Языковые средства репрезентации категории времени в повести В. С. Маканина «Где сходилось небо с холмами» Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

4. Knyazev A.A. Encyclopedic dictionary of mass media. Bishkek: Izd-vo KRSU, 2002. P. 164. [in Russian].

5. New dictionary of methodological terms and concepts (theory and practice of teaching languages). E.G. Azimov, A.N. Schukin. M.: Izd-vo IKAR, 2009. P. 448. [in Russian].

6. Russian folk tales. 2 vol. Vol. 2. Ed. O.B. Alexeeva. M.: Sovremennik, 1987. P. 333. [in Russian].

7. Teliya V.N. Connotation. Linguistic encyclopedic dictionary. Ed. V.N. HpYartseva. M.: Sovetskaya entsik-lopediya, 1990. P. 236. [in Russian].

8. Tulina T.A. About some ways of explicit and implicit expression of comparison in Russian language. Philologicheskiye nauki, 1973. № 1. P. 51-62. [in Russian].

9. Ushakova Yu.Yu. Lexical representation and structural[-semantic features of comparative tropes in Russian language: Dis. ... cand. of Sciences (Philology). M., 2005. P. 371. [in Russian].

Сведения об авторах: Глухих Наталья Владимировна,

доктор филологических наук, доцент, заведующий кафедрой русского языка и методики обучения русскому языку, Южно-Уральский государственный гуманитарно-педагогический университет, г. Челябинск, Российская Федерация. Kmail: gluhihnv@cspu.ru

Казачук Ирина Георгиевна,

доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры русского языка и методики обучения русскому языку, Южно-Уральский государственный гуманитарно-педагогический университет,

г. Челябинск, Российская Федерация. &mail: avis1389@mail.ru

Information about the authors: Glukhikh Natalia Vladimirovna,

Doctor of Sciences (Philology), Academic Title of Associate Professor, Head, Department of Russian Language and Methods of Russian Language Teaching, South Ural State Humanitarian Pedagogical University, Chelyabinsk, Russia. E-mail: gluhihnv@cspu.ru

Kazachuk Irina Georgievna,

Doctor of Sciences (Philology), Academic Title of Associate Professor, Professor, Department of Russian Language and Methods of Russian Language Teaching, South Ural State Humanitarian Pedagogical University, Chelyabinsk, Russia. E-mail: avis1389@mail.ru

УДК 4Р:8Р2

ББК 81.411.2:83.3(2Рос=Рус)6

Н.А. Данилова

языковые средства репрезентации категории времени в повести в.с. маканина «где сходилось небо с холмами»

Статья посвящена проблематике художественного времени в повести Владимира Макани-на. Анализируются языковые средства, которые автор использует для выражения текстовой категории «время». На примере конкретного языкового материала выявляются характерные особенности структурирования времени в малой прозе Маканина.

Ключевые слова: художественное время, темпоральность, хронотоп, малая проза, языковые средства, В. Маканин.

N.A. Danilova

linguistic means to represent the category of time in v.s.makanin's short novel "where the sky met the hills"

The article is devoted to the problem of artistic time continuum in a short novel by Vladimir Makanin. The author analyzes the linguistic tools used to express the textual category of "time". The linguistic material selected for the research shows specific features of the time structuring in Makanin's flash fiction. Key words: artistic time, temporality, chronotopos, flash fiction, linguistic tools, V. Makanin.

В современной лингвистике сохраняется интерес к анализу способов структурирования художественного времени как текстовой категории [4; 5]. Время и пространство являются неотъемлемыми универсальными составляющими художественного мира.

В качестве материала для анализа временной структуры произведения была выбрана повесть В.С. Маканина «Где сходилось небо с холмами» [3], написанная в 1984 году. Главный герой повести - профессиональный композитор Григорий Ба-шилов, который чувствует свою вину перед поселком, где он родился и вырос, за то, что «забрал» себе песенный дар своей родины, «высосал соки» своих земляков.

Время действия конкретно не определено, оно ретроспективно, обратимо, герой обращается в прошлое, категория памяти в тексте также выполняет функцию времени. Для героя это, в первую очередь, память о пространстве, о поселке. Время в тексте неодномерно, разворачивается в нескольких плоскостях -время главного героя и время жителей поселка, эти плоскости семантически накладываются друг на друга, пересекаются и перекликаются. Характер движения времени в тексте нелинейный, события настоящего перебиваются мечтами о будущем и воспоминаниями о прошлом.

Уже в первом абзаце текста использованием различных глагольных форм задается два временных плана [1]: художественное время, в котором находится главный герой в данный момент, и его субъективное время - время мечты, мыслей и воспоминаний: «Башилову хотелось домой; ему хотелось тишины и очень хотелось в своё кресло-качалку, и чтобы покачи-

ваться и покачиваться в комнате, что звалась его кабинетом. Но были в гостях...».

При этом внутри одного сложного предложения или в двух соседних предложениях автором используются различные временные формы глагола: «Но я хоть мучусь этим, - повторял себе Баши-лов, загадывая, как однажды ночью прозвучит в тишине и темноте высокий чистый голос ребёнка».

Биографическое время персонажа показано не хронологически, а в воспоминаниях героем различных событий собственной жизни. На момент начала текста указан конкретный возраст героя: «сильно за пятьдесят», но автор показывает через воспоминания его детство, и как бы одновременно с настоящим постоянно существует, находится на фоне, оттеняя все события, мальчик, которым когда-то был главный герой: «...когда ему было лет восемь, да, восемь лет, а жил он у дядьки, где кормили, поили и одевали, да, да, у дядьки его кормили, поили, и одевали, и еще платили за него в музыкальную школу в их городишке, - все так».

Но внутри воспоминаний о прошлом автор использует глаголы будущего времени, совмещая временные планы. Фактор будущего времени, как правило, «отражается в выборе грамматической формы составляющих предикативного центра» [2, с. 156], в исследуемых текстах это именно так: «.сейчас ведь дадут ему гармонику и, если удастся играть хорошо, станут плакать.», «Башилов-мальчик тоже будет сидеть за этим столом: его окликнут - его и Генку Кошелева, всегда обязательных и званых, и к ним еще двоих, чтобы детские их голоса вплетались во взрослое пение».

X

ф

ф

О. « m S s 2 s го Q.5

х

ф н го о

* о SUO

§■ s

Р -О

£ я

ф О п с; ф s Q.4 С о ф X

ГО <U со ,4 1-1—

0 »

5« ° I

Ф го

3 £

m го

1 5 «8Р

го ш о

с; ^

X

го

а: <

и:

Часто используются слова и словосочетания со значением конкретного временного промежутка «в тот вечер», «раннееутро», среди ночи». Но читателю не всегда понятно, в каком именно промежутке жизни героя находится этот вечер или эта ночь. Память вмешивается в реальный ход событий, путая само ощущение времени.

События прошлого оцениваются по-разному: некоторые описаны кратко и сжато, другие, в особенности те, что связаны с жизнью поселка, намеренно растянуты, время замедляется. Эффект длительности или повторяемости достигается автором через использование глаголов несовершенного вида в форме прошедшего времени, читатель, вслед за героем, ощущает событие, как происходящее всегда: «В непогоду или, скажем, холодной осенью, а также зимой аварийщики сидели у Ереминых, что жили шумно, неприхотливо и в комнатах без перегородок, отчего там просто и быстро составлялись столы взамен тех, что на улице».

Связь между промежутками событий в тексте осуществляется использованием наречий, указывающих на соотнесенность событий (еще, тогда, уже, теперь), но и эта соотнесенность может быть нарушена из-за отсутствия конкретной точки отсчета: «За окнами тогда кропил дождь...», «вечером пришла отработавшая смена, и вечер был обыден, и они уже не были великанами в робах...».

Время в посёлке течет размеренно, в воспоминаниях героя, например, детально описаны действия женщин, готовящих столы для поминок: «Схожим оставался в памяти звук ножей, ритмичный звук-скрежет, когда женщины скоблили общие три стола, когда поливали водой из медной полуведерной кружки и когда по столу бежали ручьи, а Башилов был слишком мал».

Всё, что происходит в поселке, кажется, происходило всегда: «Они пели и прежде, вовсе не зная о нем, когда мальчику было два и когда был один год. И когда его не было совсем, они пели».

Жители поселка воспринимаются Башиловым-мальчиком как мифологиче-

ские герои: «.детство окрасило и сделало их в глазах мальчика великанами, громадными людьми <...> Башилов был мал, а они были огромны».

Взрывы и пожары на заводе не пугают жителей, а воспринимаются как рутина и повседневность. Время здесь универсально, замкнуто, отсутствует его видимая связь с историческим временем, поэтому можно считать его мифологическим, что неоднократно подчеркивается автором: «.Перед древней старухой был вкопанный в землю древний дощатый стол, на который так удобно было выложить локти или даже навалиться грудью, но клены стояли прямые, стол был прямой, и старуха, не опираясь, тоже сидела прямая».

Частное время героя разрывает кольцо мифологического времени, появляются приметы времени исторического: пивная с музыкой, шлягеры, Союз композиторов, райсполком и т.д. События вне поселка описаны автором динамичнее, быстрее сменяют друг друга, большие промежутки времени вписаны в несколько предложений вставной конструкции: «Стук колес пьянил. (Консерватория не далась ему просто, и в середине учебного процесса он перешел, к счастью, достаточно гибко, с фортепианного отделения на отделение композиции: произошло самоопределение. Зато теперь композитор Георгий Башилов уже не колебался в своей однозначно нацеленной жизни.)». Хронотоп меняется, герой вырывается «туда», за горы. Но неизменно возвращается назад.

Временной план реализует в тексте идею возвращения. Герой трижды возвращается в родной поселок. При описании его впечатлений автор использует повторы наречий со значением времени внутри одного абзаца: «вновь», «как и раньше» и т.д.: «Было - как раньше, и, как раньше, пение величаво затормозилось, когда сзади замычал дурачок Васик, на которого тотчас прикрикнули. <...> Как и раньше, Васик страдал, боясь, что прогонят». Хотя многие события субъективно воспринимаются героем как непрекращающиеся, время идет, всё меняется, несмотря на цикличность и подчеркнуто

медленное течение времени в поселке, вернуться к тому, что было раньше, в реальности уже нельзя.

Автор трижды указывает конкретный возраст возвращающегося героя: «в первый раз Башилов вернулся в поселок, когда ему исполнилось двадцать два года», «ему стукнуло сорок, он был в самом соку и ехал показать ей следы былого», «и само собой, пустился Башилов в представления, обычные, когда человеку за пятьдесят.».

С каждым последующим разом усиливается ощущение того, что всё изменилось и время необратимо. Эта идея связана с одним из главных пространственных образов текста - образом междомья, в котором собирались жители поселка.

В начале текста это просто место из воспоминаний героя, не нагруженное особым смыслом: «Междомьем звалась внутренняя часть П, всегда солнечная и жаркая, но клёны давали тень, и там-то, в тени, вкопанные в землю, стояли три общих длинных стола и к ним три скамьи». Уже в этом описании место становится особым мифологическим пространством, где время должно протекать иначе, на что указывает наречие всегда и семантика слова «вкопанные». Стол и скамьи становятся метафорой необратимости времени.

В первый раз вернувшийся герой не замечает разницы, место описывается обыденно, изменений не происходит, время всё так же медленно течет, старухи всё так же пьют чай: «.сердце затукало, и Ба-шилов даже споткнулся, когда проходил в междомъе к дощатым столам, где под клёнами как раз сидели старухи и пили чай», «сидели за дощатыми столами в точности как прежде и, медлительные, говорили о пожаре, что случился не так давно».

В следующий раз, на первый взгляд, всё остается по-старому: «в трех домах по-прежнему шла жизнь, люди ходили, здоровались, выглядывали из окон». Но на самом деле что-то нарушилось в привычном ходе времени, и сигналом к этому служит изменение пространства, не просто изменение, а разрушение: «А под кленами было опустевшее место - один

скобленый дощатый стол исчез совсем, другой свалился набок, растеряв половину досок, и лишь третий, последний, стол кое-как стоял, стар и трухляв».

Воображение героя тут же стремится вернуть всё на прежние места, автор использует в отрывке глаголы настоящего времени: «никаких факельщиков у нас не бывает, у нас просто много пьют, много едят, ну и поют тоже». Но следующим предложением автор вновь усиливает ощущение хода времени: «Клёны тоже состарились; при такой жаре их чахлая тень не защищала святого места».

Третье возвращение воспринимается героем и читателем как особенно мучительное, подчеркивает длительность дороги, законы времени как будто играют с персонажем: «Хотелось побыстрее, и оттого ехал он невыносимо долго, дважды ночуя в мотелях и почитывая перед сном беллетристические книги, какие обычно читал в поездках».

В третий раз Башилов уже чётко понимает, что вернуться в прошлое невозможно: «Он всё повторял, что едет туда слишком поздно». Его предчувствие подтверждается описанием пространства: «Столов не было; на их месте в земле торчали остатки опорных столбиков, гнилых, не достававших Башилову и до колена. От скамей тоже осталось мало: из шести уцелела одна, при том что была полуповалена и одним концом лежала прямо на земле. Был и бурьян. Клены вконец состарились».

Слово «время» используется в тексте неоднократно, оно осознается и ощущается героями как нечто материальное, обладающее особой силой: «А Башилов-мальчик все дурачился на своей певучей гармонике, и как затягивание времени, как продление баловства возникло подспорье мелодии», «когда вернулись, время оказалось послеобеденное, притихшее.», «время скакнуло для Башилова вспять.», «и старухи понимающе закивали - да уж, не застала, времечко-то идетъ и идеть».

Особый смысл приобретает минута как единица психологического времени: нечто связанное с повышенной напряженностью, быстротечное и очень важное, что никак не получается остановить

н

о ф

ш о с

X

ф

ф

О. « СО ^

_ Го х

ф

I-

го о

* о :ю

Р -О

£ я

ф о

со с; ф ^

о.ч с о

ф X

^о

ГО <и со ,4 1-1—

0 »

5 « ° I

Ф го

_ !а£

ш ГО

1 5 «8Р

КШ

и продлить: «сбавив скорость, он прищурил глаза: минута была прекрасной.», «неудачная минута могла обернуться неудачнее всего замысла.».

Финальная минута в тексте указывает на цикличность и повторяемость, соединяет первый и последний абзацы текста. Но, несмотря на то, что эта минута как бы замыкает художественное время текста в кольцо, в финале текста автор указывает на произошедшие изменения. Минута, которую загадывал Башилов в начале текста: «однажды ночью прозвучит в тишине и темноте высокий чистый голос ребёнка», находится в итоге совсем рядом, но еще не наступила: «минута, когда прозвучал высокий и чистый голос ребенка, приближалась в темноте и неслышно сама собой». В форме прошедшего времени здесь используются глаголы разного вида, поэтому действие еще не совершилось, оно только ощущается персонажем и читателем.

Таким образом, категория времени выражается в тексте с помощью таких средств, как:

• видовременные формы глаголов, часто с соотнесенностью трех временных форм в одном предложении;

• лексемы со значением смены времен года;

• слова и словосочетания, обозначающие время суток, среди которых выделяется ночь, как характерное для маканин-ских героев время размышлений и страхов;

• слова и словосочетания со значением астрономического времени, среди которых наиболее важной является минута;

• наречия с временным значением, служащие для внутренней соотнесенности художественного времени текста, которая нарушается воспоминаниями и мечтами о будущем;

• пространственные образы как метафорическое отображение хода времени.

Указания на соотнесенность с историческим временем практически нет, отсчет отрезков времени происходит от события к событию. Время мифологично, авторская мысль, воплощаемая во временной структуре текста, становится вневременной, универсальной.

го са

0 с; s х го

d

<

1

Библиографический список

1. Болотнова, Н.С. Филологический анализ текста [Текст]: учеб. пособие / Н.С. Болотнова. - М.: ФЛИНТА, 2009. - 520 с.

2. Глухих, Н.В. Деловой эпистолярный текст конца XVIII - начала XIX в. в аспекте русской исторической стилистики (по скорописным архивным материалам Южного Урала) [Текст] / Н.В. Глухих: дис. ... д-ра филол. наук. - Челябинск, 2008. - 411 с.

3. Маканин, В.С. Избранная проза [Текст] / В.С. Маканин. - СПб.: Искусство-СПБ, 2008. -640 с.

4. Николина, Н.А. Филологический анализ текста [Текст]: учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений / Н.А. Николина. - М.: «Академия», 2003. - 256 с.

5. Чернухина, И.Я. Элементы организации художественного текста [Текст] / И.Я. Чернухина. -Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1984. - 115 с.

References

1. Bolotnova N.S. Philological analysis of text. M: FLINTA, 2009. P. 520. [in Russian].

2. Glukhikh N.V. Business epistolary text of the late XVIII - early XIX century in the aspect of Russian historical style: shorthand for the archival materials of the South Urals. Dis. .doc. of sciences (Philology). Chelyabinsk, 2008. P. 411. [in Russian].

3. Makanin V.S. Selected prose. SPb.: Art-Spb, 2008. P. 640. [in Russian].

4. Nikolina N.A. Philological analysis of text. M.: Academia, 2003. P. 256. [in Russian].

5. Chernuhina I.Ya. Elements of the literary prose text organization. Voronezh: Izd-vo Voronezskogo un-ta, 1984. P. 114. [in Russian].

Сведения об авторе:

Данилова Наталья Александровна,

аспирант кафедры русского языка и методики обучения русскому языку, Южно-Уральский государственный гуманитарно-педагогический университет, г. Челябинск, Российская Федерация. &mail: natdjune@mail.ru

Information about the author: Danilova Natalya Alexandrovna,

Post graduate student,

Department of Russian Language

and Methods of Russian Language Teaching,

South Ural State Humanitarian Pedagogical

University, Chelyabinsk, Russia.

E-mail: natdjune@mail.ru

УДК 8с

ББК 83.3(2=Баш)

В.М. Мамбетова

культ тенгри и образ хумай в тюрко-башкирской эпической литературе

В статье рассматриваются культ Тенгри, который являлся высшей силой в пантеоне божеств у древних тюрков, и образ богини Хумай, олицетворяющей женское начало и плодородие; исследуются религиозно-мифические системы древних тюрков; раскрывается пантеон божеств в башкирском мифическом эпосе «Урал-батыр»; описывается влияние культов данных божеств на эпическую литературу древних тюрков.

Ключевые слова: Тенгри, тенгрианство, Умай, богиня, божество, эпос «Урал-батыр», древние тюрки, эпические памятники.

V.M. Mambetova

the cult of tengri and the image of humay in the turkic-bashkir epic literature

The article deals with the cult of Tengri, that had the greatest power in the pantheon of deities of ancient Turks, and the image of the goddess Humay, personifying the femininity and fertility; explores the religious-mythical systems of ancient Turks; reveals the pantheon of deities in Bashkir mythical epic of "Ural-batyr", describes the influence of the these deities' cults on the epic literature of ancient Turks.

Key words: Tengry, tengrianism, Umai, goddess, deity, epos "Ural-batyr", ancient Turks, memorial monuments.

Пантеон божеств древних тюрков обладал устойчивостью - считалось, что Небесный Тенгри является высшей божественной силой, затем шла богиня плодородия Умай, вместе с ними древние тюрки поклонялись божеству Земли и Воды Йер-Суб. Религиозные представления народа нашли отражение в эпической литературе древних тюрков.

Черты поклонения тенгри изучал известный историк и тюрколог Л.Н. Гумилев [4]. В своем труде «Древние тюр-

ки» он отмечает, что почитание Тенгри выступало как первобытная религия для людей. Божественный пантеон древних тюрков, культ Тенгри и богини Умай в своих трудах также освещали Н.Г. Аюпов, В.В. Бартольд, Р.Н. Безертинов, Н.П. Ды-ренкова, С.Г. Кляшторный, Б.Д. Кокумба-ева, П.М. Мелиоранский, Л.П. Потапов, И.В. Стеблева, В.В. Радлов и другие выдающиеся ученые.

Тенгрианство было распространено на огромных территориях от Тибета до

ф

го ф

H

о

О ф

т s с

m

>s о

О

S ü 3 го ю

о

П. 2 н

CÛ

£ со го

Ю О