CC BY
11
4. Sjoberg C. Comparative Method in the Social Sciences// Philosophy of Science. 1955. Vol. 22 (2).
5. White L. D. The State of the Social Sciences. 1956.
6. Kluckhohn F. R, Strodtbeck F. L. Variations in Value Orientations. IL, 1961.
7. http:// aquarun.ru / psih / axib / axibl. html#B
A.A. Григорьев A.A. Нистратов
Я и другой как носители ценностей: сопоставительный анализ семантических пространств ценностей литовцев и жителей Сыктывкара
В статье рассматривается репрезентация ценностей в языковом сознании респондентов из различных местностей бывшего СССР. Респондентов просили оценить значимость 30 ценностей для «представителей» разных стран. Сравнительный анализ проводился в терминах субъективных семантических пространств. Он выявил некоторые несомненные сходства в оценках респондентов, принадлежащих к разным выборкам и некоторые значительные различия между ними.
Ключевые слова: ценности, семантическое пространство, когнитивная сложность, репрезентация, автохтонное и неавтохтонное сознание.
Исследование, описанное в данной статье1, входит в цикл исследований, общей задачей которых является выявление образа России в автохтонном и неавтохтонном сознании. Важным компонентом образа национально-государственного образования являются представления о том, какие ценности значимы и какие не значимы для «типичных представителей» его граждан. Например, какие ценности значимы и какие нет для типичного англичанина, какие — для типичного француза и т. д. Выявление значимых для данной общности, по мнению респондентов, ценностей наталкивается на одну сложность. Дело в том, что представления о том, какие ценности значимы для тех или иных народов, могут кардинально различаться у разных групп респондентов. Может быть разным количество значимых ценностей, приписываемых респондентами оцениваемым народам, может различаться их содержание. В случае предъявления респондентам для оценки готового списка ценностей эти предлагаемые ценности могут быть лишь приблизительным описанием их истинных «ценностных категорий», а могут вообще не иметь к этим категориям отноше-
1. Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ «Образ России в автохтонном и неавтохтонном языковом сознании» №06-04-00550а.
ния. Для преодоления этих трудностей исследователи используют разные методические ухищрения в большей или меньшей степени отвечающих данной задаче, очень распространенным вариантом является использование модификаций метода «семантический дифференциал»2. Проведение исследования по данному методу включает следующие этапы:
— подбор шкал-дескрипторов (в нашем случае — ценностей) и объектов оценивания (в нашем случае — представителей стран);
— проведение опроса и математическая обработка (наиболее часто — факторный анализ) результатов:
— интерпретация факторных решений (трактуемых как семантические пространства), состоящая в выделении «смысловых инвариантов» шкал, образующих факторы с привлечением информации о том, какие объекты образуют оппозиции по факторам.
Известный специалист в данной области В. Ф. Петренко говорил о важности первого этапа, и с ним можно согласиться. Действительно, первый этап является критическим, ошибки на нем могут иметь фатальные по-
2. Литература по методу «семантический дифференциал» весьма обширна: см., напр., [Артемьева 1999; Осгуд, Суси, Танненбаум 1977; Петренко 1997; Osgood 1962; 1980].
следствия для всего исследования. В нашем исследовании необходимо было правильно составить список ценностей, значимость которых для представителей разных стран будут оценивать респонденты. Надо сказать, что поиск, на что при решении этой задачи можно опереться, не столь уж легкое дело. Философы приложили немало усилий для осмысления ценностей: «Философское исследование природы ценностей имеет древнюю историю и обширную библиографию» [Савельев, www.zlev.ru/cont42.htm]. Однако, похоже, они не достигли согласия в основных вопросах, таких как вопрос о том, существуют ли абсолютные ценности. Не лучшим образом обстоит дело и с перечнем ценностей. Более полезными (для решения указанной задачи, разумеется), представляются работы социологов, которых интересуют не абстрактные ценности, а «представленные в сознании людей ценности» [Базовые ценности россиян: 16]. С опорой на результаты их эмпирических исследований нами был составлен список ценностей, используемых как шкалы-дескрипторы.
Респонденты
В исследовании принимали участие две группы респондентов: респонденты из Литвы (40 мужчин и 40 женщин, средний возраст 25 лет), анкета предъявлялась на литовском языке и респонденты из Сыктывкара (38 мужчин и 42 женщины, средний возраст 23,5 лет), анкета предъявлялась на русском языке.
Стимульный материал
Респондентам предъявлялся бланк, представляющий собой таблицу, в которой слева по вертикали был напечатан перечень из 30 ценностей, а сверху по горизонтали были указаны представители 16 стран. Списки ценностей и представителей стран приведены в Приложении. Кроме того, на бланке была напечатана инструкция респондентам и запрашивалась паспортная информация.
Процедура
Респонденты проставляли в ячейках таблицы оценки того, насколько, по их мнению,
каждая ценность значима для представителей каждой из стран. Использовалась шкала оценок 0-5. 0 означал отсутствие значимости данной ценности для представителя данной страны, 5 — максимальную значимость.
Результаты и обсуждение
Обработка полученных данных проводилась по стандартной процедуре, постоянно используемой в психосемантических исследованиях. Оценки респондентов каждой из двух выборок объединялись. Полученные две групповые матрицы оценок (матрица оценок респондентов из Литвы и матрица оценок респондентов из Сыктывкара) подвергались факторному анализу. В качестве «шкал» фигурировали ценности, в качестве «объектов» — представители стран. Результаты факторного анализа представлены в Приложении.
Как видно из результатов факторного анализа, в данных респондентов из Литвы выделилось 5 факторов, взявших на себя примерно 13,7; 13,6; 11,9; 11,6; и 9,6 процентов суммарной дисперсии, а в данных респондентов из Сыктывкара - 8 факторов, взявших на себя примерно 9,1; 9,1; 8,9; 8,2; 8,0; 7,8; 6,9; 6,3 процентов суммарной дисперсии. Можно ли на основании этого сказать, что сыктывкарские респонденты «когнитивно сложнее» литовских респондентов в том, что касается исследуемого фрагмента страноведческих знаний? Рассмотрим состав выделившихся факторов.
В первый фактор, выделившийся в литовских данных, вошли (в порядке убывания нагрузок) следующие ценности: «власть», «безопасность», «достаток», «образование», «независимость», «здоровье»; в первый фактор, выделившийся в сыктывкарских данных — «достаток», «образование», «богатство», «прогресс», «безопасность». Можно говорить об известном сходстве состава первого фактора в данных двух выборок — вероятность случайного совпадения представляется (хотя вероятности желательно считать) невысокой. «Пересекающуюся» часть составляют ценности «достаток», «образование» и «безопасность». Допустимо будет считать эти два фактора вариациями одного фактора, обусловленными «местны-
ми особенностями». Этот фактор можно назвать фактором спокойствия, благополучия и благосостояния. У литовских респондентов в этот фактор входит также «власть», причем на первом месте (т. е., они считают, что представители стран, для которых данная ценность значима, имеют тенденцию оценивать как значимые «безопасность», «достаток» и «образование», и наоборот). Происходит ли это потому, что они сами склонны считать власть условием спокойствия и благополучия, или это имеет другое объяснение, мы здесь судить не можем. Заметим лишь, что, во-первых, ценность «власть» имеет положительную нагрузку по первому фактору и в сыктывкарских данных и, во-вторых, по другим сходным данным, которые будут рассматриваться в последующих публикациях, попадание власти и безопасности в один фактор — явление распространенное. Кроме того, у литовских респондентов в данный фактор вошли такие ценности, как «независимость» и «здоровье». Трудно сказать, насколько на появление связки «безопасность» и т. д. — «независимость» повлияли исторические события. Что касается присутствия в этом факторе ценности «здоровье», то оно не вызывает особого удивления.
У респондентов из Сыктывкара в этот фактор вошли также ценности «богатство» и «прогресс». Что касается «богатства», то одно возможное объяснение — для них «богатство» и «достаток» в какой-то мере синонимичны. Другое — сыграло роль то, представители каких стран рассматривались респондентами как эталонные относительно этого фактора (см. ниже). Что же касается прогресса, то его увязывание с жизненными благами вполне согласуется с ходячей мифологией. Посмотрим, представители каких стран получили по первому фактору крайние значения. Респонденты из Литвы и респонденты из Сыктывкара согласны в том, что наименее значимы ценности, вошедшие в этот фактор, для африканцев и индийцев. Скорее незначимы они также (в этом обе группы респондентов тоже сходятся) для китайцев, грузин, латиноамериканцев и арабов. Все это — жители неевропейских стран. Многие из этих стран именовались
развивающимися странами, странами третьего мира. Какую из этих двух характеристик (неевропейские или развивающиеся) следует прилагать к этим получившим отрицательные значения по первому фактору странам, мы, по крайней мере здесь, сказать не можем. Если бы в списке представителей стран фигурировал японец (не европейская и не развивающаяся страна), мы бы, вероятно, смогли определиться. Трудно сказать, поможет ли это сделать анализ в последующих публикациях сходных данных, где японец фигурирует.
В отношении же того, для кого вошедшие в первый фактор ценности наиболее значимы, между двумя выборками респондентов имеется разночтение. По мнению респондентов из Сыктывкара, они наиболее значимы для американцев, по мнению литовских респондентов, — для шведов. Это расхождение можно объяснить так: Литва — Балтийская страна, а Швеция, пожалуй, наиболее «выделенная» страна этого региона, и поэтому, образно выражаясь, должна находиться недалеко от центра области страноведческих знаний литовцев. Так что неудивительно, что в качестве эталона спокойствия и благополучия у литовцев всплывает в сознании именно Швеция. Республика Коми в Балтийский регион не входит. Респондентам из Сыктывкара вполне естественно было взять в качестве такого эталона самую «выделенную» страну — США. Тем, что американец был для сыктывкарских респондентов эталоном значимости ценностей первого фактора, можно объяснить вхождение у них в этот фактор ценности «богатства». Америка — самая богатая страна и американцы, как многие считают, очень активно стремятся к личному обогащению. Если американец, будучи «эталоном», получает высокие оценки по другим входящим в фактор ценностям, то это должно повышать их корреляцию с богатством, что может привести к включению ценности «богатство» в фактор. «Эталонностью» американца для респондентов из Сыктывкара можно объяснить и то, что у них ценность «безопасность» имеет по первому фактору небольшую нагрузку — Америка представляется не столь уж безопасной страной.
Положительными значениями, как у литовских респондентов, так и у респондентов из Сыктывкара характеризуются, кроме американцев и шведов, немцы, англичане и французы. Итальянцы, поляки, евреи и русские имеют по данному фактору оценки, мало отличающиеся от нуля.
Второй фактор, выделившийся в литовских данных, образован ценностями «прогресс», «наука», «практичность», «процветание», «богатство», «успех», «труд». В данных респондентов из Сыктывкара ему можно поставить в соответствие два фактора: третий («творчество», «наука», «эффективность», «успех», «эффективность» имеет положительную нагрузку и по второму литовскому фактору) и пятый («практичность», «труд», «правосудие», «процветание»; «правосудие» имеет положительную нагрузку по второму фактору в литовских данных). Кроме того, в данных респондентов из Сыктывкара «успех» имеет положительную нагрузку и по пятому фактору, а ценность «прогресс» имеет положительные нагрузки и по третьему, и по пятому фактору. Близость второго литовского фактора, с одной стороны, и третьего и пятого сыктывкарских, с другой, весьма вероятна. Их можно назвать «фактором труда, успеха и процветания». Однако, заслуживает внимания вопрос, почему по пятому фактору сыктывкарских данных ценности «наука» и «богатство» не имеют положительных нагрузок. Может ли это быть потому, что «наука» плохо соединяется в их сознании с «практичностью», а «богатство» с «трудом»? Это, конечно, лишь предположения, нуждающиеся в проверке (хотя может быть, не заслуживающие ее). Другим различием второго фактора у литовцев и пятого у сыктывкарцев является то, что второй литовский фактор довольно сильно «пересекается» с первым (девять ценностей имеют положительные нагрузки по обоим факторам), а пятый и первый сыктывкарские факторы сравнительно независимы (только две общие положительные нагрузки). Правда, несколько более общего у третьего и первого сыктывкарских факторов - четыре общие положительные нагрузки. Причем тут возникает искус сказать, что близость этих факторов
асимметрична: если некоторые из ценностей первого фактора связаны с третьим, то никакие из ценностей первого фактора не связаны с третьим; хотя, конечно, факторный анализ, основанный на линейных, симметричных корреляциях, права на такие суждения не дает.
Оценки представителей стран по рассматриваемым факторам, в общем, ниже, чем по первому фактору. Наиболее важны ценности второго фактора, по мнению литовцев, для американцев, наименее - для африканцев. Также значимы они для немцев и китайцев, в несколько меньшей степени — для англичан и шведов. Незначимы они, в первую очередь, для африканцев, а также для латиноамериканцев, индийцев, грузин и, пожалуй (маргинально), поляков. Что касается респондентов из Сыктывкара, то, по их мнению, наиболее значимы ценности третьего фактора для русских, в меньшей мере для китайцев, незначимы, в первую очередь, для африканцев, в меньшей мере для арабов, греков и евреев, а ценности пятого фактора, в первую очередь, для китайцев, в меньшей - для немцев, шведов, в еще меньшей - для англичан и евреев; незначимы же они для латиноамериканцев, грузин, арабов и американцев. Близость к оценкам литовских респондентов прослеживается, но есть и резкие отличия: у сыктывкарских респондентов и по третьему, и по пятому фактору американцы имеют отрицательные оценки (хотя по третьему фактору величина их оценки мала). Немного удивляет, что американцы получили отрицательную оценку по фактору, включающему такие ценности, как «практичность», «труд» и «процветание», и по которому, к тому же, положительные нагрузки имеют «успех», «прогресс» и «эффективность». Может быть, это объясняется влиянием Е (фактора оценки), который в чистом виде не представлен ни в одном из факторов, а «распылен» по нескольким.
Третий фактор у литовцев образован такими ценностями, как «удовольствие», «любовь», «творчество», «комфорт», «свобода личности», «демократия» и «свобода» (стоит заметить, что у литовцев «комфорт», «свобода личности» и «демократия» появля-
ются «в связке»: мало того, что они входят в один фактор — они еще обычно имеют положительные нагрузки по одним и тем же факторам, особенно «свобода личности» и «демократия»). В данных респондентов из Сыктывкара этому фактору можно с достаточной определенностью поставить в частичное соответствие четвертый фактор («любовь», «удовольствие», «свобода») и, менее уверенно, второй фактор («независимость», «свобода личности», «демократия», «здоровье», «справедливость»). Эти два сыктывкарских фактора по-настоящему не связаны друг с другом: ни одна из ценностей, входящая в один из этих факторов, не имеет положительных нагрузок по другому. Получается, что, по мнению литовцев, в сознании представителей, по крайней мере, некоторых стран значимость определенных политических понятий-лозунгов сопутствует значимости удовольствия, любви и комфорта, но этого нельзя сказать про респондентов из Сыктывкара. Хотя и им представляется, что эти понятия-лозунги несут положительную коннотацию.
По третьему фактору, выделившемуся в литовских данных, более высокие положительные оценки имеют итальянцы и французы, менее высокие — греки и американцы; самая большая отрицательная оценка у арабов, за ними в порядке убывания следуют китайцы, евреи и африканцы. В сознании литовцев, таким образом, по этому фактору объединяются жители европейского Средиземноморья. По четвертому фактору, выделившемуся в сыктывкарских данных, по сути дела, имеется лишь одна маргинальная положительная оценка — французов. Не намного лучше обстоит дело и с отрицательными значениями — только шведы оцениваются как не придающие значения ценностям этого фактора (да и их оценка не так уж сильно отличается от нуля). Если бы этот фактор не поддавался интерпретации и не имел соответствия в литовских данных, мы бы посчитали его артефактным. Ценности второго сыктывкарского фактора расцениваются как значимые для итальянцев, французов, немцев, шведов и англичан; как незначимые, в первую очередь, для китайцев, в заметно меньшей сте-
пени -для грузин, русских, африканцев и, уже маргинально, для евреев. Как видим, второй фактор сыктывкарских данных скорее противопоставляет европейцев неевропейцам, в число каковых попали русские, и к которым тяготеют евреи, чем выделяет южных, «средиземноморских» европейцев. Поэтому мы полагаем, что третьему литовскому фактору скорее можно поставить в соответствие четвертый сыктывкарский фактор.
В четвертый фактор, выделившийся в ответах литовских респондентов, вошли следующие ценности: «конформизм», «справедливость», «эффективность», «равенство», «правосудие». Кроме того, по нему имеют положительные нагрузки такие ценности, как «безопасность», «демократия», «свобода личности», «прогресс», «практичность», «свобода», «труд» и «образование». Положительные оценки по этому фактору имеют шведы, французы и немцы; отрицательные — арабы, затем евреи и индийцы. Среди факторов, выделившихся в ответах респондентов из Сыктывкара, ничего нельзя с достаточной уверенностью поставить в соответствие этому фактору.
Наконец, в пятый фактор литовских данных вошли ценности: «религиозность», «родина», «семья», «нац. патриотизм», «долг»; положительные нагрузки имеют: «любовь», «труд», «практичность». В сыктывкарских данных ему соответствует шестой фактор («нац. патриотизм», «семья», «родина»). По мнению литовских респондентов, ценности, вошедшие в этот фактор, значимы для евреев, китайцев, арабов и, маргинально, русских; незначимы они для американцев, африканцев, поляков и шведов. По мнению респондентов из Сыктывкара, они значимы для русских и незначимы для африканцев.
Остались два сыктывкарских фактора, не поставленные в соответствие литовским — седьмой и восьмой. Седьмой фактор образован ценностями «равенство», «долг», «комфорт»; положительную нагрузку по нему имеет также «справедливость». Связка «равенство»-«справедливость» имеет параллель в четвертом литовском факторе, но непонятно, причем здесь «долг» и «комфорт». Положительным значением
по этому фактору характеризуются африканцы, отрицательными — арабы, латиноамериканцы и поляки, что опять же трудно интерпретировать. По-видимому, этот фактор следует признать артефактным.
Восьмой фактор образован ценностями «конформизм», «религиозность», «власть», положительную нагрузку по нему имеет «успех». Положительными значениями по нему характеризуются американцы, евреи и, в меньшей степени, китайцы; отрицательными — французы, латиноамериканцы, африканцы, шведы и индийцы. Этот фактор, вроде бы поддающийся интерпретации по образовавшим его ценностям, становится трудно интерпретируемым, когда мы переходим к оценкам представителей стран. Вряд ли и его стоит относить к информативным.
Между литовскими и сыктывкарскими оценками по факторам есть очень важное для нас различие. По литовским факторам оценки русских мало отличаются от нуля, кроме, может быть, пятого фактора, русские не являются для литовцев яркими выразителями какой-либо группы ценностей. В противоположность этому, респонденты из Сыктывкара самыми яркими носителями ценностей третьего и шестого фактора считали русских. Трудно сказать, можно ли считать это характеристикой различия автохтонного и неавтохтонного сознания, или же здесь проявилось восприятие именно русских; и если это специфика восприятия русских, то насколько она распространена. Возможно, результаты других исследований прольют на это свет.
Сказав об этом различии, отметим еще один важный момент. Шестой сыктывкарский фактор, как мы уже говорили, соответствует пятому литовскому, единственному литовскому фактору, по которому русские у них получили маргинально высокую оценку. Возможно, ценности, образующие этот фактор («нац. патриотизм» и т. д.), входят в общий стереотип русского.
Вернемся теперь к вопросу, поставленному в начале раздела: можно ли, на основании того, что в сыктывкарских данных выделилось 8 факторов, а в литовских — только 5, сказать, что сыктывкарские респонденты
«когнитивно сложнее» литовских? Конечно, нет, более того, именно на данном материале хорошо видно, как опасно делать заключения о когнитивной сложности человека или группы на основании только механического подсчета числа факторов, выделившихся в результате факторного анализа. Семантическое пространство ценностей литовских респондентов представляется более организованным и осмысленным. Большее количество факторов, выделившихся в данных испытуемых из Сыктывкара, едва ли является показателем большей расчлененности, дифференцированности их оценок — против этого говорят и трудность интерпретации некоторых факторов, что приводит к подозрению, не являются ли они артефактными, и малые доли объясняемой ими суммарной дисперсии. Скорее, здесь имеет место неупорядоченность оценок, а возможно — плохое понимание некоторых названий ценностей1.
Список литературы
1. Артемьева Е. Ю. Основы психологии субъективной семантики. - М.: «Наука Смысл», 1999. - 349 с.
2. Базовые ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы/Отв. ред. Рябов A. В., Курбангалее-ва Е. Ш. — М.: Дом интеллектуальной книги, 2003. - 448 с.
3. Осгуд Ч, Суси Дж., Танненбаум П. Приложение методики семантического дифференциала к исследованиям по эстетике и смежным проблемам // Семиотика и ис-кусствометрия. - М: Изд. «Мир», 1972.
4. Петренко В. Ф. Основы психосемантики. М.: Изд. Московского университета, 1997. — 398 с.
5. Савельев А. Н. Ценностные системы и пространство политических предпочтений, www.zlev.ru/cont42.htm
6. Osgood Ch. Studies on the generality of affective meaning systems // American Psychologist, 1962.
7. Osgood Ch. Lectures on Language Performance. N. Y., 1980.
1. В другом исследовании, где респондентами были жители Подмосковья, ими задавался вопрос: как это, долг - ценность?
ПРИЛОЖЕНИЕ
Факторные нагрузки (Литва)
Факторы
1 2 3 4 5
Власть 0,657
Безопасность 0,586 0,419
Достаток 0,579 0,491
Образование 0,566 0,436 0,313
Независимость 0,551 0,482
Здоровье 0,476 0,307
Прогресс 0,637 0,393
Наука 0,437 0,597
Практичность 0,594 0,378 0,310
Процветание 0,397 0,566
Богатство 0,413 0,556
Успех 0,539 0,498
Труд 0,401 0,323 0,317
Удовольствие 0,739
Любовь 0,697 0,363
Творчество 0,573
Комфорт 0,425 0,413 0,474
Свобода 0,377 0,307 0,466 0,404
личности
Демократия 0,412 0,339 0,430 0,406
Свобода 0,420 0,348
Конформизм 0,731
Справедливость 0,404 0,617
Эффективность 0,528 0,596
Равенство 0,476 0,536
Правосудие 0,360 0,467 0,477
Религиозность 0,738
Родина 0,322 0,628
Семья 0,592
Нац. 0,325 0,527
патриотизм
Долг 0,441 0,516
Процент суммар- 13,7 13,6 11,9 11,6 9,6
ной дисперсии
Значения по факторам (Литва)
Факторы
1 2 3 4 5
Китаец —0,36 0,49 —0,56 —0,05 0,52
Американец 0,36 0,78 0,31 0,18 —0,68
Француз 0,40 0,05 0,73 0,37 —0,12
Англичанин 0,72 0,35 —0,01 0,28 —0,11
Немец 0,70 0,55 —0,13 0,34 0,11
Итальянец 0,16 —0,10 0,77 —0,06 —0,09
Грузин —0,26 —0,45 —0,07 —0,18 0,12
Швед 0,90 0,34 —0,19 0,44 —0,33
Грек 0,25 0,01 0,40 0,11 —0,10
Поляк —0,01 —0,30 —0,01 0,36 —0,46
Латиноамериканец —0,52 —0,57 0,24 —0,01 —0,02
Еврей —0,01 0,29 —0,49 —0,47 0,55
Африканец —1,14 —0,95 —0,38 —0,15 —0,47
Индиец —0,86 —0,51 0,00 —0,42 0,27
Араб —0,30 —0,07 —0,65 —0,87 0,51
Русский —0,04 0,12 0,03 0,14 0,30
Факторные нагрузки (Сыктывкар)
Факторы
1 2 3 4 5 6 7 8
Достаток 0,676
Образование 0,562 0,483
Богатство 0,540 0,321 0,321
Прогресс 0,473 0,381 0,357
Безопасность 0,421 0,347
Независимость 0,658 0,329
Свобода личности 0,607
Демократия 0,573 0,327
Здоровье 0,552 0,347 0,338
Справедливость 0,454 0,394
Творчество 0,701 0,306
Наука 0,685
Эффективность 0,311 0,466 0,350
Успех 0,361 0,334 0,359 0,346
Любовь 0,742
Удовольствие 0,370 0,725
Свобода 0,635
Практичность 0,694
Труд 0,646
Правосудие 0,519 0,575
Процветание 0,320 0,411 0,445
Нац. патриотизм 0,711
Семья 0,665
Родина 0,389 0,663
Равенство 0,822
Долг 0,352 0,510
Комфорт 0,368 0,506
Конформизм 0,750
Религиозность —0,442 0,506
Власть 0,347 0,343 0,332 0,464
Процент суммарной дисперсии 9,1 9,1 8,9 8,2 8,0 7,8 6,9
Значения по факторам (Сыктывкар)
Факторы
1 2 3 4 5 6 7 8
Китаец —0,39 —0,95 0,51 —0,07 1,11 —0,05 —0,00 0,41
Американец 1,21 —0,05 —0,27 —0,13 —0,41 —0,27 0,21 0,89
Француз 0,78 0,55 0,23 0,30 —0,12 —0,14 —0,12 —0,51
Англичанин 0,73 0,36 0,07 0,03 0,40 —0,18 0,27 0,06
Немец 0,80 0,48 0,22 —0,16 0,64 0,15 0,25 —0,10
Итальянец —0,03 0,65 0,23 0,13 —0,08 0,04 0,04 0,01
Грузин —0,51 —0,38 —0,19 0,04 —0,56 0,23 —0,23 —0,02
Швед 0,33 0,37 —0,20 —0,45 0,58 —0,16 0,28 —0,37
Грек —0,03 —0,14 —0,33 0,03 —0,18 —0,06 0,21 —0,24
Поляк —0,17 0,01 —0,16 —0,08 —0,14 0,20 —0,32 —0,02
Латиноамериканец —0,35 0,21 —0,28 0,08 —0,62 0,11 —0,36 —0,45
Еврей 0,09 —0,30 —0,32 0,07 0,33 0,28 —0,06 0,84
Африканец — 1,05 —0,32 —0,57 0,17 —0,11 —0,84 0,49 —0,43
Индиец — 1,01 —0,10 0,15 0,05 —0,16 —0,27 —0,07 —0,31
Араб —0,60 —0,06 —0,37 —0,18 —0,46 0,10 —0,59 0,25
Русский 0,19 —0,35 1,29 0,16 —0,21 0,84 —0,00 —0,02
А.Е. Тарасов
Образ России как элемент внешнеполитического планирования
Глобализация потребовала формирования механизма организации совместной деятельности по решению проблем, которые не могут быть решены в границах одного государства. Совместная деятельность разных государств предполагает осуществление межкультурной коммуникации в виде порождения и интерпретации политических текстов. Адекватная интерпретация инокультурного политического текста требует создания комплекса знаний у адресата текста, компенсирующих разницу культур. Проблема осложняется наличием этнических стереотипов, отражающих исторический опыт общения разных народов. Для решения этой проблемы необходимо выработать методики, позволяющие оценивать скрытые образы сознания и на основе полученных данных разработать программу внешнеполитических действий, направленных на формирование положительного образа страны.
Ключевые слова: образ России, внешнеполитическое планирование, политический дискурс, политический текст, анализ инокультурного текста, межкультурное взаимодействие, глобализация.
Введение
Процессы глобализации, оказывающие влияние на все стороны современной жизни, не могли не затронуть такую социально важную часть человеческой жизни как политическая деятельность. Современная политика неузнаваемо изменилась за последние полвека: на смену политическим гуру и правящим кланам пришли обезличенные представительские демократические системы; время, отпущенное на анализ ситуации и принятие решения, значительно сократилось, а деструктивная способность человеческого общества возросла во много раз. Современные государства уже не могут проводить политические действия без учета мнения общественности как внутри страны, так и за рубежом. Сам процесс принятия решений кардинально изменился: современный политический деятель играет, скорее, представительскую и мобилизующую роль, «продавая» решения, подготовленные группами экспертов. Иными словами, среди функций публичного политика значительную часть занимает деятельность по порождению и предъявлению политического текста в различных формах: публичных выступлениях, статях в прессе и т. д.. Анализ действий различных политиков в кризисных ситуациях показывает, что эффективное решение проблем обеспечивается комбинацией мобилизующего воздействия политика и деятельностью соответствующих служб.
В современных условиях внешнеполитическое планирование, особенно, если речь идет о совместных действиях, предполагает ориентирование в намерениях друг друга. В этой связи в политической науке встает проблема интерпретации политических текстов, решение которой позволило бы, с одной стороны, выносить суждение о политическом действии до того, как само действие будет совершено, а с другой, снизить элемент неопределенности в международных отношениях.
Современные демократические институты существуют в условиях гласности и обязаны описывать свою деятельность, что открывает большие возможности по анализу деятельности того или иного института. Однако процесс анализа сильно усложняется, если автор текста и исследователь принадлежат к разным культурам: на проблему интерпретации текста как такового накладывается проблема интерпретации культурных образов, имплицитно включенных в текст. По мере углубления процессов глобализации и увеличения числа межкультурных контактов необходимость разработки методов интерпретации текстов будет возрастать.
Текст, и политический текст здесь не является исключением, существует в рамках определенного культурного контекста. Культурная специфика текста определяется знаниями, которые присущи носителям данной культуры, разделяются ими и используются
