадение цели договора, произошедшее после совершения сделки в результате неподконтрольных и непредвидимых сторонами событий, должно отражаться на судьбе заключенного договора. Институтом, который может урегулировать последствия отпадения цели договора, являются правила ст. 451 ГК РФ. Отпадение цели договора соответствует всем признакам существенного изменения обстоятельств: (1) непредвидимо сторонами при заключении договора, (2) не зависит от воли и желания сторон договора, (3) не охватывается сферой риска заинтересованной стороны, (4) приводит к тому, что договор оказывается бессмысленным для должника, его сохранение влечет причинение заинтересованной стороне ущерба и нарушение изначально установленного баланса имущественных интересов сторон.
Таким образом, отпадение цели договора выступает частным случаем существенного изменения обстоятельств и влечет возможность расторжения (изменения) договора в порядке ст. 451 ГК РФ.
§ 3. Выводы: сравнение подходов российского, немецкого и английского права
Расторжение или изменение договора по правилам ст. 451 ГК РФ как последствие отпадения цели договора является не единственным случаем, когда российский законодатель, вслед за немецким правопорядком, признает правовое значение за мотивами вступления стороны в сделку. Мотив также учитывается при оценке наличия оснований для оспаривания сделки ввиду существенного заблуждения.
Ошибки в мотиве, равно как и последующего неосуществления мотива самих по себе недостаточно для того, чтобы оспорить сделку или расторгнуть (изменить) договор соответственно. Только мотиву, имеющему каузальный характер, в российском правопорядке придается правовое значения.
Сближение правовых режимов оспаривания сделки, совершенной под влиянием заблуждения в мотиве, и расторжения или изменения договора вследствие отпадения цели договора как существенного изменения обстоятельств также проявляется применительно к российскому праву в последствиях эффективного оспаривания такой сделки или «обнаружения» нереализации мотива (п. 4 ст. 178 ГК РФ и п. 4. ст. 451 ГК РФ).
В английском праве цель договора может иметь правовое значение, а ее отпадение влечь прекращение договора на основании frustration of purpose, если для одной из сторон она была причиной вступления в соглашение, а для другой обстоятельством, которое не просто было известно, но осознавалось при совершении сделки и влияло на ее условия. Таким образом, применительно к доктрине «frustration of purpose» цель договора
имеет правовое значение и ее отпадение может повлечь прекращение договора только в случае, если она имеет каузальный характер.
На основании вышеизложенного, необходимо прийти к выводу, что и английское право, и российский правопорядок (вслед за немецким) в ряде случаев наделяют мотив, а равно его последующее неосуществление вследствие внешнего независящего от сторон изменения обстановки правовым значением. Речь идет о ситуациях отпадения цели договора как существенном изменении обстоятельств (ст. 451 ГК РФ) и концепции тщетности цели договора в английском праве. Вместе с тем вести речь о прекращении (изменении) договора и оценивать наличие правовых оснований для такового ввиду отпадения цели договора возможно только, если после заключения договора имело место неосуществление каузального мотива вступления стороны в сделку.
Литература
1. Байбак В.В., Карапетов А.Г. Анализ проблемных вопросов применения ст. 178 ГК РФ об оспаривании сделки в связи с существенным заблуждением. // Вестник экономического правосудия РФ. 2017. № 09. С. 84-85.
2. Виндшейд Б. Учебник пандектного права. Том 1, Общая часть. / Пер. с нем. под ред. С.В. Пах-мана. С.- Петербург: изд-е А. Гиероглифова и И. Никифорова, 1874. 358 с.
3. Гордли Дж. Ошибка при заключении договора. // Вестник гражданского права. 2009. № 4. С.235-276.
4. Дождев Д.В. Изменение и расторжение договора вследствие существенного изменения обстоятельств: европейская правовая традиция и современные тенденции. // Труды Института государства и права Российской академии наук. 2018. Т. 13. № 2. С. 43-172.
5. Зезекало А.Ю. Заблуждение при совершении сделки. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2011. 198 с.
6. Зейц А.Г. Влияние изменившихся условий на силу договоров. Иркутск: Изд-во Иркутской секции научных работников, 1928. 65 с.
7. Петрова Д.С. Тщетность цели договора как частный случай тщетности договора по английскому праву. // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. № 12. 2017. С. 158-173.
8. Федько А.Г. Недействительность сделок, совершенных под влиянием заблуждения // Актуальные проблемы гражданского права: сборник работ выпускников Российской школы частного права 2009 года. Под. ред. А.В. Егорова. - М.: Статут, 2012, Вып. 14. С. 96-123.
9. Цвайгерт К., Кётц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: в 2-х т. Т. 2. Пер. с нем. М.: Международные отношения, 1998. 512 с.
10. Baranauskas E., Zapolskis P. The Effect of Change in Circumstances on the Performance
5
"O
C3
<
of Contract. // Jurisprudence. 2009. No 4 (118). P.197-214.
11. Brunner C. Force Majeure and Hardship Under General Contract Principles: Exemption of NonPerformance in International Arbitration. Kluwer Law International, 2009. 571 p.
12. Hondius E., Grigoleit H.C., eds. Unexpected Circumstances in European Contract Law. Cambridge: CUP, 2011. 664 p.
13. Johnston A., Markesinis B.S. and Unberath H. The German Law of Contract: A Comparative Treatise. 2nd ed. Oregon: Hart Publishing, Oxford and Portland, 2006. 979 p.
14. Lowisch M. New Law of Obligations in Germany. // Ritsumeikan Law Review No. 20. 2003. P. 141156.
15. Rosler H. Hardship in German Codified Private Law - In Comparative Perspective to English, French and International Contract Law. // European Review of Private Law. Vol. 15. No 4. 2007. P.483-513.
16. Treitel G.H. The Law of Contract. 13th ed. London, Sweet & Maxwell, 2011. 1390 p.
LEGAL SIGNIFICANCE OF CAUSAL MOTIVE IN GERMAN, RUSSIAN AND ENGLISH LAW
Petrova D.S.
practice lawyer, Saint-Petersburg
The article analyses problems of motives of concluding a contact and its legal effect. The author considers in order the issue of the influence of the mistake in the motive to a contract as well as situations of subsequent non achievement of the motive in German law and in the Russian legal system. The mentioned research is carried out by way of appealing to the doctrine of mistake and the theory of the influence of subsequent change of circumstances to the contract. The author also compares the consequences of non achievement of a motive in continental law and the English doctrine «frustration of purpose». On the basis of mentioned research the author concludes that the common criterion in continental and English law that stipulates the legal effect of the mistake in motive or its non achievement is the causality of the motive.
Keywords: contract, contractual obligations, motive, mistake, mistake in motive, change of circumstances.
References
1. Bajbak V.V., Karapetov A.G. Analysis of Problematic Issues of Application of Art. 178 of the Civil Code of the Russian Federation on Avoidance of Contract Due to the Mistake. The Herald of Economic Justice of the Russian Federation. 2017. No 09. P. 70-102.
2. Baranauskas E., Zapolskis P. The Effect of Change in Circumstances on the Performance of Contract. // Jurisprudence. 2009. No 4 (118). P. 197-214.
3. Brunner C. Force Majeure and Hardship Under General Contract Principles: Exemption of Non-Performance in International Arbitration. Kluwer Law International, 2009. 571 p.
4. Dozhdev D.V. Adaptation and rescission of contract due to the fundamental change of the circumstances: European civilian tradition and modern trends. Proceedings of the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences. 2018. Vol. 13. No 2. P. 143-172.
5. Fed'ko A.G. Invalidity of bargains, concluded under the influence of mistake. Relevant problems of civil law: collection of papers of 2009 graduates of Russian School of Private Law. Egorov A.V. (eds). Moscow: Statut, 2012, Vyp. 14. P. 96-123.
6. Gordli Dzh. Mistake in Contract Formation. The Herald of civil law. 2009. No 4. P. 235-276.
7. Hondius E., Grigoleit H.C., eds. Unexpected Circumstances in European Contract Law. Cambridge, CUP, 2011. 664 p.
8. Johnston A., Markesinis B.S. and Unberath H. The German Law of Contract: A Comparative Treatise. 2nd ed. Oregon: Hart Publishing, Oxford and Portland, 2006. 979 p.
9. Lowisch M. New Law of Obligations in Germany. // Ritsumeikan Law Review No. 20. 2003. P. 141-156.
10. Petrova D.S. Frustration of Purpose as the Special Case of Frustration of a Contract in English Law. The Herald of Economic Justice of the Russian Federation. No 12. 2017. P. 158-173.
11. Rosler H. Hardship in German Codified Private Law - In Comparative Perspective to English, French and International Contract Law // European Review of Private Law. Vol. 15. No 4. 2007. P. 483-513.
12. Treitel G.H. The Law of Contract. 13th ed. London, Sweet & Maxwell, 2011. 1390 p.
13. Vindshejd B. The textbook of Pandects Law. Volume 1. General part. Pahman S.V. (eds). - S. Peterburg: Izd-e A. Gieroglifova i I. Nikiforova, 1874. 358 p.
14. Zejc A.G. The influence of a change of conditions to the force of contracts. Irkutsk: Izd-vo Irkutskoj sekcii nauchnyh rabotnikov, 1928. 65 p.
15. Zezekalo A. Ju. Mistake in concluding a bargain. Tomsk: Izd-vo Tom. Un-ta, 2011. 198 p.
16. Zweigert K., Koetz H. Introduction to Comparative Jurisprudence in the Sphere of Private Law. Vol. 2. Moscow, Mezhdun-arodnye otnoshenia, 2000. 512 p.
CM
m
