CC BY
53
Исследование культурных контактов этносов при помощи синергетического подхода было предложено М.И. Са-фиуллиной. Для неё данный подход к изучению культурных контактов является общенаучным методом, примыкающим к диалектическому способу познания окружающего мира, а также единым инструментарием в выяснении природы тех или иных процессов социокультурного порядка [4, с. 126]. Процесс развития культуры этноса автор статьи видит как процесс взаимодействия собственных культурных достижений и элементов культуры, приобретённых у соседних народов. При этом на этапе знакомства культурные контакты происходят случайно, и те или иные стороны культуры соседей воспринимаются неосознанно, а вот последующее сравнение своей и чужой культур проводит к осознанному восприятию их достижений. Следовательно, делает вывод М.И. Сафиул-лина, процесс развития и функционирования культуры протекает непрерывно, переходя от хаоса к порядку и обратно, а это уже предмет теории о самоорганизации открытых нелинейных самоорганизующихся систем, каковой является культура этноса [4, с. 123].
Культурные контакты этноса с соседями не имеют жесткой детерминированности. Однако развитие культуры этноса на основе взаимодействия своих и чужих культурных достижений направляется к единой цели - укреплению своей культуры в мире. Данное стремление культуры этноса к устойчивости М.И. Сафиуллина называет аттрактором, т.е. тем, что притягивает к себе множество «траекторий» движения культуры в будущее. Всякое заимствование вызывает проблему выбора - принять или не принять элемент культуры соседнего народа, ибо случайности в точки ветвления возможностей (бифуркации) могут направить развитие культуры этноса совершено по иному пути, чем тот, который ожидался. Но благодаря хаосу культурных контактов между народами происходит выкристаллизация культуры этноса [4, с. 124]. Таким образом, можно предположить, что даже малое воздействие при культурном контакте приводит к существенному результату, поэтому заимствование культурных достижений сосе-
Библиографический список
дей, в свою очередь, способно привести к коренным изменениям культуры того или иного народа.
Синергетическое мировидение культуры этноса, когда её неустойчивое состояние содержит путь к устойчивости, а в устойчивости заложены возможности перехода её в неустойчивое состояние, когда случайности (флуктуации) могут предопределить направление дальнейшей эволюции культуры этноса, навело М. И. Сафиуллину на мысль, что в качестве малых флуктуаций довольно часто выступают культурные контакты. Случайные внешние культурные контакты могут превращаться во внутреннюю необходимость, пока в ней не возникнут случайные явления, ведущие уже к другой необходимости. При этом необходимо учитывать, что возникновение самой внутренней структуры в самоорганизации культуры этноса определенно не столько внешними обстоятельствами, а сколько внутренними свойствами самой культуры как системы. Внешнее же воздействие в данном случае выполняет функцию спускового механизмом в развитии культуры этноса в определенном направлении из нескольких возможных путей [4, с. 125-126].
Из вышесказанного явствует: во-первых, случайности культурных контактов выполняют функцию механизма, который выводит культуру этноса на аттрактор своей собственной организации, на тенденции своего внутреннего развития; во-вторых, спусковой механизм начала движения культуры этноса в своём развитии не всегда находится внутри данной культуры, иногда им является внешний культурный контакт; в-третьих, культурному контакту в этом процессе отведена особая роль [4, с. 126].
Таким образом, проведённый нами анализ работ отечественных философов и культурологов показал эвристичность системно-синергетической методологии при рассмотрении кочевой культуры как самоорганизующейся системы, при этом культурные контакты выступают как аттракторы, способствующие процессам развития как этноса, так и его культуры.
1. Абаев, Н.В. Экологическая культура народов Центральной Азии в контексте палеоантропологических исследований / Н.В. Абаев, Л.К. Арак-чаа, В.Р. Фельдман. - Кызыл: Издательство ТывГУ, 2005.
2. Каган, М.С. Философия культуры. - СПб., 199б.
3. Каган, М.С. Синергетика и культурология // Синергетика и методы науки. - СПб., 1998.
4. Сафиуллина, М.И. Синергетический подход к изучению культурных контактов в этногенезе // Методология гуманитарного знания в перспективе XXI века: к 80-летию профессора Моисея Самойловича Кагана: материалы международной научной конференции (18 мая 2001 г. Санкт-Петербург). - Серия «Symposium». - СПб., 2001. - Вып. 12.
5. Фельдман, В. Р. Традиционное общество народов Центральной Азии: пространственно-временные характеристики, механизмы организации и самоорганизации. - Кызыл: Издательство ТывГУ, 2008.
Статья поступила в редакцию 9.03.10
УДК 008.009:39
О.Р. Заякин, доц. БПГУ им. В.М. Шукшина, г. Бийск, E-mail: oleg.zajakin@rambler.ru;
С.Н. Саможенов, доц. НГЛУ им. Н.А. Добролюбова, г. Нижний Новгород, E-mail: samozh@lunn.ru
ЯЗЫК И КУЛЬТУРА В ИСТОРИЧЕСКИХ И АКТУАЛЬНЫХ ПРОЦЕССАХ ВНУТРЕННЕЙ МИГРАЦИИ И ТРАНСФОРМАЦИИ В МНОГОНАЦИОНАЛЬНОМ ГОСУДАРСТВЕ РОССИЯ
Статья посвящена вопросам языка, выступающим как средство межкультурной коммуникации, в многонациональном государстве. Авторы проводят исторический экскурс, дополняя его современным анализом ситуации совместного проживания многочисленных народов на огромной территории Российской Федерации. Основная мысль заключается в консолидирующей исторической роли русского языка.
Ключевые слова: язык, культура, национальность, межкультурная коммуникация.
Современная Россия - это многонациональное государство, которое по своему национально-государственному составу не имеет аналогов в мире. Так, население, для которого русский язык не является родным, составляет 20% от всего населения, но включает в себя представителей около 120 этносов. Среди 83 субъектов Федерации 26 имеют статус национально-территориальных, для которых «коренными» или «титульными», выступают около 40 этносов.
В эпоху глобализации экономики происходит и культурная глобализация. Последняя, прежде всего, связана с мощным развитием информационного поля, которое намного быстрее позволяет осуществлять контакт между различными
народами и их культурами. Речь идет не о стирании специфических различий между нациями и народностями, а о взаимопроникновении на принципе толерантности. Данная мысль не является исключительной и новой. Еще в начале 20-го века известный русский педагог П. Ф. Каптерев высказывал следующее мнение:
«Народность - ... не вечна, не только потому, что народы один за другим сходят с исторической сцены, но и потому, что с течением времени международные различия и грани стираются и смягчаются, народы становятся похожее друг на друга, больше заимствуют один у другого, вступают в более частые сношения. Народы все более и более тяготеют к
взаимному сближению и объединению, они стремятся сливаться, а не разъединяться. ... Ныне национальные особенности еще очень заметны, национальные интересы часто противоположны, национальной вражды еще много; но дело идет к умиротворению и объединению национальностей, а не к их разделению. Между культурными народами так много общего, что истинно культурные люди составляют одно общество, к какой бы нации они не принадлежали, и идеал культурных стремлений - дружное, единое человечество, а не обособленные национальности. Да будет едино стадо и един пастырь» [1, с. 566 - 567].
Когда мы говорим о самобытности народа, то в первую очередь имеем в виду его культуру и язык, как ее неотъемлемую часть. В течение многих столетий русский язык являлся государственным языком. Такое положение дел было в Российской империи, позднее в Советском Союзе и затем в постсоветской России. История Советского Союза в области образования национальных меньшинств отмечена бурным расцветом школ с преподаванием всех или части предметов на родном языке. Эти школы «рассматривались как элемент строительства социализма. Официальная советская доктрина исходила из представлений о грядущем слиянии наций и о гомогенности будущего бесклассового общества» [2, с. 645]. Эта идея в известной степени высказывалась и известным ученым С.И. Гессеном.
Он уверен в том, что родной язык учащихся должен служить необходимым орудием при первоначальном обучении, однако бесспорным для него остается и то, что государственный язык должен являться предметом обучения. Все преподавание на родном языке должно происходить, по его мнению, лишь в том случае, если оно не несет за собой ущерба для качества преподавания, «для той цели, которую ставит себе образование, - цели приобщения учащихся к мировой общечеловеческой культуре». Он решительно выступает против тотального преподавания на родном языке, если оно «способно только, за невыработанностью языка, отсутствия литературы и образованного учительства, понизить качество преподавания и восставить преграды приобщению учащихся к потоку современной культуры» [3, с. 356 - 357].
На протяжении достаточно продолжительного времени русский язык являлся и для самих русских своеобразным аккумулятором мировой культуры, которая проникала в нашу культуру посредством переводов многочисленных произведений не только зарубежных писателей, но и тех, кто проживал на территории под названием Российская империя и позднее Советский Союз, и кто писал на своих родных языках. Такими примерами могут служить киргиз Чингиз Айтматов, дагестанец Расул Гамзатов, грузин Шота Руставели и многие, многие другие. Именно через русский язык с их произведениями познакомились все народы, населяющие Россию.
При Петре I своеобразным «окном» в мировую культуру являлся немецкий язык, при Екатерине II его сменил французский язык. И это было не данью моде, «это была жестокая необходимость, ибо тогда французский язык открывал доступ не только к великолепной французской культуре, но и к науке, что было особенно важно в эпоху, когда латынь постепенно утрачивала положение универсального языка мировой науки» [4]. А русский язык, начиная со второй половины 19-го века, становится аккумулятором мировой культуры для народов России. Подобную роль в других странах играли и играют французский, португальский, испанский и, наконец, английский языки.
Прекрасный лозунг о равноправии всех народов, о необходимости представления всем народам права на самоопределение, в том числе и в языковой сфере, сталкивается с объективными реалиями нашей жизни, которые вынуждают многие народы приходить к двуязычию. Но при тщательном рассмотрении данной проблемы это не обязательно и не всегда влечет за собой ассимиляцию того или иного народа, его языка и культуры, но в большинстве случаев спасает его от культурной сегрегации.
Геополитические интересы государства, начиная с 16-го века, вызвали к жизни миссионерское движение, подобное тому, какое было в колониях западных государств. «Собирание» империи путем насильственного захвата территорий не могло принести должного результата, так как присоединен-
ный народ в этом случае мог очень быстро превратиться из внешнего врага во врага внутреннего. Исходя из этого, тактика и стратегия в отношении нерусских народов была рассчитана, прежде всего, на их постепенную и добровольную интеграцию в Российскую империю и в российскую культуру. Для того чтобы достичь желаемого результата, необходимо было проявить заботу о школьном образовании, которое, по мнению многих, должно включать в себя, в первую очередь, преподавание на родном языке. Подготовка образованной национальной элиты позволила бы затем создать необходимые предпосылки для христианизации нерусского населения и для культивирования атмосферы сильной «российской империи». Особенно успешно подобная просветительская деятельность проходила в Поволжье и в Сибири. Однако процесс расширения империи проходил далеко не безоблачно. Так, например, Северный Кавказ, Средняя Азия, Польша были присоединены путем завоевания. Поэтому «многие народы России испытали на себе не только благотворное влияние русской культуры, но и насильственную христианизацию и русификацию» [5, с. 75]. В неспокойных регионах ставка делалась на распространение светской образованности и расширение сферы применения русского языка и, соответственно, на смену геополитической ориентации в пользу России.
Таким образом, Россия столетиями накапливала уникальный исторический опыт выстраивания сложной системы межэтнических и межконфессиональных отношений, объективно способствовавший нейтрализации потенциального и реального сепаратизма образовательными средствами. В результате осуществления просветительской политики, основанной на использовании родного языка, учете этнопсихологических и социально-бытовых особенностей народов, Российская империя смогла упрочить свои позиции в новых регионах. Это произошло во многом благодаря тому, что православное миссионерство оказывало значительное влияние на формирование у нерусского населения положительного образа Российского государства [5, с. 75].
Однако некоторые государственные деятели опасались, что либеральная политика государства в отношении национального образования может перекинуться и на политическую сферу, что повлечет за собой угрозу территориальной целостности и духовному единству Российской империи.
После установления в России в 1917 году советской власти новое правительство страны стало вести речь о преподавании в школе всех или большинства предметов на родном языке. Такая образовательная политика 20-х годов прошлого века столкнулась с рядом объективных причин, среди которых, в первую очередь, нужно назвать отсутствие письменности у многих малочисленных народов, населяющих территорию страны.
Просветительскую и культурную политику с учётом родного языка народа можно было рассматривать как продолжение царской политики. Однако при более тщательном рассмотрении выявляется, что, во-первых, христианское, религиозное, начало, которое постепенно проникало в сознание нерусских народов было заменено идеологией большевиков, которая не нашла там должного отражения. Во-вторых, концепция наднационального воспитания шла вразрез с политическими лозунгами о национальном самосознании и национальной идентификации.
Образование СССР в 1922 году и последующее его расширение происходило практически в границах бывшей Российской Империи. Советское правительство столкнулось с теми же проблемами многонационального государства, которые стояли перед царскими властями. Русский язык стал рассматриваться как средство межнационального общения. Подходя к этому понятию формально, можно, таким образом, рассматривать русский язык как инструментарий для выполнения простых коммуникативных функций, как это может быть в отношении английского языка, если на нем, например, общаются испанец и швед. Но такой подход к роли русского языка свел бы ее к «бытовому» уровню. На самом же деле русский язык (при всех политических и идеологических издержках) играл и продолжает играть более значительную роль в жизни такого многонационального государства как Россия.
Внутренняя культура коренных народностей в достаточной мере сохранялась в царское время, что в основном было
связано с их оседлым, компактным проживанием. Но, вовлекаемые в культурную революцию конца 20-х годов, многие народности не могли форсированно преодолеть тот рубеж, который разделял народы с патриархальным укладом и народы, уже вовлеченные в процесс индустриализации. Развитие социалистического государства в направлении индустриализации и коллективизации сельского хозяйства, то есть тех составляющих жизни общества, которые объективно зависят от образовательного уровня населения, привело к тому, что в конце 30-х годов русский язык становится обязательным для изучения.
Рост промышленности приводит в движение процесс урбанизации. Однако до середины 50-х годов основное население страны продолжает проживать в сельской местности. Начиная с этого времени, население страны получает возможность более свободного передвижения. Отток представителей малочисленных народов из своих диаспор постепенно приводило к тому, что они теряли связь со своей исконной культурой и языком и объективно были вынуждены «вливаться» в русскую культуру, овладевать русским языком. В то же время представители русского народа мигрировали в республики Советского Союза, где они проживали затем в течение четырех десятилетий.
Распад Советского Союза вызвал к жизни многие проблемы, которые казались простыми лишь в прекрасных мечтах. Приобретая независимость и вместе с тем государственность, новые страны становились перед политическим и национально-идеологическим выбором - какой язык считать государственным? Логично было бы рассуждать, что таковым языком должен стать язык титульной народности. В большинстве случаев первым решением было именно такое. Однако реалии жизни, основанные на исторических событиях и процессах, вносят свои коррективы. Многовековая общая история всех живущих рядом народов достаточно ярко показывает те трудности, с которыми сталкивалась страна в области национального образования.
В зависимости от наличия национально-территориальных образований среди этнических групп в настоящее время различают несколько типов:
1) группы, имеющие свои национально-территориальные образования, но проживающие вне их пределов (например, татары в Башкирии, чуваши в соседних с Чувашией областях и т.п.);
2) группы, имеющие свою государственность вне пределов Российской Федерации (немцы, греки, евреи), а также этносы бывших республик Советского Союза (украинцы, белорусы, грузины, армяне и другие);
3) группы, не имеющие своей государственности, но имеющие многочисленную диаспору вне пределов Российской Федерации (например, курды, цыгане, эскимосы);
4) группы, не имеющие своей государственности и сосредоточенные преимущественно на территории Российской Федерации (вепсы, сибирские татары и т.д.) [6, с. 635].
Библиографический список
Народности, живущие внутри России, башкиры, чуваши и т.д. избежали двух крайностей - ассимиляции и сегрегации. Русский язык не является для них фактором «раздражения», что можно наблюдать на примере бывших республик Советского Союза.
Группы, не имеющие своей государственности, по-разному «отреагировали» на русский язык и русскую культуру. Некоторые из них свободно сосуществуют в билингвиальном пространстве, сохраняя свою самобытную культуру, другие в своем подавляющем большинстве подверглись почти тотальной ассимиляции.
На примере российских немцев можно проследить процесс частичной или полной потери национальной (народной) культуры, которая достаточно быстро произошла во второй половине 20-го века. Начиная с конца 17-го столетия, немцы стали прибывать в Россию и расселяться, прежде всего, в ее центральной части. При Екатерине II, во второй половине 17го века, возникают немецкие колонии уже в Поволжье и в Новороссии, в 19-м веке на Кавказе и затем на Южном Урале, Алтае и в целом в Сибири. Покинув свою историческую родину, переселенцы продолжают сохранять свой язык и свои традиции. Однако после начала войны, в августе 1941 года, по указу правительства немцы депортируются в Казахстан и в Западную Сибирь. Тем самым нарушается компактность их проживания. Объективные и субъективные факторы вносят свой негативный вклад в разрушение традиций и в «забывание» родного языка. Массовый выезд российских немцев на историческую родину в 90-е годы прошлого века показывают, что поколение, родившееся в 40-е - 50-е годы практически потеряло свою внутреннюю культуру и свой родной язык. На их место пришли русскоязычная культура и русский язык, как выразитель данной культуры. И как следствие этому - изменение менталитета тех, кто причисляет себя к немецкой национальности. Обладателями этого культурного менталитета они прибывают в страну, в которой для них чуждо все, начиная от языка и заканчивая традициями отмечать праздники. Возникает неисторический вопрос: что было бы с немецкими колониями, если бы не произошла их массовая депортация? Возможно, они бы сохранили язык своих предков, на котором теперь говорят лишь в отдельных частях Германии; возможно, они постепенно бы «растворились» в русскоязычной культуре, что, например, произошло с жителями Богемской деревни в Берлине.
Миграционные процессы связаны со многими факторами, среди которых язык и культура играют немаловажную роль. Из 11 млн. человек, которые въехали в Россию в период с 1989 года по 2002 год, большинство сделало это по причине опасности быть сегрегированными на территории их бывшего проживания сначала в сфере языка и затем, как следствие, в остальных сферах общественной жизни.
1. Каптерев, П. Ф. История русской педагогию. - Петроград: Книжный склад «Земля», 1915.
2. Кузьмин, М.Н. Этнопедагогика // Российская педагогическая энциклопедия; под ред. В.В. Давыдова. - Москва: Большая Российская энциклопедия, 1998.
3. Гессен, С.И. Основы педагогики. Введение в прикладную философию. - Москва: Школа-Пресс, 1995.
4. Миронов, Ю.В. Русский язык. В: www.left.ru/2002/26/mironov76.html, 2002.
5. Грачев, С.В. Образование нерусских народов Российской империи в геополитическом контексте // Советская педагогика. - 2002. - № 7.
6. Матвеев, К.П. Этнические группы // Российская педагогическая энциклопедия; под ред. В.В. Давыдова. - Москва: Большая Российская энциклопедия, 1998.
Статья поступила в редакцию 16.04.10
