CC BY-NC-ND
96
А.А. Сомин
Языковая рефлексия в современной Беларуси сквозь призму комментариев в Интернет-СМИ
Статья посвящена языковой рефлексии современного белорусского общества, рассмотренной сквозь призму комментариев к новостным статьям в интернете. Анализ комментариев к тематически нейтральным, но написанным по-белорусски статьям (где сам язык служит триггером) позволяет получить информацию о языковой рефлексии в ситуации двуязычия, ранее доступную лишь через опросы. В статье показывается, что несмотря на отсутствие критики белорусского языка в СМИ, языковой конфликт всё же двусторонний: в обществе существует недовольство как самим белорусским языком, так отдельными его аспектами. В частности, критике подвергается как использование русизмов, так и использование выдуманных, по мнению комментаторов, слов, якобы не существующих в белорусском языке (что в ряде случаев противоречит друг другу).
Ключевые слова: белорусский язык, языковая рефлексия, языковой конфликт, языковой пуризм, интерференция, заимствования.
1. Проблемы многоязычного общества и белорусская языковая ситуация1
1.1. В начале своей монографии «150 языков и политика» лингвист Владимир Алпатов пишет: «В одноязычном обществе люди редко задумываются над языковыми проблемами. Ситуация, однако, резко меняется, когда человеку приходится сталкиваться с тем, что он и его собеседники говорят на разных языках»2. Сосуществование двух языков в одном обществе потенциально является источником языковых конфликтов, так как коммуникативные желания и потребности носителей разных языков часто не совпадают и противоречат друг другу.
Одна из распространенных конфликтогенных ситуаций в многоязычном сообществе — ситуация, при которой группа, говорящая на некотором региональном языке, проживает на территории государства, основным языком которого является другой язык. Этот язык
© Сомин А.А., 2015
оказывается более престижным, нередко его знание оказывается необходимым для полноценной учебы, работы и досуга. Подобные ситуации усугубляются в том случае, если на территории распространения регионального языка вместе с его носителями проживает и достаточное количество людей, для которых родным является основной язык государства. Такие языковые ситуации представлены практически во всех национально-территориальных образованиях России. Так, по данным последней Всероссийской переписи населения 2010 г. из 22 республик в составе Российской Федерации в половине русское население составляет большинство, а из оставшихся одиннадцати в пяти русское население находится на втором месте по численности, находясь достаточно близко по количеству к титульной нации республики. И, по всей видимости, наиболее опасными с точки зрения возникновения языковых конфликтов оказываются именно подобные ситуации, когда группа с национальным языком и группа с общегосударственным языком (в случае России — с русским) количественно примерно равны и при этом территориально перемешаны (то есть нет национального распределения по месту жительства — город/сельская местность — или по занимаемой территории). При подобном соотношении населения региональный язык оказывается достаточно престижным, чтобы осознаваться как элемент национальной идентичности и гордости, что приводит к тому, что титульное население может чувствовать себя ущемленным при недостаточной с их точки зрения представленности их языка в различных сферах общественной жизни и увеличении присутствия и обязательности государственного языка. Напротив, носители государственного языка как родного возмущаются в тех случаях, когда они вынуждены в каких-либо сферах сталкиваться с языком титульной нации, например, если он требуется при приеме на работу или изучается в школе в качестве обязательного предмета.
Примерами таких конфликтных ситуаций могут служить языковые ситуации в Татарстане, Башкортостане или на востоке Украины до начала конфликта. Так, например, преподавание русского языка как неродного и татарского как родного для всех школьников Татарстана независимо от их этнической принадлежности, по мнению русскоязычной общественности, «приводит к ущемлению прав детей получать знания по родному (т. е. русскому—А.С.) языку в полном объеме»3, в связи с чем русские Татарстана требует снизить объемы изучения татарского языка для школьников с родным русским (в 90-е гг. речь вообще шла о факультативности изучения татарского языка для русскоязычных). В свою очередь, «татарские националисты продолжают настаивать на обязательности изучения
татарского языка в равных с русским объемах <...> и в русскоязычных школах»4, приводя аргумент, что большинство татарских детей также обучается в русскоязычных школах, и потому уменьшение объемов татарского языка в школе приведет к ущемлению их прав, а также в связи с тем, что прочие предметы преподаются в русскоязычных школах по-русски, что, по их мнению, делает несостоятельным тезис об ущемлении прав русскоязычных детей.
Близкие языковые конфликты описываются для Республики Коми5, для Республики Марий Эл6 и для других российских регионов.
•к "к "к
1.2. Языковая ситуация в Беларуси7 имеет как общие черты с ситуациями в российских регионах, так и отличные от них. Общим является, например, то, что оба конфликтующих языка, русский и белорусский, имеют одинаковый официальный статус — являются государственными (например, в Татарстане государственными являются татарский и русский языки), а также то, что стороны конфликта имеют строго противоположные взгляды на одну и ту же языковую ситуацию (например, относительно слишком большого или же слишком малого объема присутствия одного или второго языка в образовании, публичной сфере, городской среде и т. п.).
Однако у белорусской ситуации есть два принципиальных отличия. Во-первых, в Беларуси не идет речь о языковом конфликте между представителями двух национальных групп: белорусы составляют 83,7 % населения страны8 и, соответственно, о судьбах русского и белорусского языков спорят между собой представители одной и той же этнической группы, что, по-видимому, является достаточно редкой ситуацией (в Европе подобный языковой конфликт представлен разве что в Ирландии, где наблюдаются разногласия среди самих ирландцев с точки зрения их отношения к ирландскому языку).
Во-вторых, в отличие от ситуации в российских регионах, в Беларуси представлен близкородственный билингвизм: конфликтующие языки взаимопонятны, и это привело к появлению на поле языкового конфликта еще и ряда смешанных идиомов. Здесь также важно отметить принципиальное отличие от Украины: в Беларуси нет преимущественно белорусско- или русскоязычных регионов. Предельно кратко описать распределение идиомов на территории Беларуси можно так: жители сельской местности говорят на диалектах белорусского языка или непрестижном смешанном русско-белорусском идиоме — трасянке; жители городов — на региональном варианте русском языке (с точностью до учета континуума идиомов между, несколько огрубляя ситуацию, практически не отличимой
от московского варианта языка речи молодежи Минска и других крупных городов, белорусским региолектом русского языка в речи старшего поколения крупных городов и молодежи райцентров и трасянкой старшего поколения жителей райцентров)9. При этом как раз крупные города и являются «местом жительства» литературного белорусского языка интеллигенции, который (в отличие от диалектной речи) и выступает в оппозиции к русскому языку.
Не вдаваясь в подробности истории взаимоотношения русского и белорусского языков, отмечу, что говорить о постепенной русификации Беларуси можно начиная с конца XVIII века, особенно сильно — начиная с 30-х гг. XX века. Послевоенная урбанизация, статус русского языка и возможности, которые предоставляло владение им, — всё это повлияло на падение престижа белорусского языка и стремление перейти на русский. В 1990 г. белорусский язык получил статус государственного, но на референдуме 1995 г. за «придание русскому языку равного статуса с белорусским» проголосовало 83,3 % пришедших.
С 1995 г. и до сих пор в Беларуси складывается довольно парадоксальная ситуация: «государство с одной стороны вытесняет белорусский язык (заявления президента, преследования националистов, снижение числа школ, неиспользование его в администрации), а с другой поддерживает (финансирует образование, культуру, гостелевидение и так далее)»10. В связи с этим крайне интересным кажется поиск ответа на вопрос, как к подобной языковой политике относятся обычные люди.
В белорусскоязычных (зачастую оппозиционных) СМИ нередко появляются тексты в поддержку белорусского языка, в которых говорится о притеснении прав белорусскоязычных граждан, публикуются обращения возмущенных читателей и т. п. В случае наступления на белорусский язык (например, издания на русском языке чего-либо, что ранее печаталось по-белорусски) посетители бело-русскоязычных ресурсов оперативно организуют отправку писем или звонки с выражением своего недовольства, что часто приводит к отмене решения. Это явление, однако, совершенно ассиметрично: автору настоящей статьи ни разу не приходилось встречать в государственных или достаточно широко распространенных негосударственных СМИ (исключая издания русско-националистического толка) публикации о слишком большой доле белорусского языка в какой-либо сфере, о насаждении белорусского языка и т. п. Связано ли это с возможным негласным запретом писать негативно о белорусском языке? Или же это значит, что конфликт исключительно односторонний: недовольны только белорусскоязычные, а русскоя-
зычных всё устраивает? Или, возможно, русскоязычные СМИ просто пассивны по отношению к языковому вопросу?
Любой житель Беларуси знает, что ответ на вопрос об односторонности конфликта однозначно отрицательный: негативное отношение русскоязычных граждан к белорусскому языку достаточно распространено.
В одной из работ белорусской исследовательницы Алены Ленкевич11 исследуется отношение к белорусскому языку в медиа-дискурсе на материале 472 публикаций в белорусскоязычной газете «Звязда», касающихся социолингвистических проблем. Публикации были получены методом сплошной выборки из 3013 номеров газеты, которые выходили с 2000 по 2010 гг. Одним из параметров количественного контент-анализа было «отношение к белорусскому языку в обществе», где единицами анализа считались позитивные и негативные высказывания, не принадлежащие автору материала, но только цитируемые им. «В проанализированных материалах было выявлено 213 позитивных и 140 негативных мнений <...>. Это соотношение не обязательно отображает реальное отношение к белорусскому языку в обществе, поскольку, перечисляя примеры позитивного отношения, авторы тем самым свидетельствуют, что фоном для их выделения являются индифферентные или негативные мнения»12 (перевод цитат из научных публикаций здесь и далее мой - А.С.). При этом самими авторами публикаций не было высказано ни одного негативного мнения по отношению к белорусскому языку, что естественным образом вытекает из специфики газеты. Полученные А. Ленкевич данные подтверждают то, что конфликт не односторонний: недовольство русскоязычных белорусским языком также существует. Это важный вывод, уточняющий те данные, которые раньше лингвисты обычно получали методом опроса: известно, что при прямом опросе часть информантов сообщает искажённую информацию, пытаясь дать «социально одобряемые» ответы.
2. Комментарии к статьям в интернете и белорусская языковая рефлексия
В последнее десятилетие у социолингвистов в дополнение к традиционным способам получения сведений об отношении к языкам в обществе добавился еще один: речь идет об анализе коммуникации в интернете. Этот источник информации позволяет нам получить в достаточной степени объективные результаты, так как в отличие от
ситуации опроса, где по разным причинам респондент может стесняться выражать свое реальное отношение к исследуемому вопросу, в интернет-дискуссиях в нормальной ситуации комментаторы выражают свое истинное мнение. При анализе подобного материала, однако, следует помнить, что, как кажется, люди значительно чаще оставляют комментарии либо в том случае, когда они поддерживают, именно негативное мнение, высказанное автором обсуждаемой статьи или другим комментатором (то есть они не согласны с некоторым текущим положением дел и присоединяются к критике), либо же, напротив, когда они не согласны с автором или кем-либо из предыдущих комментаторов и желают поспорить. Как следствие, в нормальной ситуации количество позитивных комментариев к не критикующим статьям оказывается существенно меньшим, чем количество негативных, что, на мой взгляд, делает не вполне корректным количественный анализ комментариев в чистом виде. Поэтому в этой статье, целью которой является попытка описать некоторые проявления языковой рефлексии современного белорусского сообщества, используя в качестве материала комментарии к новостным статьям в интернете, я буду ориентироваться в первую очередь на качественный, а не количественный анализ.
Настоящая статья не является первой, которая использует подобный материал для анализа отношения к белорусскому языку и белорусской языковой ситуации. В 2012 г. была опубликована статья Нины Мечковской «Народная лингвистика в белорусском интернете: метаязыковая рефлексия и языковое самоопределение»13, представляющая собой письменное изложение одноименного доклада, сделанного в мае 2010 г. на V Международном конгрессе бе-лорусистов в Минске. В этой работе анализируется около 600 комментариев к опубликованной на новостном портале ТиТ.Ьу статье К. Лашкевича «Беларусь на пути белорусизации», причём автор пользуется методикой как дискурс-, так и контент-анализа, классифицируя комментарии по тематике и приводя результаты разного рода подсчётов. Так, Н. Мечковская обнаруживает, что первое место по количеству занимают комментарии, посвященные собственно языку («выбор языка, оценки и характеристики языка, указания на языковые ошибки или погрешности, замечания, упреки и т. д.»14), а комментарии, посвященные самой статье и высказанным в ней идеям и оценивающие их положительно или отрицательно, занимают лишь седьмое и восьмое места соответственно. Также автор сравнивает понимание языка и языковой ситуации в народной и профессиональной лингвистике и описывает прототипические проявления метаязыковой рефлексии непрофессионалов путем выделения наиболее полярных точек зрения.
Второй работой на аналогичную тему является опубликованная в 2013 г. статья уже упоминавшейся выше Алены Ленкевич «Отношение к белорусскому языку в интернет-коммуникации (на материале дискурс-анализа комментариев на интернет-форумах)»15. Здесь в качестве материала для анализа автор использует десять дискуссий на социолингвистические темы (обсуждения на форумах и комментарии к новостным статьям о белорусском языке на ТиТ.Ьу). В отличие от статьи Н. Мечковской, здесь применяется только качественный анализ, однако комментарии не классифицируются по «глобальным» темам, а, скорее, анализируются только с точки зрения того, что они могут сказать об отношении к белорусскому языку и текущей языковой ситуации, о происхождении этого отношения, а также о понимании сущности билингвизма. Автор отмечает, что отношение к языку зависит от множества факторов (и перечисляет их) и «является достаточно стабильным компонентом психической составляющей личности»16.
Настоящая статья отличается от работ предшественников тем, что для анализа берутся комментарии не только к статьям на социолингвистическую тематику, которые достаточно подробно исследованы в описанных выше работах, но и к статьям на не связанные с языком темы, где триггером метаязыковой рефлексии в комментариях является тот факт, что эти статьи написаны по-белорусски, но размещены на преимущественно русскоязычном ресурсе.
ж ж
Как и в работах Н. Мечковской и А. Ленкевич, в настоящей статье для анализа были взяты комментарии к статьям новостного портала ТиТ.Ьу. Этот сайт наиболее подходит для поставленных целей: он не имеет ярко выраженный политической направленности (среди представителей оппозиции достаточно велико число сторонников белорусского языка, что исказило бы результаты анализа), ориентирован на широкий круг читателей (и является наиболее посещаемым сайтом в доменной зоне .Ьу, исключая белорусскую версию Яндекса уап^ех.Ьу17) и публикует как свои материалы, так и перепечатки с других ресурсов на обоих языках, являясь при этом преимущественно русскоязычным: так, например, из 1513 статей в рубрике «Общество», опубликованных в январе—марте 2014 г., лишь 36 были на белорусском языке, при этом почти все они так или иначе были связаны с белорусской культурой. Такое соотношение языков иногда приводит к тому, что белорусскоязычные статьи становятся триггерами метаязыковых дискуссий.
2.1. Комментарии к статьям на социолингвистическую
тематику
Сперва кратко рассмотрим содержание комментариев к статьям, затрагивающим языковой вопрос. Как уже было показано в упомянутых выше работах, очевидно, что социолингвистическая тематика достаточно сильно интересует читателей портала. Тексты, посвященные белорусскому языку или людям, на нем говорящим (в том случае, если это является основной характеристикой описываемых в статье людей), собирают значительное количество комментариев. Так, под опубликованной 5 декабря 2013 г. короткой новостной заметкой «Минчанка не смогла купить клей-карандаш в киоске „Белсоюзпечать", так как продавец не поняла белорусский язык»18 на 23.04.2015 было оставлено 1752 комментариев при среднем количестве комментариев в остальных 539 статьях рубрики «Общество» за тот же месяц, равном 103.
Тематика дискуссий в комментариях к подобным статьям с глобальной точки зрения достаточно однообразна. Ярким примером служит опубликованная 22 февраля 2010 г. онлайн-конференция с директором Института языка и литературы Национальной академии наук Беларуси Александром Лукашанцем19: большая часть комментариев к ответам А. Лукашанца относится либо к теме, которую можно условно описать как «Белорусского языка слишком мало», либо к теме «Белорусского языка слишком много» (ср. с описанной выше ситуацией в Татарстане). Этими двумя макротемами можно описать достаточно большую часть комментариев к различным новостным статьям о белорусском языке: вопросы о том, должны ли объявления в метро, надписи на проездных билетах, преподавание истории и географии Беларуси и т. п. быть на белорусском языке, часто обсуждаются именно с апелляцией к одному из двух этих тезисов. Следует также отметить, что соотношение количества комментариев с противоположными точками зрения резко отличается от ситуации в стандартном дискурсе в СМИ, где, как уже упоминалось выше, встречаются исключительно тексты о недостаточном присутствии белорусского языка в публичном пространстве Беларуси, но не о его чрезмерном количестве.
В статье А. Ленкевич упоминаются самые распространенные «языковые мифы» (по П. Гарретту20) вокруг белорусского языка: «белорусский язык непригоден для науки; нет „чистого" белорусского языка; белорусский язык мертвый / несовременный / искусственный / бедный / диалект русского»21. Проведенный мной анализ подтверждает выделение этих мифов как наиболее значимых; к этому списку я бы также добавил миф о том, что проблема с белорусским языком
надуманная / слишком муссируемая. По мнению людей, поддерживающих его, с белорусским языком всё в порядке, те, кому он нужен, не имеют проблем с его использованием, но языковые активисты слишком много и часто говорят об угнетении белорусского языка, тем самым вызывая его отторжение у остальных жителей Беларуси: 22
(1) Достали уже своей мовай,на какой хочу-на такой говорю и разные деятели от мовы уже в печенках сидят! 23
Перечисленные выше мифы во многих случаях оказываются взаимосвязаны и, по сути, дробятся на пересекающиеся подтемы. Так, к мифу «белорусский язык — мертвый язык» можно отнести следующие идеи: на улицах невозможно услышать белорусскую речь, никто не понимает по-белорусски, пора перестать пытаться его оживить, белорусский язык не отражает современные реалии и т. п. — что, безусловно, связано с мифами о белорусском языке и как о бедном, и как о несовременном, и как о неполнофункциональ-ном. Ср. следующее высказывание, отражающее некоторые из этих идей:
(2) какая разница на каком языке говорить. многие говорят на белорусском, чтобы человек ничего не понял, о чем речь. белорусский язык - это язык мертвый, это надо признать. насилие над языком- нет нормального перевода на современный язык, перевертыши какие-то получаются. лучше говорить по-русски, так тебя быстрее и охотнее
24
поймут.
Особо интересны комментарии о белорусском языке как искусственном, в которых белорусский язык описывается либо как искусственно созданный националистами в начале XX в., либо как сознательно отдаляемый от русского в наше время (в отдельных случаях как «исковерканный русский»):
(3) <...> А по делу - белорус в деревне на мове не говорил. В Деревне трасянка, причём в каждой деревне своя. Жителю деревни выучить литературную белмову намного сложнее чем выучить литературный русский, потому что она искусственная и нашпигована
25
полонизмами.
Этот миф связан в том числе с наличием двух стандартов у современного литературного белорусского языка и особенно характерен для комментариев к нелингвистическим статьям, написанным на белорусском языке, поэтому будет подробнее рассмотрен ниже в соответствующем разделе.
В статьях, посвященных не самому языку, а белорусскоязычным людям (в первую очередь, если темой статьи является скандал, связанный с использованием белорусского языка; ср. упомянутую выше заметку о клее-карандаше), на первый план также выходит тема необоснованной, по мнению комментаторов, принципиальности бе-
лорусскоязычных, не желающих использовать более понятный язык (т. е. русский) для улучшения коммуникации и использующих белорусский язык для провокаций или собственного пиара (ср. также пример (2), где идет речь о людях, использующих белорусский язык, чтобы оставаться непонятыми):
(4) Если бы ее не поняли ни на одном из государственных языков — тогда и поднимала бы шум. А так... Просто наглая интриганка,
26
желающая засветиться.
Отдельного внимания заслуживает тот факт (отмеченный в том числе и в работе А. Ленкевич27), что сторонники белорусского языка нередко выступают в его защиту на русском языке, что в большинстве случаев связано не с желанием быть более понятными для оппонентов, а с банальными затруднениями при продуцировании белорусской речи:
(5) <.. .> мне не важно на каком читать, на родном или на русском. Писать конечно я не силен в беларускай мове, а вот с чтением проблем
нет.28
Особо отметим, что в подобных дискуссиях термин родной язык используется практически исключительно в значении язык этноса, т. е. как синоним белорусского языка, а не как основной язык носителя. В последнем значении этот термин лишь иногда используется противниками белорусского языка:
(6) Все мои предки — славяне, деды и прадеды, в основном, из Витебской области. И никто из них не употреблял мову!!!!!! Кто-то из них говорил на простом народном языке, но не на мове! И штамп «матчына мова» вызывает у меня отвращение из-за его лживости. Моя Родина- Беларусь, мой родной язык - Русский!29 (выделение мое - А.С.)
Это явление — русскоязычные комментарии в защиту белорусского языка - приводит к воспроизведению время от времени следующего сценария: один из комментаторов возмущается нынешним положением белорусского языка, используя для написания своего комментария русский язык, что воспринимается другими участниками дискуссии как повод укорить первого комментатора:
(7) XX: Абсолютно не согласен с сим учёным мужем! Беларуская мова загнана за последние 20 лет почти в резервацию! Беларусы ЛИШЕНЫ ВОЗМОЖНОСТИ ПОЛУЧАТЬ ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ НА БЕЛАРУСКОЙ МОВЕ. И ещё, уважаемый учёный! А сколько бе-ларускамоуных школ открылось за последние 20 лет? А? <.>
УУ: А чего на русском то? Начните с себя. <...>30
(8) XX: Что они хотят? Приехали, будьте любезны уважать наш язык и культуру, не нравится - никто не держит!!!! И вообще давно пора ввести только белорусский, а русский пусть будет иностранным.
УУ: А что ж ты по русски пишешь, с себя начни, прежде чем дру-
31
гим указывать.
Таким образом, в комментариях к статьям, посвященным языковым проблемам, ожидаемым образом разворачиваются социолингвистические дискуссии, и соотношение позиций в комментариях (примерно равное32 присутствие как сторонников белорусского языка, так и его противников; как людей, полагающих, что белорусский язык слишком мало представлен в обществе, так и людей с противоположной точкой зрения) не совпадает с аналогичным соотношением, представленным в публицистике (где языковой конфликт освещен однобоко — только с точки зрения дискриминации белорусского языка и его носителей). При этом, что особо важно, многие комментарии защитников белорусского языка написаны по-русски (из чего следует неверность импликации «любить белорусский язык — говорить на белорусском языке»), что, однако, иногда вызывает негодование других пользователей.
2.2. Комментарии к белорусскоязычным статьям на неязыковую тематику
2.2.1. Общее недовольство белорусским языком
Всё вышеописанное, в общем-то, было достаточно естественно ожидать от комментариев к статьям на социолингвистическую тематику. Но, как указывалось выше, языковой вопрос обсуждается не только в комментариях к подобным статьям. Интересным образом статьи, по содержанию никак не связанные с языковыми проблемами, но написанные на белорусском языке и размещенные на преимущественно русскоязычном новостном портале, сами по себе становится триггером для начала социолингвистических дискуссий в комментариях. Комментарии к такого рода статьям ранее не становились предметом анализа в научных публикациях.
Ярким примером служит, например, следующие комментарии к новости о разбойном нападении на водителя (приводится начало обсуждения)33:
(9) АА: Пишите статьи на русском, пожалуйста!!! Невозможно же читать!
ВВ: СОГЛАСНА!
СС: Учите родную мову, будет читать легче!!!
DD: Стыдно не знать языка своей страны.
Следующие шесть комментариев также посвящены укорам в адрес АА и ВВ или обсуждению собственно языковых вопросов, и лишь 11-й комментарий относится непосредственном к содержа-
нию статьи. Всего же из 94 комментариев к материалу 79 так или иначе посвящены языку (правда, в части из них обсуждается и тема статьи), причем значительная часть комментариев в защиту белорусского языка написана по-русски. Следует также отметить, что все комментарии, в которых высказывается негативное отношение к белорусскому языку, получают крайне низкую оценку (на форумах портала ТиТ.Ьу у пользователей есть возможность поднимать или опускать на один балл оценку любому комментарию). При этом, однако, в дискуссию вступают и люди, солидарные с автором первого комментария:
(10) ЕЕ: 1 статья на бел и 19 на рус. Какой в этом смысл?
FF: Учи сам эту исковерканную «мову», даже слова не подобрать к тем кто так коверкает наш язык!34
Подобная ситуация в комментариях к белорусскоязычным статьям на неязыковую тематику встречается если и не постоянно, то, по крайней мере, не настолько редко, чтобы считать описанный выше пример уникальным. Ср. аналогичные высказывания из комментариев к трем другим материалам (во всех трех случаях у комментариев отрицательный рейтинг):
(11) Даже читать не хочется на белорусском языке(35
(12) Статья интересная, только на русском языке напишите. Понимаю что гугл есть, но но читать корявый перевод это не то.36
(13) я за беларусский язык и текста на бел.яз... но было бы круто, если сделали кнопоку, на которую нажимаешь — и тебе открывается грамотный перевод на рус. яз © заранее спасибо ©37
Благодарность за использование журналистами белорусского языка, выраженная словесно и не написанная в ответ на другую реплику, встречается крайне редко; в большинстве случаев свою позицию читатели выражают «минусованием» комментариев, с которыми они не согласны, или вступлением в перепалку с автором ругательного комментария. Ср. редкий пример-исключение:
(14) Як прыемна чытаць навшу на мове!38 (Как приятно читать новость на мове — А. С.)
Это подтверждает (хотя и без доказательства точными цифрами) высказанный выше тезис о том, что негативных отзывов в интернете больше, чем позитивных (с поправкой на то, что в данном случае речь не идет о комментариях-ответах, где наблюдается противоположная ситуация: один негативный комментарий по отношению к белорусскому языку обычно влечет за собой появление нескольких комментариев в защиту языка).
2.2.2. Недовольство отдельными аспектами белорусского языка
Особую группу составляют комментарии, авторы которых не возражают против белорусского языка в целом, однако их раздражение вызывают некоторые аспекты его существования.
Среди причин раздражения негативно настроенных комментаторов особо выделяются два фактора: во-первых, слишком русифицированный язык статей, а во-вторых, использование слов, неизвестных комментаторам (как видно, эти две претензии забавным образом противоположны друг другу).
Недовольство русифицированностью белорусского языка — распространенное явление среди людей, использующих белорусский язык в повседневной жизни. Оно не беспочвенно: у этого недовольства есть исторические причины. В 30-е гг. XX в. действительно велась языковая политика, направленная на приближение белорусского языка к русскому (орфографическая реформа 1933 г., затрагивающая в том числе и грамматику, переписывание переводных словарей и т. п.), см., например, работу Станислава Станкевича39. Как следствие этого процесса в современном белорусском языке есть два литературных стандарта (подробнее ниже), один из которых — официальный — существенно ближе к русскому, чем второй.
Рассмотрим типичный комментарий борца с русифициро-ванностью. Написав в статье о смерти белорусского поэта Рыгора Бородулина комментарий
(15) Трасянка рулщь!40,
человек получает много минусов, после чего поясняет свой комментарий:
(16) Это высказывание, которое никоим образом не касается Великого Человека, было сказано, про язык, на котором написана статья. А минусуют видимо знатоки мовы. Про Великого Белорусского можно было написать не на «як чуем так и пишам»41
Как видно, комментатор обвиняет авторов статьи (а также и участников форума, «минусующих» его первое высказывание) в плохом владении белорусским языком: в первом комментарии он сравнивает язык статьи с трасянкой (намекая на его русифициро-ванность), а последнее его высказывание, которое переводится как «как слышим, так и пишем» и является распространенной характеристикой белорусской орфографии, в восприятии комментатора от уровня орфографии переходит на сам язык, метафорически обозначая его упрощенность и элементарность в негативном смысле. При этом комментатор ни словом не поясняет свое мнение, представляя его как по умолчанию объективное.
В других случаях комментаторы прямо указывают, какими словами они недовольны. Иногда, однако, авторы статей получают обвинения в незнании белорусского языка и в использовании русских слов, пересчитанных по правилам белорусской фонетики, даже в тех случаях, когда возмущающие комментатора лексемы приводятся официальными словарями как единственный или первый в синонимическом ряду переводной эквивалент для русских слов. Ср, например, следующий комментарий к статье «П'яны вадзщель хацеу незаконна перасекчы беларуска-л1тоускую грашцу»:
(17) Гранща... Вадзщель... А паграшчшга напэуна был1 узброены
ружжом, не?42
Комментатор имеет в виду, что вместо слова гратца следовало употребить исконно белорусское мяжа, вместо вадзщель — заимствованное из польского к1роуца, иронично предполагая, что и пограничники были вооружены ружжом (а не стрэльбай). Однако в самом авторитетном русско-белорусском словаре под редакцией Я. Коласа, К. Крапивы и П. Глебки, отражающем официальную норму, вадзщель является единственно возможным переводом, граница переводится как «гранща, мяжа», и только для ружья перевод ружжо дается на втором месте после стрэльбы, также являясь допустимым. Основная проблема же в том, что случаи типа конкуренции русизма вадзщель и полонизма к1роуца не имеют решения при одновременном пуристическом стремлении пишущего избегать русизмов и необходимости пользоваться официальной нормой.
Часто, впрочем, критика в комментариях направлена не на слова, употребленные в самих статьях, а на русизмы, встреченные комментаторами в реальной жизни (отмечу, что ниже приводятся комментарии к русскоязычным статьям, в которых в принципе невозможна критика белорусского языка автора):
(18) <...> неплохо бы под ту же кампанию наконец дверные таблички «К САБЕ» в НацБиблиотеке поменять «ДА СЯБЕ»...43
(19) Ну дак всё закономерно «Пераход да ПАЯЗДОУ маскоускай линии» в действии. Кто такие «ПАЯЗДЫ» и почему не цягники??44
•к "к "к
Однако возмущения описанного выше типа не очень интересны. Во-первых, они не новы (проблема русифицированности белорусского языка обсуждается в публицистике уже более века), а во-вторых, в целом не лишены оснований (хотя вполне могут быть безосновательны применительно к конкретной статье портала, под которой оставлен комментарий): русско-белорусская интерференция действительно наблюдается в языке СМИ, и эта проблема описывает-
ся не только в комментариях в сети и публицистических текстах, но и исследуется в научных работах, ср., например, диссертацию А.И. Малько45 и ряд других работ.
Более интересен второй тип негативных комментариев, в которых осуждаются неизвестные автору записи слова. Сталкиваясь с такими случаями, комментаторы объясняют их либо неграмотностью или словотворчеством журналиста, либо сознательным ухудшением языка профессиональными лингвистами. Такие комментарии являются частным проявлением общего стереотипа об «искусственности» белорусского языка, о котором шла речь выше, а в целом являются элементом более широкого мифа о вредительской деятельности профессиональных лингвистов, распространенного, в том числе, и в России46.
В нынешней белорусской языковой ситуации лексикографический конфликт усугубляется и сосуществованием двух стандартов литературного белорусского языка — официального и (нео)классиче-ского варианта (тарашкевицы), что кратко упоминалось выше. Эту точку зрения разделяют, однако, не все белорусисты, придерживаясь мнения, что значимые различия между вариантами имеются лишь в орфографии, тогда как все остальные различия слишком незначительны, чтобы можно было говорить о двух нормах. Тем не менее есть и лингвисты, согласные с тезисом о плюрализме нормы современного белорусского языка. Так, например, С.А. Важник отмечает, что языковая ситуация в Беларуси характеризуется «наличием двух вариантов СБЛЯ: официального (кодифицированного) и инновационного (альтернативного)»47, при этом автор выносит в отдельный пункт «сосуществование и даже конкуренцию двух орфографических систем: „тарашкевицы" и „наркомовки"», что говорит о том, что лингвист видит различие между нормами не исключительно в различии орфографий. Директор Института языка и литературы имени Якуба Коласа и Янки Купалы НАН Беларуси профессор А.А. Лукашанец, говоря о том, что следует относить к белорусской речи, среди «чистых типов речи (в границах одной языковой системы или подсистемы)» выделяет в том числе «общелитературный язык (устную и письменную разновидность)» и «„тарашкевицу" (устную (!) и письменную разновидность)»48 — что прямо свидетельствует о существовании, по мнению автора, значимых различий между нормами не только на письме. Целый ряд статей, посвященных доказательству существования двух различных норм СБЛЯ, есть у И.П. Климова, ср.: «Отличия между тарашкевическим и советским стандартом охватывают почти все языковые уровни за вычетом фо-нологического»49 (см. также библиографию в сноске 1 цитируемой статьи) или «Эти [перечисленные выше в цитируемой статье — А.С.]
различия еще не настолько существенны, чтобы говорить про существование двух литературных языков, но достаточно системы и регулярны, чтобы говорить о двух стандартах одного литературного
языка»50.
Более того, на мой взгляд, можно говорить не просто о сосуществовании двух норм, но и об их диффузности: если на каждом конкретном уровне языка любой текст можно более или менее однозначно атрибутировать с точки зрения принадлежности к одному из двух стандартов (для обеих норм можно перечислить характерные только для одной из них принципы передачи заимствований, окончания некоторых морфологических форм, конкретные лексемы и т. п. — и, соответственно, отнести конкретный текст по каждому уровню к одному из стандартов), то по совокупности особенностей на всех уровнях языка (в первую очередь, на уровне лексики) два литературных стандарта белорусского языка скорее представляют собой континуум. Речь идет о том, что тексты, совмещающие черты одновременно обоих стандартов, нередки: так, например, можно легко найти тексты, написанные наркомовкой (т. е. по официальным правилам орфографии), но при этом использующие характерные для классического стандарта лексемы, принципы передачи заимствований и морфологию; или же тексты, банально использующие большее или меньшее количество лексем, характерных для того или иного стандарта, не отдавая предпочтение только какому-то одному из них. Такой плюрализм норм и возможность их совмещения в пределах одного текста приводит к конфликтам в комментариях и за их пределами: так, например, по мнению некоторых комментаторов, выбор организаторами Минского фестиваля языков варианта перевода слова языков согласно официальной норме (т.е. моу, а не мовау) автоматически свидетельствует об их языковой некомпетентности и даже, как следствие, о низком качестве всего мероприятия, ср.:
(20) Моу щ мовау? Я у разгубе! ))) <...>
Не у тарашкевщы справа, а у лiнгвiстычнай логщы. Таму, на-жаль, не далучуся да прыхшьншау праекту, бо ад пачатку не адчуваю
51
кампетэнтнасщ.
[Моу или мовау? Я в растерянности!))) <...>
Не в тарашкевице дело, а в лингвистической логике. Поэтому, к сожалению, не присоединюсь к сторонникам проекта, так как изначально не чувствую компетентности — А.С.]
При этом можно с большой степенью уверенности предположить, что при выборе организаторами варианта мовау количество возмущенных комментаторов, требующих варианта моу как един-
ственно нормативного, было бы не меньшим. Ср. строго противоположное возмущение той же флексией из комментариев к новостной статье:
(21) «Праграмы Клуба адаптаваныя да патрэбау».
а чаму не «да патрэб»?52
[«Программы Клуба адоптированы к потребностям»
а почему не "да патрэб"? - А.С.]
•к
На лексический конфликт в не меньшей степени влияет и тот факт, что в отличие от русского языка литературный белорусский не употребляется в достаточной степени широко, чтобы процессы закрепления лексики шли в полной мере естественным путем. Это приводит к появлению достаточно редкого для русской языковой ситуации вопроса «существует ли в белорусском языке слово X?» (ср., например, цитату (17) о словах гратца, вадзщель иружжо, косвенно относящуюся к этой же теме). И действительно, если для носителя русского языка ситуация, когда в тексте стандартной статьи в СМИ встречается незнакомое слово, является, пожалуй, исключительной, то для белорусского читателя это не столь редкое явление. И если для кого-то это повод проверить свои знания по словарю, кто-то другой автоматически приходит к выводу о несуществовании этого слова в белорусском языке:
(22) «Маладзёнау» - это конечно перл. Очередной результат по улучшению мовы отделом мовознауства Академии навук. Не иначе полугодовой план выполнили. Можно и премию требовать.53
(23) Торкнуло ему написать «маладзён» - вот и написал! У нас теперь каждый сам себе лингвист. Всё можно списать на то, что ты, мол нифига в белмове не смыслишь, а я -- понимаю! Бред, одним словом! И так у роднай мовы было мало сторонников, а благодаря «маладзёнам» еще меньше станет. P.S. Я вообще думал, что это молодожен...54
Примеры (22) и (23) взяты из комментариев к разным статьям. Но если пример (22) иллюстрирует один из основных стереотипов — намеренное обновление языка лингвистами, то в примере (23) представлен взгляд комментатора на восприятие языкового пуризма «обычными» людьми — в некотором смысле отражающий реальную ситуацию. В последние двадцать пять лет языковой пуризм и народное словотворчество является реакцией на русифицированность белорусского языка официальных изданий как советского периода, так и современных: ср., например, мнение С.А. Важника, который пишет (правда, применительно к языку интернета) о «довольно мощной тенденции к игнорированию / разрушению (либерализации) официальных норм и к частичной их замене инновационными
вариантами, имеющими контрастивный характер по отношению к русскому языку и официальному варианту СБЛЯ»55. В попытках дистанцировать белорусский язык от более сильного русского, некоторые авторы текстов нередко прибегали и прибегают к использованию устаревшей или диалектной лексики, а также неологизмов, образованных от исконных корней, следуя принципу «чем меньше похоже на русский, тем более по-белорусски». Как следствие таких процессов, в представлении людей, не использующих белорусский язык в своей жизни, не только явные проявления языкового пуризма, но и некоторые особенности, действительно присущие даже официальному стандарту белорусского языка, упрощаются до восприятия любых неизвестных комментатору слов как выдуманных лингвистами или автором текста — в том числе и с целью «элитари-зации» белорусского языка, превращения его в язык узкой группы.
Так, например, в случае примеров (22) и (23) комментаторы не правы. Слово маладзён встречается не только в словарях начала XX в., на лексический состав которых ориентируются пуристы, например, в словаре Вацлава Ластовского 1924 г. издания как перевод слова юноша, но и в современных академических словарях: главных русско-белорусском словаре под редакцией Я. Коласа, К. Крапивы и П. Глебки и белорусско-русском словаре под редакцией К. Крапивы (как перевод слова юнец). В современных текстах, правда, это слово используется в нейтральных контекстах — как аналог русского молодой человек, юноша.
Аналогичные примеры можно найти и в связи с другими словами:
(24) Уважаемый тут бай. Вы когда изобретаете новые слова типа «МАПА» — объясните пожалуйста. В каком словаре вы откопали это слово?56
(25) Что за слово — «адл1чбавал1». Это как? Меня оно так озадачило, что дальше читать не смог. Неужели — оцифровали? Совсем не
57
звучит.
(26) AA: Велосипедистов уже перевели в «роваристы» — Академия мовазнауцав не дремлет. Оригинальнос! Ждём новых тэрминау.
BB: Не паказвайце сваю неадукаванасць. Слова «раверыст» — ад слова «ровер» — «велосипед» па-руску. (Не показывайте свою необразованность. Слово «раверыст» - от слова «ровер» - «велосипед» по-русски. - А.С.)
CC: Беларашан лэнгвидж епрст.
DD: BB... Вы паказалi сваю «адукаванасць» i нецярплiвасць да усяго рускага. А чаму тыды не «раваровец» або «равароуца»? Можна яшчэ «рававод» або «ровермэн»!
Персанальна для Вас даводжу, што слова «велосипед» не рускага паходжання. [BB... Вы показали свою «образованность» и нетерпи-
мость ко всему русскому. А почему тогда не «раваровец» или «рава-роуца»? Можно ещё «рававод» или «ровермэн». Персонально для Вас сообщаю, что слово «велосипед» не русского происхождения. - А.С.]58
Приведенное в примере (24) слово мапа 'карта' действительно не встречается ни в современных переводных, ни в пятитомном толковом словаре, однако присутствует в белорусско-русском словаре 1925 г. и в белорусско-русском словаре безэквивалентной лексики 1994 г., а также употреблялось в одобренных Министерством образования учебниках по истории Беларуси выпуска начала 2000-х годов. Слово адл1чбаваць из примера (25) по понятным причинам отсутствует в старых словарях, но также и в «Словаре новых слов белорусского языка» 2009 года издания (в нем, однако, имеется слово л1чбавы 'цифровой'): возмущение этим словом отражает отмеченное в уже неоднократно цитированной здесь статье А. Ленкевич любопытную антиномию: «с одной стороны, белорусский язык называют несовременным, а с другой, высказываются против освоения им новых слов, связанных, например, с компьютеризацией и информатизацией»59. Что касается слова ровар и родственных ему (пример (26)), то оно отсутствует в переводных словарях, однако есть в пятитомном толковом словаре со значением «веласшед» и пометой обл. и со значением «тое што i веласшед» без помет в Литературном толковом словаре (правда, вопрос о том, как от этого корня образовать слово со значением 'велосипедист', толковые словари оставляют открытым).
Итак, приведенные примеры показывают, что при текущей языковой ситуации в белорусском обществе для того, чтобы в комментариях к новостной статье обсуждались социолингвистические проблемы, вовсе не обязательно, чтобы исходный материал также был посвящен социолингвистике: иногда достаточно лишь того, чтобы он был написан по-белорусски. При этом подобные комментарии можно условно разделить на два типа: те, где высказывается недовольство белорусским языком в целом (в частности, использованием его для написания новостных статей), и те, где комментаторы выражают недовольство по отношению к отдельным языковым аспектам. В свою очередь, комментарии второго типа также можно разделить на две группы: те, где объектом критики выступает реальная или мнимая русифицированность языка статей, и — более интересный случай — те, где, напротив, встречаются неизвестные комментатору слова, которые тот объясняет «вредительской» деятельностью профессиональных лингвистов, неграмотностью журналиста или же его желанием выделиться и «элитаризировать» белорусский язык, сделав его непонятным для непосвященных.
Ситуация усложняется наличием двух стандартов литературного белорусского языка и их диффузностью, из-за чего комментаторы могут возмущаться частными проявлениями (фонетическими — с точки зрения передачи заимствований, грамматическими, лексическими) использования автором текста не того стандарта, который оценивается комментатором как правильный. Наконец, дополнительную сложность в ситуацию вносит тот факт, что из-за особенностей бытования белорусского языка процесс закрепления новой лексики и исчезновения старой проходит не вполне естественно, следствием чего является актуальность вопроса «Как определить, существует ли некоторое слово в языке?», не столь частого и не столь важного в моноязычных языковых сообществах. Этот вопрос чрезвычайно интересен для лингвистов-теоретиков, но одновременно и крайне труден для лингвистов, занимающихся нормализаторской деятельностью, и весьма болезнен для рядовых носителей как белорусского, так и русского языка в Беларуси.
Схема 1.
3. Заключение
1. Анализ комментариев к новостным статьям в интернете подтверждает сделанные другими лингвистами выводы, что несмотря на то, что в СМИ языковой конфликт в современной Беларуси представлен только односторонне — как дискриминация белорусского языка и белорусскоязычных, на самом деле конфликт двусторон-
ний: существует также и люди, негативно относящиеся к белорусскому языку.
2. Статьи на социолингвистическую тематику ожидаемым образом провоцируют дискуссии в комментариях. Пишущих комментарии (в отличие от «минусующих») противников белорусского языка оказывается, по крайней мере, не меньше, чем его сторонников (что не соответствует представлению языкового конфликта в СМИ), причем многие комментарии защитников белорусского языка написаны по-русски, что вызывает порой негодование его противников.
3. Социолингвистические дискуссии в комментариях встречаются и под статьями, не касающимися языковой темы: в таким случаях триггером выступает сам факт публикации белорусскоязычной статьи.
Комментарии социолингвистического содержания, оставленные под такими статьями, можно разделить на две группы: выражающие недовольство белорусским языком в целом и высказывающие недовольство по отношению к отдельным аспектам белорусского языка. Комментарии второго типа также можно разделить на две подгруппы: те, где комментаторы недовольны русифицированнос-тью белорусского языка (в самой статье или за ее пределами), и те, где комментаторы встречают незнакомые им слова и возмущаются ими. Наивные носители могут объяснять это либо целенаправленной деятельностью лингвистов по изменению языка, либо неграмотностью журналиста, либо его желанием намеренно сделать белорусский язык менее понятным, «элитарным» (что в некоторой степени соответствует истине: некоторым носителям белорусского языка присущ языковой пуризм, имеющий целью сознательную дивергенцию русского и белорусского языков). Важно, что для комментариев из обеих подгрупп в части случаев критика оказывается необъективной: критикуемые комментаторами лексемы на самом деле допускаются словарями.
Ситуация осложняется наличием двух стандартов литературного языка и их диффузностью, в связи с чем критиковаться могут проявления того стандарта, который оценивается комментатором как неверный.
Наконец, из-за ограниченного бытования белорусского языка процессы обновления лексического состава происходят не вполне естественным путем, из-за чего возникает принципиальный кон-фликтогенный вопрос о существовании того или иного слова в белорусском языке, едва ли возможный в аналогичной ситуации в моноязычном обществе или при сбалансированном билингвизме.
Примечания
1 Я хотел бы поблагодарить анонимного рецензента за объективную критику и ценные советы и указания.
2 Алпатов В.М. 150 языков и политика. 1917-2000 гг. М.: Краф+ИВ РАН, 2000. С. 11.
3 Ходжаева Е.А. Татарский язык в школах Татарстана: общественные дебаты и мнение населения // Неприкосновенный запас. 2011. №6 (80). С. 245-254. URL: http://magazines.russ.ru/nz/2011/6/ho19.html (дата обращения: 23.04.2015).
4 Там же.
5 Шабаев Ю.П., Шилов Н.В., Денисенко В.Н. Язык и этничность: дискуссии о языковой политике в регионах проживания финно-угров // Этнографическое обозрение. 2009. №2. С. 92-105.
6 Межнациональные отношения в Республике Марий Эл (по материалам социологического исследования 1994 г.). Йошкар-Ола: Научный центр финноугроведения, 1995.
7 В русском языке употребляются два топонима для обозначения этого государства — Белоруссия и Беларусь. Не останавливаясь подробно на этом линг-вополитическом споре, в настоящей статье я буду использовать вариант Беларусь.
8 Перепись населения Республики Беларусь 2009 года. Таблица 5.8. Население по национальности и родному языку. Республика Беларусь. URL: http://belst-at.gov.by/uploads/file/GU_demogr/5.8-0.pdf (дата обращения: 23.04.2015).
9 Сомин А.А. Русский язык в Республике Беларусь // Русский язык зарубежья. СПб: Златоуст, 2013. С. 171—201; ЛисковецИ.В. Русский и белорусский языки в Минске: проблемы билингвизма и отношения к языку. Дис. ... канд. филол. наук. - СПб: ЕУСПб, 2006.
10 Коряков Ю.Б. Языковая ситуация в Белоруссии и типология языковых ситуаций. Дис. ... канд. филол. наук. - М.: МГУ, 2002. С. 63.
11 Лянкев1ч А.У. Стауленне да беларускай лггаратурнай мовы i змешанага маулення у медыя-дыскурсе (на матэрыяле публшацый у газеце «Звязда») // Весшк БДУ. Серыя 4, 2011, № 3. С. 34-38.
12 Там же. С. 35.
Мячкоуская Н.Б. Народная лшгв^тыка у беларусгам штэрнеце: метамоуная рэфлекая i моунае самавызначэнне // Новае слова у мовазнаустве: матэры-ялы V Мiжнароднага кангрэса беларуастау «Новае слова у беларуастыцы» (20-21 мая 2010 года) / пад рэд. С.М. Запрудскага, Г.А. Цыхуна. (Беларусш= Albaruthenica; кн. 32). Мшск, 2012. С. 260-272.
4 Там же. С. 262.
Лянкев1ч А. Стауленне да беларускай мовы у штэрнэт-камушкацьп (на матэрыяле дыскурс-аналiзу каментарыяу на штэрнэт-форумах) // Acta Albaruthenica. T. 13. Warszawa, 2013. S. 145-159.
6 Там же. С. 153.
ДорошевичМ. Белорусская интернет-аудитория, март 2014. URL: http://www. slideshare.net/gemius_belarus/gemius-belarus-totalmarch2014 (дата обращения: 23.04.2015).
http://news.tut.by/society/377705.html (дата обращения: 23.04.2015). http://news.tut.by/society/161922.html (дата обращения: 23.04.2015).
13
28
20 P. Garrett. Attitudes to language. Cambridge, 2011. P. 10-11.
21 Лянкев1ч А. Указ. соч. С. 151.
22 В примерах сохраняется орфография и пунктуация оригинала.
23 Комментарий к статье «Трусау: «Вось уявще сабе, што заутра Лукашэнка перайшоу на беларускую мову...»», 23.06.13, 18:59. URL: http://talks.by/showt-hread.php?t=14117645 (дата обращения: 23.04.2015).
24 Комментарий к той же статье, 23.06.13, 18:41.
25 Комментарий к статье «Какой транслит правильный?», 08.09.12, 14:02. URL: http://talks.by/showthread.php?t=14081447&page=5 (дата обращения: 23.04.2015)
26 Комментарий к статье «Минчанка не смогла купить клей-карандаш в киоске "Белсоюзпечать", так как продавец не поняла белорусский язык», 06.12.13, 14:14. URL: http://talks.by/showthread.php?t=14138126&page=21 (дата обращения: 23.04.2015).
27 Лянкев1ч А. Указ. соч. С. 150. Комментарий к статье «Сямiмесячнае дзщя выратавала ад гвалтоунай смерщ свайго бацьку-такаста», 29.04.13, 18:39. URL: http://talks.by/showthread.php? t=14110598 (цата обращения: 23.04.2015).
Комментарий к статье «Минобразования приветствует желание учителей преподавать некоторые предметы на белорусском языке», 01.02.14, 16:10. URL: http://talks.by/showthread.php?t=14145069 (дата обращения: 23.04.2015).
Комментарий к статье «Лукашанец: Школы дают достаточные знания по белорусскому языку», 13.08.13, 21:59. URL: http://talks.by/showthread.php?t=-14124053 (дата обращения: 23.04.2015).
Пример из комментариев к статье «Для моего сына белорусский язык - иностранный» в онлайн-версии газеты «Комсомольская правда — Беларусь», 24.03.10, 18:24. URL: http://www.kp.by/daily/24461/622845?geoid=1&cp=0#co-mment (дата обращения: 23.04.2015).
Количественные данные по соотношению сторонников и противников белорусского языка (проанализированные, однако, на материале только одной, хотя и объёмной, дискуссии) представлены в вышеупомянутой статье Н.Б. Мечков-ской.
Комментарий к статье «Сямiмесячнае дзщя выратавала ад гвалтоунай смерщ свайго бацьку-такскуга», 29.04.13, 18:39. URL: http://auto.tut.by/news/accidents/ 346340.html, 29.04.13 (дата обращения: 23.04.2015).
В данном комментарии остаётся неясным, что именно его автор подразумевает под выражением «наш язык»: русский или «неиспорченный» белорусский (о «порче» белорусского языка см. далее).
Комментарий к статье «Таямнща з «мжраваннем» мшскага метро: акрамя ураджэнца Караганды, у справе ёсць яшчэ фцурант», 24.03.14, 09:04. URL: http://talks.by/showthread.php?t=14151492 (дата обращения: 23.04.2015). Комментарий к статье «Лiдзiя Ярмошына: псторыя узлёту бабруйскай юрыст-га», 22.03.14, 09:04. URL: http://talks.by/showthread.php?t=14151342&page=2 (дата обращения: 23.04.2015).
Комментарий к статье «Раство i Каляды: як святкаваць ix правильна», 06.01.14, 13:18. URL: http://talks.by/showthread.php?t=14141660 (дата обращения: 23.04.2015).
Комментарий к статье «Беларуска сыграла галоуную ролю у фiльме, якi стау лаурэатам Канскага кшафэстывалю», 24.05.14, 13:18. URL: http://talks.by/ showthread.php?t=14158988 (дата обращения: 23.04.2015). Станкев1ч С. Руафшацыя беларускае мовы у БССР i супращу руафшацый-наму працэсу. — Менск: Навука i тэхшка, 1994.
Комментарий к статье «»Ушачы асiрацелi». Земляга - пра Рыгора Барадулiна», 06.03.14, 20:03. URL: http://talks.by/showthread.php?t=14149345 (дата обращения: 23.04.2015).
Комментарий к той же статье, 07.03.14, 10:46.
Комментарий к статье «П'яны вадзщель хацеу незаконна перасекчы бела-руска-лггоускую гранщу», 09.04.08, 12:52. URL: http://talks.by/showthread. php?t=5777517 (дата обращения: 23.04.2015).
Комментарий к статье «Туристов в Беларуси смущают кислые лица, незнание английского и туалеты. Минспорта и туризма подвело итоги года», 15.03.14, 23:11. URL: http://talks.by/showthread.php?t=14150363&page=6 (дата обращения: 23.04.2015).
Комментарий к статье «Еще в одном белорусском учебнике обнаружили грубые ошибки», 04.06.13, 18:08. URL: http://talks.by/showthread.php?t=14115261 (дата обращения: 23.04.2015).
Малько Г.1. Руска-беларуская штэрферэнцыя у перыядычным друку Рэспублга Беларусь (лекачны i граматычны узроуш). Дыс. ... канд. фшал. навук. - Мшск: БДУ, 2004.
Пахомов В., Свинцов В. Четыре мифа о русском языке: как перестать волноваться о судьбе родной речи // Теории и практики. 2014, 7 августа. URL: http://theoryandpractice.ru/posts/9329-yazyk (дата обращения: 23.04.2015). Важшк С.А. Тры стыхп Байнэта, або Праява нацыянальнай моунай сама-щэнтыфшацьп. Серыя: "Лекцьп па 1нтэрнэт-лшгв^тыцы". Вып. 1 / Мшск, 2007. С. 6.
Лукашанец А.А. Беларуская нацыянальная мова на сучасным этапе: сiстэма, статус, функцыянаванне // Вес. Нац. акад. навук Беларусь Сер. гумаштар. навук. - 2009. - №1. С. 111.
Клхмау 1.П. Лшггастычная апазiцыя двух стандартау беларускай лггаратур-най мовы // Роднае слова. 2004. No 7. С. 14.
Кльмау 1.П. Да асэнсавання нарматыунага плюралiзму у беларускай лгга-ратурный мове // Беларуская арфаграфiя: здабыткi i перспектывы: матэры-ялы рэсп. навук.-практ. канф., прысвеч. 90-годдзю БДУ (Мшск, 20-21 кастр. 2001 г.). Пад агул. рэд. М.Р. Прыгодзiча. Мшск, 2012. С. 18. https://www.facebook.com/natalia.vlasova.90/posts/676436112403004?comment_ id=6376657&offset=0&total_comments=21&comment_tracking=%7B%22tn% 22%3A%22R9%22%7D.
Комментарий к статье «Мова TUT. У гасцях фотамастак Юры Мащюн, рэ-жысёр Андрэй Кущла i Naka Piano», 22.04.15, 15:19. URL: http://talks.by/show-thread.php?t=14232563 (дата обращения: 23.04.2015).
Комментарий к статье «Сямiмесячнае дзiця выратавала ад гвалтоунай смерщ свайго бацьку-такаста», 29.04.13, 18:58. URL: http://talks.by/showthread.php? t=14110598 (дата обращения: 23.04.2015).
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
54 Комментарий к статье «У Маладзечне маладзён na6iy мшщыянера, але забы-уся пра гэта», 15.07.13, 16:00. URL: http://talks.by/showthread.php?t=14110598 (дата обращения: 23.04.2015).
55 Важшк С.А. Указ. соч. С. 48.
56 Комментарий к статье Яшчэ савецгая, але ужо свабодныя. Як пратэстава-лi беларусы 25 гадоу таму. Мiтынг на стадыёне «Дынама»», 12.03.14, 12:45. URL: http://talks.by/showthread.php?t=14149941&page=2 (дата обращения: 23.04.2015).
57 Комментарий к статье «»Адрыу»: людзi на роварах i пешшу, з мапамi ды лiхта-рамi захапiлi вулiD,ы Мiнска», 14.08.13, 09:55. URL: http://talks.by/showthread. php?t=14124060 (дата обращения: 23.04.2015).
58 Комментарий к статье «Фотафакт: раварыстам зноу дазвол^ ездзiць па Брэсцкай крэпасщ», 07.09.13, 19:50 и далее. URL: http://talks.by/showthread. php?t=14127075 (дата обращения: 23.04.2015).
59 ЛянкевЬч А. Указ. соч. С. 151-152.
