CC BY
536
ЛИНГВИСТИКА
Русский язык и языки Российской Федерации
Дискурс. Языковая личность. Социальная дифференциация языка
УДК 811.161.1
И. А. Никандрова
ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЖА: ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ
В данной работе рассматривается содержательная сторона понятия «языковая личность», структура языковой личности, типы языковых личностей.
This research highlights the content aspect of the notion of linguistic personality, the structure and types of linguistic personalities.
Ключевые слова: языковая личность, персонаж, модель языковой личности, лексикон, структура языковой личности, тезаурус, прагматикон, автономное лексическое объединение, дискурс.
Keywords: linguistic personality, character, model of linguistic personality, lexicon, structure of linguistic personality, thesaurus, pragmaticon, autonomic lexical unit, discourse.
Функционирование понятия «языковая личность» не ограничивается рамками терминологического аппарата лингвистической науки. Свои права на него справедливо заявляет большое количество различных наук о человеке: данный термин может встретиться в исследованиях по истории русского языка, психологии, философии, литературоведению, лингводидактике и т. д.
Исходное понятие «языковая личность» про-изводно от понятия «личность» в психологии и социологии и образовано расширением термина «личность» и сужением объема обозначаемого им понятия. Междисциплинарность и многоас-пектность термина «личность», фокусирующего в своем значении философские, социологические и психологические взгляды на общественно значимую совокупность физических и духовных свойств человека, обусловили появление множества трактовок и термина «языковая личность».
Сам термин «языковая личность» (ЯЛ) впервые был употреблен еще в 1930 г. В. В. Вино-
© Никандрова И. А., 2010
градовым в книге «О художественной прозе», где исследователь выработал два пути рассмотрения данной проблемы - личность автора и личность персонажа [1]. Особенно активно эта область лингвистики стала разрабатываться в 80-е годы прошлого века, так как категория ЯЛ хорошо соответствует обозначившемуся в это время новому, антропоцентрическому этапу развития языкознания [2]. В настоящее время выходят сборники научных трудов, посвященных различным теоретическим аспектам изучения ЯЛ. Предлагаются новые классификации типов ЯЛ. Публикуются практические результаты анализа ЯЛ реальных людей и художественных персонажей, коллективных и индивидуальных ЯЛ. Так, в работе 3. А. Кузневич и И. В. Трещалиной смоделированы ЯЛ литературных персонажей Э. Хемингуэя и А. П. Чехова [3]. Работа Л. А. Каракуц--Бородиной посвящена описанию ЯЛ автора художественного текста на примере В. Набокова [4].
Особый вклад в изучение языковой личности внесли М. М. Бахтин, Ю. М. Лотман, Г. О. Винокур, неоднократно рассматривавшие соотношение категорий собственно автора, биографического автора и текста. Первая подробная концепция ЯЛ принадлежит Г. И. Богину, разработавшему лингводидактические аспекты изучения этого явления [5].
Еще один аспект в исследовании ЯЛ предполагает прежде всего носителя языка - человека, рассматриваемого с точки зрения его способности к речевой деятельности [6]. Исходя из этого в центре внимания ученого оказывается совокупность психофизических свойств индивида, позволяющая ему создавать и воспринимать речевые произведения, то есть ЯЛ понимается как речевая личность.
Сам термин «языковая личность» и его значение представляются уже в значительной степени устоявшимися в лингвистике. В словаре «Русский язык. Энциклопедия» этот термин понимается как многозначный: «1) любой носитель того или иного языка, охарактеризованный на основе анализа произведенных им текстов с точки зрения использования в этих текстах систем-
ных средств данного языка для отражения видения им окружающей действительности (картины мира) и для достижения определенных целей в этом мире; 2) наименование комплексного способа описания языковой способности индивида, соединяющего системное представление языка с функциональным анализом текстов» [7].
Своим современным пониманием в лингвистике данный термин во многом обязан Ю. Н. Ка-раулову, который наполнил эту категорию особым теоретическим содержанием. Термин «языковая личность» исследователь предложил на конгрессе по преподаванию русского языка и литературы. Дальнейшая разработка проблемы языковой личности отражается им в научных статьях и в работе «Русский язык и языковая личность», ставшей первым исследованием, где вопросы теории ЯЛ сведены в систему [8].
Принимая во внимание многозначность и мно-гоаспектность понятия «языковая личность», мы, вслед за Ю. Н. Карауловым, понимаем под термином «языковая личность» субъекта - носителя того или иного языка, осмыслившего мир и отразившего его в своей речи - текстах.
Ставя перед собой цель проанализировать глагольные лексемы как средство создания ЯЛ персонажей в романе Ф. М. Достоевского, мы считаем, что концепция ЯЛ, выдвинутая Ю. Н. Ка-рауловым, обладает наибольшей объективностью для понимания исследуемого явления и предлагает наиболее удобные пути его анализа.
Понятие «языковая личность» неодномерно, и реконструкция ЯЛ персонажа, проводимая на основе анализа произведенных им текстов, в идеале предполагает последовательное соотнесение всех единиц ее организации. Ю. Н. Караулов в работе «Русский язык и языковая личность» [9] определяет основные параметры и целостную структуру ЯЛ. Исследователь выделяет три уровня владения языком.
1) Вербально-семантический уровень, элементами которого являются слова, грамматические, парадигматические, семантико-синтаксические, ассоциативные структуры, модели словосочетаний и предложений.
Структурную основу данного уровня составляют лексические единицы с присущими им значениями и смыслами, т. е. лексикон, а также сеть семантических и грамматических отношений между ними. Лексикон - это лексико-граммати-ческие знания человека, на основе которых строится языковая картина мира. Единицами лексикона являются слова, стереотипные сочетания.
2) Тезаурусный, когнитивный уровень языковой личности, отражающий понятийную картину мира, иерархию смыслов и духовных ценностей для людей, говорящих на одном языке, определяемый национально-культурными традиция-
ми и господствующей в обществе идеологией. Он содержит знания человека о мире: ценностные ориентиры личности, знания культуры, искусства, науки, знания страноведческого характера, бытовые знания и т. д.
Тезаурус отражает картину мира или мировоззрение личности. Единицами этого уровня выступают обобщенные понятия, концепты, идеи, которые выражаются с помощью лексикона. В тезаурусе сконцентрирована ситуативно обусловленная информация, представленная через «сцепы», «схемы», «фреймы», «модели».
Данный уровень считается базовым, так как он представляет сознание, мышление, память индивида и напрямую связан с психологическими особенностями личности, так как хранит актуальную для индивида информацию (т. е. энергетический код внешнего мира), представляет внутреннюю систему психологических приоритетов.
Тезаурус личности - это совокупность понятийных категорий, лежащих в основе функционирования концептуальных систем личности.
3) Мотивационно-прагматический уровень, прагматикон языковой личности, включающий устойчивые коммуникативные потребности и коммуникативные черты, порождаемые целями и мотивами; глубинный уровень языковой личности, «пронизывающий» остальные два уровня. В нем содержится информация об индивидуальных предпочтениях, оценках, мнениях и т. д. Праг-матикон подразумевает субъективное отношение человека к миру, отраженное в языке. Он координирует коммуникативно-деятельностные потребности личности (они являются единицами прагматикона): необходимость высказаться, стремление воздействовать на реципиента письменным текстом, желание получить информацию от коммуниканта или текста. Применительно к текстовому материалу исследователь вводит понятие «дискурс», примером которого может являться «совокупность высказываний» конкретной языковой личности. В последние годы дискурс становится объектом исследования в рамках самых разных ответвлений лингвистики, в частности когнитивного аспекта. Как следствие, появляется множество определений этого понятия. Нами принимается трактовка дискурса, предложенная Ю. Н. Карауловым, в том числе применительно к категории художественного персонажа. В данном аспекте ученый определяет дискурс как «совокупность произведенных во внешней и внутренней речи высказываний одного персонажа прозаического художественного произведения» [10].
Караулов подчеркивает, что выбор ЯЛ для лин-гвопсихологического изучения предполагает комплексный подход к ее анализу, то есть рассмотре-
ние ЯЛ не только с психологической, но и с фи-лософско-мировоззренческой, этнонациональной, социальной, историко-культурной точек зрения. Таким образом, исследователь признает возможность и необходимость представления на основании дискурса различных аспектов ЯЛ.
Данный уровень является отражением меж-типных психологических связей и отношений, выявляющим психологические стратегии коммуникантов различных психотипов (социотипов).
Таким образом, комплексный анализ всех уровней языковой личности дает представление о мировоззрении человека, так как мировоззрение - это результат соединения когнитивного уровня с прагматическим, результат взаимодействия системы ценностей личности, картины мира с ее жизненными ценностями, целями, поведенческими мотивами, установками, проявляющимися, в частности, в порождаемых ею текстах.
Согласно концепции Ю. Н. Караулова, одной из наиболее ярких и продуктивных «моделей языковой личности» является литературный герой, а исследование его индивидуального лексикона признается одной из главных сторон изучения ЯЛ. Отметим, что персонаж литературного произведения как отдельный субъект речевой коммуникации рассматривается в лингвистике и литературоведении достаточно давно. В течение многих лет исследования, посвященные анализу «художественного образа персонажа», сводились главным образом к представлению его «речевого портрета». Вместе с тем, обозначая традиционный объект изучения в литературоведении, понятие «литературный герой» характеризует целостный образ человека, смоделированного в художественном произведении. Исходя из этого констатируется возможность «познания человека посредством литературных героев, созидаемых писателем» [11]. Идею исследования языка персонажа как языковой личности одним из первых представляет В. В. Виноградов. В частности, в работе «О языке художественной литературы» применительно к названному аспекту анализа текстовой структуры ученый использует термин «образ автора», рассматривая его как понятие, тесно связанное с понятием образа персонажа. Идея В. В. Виноградова, в эскизном виде представившего аспект рассмотрения литературного героя как языковой личности, получила дальнейшее развитие в работах М. М. Бахтина [12], который неоднократно обращается к постулату о самостоятельной ценности сознания персонажа, при этом подчеркивая три главных момента: 1) речь персонажа в романе не просто передается, а «художественно изображается»; 2) «говорящий человек в романе - существенно социальный человек»; 3) «говорящий человек в романе - всегда в той или иной степени идеолог, а его слово всегда идеологема»,
связанная с «особой точкой зрения на мир» [13]. Как отмечалось ранее, в настоящее время существует множество работ, посвященных изучению ЯЛ персонажа художественного текста. Выбор данного аспекта как ключевого в рассмотрении языковой личности связан с тем неоспоримым фактом, что лексическая структура любого художественного текста носит антропоцентрический характер. Эта его особенность отмечается многими лингвистами и литературоведами. В частности, Ю. М. Лотман высказывает мысль о том, что персонаж как выраженная в тексте «точка зрения» является потенциальным носителем такой сферы, как сознание, которая может быть воссоздана по языковым принципам [14]. При этом литературный персонаж лишь одна из возможных моделей ЯЛ, в качестве которой могут рассматриваться и автор, и повествователь.
Одним из первых вопросов, встающих перед исследователем при обращении к реконструкции внутритекстовой языковой личности, является вопрос о критериях отбора текстовых фрагментов, лексический состав и структура которых должны стать предметом анализа. Вопрос этот непосредственно связан с представлением о субъектной организации художественного текста.
Основой исследования языковой личности является лексическая структура текста. К лексическим средствам создания образа персонажа в числе первых обращается И. Я. Чернухина, используя термин «лексическая структура образа» как ключевой инструмент исследования «особенностей воплощения художественного образа персонажа» [15]. К преимуществам предлагаемого И. Я. Чернухи-ной подхода исследователи относят возможность более детального рассмотрения средств создания образа - за счет использования при анализе, наряду с прямой речью персонажа, фрагментов разной субъективной отнесенности: внутренней, несобственно-прямой, несобственно-авторской речи и монологической речи повествователя. Недостатком же данного метода исследования признается невозможность изучения героя именно как личности с использованием всех представленных в тексте индивидуальных характеристик.
Подход к персонажу как к ЯЛ предполагает, в конечном итоге, воссоздание его целостного духовного облика, определенным «коррелятом черт» которого, по мнению Ю. Н. Караулова, может являться совокупность речевых высказываний персонажа [16]. Вместе с тем ученый отмечает, что на базе только лексикона персонажа писатель «не может создать полноценный речевой портрет, а значит, и художественный образ в целом» [17]. Реконструкция наиболее полного образа персонажа ЯЛ требует вовлечения в сферу анализа фрагментов различной субъектной отнесенности.
Одним из основных способов исследования лексической структуры текста является текстовая лексическая тема. Это понятие связано с рассмотрением персонажа как самостоятельной темы текста и используется для обозначения ее своеобразного лексического эквивалента в текстовой структуре. Лексическая тема «персонаж» выступает как «основа для определения индивидуального лексикона каждого из субъектов внутритекстовой коммуникации, как одно из слагаемых того, что представляет лексическая структура художественного текста» [18]. Попытки исследования ЯЛ персонажа с использованием понятия «текстовая лексическая тема» представлены, в частности, в работах Л. Н. Чурилиной [19]. Исследователь определяет текстовую тему «персонаж» как «совокупность лексических средств, функционально связанных с презентацией персонажа как субъекта внутритекстовой коммуникации и содержащих элементы информации о нем» [20]. Исходя из этого, ученый отмечает необходимость учета при рассмотрении персонажа в данном аспекте всех лексических средств, касающихся представления «персонажной темы» на протяжении всего текста. В целом речь идет о лексическом составе фрагментов двух «субъектных речевых сфер»: персонажной и неперсонажной речи [21]. Данные понятия связаны с теорией М. М. Бахтина о разграничении авторской и персонажной речи, согласно которой персонажи предстают как участники изображенной в тексте жизни, автор же находится «вне изображенного (и в известном смысле созданного им)» мира [22]. Таким образом, персонажная субъектная речевая сфера охватывает речь героя, представляющую фрагменты его картины мира. Неперсонажная субъектная речевая сфера - «это сфера "я", не равного персонажам субъекта внутритекстовой коммуникации, занявшего позицию наблюдателя» [23]. В результате в сферу анализа при исследовании ЯЛ персонажа попадают три составные части «автономного лексического объединения», выделяемого из текста как системы:
1. Прямая и внутренняя формы речи персонажа - его дискурс (персонажная субъектная речевая сфера).
2. Фрагменты неперсонажной сферы, репрезентирующие облик персонажа - физический и духовный, его поведение. К этой области относятся также фрагменты, содержащие авторскую оценку персонажа и его «точку зрения» на окружающую действительность.
3. Фрагменты, представляющие оценку исследуемого персонажа другими персонажами (в определенных текстовых ситуациях).
Вовлечение в сферу анализа лексических средств, относящихся ко всем трем типам текстовых фрагментов, позволяет представить мак-
симально полный и целостный облик персонажа как ЯЛ. По мнению Л. Н. Чурилиной, закономерности организации лексики, эксплицирующей текстовую тему «персонаж», можно выявлять, ориентируясь на уровни языковой личности.
Предметом анализа в нашем исследовании являются лексические средства объективации всех трех уровней организации моделируемой в тексте языковой личности - лексикона, тезауруса и праг-матикона. Основу реконструкции каждого из уровней составляет прежде всего анализ лексической структуры персонажного дискурса, или связного и достаточно протяженного текста, соотнесенного не только с ситуацией, но и с главным субъектом, с «эго» «творимого» текста [24]. Анализ текстовых фрагментов, соотнесенных с другими внутритекстовыми субъектами, рассматривается как источник дополнительной информации и используется только при обращении к реконструкции «высших» уровней организации языковой личности (тезауруса и прагматикона).
Примечания
1. Виноградов В. В. О художественной прозе. М.; Л. 1930.
2. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. С. 21-23.
3. Кузневич 3. А. Языковая личность в литературно-художественном дискурсе Эрнеста Хэмингуэя: дис.... канд. филол. наук. Иркутск, 1999. 154 с.; Тре-щалина И. В. Языковая личность персонажа в прозе А. П. Чехова конца 80-х - начала 90-х годов: (Лекс.-се-мант. аспект): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1998. 18 с.
4. Каракуц-Бородина Л. А. Языковая личность Владимира Набокова как автора художественного текста: лексический аспект: (На материале русскоязыч. прозы): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Уфа: Башк. гос. ун-т, 2000. 20 с.
5. Богин Г. И. Модель языковой личности в её отношении к разновидностям текстов: автореф. дис.... д-ра филол. наук. Л.: Ленингр. гос. ун-т, 1984.
6. Воркачев С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. 2001. № 1. С. 65.
7. Русский язык. Энциклопедия / гл. ред. Ю. Н. Караулов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Большая Российская энцикл.: Дрофа, 1997. 721 с.
8. Караулов Ю. Н. Указ. соч.
9. Там же.
10. Там же. С. 238.
11. Гинзбург Л. Я. О литературном герое. Л., 1979. С. 4.
12. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975; Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. 2-е изд. М., 1986.
13. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. С. 145-146.
14. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М., 1970. С. 320.
15. Чернухина И. Я. Элементы организации художественного прозаического текста. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1984. С. 76.
Н. Ю. Исынбаева. Человек через призму сравнения 6 региональной прессе
16. Караулов Ю. Н. Указ. соч. С. 71.
17. Там же.
18. Степанова С. Ю. Авторское использование экспрессивных средств языка и нестандартной сочетаемости: дис. ... канд. филол. наук. М., 1998.
19. Чурилина Л. Н. Лексическая структура художественного текста: принципы антропоцентрического исследования. СПб., 2000.
20. Там же. С. 110-111.
21. Степанова С. Ю. Указ. соч.
22. Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 311.
23. Чурилина Л. Н. Лексическая структура художественного текста: принципы антропоцентрического исследования. СПб., 2002. С. 10-11.
24. Степанова С. Ю. Указ. соч.
УДК 82.56
Н. Ю. Исынбаева
ЧЕЛОВЕК ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ СРАВНЕНИЯ В РЕГИОНАЛЬНОЙ ПРЕССЕ
Данная статья посвящена рассмотрению сравнительных конструкций, характеризующих внешний вид человека, его поведение, состояние, взаимоотношения с окружающим миром, на материале региональной прессы. Особое внимание уделяется конструкциям, где в качестве объекта и эталона сравнения используются местные реалии.
This article is devoted to studying comparative constructions describing man's appearance, behavior, status and contacts with the world. The research is based on the materials of regional press. Particular attention is paid to the constructions in which regional realia are used as the object and standard of comparison.
Ключевые слова: концепт «человек», сравнение, объект, эталон и основание сравнения, сравнительные конструкции в публицистике.
Keywords: concept «man», comparison, object, standard and foundation of comparison, comparative constructions in publicistic texts.
Концепт «человек» является основным концептом любой культуры. Человек отличается от остальных живых существ способностью к интеллектуальным и творческим действиям, способностью преобразовывать мир вокруг себя. Он наделен даром речи, может сообщать и интерпретировать информацию.
Концепт «человек» ярко представлен как на страницах художественных произведений, так и в современных СМИ. В данной статье мы рассмотрели сравнительные конструкции, где объектом сравнения является человек. В ходе анализа мы, вслед за Л. И. Захаровой [1], разделили сравнительные конструкции на три группы:
© Исынбаева Н. Ю., 2010
- сравнения, характеризующие поведение человека;
- сравнения, характеризующие его состояние;
- сравнения, характеризующие взаимоотношения человека с окружающим миром.
Кроме вышеуказанных групп в ходе анализа извлеченных из прессы конструкций мы выделили еще и четвертую, к которой отнесли сравнения, характеризующие внешний вид человека.
Рассмотрим подробнее первую группу. К ней мы отнесли сравнения, характеризующие признаки поведения, описывающие физические акции или перемещения.
«Этот человек пойдет под суд за провокацию», - сказал, как отрезал, мэр (Восточный экспресс. 2008).
Данное сравнение по своему значению описывает физическую акцию и квалифицирует признаки поведения. «Сказал, как отрезал» - т. е. очень грубо, резко, жестко. Данная конструкция не только описывает действие, но также содержит информацию об основных свойствах личности: бескомпромиссный, уверенный в себе человек.
Для сравнений поведенческого типа характерна диффузность значений, что ярко проявляется в вышеуказанном примере: это и характеристика конкретного действия, поступка (сказал), а также описание свойств характера. Это происходит в основном за счет пересечения с признаками, относящимися к сферам социальной деятельности (межличностных отношений).
В данную группу сравнительных конструкций мы включили глагольные сравнительные конструкции, характеризующие действия, совершаемые человеком.
В примере Он, кстати, пил как лошадь, и каждый день отключался, после чего я уединялся с Элей на кухоньке, где выслушивал жалобы1 и даже помогал по хозяйству (Восточный экспресс. 2007) сравнительной оборот «как лошадь» характеризует физическое действие «пил». В словаре сравнений К. С. Горбачевича [2] данный оборот представлен наряду с такими выражениями, как «пить как запаленный конь, как утка». Семантика данного сравнения - «поглощать какую-либо жидкость для утоления жажды». Но в рассматриваемом нами предложении данное сравнение имеет значение «употреблять спиртные напитки». По данным же вышеупомянутого словаря, данную семантику передают сравнения «пить как бочка, бездонная бочка, бочка с изъяном, как конь, как воду, в стельку, в лоск». Хотя в разговорной речи сравнение «пить как лошадь» довольно распространенное и имеет семантику «употреблять спиртные напитки». В качестве эталона в сравнительном обороте выступает зоо-ним «лошадь». Зачастую в сравнениях человека с животными ярко выражена оценка. Данное сравнение имеет крайне негативную оценку.
