CC BY
189
51 См.: Митрофанова А.В. Указ. соч. С. 238 - 239.
52 См.: Козыбаев М.К., Рахматуллин Б. Указ. соч. С. 134.
53 См.: Козыбаев М.К. Ресурсы Казахстана. Алма-Ата, 1973. С. 307. 55 См.: Оразов К.Ю. Указ. соч. С. 45.
55 См.: Козыбаев М.К. Народы Казахстана и республик Средней Азии - фронту // Великая победа советского народа. 1941 - 1945. М., 1976. С. 470.
Виталий Толстиков
Ядерно-оружейный комплекс Урала: цена и последствия
Научное сообщество и широкая общественность как в нашей стране, так и за ее пределами в целом хорошо осведомлены о той роли, которую сыграл Урал в победе над врагом в годы Великой Отечественной войны. На его долю приходилось примерно 40 % военного производства Советского Союза. Урал по праву называли кузницей оружия, опорным краем державы.
Вместе с тем в гораздо меньшей мере известно о том, что в послевоенный период уральский регион стал основной базой отечественной атомной промышленности, ядерным арсеналом страны. В этой связи неизмеримо возросло значение Урала в геополитической стратегии великих держав, прежде всего СССР и США, противостоявших друг другу почти пять десятилетий.
На уральских атомных предприятиях впервые в стране был получен оружейный плутоний, металлический уран и его сплавы, сооружены первые ядерные промышленные реакторы, создано мощное радиохимическое производство для выделения плутония из продуктов облучения урана, разработаны методы переработки и длительного хранения радиоактивных веществ. Больших успехов достигли уральские атомщики по производству плутония высокой чистоты, обогащенного урана и по разделению изотопов электромагнитным способом, без которых невозможно создать термоядерное оружие.
В уральских ядерных центрах сформировались высококвалифицированные кадры ядерщиков, ученых и специалистов, обладающих высокой компетенцией в области производства делящихся материалов, разработки конструкций ядерных зарядов для носителей всех типов.
Развитие атомной промышленности породило и массу проблем, привело к серьезным, нередко противоречивым, социально-экономическим и экологическим последствиям, в результате которых нанесен огромный
219
ущерб хозяйству региона, окружающей среде, пострадали десятки тысяч человек.
Колоссальные материальные и финансовые средства, столь необходимые для улучшения благосостояния народа, вынужденно затрачивались на реализацию атомного проекта.
Вряд ли руководство СССР, принимая в 1945 г. решение о развертывании программы создания советской атомной бомбы, имело полное представление о той огромной цене, которую придется заплатить за обретение ядерного оружия. Детали этой программы, неисчислимые трудности на сложном пути к овладению ядерной энергией еще предстояло познать и преодолеть, часто на горьком опыте, достававшемся нашему народу очень дорогой ценой.
Преимущество США перед СССР в создании ядерной индустрии состояло в том, что американцы вели работы в этом направлении при изобилии сырья и материалов, при четко определенном уровне финансирования, используя знания и опыт научных звезд ядерной физики мира. Советский Союз решал атомную проблему своими силами при остром дефиците всего необходимого и отсутствии даже выбора материалов по номенклатуре.
При реализации атомного проекта руководство страны действовало по принципу: «Мы за ценой не постоим!». В постановлениях правительства, протоколах заседаний Спецкомитета и Научно-технического совета, многие из которых сейчас опубликованы и стали доступны исследователям, этот принцип прослеживается довольно четко. Надо отдать должное организаторам и руководителям отечественного атомного проекта за их необыкновенное упорство и самоотверженный труд.
В США в 1945 г. согласно отчету правительства на работах по урановому проекту участвовало 125 тыс. человек. В дальнейшем в течение более 50 лет США не публиковали данных о количестве специалистов, занятых в атомной индустрии. В Советском Союзе с учетом смены кадров военных строителей и специального контингента непосредственно в ядерной отрасли с 1946 г. по 90-е гг. работало свыше 5 млн человек. Всего же не менее 20 млн человек, в нашей стране в течение длительного времени в той или иной форме выполняли работы, связанные с использованием атомной энергии или изготовлением, транспортировкой, хранением ядерного оружия. В 1990 г. только в основном производстве и на строительных работах в Минатоме было занято 1 млн 380 тыс. человек1.
Недавно в США появились сообщения о затратах на ядерные вооружения, начиная с 1940 по 1995 г. Американские ученые, наряду с подсчетом общих затрат на создание и обращение с ядерным арсеналом, попытались получить ответы на ряд вопросов и в том числе: «Дали ли израсходованные деньги нам выгоду?». В опубликованном отчете сообща-
220
ется, что затраты США на ядерное оружие составили 4 трлн долл. Но в эту сумму не полностью включены ассигнования на разработку, производство и контроль за ядерным оружием США за последние 50 лет. Поэтому общая сумма расходов может увеличиться до 4,5 - 5 трлн долл. Как считают специалисты Минатома России, наши расходы на ядерное вооружение того же порядка или несколько меньше2.
В Советском Союзе неоднократно поднимался вопрос о размерах затрат на создание отечественного ядерного оружия. Ещё в 1980 г. президент Академии наук СССР А. П. Александров, один из активных участников атомной эпопеи, отметил: «Теперь можно открыто и прямо сказать, что значительная доля трудностей, пережитых нашим народом в первые послевоенные годы, была связана с необходимостью мобилизовать огромные людские и материальные ресурсы, с тем, чтобы сделать все возможное для успешного завершения в кратчайшие сроки научных исследований и технических проектов для производства ядерного оружия»3.
С того времени прошло уже более 20 лет, но до сих пор так и неизвестно, во что обошлась нашему народу реализация атомного проекта.
Точно подсчитать, сколько денег было потрачено в СССР на эти цели непросто потому, что финансирование работ по атомному проекту осуществлялось через Госбанк (часто без проектов и смет) по статье «специальные расходы». Многие документы той или иной поры все еще находятся на секретном хранении, поэтому пока трудно составить общую картину расходов на ядерные вооружения. В протоколах заседаний Спецкомитета, Научно-технического совета Первого главного управления (ПГУ), позднее Минсредмаша встречаются некоторые разрозненные цифры стоимости отдельных объектов, распределения капитальных вложений4. Но даже по ним видно, насколько велики были эти затраты. Только в 1948 г. на строительство и изготовление оборудования для двух уральских атомных комбинатов № 187 под Кыштымом и № 813 под Верх-Нейвинском запрашивалось около 1 млрд р.5
Общая стоимость оборудования и строительство электролизных заводов по производству тяжелой воды и связанного с ним расширения
т 6
электростанций составила еще примерно 1 млрд р.
Ответ на вопрос: «Дали ли израсходованные деньги выгоду США?», который хотели получить американцы по результатам своих подсчетов, пока неизвестен.
Что же касается выгоды для нашей страны, то создание оборонительного ядерного щита в СССР стало сильнейшим противовесом и надежной гарантией на многие десятилетия мирного развития отношений между великими державами. Реализация отечественного атомного проекта оказала большое влияние на развитие науки, техники и образования, потребовала появления новых производств и отраслей промышленности,
221
а отчасти и общей перестройки народного хозяйства. Практически заново создавалась в конце 40-х - начале 50-х гг. ХХ в. приборостроительная промышленность, которая обеспечивала выполнение атомного проекта. Крупные шаги были сделаны в развитии электротехники, в приоритетном порядке снабжавшей производства, связанные с ядерными объектами и военными программами.
Создание атомной промышленности считалось важнейшей государственной задачей, имело чрезвычайный характер, на строительство ядерных объектов по указанию высшего руководства государства изыскивались и направлялись строительные материалы, металл, машины и оборудование, крайне необходимые для других предприятий народного хозяйства страны, обескровленного войной.
Известно, что 9 апреля 1946 г. было принято постановление правительства о строительстве двух первых предприятий будущего ядерного комплекса Урала - завода № 817 под г. Кыштымом Челябинской области по производству плутония (ныне производственное объединение «Маяк») и завода № 813 под г. Верх-Нейвинском Свердловской области по производству высокообогащенного урана (ныне Уральский электрохимический комбинат)7.
Одновременно Совет Министров СССР принял еще одно постановление «О порядке материально-технического обеспечения «специальных работ» (имеются в виду работы по использованию атомной энергии. -Авт.). В этом постановлении, красноречиво передающем дух того времени, специфику управления мобилизационной экономикой, в частности говорилось: «Обязать министерства и ведомства, начиная со второго квартала 1946 г., выделять отдельно для "специальных работ" планируемые материально-технические ресурсы в полной потребности для этого за счет общих ресурсов, подлежащих распределению в планируемый период, независимо от степени обеспечения указанными ресурсами других нужд народного хозяйства»8.
Данным постановлением также устанавливалось, что изготовление, поставка и перевозка металлов, топлива, материалов, оборудования, приборов, автотранспорта, промышленных товаров и других изделий для обеспечения «специальных работ» должны производиться вне всякой очереди и независимо от общего уровня выполнения планов производства, отгрузки и перевозок для других потребителей и нужд народного хозяйства. Все это свидетельствует о том, что мобилизация материальных ресурсов для создаваемой атомной промышленности носила чрезвычайный характер, была трудным делом, зачастую проводилась в ущерб другим отраслям экономики страны.
Первоначально, в соответствии с постановлением правительства от 9 апреля 1946 г., завод № 817 запроектировали с одним атомным реакто-
222
ром, который должен был вырабатывать плутония всего 100 граммов в сутки. Из наработанного в течение года плутония можно было изготовить всего два или три ядерных заряда. Мощность завода № 813 в Верх-Нейвинске по выработке урана-235 определялась 140 граммов в сутки.
Для расселения производственного персонала (с их семьями) планировалось построить на определенном расстоянии от ядерных объектов жилые поселки улучшенного типа с необходимой инфраструктурой. Число жителей в этих поселках определялось для завода № 817 - 1300 человек, для завода № 813 - 1500 человек9.
Десятки тысяч строителей, занятых на сооружении ядерных производственных объектов и постоянного жилья, рассматривались как временные жители, которые должны были построить атомные предприятия и поселки для эксплуатационного персонала, а затем покинуть запретные места. Поэтому эти люди размещались во временном жилье (бараках, землянках).
В первые годы существования закрытых городов на Урале, пока в них отсутствовала необходимая социальная инфраструктура, а поток прибывавших на работу был велик, многих специалистов селили в бараках, бывших пионерских лагерях, помещениях, переделанных под общежития.
Фактически на начальном этапе создания отечественной атомной промышленности у руководства страны и отрасли еще не было полной ясности относительно перспектив ее дальнейшего развития. Во многом это определялось имевшей место тогда неуверенностью в конечном успехе по созданию атомной бомбы и складывающейся международной обстановкой. Конечно, сегодня можно только сожалеть о колоссальных расходах на ядерные вооружения и их результатах - экологических бедствиях, сопровождавших создание атомной промышленности в СССР. Однако, обращаясь к прошлому, следует считать, что эти меры были по-своему оправданы, поскольку ситуация в мире в конце 40-х гг. коренным образом менялась: нарастала гонка ядерных вооружений, тон в которой задавали в то время США. 29 августа 1949 г., когда была успешно испытана первая советская атомная бомба, в СССР работал один атомный реактор и небольшой радиохимический завод. В то же время в США действовало уже 5 атомных реакторов и строилось 8. Стремясь не отстать от США в гонке ядерных вооружений, советское правительство приняло целый ряд постановлений о значительном увеличении производственных мощностей на заводах № 817 и № 813, которые затем стали настоящими атомными комбинатами10.
В течение 1949 - 1952 гг. в Челябинске-40 построили и ввели в эксплуатацию пять более мощных атомных реакторов, чем первый. Был сооружен новый радиохимический завод, реконструировано и расширено
223
химико-металлургическое производство. На комбинате № 813 после отладки производства на заводе Д-1 и ввода в эксплуатацию более совершенных диффузионных машин, вступил в строй новый завод Д-3, а позднее еще более мощные - Д-4, Д-5 и СУ-3. Ценой неимоверных усилий за короткое время построили только на Урале пять крупных ядерных центров: Челябинск-40 (новое наименование - Озерск), Свердловск-44 (Новоуральск), Свердловск-45 (Лесной), Златоуст-З6 (Трехгорный), Че-лябинск-70 (Снежинск). Почти каждый из этих ядерных центров имел своих дублеров: Челябинск-40 - Томск-7 и Красноярск-26; Свердловск-44 -Красноярск-45; Златоуст-36 - Пенза-19, Челябинск-70 и Арзамас-16.
Вместо жилых поселков в ранее глухой и необжитой местности, выросли благоустроенные города атомщиков Урала, в которых в настоящее время проживает более 330 тыс. человек.
Социальные последствия, произошедшие в результате становления и развития атомной промышленности, выходят далеко за пределы этой отрасли. Фактически в стране было создано и функционировало на протяжении ряда десятилетий своеобразное «атомное государство», государство в государстве, огромная и могущественная империя Минсредмаша СССР со своими особыми административными порядками и правилами, специфическими социальными и психологическими условиями.
Благодаря интенсивному капитальному строительству положение с жильем и социально-бытовым обслуживанием с каждым годом менялось в лучшую сторону. Так, в Челябинске-40 с 1946 по 1955 г. было введено в эксплуатацию 250 тыс. м2 благоустроенного ведомственного жилфонда, в котором проживало уже 33 тыс. человек. В 1955 г. на одного человека
приходилось 6 м2 11.
К середине 60-х гг. в закрытых городах Урала уже был создан значительный жилищный фонд, построены здания магазинов, кинотеатров, детских учреждений, школ, театров. К этому времени уже 62-70 % семей проживало в отдельных благоустроенных квартирах. В 1965 г. обеспеченность населения закрытых городов была доведена до 8 м2 в среднем на одного человека (для сравнения: в Свердловске и Челябинске - 6 м2), что опережало общесоюзные нормы жилищного обеспечения на 8 - 10 лет.
Объем коммунально-бытовых услуг на душу населения также превышал общесоюзные показатели в среднем на 28-30 %. Заработная плата жителей ЗАТО в 1960-1980 гг. была выше заработной платы в «открытых» городах в два раза12.
У населения закрытых городов Урала под влиянием таких факторов, как секретность, отгороженность от внешнего мира, внедрение новой техники и технологии, повышенные стандарты материально-бытового обеспечения, сформировался своеобразный менталитет. Прежде всего был выработан высокий социальный статус закрытого города и его жите-
224
лей, для многих горожан стала характерной убежденность в собственной значимости, избранности, сознания того, что они выполняют работу чрезвычайно ответственную и важную для государства.
В деятельности предприятий Минсредмаша, в жизни «атомных» городов прослеживалась четкая тенденция к автаркии, строгой изоляции от внешнего мира. Атомное ведомство страны имело свои собственные научно-исследовательские, проектно-конструкторские и строительные организации, учебные заведения, органы снабжения и торговли, развитую и высокоэффективную систему медицинского обслуживания, социально-культурную сферу, административные органы и даже подчиненные ему воинские части. Это был своего рода специфический социальный «эксперимент», порожденный командно-административной системой. Мин-средмаш являлся типичным детищем мобилизационной модели развития экономики, одним из самых богатых и засекреченных ведомств страны.
Создание предприятий атомной промышленности, строительство закрытых городов как на Урале, так и в целом в стране, привело к серьезным социальным сдвигам, которые еще во многом не исследованы историками, экономистами, демографами, социологами.
Особой страницей в истории атомной отрасли является подготовка кадров. Тщательность подбора кадров определялась не только профессиональной пригодностью, но и оценкой их по политическим качествам. Все отрасли народного хозяйства страны были вынуждены отдавать в атомную промышленность наиболее одаренных, интеллектуально и профессионально подготовленных работников. Как и в США, люди проходили проверку на возможность работы с секретными материалами и документами. При оформлении на работу каждый заполнял подписку о неразглашении государственной тайны, которой категорически запрещалось сообщать кому бы то ни было сведения о месте расположения города, предприятия, его руководителях, выпускаемой продукции.
Подписка содержала предупреждение о возможности привлечения к уголовной ответственности в случае ее нарушения согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 9 июня 1947 г. (Указ предусматривал наказание в виде лишения свободы за разглашение сведений, составляющих государственную тайну сроком от 4 до 15 лет)13.
Ветераны атомной отрасли свидетельствуют, что по этой статье пострадало немало работников ядерной индустрии. Часто бывало и так - на работу человек шел из своей квартиры, а с работы в колонне заключенных под конвоем14. Причем это касалось всех - и рядовых работников, и высокопоставленных руководителей, невзирая на их заслуги и должности. Так, Б.Г. Музруков, директор комбината № 817, 5 апреля 1948 г. был вызван в Москву на заседание Спецкомитета для дачи объяснения по имеющимся данным о нарушении им секретности и установленного по-
225
рядка подбора кадров для специальных объектов. Как отмечалось в протоколе заседания Спецкомитета, «Музруков, будучи назначенным начальником комбината № 817 Первого главного управления, перед своим отъездом допустил легкомысленное, безответственное отношение к соблюдению секретности, выразившееся в том, что:
а) Музруков, в нарушение установленного порядка, требующего предварительной проверки кадров при подборе их на спецобъекты ПГУ, вступил в переговоры с заместителем начальника ЦЗЛ Уралмаша о переводе его на работу на комбинат № 817 без предварительной проверки возможности допуска к работе на комбинате;
б) кроме того, Музруков обратился к этому работнику и через него к непроверенному лицу, некоему профессору С., с просьбой подобрать для него литературу по химии редких элементов, в том числе по урану».
Как считал Спецкомитет, тем самым Музруков перед случайными непроверенными лицами рассекретил характер своей будущей работы и характер работы комбината, куда он был назначен. Решением Спецкомитета Б. Г. Музрукову за безответственное, легкомысленное отношение к соблюдению секретности были объявлены строгий выговор и предупреждение о том, что он будет привлечен к уголовной ответственности в случае нарушения им правил секретности в дальнейшем15. Б.Г. Музрукова, бывшего директора Уралмаша, Героя Социалистического Труда, вероятно, все-таки пожалели, учитывая то обстоятельство, что он всего лишь три месяца назад по решению И.В. Сталина и Л.П. Берии был назначен директором комбината № 817.
Длительное время население закрытых административно-территориальных образований (ЗАТО) было лишено возможности общения с ближайшими родственниками, коллегами, которые проживали вне этих зон. Ограничивались права жителей атомных городов на переписку, перемещения, смену места работы и прочее.
Атомная отрасль как феномен мобилизационной модели развития за относительно короткий срок превратилась в отрасль ученой элиты, средоточие элитарного, в основном высокопрофессионального производственного персонала. Социально-профессиональная структура закрытых городов отличалась весомыми показателями по уровню высшего и среднего профессионального образования у населения, большим удельным весом групп инженерно-технических работников и ученых. В 1950 - 1960-х гг. в уральских ядерных центрах на 100 рабочих в среднем приходилось около 30 ИТР, что превышало общероссийские показатели более чем в два раза16. В атомной промышленности работали девять трижды Героев Социалистического Труда - Игорь Васильевич Курчатов, Борис Львович Ванников, Анатолий Петрович Александров, Николай Леонидович Духов, Яков Борисович Зельдович, Андрей Дмитриевич Сахаров, Ефим Павло-
226
вич Славский, Юлий Борисович Харитон, Кирилл Иванович Щелкин. Почти все они трудились в свое время на ядерных объектах Урала, вложили немало своих знаний и труда в их успешную деятельность. В Минатоме страны был собран поистине цвет отечественной науки. В середине 90-х гг. в этой отрасли производства работало 24 академика и 18 членов-корреспондентов РАН, 670 докторов и 4500 кандидатов наук. Вряд ли есть еще какая-то отрасль в нашей стране, где имелось бы такое количе-
17
ство ученых .
Быстрорастущие атомные города Урала, с их относительно высоким материальным благополучием и определенным уровнем комфорта, притягивали к себе большие массы мигрантов из близлежайших районов, в том числе и пострадавших в результате радиационных инцидентов. Многих людей не останавливало то, что они будут жить и работать в закрытых зонах, номерных городах, обнесенных колючей проволокой, в сложных социально-психологических условиях изолированности, аналогичных лагерным.
Формирование ядерно-энергетического комплекса Урала, создание особорежимных зон вокруг ЗАТО привело к серьезным социальным сдвигам, самым непосредственным образом отразилось на жизнедеятельности населения прилегающих к ним районов. Тысячи людей, считавшихся режимом неблагонадежными, в течение 1947 - 1949 гг. были выселены с привычных мест проживания. Вокруг атомных городов ликвидировались многие промышленные и сельскохозяйственные предприятия, населенные пункты.
Параллельно с отселением местных жителей из особо режимных зон жесткой чистке подверглись коллективы строителей Челябинска-40 и Свердловска-44. В решении Спецкомитета от 23 мая 1949 г. говорилось: «Для обеспечения сохранения секретности основных строек Первого главного управления считать целесообразным вывезти бывших заключенных, солдат-репатриантов и спецпереселенцев со строительств комбинатов № 817 и № 813 в Дальстрой МВД СССР для работы в Дальстрое18.
По нашим подсчетам более 30 тыс. немцев-трудармейцев, заключенных и репатриантов было в принудительном порядке отправлено на Колыму, некоторые выселены в Среднюю Азию на урановые рудники. Всех высланных селили на новых местах жительства компактно, исключив возможность общения с другими контингентами людей. От каждого бывшего спецпереселенца, заключенного и репатрианта, переводимого в Дальстрой, взяли подписку об ответственности по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 9 июня 1947 г. «Об ответственности за разглашение государственной тайны».
При реализации атомных проектов как в Советском Союзе, так и в Соединенных Штатах Америки, военные и технократические цели преоб-
227
ладали над этическими и экологическими. Однако в фундаменте отечественной атомной промышленности была заложена немалая доля бездушной морали сталинщины и бериевщины, которая наложила отпечаток на многие аспекты ее функционирования, в том числе и на социально-экологические последствия развития атомного производства на Урале.
Все это наглядно проявлялось как в отношении к населению, проживающему в районах, прилегающих к ядерным объектам, спецпереселенцам, заключенным, так и к работникам самого атомного производства. Если в США на предприятиях атомной промышленности еще в 1944 -1945 гг. для производственного персонала допустимая доза облучения была установлена всего в 0,01 рентгена в сутки, то в СССР в 1947 - 1948 гг. эта доза равнялась 0,1 рентгена, т.е. в десять раз выше19. Снизить дозу облучения до американских стандартов длительное время не позволяли такие «объективные» факторы, как несовершенство технологических процессов, низкий технический уровень оборудования, отсутствие автоматизированных и дистанционных систем управления, средств радиационной защиты.
Степень радиационного воздействия предприятий ядерного комплекса Урала на окружающую среду во многом определялась технологией производства выпускаемой продукции и, естественно, была различной. До сих пор не обнаружено сколько-нибудь заметного радиационного воздействия на природу и человека поблизости от приборостроительного завода в г. Трехгорном. Благоприятная экологическая ситуация сложилась и в районе Федерального ядерного центра, расположенного в г. Снежинске. Однако 173 подземных ядерных взрыва, произведенных в интересах промышленности в разных районах страны, и несколько сотен ядерных взрывов на Семипалатинском полигоне и Новой Земле, в которых самое активное участие принимали ученые и специалисты из Снежинска, оказали глобальное влияние на окружающую среду огромных регионов.
Не оказывает существенно радиационного воздействия на природу и человека комбинат «Электрохимприбор», размещенный в г. Лесном, (бывший Свердловск-45). Почти 30 лет основной частью продукции этого предприятия являются изотопы тяжелых элементов.
Значительную опасность для производственного персонала, населения и окружающей среды представляла газодиффузионная технология производства высокообогащенного урана в Свердловске-44 (Новоураль-ске). Тем более, что комбинат относительно города изначально был размещен неудачно, без учета розы ветров. Это было не так явно в первые годы работы комбината, но уже через пять лет расширение предприятия создало прямую угрозу радиационного загрязнения города, когда даже не аварийные, а технологические выбросы приводили к осаждению на близлежащей территории урана, проникновению его в почву и водоемы. По
228
естественным цепочкам это приводило к радиационному воздействию на организмы работников электрохимического комбината и жителей города Новоуральска. Однако стойкого заражения радиацией территории комбината, города и, тем более, региона не произошло. Вместе с тем следы урана обнаружены в радиусе 60 км от комбината20. Резкому улучшению экологической обстановки в этом районе содействовал переход на новую технологию - центрифугирование, - которая включает и совершенную систему газовой очистки и очистки большого количества воды, используемой в производстве урана. В 1991 г. комбинат перестал производить обогащенный уран, что немедленно сказалось на экологической ситуации в этом регионе, так как единственный источник радиоактивного загрязнения окружающей среды перестал существовать. «На память» от работы комбината остались могильники твердых радиоактивных отходов, которые не могут самовоспламениться или взорваться. Угроза контакта радиации этих могильников с грунтовыми водами является минимальной, но даже если это когда-либо и произойдет, подземные грунты и песок являются хорошими поглотителями радиации, снижающими ее уровень в сотни раз.
Совершенно по-другому развивались события в Челябинске-40 (Озерске) - первенце атомной индустрии СССР. По своим научно-исследовательским, проектно-конструкторским проработкам основные заводы «Маяка» - реакторный, радиохимический и химико-металлургический - не подлежали вводу в эксплуатацию по современным экологическим и техническим требованиям. Многие производственные и технологические процессы были несовершенны, опасны для здоровья персонала, жителей близлежащих населенных пунктов и окружающей среды. Тем не менее руководство Спецкомитета (Л.П. Берия, Б.Л. Ванников, А. П. Завенягин) и научный руководитель атомного проекта И. В. Курчатов (он же научный руководитель плутониевого комбината № 817) разрешили эксплуатировать указанные заводы. Объяснить это лишь недостаточными знаниями воздействия радиации на все живое, эксперименталь-ностью технологий ядерного производства или только своеволием властей в сталинские времена, как это делают некоторые авторы, по-видимому, нельзя21.
По мнению участников международного симпозиума, состоявшегося в 1996 г. в г. Дубне, одним из решающих факторов такого положения дел являлось то, что в процессе противоборства двух систем США изначально делали ставку на победу в ядерной войне; там разрабатывались планы нанесения атомных ударов по Советскому Союзу, о чем советское руководство было хорошо осведомлено22.
Известно, что в США только в период с 1946 по 1949 г. были приняты следующие планы ядерных ударов по нашей стране:
229
- план «Пинчер» («Клещи») с применением 50 ядерных бомб по 20 городам СССР (1946 г.);
- план «Сизэл» («Испепеляющий жар») - 133 ядерные бомбы по 70 городам СССР (1948 г.);
- план «Дропшот» («Моментальный удар») - 300 ядерных бомб по 200 городам СССР (1949).
Всего до 1982 г. Пентагоном было разработано и принято 18 анало-
23
гичных планов против СССР .
Учитывая эту реальную угрозу, советское руководство стремилось как можно быстрее получить в свое распоряжение атомное оружие, не считаясь с затратами, не обращая особого внимания на проблемы радиационной безопасности, переоблучение персонала, радиоактивное загрязнение окружающей среды уральского региона. По всей видимости, под влиянием внешних факторов высшее государственное руководство страны, наращивая производство ядерных материалов, санкционировало и сбросы радиоактивных отходов в открытые водоемы - реку Теча, озеро Карачай и другие. Вопросы безопасности персонала, населения и окружающей среды нередко считались второстепенными. Поэтому научные экологические исследования серьезно отставали от потребностей атомного производства, особенно в таких сферах, как переработка и хранение высокоактивных радиоактивных отходов (ВАО), обеспечение радиационной безопасности населения. Уровень научных знаний и отечественной техники, прежде всего качество контрольно-измерительных приборов и средств защиты эксплуатационного персонала, ряд технологических процессов, подготовка кадров не отвечали требованиям атомного производства во время его пуска и освоения. В конечном счете, все эти упущения и недоработки способствовали переоблучению работников ядерных объектов, радиоактивному загрязнению окружающей среды. Взаимодействие человека и атома часто приводило к тяжелым последствиям, трагедиям многих людей.
Реализация советского атомного проекта, развитие ядерной индустрии являлись, по существу, составной частью имперской модели модернизации, нацеленной на решение глобальных военно-стратегических, геополитических задач. Анализ социально-экологических последствий, возникших в связи с созданием ядерного комплекса на Урале, позволяет сделать вывод о том, что эта модель не была органичной и порождала сочетание передового с архаичным, выдающихся достижений науки с вопиющем невежеством, высочайшей культуры производства с бескультурьем и пренебрежением к человеческой жизни, природной среде.
Атомное производство, будучи наукоемким и в то же время особо опасным, не прощало непрофессионального отношения к себе, безалаберности, халатности, элементарной недисциплинированности. Лихора-
230
дочная спешка, чрезмерно жесткое администрирование, доходящая порой до абсурда секретность (особенно в начальный период развития атомной промышленности) не способствовали комплексному и системному решению проблем ядерного производства.
Производственному персоналу уральских атомных комбинатов №813 и №817 под руководством ученых проходилось в кратчайшие сроки изучать и осваивать технологию получения урана и плутония в промышленных масштабах, создавать сложнейшую аппаратуру, учиться управлять неизведанными технологическими процессами, кроме всего, очень опасными. Колоссальные трудности пришлось преодолеть ученым и производственникам, прежде чем была освоена и внедрена технология получения граммовых количеств плутония и обогащенного урана.
Деятельность атомных предприятий в этот период во многом носила опытный, экспериментальный характер, что было общей закономерностью для мировой атомной промышленности, поэтому работы, проводимые на атомных предприятиях Урала, прежде всего на химкомбинате «Маяк», нередко сопровождали беспрецедентные радиационные ситуации и аварии. Из-за невероятной спешки, несовершенства технологий, новизны производства, эксплуатационный персонал химкомбината «Маяк», особенно в первые годы его работы, переоблучался.
Первопроходцы атомной отрасли действовали вполне осознанно, исповедуя идею быстрейшего создания отечественного ядерного оружия. Все это объективно отвечало императивам послевоенного времени (сложная международная обстановка, синдром прошедшей Великой Отечественной войны, стратегические интересы страны и т. д.), но порождало многие непредсказуемые последствия, в том числе проблему хранения отходов производства.
Вопрос о способах их захоронения много раз обсуждался на заседаниях Научно-технического совета Первого главного управления и непосредственно на площадке радиохимического завода. Для хранения этих высокоактивных отходов в первые годы его функционирования было построено спецхранилище (комплекс «С»), рассчитанное на прием 15 тыс. м3 в год. Одна из емкостей этого комплекса взорвалась 29 сентября 1957 г.
Если проблема хранения высокоактивных отходов еще как-то решалась, то для огромного количества жидких низкоактивных (НАО) и сред-неактивных отходов (САО) не хватило бы никаких хранилищ, так как только для переработки одной тонны урановых блоков по проекту требовалось 12 т 65-процентной азотной кислоты, 56 т технической воды, 2000 т
24
воды для охлаждения аппаратов и емкостей, 50 т пара и т.д.
В июне 1947 г. на заседании секции № 4 Научно-технического совета ПГУ с участием ведущих ученых Радиевого института и Института физической химии АН СССР было принято решение: в течение трех-
231
четырех лет сбрасывать без очистки радиоактивные отходы в открытую гидросеть. С радиохимического завода планировался сброс 10 кюри активности в сутки, что составляло в течение года примерно 3650 кюри. На практике только по бета-активности в 1948 - 1951 гг. было сброшено
25
2,8 млн кюри. Но это только ориентировочная оценка, так как на месте сброса все эти годы не было установлено расходомера воды, не говоря уже об измерении активности сбросных растворов. Сколько было сброшено жидких радиактивных отходов в Течу, на самом деле не знает никто.
Крупные специалисты-радиохимики члены-корреспонденты АН СССР Н.Е. Старик из Радиевого института и С.З. Рогинский из Института физической химии по аналогии с американцами, которые сбрасывали жидкие радиоактивные отходы в многоводную и быструю реку Колумбию, считали, что вода Течи разбавит концентрацию радионуклидов до допустимой нормы, но этого не произошло.
В основном огромная активность осталась в верховьях реки Течи, осела на дно и представляет до сих пор серьезную опасность для окружающей среды. Во время весенних паводков и сброса воды из озера Кы-зылташ радиоактивные осадки Течи вымываются и разносятся дальше по рекам Исети, Тоболу, Оби и вплоть до Ледовитого океана.
После прекращения сброса радиоактивных отходов в Течу их с 28 октября 1951 г. стали направлять в озеро Карачай, которое находится на территории химкомбината «Маяк». Всего в Карачай было сброшено 120 млн кюри радиоактивности, т.е. почти три Чернобыля.
Серьезные последствия, как известно, имела и промышленная радиационная авария 1957 г. на химкомбинате «Маяк», в результате которой значительная часть территории и населения Челябинской, Свердловской и Тюменской областей подверглась интенсивному радиоактивному воздействию.
Ликвидация последствий радиационного загрязнения Течи и Исети, территории Восточно-Уральского радиоактивного следа (ВУРСа) потребовала больших усилий десятков тысяч людей на протяжении длительного времени, серьезных материальных расходов. Руководство страны, местные органы власти и управления в период интенсивного загрязнения радиоактивными веществами речной системы, территории ВУРСа проводили преступную политику «умолчания», что, в конечном счете, усугубляло ситуацию, приводило к еще большим жертвам и лишениям среди пострадавшего населения.
Вместе с тем эти радиационные аварии и инциденты наглядно показали, в том числе и руководству страны, какую огромную потенциальную опасность для здоровья людей, природной среды имеет радиоактивное воздействие. Последствия радиационных аварий на Урале сыграли немалую роль в успешном ведении переговоров и подписании договора СССР,
232
США и Великобританией в 1963 г. о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой.
Ценой неимоверных интеллектуальных и физических усилий, огромных жертв атомщики Урала со временем сумели преодолеть неблагоприятную ситуацию, создать более безопасные условия труда, вывести свои предприятия по многим параметрам на уровень мировых стандартов.
Однако слишком многое было упущено, населению и окружающей среде нанесен существенный ущерб. К середине 50-х гг. на Урале стали появляться первые признаки всеобъемлющего экологического кризиса, который в значительной мере обусловлен деятельностью предприятий атомной промышленности, радиоактивным загрязнением окружающей среды. Причинами этого кризиса, кроме вышеназванных, являлись безраздельная монополия государственной собственности на природные ресурсы и средства производства, гонка ядерных вооружений, нерациональное распределение и расходование государственных средств, а также экологический нигилизм и невежество.
В результате интенсивного развития уральской атомной промышленности значительная часть населения пострадала от радиационного воздействия, природная среда подверглась радиоактивному загрязнению. На Урале накоплено наибольшее в стране количество радиоактивных отходов, которые представляют серьезную потенциальную опасность для всего живого.
Характерной особенностью сложившейся радиационной обстановки на территории Уральского региона является долговременность радиационного воздействия на население и окружающую среду из-за наличия в составе загрязнения стронция-90, цезия-137 и других долгоживущих радионуклидов.
Радиоактивные изотопы, разнесенные по огромной территории, находятся в природной среде, мигрируя в почве и воде, проникая в растения, животных, воздействуя своим излучением на людей. Хотя их воздействие в результате естественного распада радиоактивных элементов уменьшается, но оно существует и не может долго не давать о себе знать.
Несмотря на принятые меры, техногенное воздействие в результате многолетней деятельности ПО «Маяк» нанесло значительный ущерб не только здоровью населения, но и социально-экономическому развитию значительной части уральского региона. На территориях, подвергшихся радиоактивному загрязнению, произошло разрушение социально-производственной инфраструктуры, наблюдаются негативные демографические и миграционные процессы. В населенных пунктах, расположенных на загрязненной территории, низок уровень материально-технической базы здравоохранения, народного образования, культуры, жилищно-бытовой сферы. Действующий и в настоящее время на терри-
233
тории Восточно-Уральского радиоактивного следа, а также по реке Тече режим ограничений серьезно препятствует хозяйственной деятельности, нормальной жизнедеятельности населения, проживающего на загрязненных территориях. Сформировавшаяся у большинства населения этих районов стойкая радиофобия является следствием многолетнего проживания в зоне повышенного радиационного риска при отсутствии объективной информации об опасности, масштабах и последствиях радиационного облучения.
Проведенные медицинские обследования у населения, оказавшегося на территории радиоактивного следа, лучевых болезней как таковых не обнаружили. Но это не дает оснований отвергать возможность развития отдаленных последствий радиационного воздействия. Медицинское наблюдение за людьми, облучившимися вследствие радиационной аварии, продолжается. Особое внимание при этом уделяется детям, родившимся от облучившихся родителей. Актуальным остается вопрос о реабилитации (психологической и социальной) людей, которые ощутили на себе все тяготы переселения или ограничения привычного образа жизни в своих населенных пунктах.
Необходимо иметь в виду, что последствия, вызванные радиационной аварией, со временем могут приобретать и новые аспекты. Это связано с тем, что влияние облучения на здоровье носит длительный характер и со временем его воздействие не только не исчезает, но может проявляться через десятилетия развитием онкологических заболеваний и генетических изменений в последующих поколениях.
Развитие атомной промышленности, углубляющийся экологический кризис показали несостоятельность производственно-потребительской, природно-покорительской идеологии, которую все еще исповедует человечество со времени появления общественного производства как такового.
В связи с ростом атомного производства, радиоактивным загрязнением окружающей среды государство ввело некоторые ограничения типа норм предельно допустимых концентраций (ПДК), предельно допустимых выбросов (ПДВ) и т.п. Практика свидетельствует, что соблюдение этих норм не панацея от загрязнения радиоактивными веществами природной среды и сохранения как региональной, так и планетарной экологических систем. Все это обязывает нас по-новому взглянуть на развитие общественного производства в целом и атомной промышленности в частности. Речь идет об экологизации не только производства, но и образа жизни, общественного сознания. Это вовсе не означает, что надо отказаться от современных технологий, в том числе и от использования атомной энергии, как предлагают в последнее время сторонники радикально-экологической концепции, некоторые представители «зеленых».
234
История науки и техники еще не знает случаев, чтобы какое-то открытие было приостановлено, закрыто для исследований и технического использования.
Подводя итоги, отметим, что создание и развитие отечественной ядерной индустрии, в том числе и на Урале, - это поистине славные, героические и в то же время драматические страницы нашей истории. За овладение ядерной энергией, превращение страны в сверхдержаву пришлось заплатить непомерную цену и не только деньгами, но и жизнями, здоровьем самих атомщиков и населения, пострадавшего в результате радиационных аварий и инцидентов.
Примечания
1 См.: Атомная отрасль России / Сост. В.Н. Михайлов и др. М., 1998. С. 4, 231.
2 См.: Ядерная индустрия России / Гл. ред А.М. Петросьянц. М., 2000. С. 11.
3 Ядерной науке и технике России 50 лет: Сб. докл. юбилейной науч.-практ. конф. / Отв. ред. Н.С. Бабаев. М., 1996. С. 129.
4 См.: Атомный проект в СССР: Док. и материалы / Под общ. ред. Л. Д. Рябева: В 3 т. Т.2, кн. 2. Атомная бомба. 1945 - 1954. М-во РФ по атом. энергии. М.; Саров, 2000. С. 218, 228, 250 - 252, 266.
5 См.: Алексеев В.В., Литвинов Б.В. Советский атомный проект как феномен мобилизационной экономики // Вестн. Рос. акад. наук. 1998. Т. 68. №1. С. 6.
6 См.: Атомный проект в СССР... С. 250 - 251.
7 Там же. С. 192, 202.
8 Там же. С. 207 - 208.
9 Там же. С. 192, 196, 202, 206.
10 Там же. С. 196, 310, 322, 330, 391.
11 См.: Новоселов В.Н., Толстиков В.С. Тайны «Сороковки». Екатеринбург, 1995. С. 361.
12 См.: Мельникова Н.В. Закрытый город: население и его менталитет (1950 - 1960-е годы). Екатеринбург, 2001. С. 11.
13 Архив производственного объединения «Маяк». Ф. 5. Оп. 11. Д. 17. Л. 4 - 5.
14 Творцы ядерного щита / Отв. ред. П.И. Трякин. Озерск, 1995. С. 94.
15 Атомный проект в СССР. Т. 1, кн. 1. С. 266, 268 - 269.
16 Мельникова Н.В. Указ. соч. С. 16.
17 См.: Атомная отрасль России. С. 228.
18 См.: Атомный проект в СССР. С. 368 - 269.
19 См.: Гровс Л.С. Теперь об этом можно рассказать: Пер. с англ. М., 1964. С. 93.
20 Архив Уральского электрохимического комбината. Ф. 1. Оп. 14. Д. 7. Л. 48 - 49.
21 См.: Визгин В.П. Нравственный выбор и ответственность ученого-ядерщика // Вопр. истории естествознания и техники. 1998. № 3. С. 103; Горелик Г.Е. Философская подоплека советского атомного проекта // Природа. 1994. № 1. С.1 02; Вишняков О.С. Чрезвычайная ситуация // Новое время. 1992. № 3. С. 16.
22 См.: Наука и общество: история советского атомного проекта (40 - 50-е годы) / Тр. междунар. симпозиума ИСАП-96. М., 1997. С. 78.
23 См.: Атомная отрасль России. С.114 - 115.
24 Сохина Л.П. Страницы истории радиохимического завода ПО «Маяк». Озерск, 2001. С. 43 - 44.
25 Там же. С. 45 - 46.
235
