CC BY
14
Магнутов Юрий Сергеевич
председатель Барского городского суда Нижегородской области, соискатель Нижегородской академии МВД России
Magnutov Yuriy Sergeevich
chairman of the Borsky city court of the Nizhny Novgorod Region, applicant for the Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs ofRussia
E-mail: magnuto\ _u_s@mail. ru
Юридические новании в области противодействия организованным формам экстремистской деятельности: доктрина, практика, техника
Legal innovations in the field of countering organized forms of extremist activity: doctrine, practice, technology
Аннотация. В статье представлено авторское видение развития российского уголовного законодательства в области противодействия организованным формам экстремисткой деятельности. Государство с толкнулось с затронутой проблемой задолго до закрепления на нормативном правовом уровне понятия «экстремизм». Как история, так и современность демонстрирует особый уровень организованности экстремисткой деятельности, что предполагает развитие новаторских предложений по противодействию ей. За последние десять лет это нашло свое отражение как в криминализации деяний, предусматривающих ответственность за организацию экстремистского сообщества и организацию деятельности экстремистских организаций, так и в более глубокой дифференциации пенитанциарной политики в отношении субъектов, организующих такие сообщества или организации, либо способствующих этому путем вербовки, склонения или иным способом вовлечения в их деятельность.
Ключевые слова: экстремизм, организованная преступность, противодействие, экстремистское сообщество, экстремистская организация, безопасность.
Annotation. The article presents the author's vision of the development of Russian criminal legislation in the field of countering organized forms of extremist activity. The state pushed with the problem raised long before the concept of "extremism" was consolidated at the normative legal level. Both history and modernity demonstrate a special level of organization of extremist activity, which implies the development of innovative proposals to counter it. Over the past ten years, this has found its own reflection both in the criminalization of acts involving responsibility for organizing an extremist community and organizing the activities of extremist organizations, and in a deeper differentiation of the penitentiary policy in relation to the subjects organizing such communities or organizations, or contributing to this by recruiting, persuading or in any other way to be involved in their activities.
Keywords: extremism, organized crime, counteraction, extremist community, extremist organization, security.
Экстремизм, как социально-политическое явление эволюционирует вместе с человечеством, приобретая все новые и присущие только ему характеристики. При этом подчеркнем, что исследуемый феномен всегда отождествлялся с групповой противоправной деятельностью, основной целью которой являлся захват власти. Это подтверждает проведенный анализ ретроспективных памятников уголовного права1. Например, в Русской правде была установлена ответственность за восстание против князя2; что демонстрирует не только отмеченную выше цель, но и особый организованный формат такого криминального поведения.
Специальные механизмы уголовно-правового противодействия организованным формам экстремистской деятельности обнаруживаются и в других, последующих источника уголовного права. Например, в
1 См.: Петрянин A.B. Развитие норм российского, международного и зарубежного законодательств об ответственности за преступления экстремистской направленности: монография / А. В. Петрянин, Нижегородская акад., — Н.Новгород, 2012. С. 8
2 См.: Противодействие экстремистской деятельности в России: учебное пособие / под ред. Д.А. Баринова, O.A. Мартыновой. — Хабаровск, 2009. С. 8.
Судебнике 1497 года, фактически была выделена группа антигосударственных (экстремистских) преступлений, центральным звеном которых выступала «крамола»1, охватывающая организацию и проведение восстаний, бунтов или мятежей, участие в которых принимало значительное количество людей, что предполагает разделение ролей на организаторов, подстрекателей и непосредственных исполнителей.
Уточняется и сфера общественных отношений, непосредственно страдающая от экстремизма. Так, в Собором уложении 1649 года, деяния экстремистского толка были систематизированы во второй главе «О государьской чести и как его государьское здоровье оберегать»2, в том числе закрепляющие особые формы соучастия при их совершении. Схожие традиционные решения обнаруживались и далее в развитии государственной стратегии борьбы с экстремистской деятельностью. Накопленный положительный опыт позволил представить современную стратегию уголовно-правового противодействия экстремизму, активно трансформирующуюся в действующем уголовном законодательстве.
Сегодня, самостоятельное развитие взятого для исследования направления сопряжено с множеством факторов как политического, так и правого формата. Первая их группа связана как с самим фактом, так и причинами принятия Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности». В пояснительной записке к его проекту были выделены следующие, наиболее значимые причины и условия, обосновывающие своевременность разработки такого нормативного правового акта. В частности, к ним были отнесены: существенный рост экстремистских настроений; низкий уровень эффективности имеющегося юридико-технического потенциала правового противодействия экстремистской деятельности, обусловленный пробелами в законодательной регламентации реализации этого направления; отсутствие четкого определения экстремизма (экстремистской деятельности).
То есть фактически были выделены факторы, носящие системный характер, требующие незамедлительного реагирования со стороны государства, в том числе и в выработку специальных уголовно-правовых механизмов противодействия организованным форам экстремистской деятельности. В частности, особое внимание при обосновании положений предлагаемого для рассмотрения и принятия Федерального закона было уделено запрету деятельности на территории Российской Федерации экстремистских и террористических объединений и организаций3.
Вышеизложенные обстоятельства и выступили основой в формировании новых юридических новаций в развитии стратегии борьбы с групповым экстремизмом. Так, в Уголовный кодекс РФ, в Главу 29, были включены статьи, закрепившие ответственность за организацию экстремистского сообщества и организацию деятельности экстремистской организации4. Но это было только начало. Менее чем за десять лет действия ст.ст. 2821 и 2822 УК РФ в них было внесено значительное количество изменений концептуального содержания.
Так, представлено новое понятие преступлений экстремистской направленности. Если ранее был отражен исчерпывающий перечень таких деяний, то в рамках реализации следующего законодательного решения, границы, для определения выделяемых форм деликвентного поведения, существенно расширены. В действующей редакции, признак, дающий легитимное основание относить общественно-опасное поведение к экстремистскому, всего один. Это мотив. Хотя представленная позиция и признается на площадке научного сообщества весьма дискуссионной, вместе с тем именно такой прием позволяет, с нашей точки зрения, более эффективно реагировать на новые угрозы, исходящие от экстремизма.
Не менее интересной видится новелла, криминализовавшая финансирование экстремистской деятельности. Считаем, что такой подход фактически раскрывает не только экономическую подоплеку исследуемого явления, но и принципиально новый формат его организованности, что требует подрыва экономических основ экстремистских сообществ (организаций).
Особый уклон уголовной политики в борьбе с различными формами проявления экстремистского поведения сделан именно на противодействии соучастию. В частности, наблюдается направление по более глубокой дифференциации ответственности, в зависимости от выполняемой преступной роли.
Так, она отдельно установлена как для главных организаторов, создающих экстремистское сообщество (организацию), так и для склоняющих, вербующих или иным образом вовлекающих в их деятельность. Это свидетельствует о новации, нацеленной на пресечение экстремизма на подготовительных стадиях, что конечно же является эффективным инструментом, способствующим недопущению значимых и более опасных последствий, наступающих в результате совершения частных разновидностей деяний экстремистского толка, например, посягательств на жизнь и здоровье, основанных на мотивах политической, идеологической, расовой, религиозной ненависти или вражды.
1 Памятники русского права / под ред. Л.В. Черепнина. М., 1955. Вып. 3: Судебник 1497 года. С. 342.
2 См.: Чернявская Т.А. Законодательные памятники России до 1917 года: учеб но-мет одическое пособие. — Н. Новгород, 1995. Ч. 1. С. 6.
3 Пояснительная записка к проекту Федерального закона № 203307-3 «О противодействии экстремистской деятельности» [Электронный ресурс]. Доступ из СПС Гарант (дата обращения: 15.11.2020).
4 О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»: федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 112-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 30, ст. 3029.
Магнутов Ю.С. Юридические новации в области противодействия организованным формам...
Полагаем, что в главе 29 УК РФ неминуемо появятся и новые разновидности преступлений экстремистской направленности. Например, современные масштабы их распространения актуализируют идею по борьбе с распространением экстремистских материалов, что еще раз подтверждает особый уровень организованности изучаемого явления. По данным Министерства Юстиции Российской Федерации на 1 декабря 2020 года, список экстремистских материалов включает в себя 5130 источников1. Сегодня, ответственность за такое деяние предусмотрена только в Кодексе об административных правонарушениях РФ. Однако, учитывая его опасность возможна криминализация такой формы криминально-девиантного поведения путем использования института административной преюдиции, как это уже реализовано в ст. 282 УК РФ.
Учитывая широкомасштабность распространения экстремизма в сети «Интернет», где сегодня и развернута основная его пропаганда, назревает необходимость определения данной телекоммуникационной сети в качестве конструктивного или отягчающего признака во всех деяниях экстремисткой направленности, и особенно закрепленных в Главе 29 УК РФ. Конечно же, с учетом уже накопленного национального и международного опыта могут появиться и другие новации во взятой для рассмотрения области2.
Подводя итог проведенному исследованию отметим, что как ретроспектива, так и современная эволюция антиэкстремистского законодательства показывает на то, что проблема противодействия организованным формам экстремистской деятельности остается. Это предполагает дальнейшую модернизацию отраслевого уголовного законодательства в части более глубокой дифференциации ответственности для лиц, вовлеченных и вовлекаемых в групповую преступную деятельность, основанную на экстремистской мотивации.
1 Федеральный список экстремистских материалов [Электронный ресурс]. URL: https://minjust.gov.ru/ru/extremist-matenals/?page=1& (дата обращения: 15.11.2020).
2 См.: Петрянин A.B. Экстремизм как конвенциональное преступление Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2014. № 1 (25). С. 146—155.
