Языковые корреляции в региональной субстратной топонимии как факт диахронного межъязыкового взаимодействия1 Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»



10. Летописи селенгинских бурят. Хроника убаши Дамби Джалцан Ломбоцэрэнова (1868 г.) // Тр.

ин-та востоковедения. М. ; Л.: Изд-во АН СССР, 1936. Т. XII. 55 с.

11. Орловская М. Н. Язык монгольских текстов XIII-XIV вв. М. , 1999. 182 с.

12. Позднеев А. М. Монгольская хрестоматия для первоначального преподавания. СПб., 1900.

13. Румянцев Г. Н. Бурятские летописи как исторический источник // Тр. БКНИИ СО АН СССР.

Сер. востоковедения. Вып. 3. Улан-Удэ, 1960. С. 3-15.

14. Цыдендамбаев Ц. Б. Бурятские исторические хроники и родословные. Улан-Удэ: Бурят. кн.

изд-во, 1972. 662 с.

15. Чулуунбаатар Л. Письменность монгольских народов и её культурно-историческое значение:

автореф. дис. ... канд. ист. наук. Улан-Удэ, 2000. 29 с.

16. Шагдаров Л. Д. Функционально-стилистическая дифференциация бурятского литературного

языка. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во. 1974. 345 с.

17. Games H. Breasted. The Conquest of Civilization. New York, 1926. 270 p.

18. Rachewiltz De. Igor. Index to the Secret History of the Mongols. Bloomington: Indiana University,

1972. 343 p.

уДК 81.373.6 ББК 81.2 (3)

Р. Г. Жамсаранова

г. Чита

языковые корреляции в региональной субстратной топонимии как факт диахронного межъязыкового взаимодействия1

Статья посвящена дискуссионным вопросам проявления самодийского языкового субстрата в системе местной географической терминологии Забайкалья. Факты синхронической и диахронической корреляции топонимикона Восточного Забайкалья позволяют предполагать не только наличие диахронных межъязыковых связей, но и былое двуязычие автохтонного населения исторической Даурии.

Ключевые слова: самодийский языковой субстрат; синхроническая и диахроническая корреляция топонимикона; диахронные межъязыковые связи; былое двуязычие.

R. G. Zhamsaranova

Chita

Linguistic correlations in the system of regional substrate toponomy as a fact of the existence of translingual links

The article is devoted to the questions of manifestation of Samoyedic substrate in the system of local geographical terminology. The facts of synchronic and diachronic correlations of the proper names of the Eastern Transbaikalia let us suppose not only the existence of cross-cultural and cross-lingual links in the past of the region, but the aboriginal population of the historical Dauria as bilinguals.

Key words: Samoyedic substrate; synchronic and diachronic correlations; translingual links; former bilingual-

Лингвистический анализ проприальной лексики позволяет исследователю извлечь не только необходимый максимум информации из имеющихся данных, но и существенным образом ограничить все возможные ошибки при интерпретации. Как пишет А. К. Матвеев: «из специальных приемов изучения субстратной топонимии особенно перспективны те, при использовании которых учитывается возможность проявления в топонимии различных форм взаимодействия языков, обусловливающего пути усвоения субстратной географической номенклатуры» [6, с. 75].

Действительно, этимологизация субстратной топонимии требует сравнительносопоставительного анализа с апеллятивной лексикой языков, некогда функционировавших в пределах изучаемого ареала. При этом также следует учитывать и моменты частичного усвоения субстрата в географической терминологии «принимающего» языка. Подобного рода явления возможны только при постепенной ассимиляции одного народа другим в условиях длительного совместного проживания и хозяйственно-бытовой деятельности, предполагающего промежуточ-

1 Работа выполнена при поддержке ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2012 гг. Контракт № 02.740. 11. 0591

ный этап двуязычия народа, подвергающегося ассимиляции. И, естественно, корректным будет утверждение не о заимствовании субстратной топонимии условно называемым «новым» народом или народностью, но и о ее сохранности в корпусе местной географической терминологии региона. Заметим, что изученное состояние регионального топонимического субстрата [3, с. 134-138] позволяет констатировать факт того, что апеллятивные заимствования, возникшие в результате диа-хронных межъязыковых контактов разных этнических комплементов населения исторической Даурии, сохранились как в среде обрусевшего тунгусского, так и омонголив-шегося аборигенного населения.

Ареально Восточное Забайкалье, в прошлом Даурия, представляет собой чрезвычайно интересный регион, где ономастический субстрат проявляет функционирование разных языковых систем, а не только алтайских. Полученные результаты исследования ономастического субстрата позволяют нам предполагать об участии в сложении топонимии региона и, что важно, функционировании и языков уральской семьи.

В рамках данной статьи представлена попытка презентации апеллятивной лексики, ставшей основой обширного пласта микротопонимического материала Забайкалья. Априори постулирован тезис о том, что иноязычная по своему происхождению лексика, вошедшая в топонимическую систему языка-победителя (в данном случае - бурятского и русского), отражает разные ряды корреляций, одним из которых является синхроническая корреляция. Синхроническая корреляция представляет собой соотношение различных, но одновременных фактов субстратных языков. Особенно очевидно это при сопоставлении топонимических рядов разного языкового происхождения, например, селькупского и тунгусо-маньчжурских.

Самодийская географическая терминология оронимического происхождения представлена в топонимии Восточного Забайкалья наряду с другими и термином калщ~кальще /сельк. кет. д. / 'кочка; топкое место с кочками'; калщєзан 'согра (сырое топкое место, поросшее лесом, с кочками)' [8]. От этой основы субстратных топонимов в системе ГИС Забайкалья достаточно много: п.1 Нижняя и Верхняя Каланча, п. Каженный Долон, р. Гожайка (Галгалиха) - л. пр. р. Нерча (Нерчин. р.-он), р. Калекта- л. пр. р. Алеур,

1Здесь и далее: см. список сокращений в конце статьи.

п. Калгачи (Шелопуг.), о. Калачитуй (Кырин.), р. Халзан - пр. пр. р. Онон, г. Халза-Нор (686, 6 м.), оз. Задний Халза-Нор, оз. Халза-Нор, оз. Халзан, оз. Хайнза (Онон. р. -он); п. Калчина (Алек-Завод.), р. Бол. Галгатай - пр. р. Унда, р. Мал. Галгатай - пр. р. Унда, п. Голготай (Балей.), р. Калга, р. Калгукан - пр. пр. р. Калга, д. Нижний Калгукан, Верх. Калгукан, п. Колошиха, п. Калтусная (Калган.); п. Халзануха (Приарг.); пп. Бол. и Мал. Калга (Нер-Завод.); руч. Кала-зырга - л.пр. р. Средняя Борзя, ур. Калукаж, п. Кольчиха, р. Кулукша - л.пр. р. Нижняя Борзя.

Селькупский термин лексически и семантически аналогичен таковым тунгусоманьчжурского происхождения: ма.

уалчи~уали 'болото (травянистое, трясина)' -р. Хале - пр. пр. р. Элымер, р. Калекта -л. пр. р. Алеур, р. и ур. Калениха (Газ-Завод.), ур. Калукан (Нер-Завод.), п. Кольчиха (Нер-Завод.), р. Куликан - л. пр. р. Аргунь (Нер-Завод.), п. Халзануха (Приарг.), п. Колошиха (Калган.), р. Калангуй - л. пр. р. Унда, пос. Ка-лангуй (Оловян.), оз. Калтус (Алек-Завод.), п. Калчина (Алек-Завод.). Полагаем, что эти топонимы скорее маньчжурского языкового происхождения, нежели эвенкийского, где есть термин калген, или эвенского, в котором также есть термин калтаку~халтаку. Маньчжурское халчи~хали, эвенское калтаку~халтаку, эвенкийское калген [9], как и селькупское калщ~кальще~ калщгзан представляют собой термины, обозначающие низменные, сырые места с трясиной, болото. Собственно эвенкийские названия в Забайкалье зафиксированы в северной и северо-восточной частях региона.

Таким образом, микротопонимия Забайкалья, проявляющая при языковой интерпретации наличие самодийского субстрата, обнаруживает факт синхронической корреляции, когда наряду с селькупскими названиями функционирует и относительно недавний языковой субстрат в географической терминологии, например, маньчжурского языка. Подтверждением этого могут быть языковые материалы полевого обследования Забайкалья.

По данным полевых экспедиций последних лет, отмечено функционирование субстратной географической терминологии в региональном говоре. Так, например, в Нерчинском районе по р. Урульге сырые, низменные места называют словом кажал 'болотистое место, кочкарник, место, где даже местами мох растет' [ПМ 2006 г.]. В селе Манкечур Александрово-Заводского райо-

на в 2009 г. зафиксирован термин каженка, обозначающий уже падь, распадок, который, как правило, бывает в засушливые годы сырым, т. к. в относительно дождливый период по этим самым падям текут ручьи, небольшие речки. В этом же селе информанты дали название одной из падей -п. Кожанка, т. е. падь Падь [ПМ 2009 г.].

Местные географические термины ка-жал и каженка, обнаруженные при системном сборе, имеют лексико-семантическую параллель с селькупскими терминами калщ~кальще~калщгзан. В словаре русских говоров Забайкалья зафиксирован термин кал-тус - «болотистое место, болото; кочковатый, сырой луг» [10, с. 147]. Термин култус «место в тайге, где под мхом имеется рыхлый слой, состоящий из корешков и перегноя, под которым бежит вода» тофаларского языка отнесен к лексике нетюркского происхождения [7, с. 90]. Производным от термина считаются выражения «калтусное сено, калтусина -сено, накошенное на калтусе». Топонимов, образованных от этого термина в Забайкалье меньше в частотном отношении, нежели от селькупского калщ~кальж;е, как и от маньчжурского уалчи~уали. Так, бытуют топонимы руч. Калтусный - л.пр. р. Середянка, руч. Култусный - л.пр. р. Уров, оз. Калтус.

Представляется, что данный термин, например, проник к дорусскому населению Забайкалья, в частности, к тунгусам Даурии в относительно давний период в результате лингвоэтнических контактов. Термин калтус в качестве регионализма (но совсем не диалектизма!) имеет, по-видимому, лексикосемантическую параллель с селькупским кал'джъ 'топкое, кочковатое место с древесной растительностью'. В свою очередь термины калтус, кал'джъ, кальще, калщёзан, также как и тунгусо-маньчжурские термины калген, калтаку~халтаку, %алчи~%али, могут оказаться производными от селькупского термина калщ~кальще /кет. д. / 'кочка; топкое место с кочками'.

Сравнительно-сопоставительный: анализ географической субстратной номенклатуры, легшей в топооснову микротопонимии региона, позволяет утверждать о наличии фактов синхронической корреляции в субстратной топонимии региона. Это явление хорошо выявляется при идеографическом описании то-понимикона, когда топонимы, образованные от разноязычной географической номенклатуры, выражающие, например, понятие низменного, заболоченного места, имеют разное языковое происхождение, в нашем случае -

самодийских и тунгусо-маньчжурских. Заметим, что последние работы о самодийско-тунгусо-маньчжурских лексических связях служат солидным подтверждением наших исследований [1].

Сопоставление местной географической терминологии может служить иллюстрацией явления интерференции, когда лексикосемантическая основа терминов, обозначающих сырое, низменное место с кочкарником, как корневая основа термина самодийского языкового происхождения, «вошла» органично в структуру других, например, тунгусоманьчжурских языков. Явление интерференции, таким образом, способно «высветить» не только языковую, но и историческую лакуну -прошлое народов отдельного региона, включая и разрешение вопроса об их этнической и праязыковой принадлежности. Распространение географической терминологии в определенном ареале, поддержанное функционирующими топонимическими названиями, позволяет заявить о перспективности обследования языкового ареала.

Определение топонимических изоглосс самодийского субстрата территориально подтверждает фактические границы языковых ареалов. Довольно частотным оказалось распространение термина калщ~кальще в Ононском райне, представляющем собой лесостепную зону с множеством озер и озерков, которые в зависимости от микроклимата имеют обыкновение пересыхать, чтобы в дождливые годы вновь наполниться водой. Топонимы разных классов (гидронимы, лим-нонимы, ойконимы) типа Халзан-Нор и пр., претерпев явление деэтимологизации, приобрели вторичный смысл, семантически объясняемые из средств бурятского языка как «озера с плешинами», т. к. слово халзан в бурятском означает 'лысый, плешивый' [2].

Полагаем, что интерпретация подобного рода названий, как Халзан-Нор из средств бурятского языка как 'лысое, плешивое озеро'представляет собой пример этимологизации по принципу вторичной номинации субстратного топонима, что «позволило» вывести на первый план ассоциативный фон семантического потенциала деэтимологизированного онима. «Плешивое» место, в данном случае озеро, воспринимается как место, покрытое редкими кустиками травы, т. е. с кочками или покрытое солончаками, которые действительно напоминают плешь.

То же явление интерференции, одним из механизмов которого является появление подобного рода народных этимологий, наблю-

дается и в гидронимической терминологии региона. Селькупское н'ар/н'арръ' 'озеро' имеет лексико-семантический аналог в бурятском и монгольском щур 'озеро'. Топонимы разных классов, как-то: Норинск, Нарья, Нарин, Нурино и пр. - представляют собой явный самодийский субстрат. Однако некоторые из них обнаруживают в своем лексическом облике моменты семантического переосмысления, иллюстрирующие языковую омонимию. Так, например, топонимы Нарин-Узкая, Нарин, Наринзор «совпадают» семантически с бурятским атрибутивом нарин 'узкий'. Поэтому и появляются кальки типа Нарин-Узкая, хотя подобного рода название никак не соотносится с таким объектом, как, например, озеро. Данное название представляет собой пример так называемой метонимической кальки.

Горько-соленые озерки, которыми изобилует Восточное Забайкалье, в хоринском диалекте бурятского языка называются тоором 'озерко; островок земли, покрытый солончаками'. Однако в монгольском языке не существует термина, подобного термину тоором, что позволяет предположить о субстратном происхождении термина. По-видимому, исходной семемой бурятского термина тоором может быть 'озеро', которое в селькупском языке передается посредством термина то-/ тор-. Не исключено, что селькупский термин то/тор 'озеро' «перешел» в бурятский язык и стал употребительным для обозначения понятия горько-соленого озерка.

Полагаем, что лексико-семантическое совпадение бурятского тоором и селькупского то-/тор- обусловлено, вероятно, явлением языковой трансференции, обусловившей процесс перехода местного географического термина из одного языка в другой. Вероятно, что термин то-/тор- 'озеро' селькупского языка и стал топонимической основой названий Барун-Торей и Зун-Торей (букв. 'Западный Торей' и 'Восточный Торей'), обозначающих озерную систему уникального биосферного заповедника «Даурский» на территории Ононского района.

Представленные (пока единичные) примеры трансференции и интерференции на микротопонимическом материале отдельного региона обнаруживают перспективность определения изосем (сходное семантическое развитие), изолекс и изофонов. Подобного рода изыскания в области ареальной лингвистики в качестве одного из возможных подходов сравнительно-исторического языкоз-

нания способны выявить как связанные1, так и конвергентные2 изоглоссы.

Приведенные примеры возможного проникновения элементов географической терминологии (тельмографической и гидро-нимической) селькупского происхождения в структуру другого, в данном случае бурятского языка, служат иллюстрацией многочисленных случаев интерференции в топонимии Забайкалья. «Восстановить» первичный смысловой и лексический облик субстратного топонима возможно и более вероятно при осмыслении явлений трансференции и интерференции, возникающих в любой конвергентной зоне [5, с. 94-95]. Географическая терминология, являясь в большинстве случаев топонимической основой географического названия, переходит в некоторых случаях и в терминологический корпус контактного языка, даже неродственного. Данное явление также определяет появление каких-либо «новых» номинативных признаков. Эти очевидные, просто объясняемые номинативные признаки на поверку оказываются одним из механизмов «приспособления» иноязычных топонимов к гетерогенной региональной топонимической системе.

Помимо синхронической корреляции, обнаружившейся в региональной топонимии субстратного происхождения, мы попытались обозначить и примеры диахронической корреляции. Диахроническая корреляция отражает факт билингвизма автохтонного населения определенного региона в отдаленный исторический период. Диахроническая корреляция позволяет выявить различные лексические варианты имен собственных, в нашем случае, в региональной топонимии.

Наше внимание привлекло достаточно высокочастотное использование селькупского термина н'ар (н'арръ') 'озеро' в топонимической системе Забайкалья, которое по фонетико-семантическому «облику» совпадает с бурятским нуур 'озеро', монгольским нуур 'озеро'. Топонимы разных классов, как-то: Норинск, Нуринск, Нарья, Нарин, Нурино, Наринзор, Нарин-Узур, Саган-Нур, Хара-Нор -при детальном рассмотрении обнаруживают разное языковое происхождение. Все лексические вариации имеют, по-видимому, в своей основе как селькупский термин, так и бурятский, которых явное меньшинство. Так,

1 Изоглоссы, обнаруживающие единую генетическую общность.

2 Изоглоссы, возникающие как результат длительных территориальных контактов языков, образующих ареальную общность.

названия Нарья, Нарин, Нурино, Норты можно отнести к субстратным, тогда как топоним Нуртуй, Цаган-Нур, Хара-Нор и прочие могут быть отнесены к бурятским, двукомпонентная морфологическая структура которых позволяет доказательно предполагать об их «монголоязычности». В основе всех этих топонимов находится семема 'озеро'. Наличие в региональной топонимии подобных вариаций имен собственных географических позволяет говорить о былом двуязычии в пределах ареального языкового союза.

Со временем самодийский язык «уступил место» монгольским языкам, что, по-видимому, было обусловлено как территориальными, так и политико-экономическими причинами исторического прошлого средневековой Даурии.

Интеграционные процессы, затронувшие и обусловившие соединение не только близкородственных родов и племен (соответственно их диалектов, наречий, говоров), но и иногда неродственных, и повлияли на формирование новых этноязыковых сообществ. Возможно, что ареальная близость протобу-рятских (возможно, прототунгусских) племен и родов к монгольскому миру, и обусловила монголоязычность бурят. С одной стороны, представленные лексико-семантические параллели этих двух языков обнаруживают неоднозначность этноязыкового происхождения бурят, как относительно недавно сформировавшейся народности. С другой стороны, вероятность типологического сопоставления разных слоев лексики бурятского и селькупского языков позволяет постулировать объективность рассуждений на предмет как сравнительно-сопоставительного, так и типологического анализа этих неродственных друг другу языков.

Обозначенные задачи и перспективы исследования субстратной топонимии в аспекте

ареальной лингвистики (с учетом специфики ономастического материала) способствуют реконструкции более объективной и доказательной этноисторической информации. Добавим, что в бурятском обнаружились лексико-семантические параллели терминов родства с таковыми селькупского языка [4, с. 22-25]. В этом случае уместно заявить о том, что лексические параллели ожидаемы и возможны и в других морфологических структурах этих двух неродственных друг другу языков. Возникает необходимость более глубокого и тщательного изучения языков автохтонного населения региона, межкультур-ных и межъязыковых контактов, особенно в аспекте диахронном.

Список сокращений Алек-Завод. - Александрово-Заводский район Балей. - Балейский район Бол. - Большой Верх. - Верхний

Газ.-Завод. - Газимуро-Заводский район ГИС - географические имена собственные д. - деревня

Калган. - Калганский район Кырин. - Кыринский район л.пр.р. - левый приток реки Мал. - Малый

Нер.-Завод. - Нерчинско-Заводский район Нерчин. - Нерчинский район

о. - остров

оз. - озеро

Оловян. - Оловяннинский район Онон. - Ононский район п. - падь

ПМ - полевые материалы пр.пр.р. - правый приток реки Приарг. - Приаргунский район р. - река р-он - район

сельк. кет.д.- кетский диалект селькупского языка ур. - урочище

Шелопуг. - Шелопугинский район

Список литературы

1. Аникин А. Е., Хелимский Е. А. Самодийско-тунгусо-маньчжурские лексические связи. М.: Языки славянской культуры, 2007. 256 с.

2. Буряад-ород словарь. Бурятско-русский словарь / сост. К. М. Черемисов. М.: Советская энциклопедия, 1973. 803 с.

3. Жамсаранова Р. Г. Микротопонимия селькупского происхождения в топонимии Восточного Забайкалья // Ономастическое пространство и национальная культура: мат-лы междунар. науч.-практ. конф. 14-16 сент. 2006 г. Улан-Удэ, 2006. С. 134-138.

4. Жамсаранова Р. Г. Типологический анализ бурятско-селькупской терминологии родства // Вестник Томского гос. ун-та. Томск: ТГУ, 2009. № 324. С. 22-25.

5. Жамсаранова Р. Г. Явления трансференции и интерференции в топонимической системе Восточного Забайкалья // Этнолингвистика. Ономастика. Этимология: мат-лы междунар. науч. конф. Екатеринбург: УрГУ, 2009. С. 94-95.

6. Матвеев А. К. Ономатология. М.: Наука, 2006. 292 с.

7. Рассадин В. И. Фонетика и лексика тофаларского языка. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1971. 251 с.

8. Селькупско-русский диалектный словарь / под ред. В. В. Быконя. Томск: Изд-во ТГПУ, 2005. 348 с.

9. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков: в 2 т. / отв. ред. В. И. Цинциус. Л.: Наука, 1975. 1143 с.

10. Элиасов Л. Е. Словарь русских говоров Забайкалья. М.: Наука, 1980. 472 с.