CC BY
28УДК 81 '32
Пинягин Юрий Николаевич
Кандидат филологических наук, доцент кафедры лингвистики и перевода,
Пермский государственный национальный исследовательский университет
614990, г. Пермь, ул. Букирева, д. 15
Тел.: +7(342)2396283
E-mail: yu. pinyagin2011@yandex.ru
ЯЗЫКОВАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ТИПОЛОГИЧЕСКИХ СВОЙСТВ ТУРИСТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА В ПЕРЕВОДЕ
В статье анализируются проблемы, возникающие при трансляции типологических свойств туристического дискурса. Он интегрирует в себе элементы других типов дискурса, таких как географический, рекламный, спортивный, природоохранный, гастрономический и научно-популярный. С момента своего возникновения, туристический дискурс менялся под влиянием исторических и социоэкономических условий. Сегодня туристическая коммуникация носит коммерческий характер, предполагающий взаимодействие автора и читателя, как потенциального клиента туристического бизнеса. Этот тип дискурса характеризуется диалогичностью вследствие того, что тексты составляются компетентными профессионалами, а его читателями могут быть представители очень широкой и социально неоднородной аудитории. По этой причине в текст закладывается лингвокультурная, когнитивная и эмоциональная информация для того, чтобы вызвать интерес у неподготовленного читателя, которая в обязательном порядке должна быть транслирована переводчиком. Это предполагает наличие у него рефлексии, знания культуры и истории страны, а также воспроизведения концептов и аллюзий, заложенных в тексте оригинала. Когнитивно-деятельностный подход к переводу и «распредмечивающее» понимание смысла оригинала позволяют точнее интерпретировать концептуальную программу исходного текста и передавать интенциональный смысл оригинала во всей его полноте. При этом переводчик должен учитывать, что эмоциональная информация туристического текста может содержать целый ряд манипулятивных приемов, например, прилагательные в превосходной степени, которые призваны гиперболизировать описываемые достопримечательности. Эмоционально-оценочные характеристики могут нести и элементы текста, нацеленные на передачу когнитивной информации. Их сочетание приводит к выводу о том, что исследуемый текст написан в научно-популярном стиле, целью которого является донести в доступной форме специальные знания, чтобы вызвать интерес у неподготовленного читателя. По этой причине когнитивная информация в чистом виде — терминология, встречается в тексте гораздо реже, чем в лексемах, отражающих их семантику, но несущих познавательную информацию, осложненную образами восприятия потенциального читателя данного текста.
Ключевые слова: туристический дискурс, типологические свойства, интерпретация, рефлексия, когнитивно-деятельностный подход, интенциональный смысл.
Введение
Туристический дискурс сегодня трактуется весьма неоднозначно, но в целом он понимается как «совокупность текстов, представляющих собой продукт речевой деятельности в сфере туризма» [Базарова, 2014, с. 161]. Проблема определения данного типа дискурса нередко связана с вопросом его генезиса, поэтому в научной литературе доминирует точка зрения о том, что туристический дискурс является институциональным подвидом рекламного. Другие исследователи отмечают взаимодействие туристического дискурса с рекламным, бытовым, научно-популярным, дидактическим и другими типами дискурса [Погодаева, 2006; Слезко, 2013]. Заслуживающим внимания представляется мнение В. В. Дацюк и Л. П. Тарнаевой, которые считают, что «входя в пространство институционального дискурса, туристический дискурс может быть отнесён к разновидностям делового» [Дацюк, 2013, с. 230]. Исследователи акцентируют внимание на полифоничности и гибридности туристического дискурса, который при любой структуре выполняемых функций, находится в близком родстве с рекламным. Н. В. Филатова полагает, что выделение туристического дискурса оказывается возможным на основании четырех факторов: характерная тематика, образ адресата, особая коммуникативная цель и маркированность специфичным набором языковых средств [Филатова, 2012, с. 41-42].
Основная часть
Целью данной статьи является анализ деятельности переводчицы А. Бурыловой и автора статьи в процессе передачи типологических свойств туристического дискурса в книге Э. Джоунз "The Little Gift Book of Canada". Написанная профессионалом туристического дискурса и ориентированная на неосведомленного путешественника, эта книга в качестве основной темы имеет некий «интегративный объект — «дестинацию», которая является основным концептом туристического дискурса» [Аликина, 2010, с. 44-45]. Дестинация — это любой туристический объект: страна, город, достопримечательность, туристический маршрут и т. п. Описание такого рода объектов может охватывать сразу несколько видов туризма: пляжный, природный, исторический, экстремальный, культурный, гастрономический и другие. Очевидно, что такая многоплановость темы диктует полифоническую структуру текста, в которую «вплетены» блоки информации, не связанные напрямую со сферой туризма. Следует заметить, что при переходе от одного информационного пласта к другому «воспринимающее сознание «переключается» в иное ментальное пространство и начинает «работать» с другими кодами, смыслами, системами знания при оценке и интерпретации данного в тексте содержания» [Чернявская, 2009, с. 228]. Данный тезис лежит в основе интердискурсивности, в соответствии с которой туристический дискурс может включать другие типы дискурсов — географический, искусствоведческий, природоохранный и другие, так или иначе «соотнесённые содержательно и функционально в единое целое» [Данилевская, 2009, с. 20].
Постепенно разворачивающееся в содержании текста — описание дестинации — говорит о главной функции туристического дискурса — информационной. Ей соответствует информация когнитивного типа, содержание которой нацелено на информационное воздействие на туриста, понуждение его к принятию решения относительно поездки и включает в себя сведения о географическом положении объекта, его познавательном и
развлекательном потенциале, инфраструктуре, климате местности, погоде и т. д. В результате во многих текстах туристического дискурса выстраивается хронотоп путешествия: «представление реальной картины пространства и времени с целью ориентирования туриста на местности и координации его действий с учётом временных рамок» [Михайлова, 2014, с. 619].
Информация такого рода даёт читателю представление о предстоящем опыте и отличается определённым уровнем объективности, точности, полноты и востребованности, что позволяет говорить о близости языка туристического дискурса к научно-справочному и научно-популярному стилям речи [Базарова, 2014]. В тексте эти свойства передачи информации реализуются в использовании безличных и неопределенно-личных, атемпоральных конструкций, числительных и абстрактной лексики, большую часть которой составляют термины, а также культурные реалии.
Несмотря на большой объём познавательной информации в туристическом тексте, в нём присутствует и эмоциональная информация. Благодаря ей передаётся функциональная суть туристического дискурса, заставляющая сопоставлять его с рекламным, — аттрактивность. Несложно заметить, что отражающая хронотоп информация, представлена исключительно в позитивных эмоциональных тонах для того, чтобы вызвать у читателя туристического текста интерес к туристическому продукту и тем самым стимулировать его приобретение. Именно язык, транслирующий эмоции, способствует превращению некой локации в туристический объект. Самый яркий пример этого — использование в тексте слов с положительной окраской, например: эксклюзивный, старинный, оазис, жемчужина. Т.Б. Новиковой, в частности, выделен ряд актуализируемых подобными словами концептов: покой, комфорт, релакс, умиротворение и отдых, удовольствие и наслаждение, рай, активность, адреналин, драйв. Но особое место в туристическом дискурсе, по мнению исследователя, занимает концепт уникальность. Все эти базовые, дискурсообразующие концепты не только прямо объективируются в тексте, но и реализуются через ассоциативные образы и чувства предметных концептов, таких как: море, солнце, пляж, горные лыжи, подводное плавание и т. д. Они выборочно воздействуют на аудиторию в зависимости от предпочтений каждого конкретного туриста [Новикова, 2016].
Эмоциональная информация туристического текста может включать целый ряд манипулятивных приёмов. Так, зачастую используются гиперболические выражения с прилагательными в превосходной степени и словами, обозначающими выделенное множество [Михайлова, 2014], например: Чтобы прикоснуться к уникальнейшей жизни острова Бали, сюда ежегодно приезжают туристы со всей планеты. Каждый находит для себя оптимальный вариант отдыха.
В современных теориях перевода постулируется взаимодействие двух культур при переводе, вызванное совместной «работой сознаний» автора исходного текста и автора перевода [Алексеева, 2013; Кушнина, 2014; Фесенко, 2002]. Это подводит нас к рассмотрению понятия переводческого дискурса, возникшего в рамках современной деятельностной онтологии в переводоведении.
Одна из концепций переводческого дискурса представлена в работах Л. В. Кушниной. Рассматриваемое понятие определяется ею как «сложная текстовая деятельность, протекающая в форме межъязыкового общения, нацеленного на порождение и восприятие
смыслов текста» [Кушнина, 2014а, с. 34]. Эти процессы осуществляются в так называемом «переводческом пространстве», под которым подразумевается динамическое поле образования и «наращивания» всевозможных смыслов, визуальных и чувственных образов переводимого текста. Эти смыслы и образы распределяются по ядерной и периферийной зонам переводческого пространства, что предопределяет образование субъективно-личностных интерпретаций текста, его неповторимого образа — гештальта в сознании каждого отдельного читателя. Данное понятие соответствует термину интегрального ментального пространства, который вводится Т. А. Фесенко для обозначения «зон пересечения» знаний, образов и представлений о мире в сознании автора исходного текста (далее — ИТ) и сознании переводчика [Фесенко, 2002]. Только на такого рода участках пересечения и может возникнуть понимание исходного текста, которое «подвергается передаче» средствами языка перевода. Из вышеизложенного следует, что для создания текста-инварианта оригинала переводчику необходимо провести осознанные действия по осмыслению исходного текста за счёт выстраивания переводческого пространства. В виду функционально-семантической природы последнего [Кушнина, 2014б, с. 15] мы считаем обоснованным говорить о направленности рефлексии переводчика на два аспекта смыслообразования текста. Первый аспект заключается в его целостности, инкорпорированности каждой его дискретной единицы во все остальные. Восстановить эту целостность для последующего сохранения в переводе переводчику позволит схематизация иерархически выстроенного смысла оригинала [Щедровицкий, 2005, с. 466]. Только в этом случае переводчику удастся выбрать оптимально подходящие номинации, обладающие достаточно полной и точной семантикой.
Второй аспект рефлексивной деятельности переводчика, по мнению Н. Л. Галеевой, приводит к тому, что «некоторые элементы содержания в сильных текстах могут терять свою сущность — создания только связок, приводящих к формированию значения, но приобретать значимость смыслообразующей формы» [Галеева, 1997, с. 52]. Переводится, как следствие, «не слово словом, а средство средством» [Там же, с. 62], что требует выхода с уровня номинаций на уровень концептов для распредмечивания (термин Г. И. Богина) смыслов оригинала. Такой уровень понимания невозможен без проведения глубокого экстралингвистического анализа текста оригинала, так как данный этап предпереводческой деятельности даёт возможность восстановить стоящую за ним ситуацию [Шустова, Розенкова, 2017].
Если первый из рассмотренных принципов работы с ИТ касается перевода вообще, то второй аспект рефлексивной деятельности связан с типологией перевода как межъязыкового взаимодействия в конкретной ситуации. Отмечается, что «действительность ситуации, которую мы восстанавливаем по тексту, является продуктом практической деятельности и мышления» [Щедровицкий, 2005, с. 466]. Изучая под этим углом особенности разных типов текстов, Н. В. Шутемова, в частности, определяет понятие типологической доминанты — «главного свойства оригинала, которое подлежит репрезентации при переводе» [Шутемова, 2015, с. 48].
Проведённый нами предпереводческий анализ позволил сделать ряд выводов о типах информации, их структуре, содержании и оформлении в оригинале, на основе чего в процессе перевода выстраивается его интерпретация. Исходя из выявленных типологических
черт туристического дискурса, а также особенностей выбранного для исследования текста, можно сформулировать ряд закономерно возникающих переводческих проблем. Их анализ приводит к выделению четырёх основных направлений: перевод фрагментов, содержащих лингвокультурную информацию, специальные знания, вкрапления эмоциональной и эстетической информации.
В туристическом дискурсе раскрывается специфика национально-культурного пространства, поэтому тексты имеют ярко выраженную лингвострановедческую направленность. Наиболее важным для понимания сути текста оказалось осознание того, что, например, территорию Канады на протяжении её истории населяли самые разные народы: индейцы, викинги, баски, испанцы, португальцы, англичане, французы и американцы. По этой причине в стране наблюдается нынешняя многоликость населения и многообразие культур. Территория Канады является унифицирующим пространством, в котором представители разных народов, с одной стороны, объединяются в одну нацию, а с другой, испытывают стремление сохранять свою этнокультуру и поддерживать её уникальность. Приведённый далее фрагмент исходного текста отражает концепт национальной идентичности, который был передан нами в более доступном для читателя иной — русской — культуры виде с помощью приёма смыслового развития, сравните:
A mixture of nationalities and races that bring many cultural influences to the Canadian identity, its population has often been termed a "mosaic ".
Смешение в нём разных национальностей и рас, которое сильно сказывается на общности канадской культуры и населения, часто сравнивают с «мозаикой».
Семантика номинации Canadian identity выражает уникальный образ канадской нации. В переводе данный смысл получил такое языковое выражение, при котором более чётко просматривается сочетание единства и неоднородности населения Канады: слово общность в данном контексте выступает антонимом слову смешение. На реализацию этого же смысла направлено сравнение канадского народа с мозаикой, которое сохранено в тексте перевода на основании его концептуальной равноценности в обоих языках.
Многообразие культуры канадской нации проявляется в использовании в исходном тексте аллюзий, отсылающих читателя к разным историческим событиям, народам и их реалиям. Нами были выявлены и отражены в переводе глубинные смыслы аллюзий к колониальному прошлому Канады:
Victoria has retained much of its turn-of-the-century architecture and has a decidedly "English " feeling, enhanced by double-decker tourist buses.
Виктория, столица провинции Британская Колумбия, сохранила большую часть колониальной архитектуры рубежа XIX—XX вв. и пропитана истинно «английским» духом, который усиливается благодаря красным двухэтажным автобусам.
Характеристику архитектуры рубежа веков в переводе дополнило уточнение исторического периода XIX-XX вв. и включение ключевого признака колониальный, так как Канада была доминионом Великобритании, а реалия double-decker tourist bus также отсылает к национально-культурному пространству Великобритании. Таким образом, текст перевода позволяет читателю абстрагироваться от дестинации Канады и представить образ английского города.
Важно отметить, что аллюзии к Великобритании тесно связаны с концептом Royal, в связи с чем, в тексте оригинала часто используется это прилагательное:
The city was once the headquarters of the original Royal Canadian Mounted Police, and the training depot is still located here, as well as a museum.
Когда-то в городе находилась штаб-квартира Королевской канадской конной полиции. Её образовательный центр, как и Центр наследия, до сих пор остаются в пределах Реджайны.
Колониальная зависимость Канады, однако, связывает эту страну не только с Великобританией. Так, описание провинции Квебек содержит большое количество аллюзий к французской культуре.
Montreal's island setting is dominated by Mount Royal, a park that provides a year-round refuge from the bustle of the surrounding city.
Над островом, где расположен Монреаль, возвышается стоящий на склонах горы парк Мон-Руаяль, который даёт возможность в течение года избежать суеты этого города.
Одним из наиболее важных принципов переводческой стратегии при работе с текстом туристического дискурса является сохранение национального колорита реалии при её транскрибировании — Mount Royal (Мон-Руаяль). Национальная специфика лингвокультурной информации передаётся также в иноязычных вкраплениях, которые допускаются в туристическом дискурсе, как средство трансляции таких смыслов, как экзотичность и престиж, при условии наличия их перевода в скобках или сноске, сравните:
La belle province richly deserves its name.
Провинция Квебек по праву заслужила свое прозвище "La belle province" (с франц.: прекрасная провинция).
Важным аспектом трансляции туристического дискурса является передача аллюзивности имен собственных. Эта особенность лежит в основе топонимики Канады, так как культурное многообразие и народы, населявшие её, оставили на этой территории отпечаток многоязычия, что обязательно должно отражаться в комментарии к переводу географических названий. По этимологическому признаку топонимы Канады можно разделить на три основные группы в зависимости от их происхождения: английские, французские и индейские.
Наиболее многочисленная группа топонимов-аллюзий относится к Великобритании. Их происхождение уходит корнями в историю, когда Канада обладала статусом доминиона Британской империи.
Виктория — столица провинции Британская Колумбия, названная в честь английской королевы.
Реджайна — столица провинции Саскачеван, название которой происходит от латинского regina — королева.
Провинция Альберта была названа в честь принцессы Луизы Каролины Альберты (18481939), четвёртой дочери королевы Виктории и её отца, принца Альберта.
Эдмонтон — столица провинции Альберта, основанная в 1795 г. как торговый пост Компании Гудзонова залива и названная в честь английского городка Эдмонтон (Великобритания, Большой Лондон), где родился один из служащих поста.
Важным моментом этого туристического дискурса является раскрытие понятия «каботажное плавание»:
Portuguese and Basque fishermen were already taking cod from the Grand Banks off Newfoundland by the time John Cabot anchored here in 1497.
К тому времени, как в 1497 году Джон Кэбот обнаружил Большую Ньюфаундлендскую банку, рыбаки Португалии и так называемых баскских земель уже ловили на этой отмели треску.
Смысл данного фрагмента оригинала раскрывает идею возникновения каботажного плавания в XV в. Название термина каботаж происходит от испанского слова cabo, то есть мыс. Под каботажным плаванием понималось плавание «от мыса к мысу», то есть прибрежное плавание. Джон Кэбот, он же Джованни Кабото, совершил каботаж вдоль побережья Новой Британии, островов Кейп-Бретон и Ньюфаундленд, став основоположником каботажного плавания, осуществляемого для перевозки грузов и пассажиров между портами одного моря. Для лучшего понимания исходного смысла оригинала читателями эта информация должна быть вынесена в переводческий комментарий.
Лингвокультурная информация занимает важное место в туристическом дискурсе и представляет наибольшую сложность для перевода, но «вклинивания» когнитивной информации тоже могут вызывать затруднения. Их перевод в основном заключается в знакомстве с терминологией, которая, вопреки своей однозначности и независимости от контекста, требует особого внимания в процессе интерпретации.
Специального географического знания потребовал перевод названия главы, посвящённой некоторым административно-территориальным единицам Канады, например, Newfoundland & the Northern Territories /Ньюфаундленд и Лабрадор. Территории Северной Канады.
В названии главы встретились два топонима: Newfoundland и the Northern Territories. Первым является остров в составе провинции Ньюфаундленд и Лабрадор. Второй представляет собой собирательное название для трёх административных субъектов Канады, называемых территориями: Нунавут, Северо-Западные территории и Юкон. С целью придания логичности и семантического единообразия заголовку название острова подлежит в переводе замене названием провинции. При этом важно учесть различие средств оформления языковой плотности в двух лингвокультурах: распространённый в англоязычных текстах символ «&» в переводе на русский язык заменяется союзом и.
Перевод термина в следующем предложении осложняется пересечением тематически связанных, на первый взгляд, слов ферма, ранчо и провинция:
Alberta was known primarily as a farming and ranching province until the 1950s.
До 1950-ых гг. провинция Канады Альберта была известна в первую очередь своими фермами и ранчо.
Применительно к Канаде province означает не удалённую от центральных районов местность со слаборазвитой культурой, а административно-территориальная единицу в составе страны, что должно быть учтено переводчиком во избежание апелляций к ложным концептам в сознании читателей. В предложенном нами переводе присутствует добавление слова Канада, которое снимает возможность неверных интерпретаций.
Трансляция специального знания может осложняться несовпадением способов фиксации расстояний и высоты в культурах, использующих разные метрические системы. В русской традиции для обозначения расстояний используются километры и метры, тогда как в Канаде расстояние измеряется в милях, а высота в футах. Автор оригинала даёт оба варианта измерения расстояний и высот, что является избыточным для текста перевода, поэтому эти данные оригинала опускаются нами в переводе, сравните:
The western terminus is Thunder Bay, one of Canada's largest ports — some 4,000 kilometres (2400 miles) from the ocean!
От Атлантического океана до конечной точки Морского пути на западе — города Тандер-Бей, одного из крупнейших портов в Канаде, — порядка 4000 километров!
Yukon's Kluane National Park boasts some of Canada's most scenic mountainscapes, including Mount Logan — at 5950 metres (19,520feet) the tallest peak in Canada.
На территории национального парка Клуэйн в Юконе разворачиваются красивейшие горные пейзажи Канады. Один из них — гора Логан, высочайшая вершина страны — 5950 метров над уровнем моря.
Функциональная доминанта туристического текста была определена нами в единстве его познавательности и аттрактивности, в связи с чем, при переводе невозможно игнорировать трансляцию такой типологической черты туристического дискурса, как эмоциональность. В лексике следующего фрагмента проявляется совмещение информации эмоционального и эстетического типов:
The sun-drenched beaches and wild Pacific beauty of the coast vie for attention with cool mountain vistas and wilderness trails.
Утопающие в солнечных лучах пляжи и потрясающая красота Тихоокеанского побережья конкурируют с прохладой и нехожеными тропами горных склонов.
Эпитеты sun-drenched, wild, cool и wilderness не только активируют в сознании читателя чувственные образы, но и передают положительную эмоциональную оценку. Интересно проанализировать то, как в переводе реализовалась семантика прилагательного wild. В данном контексте по отношению к Тихоокеанскому побережью в его концептуальном ядре доминирует признак природный, а не дикий, некультивированный. Поскольку заданный смысловой компонент реализуется в названии дестинации, в переводе допустимо сделать упор на эмотивном значении номинации, а именно: потрясающая красота Тихоокеанского побережья.
Эмоции, передаваемые автором туристического текста, не только выражают его отношение к описываемому объекту, но и программируют эмоциональное поведение туриста во время путешествия:
The romance of the Cariboo, a region of remote cattle ranches and the excitement of the rodeo, competes with the historic interest of the gold rush era in the Interior.
Романтика плато Карибу — района скотоводческих ранчо и страсти к родео, соперничает с историческим соблазном внутренних районов провинции, известных со времен «золотой лихорадки».
В этом примере существительные, обозначающие эмоции, раскрывают ассоциативно-чувственные признаки предметных концептов туристических дестинаций: романтика и страсть характеризуют родео; соблазн, лихорадка — ассоциируются с месторождениями золота, привлекавшими золотоискателей со всего мира. Отметим, что трансляция эмоционально-смыслового потенциала словосочетания historic interest — историческая привлекательность, не была бы реализована в переводе без применения приёма смыслового развития.
Интересным представляется «вклинивание» элементов гастрономического дискурса, когда упоминается всемирно известный символы Канады — сахарный клён и получаемый из него сироп:
In some areas, the sap of the maple tree is still tapped each spring. It is made into a confection that is sold throughout the world — real Canadian maple syrup.
В некоторых районах южного Квебека каждую весну до сих пор производится сбор кленового сока. Из него изготавливается сладость, которая пользуется спросом во всем мире — настоящий канадский кленовый сироп.
Эта сладость добавляется во всевозможные блюда, особенно в выпечку, и имеет широкую известность за рубежом. В переводе значимость данной культурной реалии подчеркнута с помощью привнесения эмотивности в смысл причастия sold — кленовый сироп не просто присутствует на внешнем рынке, а пользуется спросом у покупателей.
Привлечение внимания туристов обеспечивается не только за счёт эмоциональной информации. Описания дестинаций обычно украшаются целым набором средств выразительности, характерных для информации эстетического типа. Предпереводческий анализ оригинала привёл к выводу, что в систему средств выражения этого типа информации вплетаются элементы географического дискурса, о чём свидетельствует витиеватость пейзажных описаний, наполненных метафорами:
Off the west coast of Vancouver Island, huge Pacific swells race to shore, spending themselves in long hissing waves along miles of fine sand beaches and breaking dramatically against rocky headlands.
Неподалеку от западного берега острова Ванкувер тихоокеанские волны идут вдоль длинного побережья, бесшумно перебирая мелкий песок на пляжах и разбиваясь о скалистые мысы.
Метафоризация туристического дискурса исследовалась Е.Ю. Аликиной, С. Л. Мишлановой, которые выделяют главную функцию метафоры данного дискурса — положительное информирование, а также предлагают ряд стратегий по созданию метафоры в описании дестинаций: опора на прошлый опыт, создание образности и экспрессивности, снижение информационной плотности с параллельным усложнением синтаксической структуры [Аликина, Мишланова, 2010]. Приведённый пример демонстрирует то, как осмысленный нами образ дестинации был транслирован через обращение к существующим в сознании читателя прототипичным концептам океан, побережье, пляж, скалы. Их взаимодействие в реальной действительности задаёт основу для уникального языкового выражения средствами языка перевода, в котором прослеживается целый комплекс лексических и грамматических трансформаций исходного материала. Например, опущение прилагательного шипящий
(hissing) было компенсировано семантикой деепричастного оборота бесшумно перебирая мелкий песок на пляжах, за счёт фактической и общеизвестной связи таких объектов реального мира, как волна и песчаный пляж.
Заключение
Анализ способов репрезентации типологических свойств туристического дискурса показал, что этот тип дискурса обладает полифоничностью и содержит вербальные отсылки к реалиям, аллюзиям и ценностям культуры текста-оригинала, при этом отражает события исторического контекста, менталитет членов данного лингвокультурного сообщества. Кроме того, в процессе перевода возникает определённая «культурная дистанцированность»,
которая может быть нивелирована с помощью различного рода пояснений, экскурсов и метафор, используемых автором перевода. Также в тексте оригинала могут содержаться мировоззренческие установки, которые вызывают у реципиента ассоциации, не запланированные автором перевода. И, наоборот, у читателя перевода может не появиться понимания коннотаций, заложенных какой-либо авторской интенцией. В этом случае переводчик должен обладать необходимой этнокультурной и лингвокультурной компетентностью, чтобы выступать в качестве эксперта в области обеих культур. Эта задача осложняется ещё и тем, что туристический дискурс, анализируемый нами в данной статье, органично включает в себя элементы других дискурсов, обладающих своей спецификой, что доказывает интердискурсивность этого типа дискурса.
Список литературы
1. Алексеева Л. М. Специфика научного перевода (антропоцентрический аспект). Пермь: Изд-во «Пермский университет», 2013. 189 с.
2. Аликина Е. Ю., Мишланова С. Л. Аттрактивная функция метафоры в туристском дискурсе // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. Пермь, 2010. Вып. 6. С. 44-50.
3. Базарова Л. В., Сакаева Л. Р. Понятия «туризм» и «туристический дискурс» в современной научной парадигме // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2014. Вып. 6 (36): в 2-х ч. Ч. I. С. 159-161.
4. Богин Г. И. Обретение способности понимать: Введение в герменевтику. Москва: Психология и Бизнес ОнЛайн, 2001. 731 с.
5. Галеева Н. Л. Основы деятельностной теории перевода. Тверь: Изд-во «Тверской университет», 1997. 80 с.
6. Данилевская Н. В. Научный текст в аспекте интердискурсивного подхода // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2009. Вып. 3. С. 18-21.
7. Дацюк В. В., Тарнаева Л. П. Туристический дискурс: лингвопрагматические характеристики // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 9. 2013. Вып. 3. С. 229-235.
8. Кушнина Л. В. и другие. Введение в синергетику перевода. Пермь: Изд-во «Пермский политехнический университет», 2014. 278 с.
9. Кушнина Л. В. Теория перевода как междисциплинарная антропология // Вестник Пермского технического университета. Проблемы языкознания и педагогики. 2014 а. Вып. 10. С. 45-53.
10. Кушнина Л. В. Переводческое пространство как стратегия межъязыкового и межкультурного взаимодействия // Лингвокультурный компонент в переводческом пространстве / Отв. ред. Э. М. Рянская. Нижневартовск: Изд-во «Нижневартовский университет», 2014 б. С. 4-38.
11. Михайлова Л. М. Основы туристического дискурса в современном английском языке // Гуманитарные и социальные науки. 2014. Вып. № 2. С. 618-620.
12. Новикова Т. Б. Концептосфера туристического дискурса // Иностранные языки: лингвистические и методические аспекты. Межвуз. сборник научных трудов. Тверь: Изд-во «Тверской университет», 2016. Вып. 35. С. 155-159.
13. Погодаева С. А. Об информативности туристического дискурса // Вестник Иркутского государственного технического университета. 2006. Вып. 2 (26). С. 47-54.
14. Слезко Ю. В. Феноменологическое пространство туристического дискурса // Вестник Бурятского университета. 2013. Вып. 15. С. 155-162.
15. Фесенко Т. А. Специфика национального культурного пространства в зеркале перевода. Тамбов: Изд-во «Тамбовский университет», 2002. 228 с.
16. Филатова Н. В. Туристический дискурс в ряду смежных дискурсов: гибридизация или полифония? // Вестник Московского областного государственного университета. Лингвистика. 2012. Вып. 3. С. 41-46.
17. Чернявская В. Е. Лингвистика текста: Поликодовость, интертекстуальность, интердискурсивность. Москва: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 248с.
18. Шустова С. В., Розенкова Х. Е. Лингвокультурный код: определение, проблема классификации, роль в межкультурной коммуникации // Евразийский гуманитарный журнал. 2017. № 2. С. 101-104.
19. Шутёмова Н. В. Понятие доминанты в типологии перевода // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2015. Вып. 3 (31). С. 46-51.
20. Щедровицкий Г. П. Мышление. Понимание. Рефлексия. Москва: Наследие ММК, 2005. 800 с.
21. Jones J. E. The Little Gift Book of Canada. Vancouver: Whitecap Books, 2010. 106 p.
Pinyagin Yu. N.
Ph. D. (Philology), Professor, Linguistics and Translation Department, Perm State University
LINGUISTIC REPRESENTATION OF TYPOLOGICAL FEATURES OF TOURIST DISCOURSE IN TRANSLATION
The article is devoted to the analysis of the problems which emerge in the process of translating the tourist discourse texts. They include the elements of other types of discourses such as geographical, advertising, sport, gastronomic and others. The tourist discourse has experienced many alterations due to historical and social factors. It has acquired commercial character due to the interrelation of its authors and the supposed tourist clients. This type of discourse resembles a dialogue between the professionals, creating the tourist text, and the potential readers of very versatile and not homogenious origin. For this reason the text contains the cultural, cognitive and emotional information, which is to attract the attention of the supposed reader and be obligatory translated. Such translation process presupposes translator's reflection of culture, history and numerous allusions of the original text. Cognitive approach to translation allows the translator to make deeper observations and reflections of the original text and give a full idea of the contents and the intentions of the author in the target language. It means that he has got proper reflections of culture, history, concepts and allusions of the original text. The cognitive approach and the non-formal understanding of the original text allows to interpret its deep structure and convey the intentional contents of it. The translator is to realize that the tourist discourse text may contain emitonal information which can manipulate his perception of the text and make its contents look more attractive for a potential reader. The cognitive contents of such texts can be overlaid with emotional information and it means that such text belongs to popular style, the main idea of which is to convey special knowledge in acceptable form to a potential reader. This is the reason for the cognitive information not to be regularly expressed by terms. For the most part such information is represented by the words which convey emotional aspect of the notions aimed at the emotional perception of the potential reader.
Keywords: tourist discourse, typological features, interpretation, reflection, cognitive approach to translation process, intentional meaning.
