CC BY
106Dolgova S. Doktor Gregor Karbonarij v Moskvi //Arhivi. 2001. St. 1, S. 83. 7 Там же. С. 84.
8РГАДА. Ф. 32. Оп. 1. 1688. Д. 3. 'Там же.
10 Там же.
11 РГАДА. Ф. 150. Оп. 1. 1685. Д. 7.
12Drnovsek М. Nakljancc Gregor Voglar... S. 22. 13DoIgova S. Doktor Gregor Karbonarij... S. 85. 14Drnovsek M. Nakljanec Gregor Voglar... S. 23.
15 Там же. С. 22.
16 Drnovsek M. Nakljanec Gregor Voglar... S. 25-27; Borisov P. Dr. Gregorij Karbonarij Oglar... S. 199, 200.
17Borisov P. Dr. Gregorij Karbonarij Oglar... S. 200.
18Arhiv Republiki Sloveniji. 1038.
19Drnovsek M. Nakljanec Gregor Voglar... S. 36.
Л. А. Кирилина
Янез Блейвейс и Россия
Для словенской истории Янез Блейвейс (1808-1881) являлся фигурой первой величины, он был личностью уникальной, игравшей колоссальную роль в развитии словенской культурной, национальной и политической жизни в течение почти 40 лет — с начала 1840-х гг. по 1881 г. Большинство крупнейших культурно-просветительских начинаний и достижений словенцев в тот период в большей или меньшей степени было связано с его деятельностью.
Янез Блейвейс родился и вырос в г. Крань (Верхняя Крайна) в зажиточной словенской семье. Дед его, Никлас Плейвейс, переселился из деревни Терстеник (там Плейвейсы жили исстари) в г. Крань, где стал работать ткачом. Отец, Валентин, был человеком энергичным, имел хорошую предпринимательскую жилку, унаследованную от него и Блей-вейсом. Он разбогател, торгуя тканями, купил несколько домов, стал помещиком и владельцем ткацкой рассеянной мануфактуры, на которой работало около 100 человек. Янез был старшим из пяти его сыновей. Трое из братьев стали купцами и сохранили фамилию Плейвейс. Янез и Франц (священник) стали писать свою фамилию «Блейвейс»'. В семье Блейвейса говорили и писали по-немецки2. Это явление было
характерным в то времл в среде словенской городской интеллигенции и буржуазии — словенский язык считался языком простого народа (крестьян), в государственных учреждениях и гимназиях официальным являлся немецкий язык, и городские словенцы, как правило, владели им лучше, нежели словенским. Позднее, когда Блейвейс начал заниматься национально-просветительской деятельностью, его знание словенского языка поначалу было недостаточным, первые годы переписку он вел, в основном, на немецком. Блейвейс получил очень хорошее образование — по окончании люблянского лицея он поступил в университет в Вене. В 1832 г. он закончил медицинский факультет, получив диплом доктора медицины, затем закончил акушерские курсы, в 1834-1836 гг. учился в Венском ветеринарном институте, далее работал там до 1841 г. ассистентом. К тому времени он уже написал ряд научных работ по медицине и ветеринарии на немецком языке. В Вене он женился на Каролине Феллнер, дочери своей бывшей квартирной хозяйки. Получив в 1842 г. приглашение занять должность профессора ветеринарии и судебной медицины в люблянском медико-хирургическом центре, Блейвейс с семьей вернулся на родину.
В Любляне Блейвейс с энтузиазмом занялся работой по просвещению словенцев. Удивительны энергия и работоспособность этого человека, широта его интересов. В 1842 г., несмотря на недостаточное еще знание родного языка и нехватку профессионального опыта, молодой Блейвейс стал секретарем Краинского сельскохозяйственного общества, которое возглавлял до 1881 г. Под его руководством оно превратилось в профессиональную организацию, при нем была организована библиотека, расширено число профессиональных журналов. В 1842 г. Блейвейс организовал одну из первых газет на словенском языке «Кме-тийске ин рокодельске новице>> (далее — «Новице»), предназначенную для просвещения крестьян и помощи им в их практической деятельности. «Новице» стали главным его достижением, любимым детищем, к которому он всегда трепетно относился. Он был одним из инициаторов и организаторов создания Словенской Матицы. С 1856 до 1874 г. он занимал должность главного ветеринара провинции, отдав немало сил развитию словенской ветеринарии, организации ветеринарного обучения. И это далеко не полный перечень деяний Блейвейса, при жизни названного «отцом словенского народа».
Яркую характеристику личности Блейвейса дал Ф. Гёстель: «Блейвейс трудился неустанно, без отдыха, у него не было почти никаких потребностей, никаких развлечений, жил он скромно, заботился только о своей семье, но не оставил ей богатства. «Новице» и «Практику» он ре-
дактировал все время бесплатно»3. К этому следует добавить, что преподавал в крестьянской школе и в школе ветеринарного дела и кузнечного ремесла он тоже бесплатно. Это был человек идеи, не жалевший ни сил, ни средств для дела своей жизни.
С 1851 г. Блейвейс являлся членом-корреспондентом Белградского общества сербской словесности. Его избрали своим почетным членом крестьянские общества в Вене, Праге, Берне, Граце, Целовце, Горице, Загребе, Черновицах. Он был членом Венского медицинского общества, Краинской медицинской комиссии, почетным председателем Риекской жупании и т. д.4 В 1866 г. он стал единственным словенцем, избранным в число первых 14 постоянных членов Югославяиской Академии науки и искусств5. Блейвейсом было написано множество работ (341 публикация) на словенском, немецком и латинском языках, затрагивающих самые разнообразные темы.
Связи Я. Блейвейса с Россией не были значительны и глубоки. В круг словенской интеллектуальной элиты Блейвейс входил уже в 1840-х гг., и русские ученые, посещавшие Любляну, как правило, знакомились с Блейвейсом наряду с другими видными представителями словенской национальной интеллигенции. Так, в 1841 г. выдающийся русский славист (филолог и этнограф) Измаил Иванович Срезневский во время своего путешествия по словенским землям встречался в Любляне с великим словенским поэтом Ф. Прешерном, И. Метелко, составителем одного из словенских алфавитов («метелчицы»), а также с Я. Блейвейсом. Хотя упоминаний о знакомстве с Блейвейсом нет ни в письмах, ни в записках Срезневского, по воспоминаниям его ученика В. В. Макушева, Измаил Иванович говорил ученикам о Блейвейсе как о своем друге6. В 1846 г. в Любляне побывал другой русский славист, Виктор Иванович Григорович, профессор Казанского университета. Общался он приблизительно с тем же избранным кругом словенской интеллигенции, что и Срезневский. Познакомился он и с Блейвейсом. О появлении одной из первых газет на словенском языке — «Новиц» Блейвейса — российский читатель смог узнать из публикаций журналов «Денница» в 1843 г. и «Москвитянин» в 1845 г.7
У нас нет сведений о каких-либо связях или встречах Я. Блейвейса с русскими во время революции 1848-1849 гг. и в наступивший после нее период реакции. В годы революции Блейвейс принимал активное участие в политической жизни, он был председателем Словенского общества в Любляне, боролся за права словенского народа, поддержал программу Объединенной Словении, впервые сформулированную словенскими либералами в 1848 г. В период наступления реакции Блейвейс, как и другие
словенские консерваторы, отступил от проекта объединения Словении как реально не достижимого в тех условиях. В сущности, он и впоследствии не отказался от этой идеи, просто оставил ее реализацию на будущие времена, как долгосрочную цель. На первый план было вновь выдвинуто более реальное и умеренное требование национального равноправия8.
Политические общества и газеты, появившиеся в 1848 г., после поражения революции были закрыты. Пережили революцию и времена Баховского абсолютизма лишь «Новице» Блейвейса. В годы реакции, когда всякая политическая деятельность была запрещена, Блейвейс, как и прежде, неустанно трудился на ниве просвещения словенского народа. Популярность его росла, многосторонняя деятельность снискала ему всеобщее уважение соотечественников.
Новый период политической деятельности Блейвейса относится к 1860-м гг., когда началось оживление в конституционной и политической жизни Австрийской монархии. По Февральскому патенту 1861 г. Австрия превратилась в конституционную монархию, была введена автономия провинций. Возобновилась деятельность австрийского рейхсрата. Для словенцев 1860-е годы стали временем консолидации сил, утверждения словенского языка в политической и культурной жизни, открытия читален, обществ и политических газет, оформления словенской партии. В этот период существенно расширилась социальная база словенского национального движения, в него были вовлечены широкие крестянские и городские слои.
В 1860-1870-е гг. Блейвейс был, пожалуй, самым известным и уважаемым словенцем как на родине, так и за границей. Словенский национальный деятель Иосип Вошняк пишет в своих «Воспоминаниях»: «Тогда, в 1861 году, д-р Блейвейс пользовался всеобщим безграничным доверием и у него не было ни одного противника среди словенцев. Мы все смотрели на него с величайшим уважением, и каждый чувствовал себя счастливым и польщенным, когда мог с ним поговорить»9. На выборах в Краинское провинциальное собрание в 1861 г., первых выборах, состоявшихся носле введения австрийской конституции, Блейвейс абсолютным большинством голосов был избран депутатом сразу в трех избирательных округах (в Любляне, Камнике, Кране). В то время его уже стали называть «отцом словенского народа»10.
В 1860-е гг. произошло оживление контактов Блейвейса с Россией и русскими, именно в этот период они стали наиболее интенсивными. В 1860 г. известный публицист, славянофил, один из видных деятелей Московского Славянского благотворительного комитета Иван Сергеевич Аксаков совершил ознакомительную поездку по словенским землям.
В Любляне он познакомился с Блейвейсом, который произвел на него сильное впечатление. Аксаков высоко оценил деятельность Блейвейса на ниве проснещения.словенского народа. Во время встречи у них зашел разговор об организации Словенской Матицы по образцу чешской. Аксаков пообещал собрать в Москве деньги в поддержку этого начинания, а также присылать словенцам нужные им книги. Идеи Аксакова вполне соответствовали замыслам самого Блейвейса. Когда в 1864 г. Словенская Матица была основана, Аксаков сдержал свое обещание. Русские научные и общественные организации установили с Матицей контакты, и с 1860-х гг. между ними происходил интенсивный обмен книгами. Из 32 научных обществ, с которыми Словенская Матица поддерживала связи в 1873 г., 12 было русских".
В начале 1860-х гг. с Блейвейсом встречались Е. Ф. Фортунатов, а также профессор Киевского Университета В. Я. Яроцкий. Последний дал Блейвейсу очень лестную характеристику, назвав его самым выдающимся из словенцев, принимавшим участие практически во всех их национальных начинаниях12.
В 1862 г. русское правительство, по инициативе М. Ф. Раевского, священника при русском посольстве в Вене, решило наградить в честь празднования тысячелетия России русскими орденами ряд национальных деятелей австрийских славян. Было решено представить к награде и Я. Блейвейса. Александр Федорович Гильфердинг, председатель Петербургского отдела Славянского благотворительного комитета, писал, что словенцев надо почтить наградой «в лице докт. Блейвейса, издателя "Новиц" (в Любляне), того человека, который более всех других содействовал пробуждению славянского духа в Крайне и Штирии»13. Блейвейсу был пожалован орден св. Владимира IV степени. Блейвейс ответил благодарственным письмом за оказанную ему честь (6 декабря 1862 г.).
В Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) сохранилась автобиография Я. Блейвейса, присланная им для получения ордена (два экземпляра — на немецком и на словенском языках, оба написаны его рукой). Описывая свой вклад в дело развития словенского народа, Блейвейс выделяет в качестве важнейших своих достижений издание «Новиц», введение единого словенского правописания, свою деятельность в крестьянской, ветеринарной и кузнечной школах, а также свои научные и публицистические работы, список главных из которых приводится в автобиографии. Более всего гордится Блейвейс «Новицами»:
Эта на первый взгляд незначительная еженедельная газета представляет собой важное явление в истории просвещения словенского народа,
проживающего в южной Штирии, южной Каринтии, в Крайне и в Приморье, всего полтора миллиона человек, потому что из этой первой на словенском языке периодической газеты запущенный до тех пор парод черпал в течение уже 20 лет полезные знания по всем жизненным вопросам; далее эта газета объединила писателей из всех вышеназванных областей и основала и оформила единый для всех письменный язык. В том, насколько сильно в последнее время поднялся и развился словенский язык, может убедиться всякий, если возьмет в руки один номер Новиц этого года и сравнит его с первым се номером 1843 года.
Превознеся должным образом свои заслуги перед словенским народом, Блейвейс без ложной скромности признает себя «величайшим благодетелем словенцев», для которого «ни одна из наград не будет слишком высокой»14.
В 1864 г. Императорское Общество любителей естествознания при Московском университете выступило с инициативой организовать в Москве Всероссийскую этнографическую выставку. По предложению проф. Московского университета Нила Александровича Попова было решено представить на выставке также этнографические материалы других славянских народов. Организация сбора предметов повседневного обихода, национальных костюмов и т. д. была доверена М. Ф. Раевскому. Он обратился к Я. Блейвейсу и Л. Томану с просьбой прислать словенские экспонаты на выставку. В связи с политическим кризисом в Австрии (приведшим в 1867 г. к дуализму) посылка этнографических материалов на выставку в Москву имела значение политической демонстрации15.
Я. Блейвейс и ранее вел переписку с М. Ф. Раевским. Так, в октябре 1865 г. он сообщил Раевскому о посылке своей фотографии и обратился к нему с ответной просьбой — прислать свою16. В мае 1866 г. Блейвейс послал Раевскому фотографии нескольких «заслуженных» краинских словенцев. О достаточно тесных контактах Блейвейса с семьей Раевского свидетельствует тот факт, что дочь Раевского Софья Смирнова сочла необходимым оповестить Блейвейса о смерти своего мужа, Всеволода Смирнова, а Блейвейс опубликовал некролог в «Новицах».
К приглашению принять участие в этнографической выставке в Москве Блейвейс отнесся со свойственной ему осторожностью. В письме от 20 октября 1866 г. он сообщил Раевскому, что для Словенской Матицы в Любляне участие в выставке невозможно по ее Уставу, но обещал прислать за свой счет мужской и женский костюмы из Крайны и фотографии к ним. На заседании 14 июля 1867 г. Императорское Общество любителей естествознания при Московском Университете приняло ре-
шение наградить Блейвейса малой серебряной медалью за присланные им костюм словенца из Крайны и описание словенской национальной одежды17. Просьбу послать национальные костюмы для выставки Блейвейс также передал М. Маяру в Каринтию и д-ру Разлагу в Штирию. От приглашения приехать на выставку в Москву Блейвейс в письмах от 8 февраля и 18 апреля 1867 г. вежливо отказался, ссылаясь на свою занятость в провинциальном собрании, неотложные дела, плохое здоровье. В письме Владимиру Ивановичу Ламанскому от 30 апреля 1867 г. Блейвейс сообщил, что в Москву на выставку приедут М. Маяр, М. Вильхар, А. Худец и, возможно, Л. Томан. Сам же он приехать не сможет (ссылка на те же обстоятельства, что и в письме к Раевскому). В последующих письмах Блейвейс рекомендовал Раевскому для поездки в Москву разные кандидатуры — Томана, Светеца и Вильхара (25 апреля 1867 г.), затем просит заменить Светеца (занятого в Венском рейхсрате) Худецом (29 апреля 1867 г.), а Томана — Грасели (3 мая 1867 г.). В результате на выставку от словенцев отправились трое: Маяр, Вильхар (купец) и юрист Худец. В 1867 г. Блейвейс так и не поехал в Россию.
После поражения Австрии в войне с Пруссией и Италией в 1866 г. и введения дуализма в 1867 г. возобновилась пропаганда объединения словенских земель. В печати, в провинциальных собраниях и на таборах (массовых политических собраниях, легальность которых была обеспечена либеральным законодательством 1867 г.) велась борьба за создание Объединенной Словении, активное участие в которой принимал и Блейвейс.
В конце 1860-х гг. появилась и стала набирать силу оппозиция Блей-вейсу. Молодых либералов не устраивали его осторожные способы ведения политики и авторитаризм. Сторонники Блейвейса имели политический вес, многие из них занимали административные должности, в их руках были некоторые рычаги управления Крайиой. Они были склонны к консерватизму, проявляли нетерпимость к другим взглядам и методам политической борьбы. 1870-е гг. характеризовались нарастанием конфликтов и расколом между старословенцами (консерваторами) и мла-дословенцами (либералами).
Раскол наступил в 1872 г., когда либералы выдвинули лозунг «все за родину, просвещение и свободу» и открыто выступили против Словенской Матицы. Обе партии — и младословенцы во главе с Ф. Левстиком и Й. Вошняком и старословенцы во главе с Я. Блейвейсом — обвиняли друг друга в расколе и вплоть до 1876 г. находились в резкой конфронтации. Вошняк писал спустя несколько десятилетий в своих воспоминаниях: «Когда я сейчас размышляю о том времени, то удивляюсь накалу борьбы, поскольку нас на самом деле тогда не разделяли никакие прин-
ципиальные вопросы. Ни мы, «молодые», не были либералами в смысле современного либерализма, ни «старые» не были строго клерикальны»18. Действительно, резких противоречий в их программах не было. Для обеих партий главным был национальный вопрос, обе они выступали за преобразование империи на основах федерализма, за Объединенную Словению. Различия были в тактике, в методах ведения политической борьбы, в широте взглядов и концепций национально-политического и культурного развития словенцев. Младословенцы были бескомпромисснее, энергичнее, прогрессивнее, их не удовлетворяла соглашательская, осторожная политика старословенцев. Вместе с тем старословенцы в Крайне никогда не были клерикальной партией. Хотя позиции «Новиц» того времени отчасти сближались с тем, что публиковалось в клерикальных газетах, во многом взгляды Блейвейса и клерикалов не совпадали. Некоторое время существовала коалиция между Блейвейсом, клерикалами и умеренными либералами. Раскол наносил серьезный ущерб национальному движению в целом,и к 1876 г. страсти утихли.
Распри между старословенцами и младословенцами не остались незамеченными и россиянами. Так, бывший русский консул в Риеке Л. В. Березин в статье «Словенцы и избирательная реформа» (1874) отмечал, что раскол в национальном движении является помехой в борьбе словенцев за их национальные права. Он одобрительно отзывался о проведении таборов и о выдвижении па них требования Объединенной Словении. При этом Березин отмечал, что программу объединения словенских земель выдвигают младословенцы, а консерваторы во главе с Блейвейсом и X. Э. Костой поддерживают требование автономии австрийских областей. Березин с осуждением писал о том, что, хотя младословенцы и выражали готовность к компромиссу во время предвыборной кампании 1874 г., старословенцы не пошли им навстречу, их фанатизм «не знал границ». По его мнению, в том, что результаты выборов оказались неблагоприятными для словенцев, виноваты старословенцы19.
В 1872 г. ученик Срезневского В. В. Макушев, приехав в Любляну, прежде всего встретился с Блейвейсом, к которому относился с почтением еще со студенческих лет. В том же году знаменитого словенца посетил и выдающийся лингвист Иван Александрович Бодуэн де Куртене20.
Когда в Петербурге в 1866 г. был организован Учительский институт, чтобы подготовить из молодых славянских филологов учителей древних языков для российских гимназий, Раевский обратился к Блейвейсу с просьбой рекомендовать ему достойных кандидатов. В 1870 г. Блейвейс порекомендовал Раевскому молодого учителя древних языков Мартина Боле, желающего найти работу в России. Боле действительно уехал в
Россию, и с 1871 г. учительствовал в Туле, затем во Владимире и, наконец, с 1876 г., в Калуге. Покинув родину, он продолжал поддерживать связи с Блейвейсом. Из их переписки явствует, что в начале 1879 г. Блейвейс все-таки тайно посетил Петербург21.
В середине 1870-х гг. наступило время относительного политического согласия. Блейвейс стал отходить от политической деятельности. В 1878 г. он отказался от должности члена провинциального комитета Краинского собрания, которую занимал в течение 17 лет. В том же году было проведено торжественное всенародное празднование 70-летия Блейвейса, в котором младословенцы не только приняли активное участие, но «были даже главными организаторами»22. Отказавшись от активной политической роли, Блейвейс стал символом, его чествовали и прославляли и либералы и консерваторы. В 1881 г., незадолго до смерти, он получил дворянство23. Блейвейс умер 29 ноября 1881 г., и в час его погребения по всей Словении звонили в колокола24.
Блейвейс отдал много сил национальному и культурному развитию словенцев, но прежде всего хотел улучшить их материальное положение. Политика не стояла в центре интересов Блейвейса, в целом его деятельность имела просветительскую направленность. Блейвейс не выдвигал новых глобальных идей, он никогда не был идейным вождем. Он был человеком практическим, осторожным и умеренным политиком, прежде всего стремившимся к достижению оптимальных условий развития словенского народа в рамках Австрийской империи. Выступал он и за расширение культурных связей с другими славянскими народами. Русофилом Блейвейс не был, но к России относился с симпатией, связи с русскими учеными поддерживал охотно и как руководитель Словенской Матицы был заинтересован в развитии обмена книгами по различным областям науки и культуры.
Примечания
1 Tominsek J. Dr. Janez Blciweis vitez Tersteniski // Zbornik Matice Slovenske. Zv. XI. Bleiweisov zbornik. Ljubljana, 1909. S. XXX1V-XLIII.
2Loncar D. Dr. Janez Bleiweis in njegova doba. Ljubljana, 1923. S. 4.
3 См. статью 11. Борисова в кн.: Zbornik za zgodovino naravoslovja in tehnike. Zv. 7. Bleiweisov zbornik. Ljubljana, 1983. S. 163. — Далее — BZ.
4 См.: Автобиография Я. Блейвейса. — АВГ1РИ. Личный архив «Раевского». Оп. 904. Д. 175.
5 Grafenaner В. Uvodna beseda // BZ. S. 10.
6Curkinal. Rusko-slovenski kulturni stiki od konca 18. stoletja do leta 1914. Ljubljana, 1995. S. 53.
7 Там же. С. 60, 63-64.
8 Подробнее о политических взглядах Блейвейса и др. см.: Кирилина JI. А. Словенцы и революция 1848-1849 гг. М., 2000.
9 VosnjakJ. Spomini. Ljubljana, 1982. S. 82-83.
10Melik V. Bleiweisova vloga v slovenski politiki // BZ. S. 18. " Curkina I. Rusko-slovenski kulturni stiki... S. 80-81. 12Там же. С. 82.
13 Чуркина И. В. Словенское национально-освободительное движение в XIX в. и Россия. М., 1978. С. 159-160.
14 АВПРИ. Личный архив «Раевского». Оп. 904. Д. 175.
15 Curkina I. Rusko-slovenski kulturni stiki... S. 84—85.
16 Это письмо и далее (12 писем) см: АВПРИ. Личный архив «Раевского». Оп. 904. Д. 175; — см. также: Зарубежные славяне и Россия. М., 1975. С. 44-46.
"TominsekJ. Dr. Janez Bleiweis... S. XX-XI.
18 VosnjakJ. Spomini. S. 378.
19 Curkina I. Rusko-slovenski kulturni stiki... S. 90.
20 Там же. С. 94, 100.
21 Там же. С. 186.
22Цит. по кн.: Prijatelj I. Janko Kersnik. Njega delo in doba. S. 135.
23 TominsekJ. Dr. Janez Bleiweis... S. XXII.
24 См. статью M. Орожен в: BZ. S. 214.
М. М. Керимова
Словенские сюжеты в научном наследии Харузиных
Настоящая статья — продолжение изучения жизни и деятельности талантливых российских ученых, начатое нами в 90-е гг. прошлого века. Оно увенчалось рядом статей, в которых нашла отражение и славянская проблематика, в том числе словенские историко-этнографические сюжеты, занимавшие немалое место в научном творчестве Алексея Николаевича Харузина (1864-1932) и его сестры Веры Николаевны Харузи-ной (1866-1931)'.
Во время недавней поездки в Республику Словению мной были обнаружены интересные публикации в центральных словенских общественно-литературных журналах начала XX в., а также ценные документы
