CC BY
144
УДК 801- 17.022
А. А. ЮНАКОВСКАЯ
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского
((ЯЗЫК ГОРОДА» КАК ОБЪЕКТ ИЗУЧЕНИЯ
(ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВА)_
Статья представляет собой обзор работ, отражающих тему «город». Эта тема начала привлекать внимание исследователей нескольких научных направлений еще в начале XX в. У лингвистов основной упор делается на описание речи жителей города. В данной работе представлены этапы изучения «языка города», для которых характерны различные аспекты и подходы.
! Город, как способ организации жизни людей, возник в глубокой древности и является составляющей частью культурного процесса. В начале XX в. город становится предметом изучения различных наук. Это происходило в контексте активного формирования философских течений и школ, создания методологических подходов в сфере знаний.
В русской науке данная тема уже была представлена. Исследователь римского и средневекового городов А.К. Дживелегов выделяет внешнюю и внут-\ рентою историю города («Средневековые города в Западной Европе» (1902)). Прослеживая формирование пространства г.Москвы, И.Е. Забелин особое внимание уделял топографическому и культурно-бытовому аспектам. При этом особо важной для ученого была идея представить Москву как совокупность людского общежития («История города Москвы» (1902)). Также можно назвать такие работы, как: «Рост городов в XIX столетии» М.Вебера (СПб., 1903), «Большие города» И.Х. Озерова (М., 1906), «Города» К. Гас-cep ra (М., 1912), «Город» М.Вебера (Пг., 1923) и т.п.
Сибирские города также привлекали внимание исследователей: «Иркутск: Материалы для истории города XVII-XVIII столетий» (М., 1883), «Город Томск» (Томск, 1912 г.), «Краткий историко-статис-тический очерк г.Омска» Е.Г. Каганаева, П.Д. Подши-палопа (Омск, 1911) и т.п.
Методологические подходы к изучению города формировались в 20-е годы XX нека историком U.M. Гревсом, который писал о городе в статье «Го; род как предмет краеведения» как об особом «субъ-| екте», «собирательной личности», «живом сущест-I не», имеющем «лицо», «душу», «биографию» (Крае-i ведение, 192-1 Ns3). В дальнейшем его взгляды разра-: батывались историком и литературоведом Н.П. Анциферовым («Душа Петербурга» (Пг.,1922), «О методах и типах историко- культурных экскурсий» (Пг., ; 1923J, «Пути изучения города как социального орга-, нпз.ча. Опыт комплексного подхода» (Д., 1926), «Как ; изучать свой город» (М.;Л., 1929) и т.п.). Приизуче-' нии города И.VI. Гревс и Н.П. Анциферов использовали экскурсионный .метод (экспедиционный). Они считаются основателями городоведения (градоведе-иня) или городского краеведения.
Одним из первых поставил вопрос о лингвистическом изучении «языка города» A.A. Шахматов, ко; горый отмечал, что «культура проникает во всякую ] страну через ее городские и торговые центры. Кутт-! цы. горожане, правящие классы являются ее рас-£1 пространителями» [1]. Ученый впервые на русской
почве сочетал задачу историко-лингвистического изучения города с историей литературного языка. Он считал, что без исторической перспективы всякое описание будет односторонним и случайным, т.е. основой научного описания языковых явлений должен быть принцип историзма (хотя не отрицает вспомогательного значения синхронного описания языковых явлений). Это связано с тем, что простое статическое или синхронное описание фактов не содержит и не дает их объяснения.
В 20-е годы XX в. Б.А. Ларин поставил задачу изучения «языка города» как третьей основной части языковых явлений, занимающей место между литературным языком (АЯ) и крестьянскими диалек тами. Он считал, что языковой быт города лежит в основе ЛЯ, т.е. эволюцию ЛЯ нельзя понять без обращения к «языку города» [2].
В дальнейшем поставленные ими вопросы по изучению языка города разрабатывались в научно-теоретическом и конкретно-историческом плане. Помимо A.A. Шахматова, Б.А. Ларина лингвистическим изучением города занимались Е.Д.Поливанов, P.O. Шор.Л.П. Якубинский, A.M. Селищев, В.М. Жирмунский, М.Н. Петерсон, Н.М, Каринский, В.В. Виноградов, и др. Однако тема «языка города» в первой трети XX в. не получила развития. Интерес к проблеме языкового быта города начал возрождаться в русистике н конце 50-х — нач. 60-х годов XX в. в связи изучением ЛЯ. На волне социолингвистических исследований возник интерес к изучению литературной разговорной речи (ЛРР) [3]. В дальнейшем стали рассматривать ЛРР как устную разновидность языка современного города [4]. В начале 80-х годов (как неотъемлемая часть городской разговорной речи) начинает изучаться городское просторечие (ГПр) [5].
В настоящее время в русистике весьма актуальной является тема «язык современного города». Это исторически сложившаяся совокупность типов городской речи, используемая различными социальными группами в границах города, объединенными знанием «кода города», т.к. в границах города формируется «речевой коллектив», объединяющий всех жителей города. Для них характерно знание «общего жаргона» города («общегородского жаргона») и неофициальных названий городских объектов, формирующих «код города».
Ядром «общегородского» является нейтральная обиходно-бытовая речевая сфера, которая формируется единицами ЛЯ (его разговорным стилем), ГПр, полудиалекта, различных жаргонов.
Основными вариантами русского национального языка следует считать ЛЯ/АРР, Пр, диалекты, интержаргон, а социальные варианты (диалекты) можно отнести к подъязыкам (в т.ч. и городскими). (Ср. В.В. Химик предлагает следующую иерархию городских подъязыков: арго —1> жаргон — сленг (интержаргон) —» просторечие [6]).
Разновидности русского национального языка (подсистемы, варианты, страты) по-разному реализуют свои типовые языковые признаки:
нормированность — ненормированность, наддиалектность - диалектность (нал-территориальность) (территориальная
расчлененность) открытость — закрытость, стабильность — нестабильность.
В лингвистике утвердилось положение о том, что каждая отдельная языковая разновидность (страт) характеризуется своим сочетанием этих признаков [7],
Все разновидности общерусского языка «сталкиваются» в речевом обиходе жителей города. Те или иные локальные элементы проявляются в речи носителей АРР, ГПр, полудиалекта, жаргонов и т.п., поэтому одним из направлений урбанистики является изучение локальной окраски ряда городов. Первоначально в лингвистике речь шла о варьировании литературного языка под воздействием местных говоров. На современном этане исследований уже существует несколько подходов. С однойстороны, рассматривается «фонетический портрет» того или иного города с: учетом локальных Особенностей, с другой - выделяется ряд локальных лексических единиц — локализмов (термин Ф.Л. С китовой,Т.И. Ерофеевой) и т.п. Так, A.B. Игнагкина рассматривае т региональные варианты произношения на материале 19 городов России (это Архангельск, Вологда, Краснодар. Курск, Росгов-на-Дону, Рязань, Симферополь, Волгоград, Нижний Новгород, Самара, Псков, Ярославль, Нижний Тагил, Новосибирск, Омск, Томск, Екатеринбург, Челябинск, Пермь), А в Пермском университете с 1965 г. ведется работа по наблюдению над литера турной разговорной речью жителей городов Пермской области с точки зрения употребления диалектных единиц (это "Пермь, Чер-дынь, Красновышерск, Соликамск, Березняки, Доб-рянка, Лысьва, Оса, Кунгур, Чайковский). На основе собранного материала планируется издание «Словаря локальных слов и выражений, бытующих в местной литера турной речи жителей городов и сел Пермской области. Также изучается с разных тбчек зрения речь различных уральских городов.
Весьма продуктивным является рассмотрение «русского языкового пространства» как части русского «культурного пространства. В результате в лингвистике уже сформировалась следующее соотношение языковых разновидностей и культур:
Литературный язык «элитарная культура» Просторечие <-» «третья культура» Гозоры *-* «народная культура» Арго «традиционно-
профессиональная культура»
(См. работы H.H. Толстого, О.Б. Сйротининой, В. В. Химика [8] и др.)
Каждая подсистема обладает собственной социальной базой. Точкой отсчета при отнесенности к той или иной речевой сфере в лингвистике считается понятие «норма», а также можно ввести такой показатель, как «тип речевой культуры». Основным является положение о том, что носитель ЛЯ должен
владеть нормами ЛЯ. Однако существует мнение, что носители ЛЯ не образуют единый массив. Так, J О. Б. Сиротинина выделяет среди горожан несколько групп носителей ЛЯ: это представители а) «элитар- о ной» речевой культуры (их очень мало), б) «средне- о литературной» речевой культуры (их большин- | ство), а также языковые личности, формирующие § свои навыки как носителей КЛЯ [9]. |
Данным горожанам противопоставляются лица, к не владеющие нормами АЯ в достаточной степени: | это «носители просторечия» (Ф.П. Филин, О.И. Бли- я нова, Т.Б. Банкова и др.). Однако не существует до сих пор в русис тике четких критериев определения «владения / невладения» нормами ЛЯ, т.е. «носитель АЯ» - «неноситель КЛЯ» (представитель других подсистем русского языка).
Помимо «носителей Пр». т.н. «полных просто-речников» (лиц, употребляющих Пр во всех сферах), можно выделять «частичных просторечникок» (лиц, употребляющих Пр в зависимости от речевой ситуации) и «пассивных просторечникон» (лиц, знающих Прв той или иной степени и использующих отдельные единицы в речи, а также в качестве элементов «языковой игры») [ 10] . Для первой группы характерно употребление в речи наиболее «сильных показателей Пр».
Необходимо выделять и «носителей полудиалекта», горожан, сохраняющих в речи реликты своего говора. В зависимости от ряда показателей также возможна дифференциация и данной социальной группы.
Следует помнить и о лицах, формирующих навыки языковой личности (чаще всего это горожане до 35 лет). Можно говорить о нескольких группах: это 1) «носители литературно-речевой культуры» и «фамильярно-разговорной речевой системы» (О.Б. Сиротинина) («носители нейтрального жаргона на ли тературной основе»), 2) «носители вульгарною жаргона (чаще всего) на просторечной основе» («молодое Пр», «Просторечие — 2» (Л.П. Крысин)), 3) «носители жаргона на локальной основе или с локальными элементами» (A.A. Юнаковская).
Город «анализирует и фильтрует» население, отделяя и классифицируя различные его элементы, в т.ч. и с помощью речи. Городская культура (как способ существования в определенных условиях) не является монолитом, она образует систему систем. В лингвистике выделяется «первичный» тип речевой культуры (массовая городская культура: просторечная, низовая и т.п.) и «вторичный» тип (элитная, нормированная) [11].
Можно соотнести уровни культурного восприятия окружающего мира и типы речевой культуры мегаполиса: формируется определенная модель взаимодействия речевых культур в границах города -мегаполисная культура, состоящая из ряда компонентов. Можно перечислить основные составляющие.
I. Элитарная, или книжная городская культура («культура не для всех»), для элитарных носителей КЛЯ и богемной молодежи.
И.Массовая городская культура. 1) Нейтральная, общепонятная для носителей среднелитератур-ной культуры. 2) Интерсоциальная, переходная для носителей просторечия, молодежного жаргона, полудиалекта, повышающих свой уровень образованности. 3) Массовая просторечная культура: а) сред-непросторечная для «частичных просторечников», б) низовая просторечная для «полных просторечников», в) адаптирующая, переходная для носителей
«полудиалекта» и диалектов. 4) Массовая молодежная культура (носителями литературно-речевой культуры используется «студенческий», «школьный жаргон», носителями фамильярно-разговорной системы - «уличный» жаргон (нейтральный и вульгарный)].
III. «Полудиалектная» культура для первичных носителей «городского полудиалекта».
IV. Городская протестная культура (т.н. underground).
V. Субкультура «новых русских».
VI. Детская субкультура и т.п.
Данную классификацию можно расширить.
Практически каждый горожанин также является представителем той или иной «профессиональной» или социальной группы, которая имеет свое языковое выражение. Это различные профессиональные жаргоны или арго («профессиональные подъязыки», термин В.В. Химика). Это связано с тем, что «язык ... оказывается фактором социальной дифференциации не в меньшей степени, чем социальной интеграции ...» [12]. В результате устанавливается своеобразное «многоязычие, двудиалектность, полигло-тизм горожан» [13], или диглоссия (А.Д.Швейцер, Л.Б.Никольский [14]. Вторым «языком» (по отношению к КЛЯ) может быть общий социализированный жаргон (интержаргон), или жаргонно-арготические образования. При этом происходит «обмен» единицами между различными разновидностями русского языка, жаргонами и арго (чаще всего) через интержаргон (промежуточное образование в структуре национального языка в ненормативных его сферах). В языке города имеют отражение ит.н. «стили жизни»: это «речь новых русских», «underground» (речь лиц, находящихся вне общества). Их фонд складывается их всех разновидностей «языка города».
Может быть, не следует искать четких показате-! лей для разграничения «городских подсистем» (речевых сред), а попытаться выявить некоторые общие закономерности, характерные для них, т.к. это возможно при статистическом подходе.
Носитель просторечной и среднелитературной культур могут и находят общие темы для разговора. Последний, в случае необходимости, объединяет различные речевые ресурсы, переходит с одного речевого кода на другой [15]. С другой стороны, это характерно и для «частичных просторечников», которые находят «общий язык» с жителями «малых городов» и «диалектоносителями», владеющими местным полудиалектом (т.н. «сельским Пр»). Важно понимать, что при взаимопонимании в ряде общих тем возможны и коммуникативные провалы при несовпадении фоновых знаний
Можно считать, что подсистемы, функциониру-I ющие в рамках города, имеют собственную соци-I альную базу, а их единицы также известны также i носителям других подсистем. Следует учитывать тот | факт, что «на каждом этапе языковой .эволюции вза-; имодействие этих подсистем своеобразно и отра-| жает — не прямо, путем сложных опосредований — ! социальные процессы, протекающие в обществе» i [16]. В современных условиях наблюдается проник-| новение «нелитературных» элементов в зону ЛЯ | благодаря изменениям в классовой иерархии, СМИ, ! кинофильмам и т.п.» [17].
При речевом взаимодействии общими для жителей города являются фоновые знания, особенности коммуникативного поведения. Это общительность, -L коллективность общения, оценочность, темати-¿1 ческое разнообразие, доминантность в разговоре,
бескомпромиссность в споре, бытовая неулыбчи-вость. (Данные параметры для характеристики русских предложены И.А. Стерниньгм.)
В результате между говорящими жителями города возможно как «согласие» («коммуникативный унисон», «коммуникативное равновесие», «неконфликтное взаимодействие»), так и «несогласие» («коммуникативная неудача», «коммуникативный провал», «коммуникативный конфликт»).
Положительные речевые акты возникают в случае установки на «успешное» взаимодействие, речевую «солидарность», хотя возможно и недопонимание в случае несовпадения значения, коннотаций и т. п. у языковых единиц из различных разновидностей русского языка.
Для городских жителей при утрате такого показателя как «межличностного соперничества» (характерного для сельских жителей), а также формирования в городе «общения без лица» характерно создание ситуации речевой агрессии по определенному плану (это «городской стереотип» конфликтного типа). Формируется т.н. «небратское состояние общества» (термин Н.Ф. Федорова), для которого существует модель конфликтного поведения. Возможно как мотивированные стимулы данной ситуации (прямые стимулы), так и немотивированные (косвенно-побудительные реакции), что приводит к вербализации эмоционального состояния. При дуально-конфликтном восприятии мира чаще всего представлена т.н. «триада враждебности» (К.Е. Изард): гнев, отвращение презрение. В обиходно-разговорной сфере они чаще всего проявляются вместе. Степень «тяжести» употребляемых средств зависит от особенностей конфликтного сценария, возраста, пола и типа языковой личнос ти (степени куртуазности / инвективности) и знания ими норм этикетного общения. Эффект воздействия зависит от характера употребляемых единиц: отдельных экспрессивных «вкраплений» в текст, грубо-бранных единиц и конструкций, фонда экспрессивного и грубого Пр, арго-тизированных единиц, вульгарного жаргона, инвектив (от лат. 1пуесИо — нападки, брань), в т.ч. и обс-ценных единиц. Для характеристики данной коммуникативной ситуации употребляются понятия «антикультура», «антиповедение» и т.п.[18].
При изучении «ненормированной» разговорной сферы исследователи начали рассматривать разновидности, подъязыки как явления культуры, как организованные языковые образования, обладающие определенными поэтико-риторическими характеристиками [19].
При характеристике просторечия основополагающим является наблюдение о том, что просторечные элементы находятся в определенных системных отношениях между собой и по отношению к языковому стандарту, а также имеет значение выделение ряда общих черт у просторечия, жаргона, арго, подъязыков и т.п. [20].
При характеристике арго отмечается, что смехо-вой элемент арго и культуры имеют национальную специфику [21 ], т.е. обладают общими чертами с разновидностями общенационального языка. При этом акцент делается на определенном «отрицательном шаблоне», возникающем в результате переоценки окружающего мира, у которого большая часть его «понижается» и «пародируется». При этом «практически любой арготизм по-своему образен, т.е. содержит в себе элементы экспрессии и смешного, создание серии слов, фразеологических единиц, мини-текстов, формирующих смысловые поля, на основе
уже существующего слова-понятия, в арго встречаются все виды переносов.
Исследователи отмечают общее в «ненормативной» сфере - протестное настроение, отрицание не устраивающего их окружающего мира, собственные позиции при расчленении мира и его номинации. Для единиц характерно: семантическая определенность (конкретность), сниженная экспрессивность, образно-эвфемистическое словообразование и словоупотребление, основанное на эстетическом самовыражении. При отстраненности от мира чаще всего используется метафора (или «низкая метафора» [22], в основе которой лежит использование того или иного уже существующего в языке и культуре образа). «С одной стороны, арготирующие идут' от конкретного звучащего слова, как потенциально экспрессивно-смешного образа. С другой стороны, образность в арго строится от исходных смыслов и тем» [23] .При этом проводится мысль об интеграции городской разговорной речи как о живом и незавершенном процессе (В. В. Химик). Вернее, тех ее разновидностей, которые создают собственный «мир» (чаще всего протестный). Данный подход оправдывается тем, что разговорные разновидности основываются на дуально-конфликтном восприятии человеком окружающего мира. «Свое» чаще всего имеет слабое отражение, оберегается различными способами, в т.ч. и грубо-бранными образованиями. «Чужое» («не свое», враждебное, незнакомое и т.п.) имеет многократное отражение, при этом используются средства, имеющие в основе общие импульсы, — примитивное мышление, архетипы, их языковое выражение, набор формальных показателей. При этом именно характеристика «чужого» обладает общими закономерностями и средствами отражения. Создаются серии слов, фразеологических единиц, мини-текстов, формирующих в итоге смысловые поля.
Таким образом, можно говорить, что исследование «языка города» оформилось в лингвистическое направление, позволяющее исследовать его как многоуровневое и разноаспектное образование.
Библиографический список
1. Шахматов A.A. Введение в курс истории русского языка. Ч. 1 -2. Пг.,1916.С.79.
2 Ларин Б.А. О лингвистическом изучении города // Русская речь. Сб.ст. под ред. Л.В. Щербы. Вып.З. Л.,1928. С. 61-75, К лингвистической характеристике города. (Несколько предпосылок). Изв. Гос. пед, ип-та им. Герцена. 1928. Вып.1. С. 175-185. Также см. Б.А. Ларин, История русского языка и общее языкознание. М„ 1977. С. 175-189, 189-199,
3. Скребнев Ю.С. Исследование русской разговорной речи. ВЯ.1987.№1.
4. Разновидности городской устной речи. М., 1988. 260 е., Живая речь уральского города. Свердловск, 1988. 200 е.,
Функционирование литературного языка в уральском городе. Свердловск. 1990. 100 с
5. Городское просторечие: Проблемы изучения . М.: Наука. 1984. 140 с.
6. Химик В.В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. СПб., 2000. С. 17,
7. Толстой H.H. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. 1J95. С. 16-17.
8. Сиротинина О.Б. Речь современного города // Речь города. Омск, 1995. 4.1. С.8-11, Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. 1995, Химик В. В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен СПб., 2000. 272 с.
Я. Сиротинина О.Б. Там же.
10. Юнаковская А А. Просторечье. «Просторечникн». Степень просторечности гыскаэывания //Славянские чтения Вып.IV. Омск, i99fi.С.96.
11. Русская (j.Tjri иорнаи речь как явление городской культуры Екатеринбург, 1996. 100с.
12. Ларин Б.А. К лингвистической характеристике города. (Несколько предпосылок) // Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. М., 1977. С.191.
13. Там же.
14. Швейцер А Д., Никольский Л.Б. Введение в социолингвистику. М., 1978, С.1 12.
15.Шалина Н. В. Коммуникативно-культурное пространство: общий взгляд и возможности интерпретации // Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург. 1999. С.61.
16. Крысин Л.П. Проблема социальной и функциональной дифференциации в современной лингвистике // Современный русский язык: социальная и функциональная дифференциация. М., 2003. С. 11,
17. Там же.
18. Жельвис В.И. Поле брани. М., 1997, Юнакоиская A.A. Некоторые особенности картины мира и речевого поведения носителей грубо-бранной (иивективной) лексики и фразеологии // Язык. Человек. Картина мира. Лингвоантро-пологические и философские очерки. Омск, 2000. С. 169-181.
19. Химик В В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. СПб., 2000, 272 е., Елистратов B.C. Арго и культура. М., 1995, 231 с.
20. Химик В.В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. СПб., 2000, 272 с.
21. Елистратов B.C. Арго и культура. М„ 1995, 231 с.
22: Химик В В. Поэтика низкого, или Просторечие как
культурный феномен. СПб., 2000. С.87.
23. Елистратов B.C. Арго и культура. М., 1995. С.191.
ЮНАКОВСКАЯ Алла Анатольевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры исторического языкознания.
Статья поступила в редакцию 11.10.06. © Юнаковская А. А.
