Японский национализм Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Японский НАЦИОНАЛИЗМ

Крупянко М.И., Арешидзе Л.Г. Японский национализм. Идеология и политика. М.: Международные отношения, 2012. — 408 с.

Отношения нашей страны с Японией имеют не столь уж давнюю, но зато весьма драматическую историю. В начале прошлого века Страна восходящего солнца нанесла один из последних ударов империи Романовых. Союзничество в Первой мировой войне прошло почти незаметно, зато после наступило время постоянных конфликтов, закончившихся поражением империи Ямато.

Между тем изучение идеологии, определяющей основной вектор развития этого островного государства, оказалось надолго приватизированным примитивной пропагандой и журналистикой (часто это было одно и то же) в ущерб серьёзным академическим исследованиям. Среди относительно немногих трудов на эту важнейшую тему следует отметить рецензируемую монографию. В своей работе авторы главное внимание уделяют современному японскому национализму. Такой выбор можно считать оправданным в том смысле, что если до XX в. альтернатив национализму в Японии фактически не было и он был не столько идеологией, сколько чувством, то в прошлом столетии такие альтернативы появились. Правда, они пришли извне, как мировоззрение всё более глобализирующегося мира.

Забегая вперёд, отмечу — несмотря на некоторую, иногда существенную коррекцию японского национализма, альтернативные доктрины не сумели разрушить его основания. Это не удивительно, если учесть, что даже представители интеллигенции, как правило,

наиболее критически мыслящей части общества, в Японии мало походили на своих европейских собратьев. Как отметил Дж. Бройи, «дискурсивные навыки, статусные интересы и профессиональные потребности лиц свободных профессий делают их решительными сторонниками дела национализма». В современном японском обществе нет влиятельных политических сил, которые вообще категорически отрицали бы необходимость распространения идеологии государственного национализма.

Даже марксистская историография в японских условиях оказывалась вполне националистической. Так, широко известный учёный, профессор Йокогамского университета Тояма Сигэки, будучи страстным поклонником трудов И.В. Сталина по национальному вопросу, утверждал наличие «прогрессивного» этнического национализма.

Итак, практически весь политический спектр Японии был и остаётся националистическим. Как отмечают авторы: «Национализм в Японии, по сути, стартовал одновременно со становлением японского государства». Уже в ХVШ в. сёгунат Токуга-ва «организовал в городе Мито центр по подготовке и обучению «идеологических работников». Эта школа официально называлась «Конфуцианско-националистическая школа учёных по строительству нации». В дальнейшем (в эпоху реставрации Мэйдзи) место конфуцианства занял синтоизм, а чуть позже светские варианты национализма, но ничто не заняло место самого национализма. Он, наравне с государством и народностью, в сознании японцев составлял неотделимые субстанции.

229

При этом японский национализм «никогда не был абстрактной теорией, он рассматривался (и рассматривается сейчас. — А.Е.) властями страны и обществом как крайне важная идеология и политическая практика». Важнейшей из националистических практик была война. Как отмечают М.И. Крупянко и Л.Г. Арешидзе, «японские националисты считали войну необходимой для выживания нации и культурных ценностей, ею олицетворяемых». Впрочем, спецификой японской культуры можно считать крайнюю степень не только государственного, но и психологического милитаризма. Даже по нынешним меркам японские визуальные искусства (в т.ч. кинематограф) выделяются пугающей кровожадной жестокостью. Характерно, что в 1940 г. японским военным командованием в Китае был издан знаменитый приказ: «Убивать всех китайцев, сжигать всех китайцев, грабить всех китайцев».

После Первой мировой войны Япония становится признанным членом клуба великих держав. Однако это обстоятельство не помешало Западным державам отказаться «внести в Устав Лиги Наций предложенное Японией положение о расовом равенстве...». Кроме того, американцы и англичане сумели добиться от правительства Японии ограничений на строительство военного флота, что вызвало крайнее недовольство японцев. Именно эти ограничения послужили причиной мятежа молодых офицеров и боевиков общества Айкёдзюку («школа любви к родной земле») в 1932 г.

К сожалению, авторы «Японского национализма» лишь вскользь упомянули крайне любопытный сюжет, связанный со спецификой национализма в Японии между двумя мировыми войнами. Я имею в виду распространение в империи Ямато антисемитизма и масонской конспирологии. То,

_ что казалось более или менее органич-

230 но для Европы того времени, в Японии _ кажется чем-то глубоко неестествен-

ным. А между тем большинство японцев как огня боялось «западных идей демократии и либерализма, за которыми, по их убеждению, крылся всемирный еврейско-масонский заговор». Тигаку Танака из секты нитирэн создал общество «Столп государственности» (Кокутюкай), ненавидел евреев и, по словам американского историка Герберта Бикса, считал "Протоколы сионских мудрецов" библией японского антисемитизма». Генералы Като и Араки, адмиралы Того и Огасавара именовали правительство Японии начала 1930-х гг. не иначе как «еврейское сообщество». Поэтому союз императорской Японии с фашистскими державами Европы основывался не только на политической прагматике. В то же время некоторые высокопоставленные японские военные и дипломаты оказывали помощь еврейскому населению Китая и даже европейским евреям, спасающимся от нацизма.

В ходе Второй мировой войны японцы провозгласили создание зоны совместного процветания в Юго-Восточной Азии с элементами общеазиатского (конечно, под патронажем Японии) национализма и даже расизма.

Крах этого проекта стал важной вехой в развитии японского национализма. Оккупировавшие Японию американцы всеми силами старались уничтожить японский национализм. В разработанной ими для побежденных конституции появились нормы, размывающие само понятие нации. Статьи 10 и 14 указывали, что японцем может считаться всякий заявляющий о своей японской идентичности. М. Крупянко и Л. Арешидзе считают это следствием желания победителей «ослабить Японию в идеологическом, экономическом и политическом отношении». С этим утверждением трудно не согласиться, но с оговоркой, которую сами авторы делают уже на следующей странице своего труда: «Американцы отталкивались от собственных представ-

Японский национализм

лений об "американской нации", как об интегрированном сообществе лиц англо-саксонской национальности (и не только. — А.Е.) и не были знакомы с проблемами национализма мононационального государства».

В контексте борьбы с национализмом становится понятной поддержка оккупационными властями деятельности Коммунистической партии Японии. В то же время японцы тихо, но упорно боролись с идеологической оккупацией. Накануне капитуляции, по словам упомянутого ранее Герберта Бикса, «опасаясь ущерба генетическому фонду нации, власти страны одобрили предложенную принцем Фуми-маро Коноэ программу мобилизации проституток, чьи услуги должны были отвлечь на себя внимание изголодавшихся по женским телам бравых вояк союзников». Во всех японских учреждениях остались прежние сотрудники, которые, по мнению М. Крупянко и Л. Арешидзе, «обеспечили в 19501960-е годы быстрый экономический рост Японии и последующее превращение её в мировую экономическую сверхдержаву».

Своей последовательной и целеустремлённой деятельностью японские националисты достигли главного — голос Японии сегодня хорошо слышен в мире. Послевоенный синдром «ущербной нации», который Япония получила в результате поражения во Второй мировой войне и который был усилен в годы «холодной войны» необходимостью подчиняться контролю США, в начале XXI века стал постепенно исчезать. Показательно, что молодые японцы, пытаясь подчеркнуть свою индивидуальную идентичность, к примеру, тщательным образом выбирают мелодию звонка своего мобильного телефона, однако в итоге из несметного изобилия мелодий они отдают предпочтение одним и тем же национальным мелодиям.

В своей работе М. Крупянко и Л. Арешидзе высказывают мысль о

существовании и частичном противостоянии двух японских национализ-мов — государственном и этническом. Однако даже из текста их исследования можно сделать вывод скорее о едином, но двухчастном национализме. Просто, в зависимости от конкретных исторических обстоятельств, одна из этих частей становится более востребованной и, соответственно, более заметной. Если в эпоху американской оккупации и «холодной войны» более актуальной была этническая составляющая японского национализма, то ныне всё более чётко видна его государственная часть.

«В Японии, — пишут авторы, — было выстроено достаточно монолитное идеологическое здание со многими элементами довоенного национализма». Важным обстоятельством следует считать отсутствие в этом «идеологическом здании» ярко выраженного антиамериканизма (а ведь были ядерная бомбардировка, оккупация) и усиление азиатской составляющей японской идентичности. Зато всё более усиливается неприязнь японцев если не к русским то, во всяком случае, к Российской Федерации. Авторы называют этот феномен «радикализацией внешнеполитического поведения Японии». И энергия этой радикализации направлена в значительной мере на нашу страну.

Если говорить о специфических чертах современного японского национализма, то довольно, неожиданным можно считать выступления японских националистов в пользу приглашения в страну иностранной рабочей силы. М. Крупянко и Л. Арешидзе резонно называют это обстоятельство парадоксальным. Конечно, для страны с самой низкой в мире рождаемостью после Монако проблема трудовых ресурсов крайне актуальна. Однако можно было бы предположить разумность решения этой проблемы с помощью по- _

ощрения рождаемости. 23 1

Безусловно интересной для русско- _

го читателя является глава, целиком посвящённая знаменитому синтоистскому храму Ясукуни. Этот военно-религиозный мемориал японского, предельно милитаризированного, империализма, «в который регулярно совершают паломничество первые лица государства», является ещё и «демонстрацией духа национальной независимости японцев», ведь оккупационные власти не решились его уничтожить. Впрочем, М. Крупянко и Л. Аре-шидзе склонны объяснять сохранение этого памятника дефицитом знаний американцев о Стране восходящего солнца. Как бы там ни было, но неплохо знакомые с обычаями Японии китайцы и корейцы устраивают бурные демонстрации при каждом посещении Ясукуни официальными лицами.

Рецензируемая книга не лишена недостатков. В ней встречаются ненужные повторы. Можно отметить неточности в отдельных определениях и не-

сколько неряшливый «газетный» язык. В книге, к сожалению, практически не затронута важнейшая тема — «Японский национализм и буддизм». Между тем вопрос соотношения универсальных религий и учений с патриотизмом и национализмом остаётся не только важнейшей темой академических дискуссий, но и предметом сложного внутреннего выбора отдельного человека. Когда авторы выходят за пределы своей специализации, они допускают и досадные фактические ошибки: например, англичанин Хэлфорд Мак-киндер назван немецким «учёным-геополитиком».

Но обилие интереснейшего фактического материала о столь малоизученной у нас теме, как японский национализм, приведённого в книге, на мой взгляд, совершенно искупает эти незначительные недостатки.

Александр Ефремов

Открылся сайт оргкомитета Национально-демократической партии: _ http://rosndp. oirg/

232