CC BY
96
УДК 94 (471.311) ББК 63.3 (2-214)
ЯМЩИКИ В СОСТАВЕ НАСЕЛЕНИЯ ДОРЕФОРМЕННОЙ КОЛОМНЫ: ЧИСЛЕННОСТЬ, ЗАНЯТИЯ, СТАТУС
I Д.Е. Антонова
Аннотация. В статье рассмотрено положение ямщиков - влиятельной социальной группы населения дореформенной Коломны. Коломенская ямская община занимала третье место по численности в Московской губернии в исследуемый период, уступая московской и клин-ской ямским слободам. Особое внимание уделено изменениям в численности, занятиях и менталитете ямщиков, особенностям устройства ямской общины. Помимо характеристики непосредственной деятельности коломенских ямщиков, обслуживавших участок Астраханского тракта между Коломной и Москвой, вызывает интерес их самобытность как сословной группы, резкий контраст с остальными городскими сословиями. Статья может быть интересна широкому кругу читателей: исследователям региональной и социальной истории первой половины XIX века, краеведам, изучающим историю Московского региона. Материалы, приведенные в статье, извлечены из фондов ЦГА г. Москвы и впервые вводятся в научный оборот.
Ключевые слова: ямщики, дореформенный период, уездный город, ямщицкая община, городские сословия.
COACHMEN AS A PART OF THE POPULATION OF PREREFORM KOLOMNA: NUMBER, OCCUPATIONS, STATUS
I D.E Antonova
Abstract. The article deals with the position of the coachmen - an influential social group of population of pre-reform Kolomna. The Kolomna yamsky community was ranked the third largest in the Moscow province during the studied period, conceding to the Moscow and Klin yamsky settlements. The special attention is paid to changes in population number, occupations and mentality of coachmen, to the structure of the yamsky community. Besides the characteristic of direct activity of the Kolomna coachmen serving the area of the Astrakhan highway between Kolomna and Moscow, their originality, as a class group, sharp contrast with other city estates causes interest. The article can be interesting to a wide
range of readers: to the researchers of regional and social history of the first half of the XIX century, local historians studying the history of Moscow region. The materials given in the article are extracted from the State Archive funds of Moscow and are for the first time introduced into scientific circulation.
Keywords: coachmen, pre-reform period, district city, coachman's community, city estates.
Впервой половине XIX века Коломна входила в число городов Московской губернии, имевших обширную Ямскую слободу. Лидером по количеству ямщиков в губернии, помимо Москвы, был Клин, где ямской промысел с начала XVIII века являлся одним из основных занятий горожан (это нашло отражение в городском гербе); третье место попеременно делили Коломна и Можайск. В Коломне социальная группа ямщиков следовала по численности за мещанами и купцами1 [1, с. 71], а слобода, где они проживали, занимала значительную часть городской территории. Отметим, что если в начале XIX века Ямская слобода уже входила в состав Коломны, то в Клину слияние ямских слобод с городом закончилось лишь в 1830-е гг., тогда же местные ямщики стали исполнять городские повинности [2, с. 248].
К сожалению, в отечественной исторической науке нет полноценной обзорной исследовательской работы, затрагивающей эволюцию ямского промысла, начиная с периода его возникновения до полного угасания. Дореволюционные историки проявляли достаточный интерес к истории почт, путей сообщения, периодически охватывая и основы ямской службы. Так В.Н. Лешков определял положение
ямщиков как промежуточное между крестьянами, землепашцами и служилыми людьми, вследствие чего они пользовались выгодами всех трех сословий. Ученый рассматривает развитие ямской службы с XVI века до преобразования прогонной повинности из личной в общинную (сословную) [3]. В начале XX века ярославский историк И.Я. Гурлянд публикует материалы о происхождении и сущности ямской гоньбы в Древней Руси и Московском государстве [4]. Но эта работа доводит историческое повествование лишь до конца XVII столетия. Обобщающий характер имеет труд И.П. Козловского «Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве» [5]. Ямщицкому фольклору посвящено собрание песен ямского сословия, изданное в 1901 г. [6; 7].
В 1927 г. была издана обстоятельная монография К.В. Базилевича по истории почты в XIX веке [8]. В послевоенной историографии почтового дела в Российской империи следует выделить книгу М.Н. Виташевской «Старинная русская почта», которая весьма основательно раскрывает возникновение и суть яма и ямской гоньбы, особенности быта и деятельности при разных ситуациях и географических факторах. Недостаток данной
329
1 Е.Л. Ломако определял численность ямщиков в Коломне в конце XVIII века наивысшей по сравнению с другими городами, за ней шли Клин и Можайск. В XIX веке ситуация несколько изме-
нилась.
работы также заключается в хронологических рамках затрагивающих лишь XV—XVII века [9]. Из работ новейшего времени отметим монографию Л.В. Кошман «Город и городская жизнь в России XIX столетия» и ее же тематическую статью «Почта в России в XIX веке: культурно-информационная система» [10]. В последние годы получили освещение местные аспекты ямщицкой темы за счет публикаций по истории региональных почт, в которых отдельным сюжетом приводились сведения о ямской службе. В частности, быт коломенской Ямской слободы затрагивался в трудах специалистов по истории Коломны, но единого исследования по этой тематике также не было создано [1, с. 71-73; 11, с. 24-25]. Кроме того, ямщики и их деятельность упоминаются и в коломенской художественной и мемуарной литературе исследуемого периода [12, с. 156-161; 13, с. 65-69].
Целью статьи является комплексный анализ положения ямщиков как особой категории населения уездного города Центральной России дорефор-330 менного времени (на примере Коломны). Хронологические рамки исследования включают примерно полувековой период с начала XIX века до середины 1850-х гг., то есть от расцвета ямского промысла до его упадка и слияния ямщиков с мещанским сословием. Источники, используемые при написании статьи, хранятся в фонде Канцелярии московского гражданского губернатора (Ф. 17) ЦГА г. Москвы. В их числе: статистические отчеты коломенского городничего, дела по рассмотрению жалоб коломенского яма, итоги общественных выборов в Ямской слободе, отчеты о ревизии почтовых станций. Все ука-
занные источники впервые вводятся в научный оборот.
На городских картах Коломны первой половины XIX века Ямская слобода отмечена в западной части города, вокруг церкви Троицы на Репне. По сведениям Е.Л. Ломако, коломенские ямщики в конце XVIII века владели достаточным количеством земли, что позволяло им сдавать излишки в аренду и брать плату за прогон через нее скота [1, с. 71]. В 1840 г. по данным Отчета городничего в слободе насчитывалось около 230 домов, принадлежащих ямщикам [14, ф. 17, оп. 3, д. 120, л. 89]. В первой четверти XIX века во владении ямщиков было 908 десятин 2588 сажен земли на 547 душ. В 1815 г. коломенские ямщики пытались присвоить расположенные в Коломенском уезде обширные земли каширских ямщиков, а именно, сенные покосы на левом берегу реки Оки и по обеим сторонам реки Репенки плюс озеро (229 десятин), а также пашенные земли на правом берегу реки Ре-пенки (15 десятин). За каширских ямщиков вступился тульский гражданский губернатор, отмечавший, что земля эта издавна принадлежала каширскому яму, и, хотя Кашира не стоит на большом тракте, каширские ямщики занимаются перевозом генералитета и содержанием станции в Тульской губернии. Кроме того, с отъемом указанных земель им грозило разорение. Не поддержала в данном деле Коломенский ям и Московская казенная палата, подтвердившая малоземелье каширских ямщиков, и, напротив, обладание коломенцами 871 десятины 820 саженей удобной земли (почти 96%) из имеющихся у них 908 десятин (в требуемом иске
коломенскому ямскому обществу в 1821 г. было отказано) [там же, оп. 1, д. 3076, л. 6-7, 15].
Ямщики, согласно действовавшему законодательству, являлись особой социальной группой, несущей ямскую повинность, и, как следствие, они освобождались от ряда крестьянских повинностей — в том числе, рекрутского набора. Это делало их в социальном плане на голову выше обычного крестьянства, но не поднимало до статуса городских обывателей. Коломенские ямщики в первой половине XIX века исполняли ряд городских повинностей: постойную, уплату поземельного налога, исправление земских повинностей, содержание пожарных инструментов и 45 лошадей [там же, л. 2]. Промежуточное положение между крестьянством и мещанством и большое количество повинностей привели к тому, что коломенские ямщики сформировали свое специфическое сообщество, хорошо сплоченное и стремящееся к извлечению прибыли.
Ямщики в Коломне, помимо извоза, занимались в начале XIX века мелочной торговлей на городской площади наряду с мещанами и крестьянами. Это стало возможным после отмены в декабре 1812 г. монопольного права на торговлю в городах только лицам купеческого сословия [15, с. 491-493]. Но возмущение коломенского купечества последовало именно из-за конфликта с торгующими на площади ямщиками. Открытое противостояние началось в 1815 г., когда коломенские купцы и мещане направили жалобу московскому гражданскому губернатору по поводу торговли местных ямщиков на городской площади «разными товара-
ми» без специального на то свидетельства и без уплаты пошлин. Коломенский городничий отклонил такое прошение, ссылаясь на показания головы ямщиков: торгуют они ни чем иным, как русскими шапками, что является «собственным их изделием», а подобный товар не облагается пошлиной «согласно комментарию» Московской казенной палаты (интересная деталь — ямской голова в своих показаниях резонно заметил, что в указе упомянуты лишь торгующие крестьяне, а о ямщиках речи не шло).
В Департамент податей был направлен поверенный от коломенских ямщиков, сообщивший о бедственном положении своего сословия. По его мнению, они испытывают крайнюю нужду в земле, имея не более 2 десятин на ревизскую душу; недостает им также сенных покосов, и разоряет высокая цена на лес для дров, зато ямская гоньба превышает тягостью все крестьянские платежи. С учетом всех перечисленных обстоятельств им испрашивалось разрешение на торговлю и, вдобавок, наделение землей, хотя бы в самых отдаленных местах. В земле ямщикам было отказано, зато они получили право продавать предметы своего промысла на площадях, лодках, возах, но, ни в коем случае, не в лавках и шалашах, кроме больших годовых ярмарок [14, ф. 17, оп. 1, д. 608, л. 1-2 об, 3об.].
Возглавлял ямское общество выборный ямской голова, регулировавший отношения между ямскими домами и отвечавший за исполнение ямской повинности. Он же представлял на общегородском уровне корпорацию ямщиков и защищал ее интересы. Должность эта была выборной и весьма ответственной, а потому не
332
допускалось избрание на нее человека, уже занимавшего какую-либо административную или общественную должность. Подобное отмечено было в Коломне. В 1838 г. бывший ямской голова Федот Кирилов и ямщик Егор Тихонов в прошении гражданскому губернатору сообщили о переизбрании на 2 года на должность головы ямщика Дмитрия Егорова Четкина. Но Московская казенная палата отказалась утвердить кандидатуру, так как он на тот момент состоял комиссаром при холерном комитете в Коломне. Со своей стороны, гражданский губернатор предписал провести перевыборы ямского головы, так как явка на собрании составила менее 2/3 домов, что по закону недопустимо для избрания на эту должность [там же, оп. 5, д. 543, л. 1, 2, 4].
Традиционно ямским головой избирались самые уважаемые члены ямского общества. Тем не менее, и на это должностное лицо, в случае злоупотребления им своим положением, приходили жалобы в высшие инстанции. Так, в 1816 г. в канцелярию гражданского губернатора А.А. Долгорукова поступило прошение коломенской ямской жены Федосьи Соболевой. Она сообщила, что после продажи имущества умершей невестки выручила 500 рублей, которые отдала в 1815 г. тогдашнему ямскому голове И. Демидову под проценты. Однако новый голова — Е. Терентьев, занявший должность в 1816 г., отказался выдавать Соболевой процентные деньги на внука. По указанию губернатора было проведено разбирательство, и дело разрешилось в пользу просительницы — ей были возвращены и деньги, и проценты [там же, оп. 1, д. 2150, л. 1, 11].
Случалось, что высокая должность отрицательно сказывалась на характере и поведении человека, и он терял уважение общества, что и произошло с бывшим ямским головой Ларионом Никифоровичем Чет-киным в начале 1830-х гг. Он обвинялся Коломенским уездным судом и ямским обществом в присвоении в 1820-х гг. общественных денег, прекращении исполнения ямской гоньбы, ябедничестве и отвлечении ямщиков от исполнения основных обязанностей. Заметим, что на момент разбирательства Четкин уже не занимал эту должность. Земский суд и коломенское ямское общество требовали отослать Лариона Четкина за его поведение в Сибирь, где он «в рабочем доме» должен был отработать требуемые недоимки. Дело получило широкую огласку, дойдя (через письма коломенских судов и самого Л. Четкина) до Московского гражданского и военного губернаторов, Казенной палаты и Сената. Для расследования дела был прислан чиновник, опросивший 12 горожан из других сословий о поведении Ларио-на Четкина: четверо допрошенных дали положительную характеристику, остальные «отозвались неизвестностью». Чиновник посчитал важным упомянуть, что в числе последних был коломенский купец Петр Шапошников, у которого обвиняемый работал по найму (за давностью купец не смог вспомнить характера ямщика) [там же, оп. 5, д. 172, л. 24]. Ситуация осложнялась тем, что ямщик Четкин еще в 1819 г. был лишен мирским обществом хлебопа-шенного тягла (пашенной земли) за неисполнение требуемой ямской повинности и гоньбы. Земля эта была
отдана другому ямщику, после чего Четкин начал судиться и требовать выдать ему паспорт. Но паспорт ему не могли выдать из-за долга 100 рублей присвоенных общественных денег, которые необходимо было вернуть под угрозой выставления на продажу его дома. Присвоенные деньги ямщик не вернул, а когда его пришли выселять, оказалось, что большая часть дома сдана в наем, а владелец с семьей ютится в «малых сенях». Дворянский заседатель не смог выгнать из дома «ожесточенного» Четкина и взять с него денег. За такое упрямство ямское общество просило поместить нарушителя на заработки в работный дом. Общество поддержал уездный суд, порекомендовав отправить «непокойного ямщика куда следует», так как он завалил суд частой подачей недельных бумаг. Четкин, в свою очередь, жаловался на коломенский уездный суд, не защитивший его во время отъема земли ямским обществом и не выдавший паспорт, «через что он терял до 1500 рублей убытка» [там же, л. 1]. На начальной стадии конфликта администрация города пытались решить возникшую с землей проблему: учитывая, что старую пашню Четкина отдали честному ямщику, и тот много средств потратил уже на ее удобрение, в компенсацию истцу (то есть Четкину) предложили взять участок в другом месте. Паспорт же выдавать ему отказались как «вредному человеку». По сведениям земского суда, на момент тяжбы 53-летний Ларион Четкин имел большую семью: у него было 2 взрослых сына (в возрасте 31 и 24 лет) и 2 малолетних, внук, жена 29-ти лет, с ними проживала и жена старшего сына
(24 года) и 2 малолетние дочери — всего 10 человек. При этом у истца не было постоянной ямской работы — только написание жалоб и «ябедничество». По словам мирского общества, этим он довел себя до полного расстройства и лишился расположения общества и доброго о себе мнения, которое о нем было, так как он был удостоен (ранее) звания головы.
Данное дело закончилось довольно неожиданно: через три месяца после вынесения мирского приговора о ссылке в Сибирь ямское общество не только отказалось высылать Четки-на, но и стало оправдывать его за праздность, так как у него не было земли; отмечалось также трезвое поведение и отсутствие ябедничества бывшего жалобщика. Несколько ямщиков утверждали, что они не были при составлении приговора о выселении Четкина, и не понимают, почему там стояли их фамилии. Кроме того, Казенная палата предполагала выдачу паспорта и наделение ямщика землей, а предыдущие тяжбы объяснялись лишь недоброжелательством некоторых ямщиков [там же, л. 36]. 333
Вполне вероятно, здесь имел место подлог со стороны недоброжела-тельствовавших Четкину ямщиков, которые воспользовались неграмотностью собратьев при подписании приговора. Но могли повлиять и многочисленные прошения «опального» ямщика на имя губернатора, которые периодически не давали этому делу утихнуть, равно как и мнение ямского мирского схода, решившего дать гонимому еще один шанс: предоставить ему участок и поделить его долг между собой.
В описанной ситуации любопытна позиция действующего главы ям-
334
ского общества. При всем накале страстей он выступал на стороне ямщика и утверждал, что обвинения со стороны общества несправедливы. Голова объяснял конфликт упрямством Четкина, который не пожелал брать новый участок земли, а своими требованиями созвать сход отнимал у других ямщиков время, чем и разозлил общество [там же, л. 3].
Особое положение ямщиков в городе как людей, исполнявших «государевы нужды», способствовало формированию у них специфических черт характера: своеволия, чувств корпоративного превосходства и солидарности. Но зачастую это причудливо сочеталось с небрежным отношением к своим служебным обязанностям. Так, по результатам осмотра в 1828 г. Коломенской почтовой станции оказалось, что часть лошадей не годны для почтовой гоньбы, ямщиков на станции 10 человек вместо положенных 15, а упряжь и телеги содержатся в плохом состоянии. Почтальон, находящийся на станции вместо смотрителя, жаловался на непослушание ямщиков: они самовольно уходят со станции (их приходится искать по дворам), запрягают вместо положенных двух лошадей в повозку три и более, а иногда используют почтовых лошадей для пахотных работ. Почтальон неоднократно доносил о беспорядках ямскому голове, но тот не только ничего не предпринял, но даже не явился по требованию исправника в день осмотра станции [там же, оп. 1, д. 10321, л. 1, 1об, 7]. По мнению почтмейстера, причина беспорядков на почтовой станции в ее расположении на территории Ямской слободы («оттого от ямщиков вместе с их головою де-
лается ослушание»). Однако Коломенский городничий, видимо, не желая выносить сор из избы, заступился и за станцию, и за ямщиков, отписав в Москву, почтовые чиновники, если дать им волю, будут искать неполадки во всем. Со своей стороны, ямской голова Евстигней Долматов обратился с жалобой на почтмейстера, обвинив его в невыдаче трех (вместо положенных двух) лошадей на упряжь ямщикам в плохую погоду [там же, л. 11, 11об., 14].
В этой истории наиболее убедительным представляется мнение почтмейстера. Действительно, и спустя 14 лет обстановка на почтовой станции мало изменилась. В 1848 г. коломенский исправник в рапорте гражданскому губернатору докладывал об имеющихся на станции беспорядках: старых и худых лошадях с разбитыми ногами, неисправных санях без кибиток и такой же по качеству упряжи. Однако, несмотря на приказание, ямскому старосте исправить все за три дня, тот поручение исправника не выполнил. В результате, для устранения «беспорядков» в Коломну был прислан чинов -ник особых поручений [там же, оп. 10, д. 162, л. 1, 1об, 4].
Упомянутый корпоративный дух ямских жителей ярко проявился в инциденте, происшедшем в 1825 г. в имении помещика Н.П. Сунгурова. Это имение находилось в селе Кривцы (Бронницкого уезда) на Коломенско-Московской дороге, где гоньбу исполняли коломенские ямщики. 12 апреля коломенский ямщик Дмитрий Никонов, везший в Москву коллежского секретаря А.И. Чаплыгина, был остановлен кривецкими крестьянами. Ни-конова, раздев до нижней рубашки,
отвели к дому помещика, где Сунгу-ров избил ямщика ременной нагайкой, держа его за волосы. Избиение продолжалось до тех пор, пока ямщика не вызволил пассажир Чаплыгин. Дело о рукоприкладстве получило огласку, и помещик вынужден был направить в канцелярию гражданского губернатора объяснительную записку. В ней Сунгуров объяснил свое поведение и подробно рассказал о предыстории конфликта в целом. По его словам, избитый ямщик своевольно оставил идущую сквозь Кривцы прямую дорогу на Москву и свернул на недавно восстановленную плотину местного пруда. Эту плотину специально перекрыли деревянными колодами, так как в прошлом году ее разворотили проезжавшие на тройках ямщики Коломенского и Островского яма; как следствие, весной из пруда через размытую и опустившуюся плотину ушла рыба, что привело к убытку в 1500 рублей. В текущем году дорогу по плотине специально перекрыли, но ямщики продолжают по ней ездить, игнорируя проходящий через Кривцы тракт и объезжая его по пахотным и посевным лугам, тем самым ежегодно причиняя ущерб помещику и крестьян еще не менее 2500 рублей (по нашему мнению, таким способом ямщики сокращали себе путь). Сунгуров утверждал, что он со своими крестьянами пытался бороться против «упорных» ямщиков: копали канавы, врывали столбы и даже ставили дневные и ночные дозоры для остановки повозок. Однако удержать нарушителей запрета не удавалось, так как они иногда приезжали «большими партиями» и избивали караульных, угрожая в следующий раз при запрещении проезда «побросать их в Москву-реку». Из-
ложив свою версию случившегося, помещик просил оградить его от «наглости и убытков», причиняемых коломенскими ямщиками [там же, оп. 1, д. 8502, л. 3, 4, 4об.].
Приведенные выше факты раскрывают коломенское ямское общество с новой стороны. По всей видимости, оно являлось достаточно развитым социумом, где ямщики (и их жены) занимали активную жизненную позицию и умели за себя постоять. Регулярно проводимые выборы (причем, по всей видимости, не формальные) были практически полезны всему обществу. В контексте повседневной городской жизни они демонстрировали независимость и умение выходить из запутанных ситуаций (проверка почтовой станции, жалобы купечества на торгующих ямщиков и т.п.). Кроме того, отдельно стоящая Ямская слобода позволяла существовать этой «республике» достаточно свободно, претендовать на новые земли и обрабатывать старые. Эпизод же с избиением ямщика в Бронницком уезде свидетельствует о первенствующем положении именно коломенских ямщиков (а не Островского яма) на этом участке тракта, что нашло выражение в конфликте с местными помещичьими крестьянами, а затем с самим помещиком Сунгуровым.
Однако ближе к середине XIX века ямское общество начинает угасать, задавленное непосильными повинностями, и в 1840-х гг. появляются первые просьбы общества о смягчении налогового бремени и переводе коломенских ямщиков в городское сословие. Так, поверенный коломенских ямщиков Викул Емельянов весной 1842 г. в прошении гражданскому губернатору пояснял, что коломенские
335
336
ямщики уже достаточно давно исполняют ямскую повинность не натурой, а наймом на Коломенской, Степан-щиковской и Бронницкой станциях, и составляла она 12 рублей 65 копеек на душу в год2. И если до 1839 г. ямщики несли эту повинность уравнительно, то с разорением некоторых взнос за них делали более состоятельные ямщики, что со временем «сильно ослабило» общину. Особенно повлияло повышение цен на хлеб и фураж в 1840 г., что заставило ямщиков просить подаяние. Поэтому Коломенский ям для облегчения своего положения просил избавить их от содержания станции в Бронницах и, заодно, по бедности их положения прибавить пашенной земли [там же, оп. 10, д. 62, л. 1 об, 14, 17]. Решение по их вопросу было компромиссным: в прибавлении земли коломенским ямщикам было отказано, но от содержания лошадей на Бронницкой станции они были освобождены.
К 1849 г. ямское общество не смогло наверстать былую силу и настойчиво ходатайствовало об избавлении от ямской повинности и переводе в городское сословие. Первоначально этот вопрос решался в пользу просителей, но Московская палата государственных имуществ приостановила дело из-за числящегося на обществе земельного долга за 9 лет и составившего 3559 рублей 58 копеек. Для решения проблемы было предложено два варианта: перевести ямщиков в мещанство, а их землю отдать городской Думе, которая за 10 лет выплатит долг ямщиков, либо при отказе городской Думы от погашения ямского долга отдать ямщицкие заливные луга в оброк до
полного покрытия недоимки. Коломенская городская Дума согласилась на первый вариант, при котором ямские земли переходили в собственность города. Но, несмотря на согласие города принять ямщиков в мещанство, реализация этого решения затянулась сначала из-за очередного рекрутского набора, а затем в связи с просьбой Московского военного губернатора А.А. Закревского договориться с коломенскими ямщиками об исправлении почтовой гоньбы, пока не будет найден новый почтосодержа-тель. В результате, переходный период растянулся на 5 лет, а долг ямщиков вырос до 5184 руб. 77 коп., с которым они в конце 1854 г. вошли в городское сословие [там же, оп. 29, д. 26, л. 2, 2 об., 2а, 5 об.-6 об., 10, 10 об, 1215 об., 23, 87, 97].
Несмотря на разорение ямского общества, некоторые его члены не желали переходить в мещанство, и около двадцати семей просили Московского гражданского губернатора перевести их в купечество третьей гильдии. Ряду семей отказали, но Ф.К. и М.Ф. Чер-нятины, Т.П. Громов, А.Л. Толстиков и П.В. Казьмина обратились к губернатору повторно, ссылаясь на отсутствие на их семьях недоимок. Но просителям вновь было отказано и разъяснено, что долг за землю несет все ямское общество, к тому же гаситься он будет ямской землей [там же, л. 5354, 60, 60 об., 63].
Таким образом, на примере коломенского ямского общества в дореформенное время прослеживается постепенное угасание одной из влиятельных социальных групп населения уездного города. Исторически ямщики
2 А именно в 1840 г. 2963 р. 79 4/7 коп. состояло содержание Коломенской станции, 2858 р. 66 6/7 коп. - Степанщиковской станции, 3000 р. - Бронницкой станции, всего 8822 р. 46 2/7 коп.
держались обособленно, имея свою слободу, что не явилось исключением и для Коломны, располагавшейся на весьма важном Астраханском тракте. Это продуцировало формирование у ямщиков особого мировоззрения и типа поведения (что, как известно, нашло отражение в фольклоре и русской литературе3). Ямская слобода имела выборное самоуправление, внутреннюю иерархию, вследствие чего даже городские власти не всегда могли повлиять на решения ямского общества. Благодаря архивным сведениям выявлена реакция ямщиков на изменения в экономике: они активно использовали свое право на ремесло и городскую торговлю. Накануне реформ ямское общество, оценив сложившуюся в
городе ситуацию и явное ухудшение своего экономического положения, решило коренным образом изменить собственный статус. В результате, в Коломне за счет ямщиков произошло увеличение численности мещанского сословия, а город утратил особый тип жителей, имевших специфический менталитет, образ жизни и род деятельности, давший название отдельной городской слободе.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ломако, Е.Л. Русский провинциальный город екатерининской эпохи: Коломна второй половины XVIII века [Текст] / Е.Л. Ломако. - Коломна: Лига, 2013.
2. Полное собрание законов Российской им-
3 Приведем два фрагмента из произведений писателей, живших в Коломне изучаемого времени.
1) И.И. Лажечников: Тогдашние холодненские (то есть коломенские. - Д.А.) ямщики делывали в зимний путь сто верст (до Москвы. - Д.А.), не кормя, в девять часов. Среди глубокой тишины распевает один колокольчик, да разве ямщик, для отдыха лошадей - а может статься, непонятное ему чувство попросилось у него из груди наружу - затянет свою грустную, замирающую песнь... Показалась деревня Теряевка. .У крайней избы. послышался какой то зловещий свист. ... -Голубчик, Ларивон, худо? - спросила она (мать маленького Вани Лажечникова. - Д.А.), - не воротиться ли назад? - Что назад! - перехватил ямщик. До Островцов рукой подать, а назад до первой деревни добрых пять верст. Не ночевать же в разбойничьей Теряевке!... Ямщик поехал шагом. - 337 Пошел - закричала молодая женщина, - ты уж с ними не заодно ль? - Не мешай, барыня, - отвечал сердито ямщик, - не твое дело. Разбуди лучше дитя, чтобы не испужался. Потом снял шапку, перекрестился. - С крестом худых дел не делают. Уже чернел мост в овраге; на конце его что-то шевелилось. - Теперь держитесь крепко, - сказал ямщик и гаркнул изо всей мочи: - Эй! соколики! Выручайте, грабят!.. В голосе его было что-то дикое, отчаянное... Что-то крякнуло на мосту, полетели куски жерди, которой он был загорожен, бранная речь, послышался ружейный выстрел. Разъяренных лошадей не могли удержать ближе Островцов. В деревне он (ямщик. - Д.А.) угрюмо молчал и въехал в знакомый постоялый двор. (Позже, в комнату - Д.А.) вошел ямщик сердитый, угрюмый, почесал голову и с досадой бросил свою шапку на залавок. - Ну, барыня, - сказал он, -крепко обидела ты меня. поусумнилась во мне. Кабы не этот мальчуган, закаялся бы возить тебя
по дорогам. А все-таки лошадок полечить надо, да и мне не худо отвесть душу. Прасковья Михайловна дала ямщику два империала [7, с. 45, 49, 65-70].
2) Н.П. Гиляров-Платонов: Сообщение с Москвой производилось на вольных ямских тройках, независимо от почтовой гоньбы. .ежедневно ездило несколько троек. Выезжали большей частию вечером, и вечером на другой день прибывали к месту. Пассажиры набирались, по числу их назначалось число троек для выезда, кидался ямщиками жребий, кому ехать, прочие получали «отход». Присутствовал я не раз при том, как меня вместе с другими разыгрывали, бросая монеты вверх -«орел» или «решка»? Оставалось безучастно смотреть, кому-то достанешься. знаменитому Евлану (Евлампию), славному и своими лошадьми, и своим ухарством, или с печальной покорностью ожидать, что повезет тебя ленивый и грубый Кондрат. Когда вы приходите на биржу, и вы уже становитесь общею добычею. Рядились вы с одним, но вот подошел другой: пусть он не сказал ни слова и участия в ряде не принимал, все равно - вы артельная собственность [3, с. 157-158].
338
перии. Собрание II (1825-1881) [Текст]. -СПб., 1835. - Т. Х. - № 7963.
3. Лешков, В.Н. Исторический очерк русского законодательства о путях сообщения и ямской гоньбе или почтах [Текст] / В.Н. Лешков. - [Б. м.], 1891.
4. Гурлянд, И.Я. О ямской гоньбе в ямском государстве [Текст] / И.Я. Гурлянд. -Ярославль, 1900.
5. Козловский, И.П. Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве [Текст] / И.П. Козловский. - Варшава: Типография Варшавского учебного округа, 1913. - Т. 1.
6. Сазонов, В.С. Русские народные песни [Текст] / В.С. Сазонов. - М.: Музыка, 1969.
7. Ямщик: новейший русский песенник [Текст]. - М.: А.Д. Сазонов, 1901.
8. Базилевич, К.В. Почта в России в XIX веке [Текст] / К.В. Базилевич. - М.: Связь, 1927.
9. Виташевская, М.Н. Старинная русская почта [Текст] / М.Н. Виташевская. - М.: Связьиздат, 1962.
10. Кошман, Л.В. Город и городская жизнь в России XIX столетия: социальные и культурные аспекты [Текст] / Л.В. Кошман. -М.: Российская политическая энциклопедия (РОСПЭН), 2008.
11. Соза, Л.Н. Пореформенная Коломна: на пути к промышленному городу [Текст] / Л.Н. Соза. - Коломна: МГОСГИ, 2012.
12. Гиляров-Платонов, Н.П. Из пережитого. Автобиографические воспоминания [Текст] / Н.П. Гиляров-Платонов. - СПб: Наука, 2009. - Т. 1. - Гл. XXIV.
13. Лажечников, И.И. Беленькие, черненькие и серенькие [Текст] / И.И. Лажечников. - Коломна: Лига, 2010.
14. Центральный государственный архив г. Москвы. - Ф. 17.
15. Полное Собрание Законов Российской империи. Собрание I (1649-1825) [Текст]
/ Под ред. М.М. Сперанского (в 45 томах). - 1812-1814. - Т. 32. - № 25.302.
REFERENCES
1. Bazilevich K.V., Pochta v Rossii v XIX veke, Moscow, 1927. (in Russian)
2. Tsentralnyi gosudarstvennyi arkhiv g. Mos-kvy, F. 17. (in Russian)
3. Gilyarov-Platonov N.P., Iz perezhitogo. Avtobiograficheskie vospominaniya, T. 1, Gl. XXIV, St-Petersburg, 2009. (in Russian)
4. Gurlyand I.Ya., Oyamskojgonbe vyamskom gosudarstve, Yaroslavl, 1900. (in Russian)
5. Koshman L.V., Gorod i gorodskaya zhizn v Rossii XIX stoletiya: socialnye i kulturnye aspekty, Moscow, 2008. (in Russian)
6. Kozlovskij I.P., Pervye pochty i pervye pochtmejstery v Moskovskom gosudarstve, Varshava, 1913, T. 1. (in Russian)
7. Lazhechnikov I.I., Belenkie, chernenkie i se-renkie, Kolomna, 2010. (in Russian)
8. Leshkov V.N., Istoricheskij ocherk russkogo zakonodatelstva o putyah soobshcheniya i yamskoj gonbe ilipochtah, [B.m.], 1891. (in Russian)
9. Lomako E.L., Russkij provincialnyj gorod ekaterininskoj ehpohi: Kolomna vtoroj polo-vinyXVIII veka, Kolomna, 2013. (in Russian)
10. Polnoe Sobranie Zakonov Rossijskoj imperii, Sobranie I (1649-1825), St-Petersburg, 1812-1814, T. 32, No. 25.302. (in Russian)
11. Polnoe sobranie zakonov Rossijskoj imperii. Sobranie II (1825-1881), St-Petersburg, 1835, T. X, No. 7963. (in Russian)
12. Sazonov V.S., Russkie narodnyepesni, Moscow, 1969. (in Russian)
13. Soza L.N., Poreformennaya Kolomna: na puti k promyshlennomu gorodu, Kolomna, 2012. (in Russian)
14. Vitashevskaya M.N., Starinnaya russkaya pochta, Moscow, 1962. (in Russian)
15. Yamshchik: novejshij russkijpesennik, Moscow, 1901. (in Russian)
Антонова Дарья Евгеньевна, аспирантка, кафедра отечественной и всеобщей истории, Московский государственный областной социально-гуманитарный институт, dashantonova@mail.ru Antonova D.E., Post-Graduate Student, Russian and World History Department, Moscow State Regional Social and Humanitarian Institute, dashantonova@mail.ru
