CC BY
156
Примечания
1. См.: Соловьев, С. М. Владимир Соловьев: Жизнь и творческая эволюция [Текст] / С. М. Соловьев. М., 1997. С. 6; Лосев, А. Ф. Владимир Соловьев и его время [Текст] / А. Ф. Лосев. М„ 1990. С. 64, 85; Трубецкой, Е. Н. Миросозерцание В. С. Соловьева [Текст] / Е. Н. Трубецкой. Т. 1. М„ 1995. С. 94.
2. Трубецкой, Е. Н. Миросозерцание Вл. С. Соловьева [Текст] / Е. Н. Трубецкой. М., 1995. С. 92.
3. Там же.
4. Зеньковский, В. В. История русской философии [Текст] / В. В. Зеньковский. М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 2001. С. 176.
5. Киреевский, И. В. Избранные статьи [Текст] / И. В. Киреевский. М„ 1984. С. 239.
6. Там же. С. 241.
7. Зеньковский, В. В. Указ. соч. С. 187-188.
8. Хомяков, А. С. Полное собрание сочинений [Текст] / А. С. Хомяков. М„ 1900. Т. 2. С. 114-115.
9. Там же. С. 327.
10. Зеньковский, В. В. Указ. соч. С. 192.
11. Хомяков, А. С. Указ. соч. С. 283-284.
12. Киреевский, И. В. Указ. соч. С. 260.
13. Киреевский, И. В. Полное собрание сочинений [Текст] / И. В. Киреевский. Т. 2. М„ 1911. С. 275.
14. Там же. С. 229.
15. Киреевский, И. В. Избранные статьи... С. 258.
16. Там же. С. 271.
17. Замалеев, А. Ф. Восточнославянские мыслители. Эпоха средневековья [Текст] / А. Ф. Замалеев. СПб., 1998. С. 46.
18. Киреевский, И. В. Избранные статьи... С. 263-264.
19. Соловьев, В. С. Философское начало цельного знания [Текст] / В. С. Соловьев. Минск: Харвест, 1999. С. 790-794.
20. Там же. С. 805-806.
21. Там же. С. 813.
22. Там же. С. 845.
23. Там же. С. 856.
24. Там же. С. 859.
25. Там же. С. 860. «Это в известном смысле утверждается точною физическою наукой, которая за пределами видимой действительности предполагает целый невидимый мир молекулярных сил и движений, сложную систему атомов, эфирную среду и т. п».
26. Там же. С. 862.
27. Там же. С. 864.
28. Киреевский, И. В. Избранные статьи... С. 263.
29. Соловьев, В. С. Философское начало цельного знания... С. 879.
А. Г. Варсегов
ВЗГЛЯДЫ АДОЛЬФА РАЙНАХА НА ФЕНОМЕНОЛОГИЮ И ЕЕ МЕТОД
Феноменология только в последнее десятилетие XX в. начинает открываться и осмысляться в России. Адольф Райнах был блестящим феноменологом, отличающимся простым изложением и здравым реализмом. Райнах в своих произведениях наглядно показал работу феноменологического метода, решая конкретные познавательные задачи. Статья знакомит с творчеством Адольфа Райнаха, с его взглядами на феноменологию и феноменологический метод.
Для Адольфа Райнаха феноменология - это, прежде всего, метод познания. Метод, направленный на постижение сущностей. Как и Гуссерль, Райнах считал, что философия должна стать строгой наукой. Именно феноменология придает универсальность, строгость и преемственность философским исследованиям. Сами исследования никогда не могут быть завершены в силу своего предмета, которым для философии выступает универсум. Поэтому многие феноменологи не стремились создать целостных философских систем, описывающих определенную область познания или целый мир. Они скрупулезно исследовали выбранные объекты, надеясь, что их исследования будут продолжены следующими поколениями. Как современное естествознание не может охватить один человек, так и философ не может постичь все бытие.
Адольф Райнах принадлежал именно к таким исследователям. Он не оставил после себя многотомных собраний сочинений. Но его работы, посвященные конкретным проблемам, показывают, каких глубин может достичь философ, постигая сущности выбранных объектов изучения. Сочинения Райнаха содержат положения, которые устраняют всякие сомнения своей ясностью и очевидностью. Райнах не описывает феноменологический метод, а показывает его в действии при решении конкретных проблем. Он не стремится привести полученные знания в строгую иерархическую систему, потому что любая классификация, с его точки зрения, искажает ход познания, так как не предполагает учета уникальных особенностей объекта, которые составляют неотъемлемую часть его сущности. В работах Райнаха нет сухой теоретичности. Они имеют целью познание, а не описание философских категорий и систем. Райнах представляет собой практического исследователя, вооруженного феноменологическим методом.
ВАРСЕГОВ Антон Геннадьевич - аспирант кафедры
Философии и социологии ВятГГУ Варсегов А. Г., 2008
Родился Адольф Райнах 23 декабря 1883 г. в Майнце. Райнахи на протяжении нескольких поколений принадлежали к числу наиболее известных семей этого города. Отец Райнаха - Вильгельм Райнах - владел фабрикой. В семье было трое детей: Адольф, Паулина и Генрих. Адольф среди них был старшим. После окончания гимназии Адольф по настоянию родителей в 1901 г. поступает на юридический факультет Мюнхенского университета. Испытывая непреодолимый интерес к философии, Райнах уже на третьем семестре переводится на философский факультет. Он слушает лекции по философии и психологии Теодора Липпса, участвует в заседаниях «Академического психологического общества», знакомится с «Логическими исследованиями» Гуссерля. Под впечатлением от прочитанной книги Райнах в 1902 г. лично посещает Гуссерля.
Но изучение юриспруденции Адольф Райнах не бросает. Весь зимний семестр 1902-1903 гг. он проводит в Берлине, занимаясь юридическими науками, после чего вновь возвращается в Мюнхен, где пишет свою докторскую диссертацию по философии «О понятии причинности в действующем уголовном праве», которую защищает в 1904 г. Летний семестр следующего года Адольф проводит в Геттингене, слушая главным образом лекции Гуссерля. В 1907 г. Райнах с отличием сдает юридический государственный экзамен. Зимой 1908 г. он знакомится с Максом Шелером и слушает его лекции о Канте и неокантианской философии. В этом же году Райнах принимает решение габили-тироваться с работой «Сущность и система суждений», защиту которой проводит в 1909 г. в Геттингене, после чего становится приват-доцентом и получает право преподавать философию.
Райнах обладал блестящими качествами преподавателя и очень сильно влиял на студентов. Дитрих фон Гильдебранд, Александр Койре, Эдит Штайн - указывали на него как на своего подлинного учителя феноменологии. Райнах ведет занятия по феноменологии, семинары и лекции по философии права и истории философии, читает курсы «Введение в теорию познания», «Свобода воли, вменение и ответственность», председательствует на заседаниях «Геттингенского философского общества».
В 1912 г. Райнах координирует и готовит к печати первый том «Ежегодника по философии и феноменологическому исследованию», в котором выходит его работа «Априорные основания гражданского права». Преподавательскую и научную деятельность Райнаха прервала война. В августе 1914 г. он уходит на фронт. Война оказала на Райнаха огромное воздействие, он обращается к Богу, начинает интересоваться вопросами веры и философии религии. Во время фронтового отпуска в 1916 г. он вместе со своей же-
ной Анной принимает евангельское крещение. Райнах намеревается после войны написать большую работу по философии и феноменологии религии, но его планам не суждено было сбыться. 16 ноября 1917 г. Адольф Райнах погибает на фронте. Его похороны прошли в Геттингене.
При жизни Райнаха были опубликованы восемь его работ: «О понятии причинности в действующем уголовном праве» (1905), «Вильям Джеймс и прагматизм» (1910), «Кантово понимание проблемы Юма» (1911), «Высшие правила умозаключений у Канта» (1911), «К вопросу о теории негативного суждения (1911), «Априорные основания гражданского права» (1913), «Рассуждение; его этическое и правовое значение» (1912-1913), «"Общая психология с точки зрения критического метода" Пауля Наторпа» (1914). Война трагически оборвала жизнь Райнаха. В случае смерти он завещал не публиковать свои рукописи. Во время Второй мировой войны архив Райнаха был безвозвратно утрачен, лишь небольшое количество лекций удалось восстановить по конспектам его учеников.
Основу своих феноменологических воззрений Райнах осветил в докладе, прочитанном в Мар-бурге в январе 1914 г. Это небольшое произведение содержит в краткой форме обоснование, основные положения и программу развития феноменологии.
Райнах определяет феноменологический метод как определенный тип мышления, определенную установку сознания, которая позволяет по-новому взглянуть на вещи. В отличие от обыденно-практической и научной установки, феноменологическая установка обращается непосредственно к сущностному содержанию вещей. Такой взгляд на вещи был призван философскими и научными проблемами, которые только в усмотрении сущностей нашли дорогу к своему решению.
Наука занимается изучением только существующих объектов и тем самым сводит область возможного познания к наличному бытию. Вне рамок исследования остается потенциальное и актуальное, но не проявившееся в наличности бытие, все те сущности, наличное проявление которых находится лишь в возможности или не проявлено. Как отмечает Райнах, отсутствие наличной реализации сущности не дает права предполагать отсутствие бытия самой сущности [1]. В отличие от науки, феноменология расширяет сферу познания до всего бытия, изучает все сущности, не ограничиваясь только явленными.
Неспособность наук к изучению сущностей порождает серьезные заблуждения и проблемы. Райнах приводит в пример психологию, которая, не постигнув сущность психического, выводит ее из произвольных определений. В результате про-
тивоположность психического и непсихического устанавливается не из бытия как такового, а из дефиниций, причем психологи приписывают вещам такие свойства и отношения, наличие которых детерминировано не бытием, а их определениями. В результате происходит подмена, когда знание базируется не на реальности, а на научной установке.
Такая подмена присутствует в большинстве наук. Например, математическое правило (А + В) + С = А + (В + С) имеет отношение только к математике и набору ее аксиом, но никак не может быть оправданно с точки зрения реальности. Скобка - это запятая, которая указывает на отношения между вещами, поэтому между левой и правой частями формулы универсального равенства быть не может. «Казнить нельзя, помиловать» - это не то же самое, что «Казнить, нельзя помиловать».
Подмена происходит не только в основаниях, на которых базируется знание, но и в определении самих вещей. В физике красный цвет сводится к колебаниям волн определенной длины. Хотя физики забывают, что красный цвет может восприниматься без всякого присутствия волн, например во сне, а сами виды волн вообще не воспринимаются, а лишь фиксируются приборами, по данным которых и проводится их классификация. Красный цвет и колебания волн есть принципиально разные вещи, обладающие разными сущностями, поэтому сводить сущность одной вещи к иной вещи неправомерно [2]. Нельзя определять сущности вещей через другие вещи. Сущность может быть определена только через себя саму - это простое положение очень часто забывает наука, вводя в заблуждение. Феноменология же призвана очистить науку от таких заблуждений.
Отказавшись от сущностного усмотрения, многие науки отказались и от понимания, потеряв смыслы того, что они познают. Современная физика уже не отвечает на вопрос «почему?», она отвечает лишь на вопрос «как?». Математика запуталась в дебрях знаковых обозначений и уже не может пробиться к вещам самим по себе. Математик пользуется формулами, не зная, что они обозначают. Какой смысл несет в себе формула а + Ь = Ъ + а, которая универсально не может выражать ни пространственные, ни временные отношения? [3] Науки разучились понимать и способны только доказывать. Биология не постигает, не объясняет жизнь. Она принимает ее наличие в качестве аксиомы, константы, оттолкнувшись от которой выстраивает учение о живых существах, с доказательствами биологических законов и закономерностей.
Как считает Райнах, философия должна прояснить науку, вернуть ей смыслы. Только фило-
софия способна на исследования фундаментальных для науки сущностей и предельных законов, которые коренятся в этих сущностях. На этом пути философии призван помочь феноменологический метод познания, с помощью которого человек способен пробиться к самим вещам.
Феноменологический метод, с точки зрения Райнаха, включает в себя сущностный анализ и прямое усмотрение сущностей. Сущностный анализ для познания вещей обращается к словам и их значению. В результате анализа языка выявляются отличия между вещами и устраняются неправомерные различия между ними. Сущностный анализ показывает, что скрывается за словами, что обозначает то или иное слово. Например, понятие порядкового числа может ввести в заблуждение о самостоятельном существовании такого вида чисел. На самом деле, как показывает Райнах, понятие порядкового числа есть обозначение, которое с помощью количественных чисел определяет место элемента упорядоченного множества. То есть порядковые числа - это обозначения, а не числа как таковые [4]. Но сущностный анализ, находя опору в языке, проясняет лишь уже имеющееся в опыте. Такую ограниченность преодолевает прямое сущностное усмотрение, которое не только проясняет, но и открывает, усматривает новые сущности, обращаясь к самим вещам непосредствен-но [5].
Обращаясь к самим вещам, мы усматриваем не только сущности вещей, но и законы, которые из них вытекают или которые с ними связаны. Сущностные законы, в противоположность законам, основанным на фактах, обладают необходимостью. Такая необходимость не связана с опытом и не зависит от него, она проистекает из сущности вещей. Поэтому любое универсально необходимое знание, основанное на познании сущностей, Райнах называет априорным. В отличие от Канта, Райнах не отождествляет априори с формами рассудка и чувствования. Априори для него - это необходимое положение вещей самих по себе [6]. Например, то, что прямая есть кратчайшая линия между двумя точками, коренится в сущности прямой линии и не зависит от постигающего сознания или от акта познания.
Отличительной чертой априорного познания, с точки зрения Райнаха, выступает неоспоримая очевидность, в противоположность познанию эмпирическому. Априорное познание не зависит от внешних условий, от познающего субъекта, не нуждается в обязательном предшествующем опыте. Оно универсально и значимо для любых объектов познания, будь то воспринимаемые, переживаемые или умопостигаемые. Задача философии - прояснить, привести к окончательной наглядности априорные взаимосвязи.
Райнах подчеркивает, что важно не путать априорные взаимосвязи с взаимосвязями другого рода. Например, одно из главных положений философии Юма о том, что любому восприятию соответствует представление, не подтверждается, не доказывается эмпирически, а вытекает из сущности восприятия и представления. Поэтому связь восприятия и представления есть связь априорная, а не эмпирическая.
Априорные взаимосвязи характерны для всех объектов познания, так как все объекты представляют собой бытийствование различных сущностей. В результате в познании возможна еще одна ошибка, когда наличие априори сужают до определенного круга конкретных вещей. Юм сводил априорные взаимосвязи лишь к отношениям между идеями, Кант - к формам рассудка и чувствования. «В действительности же область априори необозрима велика; что бы мы ни узнавали об объектах, все они имеют свое "что", свою "сущность", и для всех сущностей значимы сущностные законы» [7]. Априорное знание должно присутствовать во всех науках: естественных, гуманитарных, социальных, точных и даже технических. Каждой эмпирической науке необходимо опираться на априорную теорию в своей области. Например, эмпирическая психология должна найти свое основание в априорной психологии, которая выступит для нее теоретическим фундаментом. С точки зрения Райнаха, априорные теории не только придадут основание существующим наукам, но и откроют новые области исследований. Та же априорная психология, объясняя законы ассоциаций исходя из укорененных в сущностях взаимосвязях, сможет придать обоснованность историческим закономерностям, связанным с мотиваци-онным поведением людей, тем самым расширив границы исторических исследований. Эмпирическая психология не способна к такому постижению, так как в голых эмпирических фактах переживаний не содержится действий, которые могут быть реализованы человеком в результате данных переживаний. Возможная связь переживания и действия коренится в сущностных отношениях, требующих понимания. Эмпирическая психология такого понимания не предполагает, поэтому и не может обосновать возможные взаимосвязи, а вследствие этого и закономерности мотивационного поведения.
Областью получения априорного знания является сознание. Сознание коррелирует с бытием, в результате в феноменах сознания содержится максимум возможного знания о любых познаваемых объектах. Поэтому сущностью познания является принятие, получение, присваивание того, что предлагает, раскрывает себя в сознании [8]. Сводить познание к определению
или полаганию Райнах считает ошибкой. В акте полагания мы домысливаем то, что не дано нам самоочевидным образом в сознании, тем самым можем впадать в заблуждение. Определение, в свою очередь, есть акт суждения, полагающий один объект через другой. Но сущность не может постигаться через другую сущность, поэтому правомерность определения может быть удостоверена только самим актом познания. Акт познания в отличие от определения и полагания обращается к самим вещам.
Акт познания, опираясь на чистую несокрытую интуицию сущностей, должен привести к ясному и отчетливому постижению бытия, причем место внезапных мыслей должна занять трудная, ответственная работа прояснения. В этой работе нам помогает феноменологический метод, с помощью которого философия сможет найти твердые основания и стать строгой наукой [9].
Анализируя доклад, можно выделить следующие правила феноменологического метода, которые непосредственно использует Райнах. Первое правило: не сводить сущность одной вещи к сущностям других вещей, сущность должна постигаться через саму себя. Второе правило: источником любого знания должны выступать феномены сознания, а основанием знания - бытие, которое раскрывается в этих феноменах. Знание не должно отвлеченно выстраиваться из набора произвольных аксиом или определений, оно должно проистекать из бытия, а не из наших установок или представлений. Третье правило: истина о сущности определенного объекта познания всегда ясна и самоочевидна, она выступает предельным знанием об этом объекте. Четвертое правило: истина о сущности вещи обладает смыслом, а по отношению к человеку и ценностью, поэтому познание сущностей должно базироваться на актах понимания и описания, а не определения, предположения и т. п. Пятое правило: использовать феноменологическую редукцию для отбрасывания несущественных внешних связей, закономерностей для вычленения сущностных законов, проистекающих непосредственно из сущностей вещей. Шестое правило: использовать дополнительно анализ языка для проникновения в сущности вещей, присутствующих в наличном бытии.
К сожалению, Райнах не описывает в докладе структуру феноменологического метода, но он показывает его в действии, показывает, каких результатов может достичь феноменолог, применяя его. Как в постижении сущности познания мы ориентируемся на конкретный пример акта познания, так и Райнах ориентирует нас на конкретные примеры действия феноменологического метода. Эта самоочевидность, самораскры-тость феноменологии в Марбургском докладе
представляет непреходящую ценность данного произведения, как, впрочем, и всего творчества Адольфа Райнаха.
Примечания
1. Райнах, А. О феноменологии [Текст] / А. Рай-нах // Райнах А. Собр. соч. / пер. с нем., составление, послесловие и комментарии В. А. Куренного. М.: Дом интеллектуальной книги, 2001. С. 329.
2. Там же. С. 331.
3. Там же. С. 333.
4. Там же. С. 339.
5. Там же. С. 340.
6. Там же. С. 341.
7. Там же. С. 345.
8. Там же. С. 349.
9. Там же. С. 349-350.
Ю. В. Булдакова
ОСОБЕННОСТИ АВТОМЕТАОПИСАНИЯ В ДНЕВНИКОВОМ ДИСКУРСЕ «НЕЗАМЕЧЕННОГО ПОКОЛЕНИЯ» (ДНЕВНИК Б. Ю. ПОПЛАВСКОГО)
В статье анализируется усложнение образа «Я» в дневниковом дискурсе «незамеченного поколения», его причины и проявления в тексте на материале дневников Б. Ю. Поплавского и И. А. Бунина 1920-1930-х гг.
Сущность дневникового текста состоит в хронологической (а иногда и пространственной) организации записей, которые являются самостоятельными новыми текстами, «параллельными» описываемым событиям и тем самым включенными в метатекстовое пространство. Такая форма давала возможность показать внутреннюю жизнь личности, чем и привлекала авторов, стремившихся постичь каждодневное бытие человека, проникнуть в тайны подсознания (как, например, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, В. В. Розанов, И. А. Бунин). Возрастание значимости автобиографизма и исповедальности в мировой литературе, начиная еще со Св. Августина, создает перспективы для активного развития жанра. Дневник с его внутренним диалогиз-мом, ритмом записей, дискретным повествованием и фрагментарностью текста становится адекватным средством передачи экзистенциального сознания XX в. Помимо использования возможностей жанра как формы повествования в художественных произведениях, сам личный дневник становится объектом культуры и самоценным художественным текстом, позволяющим показать себя как «другого» [1]. Потенциал автодокумен-
БУЛДАКОВА Юлия Вячеславовна - аспирант кафедры культурологии и рекламы ВятГГУ © Булдакова Ю. В., 2008
тальной прозы (и в ее числе жанра дневника) был широко использован литературой русского зарубежья.
Особую значимость (в силу функциональных возможностей жанра и специфики эмигрантского сознания) в эмиграции приобретают мемуары, автобиографии, записки, но стоит обратить внимание на то, что большая часть этих широко публикуемых произведений основана на дневниковых записях (ср. произведения В. Ф. Ходасевича, А. Н. Ремизова и др.). Сравнительно небольшое количество дневников писателей объясняется спецификой функционирования жанра - возможностью его замещения иным литературным творчеством (или введения его в литературное творчество) [2].
Литература русской эмиграции особенно нуждается в возможности «рассказать себя» (Л. Н. Толстой), описать внутренний мир изгнанника. Отражение интровертности эмигрантского сознания происходит также через введение исповедального начала в дневниковый дискурс. Эту традицию исповедальности авторы дневников начала XX в. находят в произведениях Франциска Ассизского, Ж.-Ж. Руссо, Л. Н. Толстого. Не случайно Н. А. Бердяев один из своих психоло-го-философских трудов называет «Самопознание. Опыт автобиографии», тем самым декларируя главную идею эпохи - максимально точное описание личности через слово (и это тоже традиция русской литературы), которое является возможностью познания мира и человека. Дневник становится естественным воплощением этой тенденции - не столь декларативным, как исповедь, но и не таким отстраненным, как мемуаристика.
Уникальность феномена дневника эмиграции обусловлена спецификой культурной ситуации эмиграции и особенностями литературы русского зарубежья, в которой воплотились черты сознания «изгнанника»: иррационализм, автопсихологизм, внимание к подсознанию и бессознательному, мифологизация и игра, стремление к автометаописанию и исповедальности (возможность взглянуть на себя как на другого - со стороны и «изнутри»).
Типологическое различие дневников (юношеский дневник Б. Ю. Поплавского и записи зрелого и стареющего И. А. Бунина) раскрывает неоднородность феномена русского литературного зарубежья: появление «старшего» и «младшего» незамеченного поколения [3] эмигрантов. Откровения на страницах дневников сближают два поколения, но не менее существенно различие в их мировоззрении, связанное во многом с пониманием эмиграции.
Старшее поколение писателей эмиграции -зрелые личности, сложившиеся писатели, хорошо помнившие Россию, остро ощущавшие свою
