CC BY
105
А. В. Воронцов,
директор фундаментальной библиотеки
«ЯЗЫК НАШ КОРЧИТСЯ В ТОСКЕ» (горькие заметки об отношении к русскому языку)
Проблема сохранения национальных языков в эпоху глобализации при наличии новейших информационно-технологических средств, прежде всего Интернета, является общемировой. В целом идет наступление на гуманитарное знание, язык. Даже во Франции, где бережно относятся к своему языку
и приняты довольно жесткие законы по его защите, ухудшается знание французского языка во французских школах и наблюдается общий низкий уровень владения французским языком. Что касается русского языка, то здесь в полном объеме встала проблема его спасения и защиты. Причины тому —
как внутреннего, так и международного характера.
Пресловутая перестройка и последовавшие за ней радикальные реформы привнесли в отечественное образование, как и в целом в гуманитарную сферу, терминологию из сферы промышленности, торговли, сферы обслуживания. Между тем давно известно: искажают слово — искажают дело.
Ощутимые удары по культуре, национальным языкам, прежде всего государств Европы, а также бывших республик СССР, наносит глобализация. Языком международного общения признается английский; усиленно внедряется американизированная масскультура, выполняющая совершенно определенные политические функции, а в качестве общечеловеческих навязываются «американские ценности». В Российской Федерации, где радикальная ломка всей системы общественных отношений развернулась в 1990-е гг. под флагом вхождения в мировое «цивилизованное сообщество», ускоренный процесс денационализации приобрел, без преувеличения, обвально-разрушительный характер, охватив сферу культуры, о бразования, морали и языка. Можно говорить о формировании субкультуры, по своему содержанию обладающей всеми признаками контркультуры, поскольку она противостоит как культуре советского времени, так и многим традиционным ценностям национальной русской культуры. Ощутимый урон нанесен русскому языку.
Уместно спросить: почему в своей собственной стране приходится говорить о спасении русской культуры, русского языка в частности? Встает извечный вопрос: кто виноват? Ответ лежит, что называется, на поверхности: ответственность несет прежде всего интеллигенция. Или, если быть точнее, та ее часть, особенно прозападная, праволи-беральная, которая пренебрегает национальными интересами и традициями русского народа, стремясь во что бы то ни стало слиться с западным миром. Показательный эпизод. Объединенный пленум творческих союзов России, проходивший в ноябре 1994 г. в Доме актера, большинством голосов отклонил предложение Санкт-Петербургского отделе-
ния Союза писателей России о принятии закона о защите русского языка.
Между тем культура русской речи скудеет, искажается, теряется и не только на уровне бытового общения, но даже в литературе, официальных публичных выступлениях, театре, кино, на радио, не говоря уже о СМИ. В человеческие души впрыскивают яд пошлости, глупости и цинизма, из сознания людей вытравливаются понятия духовности, святости, добропорядочности, совестливости, стыда, сострадания, любви к ближнему. Происходящее удручает, и, вероятно, всего точнее оценить его как духовную деградацию. Такие же негативные явления наблюдаются и в других языках народов России. В защите нуждается не только русский язык, но и, например, башкирский, татарский, чувашский, якутский.
Подминая политику и экономику, современная глобализация агрессивно проявляет себя в отношении культуры и языка. Пресловутая «массовая культура» нивелирует национальное своеобразие народной культуры с ее историко-национальными ценностями. В этом ряду родной язык, в том числе и русский язык, являясь сокровищем духовной культуры народа, подвергается сегодня языковой интервенции, безграничному и неоправданному насилию иностранных слов. Следы открытого, вызывающего или скрытого, замаскированного насилия повсюду. Достаточно пройти по Невскому проспекту и посмотреть на названия многих офисов, ресторанов, кафе и других увеселительных заведений. Почти не встретишь некогда привычных по студенческим годам «чайных», «блинных», «пирожковых» и даже «столовых», «пельменных». Появился новый, какой-то рыночный язык. Но везде нас приглашают красочные вывески «бизнес-ланчей», «кофе-хаузов», «кебаб-хаусов», «пицца-хат», «Макдоналдсов» и пр. Подъезжая к городу, мы «восхищаемся» гипермаркетами, мегамоллами. Нам предлагают посетить сеть гипермаркетов «Санта-Хаус». В магазинах «Ип Люпус», «Кэфтойс», «Крон-инвест», «Топ Лайн», «Бэби Тойс», «Аргус Пакопт», «Инсайт» мы можем купить игрушки своим детям.
Наши исконные «конторы» и «учреждения» стали «офисами». Директора, начальники, заведующие стали менеджерами всех уровней, главный среди которых — топ-менеджер. Если вы хотите купить квартиру в городе Санкт-Петербурге, то можете обратиться в агентства недвижимости — Astera, DTZ ZadelhoffTie Leung, Free Market, Jensen Group, K-Keskus, «Адвекс-Росстро», «Бекар», «Ината», «Колвэй» и т. п.
Звоню в одно, другое агентство, спрашиваю шутя: «Могу ли я приобрести квартиру во Франции или Италии?» В ответ: «Нет, мы работаем только по городу». Так и хотелось воскликнуть: «За каким же шутом называете вы агентства непонятными для большинства граждан словечками?!» Позже, поразмыслив без лишних эмоций, среди возможных объяснений выделил наиболее вероятное. Главная причина — корысть, стремление извлечь выгоду. Причем извлечь ее любым способом и любой ценой. Достичь этого можно, формируя, а затем эксплуатируя ставшие теперь уже расхожими стереотипы: все заграничное (американское, европейское) на нашем рынке, будь то продукты, промышленные изделия или услуги, — это непременно лучшее, более качественное, чем наше отечественное (обычно об этом не говорится напрямую, но подразумевается). Иностранные вывески организаций должны внушать, что здесь уже гарантируется высокое качество услуг и товаров. Показательно: справочник-путеводитель, откуда взяты воспроизведенные выше экзотические названия, так и озаглавлен: «Лучшее в Санкт-Петербурге» (СПб., 2008).
Между тем должно быть ясно, что, превознося иноземное, мы принижаем свое собственное, отечественное. Более того, нашим согражданам прививается некий комплекс неполноценности: оказывается, мы всегда среди отстающих и обречены учиться у цивилизованного Запада.
Невероятно, но Российское государство демонстрирует по отношению к тому, что происходит с языком, удивительную, как теперь модно выражаться, толерантность.
Для полной ясности уточним: живой язык, естественно, меняется, развивается, обогаща-
ется, в том числе за счет иностранных слов. Познавательным потенциалом обладают слова, которые прочно вошли в наш обиход: Интернет, компьютер, файл, сайт, пейджер, тест, бакалавр, магистр, бизнес, инвестор и т. д. И это нормальное явление.
Вместе с тем недопустимо, что взамен существующих русских слов все чаще внедряются иностранные слова типа: блэндинг, девелопер, бойфренд, дампинг, китчмен, транссексуал, блокбастер, рэкетир и т. п. Перечень подобных ненужных заимствований можно было бы продолжить. Но суть дела понятна и без этого.
Кстати сказать, ущербность такого заимствования хорошо понимали задолго до нынешнего совсем не тихого помешательства. Как тут не напомнить предупреждение А. С. Шишкова (1754—1841), обращенное сквозь столетия к нашим современникам, которые, кажется, головы потеряли, усердствуя в насаждении иноземных слов: «Полезно ли славенский превращать в греко-татаро-латино-французско-немецко-русский язык? А без чистоты и разума языка может ли процветать словесность?» . Да только ли словесность! Без чистоты и разума языка может ли процветать национальная культура? Наши реалии убеждают: ответ на все эти отнюдь не праздные вопросы следует дать отрицательный.
Наверное, следует согласиться с мнением, что в современной России есть два русских языка: традиционный, основоположниками которого считаются Н. М. Карамзин и А. С. Пушкин, и новый, звучащий преимущественно в молодежной среде. Традиционный русский обладает развитой синонимией, например, самый хороший, видный, известный, знаменитый, изысканный, блистательный, блестящий, изумительный, бравый, успешный, находчивый. На «новомолодежном» все это заменяется единственным словом крутой . Вместо понятных русских слов бездомный, бедолага, бродяга употребляется бездуховное сокращение бомж (без определенного места жительства). Более того, для понимания второго русского языка, вернее сказать жаргона, почти наверняка потребуется переводчик.
Вот лишь несколько примеров подобной «чудо-лексики»: фэн, фан, фен (поклонник); балдеть, оттягиваться, колбаситься (развлекаться, веселиться, отдыхать); фишка-фенечка (особенность); качок (сильный физически, накачанный); махаться, гаситься (драться); прикол, приколоться, прикольный, приколист (шутка, пошутить, забавный, шутник); блин (восклицание, заменяющее непристойную брань); металлист (поклонник или исполнитель рок-музыки в стиле хеви-металл), бабки (деньги), байк (мотоцикл), баксы и др. Молодежный сленг, чуждый русскому уху, перекочевал в повседневную речь, нагло потеснив богатство и изящество родного языка, проник в газетные публикации, особенно «Комсомольской правды», «Московского комсомольца» и др. Асоциальный эффект порочной практики тиражирования таких слов и выражений вполне предсказуем. Происходит своеобразная легализация: в обществе начинает доминировать снисходительно-терпеливое отношение, а то и вовсе равнодушие к вульгарной, грубой и пошлой речи.
Впрочем, равнодушны далеко не все. Как-то разговорился с соседом по даче, инженером-железнодорожником Сергеем Горшковым. «Обязательно напишите, — советовал он мне, — о проблеме русского мата, культивируемого не только на бытовом уровне, но и в учреждениях, особенно в мелком бизнесе. В присутствии молодых девушек, юношей, выпускников школ говорят на языке, от которого "уши вянут". И это становится нормой нашей жизни; в ответ — никакой реакции, как будто так и надо».
Человек удивительной духовной судьбы, подвижник православной веры и русского языка, Василий (Фазиль) Ирзабеков с возмущением отмечает, что «сквернословие проникло в наши жилища и дворы, школы и улицы, укромные уголки тенистых скверов и бескрайние поля, сам воздух России, кажется, наполнен до предела миазмами этой заразы. Сквернословят стар и млад: отцы семейств и хранительницы очага, подрастающие мужчины и будущие матери, мальчики, недавно расставшиеся с памперсами, и ангелочки с белокурыми локонами» . При этом женская
половина нашего общества дает иногда фору мужской. И самое возмутительное, что язык подворотен, нецензурщины в условиях рынка охотно тиражируется приличными издательствами, которые один за другим выпускают словари мата, похабщины, жаргонизмов.
Самое омерзительное — попытки отравить ядом пошлости и матерщины неокрепшие и беззащитные детские души. На этом порочном поприще, потакая низменным рыночным вкусам, уже преуспели некоторые «продвинутые» и неразборчивые в средствах представители интеллигенции и издатели.
Совсем недавно мы стали свидетелями острой дискуссии в СМИ и даже среди парламентариев в связи с выходом в свет шоковых «Народных сказок» А. Н. Афанасьева, переработанных и «сдобренных» нецензурщиной. Больше было тех, кто осуждал и протестовал. Но, увы, нашлись и защитники.
В издательстве «Алетейя» выпущена скандальная книга профессора Григория Тульчинского «Истории по жизни», рекомендованная, в частности, и для рассказов «в назидание детям» (см. «Комсомольская правда». 04.04.2008.). Авторские байки и рассуждения обильно унавожены отборным матом и непристойностями. Удивление вызывает то, что сборник издан на деньги и при поддержке РАН, в частности Международной кафедры ЮНЕСКО по философии и этике Петербургского научного центра.
В «Родных сказках детям» («Кострома-издат», 2007) О. М. Хтони матерных слов нет, и они афишируются как особая часть проекта «Живучесть основ культуры», завершаемого Институтом философии РАН и Академией педагогических и социальных наук. Цель проекта благая — заинтересовать детей освоением основ культуры. В аннотации — ссылки на философию языкознания, философские сокровища языка и т. д. Однако это не помешало тому, что в книге содержатся «перлы», которые скорее следует отнести к «сокровищам пошлости» и всяких претендующих на любомудрие чепушин. Судите сами! Одна из сказок, адресованная в основном дошкольникам, называется — «Самая лучшая планета, или Я как, а я кака,
а мы какашечки». Среди загадок есть и такие: «Какая ягода самая большая?» Отгадка: «Это ягода-ягодица. Она растет вместе с человеком и очень этим гордится». Или: «Кто самый выносливый?» Отгадка: «Самый выносливый — самый лучший вор. Он выносит все всегда — незаметно». Есть и частушки: «Поменял миленок пол: теперь он деваха! Толсто лысо пьет рассол — остается ахать!» И далее в том же духе. Резонно спросить: основам какого языка, какой культуры научат эти «родные сказы»?
Трудно отрешиться от мысли: то, что происходит с детской литературой, разрушает психологию и сознание подростков. Общество и власть должны осознать всю пагубность попустительства и бездеятельности в этой жизненно важной области. Убежден: без социального контроля, жестких социальных санкций против тех, кто несет детям скверну и зло, не обойтись.
За матерную ругань когда-то пороли, сажали в тюрьму и даже отлучали от церкви. Заметим, в Белгородской и Омской областях с недавних пор за сквернословие в общественных местах стали взимать крупные штрафы. Жаль, что этого нет у нас, в культурной столице — Санкт-Петербурге.
Поэт Евгений Евтушенко в выступлении на XI конгрессе МАПРЯЛ прочитал свое новое стихотворение «Язык мой русский»: Звуча у Пушкина так дивно, Язык наш корчится в тоске, Когда пошлят богопротивно На нем, на русском языке.
Примитивизм, бедность и убогость языка речи связаны с рядом причин. Среди них: отсутствие государственной политики в сфере культуры и языка, а лучше сказать, некомпетентность — главное зло в управлении современной Россией; бесконтрольная и в ряде случаев развязная деятельность СМИ; скудость современного театрального репертуара; пренебрежительное отношение к русской классике либо такая ее модернизация, которая не отличается от молодежного жаргона; сокращение учебных программ по русскому языку и литературе, в школе и в педагогическом вузе. Современные информа-
ционные средства, прежде всего Интернет, который, по мысли писателя В. Распутина, является «могилой для литературы», суживают или вовсе блокируют интерес молодежи к книге как главному источнику знаний.
По данным социологических исследований Центра Юрия Левады, «новую» Россию отличает низкий уровень грамотности, мы читаем значительно меньше, чем жители развитых стран. Интерес к чтению в России падает, и растет доля тех, кто вообще не читает никогда. Всего 23% россиян читают постоянно. Преимущественно это люди 30—49 лет с высшим образованием, живущие в столице и других крупных городах. 40% россиян читают время от времени. Как тут не вспомнить, что еще 20—30 лет назад СССР был среди самых читающих стран мира.
Театры, всегда выступавшие хранителями выразительного и нормативного литературного русского языка, равно как и значительная часть современной литературы, все чаще, вслед за телевидением, внедряют ненормативную лексику. Можно привести десятки примеров спектаклей или кинофильмов, в которых звучат не то чтобы неприличные слова или выражения, а просто нецензурщина. И самое печальное, что зрители хохочут, аплодируют пошлости и замешанным на мате шуткам. Отечественные юмористы перешли все рамки приличия, сводят юмор к проблематике «ниже пояса». Слышал как-то вызванного в эфир после многочисленных просьб слушателей радиостанции «Юмор FM» «Заику» В. Винокура. Весь рассказ состоял из набора самых грубых матерных слов. А чего стоят кривляния, шепелявая речь эстрадных артистов, так называемых «русских бабок»? Собственно, встает вопрос, почему предметом глумления избраны именно русские бабки? А зритель не очень-то разборчив, хохочет! Так и хочется спросить — над чем смеетесь?
Эстрада предельно коммерциализирована и опошлена.
Кстати, замечу, что русская деревня, к сведению эстрадных шарлатанов, всегда была неиссякаемым источником фольклора, песен, крылатых поговорок, народной культуры. Сюда уходят своими корнями литература и
философия, музыка и хореография, изобразительное и сценическое искусство. Михаил Иванович Глинка говорил, что создает музыку народ, а композиторы ее аранжируют. Какой мелкой выглядит тут расхожая байка о музыке, заказанной тем, кто платит. Глубоко прав Владимир Личутин: « ... Если осиротеет нива, то сразу же скукожится, изветрится живой разговорный язык, да и вовсе оскудеет, когда пахарь сойдет с земли в города» . Сегодняшнее нравственное состояние российского общества все более напоминает худшие страницы нашей истории. Отмечая резкое ухудшение человеческого качества в начале минувшего века, известный русский писатель и публицист Д. Мережковский предупреждал: « ... бойтесь рабства и худшего из всех рабств — мещанства и худшего из всех мещанств — ханжества» . Как актуально звучат эти слова в наши дни!
Современные электронные СМИ, употребляя жаргонные слова, например, разборка, раскрутить, тусовка, часто используют ненормативную лексику, криминальный сленг, не задумываясь о том, какой вред наносит это подрастающему поколению.
Французский режиссер Жан Вилар еще на рубеже 1950—1960-х гг. предупреждал: «Телевидение может быть средством просвещения и источником верного знания. Но телевидение вместе с тем представляется в некоторой степени опасным средством. Оно может быть оружием, да оно и есть оружие» . Сегодня это оружие работает, подтверждая самые худшие опасения. Электронные СМИ превратились из источника информации и просвещения в мутный источник дезинформации, в инструмент профессионального манипулирования общественным сознанием.
Насыщаемый без меры англицизмами и вульгаризмами русский литературный язык становится жертвой. На телеэкранах процветает культ насилия и преступности с соответствующим словесным сопровождением.
Информационная картина обычного рабочего дня потенциального российского телезрителя представляет собой удручающую картину негативных сообщений. Статистика демонстрируемых на экране эксцессов тако-
ва: 160 драк, 202 убийства, 6 ограблений, 10 половых актов, 66 пьяных сцен. Зритель услышит 39 раз, как раздается с экрана нецензурная брань, а в информационных выпусках ему поведают 302 негативные новости. Именно такова статистика одного дня работы шести телеканалов общефедерального вещания (Первый, Россия, НТВ, Ren TV, ТВ-3) 8.
В программах для молодежи можно услышать «музыкальные произведения»: «Ты балдей, моя душа! Ты кайфуй, моя душа! Никогда не унывай!», или: «А что это за девочка? А где она живет? А вдруг она не курит? А вдруг она не пьет?», или: «Я иду по лужам, мне никто не нужен». Многие эстрадные певцы, поэты, композиторы просто издеваются над русским языком, русской культурой, подменяя искусство халтурой. Не секрет, что часть молодежи, особенно подростки, выражаясь их языком, «балдеют» от таких песен. Но главное все же не в этом. Главное в том, что упомянутые выше «шедевры», будучи включенными в структуру формирующейся личности, становятся своего рода эталоном, ориентирующим запросы и интересы будущих участников духовного возрождения России. Уместен риторический вопрос: каким оно будет, это возрождение?
Не могу не обратиться вновь к великому знатоку русской культуры, философу, педагогу И. А. Ильину, который писал о «болезни» слов, случайно рожденных, ничем не связанных, обманчивых, которые бесчинствуют среди людей. «Такие слова, — писал он, — пусты и мертвы; им несвойственно истинное значение; ни одно сердце они не заставят забиться; никакого действия они не вызовут; в целом — это духовный ублюдок, смутное призрачное существование. Религия, искусство, наука, политика — все вырождается, когда смерть духовного разложения поднимает в огромном множестве такие слова» .
Сегодня тема защиты русской культуры, защиты русского языка как основы духовного единства многонациональной России заявляет о себе все громче. На Всероссийском совещании по проблемам русского языка (2002 г.) говорилось: «Если мы утратим русский язык,
то потеряем национальное достояние нашей страны» . А. Солженицын отмечал, что «русский язык получает для нас и значение устойчивого якоря в духовном море, помогающего нам при всех переплесках сохранить себя как русский народ, сохранить свою культуру и свою национальную личность» . Дело за малым. Необходимы не только слова, но и реальные действия.
Полезно было бы позаимствовать опыт других стран в этом отношении. К примеру, Франция многое делает, защищая родной язык. Помню, как в бытность депутатом и председателем Комиссии по науке и высшей школе Законодательного собрания Санкт-Петербурга вместе с писателем И. И. Сабилло мы обратились во французское посольство с просьбой прислать нам текст закона о защите французского языка, который был принят во Франции летом 1994 г. Реакция последовала незамедлительно. Нам сразу же передали «Закон об использовании французского языка». В статье 1 этого закона говорится: «Являющийся государственным языком республики в соответствии с Конституцией, французский язык представляет собой основной элемент исторического лица и наследия Франции. Он служит средством образования, работы, обменов и услуг в государстве. Он является основной связью между государствами, составляющими Сообщество франкоговорящих государств...» Но разве то же самое нельзя сказать и о русском языке в России и в русскоговорящих государствах, народы которых, несмотря на дискриминацию со стороны правящих элит, продолжают сохранять его и бороться за русский язык как первейшее условие взаимопонимания и обогащения национальных культур ?
Не менее актуальна для нынешней России статья 3. Читаем: «<Любая надпись или объявление, вывешенное или сделанное на улице, дороге, в любом месте, открытом для публики, либо в общественном транспорте, предназначенные для информации публики, должны быть сформулированы на французском языке... Если требование не выполнено, то в зависимости от серьезности нарушения нарушитель может быть лишен возможности пользоваться упомянутым имуществом,
независимо от условий контракта или терминов, в которых разрешение ему было дано». Все предельно просто и ясно. Следуй закону — и будешь прав.
В Комиссии по науке и в Санкт-Петербургском отделении Союза писателей цитированный закон был переработан и в качестве проекта направлен вместе с обращением в Государственную думу. Бывший Комитет Государственной думы по культуре, науке и образованию рассмотрел наши предложения и предпринял первые шаги по их реализации.
В июне того же года Государственная дума провела первые слушания проекта Закона «О русском языке». Однако и там нашлись противники, которые под разными предлогами начали сворачивать и выхолащивать суть закона, тормозить его принятие. В результате Закона «О русском языке» до сих пор нет.
Был принят закон с другой формулировкой — «О государственном языке Российской Федерации», в котором отсутствует его главный компонент, т. е. понятие «русский язык», что свидетельствует о недооценке русского языка как общегосударственного языка Российской Федерации. Одна лишь статья посвящена его защите и поддержке.
Закон «О русском языке» как общегосударственном языке Российской Федерации, по мнению академика РАН Е. П. Челы-шева, «призван укрепить правовую основу его использования в различных сферах государственной деятельности. Он должен установить государственные гарантии его поддержки и защиты в различных сферах жизни общества — в сфере образования, культуры, СМИ и др. Закон призван содействовать сохранению самобытности, богатства и чистоты русского языка как общего культурного достояния России, а также его распространению как одного из ведущих языков мира» . V научно-практическая конференция «Сохранить язык — сберечь народ» (2007 г., Санкт-Петербург) в итоговом документе призвала все ветви власти:
— использовать весь инструментарий государства для предотвращения языковой катастрофы;
— принять все меры по оздоровлению общего культурного состояния общества, включающего в себя соответствующий уровень воспитания, культуры общественного поведения, культуры отношения к среде, уважения к закону, согражданам;
— принять научно-обоснованную миграционную политику, соответствующую интересам российского общества, до ее принятия максимально ограничить приток в Россию неквалифицированной рабочей силы с низким потенциалом ассимиляции;
— принять Закон «О русском языке», который сумел бы защитить одно из главных достояний народа; в рамках этого закона предусмотреть строгую ответственность за надругательство над русским языком по примеру ответственности за вандализм;
— активнее внедрять в практику образовательных учреждений курс «Культура русской речи»; поставить правовой заслон нецензурщине и пошлости в литературе, на телевидении, в кино, в театральных постановках, в СМИ, в рекламе и т. д.;
— изыскивать формы преемственности и укоренения богатств русского языка в современной живой лексике;
— активизировать усилия по просветительской деятельности среди молодежи и прививать любовь к родной речи.
Обращаясь к молодежи, конференция рекомендовала:
— осознать всю уродливость нецензурщины, сленга, обеднения лексики;
— больше читать, строже отбирать литературу для своего развития.
Отдельное слово к Русской Православной Церкви — продолжить традиции сохранения национальной языковой культуры, противостояния сквернословию.
Работникам образования:
— вернуть в повседневную практику опыт воспитания подрастающего поколения, в котором среди задач повышения общего уровня культуры, укрепления нравственности и духовности, одна из главных — формирование уважения к родному языку, русской литературе, к книге как к источнику знаний;
— увеличить объем изучения и повысить качество преподавания русского языка и литературы.
СМИ и рекламные организации должны:
— соблюдать языковые правила, общепринятые этические нормы и воздерживаться от пропаганды пороков, бескультурья и пошлости;
— избегать неоправданных иноязычных заимствований.
Общественные организации должны:
— активнее выступать против экспансии так называемой массовой культуры, бескультурья и пошлости;
— энергичнее защищать чистоту русского языка во всех сферах жизни .
Итоговый документ конференции — это целая программа защиты и спасения русского языка. Реализация программы помогла бы решить многие не только языковые проблемы, но и проблемы нашей духовной культуры, развития многонациональной России.
Всемирный русский народный собор в 2007 г. высказался за незамедлительное принятие расширенного Национального проекта в области культуры, куда должны войти насущные и важнейшие направления жизнедеятельности русской национальной и российской многонациональной культуры. Среди них — внесение изменений и дополнений в Закон «О русском языке» (государственном языке России) с целью:
а) определить обязанности и формы ответственности государственных и административных учреждений (и их работников) по сохранению и защите языка;
б) определить меры пресечения против тех, кто противодействует сохранению и защите государственного языка;
в) разработать приложение к закону с разъяснением обязанностей ответственных лиц в этом отношении;
г) вернуть русской словесности в школе место, соответствующее стратегическому значению этого предмета в образовании, воспитании и становлении личности школьника, то есть установить, что по объему, содержанию и уровню изучения русский язык
и литература в средней школе ныне не должны уступать, но превосходить школу XX в.;
д) поставить насущной задачей восстановление порушенного в течение последних 15 лет филологического образования в гуманитарных вузах страны, определив время, отводимое на изучение профилирующих дисциплин по отношению к непрофилирующим, как 3:1;
е) оказать государственную поддержку (финансирование) издания академического словаря русского языка массовым тиражом, который смог бы удовлетворить культурные потребности России;
ж) учредить государственный телеканал «Русская речь» с привлечением к его работе видных русистов страны;
з) поставить вопрос о разработке закона «О защите духовной и информационной среды».
Выступая на X Всемирном конгрессе русской прессы, Президент РФ Дмитрий Медведев заявил: «Задачу поддержки, сохранения устойчивого интереса к русскому языку, русской литературе, русским средствам массовой информации я иначе не могу охарактеризовать, как политическую задачу. Это, по сути, одна из обязанностей, которая сегодня существует у государства, у правительства...» И — добавим — у нас, у педагогического сообщества.
Русский язык — наша надежда и духовная опора, наше национальное богатство. Сохранив его в чистоте, неиспорченным, сохранив и приумножив великую русскую культуру, мы гарантируем вместе с социально-экономическим возрождением уверенное будущее нашего народа и России. Будущее в том сложном мире, который обречен на неизбежные перемены, социальные потрясения и конфликты.
Примечания
1. Ирзабеков В. Тайна русского слова. Заметки нерусского человека. М., 2007. Эл. источник: эл. библиотека «Язык и книга» (www.slovnik.narod.ru).
2. См.: Суперанская А. В. Русский язык начала XXI века // Журналистика и культура русской речи. 2007. № 3. С. 4—5.
3. См.: Цао Юэхуа. Жаргон в современной газетной публицистике // Русская речь. 2005. № 4. С. 64—65.
4. Ирзабеков В. Указ. соч.
5. Слово на рубеже времен. XII съезд Союза писателей России. 23—25 мая 2004. М., 20004. С. 103.
6. См.: Воронцов А. В. С думой о России. Псков, 2006. С. 35.
7. См.: Торин В. Массовая коммуникация. Исследования опыта Запада. М., 2000. С. 157.
8. См.: Ильченко С. Н. Отечественное телевещание постсоветского периода: история, проблемы, перспективы. СПб., 2008. С. 102.
9. Ильин И. А. Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий (1938) // Собр. соч.: В 10 т. М., 1994. Т. 3. С. 157—158.
10. Прямая речь. Мысли великих о русском языке. М., 2007. С. 7.
11. Русский язык в странах СНГ и Балтии: Межд. науч. конф. 22—23 октября 2007 г. М., 2007. С. 5.
12. Челышев Е. П. Русский язык как государственный язык Российской Федерации // Русский язык в странах СНГ и Балтии. С. 32.
13. Участники конференции призывают // Итоговый документ V научно-практической конференции «Сохранить язык — сберечь народ. Проблемы существования и сохранения русского языка». 24 октября 2007 г. СПб. С. 11—12.
14. См.: Прямая речь. Символ значимости русского языка // Литературная газета. 2008. № 25.
