CC BY
43
УДК 271
Э. Ю. Канаева **
ВЗГЛЯД ОДНОГО БОГОСЛОВА НА ПРИМАТ ПАПЫ С ДВУХ СТОРОН: ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ ВАРЛААМА КАЛАБРИЙСКОГО
В статье рассматривается эволюция взглядов Варлаама Калабрийского на институт папства в два периода его жизни: православного богослова и католического епископа. Понимание Варлаамом примата Римской Церкви рассматривается в четырех аспектах: статус апостола Петра, история развития института папства, актуальное положение Римской кафедры, актуальный статус папы. Приводятся особенности богословия Варлаама в оба периода: его оригинальные аргументы в пользу православного учения и ограничения в принятии учения о папе в католический период. Делается вывод об актуальности изучения его наследия для углубления межконфессионального диалога (главным образом в его проправославной части как более оригинальной).
Ключевые слова: Варлаам Калабрийский, межконфессиональный диалог, примат папы, институт папства, разделение Церквей, XIV век, сравнительное богословие, экклесиология.
E. I. Kanaeva
THE TWOFOLD APPROACH OF ONE THEOLOGIAN TO THE PAPAL PRIMACY: THE EVOLUTION OF BARLAAM THE CALABRIAN'S VIEWS
The article deals with the evolution of Barlaam the Calabrian's views on the papacy in two periods of his life: as Orthodox theologian and a Catholic bishop. Barlaam's understanding of the primacy of the Roman Church is considered in four aspects: the status of the apostle Peter, the history of the papacy, the actual position of the Roman chair, the actual status of the pope. The features of Barlaam's theology in both periods are given: his original arguments in favor of Orthodox teaching and the restrictions in the adoption of the Pope primacy doctrine during the Catholic period. It is concluded that the studying of his heritage for deepening inter-confessional dialogue is relevant (mostly in its more original Ortodox part).
Keywords: Barlaam the Calabrian, XIV сentury, ecclesiology, interfaith dialogue, interconfessional dialogue, papacy, pope primacy.
* Канаева Эльга Юрьевна, исполнительный редактор, Православный Свято-Тихонов-
ский Богословский Институт; [email protected]
После разделения Церквей обе ветви христианства предпринимали многократные попытки к сближению. Соединению препятствовали как многовековые наслоения непонимания и взаимных обид, так и чисто вероучительные расхождения. Варлаам Калабрийский, деятельный участник межконфессионального диалога в XIV в., пытался работать со всеми этими составляющими.
В этой статье мы рассмотрим эволюцию взглядов Варлаама на примат папы. До 1341 г. он участвовал в диалоге с православной стороны и составил по этому вопросу три сочинения. Это тексты XIX, XX и XXI в нумерации Фабрициуса [5], из которых XXI является более ранней версией XX. Они были изданы в 1995 г. с переводом на английский язык Т. Кольбабой [2], а речи XX и XXI также вошли в общее издание антилатинских работ Варлаама с переводом на итальянский язык, подготовленном в 1998 г. А. Фиригосом [1]. Заслуга Варлаама состоит в том, что он одним из первых византийцев придал самостоятельное значение вопросу о примате папы и подготовил по нему специальные сочинения [7, с. 91].
В 1341 г., после осуждения на Константинопольском Соборе в июне, Варлаам уезжает в Авиньон, где в 1342 г. принимает католичество и посвящение в епископа Герасийского [6, с. 428-430]. До своей смерти в 1348 г. он пишет письма восточным друзьям, убеждая их в истинности католического учения. Тему примата папы затрагивают следующие письма Варлаама: первое и второе друзьям в Греции, Димитрию Фессалоникийскому [4, col. 1255-1271, 1271-1282, 1301-1309]. Поскольку письма были написаны по доброй воле самого автора, искренность изменения убеждений Варлаама не вызывает сомнений. Он принял католическое учение о примате во всей полноте, за одним исключением, о котором мы скажем ниже.
В работах Варлаама, в силу особенностей его жизненного пути, оказался зафиксированным взгляд богословов XIV в. на институт папства как с православной, так и с католической стороны. Талант этого богослова получил фактическое признание на Востоке, несмотря на то что в течение паламитских споров середины XIV в. его имя использовалось как нарицательное для именования еретика. Об этом свидетельствует как принятие его метода Нилом Кавасилой [3], так и обширная рукописная традиция антилатинских сочинений Варлаама, часто сопровождавшаяся положительными отзывами копистов о содержании работ [1, с. 200-210]. Его прокатолические работы менее известны, однако также представляют интерес для историков христианской богословской мысли.
Понимание Варлаамом примата Римской Церкви мы рассмотрим в четырех аспектах: статус апостола Петра, понимание истории развития института папства, актуальное положение Римской кафедры, актуальный статус папы.
Статус апостола Петра. И в греческий, и в латинский период творчества Варлаам убежден, что апостол Петр занимал выделенное положение среди апостолов. В действительности, отмечает Варлаам-латинянин, во всех местах Священного Писания, где упоминается Петр с другими апостолами, Петр называется первым в перечислении, он говорит от лица апостолов, он совершает особые деяния [4, col. 1273A]. Варлаам грек, встречая этот классический аргумент латинской стороны, отмечает, что выделение Петра действительно имело место, но означало лишь первенство чести, право говорить первым в присут-
ствии прочих. При этом все силы, сообщенные Спасителем апостолам, были сообщены им всем в равной мере, что доказывается от Деяний Апостольских [2, с. 95]. Комментируя идею выделенности Петра позднее, с точки зрения Римской Церкви, Варлаам развивает первоначальный аргумент, добавляя, что факт того, что исповедание Петра было упомянуто во всех четырех Евангелиях, дает основания полагать, что этот эпизод необходим для нашего спасения. Ведь в несущественных деталях Евангелисты разнятся, будучи согласными в важнейшем. А значит, в Священном Писании роль Петра в истории спасения выделена особым образом по отношению к другим апостолам. [4, col. 1273B]. Петр, таким образом, обладал двумя дарами: «понтификатом» (pontificatus), т. е. епископским достоинством, наравне с прочими апостолами и «приматом» (primatus), т. е. первенствующим положением среди прочих епископов [4, col. 1275A].
Понимание истории. Интерпретация Варлаамом истории института папства после Петра различается в разные периоды его деятельности. Варлаам-грек утверждает, что папа Климент был назначен преемником Петра лишь по Римской кафедре и не имел более широких прав, как и преемники других апостолов. Первенство Рима в Церковной истории началось с императорских и соборных постановлений III-IV вв. В этом смысле интересно, что Варлаам использует многие тексты, которые обычно используются для обоснования папского примата, против него (в частности, «Константинов дар» и новеллы Юстиниана). Действительно, пишет он, если бы власть папы была чем-то существующим от начала и всеобщим, то не было бы причины для императоров Константина и Юстиниана делать особые постановления на этот счет [2, с. 55].
Изложение Варлаамом истории и прав папства в православный период всецело опирается на каноны Вселенских Соборов и императорские новеллы. Статус этих текстов выше статуса папы и определяет последний. Он цитирует более десятка различных канонов, которые ограничивают власть папы (13 и 55 каноны Трулльского собора о субботе и женатом духовенстве и другие каноны, относящие под юрисдикцию епископа епископов его канонической территории), и обосновывают положение Рима его столичным статусом.
Интересен и мистериальный аргумент Варлаама: с точки зрения получаемой благодати папа равен всем прочим епископам, поскольку изначально не существовало особого чина «хиротонии в папу». Все обряды, связанные с избранием нового папы, носят не-мистериальный характер и появились достаточно поздно [2, с. 79].
В латинский период Варлаам во многом отвечает на свои же доводы, приводимые ранее. Например, пробел в истории Римского примата между смертью Петра и постановлениями императора Константина он заполняет при помощи источника, латинская версия которого стала ему известной в это время: послание Климента Римского апостолу Иакову, брату Господню. Этот текст, в настоящее время однозначно признанный подложным, описывает, как Петр на смертном одре передает Клименту полную церковную власть. Таким образом, согласно толкованию Варлаамом этого текста, Климент стал единственным из поставленных Петром епископов, который принял от него не только «понтификат», но и «примат» над прочими епископами и полностью
взял на себя его служение [4, col. 1275B-1276A]. Это служение передавалось и далее и нашло свое закрепление в официальных императорских постановлениях, когда христианство стало официальной религией Римской Империи. Поэтому эти документы ничего не добавляют к статусу папы в Церкви, а закрепляют такое положение вещей на государственном уровне [4, col. 1276В]. Варлаам указывает также на то, что только Римской Церкви усваивается наименование апостольской в каноническом и законодательном корпусе (Sedes Apostolica).
Также Варлаам говорит об обвинениях в адрес Римской Церкви в том, что она нарушает некоторые канонические определения. Варлаам возражает на это, что, поскольку каноны эти касаются дисциплинарных вопросов, а нравы человеческие постоянно меняются, то, в условиях значительной затрудненности созыва Вселенского Собора, матерь-Церковь имеет право их изменять [4, 1270AB]. Варлаам не конкретизирует, какие именно каноны он имеет в виду, но, безусловно, к этой категории можно отнести и упомянутые выше определения о субботе и женатом духовенстве. К тому же, добавляет Варлаам, греки сами нарушают многие древние каноны и не имеют морального права обвинять латинян.
Варлаам прямо не отвечает на возражение, согласно которому власть папы ограничена западными территориями, однако он много говорит о реальном узусе в церковной истории. Многие восточные епископы апеллировали к папе (например, свт. Афанасий, прп. Максим Исповедник), папа Агапит смесил еретика патриарха Анфима и т. д.
Общие преимущества Римской Церкви. Преимущество римской Церкви, по Варлааму в латинский период жизни, основывается не только на истории и догматике, но и на некоторых ее свойствах. А именно: римское христианство лучше греческого массовой образованностью латинского народа в вопросах веры. Евангелие повсюду проповедуется, толкуется, изучается. Даже неграмотное население хорошо осведомлено в вопросах веры. С другой стороны, Западная экклесиология противопоставляется Восточной как принцип единства принципу множественности, который во всех отношениях уступает первому. В-третьих, западное церковное правление не подчиняется светской власти, оставаясь свободным от давления и не ставя вопросы спасения наравне с вопросами изменчивого мира. Наконец, в-четвертых, и главным образом, Римская Церковь засвидетельствовала себя успешным противостоянием ересям и мусульманству. Не только еретики-армяне, но и многие мусульмане в Испании переходят в христианство, тогда как на Востоке картина противоположна: под натиском магометан все больше и больше христиан отрекаются от веры, что явно свидетельствует об их потере связи с верой отцов [4, ш1. 1256-1265].
Эти свойства объединяются в онтологический аргумент в пользу примата Римской Церкви: «Согласно тому, как в устроении мироздания то, что отстоит от Бога дальше, более склонно к погрешностям, менее определенно и более изменчиво, а, то что к Нему ближе, то более устойчиво в добре, крепко и определенно, точно так же и в Церкви» [4, col. 1276B]. Церковное устройство требует иерархического принципа, и вершина этой иерархии должна обладать максимумом совершенства всех положительных качеств. Но этому требованию ни одна Церковь не соответствует лучше, чем Римская (4, col. 1280D):
Итак, поскольку я в ходе моих рассуждений пришел к твердому выводу, что необходимо существование какой-либо одной Церкви, возвышающейся над всеми, в ее поисках обнаруживаю лишь Римскую, которая по Божественному благоволению и содержит, и исполняет все, что надлежит господствующей Церкви. И поскольку я верю в Промысл, я не могу поверить, что величие и высота Римской Церкви это дело судьбы и случая, и не полгать, что все это заслуга величайших и славнейших дел Провидения».
Интересно отметить, что такой расхожий латинский аргумент, как отсутствие исторических прецедентов папы-еретика, Варлаам приводит, но эксплуатирует не в полной мере. И в греческий, и в латинский периоды он пишет, что отсутствие ереси в прошлом не гарантирует отсутствия ереси в будущем и что подобная логика привела бы к тому, что Македоний мог бы заявить себя православным Константинопольским епископом только на основании того, что до него не было патриархов-еретиков [2, с. 110-111; 4, col. 1278]. Здесь же можно отметить уникальное использование Варлаамом легенды о «папе Иоанне»: если до нее не было женщин на престоле, то и она не женщина, что абсурдно.
Особенность экклезиологических взглядов Варлаама-латинянина состоит в том, что он не только не настаивает на непогрешимости папы, учение о которой вошло в римское богословие уже с XII в., но, напротив, говорит, что в случае ереси понтифика разумно было бы от него отделиться, и вообще невозможно гарантировать, что он не впадет в ересь. «Ибо если какой-нибудь из этих понтификов впал бы в какую-либо ересь, то лекарство от этого недолгое и не издалека. Он тотчас же той же самой Церковью, воспротивившейся ему из-за его речей, лишается кафедры и жизни» [4, col. 1278B]. При этом реальное историческое положение Римской Церкви как Церкви, предстоятели которой либо вообще не были уличены в ереси, либо были, но в меньшей степени, чем в других Церквах, снова свидетельствует об общем превосходстве Рима над остальными кафедрами, которое, по Варлааму, не может быть случайным, а указывает на ее онтологическое преимущество. В этом переходе мы видим также применение на практике методологических взглядов Варлаама, а именно его отказ от использования аподиктического силлогизма в богословии. Действительно, поскольку индукция не является строгой логической операцией, то из отсутствия пап-еретиков в прошлом невозможно заключить их отсутствие и в дальнейшем. Однако требование использовать строгие логические операции в богословии в итоге приводит к невозможности делать какие бы то ни было богословские заключения. Поэтому в данном случае нужно отказаться не от индукции, а от аподиктики, и воспользоваться диалектикой.
Идея папства. Суммируем образы папской власти, которые рисует Вар-лаам в два основных периода своей деятельности. В антилатинском трактате к Франциску он подводит следующий итог: «...изучив каноны, я обнаружил, что папа превосходит прочих [епископов] в следующем: достоинство председательствовать, называться первым среди братьев, и в таинственных молитвах божественной Литургии поминаться первым» [2, р. 107]. Варлаам латинянин, по всей видимости, усвояет папе также право церковного суда над епископами всей Церкви, право менять дисциплинарные установления Церкви. Тем не менее он не видит в папской власти свойства догматической непогрешимости, а ве-
роучительные вопросы оставляет на суд Вселенского Собора, который в этом смысле выше папы. Решающим аргументом в пользу примата папы и Римской Церкви вообще оказывается высота положения последней в истории, которая манифестирует ее высокое положение и во вневременном измерении.
Ф. Куаранта, сравнивая аргументацию Варлаама в оба периода, высказывает мнение, что с его переходом в католичество последняя утратила многие свои оригинальные черты и стала похожа на классические собрания аргументов католиков в пользу примата папы. В действительности, Варлаам никак не возражает на собственный «мистериальный аргумент» [7, с. 94], однако многие другие тезисы православной стороны он творчески перерабатывает. Например, сюда можно отнести и его взгляд на различие даров апостола Петра и их действие в истории, взгляд на корпус канонического права и предложенный им «онтологический аргумент». Нам представляется, что работы Варлаама могут быть примером действительно продуктивного диалога между Востоком и Западом. В этом диалоге, благодаря или вопреки тому, что он состоялся в рамках одной личности, реализовалась трехшаговая коммуникативная ситуация: 1) позиция представителей Римской Церкви, воспринятая Варлаамом с большой степенью объективности [2, с. 57]; 2) сформулированная в ответ на нее позиция православного богослова; 3) сформулированная в ответ на нее позиция богослова-католика. Такой многоходовый обмен мнениями в отношении расхождений между греками и латинянами — беспрецедентная ситуация во всей христианской полемической литературе Византитийского периода. Сегодня, в условиях развивающегося межцерковного диалога, изучение аргументов Варлаама в пользу обеих сторон снова приобретает актуальность.
ЛИТЕРАТУРА
1. Barlaam Calabro. Opere contro i Latini / introd., testo, trad. e note a cura di Fyrigos A. — Città del Vaticano, 1998.
2. Barlaam the Calabrian. Three Treatises on Papal Primacy / introd., ed., transl. Kol-baba T. // Revue des Études byzantines. — 1995. — N53. — P. 41-115.
3. Candal M. Nilus Cabasilas et Theologia S. Thomae de Processione Spiritus Sancti // Studi e Testi 116. — Vatican City: Biblioteca Apostolica Vaticana, 1945. — P. 188-384.
4. Epistolae Domini Barlaam episcopi Gyracensis de unione Romanae Ecclesiae et processione Spiritus sancti // Migne J. P. Patrologiae Cursus Completus. Series Graeca. — Paris, 1865. — Vol. 151. — Coll. 1255-1314.
5. Fabricius J. A. Bibliotheca graeca sive notitia scriptorum veterum graecorum. Editio secunda 10 (Hamburg, 1721).
6. Leone P. L. M. Barlaam in Occidente // Annali dell'Universitá di Lecce — Facoltà di lettere e filosofia. — 1981. — Vol. 7-10 (1977-1980), t. 1. — P. 427-446.
7. Quaranta F. Barlaam di Seminara. Un opusculo sul primato del papa (introduzione e traduzione) // Barlaam Calabro. L'uomo, l'opera, il pensiero / a cura di A. Fyrigos. — Roma, 2001. — P. 91-109.
