CC BY
25УДК 75.043; 75.017.4
DOI 10.24412/2686-7443-2022-2-74-89
Шик Ида Александровна, кандидат искусствоведения, младший научный сотрудник, хранитель. Государственный Эрмитаж, Россия, Санкт-Петербург, Дворцовая наб., 34. 190000. ida.shik@bk.ru
Shik Ida Aleksandrovna, PhD in Art History, junior researcher, curator. The State Hermitage Museum, 34 Dvortsovaia Emb., 190000 Saint Petersburg, Russian Federation. ida.shik@bk.ru
ЯЗЫКОМ ЦВЕТОВ. ОБЗОР ВЫСТАВКИ «ЦВЕТЫ И ЦВЕТ В СОВЕТСКОМ ИСКУССТВЕ»
THE LANGUAGE OF BLOSSOMS. REVIEW OF THE EXHIBITION "FLOWERS AND COLOR IN SOVIET ART"
В конце апреля в Санкт-Петербурге открылся культурный центр «Beriozka». Свое название пространство унаследовало от известного валютного магазина, располагавшегося на том же месте — в здании гостиницы «Советская», построенном в интернациональном стиле в 1963-1973 гг. архитекторами Евгением Левинсоном и Анатолием Прибульским. Архитектурные особенности здания — железобетонные конструкции, ленточное остекление, чередование простых геометрических объемов — получили акценты в обновленном интерьере пространства, дизайн которого был разработан известным петербургским архитектором и художником-экспериментатором Алексеем Левчуком1.
В рамках первого выставочного проекта центра — «Цветы и цвет в советском искусстве» (Илл. 1-2) экспонируется около 100 произведений, созданных как официальными художниками, так и представителями неофициального искусства, а также авторами, работающими уже в начале XXI в., из коллекций петербургских галерей и частных собраний. «Цветы — одна из самых универсальных тем в истории искусства, позволяющая передать как восхищение красотой природного мира, так и сложный философский символизм. В советский период к ней обращались художники, работавшие в рамках различных стилей и направлений. Не будучи в числе востребованных советской пропагандой и жестко регламентированных тем, цветочные мотивы оставляли художникам свободу для выражения собственного видения мира и творческих экспериментов. Вторая тема выставки — работа с цветом, которая нередко наиболее последовательно и смело велась именно в рамках "второстепенных" жанров: натюрморта, пейзажа, камерного портрета. В искусстве XX в. цвет приобретает особое эмоциональное звучание и смысловую нагрузку, сделавшись одним из основных средств художественного высказывания. При этом диапазон стратегий взаимодействия с цветом предельно разнообразен: он может варьироваться от экспрессивных модернистских композиций до строгих и сдержанных в колористическом отношении работ»2. Выставка разбита по преобладающим в полотнах цветам — от эффектных зеленых и синих к насыщенным теплым тонам, за которыми следует постепенный переход к приглушенным, почти однотонным композициям; фигуративные работы сменяются абстракциями, в которых остается чистая игра цвета.
Нежностью и лаконичностью колорита отличаются акварели Порфирия Крылова — «Ландыши» (1959, собрание Екатерины Дубровской) и «Сирень из Феррапонтова монастыря» (1969, коллекция Arts Square Gallery) — камерные вещи, созданные знаменитым карикатуристом «для себя». Белый цвет доминирует и в натюрмортах Владимира Прошкина — «Черемуха» (1976, илл. 3), «Белые флоксы» (1986), «Багульник зацвел» (1991, все — собрание Марии Алексеевой), характеризующихся тонким лиризмом и выразительностью. Один из самых часто встречающихся цветков в картинах художников — сирень. Куст сирени,
занимающий всю поверхность холста, предстает перед нами в работе Петра Альберти («Сирень», 1975, собрание Екатерины Дубровской, илл. 4), вызывающей в памяти знаменитую композицию Ван Гога. Сирень растет и напротив самой галереи, создавая зрителю весеннее настроение и перекликаясь с экспозицией.
В ряде работ магистральным становится насыщенный красный цвет: например, в композиции Василия Нечитайло «Натюрморт с красным перцем» (1950, коллекция Arts Square Gallery) висящие на веревках стручки острого перца вступают в диалог с белыми и пурпурными астрами. На полотне Валерия Ватенина «Лилии» (1966, коллекция Arts Square Gallery, илл. 5) букеты ярко-красных лилий и скромных ромашек несколько раз дублируются в пространстве картины. Слева можно увидеть стоящий на подрамнике холст, на котором — тот же натюрморт, написанный художником, одновременно похожий на отражение в оконном стекле. Автору мастерски удается стереть грань между реальностью и фантазией, между правдой и вымыслом. Он вовлекает зрителя в замысловатую и увлекательную игру, насыщая свое произведение множеством смысловых коннотаций: от восхищения красотой цветов и цвета до рефлексии о природе живописи. Картина Александра Жидкова «Маки» (1972, коллекция Arts Square Gallery) заставляет вспомнить работы Клода Моне.
Французское искусство последней трети XIX — начала XX в. сыграло значительную роль в творческом становлении советских художников — как официальных, так и не официальных - оказав влияние на выбор сюжетов, колористическое решение и технику работ. Среди важнейших культурных событий периода «оттепели» можно назвать выставку французского искусства в ГМИИ (1955), выставки Пабло Пикассо в ГМИИ и Эрмитаже (1956), а также открытие в Эрмитаже выставки «Французское искусство XII-XX веков» (1956), частью которой стала экспозиция на третьем этаже Зимнего дворца. Опыт знакомства с французской живописью читается в работах Завена Аршакуни, Ярослава Крестовского, Аркадия Солоницына, Нины Назаровой (Илл. 6), Бориса Малуева, Михаила Нефедова, Геннадия Устю-гова, Анатолия Маслова и др. с характерным для них доминированием ярких, насыщенных цветов — зеленого, фиолетового, розового, голубого, желтого, красного. В числе наиболее непосредственных визуальных цитат — картина Геннадия Устюгова «Боже, куда идти...Песня» (1991, собрание Бориса Файзуллина), переосмысляющая наследие фовизма в трагическом ключе.
В диалог с искусством Древнего Египта вступает «Натюрморт» Арсения Семенова (1960-е, коллекция Arts Square Gallery, илл. 8): статуэтка прекрасной египетской царицы сочетается у него с чайником в кобальтовом крытье, кувшином с витой ручкой, узорной коробкой и драпировкой с крупными ромашками. Иератическая статичность, присущая египетской скульптуре, кажется, сообщает строгий и торжественный характер всей композиции. Оттенки синего цвета, используемые
Илл. 1. Экспозиция «Цветы и цвет в советском искусстве». Культурный центр «Beпozka»
художником, также отсылают к восточному искусству. С опытом кубистической стилизации работает Михаил Нефедов в «Натюрморте с книгами» (1966, собрание Татьяны Нефедовой): рядом со стопкой книг он показывает скульптуру обнаженной женщины с рубленными, геометризированными формами. Иные культурные реминисценции предлагает Юрий Кузнецов в «Восточном натюрморте» (1972, коллекция Arts Square Gallery, илл. 9): в центре композиции — чайник в коралловом крытье, украшенный изображением цветущей розовой ветви и золотого оленя. Данный чайник относится к сервизу «Золотой олень» (1957), автором которого был знаменитый художник Дулевского фарфорового завода — Петр Леонов. Насыщенные по цвету, выполненные в свободной живописной манере работы Леонова отсылали к традициям кузнецовских заводов, выпускавших вещи, отвечавшие «народным вкусам».
Традиции народного искусства, актуальные для советской культуры на протяжении всего ее развития, становятся предметом особого интереса в период «оттепели». Мотивы городецкой деревянной игрушки обыгрываются в работах Евгений Расторгуева («Натюрморт», 1964, коллекция Arts Square Gallery) и его супруги Тамары Гусевой («Натюрморт. Лошадки», 1964, коллекция Arts Square Gallery, илл. 10): художники подчеркивают характерные черты народных промыслов: обобщенность форм, яркий, насыщенный цвет, лаконизм выразительных средств и их близость программе модернизма, которые делают народное искусство актуальным для современности.
Среди работ неофициальных художников особенно привлекают два натюрморта Анатолия Зверева — «первого русского экспрессиониста», как называл его знаменитый коллекционер Георгий Костаки, выполненные в различных техниках. Работа
«Букет цветов» (1982, собрание Екатерины Дубровской, илл. 11) написана маслом щедрыми, фактурными мазками. Акварельная композиция «Натюрморт на окне» (1968, коллекция KGaПery) отличается эскизной легкостью и живописной свободой. В обоих произведениях чувствуется неповторимая зверевская стремительность и динамичность, великолепно передающая быстро исчезающую красоту.
Цветы становятся магистральной темой в творчестве другого московского нонконформиста — Владимира Яковлева (Илл. 12). Выполненные в «примитивной» манере, напоминающей детские рисунки, столь любимые художниками XX в., его цветы «бесспорно несут в себе сильный заряд метафизического содержания, их невозможно увидеть и воспринять одномерно, в них чувствуется скрытый, невербализуемый смысл»3.
Стилизованные, упрощенные цветы появляются и в работах современных петербургских художников — Саши Белле («Букет № 1», 2010, собрание Бориса Файзуллина) и Ивана Сот-никова («Цветы», 2012, собрание Бориса Файзуллина, илл. 13), построенных на сочетании чистых контрастных цветов (черного, белого, синего, желтого, зеленого, красного) и синтезе визуального и вербального начал. Напротив, к опыту гиперреализма отсылает эффектная, несколько китчевая «Петербургская красавица» (1990, собрание Яны Чумаковой) — портрет надменной и прекрасной героини нового времени в венке из ромашек, взирающей на зрителя свысока.
Значительное место натюрморту отводилось в работах одного из лидеров ленинградского андеграунда Осипа Сидли-на и его учеников. На выставке можно увидеть картину самого мэтра — «Цветы. Каллы» (1972, собрание Александра Андру-щенко), что является редкостью, поскольку большая часть его
произведений была уничтожена по завещанию художника. В работах Игоря Иванова цветы становятся поводом для формальных поисков и творческих экспериментов, постепенно трансформируясь в «концептуальный материал», который почти обретает трёхмерность. На выставке можно увидеть такие композиции, как «Летний букет» (1968), «Осеннее цветение» (2011), «Розы в Октябре» (2014, все — собрание Ларисы Ивановой), показывающие эволюцию автора. От работы Иванова «Паруса. Впечатление в Антибе» (2007, собрание Яны Чумаковой, илл. 14) практически невозможно оторвать взгляд: огромные парусники плывут по бурному, штормовому морю, а на первом плане цветут огромные лилии. Колористическое решение, в котором доминируют фиолетовый и синий цвета, и манера исполнения работы, написанной крупными, темпераментными мазками, усиливают ощущение тревоги и рождают чувство возвышенного.
На выставке также представлены работы, посвященные проблеме поиска сакрального.
Картина Евгения Струлева «Церковь Покрова на Нер-ли» (1977, коллекция Arts Square Gallery, илл. 15), в которой центральное место занимает сине-голубой цвет, которым написаны небо и вода, где отражается средневековый храм, вступает в диалог с композицией ученика Владимира Стерлингова Александра Носова «Туманная абстракция» (1980-е, собрание Владимира Васильева), показывающей «разложение» цвета. Философские идеи исихазма и модернистские концепции нашли отражение в работах Анатолия Маслова. Его картины «Весенний город» (1976) и «Букет» (1989, коллекция KGallery, илл. 16) предлагают зрителю увидеть незримое в вихре ярких или, напротив, почти бесцветных, серо-голубых мазков.
Абстрактная композиция «Тайная вечеря» (1975, собрание Владимира Хозикова, илл. 17) Евгения Михнова-Вой-
тенко реинтерпретирует знаменитую фреску Леонардо да Винчи: в динамичных мазках смутно угадываются знакомые силуэты апостолов и самого Христа. «Я христианин... но я это делаю дома. Я пытаюсь постигать, минуя религиозные представления, создавая свои представления — живописные, и я — молюсь! Я молюсь краске, карандашу, бумаге и т. д., любому материалу, в котором моё чувство находит в себе поддержку. Искусство для меня и есть религия в этом смысле. Чем я занимаюсь? Создаю современную икону», — писал мастер. Цвет приобретает особое значение в технически-сложных, экспериментальных вещах Михнова-Войтенко с их множеством тончайших колористических нюансов. Работа «Воспевание Вселенной и Неба» (1978, собрание Владимира Хозикова, илл. 18) — своеобразный гимн бытию, исполняемый самой живописной стихией. На экспозиции представлены также две работы из цикла «Квадраты», ставшего своеобразной кульминацией творческих поисков художника. Особенно интересна композиция, построенная на сочетании черного и синего цветов (1979, собрание Владимира Хозикова, илл. 19): из темной, космической бесконечности словно вновь возникает небесный синий или, напротив, почти исчезает в ней.
Таким образом, выставка «Цветы и цвет в советском искусстве» демонстрирует разнообразие творческих стратегий художников как в интерпретации темы цветов, так и в плане работы с цветом. Экспозиция особенно интересна тем, что помимо магистральных тем, в рамках выставки актуализируется ряд дополнительных дискурсов, побуждающих к рефлексии. Она позволяет расширить представление о советском искусстве и познакомить с авторами и произведениями, которые пока недостаточно хорошо известны широкому кругу зрителей.
Илл. 2. Экспозиция «Цветы и цвет в советском искусстве». Культурный центр «Beriozka»
Примечания:
1 Автор благодарит организаторов выставки за предоставленную информацию о культурном центре, художниках и экспонатах.
2 Выставка «Цветы и цвет в советском искусстве» // Фонд «Новое искусствознание». URL: https://www.newartstudies.ru/meropriyati-ya/vistavki/05-cveti-i-cvet-v-sovetskom-iskusstye
3 Там же.
Илл. 3. Владимир Прошкин. Черемуха. 1976. Собрание Марии Алексеевой
Илл. 4. Петр Альберти. Сирень. 1975. Собрание Екатерины Дубровской
Илл. 19. Евгений Михнов-Войтенко. Из цикла «Квадраты». 1979. Собрание Владимира Хозикова
