CC BY
162
Вестник Челябинского государственного университета. 2017. № 11 (407). Филологические науки. Вып. 109. С. 34—42.
УДК 81'27 ББК 81.1
ЯЗЫКОВЫЕ МАРКЕРЫ НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ (на материале социолингвистических проектов «Слово года»)
Ю. А. Мельник
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, Омск, Россия
В настоящей статье анализируется новейшая лексика, представленная в рейтингах «Слово года-2015». Методологическая база для исследования включает описание текстовых, лексических и грамматических признаков слов, которые отражают наиболее актуальные события в стране и в мире, являются лингвистическими маркерами эпохи, а также сами принимают участие в формировании социально-политического пространства указанного периода и идеологической позиции общества. В исследовании приводится наиболее интересный иллюстративный материал, позволяющий описать основные признаки ключевых слов.
Ключевые слова: новейшая лексика, слово года, ключевые слова, номинация, дискурс.
Понятие «ключевое слово» широко применяется в различных областях знаний: лингвистике, психологии, стилистике, литературоведении, лексикографии, методике преподавания и программировании. Ключевые слова также называют словами-символами, словами-маркерами эпохи, словами-ключами [23], словами-хронофактами («слова, характеризующие конкретный факт (явление, событие, понятие и т. п.), свойственные определенному срезу времени» [19. С. 208]), словами-свидетелями, лексическими единицами, господствующими в понятийно-лексическом поле и являющимися ключом для понимания целой группы ассоциируемых понятий, «ядерными словами политических доктрин, парольными словами политических группировок» [26. С. 63], ключевыми терминами [28]. «Слова-ключи» («keywords») используются в информационно-поисковых системах для быстрого поиска необходимой информации. Способность ключевых лексических единиц концентрировать в себе смысл всего текста, выстраивать текстовое единство, то есть «в совокупности с другими ключевыми словами представлять текст», используется в психолингвистическом анализе [12]. Термин «ключевое слово» использовала А. Вежбицкая: «Ключевые слова — это слова, особенно важные и показательные для отдельно взятой культуры» [5. С. 282].
В лингвистических исследованиях ключевые слова рассматривались в авторских произведениях, циклах текстов или в дискурсах. Т. В. Шмелёва, предложив в начале 90-х гг. понятие «ключевое слово текущего момента» (далее — КС), выделила ключевые слова не просто
в тексте (или цикле текстов), а применительно к дискурсу современности, объединяющем устную коммуникацию и различные тексты, в т. ч. тексты художественных произведений и средств массовой информации. «Ключевое слово текущего момента — это слово, находящееся у всех на устах, слово, "оказавшееся в центре всеобщего внимания"» [25. С. 33]. «Ключевые слова выступают как своеобразные маркеры той или иной эпохи, определенного исторического периода, они приобретают исключительно важное значение в тот или иной период, обозначают общественно значимые понятия и благодаря своей актуальности становятся популярными у носителей языка» [19. С. 208; 23. С. 6].
Описание ключевых слов нового и новейшего периодов в медийном дискурсе представлено в исследованиях О. С. Иссерс: автор акцентирует внимание на том, что использование ключевых слов задает рамку интерпретации идеологической, этической, гражданской позиции, а динамика ключевых слов — значимая дискурсивная характеристика и существенный показатель социальных сдвигов. Отмечается, что ключевыми словами могут являться не только имена нарицательные, но и собственные, в частности, топонимы [9]. В работе С. В. Ильясовой ключевые слова рассматриваются как объекты языковой игры [7]. Отметим, что понятие «ключевое слово» во многом пересекается с понятием «модного слова», которое также не раз привлекало внимание исследователей [1; 3; 6].
Итак, интерес лингвистов к «ключевым словам эпохи» и «ключевым словам текущего момента»,
описанным в разных аспектах, но в то же время фрагментарно пересекающимся, сохраняется и в настоящее время. Для нас представляется актуальным исследование новейшей лексики, появившейся или актуализировавшейся в информационно-медийном пространстве 2015 г. С одной стороны, ключевые слова, концентрируя в себе лингвистическое ядро календарного года, отражают наиболее актуальные события в стране и в мире, являются лингвистическими маркерами эпохи. С другой стороны, такие слова сами принимают участие в формировании социально-политического пространства рассматриваемого периода и идеологической позиции определенных социальных слоев российского общества. Наблюдение за динамикой ключевых слов текущего момента позволяет провести своего рода лингвистическую диагностику происходящих в обществе процессов.
Материал для исследования взят из нескольких источников. Это лингвистические проекты «Слово года» [16], «Словарь перемен» [15], «Словарь года» [14] и «Пресс-слово года» [11], функционирующие в сети Интернет. Лексические единицы, вошедшие в список «слов года», отражают фокусы общественного внимания «за отчетный период».
Обращение к перечисленным базам эксплицирует два, на наш взгляд, основополагающих момента (в данном случае мы идем вслед за А. Мустайоки, Х. Вальтером и И. Т. Вепревой [примечание наше. — Ю. М]: «социокультурная детерминированность представленных единиц» и «субъективность процедуры их отбора» [10. С. 123]. Иными словами, в настоящей работе мы, прежде всего, репрезентируем основные чер -ты ключевых слов как в аспекте времени, а следовательно, социокультурной составляющей, так и в аспекте системы русского языка. «Задача предпринятого исследования — выявить специфические особенности актуальных слов, осмысляющих текущий год, и тем самым охарактеризовать феномен проекта «Слово года» [10. С. 123]. То есть задачи описать весь корпус лексем перед нами не стоит.
Данные проекты являются взаимодополняющими, но различаются по методике сбора и обработки языкового материала. Также в ис-точниковую базу вошли примеры из российских газет и блогов. В совокупности рейтинги всех перечисленных проектов показывают, какие лексические единицы находились в центре
общественного внимания в 2015 г., помогают очертить круг наиболее актуальных тем и установить, какие лексемы могут получить статус ключевых слов текущего момента, ключевых слов эпохи.
Итак, для целей нашего исследования представляется актуальным подход, предложенный Т. В. Шмелёвой, которая ввела понятие «ключевого слова текущего момента» [25]. Она в начале 90-х гг. перечислила основные лингвистические признаки, в которых проявляется статус слова, оказавшегося в центре внимания. Эти признаки касались трех аспектов существования слова — текстового, лексического и грамматического [25]. Сам факт попадания слова в исследуемые рейтинги косвенно свидетельствует о его популярности и частотности употребления, хотя возможность вхождения в круг ключевых слов должна определяться совокупностью признаков.
Наиболее ярко выраженными являются текстовые признаки ключевых слов. Тестовый аспект в первую очередь связан с частотностью ^пользования слова, в том числе в заголовочных комплексах как наиболее №льной позиции текстов СМИ. Такие слова становятся объектом активной массовой языковой рефлексии. В результате частого использования слова происходит расширение его синтагматической и парадигматической сочетаемости, изменяются синонимические и антонимические отношения. Ключевое слово служит платформой для образования новых производных, расширения их се -мантики и сферы употребления. Таким образом, происходит актуализация деривационного потенциала лексической единицы и расширение поля ее метафорического употребления [24].
Ключевые слова также являются своеобразной отправной точкой для активизации словообразовательной активности мыслящей интернет-общественности. В последние годы лингвистами отмечается подъем интереса к языковой игре и словотворчеству. Это связано с быстро меняющейся экономической и общественно-политической обстановкой в стране, что приводит человека рефлексирующего к усилению его линг-вокреативной деятельности, то есть желанию выразить свою гражданскую позицию через новое слово, то есть критическое осмысление социальных реалий проявляется в лингвистическом креативе и приводит к формированию лексических новообразований [8].
То или иное событие или акт мыслительной деятельности индивида воспринимается через призму индивидуального мировоззрения и становится источником словотворчества. Происходит поиск и создание нового слова, позволяющего наиболее точно выразить свою идеологическую позицию и показать личную социальную роль. Языковой креатив и желание самовыразиться нестандартным лингвистическим способом продлевает срок жизни некоторых слов, позволяя им проникать в более широкие массы.
Из примеров народного языкотворчества, отраженного в исследуемых рейтингах: сыроцид (уничтожение сыра, произведенного за границей, по аналогии с «геноцид»), хамондировка (выезд за границу с целью приобретения запрещенных продуктов, например, хамона и пармезана), санк-ционка (санкционные продукты), запрещенка (запрещенные продукты).
Таким образом, ключевые слова, являясь неотъемлемой частью языка политики, пропаганды, интернет-коммуникации и бытового общения, становятся маркерами происходящих в обществе перемен, а использование хлесткого слова позволяет активно мыслящему представителю современного общества выразить свои мысли в более мягкой, нежели реальные протестные движения, форме.
Помимо этого, рейтинг слов года позволяет «считать» общую экономическую, социально-политическую картину года. Как отмечают иссле -дователи, при изучении российских лингвистических рейтингов, «выявляется складывающаяся закономерность: актуальные слова, проявляясь в их адекватности конкретным социальным обстоятельствам, объединяются в четкие лексико-семантические группировки, с опорой на которые можно выделить тематическую доминанту года. Лейтмотив года обычно сфокусирован в границах политического сознания, за границами списка часто остаются важные события из областей науки, техники, общественной жизни» [10. С. 124]. Так, в 2015 г. лидерами списка стали слова, отражающие обостренную ситуацию на внутриполитической и мировой арене.
Далее мы рассмотрим вышеперечисленные признаки ключевых слов на примере политизированной лексики, представленной в рассматриваемых рейтингах наиболее широко. Следует еще раз подчеркнуть, в своем исследовании мы не ставим цель описать все ключевые слова 2015 г., важно репрезентировать только некоторые из них:
1. «Война», «экстремизм», «ИГИЛ1».
Отражают тревожную повестку дня слова, ставшие лидерами списка по версии «Пресс-слова года»: экстремизм и ИГИЛ. Учитывая, что рейтинги данного проекта базируются на мониторинге СМИ (около 15 тысяч изданий) в период с января по декабрь и учете упоминаемости лексических единиц.
Пресс-портрет 2015 г. точно отражает те темы, которые больше всего волновали россиян в ушедшем году. Слово импортозамещение, относящееся к экономической тематике, на наш взгляд, тоже входит в «тревожную повестку», так как его активизация связана с появлением данной реалии, спровоцированной фактом вхождения Крыма в состав России (Крым наш!) и введением санкций [20].
Дополняет тревожную статистику проекта материалы других рейтингов. Так, в «Слове года» третье место заняла лексическая единица война. В первую очередь, частотность ее употребления задана ситуацией войны на Украине, в Сирии и др. Это слово — наиболее яркий пример проявления текстового аспекта политизированной лексической единицы, так как оно очень активно использовалось в заголовках и заголовочных комплексах как в прямом, так и в переносном значении. «"Выдвинутость" реалии в центр общественного сознания выдвигает именующее ее слово в центральную позицию газетных текстов, которую, без сомнения, представляют собой заголовки» [25. С. 34].
Одно из важнейших политических событий 2015 г. — введение российских войск в Сирию — нашло отражение в следующих заголовках печатных СМИ: «Война в Сирии: Крылатая ракета-снайпер бьет без промаха с 5000 километров» (Комсомольская правда, 23.11.2015), (Независимая газета, 10.11.2015), «Дорогая война» (РБК, 30.10.2015), «Каким испытанием для Кремля станет война в Сирии, и почему работа РЖД всё чаще провоцирует социальное напряжение» (Тема дня, 22.10.2015). Не ослабевает общественный интерес к военному конфликту «в Украине: Война в Донбассе близится к концу» (Независимая газета, 7.09.2015), «Война ради власти» (Российская газета, 31.08.2015), «Независимость — это война?» (Московский комсомолец, 25.09.2015), «Главная война на Украине — впереди» (Независимое военное обозрение, 20.06.2015).
Организация запрещена на территории России.
Метафорическое употребление слова война с переносом реалий военных действий на сферу экономики (ресурсы и продовольствие) также является яркой приметой 2015 г. Как отмечает Э. В. Будаев, «милитарные метафоры распространены в политическом дискурсе многих стран, а сфера-источник "Война" относится к наиболее частотным исходным понятийным областям, задействованным в метафорическом конструировании мира политики» [4. С. 30]. По мнению А. Н. Баранова, наблюдается корреляция функционирования метафорических моделей и социально-политических кризисов [2]. В заголовках печатных СМИ в 2015 г. находим: «Ценовая война на рынке нефти — впереди» (Независимая газета, 4.06.2015), «Война нефтяных цен: все только начинается» (Московский комсомолец, 31.07.2015), «В Европе развернулась шоколадная война» (Независимая газета, 17.09.2015), «Война жиров» (Российская газета, 14.09.2015), «Война с помидорами и карманы россиян» (Независимая газета, 02.12.2015), «Идет война торговая» (Московский комсомолец, 26.12.2015).
Сам факт активизации слова война в заголовках и заголовочных комплексах уже говорит о повышенном проявлении его текстогенности и, следовательно, влечет за собой появление новостных, информационных, аналитических и пропагандистских текстов. На фоне активизации «военной» риторики в целом и усиленного освещения в СМИ военной доктрины России происходит, с одной стороны, внедрение и закрепление лексемы в общественном сознании, с другой — осмысление многочисленных отнюдь не военных ситуаций через метафору военных действий, что отражается в различных типах дискурсов, включая медийный и бытовой.
2. «Санкции».
Обзор лингвистического портрета 2015 г. будет неполным без слова санкции. Оно представлено в проектах «Слово года», «Словарь года» и также может быть названо ключевым словом текущего момента. В контексте 2015 г. речь идет о конкретных санкциях, выдвинутых США и странами Европейского союза против России (и ответных российских санкциях). Санкции стали объектом всеобщего внимания в 2014 г. после присоединения Крыма к России, и это слово стремительно ворвалось в медийные тексты и устную речь. На запрос санкции поисковые системы Яндекса выдают 69 млн ссылок, Google — около 30 млн.
По данным zagolovki.ru, отмечено около 90 упоминаний в заголовочных комплексах печатных СМИ (на 24.12.2015 г.).
Помимо этого, санкции породили большое количество текстов без заголовков: шуток, анекдотов, статусов в социальных сетях и разного рода произведений «малых жанров» — например, надписей в маршрутных такси. При обращении к ресурсам сети Интернет на запрос «Анекдоты про санкции» в Яндексе получаем почти 2 млн ссылок, в Google — 435 тыс. ссылок, что говорит о нахождении в поле общественного внимания как самого понятия, так и порождаемых им текстов.
Приведем некоторые примеры, иллюстрирующие вышесказанное:
«Жизнь нужно прожить так, чтобы тебя запретили на Украине и Америка ввела против тебя санкции»;
«На общей свадебной фотографии гости получились грустными, потому что когда фотограф крикнул «Сыыыр!», все вспомнили про продуктовые санкции»;
«А вы знаете, почему русские раньше так плохо жили? Потому что у них санкций не было!» (Анекдоты.т, 28.04.2015).
Эти тексты показывают отношение создающих их людей к экономическим санкциям, направленным против их страны и, по сути, в какой-то степени отражают русскую ментальность, а также дистанцированность рядовых носителей языка от идеологического противостояния на политической сцене. В последнем примере имплицитно присутствует насмешка над идеологической доктриной о «пользе» санкций для отечественных производителей.
Помимо перечисленных выше признаков, следует отметить активизацию грамматического потенциала слова санкции. Как отмечают исследователи, приобретение словом статуса «ключевого» вызывает активизацию его грамматических воз -можностей (в первую очередь деривационного потенциала), «лавинообразный характер» производства новых слов и формирование широко употребительных словообразовательных гнезд, возникающих вокруг слова, отражающих наиболее актуальные понятия нашего времени [13].
Первыми в медиапространстве появились антисанкции и контрсанкции, как ответ на санкции. Затем при помощи приема суффиксальной уни-вербации, когда новые экспрессивные разговорные формы создаются на базе словосочетаний,
появилось слово, отмеченное во всех проектах, — санкционка (санкционные продукты), а также связанное с ним слово запрещенка (запрещенные продукты). Расширение синтагматических и парадигматических возможностей слова обнаруживается в сочетаниях путинские санкции, обамовские санкции, уничтожение санкционных продуктов.
Для иллюстрации приведем пример из статьи под названием: «Алло! Прокуратура? Я только что живого венгерского гуся видел!», в котором, казалось бы, нейтральное относительное прилагательное венгерский через фоновые знания отсылает нас к ключевому слову санкционный (прием «наведения семы», по И. А. Стернину»):
«"Казнь" трех венгерских гусей в Апастово с помощью бульдозера, видео с которым появилось в конце прошлой недели, взорвала YouTube и стала фактически новым юмористическим символом контрсанкций — взамен набившего оскомину пармезана. Корреспонденты "БИЗНЕС Online" отправились в поселок, где пообщались с застрельщиком "расправы" из местной прокуратуры и были встречены целыми стаями местных кур, уток и гусей, которых жители с радостью готовы продать по 1 тыс. рублей за тушку. <..>
Информация о "казни" трех санкционных гусей просочилась даже в зарубежные СМИ.
Жаль, что 99 % жителей Апастово, окруженных тучными стаями выращенных ими гусей, скорее всего, никогда не узнают о вкладе их поселка в информационные войны...» (businessgazeta, 2015).
В данном примере, на наш взгляд, также проявляется текстогенность ключевого слова: целый новостной сюжет становится метафорой, иллюстрирующей фоновые компоненты лексического значения данного слова в контексте актуальной ситуации. Сближение значений «санкции» и «казнь», «приговор» подкрепляет саркастическую установку автора.
Необходимо отметить, что в связи с продлением срока действия санкций «новая» жизнь лексемы в медийном пространстве и бытовой сфере продолжается и в нынешнем году.
3. Беженцы.
Безусловно, лингвистический портрет 2015 г. был бы неполным без слова беженцы, отмеченного во всех исследуемых нами рейтингах, а жюри «Слова года» признало его победителем. Как отмечает основатель указанного про-
екта М. Эпштейн, интересно то, что «впервые за те девять лет, что проводится конкурс, "Слово года" отнесено не к российской, а к иностранной — европейской и ближневосточной реальности, к жертвам войны. И его победа — это в какой-то мере победа всемирной отзывчивости. Впрочем, по отношению к беженцам российская пресса не ограничилась сочувствием как к жертвам социально-политических катаклизмов: в связи с упоминанием беженцев нередко выражалось насмешливое отношение к жертвам этих жертв — европейцам (отсюда и новое слово — "Еврабия")» [17].
Отметим, что в зарубежных лингвистических проектах слово беженцы также занимает лидирующее позиции. Например, в рейтинге главных слов года, составленном Обществом немецкого языка (GfDS) в Висбадене (проводится около 60 лет) [29]. Это же слово оказалось в окончательном списке самых популярных от португальской издательской группы Porto Editora. На втором месте в списке совета по норвежскому языку оказалось слово беженец, а понятие лагерь беженцев — среди самых актуальных по версии ведущего словаря голландского языка Van Dale.
О том, что данное слово в полной мере отражает «ключевые моменты» 2015 г., свидетельствуют многочисленные употребления в текстах печатных и электронных СМИ. Так, только в заголовочных комплексах печатных изданий встречается более 30 раз в период с марта 2014 по ноябрь 2015 г. (по данным сервиса zagolovki.ru). По запросу поисковая система Google выдает 4 млн ссылок, а Яндекс — около 60 млн (на февраль 2016 г.), что говорит о невероятной популярности исследуемой лексемы.
Первые признаки повышения частотности слова связаны с активизацией общественно-политических процессов на Украине в 2014 г.
«Многие украинские беженцы нашли приют в семьях не только своих российских родственников, но и незнакомых людей. 34 тысячи семей ростовчан разместили их у себя. А те, кто не нашел крова, находятся в стационарных пунктах временного размещения» (Российская газета, 06.08.2014).
Активизация процесса легального и нелегального переселения людей из арабских и африканских территорий в Европу существенно повлияла на частотность и длительность употребления в медийном пространстве слова беженцы. Этот процесс отражается в активизации лексемы
в заголовочных комплексах. При этом заголовки далеко не нейтральны, поскольку политическая коммуникация всегда несет в себе не только информацию, но и оценку рассматриваемых реалий [21]. О наличии негативной оценки свидетельствуют такие заголовки печатных и электронных СМИ: «Нашествие беженцев: через десять лет Европа превратится в Евро-Арабию» (Комсомольская правда, 13.07.2016), «Беженцы из Сирии штурмуют Мурманск» (Мир новостей, 16.11.2015), «Куда бегут беженцы?» (snob. ru, 02.07.2015).
Итак, проанализировав материалы из лингвистических проектов («Слово года», «Словарь перемен», «Словарь года» и «Пресс-слово года»), мы пришли к следующим выводам.
Ключевые слова выступают в роли ценностных доминант, которые определяют лингвистический портрет определенного отрезка времени. Сам факт попадания слова в социолингвистический рейтинг «Слово года» говорит о высокой степени рефлексии Интернет-сообщества, так как рейтинги в итоге отражают те темы и идеи, которые волновали общественность в течение календарного года.
В рассматриваемых проектах представлена как политизированная, так и неполитизирован-ная лексика, при этом слова из первой группы стали лидерами списка, что отражает «тревож-
ную повестку дня». На основе анализа рейтингов нами установлено, что в 2015 г. в фокусе общественного внимания находились локальные конфликты на Украине и в Сирии и экономический кризис.
Нельзя не заметить, что тема Украины, особенно остро звучавшая в информационном пространстве 2014 г., в 2015 г. ушла с первых страниц СМИ. Косвенным свидетельством этого стало то, что пейоративы, вошедшие в топ-словарь 2014 г. (ватники, колорады и т. п.) были вытеснены из рейтингов 2015 г. В течение длительного периода времени актуальными оставались такие слова, как война, санкции, ИГИЛ. Экономико-политические события года становятся отправной точкой для активизации лингвокреативной деятельности людей, которая «выливается» в народное языкотворчество (анекдоты, статусы в социальных сетях).
Анализ ключевых слов 2015 г. позволил нам проиллюстрировать расширение семантики данных форм, словообразовательных возможностей, а также описать стремление к метафоризации.
И наконец — можно предположить, что не все рассмотренные лексемы сохранят статус ключевых слов текущего момента, именно поэтому представляется значимым изучение динамического аспекта их употребительности и попадания в будущие рейтинги «Слово года».
Список литературы
1. Алпатов, В. М. Норма и мода // Мода в языке и коммуникации : сб. ст. / В. М. Алпатов. — М., 2014. — С. 37-46.
2. Баранов, А. Н. Метафоры в политическом дискурсе: языковые маркеры кризисности политической ситуации / А. Н. Баранов // Вопр. языкознания. — 2001. — № 2. — С. 73-94.
3. Борисова, Е. Г. Мода и узус: моделирование влияния социума на речь / Е. Г. Борисова // Мода в языке и коммуникации : сб. ст. — М., 2014. — С. 47-55.
4. Будаев, Э. В. Военная метафорика в дискурсе СМИ / Э. В. Будаев // Acta lingüistica. — 2008. — № 2. — С. 29-37.
5. Вежбицкая, А. Понимание культур через посредство ключевых слов / А. Вежбицкая. — М., 2001 — 288 с.
6. Вепрева, И. Т. Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху / И. Т. Вепрева. — М., 2005. — 384 с.
7. Ильясова, С. В. Ключевые слова-маркеры эпохи как объект языковой игры (на материале языка российских СМИ) / С. В. Ильясова // Электронный научно-образовательный журнал ВГСПУ «Грани познания». — 2014. — № 1 (28).
8. Иссерс, О. С. Дискурсивные игры «Болотного периода» / О. С. Иссерс // Русистика. — 2013. — № 13. — С. 10-13.
9. Иссерс, О. С. Политическая топонимика 2012: знаки текущего момента / О. С. Иссерс // Вестн. Омск. ун-та. — 2014. — № 1. — С. 91-94.
10. Мустайоки, А. Феномен актуального слова 2015 года / А. Мустайоки, Х. Вальтер, И. Вепрева // Quaestio Rossica. — 2016. — № 4. — С. 121-133.
11. Пресс-слово года. — URL: http://www.public.ru/press_slovo_2015/. — Дата обращения: 24.11.2015.
12. Сахарный, Л. В. Расположение ключевых слов в структуре развернутого текста (к изучению деривационных механизмов компрессии текста) / Л. В. Сахарный // Деривация в речевой деятельности (Общие вопросы. Текст. Семантика). — Пермь, 1988.
13. Скляревская, Г. Н. Введение / Г. Н. Скляревская // Толковый словарь русского языка конца ХХ века. Языковые изменения. — СПб., 1998. — С. 4-12.
14. Словарь года. — URL: https://www.facebook.com/notes/%D1%81%D0%BBHYPERLINK «https:// www.facebook.com/notes/словарь-года/словарь-2015-года/1013905001957144>>%D0%BE%D0%B2%D0% B0%D1%80% D1%8 C-%D0%B3%D0%BE%D0%B4%D0%B0/%D1%81% D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0 %B0%D1%80%D1%8C-2015-%D0%B3%D0%BEHYPERLINK «https://www.facebook.com/notes/словарь-года/словарь-2015-года/1013905001957144>^0%В4%Л0%В0/1013905001957144. — Дата обращения: 20.11.2015.
15. Словарь перемен. — URL: https://www.facebook.com/notes/%D1%81%D0%BB%D00/oBE%D0%B2% D0%B0%D1%80% D1%8 C-%D0%BF%D0%B5%D1%80% D0%B5%D0%BC%D0%B5%D0%BD/%D1%81% D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%80% D1%8 C-%D0%BF%D0%B5%D1%80% D0%B5%D0%BC% D0%B5%D0%BD-2015/776172429135957. — Дата обращения: 20.11.2015.
16. Слово года. — URL: http://www.mk.ru/social/2014/12/10/krymnash-stal-glavnym-slovom-ukhodyash-hego-goda.html. — Дата обращения: 24.11.2015.
17. Туркова, С. Словарный запас. Выпуск 28. Слово года. — URL: https://snob.ru/selected/entry/102017. — Дата обращения: 24.11.2016.
18. Фадеева, Е. Алло, прокуратура? Я только что казнь венгерского гуся видел / Е. Фадеева, А. Ша-гулин // business-gazeta. — 2015. — 19 авг.
19. Фомина, 3. Е. Слова-хронофакты в языке политических текстов / З. Е. Фомина // Язык и эмоции. — М., 1999. — С. 207-215.
20. Цонева, Л. Слово года «крымнаш» в русском медиадискурсе / Л. Цонева // Studia RussicoSlovaca : Universitas Catholica Rosenbergensis. — Ruzomberok, 2015. — С. 30-38.
21. Чудинов, А. П. Очерки по современной политической метафорологии : монография / А. П. Чуди-нов. — Екатеринбург, 2013. — 176 с.
22. Чудинов, А. П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000) / А. П. Чудинов. — Екатеринбург, 2001. — 238 с.
23. Шачкова, И. Ю. Семантика «ключевых слов эпохи» (эпоха Т. Блэра, 1997-2007) : автореф. дис. ... канд. филол. наук / И. Ю. Шачкова. — Н. Новгород, 2008. — 35 с.
24. Шмелева, Т. В. Кризис как ключевое слово текущего момента / Т. В. Шмелева // Полит. лингвистика. — 2009. — Вып. 2 (28). — С. 63-67.
25. Шмелёва, Т.В. Ключевые слова текущего момента / Т. В. Шмелёва // ^lleqium. — 1993. — № 1. — С. 33-41.
26. Bachem, R. Einfuhrung in die Analyse politischer Texte / R. Bachem. — Munchen, 1979. — 186 s.
27. Bochmann, K. Der politisch-soziale Wortschatz des Rumanischen von 1821 bis 1850 / К. Bochmann. — Berlin, 1979. — 324 s.
28. Schumann, J. Politischer Konflikt und sprachliche Kommunikation / J. Schumann. — Frankfurt a. М., 1979. — 137 s.
29. Wort des Jahres. — URL: http://gfds.de/aktionen/wort-des-jahres/. — Дата обращения: 24.11.2016.
Сведения об авторе
Мельник Юлия Александровна — аспирант кафедры теоретической и прикладной лингвистики, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского. Омск, Россия. uliya0783@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2017. No. 11 (407). Philology Sciences. Iss. 109. Pp. 34—42.
ALARMING AGENDA: KEY WORDS OF THE YEAR REFLECTED IN SOCIO-LINGUISTIC PROJECTS
Ju. A. Melnik
Omsk State University named after F. M. Dostoevsky, Omsk, Russia. uliya0783@mail.ru
The newest lexis represented in the rates "Word of the year" is analyzed in the article. Methodological basis of research includes description of textual, lexical and grammar characteristics of words that reflect the most up-to-date events in the country and in the world are linguistic markers of the epoch. Also, they participate in the formation of socio-political space of mentioned period and ideological position of society. Words are joined according to subject principle, showing dominant idea of meaning, but rates are concentrated on conceptual information.
Keywords: newest lexis, word of the year, key words, nomination, discourse
References
1. Alpatov V.M. Norma i moda [Norm and fashion]. Moda v iazyke i kommunikatsii [Fashion in language and communication]. Moscow, 2014. Pp. 37-46. (In Russ.).
2. Baranov A.N. Metafory v politicheskom diskurse: iazykovye markery krizisnosti politicheskoi situatsii [Metaphors in political discourse: linguistic markers of political crisis situations]. Voprosy iazykoznaniia [Problems of linguistics], 2001, no. 2, pp. 73-94. (In Russ.).
3. Borisova E.G. Moda i uzus: modelirovanie vliianiia sotsiuma na rech' [Fashion and usage: modeling of the influence of society on it]. Moda v iazyke i kommunikatsii [Fashion in language and communication: a collection of articles]. Moscow, 2014. Pp. 47-55. (In Russ.).
4. Budaev E.V. Voennaia metaforika v diskurse SMI [Military metaphors in the media discourse]. Acta lin-guistica [Acta linguistica], 2008, no. 2, pp. 29-37. (In Russ.).
5. Vezhbitskaia A. Ponimanie kul'tur cherez posredstvo kliuchevykh slov [Understanding cultures through key words]. Moscow, 2001. 288 p. (In Russ.).
6. Vepreva I.T. Iazykovaia refleksiia v postsovetskuiu epokhu [Linguistic reflection in the post-Soviet era]. Moscow, 2005. 384 p. (In Russ.).
7. Il'iasova S.V. Kliuchevye slova-markery epokhi kak ob"ekt iazykovoi igry (na materiale iazyka rossiiskikh SMI) [Key words-the markers of the era as an object of language play (based on the language of Russian mass media)]. Elektronnyi nauchno-obrazovatel 'nyi zhurnal VGSPU«Granipoznaniia» [Electronic scientific-educational journal "Facets of knowledge"], 2014, no. 1 (28). (In Russ.).
8. Issers O.S. Diskursivnye igry «Bolotnogo perioda» [Discursive game "Swamp period"]. Rusistika [Rus-sistic], 2013, no. 13, pp. 10-13. (In Russ.).
9. Issers O.S. Politicheskaia toponimika 2012: znaki tekushchego momenta [Political toponymy, 2012: marks the current time]. Vestnik Omskogo universiteta [Herald of Omsk University], 2014, no. 1, pp. 91-94. (In Russ.).
10. Mustaioki A., Val'ter Kh., Vepreva I. Fenomen aktual'nogo slova 2015 goda [Phenomenon is a word 2015]. Quaestio Rossica [Quaestio Rossica], 2016, no. 4, pp. 121-133. (In Russ.).
11. Press-slovo goda [Press word of a year]. Available at: http://www.public.ru/press_slovo_2015/, accessed 24.11.2015. (In Russ.).
12. Sakharnyi L.V. Raspolozhenie kliuchevykh slov v strukture razvernutogo teksta (k izucheniiu derivatsi-onnykh mekhanizmov kompressii teksta) [The location of key words in the structure of the expanded text (the study of derivational mechanisms, compression text)]. Derivatsiia v rechevoi deiatel'nosti (Obshchie voprosy. Tekst. Semantika) [Derivation in the speech activity (Total questions. Text. Semantics)]. Perm, 1988. (In Russ.).
13. Skliarevskaia G.N. Vvedenie. Tolkovyi slovar' russkogo iazyka kontsa 20 veka. Iazykovye izmeneniia [Introduction. Explanatory dictionary of Russian language of the late twentieth century. Language changes]. St. Petersburg, 1998. 700 p. (In Russ.).
42
W. A. MenbHUK
14. Slovar' goda [Dictionary of the year]. Available at: https://www.facebook.com/ notes/%Dl%81%D0%BBHYPERLINK "https://www.facebook.com/notes/slovar'-goda/slovar'-2015-goda/10 13905001957144"%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%80%D1%8C-%D0%B3%D0%BE%D0%B4%D0%B0/ %D1%81%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%80%D1%8C-2015-%D0%B3%D0%BEHYPERLINK "https://www.facebook.com/notes/slovar'-goda/slovar'-2015-goda/1013905001957144"%D0%B4%D0 %B0/1013905001957144, accessed 24.11.2015. (In Russ.).
15. Slovar'peremen [The dictionary of change]. Available at: https://www.facebook.com/notes/%D1%81% D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%80%D1%8C-%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BC% D0%B5%D0%BD/%D1%81%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%80%D1%8C-%D0%BF%D0%B5% D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D0%BD-2015/776172429135957, accessed 20.11.2015. (In Russ.).
16. Slovo goda [The word of the year]. Available at: http://www.mk.ru/social/2014/12/10/krymnash-stal-glavnym-slovom-ukhodyashhego-goda.html, accessed 24.11.2015. (In Russ.).
17. Turkova S. Slovarnyi zapas. Vypusk 28. Slovo goda [Vocabulary. Issue 28. The word of the year]. Available at: https://snob.ru/selected/entry/102017, accessed 24.11.2015. (In Russ.).
18. Fadeeva E., Shagulin A. Allo, prokuratura? Ia tol'ko chto kazn' vengerskogo gusia videl [Hello, the Prosecutor's office? I just the execution Hungarian goose saw]. Business-gazeta, 2015, 19 aug. (In Russ.).
19. Fomina Z.E. Slova-khronofakty v iazyke politicheskikh tekstov [Word-chronomancy in the language of political texts]. Iazyk i emotsii [Language and emotions]. Moscow, 1999. Pp. 207-215. (In Russ.).
20. Tsoneva L. Slovo goda «krymnash» v russkom mediadiskurse [Word of the year Krymnash (Crimea-is-ours) in the Russian Media Discourse]. Studia Russico-Slovaca: Universitas Catholica Rosenbergensis. Ru-zomberok, 2015. Pp. 30-38. (In Russ.).
21. Chudinov A.P. Ocherki po sovremennoi politicheskoi metaforologii [Essays on modern political meta-phorology]. Ekaterinburg, 2013. 176 p. (In Russ.).
22. Chudinov A.P. Rossiia v metaforicheskom zerkale: kognitivnoe issledovanie politicheskoi metafory (1991-2000) [Russia in a metaphorical mirror: cognitive study of political metaphor (1991-2000)]. Ekaterinburg, 2001. 238 p. (In Russ.).
23. Shachkova I.Iu. Semantika «kliuchevykh slov epokhi» (Epokha T. Blera, 1997-2007) [The semantics of "keyword era" (the Era of Tony Blair, 1997-2007)]. Nizhny Novgorod, 2008. 18 p. (In Russ.).
24. Shmeleva T.V. Krizis kak kliuchevoe slovo tekushchego momenta [Crisis as the key word of the moment]. Politicheskaia lingvistika [Political linguistics], 2009, no. 2 (28), pp. 63-67. (In Russ.).
25. Shmeljova T.V. Kljuchevye slova tekushhego momenta [Key words of a current moment]. Colleqium, 1993, no. 1, pp. 33-41. (In Russ.).
26. Bachem, R. Einfuhrung in die Analyse politischer Texte. Munchen, 1979. 186 s. (In German).
27. Bochmann, K. Der politisch-soziale Wortschatz des Rumanischen. Von 1821 bis 1850. Berlin, 1979. 324 s. (In German).
28. Schumann J. Politischer Konflikt und sprachliche Kommunikation. Frankfurt a. M., 1979. 137 s. (In German).
29. Wort des Jahres. Available at: GfdS http://gfds.de/aktionen/wort-des-jahres/, accessed 24.11.2016. (In German).
