CC BY
187
Взаимосвязь тревоги и депрессии с алкогольными проблемами в подростковом и молодом возрасте
Копытов А.В.12, Наконечная Е.А.1, Ситько Л.З.1, Копытов Д.А.2
1РНПЦ психического здоровья, Минск
2Белорусский государственный медицинский университет, Минск
Kopytov A.V.12, Nakonechnaya E.A.1, Sitko L.Z.1, Kopytov D.A.2
'Republican Research and Practice Center of Mental Health, Minsk, Belarus 2Belarusian State Medical University, Minsk
The correlation of anxiety and depression with alcohol-related problems
in adolescent and young age
Резюме. В обзорной статье изложены основные сведения о влиянии тревоги и депрессии на алкоголизацию лиц подросткового и молодого возраста. Приведен обзор источников литературы по данной проблеме. Представлена неоднозначность результатов по данному вопросу. Освещены основные тенденции научных исследований по данному направлению.
Ключевые слова: алкогольная зависимость, алкоголизация, алкогольные проблемы, индивидуальная и социальная тревога,, депрессивные состояния, подростки, молодые люди.
Summary. In the article we described the main findings on the influence of anxiety and depression on the alcoholization of persons of adolescent and young age. The literature sources reviewed on this problem are listed. The ambiguous results on this issue are presented. The main tendencies of scientific research on this topic are described.
Keywords: alcohol dependence, alcoholization, alcohol-related problems, individual and social anxiety, depressive states, adolescents, young people.
Пубертатный криз - самый значительный и ответственный этап онтогенеза, когда наблюдается бурное половое и психическое созревание. В результате интенсивного, но неравномерного созревания разных функциональных систем организма возникает повышенная реактивность и хрупкость нервно-психической организации. Этот возрастной период часто связывают с негативным характером развития, склонностью к де-виантному поведению, в частности к наркотизации. По мнению Л.С. Выготского, в этот период, в отличие от стабильных этапов онтогенеза, процесс развития теряет свое прогрессивное качество, приводя, скорее, к разрушительным, чем к созидательным результатам. На первый план выходят процессы распада личностной структуры, которая сформировалась на предыдущих этапах. В такие периоды подростки выходят из-под контроля взрослых, их поведение определяется такими поведенческими реакциями, как реакция эмансипации, группирования, что может проявиться при прочих условиях в легком возникновении делинквентных форм поведения и процессе приобщения к злоупотреблению психоактивными средствами как одном из его проявлений. В связи с этим именно в этой возрастной группе необходимо применять активные меры воспитательного и образовательного характера.
Начало и частота употребления алкоголя, особенно в раннем возрасте, являются сильными предикторами, определяющими дальнейшее быстрое про-грессирование более поздних стадий зависимости [48]. Исследование Kandel и соавт. продемонстрировало, что уровень употребления ПАВ в возрасте 15-16 лет влиял на результаты употребления в 25 лет. Кроме того, M.D. Newcomb и P.M. Bentler [60] исследовали молодых людей трижды за 8-летний период и продемонстрировали, что более высокие уровни употребления ПАВ были предикторами существующих проблем в молодом возрасте. Наиболее частые проблемы - деликвентное поведение, проблемы физического здоровья, особенности психического здоровья или эмоционального реагирования, отношения к работе и проблемы в сфере образования. Употребление ПАВ в молодом возрасте связано с общим девиантным поведением [47], совершением преступлений [11] и эмоциональным дистрессом, депрессией, тревогой, суицидальными мыслями и психотическими нарушениями. С другой стороны D. Baumrind и K. Moselle [8] утверждают, что употребление ПАВ ухудшает физическое, психологическое и эмоциональное функционирование, что заканчивается вредными мыслями и поведением, такими как депрессия,
суицидальные мысли, эмоциональный дистресс, и ограничивает успешное приобретение взрослых ролей.
Злоупотребление психоактивными веществами среди детей и молодых людей часто связано с эмоциональными и поведенческими расстройствами, которые не относятся непосредственно к воздействию вещества. Такие сопутствующие расстройства включают депрессию, суицидальное поведение, расстройства поведения, дефицита внимания и гиперактивности, расстройства пищевого поведения и психозы. Найдены некоторые указания на причинно-следственные связи у конкретных субъектов, но пока нет общего подхода.
Лица с высоким уровнем психологического дисстресса имели тенденцию пить чаще в негативном, чем в позитивном аффективном состоянии, тогда как участники с низким психологическим дисстрессом имели тенденцию пить чаще в позитивном, чем в негативном аффективном состоянии. Данные корреляционного анализа показали, что склонность к употреблению спиртного при негативных аффективных состояниях предсказывает алкогольную активацию, а склонность к употреблению алкоголя при положительных аффективных состояниях предопределяет торможение.
Пониженное настроение индуцирует желание употреблять алкоголь, даже
при отсутствии воздействия физических атрибутов алкоголя (например, запаха алкоголя) [68]. C.G. McCusker и K. Brown [57] нашли, что потребители алкоголя с высокими уровнями нейротизма и ин-троверсии по результатам опросника Айзенка показывали более выраженное беспокойство на физические характеристики алкоголя, чем потребители с низкими аналогичными личностными характеристиками. Степень тревоги, вызванной характеристиками алкоголя, определяла желание употреблять спиртное. Невротично-интровертированный профиль свидетельствовал о тревожных и депрессивных чертах характера [28]. Это указывает на общность отношений между невротической интровертиро-ванностью и тревожным настроением и позволяет предполагать, что действие психологического дисстресса, возможно, смягчает анксиогенные эффекты алкоголя. Отрицательные эмоциональные реплики активизируют алкогольные когнитивные конструкты в большей степени у проблемно пьющих с высоким психологическим дисстрессом, чем у проблемно пьющих с низким психологическим дистрессом, и те же реплики в отношении алкоголя аналогично активизировали бы отрицательные негативные эмоции в большей степени при высоком, чем при низком психологическом дисстрессе у проблемно пьющих [98].
Сложные отношения между алкоголем и стрессом вовлекают несколько различных аспектов, но наиболее широко предполагается, что люди употребляют алкоголь, чтобы уменьшить напряжение, и что напряжение может влиять на увеличение потребления алкоголя [65, 96]. Особую значимость это вопрос приобретает в молодости, т.е. в период между юностью и взрослой жизнью, когда причастность к потреблению алкоголя намного выше, чем в любом другом периоде жизни [40].
Много теорий по этиологии алкоголизма постулируют роль тревоги. Однако остаются противоречия по природе отношений между тревогой и злоупотреблением алкоголем. В то время как симптомы тревоги могут привести к злоупотреблению алкоголем, состояние отмены и другие эффекты хронического употребления алкоголя могут вызвать симптомы тревоги. Использовалось множество методов, чтобы исследовать эти отношения. В некоторых экспериментальных исследованиях показано, что алкоголь снижает эффекты тревоги, но последовательность и применимость этих результатов на популяции людей остают-
ся под вопросом. Понимание отношений тревоги и алкогольной зависимости, особенно у подростков, имеет существенное значение для здравоохранения.
Хотя нет никакого универсально принятого согласия относительно этих проблем, в доступной литературе представлено достаточно информации, чтобы извлечь множество значимых заключений.
Идея, что алкоголь часто используется для уменьшения тревоги, тесно связана с теорией напряжения-редукции при алкогольной зависимости [13], или моделью угасания стрессовой реакции, известной на протяжении многих столетий. В ранних обзорах теория напряжения-редукции [13] представлена двумя различными гипотезами: 1) алкоголь уменьшает тревожность, 2) алкоголь пьют для снижения тревожности. Н. Cap-pell и C.P. Herman признали важность отличий различных методов определения реакций на алкоголь, включая модели на животных, использование поведенческих реакций в конфликте, самосообщений о психофизиологических индикаторах и аффективных состояниях [13]. Авторы заключили, что «гипотеза напряжения-редукции определялась весьма интуитивно, а эмпирически убедительно не подтверждалась» [13]. За два десятилетия с момента публикации этого обзора были представлены дополнительные теоретические модели и был внесен существенный вклад в соответствующую эмпирическую литературу.
Многие недавно представленные многофакторные модели хронического алкоголизма выдвигали гипотезы, что в алкогольной субпопуляции анксиолитиче-ские свойства алкоголя могут быть важными причинами в развитии алкогольной зависимости [58]. Эволюционная модель R.A. Zucker [99], трехмерная теория личности C.R. Cloninger [17] и биопсихосоциальная теория В. Kissin [49] рассматривают субпопуляцию алкогольных субъектов как лиц, для которых тревога и тревожные расстройства могут играть значительную этиологическую роль. Например, C.R. Cloninger [17] выдвигает гипотезу о двух подтипах алкоголиков: тип-1 описан как человек с наличием тревожных черт личности с высоким «избеганием вредных последствий» (т.е. упреждающее волнение, пессимизм, страх перед неуверенностью, застенчивость, утомляемость); тип-2 - люди, которые описаны как асоциальные личности с низким «избеганием вредных последствий» (т.е. склонные к риску, оптимистичные, уверенные в себе, отзывчивые и энергичные).
Модель редукции тревоги при алкогольной зависимости широко принята общественностью. В обзорах найдено, что большинство людей, пьющих запоями, полагают, что у алкоголя есть анксиоли-тический эффект [33, 34, 94]. S.A. Brown идентифицировал шесть факторов относительно ожидаемых эффектов алкоголя у субъектов: 1) актуализация позитивного опыта, 2) повышение социального и физического удовольствия, 3) повышение сексуальной активности и деятельности,
4) увеличение силы и агрессивности,
5) повышение социальной уверенности,
6) снижение тревожности.
Среди лиц с алкогольными проблемами большинство сообщают, что они выпивают, чтобы избежать отрицательных эмоциональных состояний [34, 94]. P.D. Farber и соавт. классифицировали причины употребления алкоголя на два типа: 1) социальное питье; 2) избегание или негативное подкрепление. Негативное подкрепление включает реакции на такие утверждения, как «Я пью, чтобы уменьшить напряженность» и «Питье помогает мне забыть некоторые из моих проблем». При исследовании 133 стационарных и амбулаторных больных алкоголизмом 93% были отнесены к категории пьющих по типу негативного подкрепления. G. Edwards и соавт. [59] нашли, что одна из типичных причин употребления алкоголя - мотивация ослабления тревоги, увеличения релаксации и ослабления напряжения [82].
Убеждение, что алкоголь уменьшает тревогу, является фактором мотивации при употреблении алкоголя, особенно среди лиц с алкогольными проблемами. Однако это убеждение не имеет существенных доказательств, так как эта теория подвергается критике после проведения недавних экспериментальных исследований на животных.
Хотя тревога не может быть непосредственно представлена у животных, поведенческие и гормональные реакции на стрессоры используются как аналоги человеческих реакций тревоги. В экспериментальных моделях стресса, используемых на животных, включая экспериментальный невроз, конфликт и другие похожие ситуации, которые вызывают тревогу у человека, при назначении алкоголя крысам происходило уменьшение или нормализация вызванного напряжением повышения уровня катехоламинов, кортикостерона и нестероидных жирных кислот [10, 26, 45].
По данным литературы, обнаруженные у животных закономерности не всег-
да совместимы с моделью редукции тревоги у человека. Внутривидовые различия и другие сложности экспериментальных моделей животных могут обеспечить лишь частичное объяснение выдвигаемой гипотезы. Иногда эксперименты, проведенные на различных моделях животных, могут привести к очевидно противоречивым результатам. Межвидовые различия между крысами и людьми представляют самые большие трудности в применении результатов, полученных на крысах для экстраполяции на популяцию людей [16].
Результаты у приматов, вероятно, будут более применимы в отношении людей. У макак-резус J.D. Н1д!еу и соавт. [61] нашли, что материнская депривация в первые 6 месяцев жизни приводила в последующем к потреблению алкоголя в два раза выше нормы у выращенных такими матерями обезьян, но только во время очень напряженных периодов социального разделения. Результаты показали, что ранний опыт воспитания, который повышает тревожность, может повышать риск развития будущих алкогольных проблем у людей, особенно во время периодов стресса. Такие исследования на приматах, вероятно, приведут к результатам, которые можно распространять на популяцию людей. Однако эксперименты над животными могут только обеспечивать косвенные признаки относительно субъективных эффектов.
При исследовании прямого влияния алкоголя на тревогу у людей обычно нанимали добровольцев без психических нарушений. Поскольку у этих субъектов нет значительной тревоги, использовали различные ситуации, чтобы ее создать (удары током, угрозы удара током и множество манипуляций, создающих социальную тревогу).
Были проведены многие исследования с использованием удара током как стрессора. Я.Ш Levenson и соавт. [5] нашли, что доза 0,10 промилле алкоголя уменьшила тревогу так же, как и физиологическую активацию в ответ на фактическое применение удара током и на речевую угрозу его применения. В более низких дозах алкоголь не уменьшал тревогу в этой парадигме.
Транквилизирующий эффект алкоголя у лиц, не страдающих фобией, наблюдается при дозах алкоголя 0,9 г кг что показано в экспериментальных исследованиях на животных (грызунах и змеях) [55].
С другой стороны, исследования, привлекавшие пациентов, страдающих фобией, не продемонстрировали выражен-
ных анксиолитических свойств у алкоголя [81, 90]. В любом случае, уместность этих исследований по отношению к обычным тревожным клиническим состояниям несколько отдалена. Среди тревожных расстройств простая фобия была наименее связанной с алкогольной зависимостью.
Толерантость к эффектам алкоголя также может обеспечивать индивидуальность различий, которые могут влиять на анксиолитические эффекты алкоголя. TR. Lipscomb и соавт. нашли, что социальные стрессоры оказывают меньше влияния на частоту сердечных сокращений у людей, толерантных к алкоголю, чем у тех, кто был менее толерантным [29].
Есть убедительные данные, что у людей с алкогольными проблемами относительно высок уровень тревоги. Например, S. Walfish и соавт. нашли, что тревожные черты были относительно высокими у 300 субъектов с алкоголизмом, как и у людей, зависимых от гашиша, кокаина, и опиатов [93].
Клинические исследования взрослых, госпитализированных по поводу лечения алкоголизма, подтверждают предполагаемую связь между тревогой и алкоголизмом. Тревожные расстройства больше распространены среди взрослых, госпитализированных по поводу алкоголизма, чем в общей популяции. У данного контингента лиц имеется социальная фобия (9-53% случаев), агорафобия (17-41%), паническое атаки (9-60%) [7, 43, 62, 73, 88]. Эти показатели на 5-12% выше распространенности всех тревожных нарушений в общей популяции [19]. Люди, которые злоупотребляют алкоголем, имеют тенденцию к более высоким показателям тревожных расстройств, чем злоупотребляющие опиатами или кокаином [43, 95].
Эпидемиологические данные подтверждают связь между тревожными расстройствами и алкоголизмом. Данные Национального института психического здоровья США показали, что люди с алкоголизмом или злоупотреблением имеют относительно более высокую распространенность панических атак, обсессивно-компульсивных расстройств и фобических нарушений [42]. Таким образом, клинические и эпидемиологические данные демонстрируют, что у людей с алкогольными проблемами увеличены симптомы тревоги и более высока распространенность тревожных расстройств, чем в группе сравнения.
Клинические исследования показали, что у лиц с тревожными расстройствами повышен риск алкогольной зависимости.
Особенно высока распространенность диагноза алкогольной зависимости или злоупотребления у больных с первичным диагнозом социальной фобии (36%) [4], панических нарушений (28%) [69], агорафобии (21%) [9]. Пациенты с тревожными нарушениями имеют приблизительно двойной риск развития зависимости от ПАВ по сравнению с субъектами контрольной группы без тревожных расстройств [44]. Главная проблема в исследованиях по определению природы ассоциации между тревожными нарушениями и злоупотреблением алкоголем или зависимостью состоит в том, что часто пациентов просят вспомнить события, произошедшие до интервью. В этих случаях информация о событиях может быть искажена. Проблема может быть устранена, если более объективно исследовать анамнестические данные относительно этих нарушений.
Этиологическое влияние тревожных расстройств в развитии хронического алкоголизма может быть лучше всего изучено во время пубертатного периода. Данные одного из исследований показали [31], что средний возраст начала формирования зависимостей и тревожных расстройств - около 15 лет. Социальная фобия чаще всего начинается в пубертатном периоде [3], и многие случаи панического расстройства начинаются в этом возрасте [91]. Двойные диагнозы тревожного расстройства и зависимостей от ПАВ часто встречаются в пубертатном периоде. Случаи, в которых тревожное расстройство предшествовало зависимости от ПАВ, составили 75% в возрасте до 20 лет. Случаев, в которых зависимость от ПАВ была первой при сочетанном диагнозе в возрасте до 20 лет, было 90%. У подростков с двойными диагнозами тревожные расстройства и алкогольная зависимость ассоциируются с высокой степенью осложненного течения. Наблюдаемая корреляция не поясняет, представляет ли эта наблюдаемая ассоциация причину или эффект злоупотребления алкоголем.
Есть данные, что в основе формирования фобической симптоматики лежит застенчивость, которая преобладает у лиц с ранним началом алкоголизации [74].
R. Stowell и А. Jeremy сообщили, что в исследовании 226 подростков, поступивших на стационарное лечение с первичным диагнозом зависимости, 43% соответствовали критериям тревожных расстройств [85]. Из этих 97 подростков с тревожными расстройствами у 70% был
диагноз злоупотребления алкоголем. С другой стороны, L. Demilio [23] нашел относительно маленькую пропорцию (7%) зависимых подростков с тревожными нарушениями. Однако эти данные получены на относительно небольшой выборке (n = 57) лиц с проблемами различных зависимостей от ПАВ, при этом тревожные расстройства детского возраста не учитывались.
Отношения между тревогой и хроническим алкоголизмом интригуют клинических врачей, исследователей и общественность своими противоречиями, порой остающимися без ответов.
Определенные сложности возникают при оценке состояния тревоги, так как большинство диагностических инструментов учитывают субъективную оценку состояния самим клиентом. Пациент не всегда может четко дифференцировать состояние тревоги и напряжения. Иногда пытаются провести качественную и количественную оценку состояния тревоги по некоторым вегетативным параметрам. Чаще всего используют частоту сердечных сокращений - неспецифическую характеристику, которая проявляется не только при состояниях тревоги. Во многих работах при проведении статистического анализа именно этот параметр вовлекают в статистическую обработку. Использование в работах в качестве симптомов тревоги поведенческих феноменов также вызывает много разногласий, потому что они не всегда являются следствием только тревожных реакций.
Некоторые из известных фармакологических эффектов алкоголя могут оказывать эффект на тревогу и связанные с ней физиологические реакции. Наиболее значимы эффекты алкоголя на периферическую и центральную нервную систему. Эффекты алкоголя на адренер-гические рецепторы сердца и симпатической нервной системы могут определять различия в сердечно-сосудистых реакциях, замеченных при тревожных реакциях [30, 81]. Однако анксиолитические и противострессовые эффекты алкоголя не могут быть полностью объяснены его периферическим действием [50]. Экспериментальные исследования на животных показали, что тормозные поведенческие эффекты алкоголя могут быть обусловлены воздействием на ГАМК-систему и подавлением реактивности в locus ceruleus [53]. Таким образом, действие алкоголя в качестве транквилизатора может осуществляться и через периферические эффекты воздействия на симпатическую нервную систему, а также
через центральные эффекты, включая снижение реактивности в locus ceruleus. Однако в настоящее время нет никакой общепринятой гипотезы относительно нейробиологического механизма действия алкоголя, который окончательно объясняет его многократные эффекты. Отношения между нейробиологическими эффектами алкоголя и его анксиолити-ческими свойствами остаются активной областью исследования.
Фактические эффекты воздействия алкоголя на тревогу несколько отличаются от отношений между тревожными нарушениями и алкогольной зависимостью. Если человек полагает, что алкоголь уменьшит тревогу, это убеждение, объединенное с симптомами тревоги, может привести к злоупотреблению алкоголем, независимо от его фактических эффектов. Скрининг на злоупотребление алкоголем и зависимость является критически важным у пациентов с тревожными симптомами. Систематические клинические наблюдения и эпидемиологические данные показывают, что тревожные расстройства, особенно социальная фобия, часто предшествуют злоупотреблению алкоголем и зависимости. Общие черты между симптомами отмены алкоголя и генерализованного тревожного расстройства, панического расстройства обусловливают трудности в постановке точных диагнозов до периода ремиссии. Самая слабая ассоциация между тревожным расстройством и алкоголизмом наблюдается при простой фобии. Эта группа существенно не отличается от по-пуляционной при злоупотреблении алкоголем или зависимости [44].
Многие пьющие отмечают, что алкоголь - релаксант, даже в малых дозах. Есть доказательства, что люди, имеющие выраженную социальную тревогу, преднамеренно употребляют алкоголь, чтобы справиться с социальными страхами [89].
Обычно исследователи изучали эффекты алкоголя при социальной тревоге в экспериментах на добровольцах без психиатрических диагнозов. Определены две общие парадигмы, что субъекты употребляли алкоголь, чтобы произвести благоприятное впечатление на противоположный пол при общении [97] или облегчить вербальное самораскрытие [75, 84]. В этих исследованиях по-разному представлено, что алкоголь увеличивает, уменьшает или не оказывает никакого эффекта на тревогу. Такие непоследовательные результаты были обусловлены несколькими факторами, включая дозу
алкоголя, пол субъектов и эффекты на когнитивную сферу.
Индивидуальные различия ответов на воздействие алкоголя важны в понимании отношений между алкоголем и тревогой. Люди, которые думают об опасности формирования хронического алкоголизма, иногда демонстрируют большую реакцию на употребление алкоголя, чем не думающие об этом [78]. У детей алкоголиков высокая склонность к седатив-ным эффектам алкоголя [80]. В других случаях эти факты не подтвердили рискованных отношений между алкоголем и тревогой [79]. Другие исследователи предполагают, что семейная история хронического алкоголизма должна иметь место по крайней мере в двух поколениях, прежде чем будут сформированы значимые эффекты по снижению тревоги при приеме алкоголя [35, 36].
Когда социальная тревога и алкогольная зависимость сочетаются, социальная тревога предшествует алкогольной проблеме почти во всех случаях и примерно на десятилетие. Люди с высокой социальной тревогой преднамеренно употребляют алкоголь, чтобы справиться с их социальными страхами в ситуациях социального взаимодействия, нежели с социальными производственными ситуациями [89].
С помощью лонгитюдного анализа исследовали последовательность возникновения социальной тревоги и алкогольной зависимости. Результаты показали, что социальная тревога в пубертатном периоде была уникальным и значимым фактором риска развития алкогольной зависимости во взрослой жизни. Другие нарушения настроения и тревожные расстройства не представляли столь значимого риска. Употребление алкоголя как копинг-стратегия у людей с социальной тревогой является распространяющейся практикой [89], и связано с риском развития алкогольных проблем [14, 86].
О связи социальной тревоги с выпивками среди студентов колледжей сообщается в нескольких исследованиях. Социальная тревога может быть связана с тяжелым питьем у студентов колледжа и является клиническим диагнозом, называемым социальной фобией [6]. M.G. Kushner и K.J. Sher нашли, что наличие диагноза социальной фобии значительно увеличило риск наличия диагноза злоупотребления алкоголем или зависимости среди студентов колледжей [52]. Студенты колледжей сообщают, что питье позволяет улучшить коммуникабель-
ность и чувствовать себя менее застенчивым [37, 77].
R.S. Burke, R.S. Stephens рассматривали взаимосвязь употребления алкоголя у студентов колледжей с социальной тревогой с позиций социально-когнитивной теории [12]. Как предсказано моделью, студенты колледжей, имеющие высокий уровень социальной тревожности и низкую самоэффективность, сообщили о большем количестве потребления алкоголя, чем другие социально тревожные индивидуумы.
Риск формирования алкоголизма заметно увеличен у людей с алкогольной наследственностью по сравнению с субъектами без нее [21]. Предполагают, что около половины этого риска объясняется генетическими факторами [66]. Один из подходов для реализации исследования этих механизмов заключается в поиске преморбидных маркеров уязвимости при изучении взрослых детей алкоголиков, у которых еще не сформированы алкогольные проблемы. Наиболее значимые отличия субъектов с алкогольной наследственностью и без нее - более высокие показатели тревожности, более сильное ослабление тревоги при употреблении алкоголя и более низкое проявление опьяняющих эффектов этанола.
Специфично, что симптомы тревоги являются более частыми у детей алкоголиков [67]. Реакции на экспериментальные стимулы, связанные с тревогой, в виде ударов током, арифметических устных вычислений, слуховых стимулов были более выраженными у сыновей алкоголиков и более низкими после предварительного употребления алкоголя в обеих группах, но значительно ниже у субъектов с положительной семейной алкогольной наследственностью [35, 41]. В группе риска обнаружены особенности в активации гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы, индуцированной психосоциальным стрессом публичных выступлений.
Понимание отношений между тревогой и алкогольной зависимостью важно для планирования стратегий лечения. Остаточные симптомы тревоги могут способствовать рецидиву у больных, которых лечат от хронического алкоголизма, потому что пациенты могут вернуться к употреблению алкоголя, чтобы купировать симптомы тревоги. Лечение тревожных расстройств может увеличить периоды воздержания в некоторых группах пациентов. Дальнейшее продвижение понимания отношений между тревогой и алкоголем зависит от рассмотрения тревоги,
эффектов алкоголя и их взаимодействия.
Алкоголизм и депрессия часто ко-морбидны [22, 39, 83, 87]. Schuckit предполагает, что от одной четверти до двух третей субъектов с алкоголизмом имели достаточно серьезные признаки депрессии, приводящие к нарушению функционирования.
EY Deykin, J.C. Levy и V Wells [27] нашли, что депрессия предшествует употреблению ПАВ, а P.D. Riggs и др. [25] предположили, что употребление ПАВ может временно уменьшить дис-форическое настроение. Дисфоричные и депрессивные дети с демонстративным поведением подвержены риску [38].
По данным метаанализа восьми лон-гитюдинальных исследований с интервалом до 10 лет обнаружено, что в краткосрочной перспективе депрессия имела тенденцию к снижению при употреблении алкоголя у мужчин и женщин, однако в долгосрочной перспективе депрессия была предиктором потребления алкоголя только среди женщин. Wang and Patten нашли, что депрессия была связана с повышенным риском эпизодов чрезмерного употребления только для женщин.
Меньше доступной информации относительно этих отношений среди подростков. Некоторые поперечные исследования школьников показали, что существует связь между депрессивными симптомами и алкогольным поведением [24, 71]. Клинические исследования подростков также демонстрируют, что депрессия и употребление алкоголя комор-бидны [72]. Подростки, преимущественно мужского пола, с высоким уровнем сниженного настроения имели тесную связь с более высоким риском раннего употребления алкоголя. Дети с девиантным поведением и депрессией подвергаются риску злоупотребления алкоголем в более позднем возрасте [51].
В настоящее время признано, что депрессия - распространенное заболевание у молодых людей. Растет признание того, что депрессия в детстве увеличивает риск ее рецидивов и суицидального поведения в подростковом возрасте и во взрослом состоянии [1, 15]. Повышение уровня суицидального поведения у молодых людей являются еще одной причиной беспокойства, хотя истинные причины его роста не совсем ясны. Одна из вероятных причин - ассоциация со злоупотреблением ПАВ. В клинической практике отмечено, что большинство молодых людей с депрессиями не злоупотребляют ПАВ. Чаще определяющими причинными и провоцирующими факторами являются
генетические нагрузки, экологические проблемы, нагрузки в школе, проблемы в семейных отношениях. Однако дети, злоупотребляющие ПАВ, довольно часто страдают истинной депрессией [15].
Исследование природы отношений между потреблением алкоголя и депрессией позволяет установить влияние степени выраженности депрессии на эти взаимодействия [20, 32]. Подростки, которые сообщают о симптомах депрессии, начинают курить и употреблять наркотики намного раньше, даже если у них степень расстройства на уровне обычного снижения настроения [32]. J.G. Hovens показал, что только большая депрессия не предшествует злоупотреблению ПАВ [46]. Различия результатов могут быть объяснены множеством факторов, включая личностные характеристики, вид, тяжесть нарушений и др., хотя описанное предполагает, что некоторые молодые люди употребляют ПАВ с целью самолечения существующей депрессии, и отказ от такого вида профилактики представляет опасность для большой депрессии.
EY Deykin и соавт. обнаружили, что в 16-19 лет начало большого депрессивного эпизода (распространенность 8,2%) обычно предшествовало злоупотреблению алкоголем [27].
Исследователи предполагают, что у депрессивных субъектов с алкоголизмом чаще встречается хроническое течение и суицидальное поведение, чем у людей с каким-либо одним из этих диагнозов [56, 63]. Есть надежный признак, связывающий депрессию и суицидоопасность у молодых людей со злоупотреблением ПАВ. М. Shafii и соавт. выполнили исследование «психологических аутопсий» у подростков с законченными самоубийствами и нашли, что комбинация нарушений настроения и злоупотребления ПАВ намного больше была распространена у пострадавших от самоубийства (81%) по сравнению с контрольными группами (29%) [18]. Сделано заключение, что самоубийства у детей и подростков очень часто являются результатом серьезных психических нарушений, особенно когда связаны с употреблением алкоголя и наркотиков. При исследовании 1050 школьников В.М. Wagner [92] нашел, что подростки с сопутствующей патологией в виде депрессии, нарушения поведения и злоупотребления ПАВ с большей вероятностью совершают попытку самоубийства, чем те, которые сообщают только об одном из них. Злоупотребление ПАВ было самым влиятельным из них, поскольку его наличие вместе с нарушениями поведения
или депрессией было связано с предыдущими попытками самоубийства. Р. ЯоИСе и соавт. [70] в ходе изучения большой выборки подростков (1710 человек) нашли, что ранняя депрессия была связана в последующем с сопутствующей патологией в виде употребления ПАВ, которое определяло высокий риск суицидального поведения [54]. Сравнение подростков со взрослыми показало, что связи были более сильными в группе молодых, чем во взрослой группе сравнения.
Депрессивные пациенты с алкогольными проблемами по жизни имели более высокие уровни агрессии и импульсивности и чаще сообщали о злоупотреблении ПАВ, попытках самоубийства и курения табака с детства. У депрессивных пациентов с алкогольными проблемами и суицидальными мыслями более выражены были суицидальные представления, чем у таких же пациентов без алкогольных проблем. Субъекты с алкоголизацией были моложе во время первого депрессивного эпизода и первой госпитализации в стационар для лечения, чем лица без алкогольного анамнеза. Суицидальное поведение и большее количество суицидальных мыслей у депрессивных субъектов с алкогольными проблемами могут быть обусловлены более высокой агрессивностью в этой группе [2, 64].
Таким образом, при изучении влияния психологических факторов на употребление алкоголя подростками и молодыми людьми можно прийти к заключению о том, что тревога и депрессивные состояния наиболее существенны.
Существуют противоречия в природе отношений между тревогой и злоупотреблением алкоголем. В то время как симптомы тревоги могут привести к злоупотреблению алкоголем, состояние отмены и другие эффекты хронического употребления алкоголя могут вызвать симптомы тревоги.
В некоторых экспериментальных исследованиях найдено, что алкоголь снижает эффекты тревоги, но последовательность и применимость этих результатов на популяции людей остаются под вопросом.
Одна из типичных причин употребления алкоголя - мотивация ослабления тревоги, увеличения релаксации и ослабления напряжения.
Убеждение, что алкоголь уменьшает тревогу, является фактором мотивации при употреблении алкоголя, особенно среди лиц с алкогольными проблемами. Однако это убеждение не имеет существенных доказательств.
Алкоголизм и депрессия часто ко-морбидны. Предполагается, что от одной четверти до двух третей субъектов с алкоголизмом имеют достаточно серьезные признаки депрессии, приводящие к нарушению функционирования. Некоторые исследования школьников показали, что существует связь между депрессивными симптомами и алкогольным поведением. Клинические исследования подростков также демонстрируют, что депрессия и употребление алкоголя в этом возрасте коморбидны. Подростки мужского пола с высоким уровнем сниженного настроения имели тесную связь с высоким риском раннего употребления алкоголя. Исследования предполагают, что у депрессивных субъектов с алкоголизмом чаще встречается хроническое течение и суицидальное поведение, чем у людей с каким-либо одним из этих диагнозов.
Выводы:
1. Индивидуальная и социальная тревога имеют взаимосвязь с алкогольной зависимостью в подростковом и молодом возрасте.
2. У лиц с тревожными расстройствами существует повышенный риск алкогольной зависимости.
3. Отношения между тревогой и злоупотреблением алкоголем неоднозначны, что обусловлено их взаимовлиянием. В то время как симптомы тревоги могут привести к злоупотреблению алкоголем, состояние отмены и другие эффекты хронического употребления алкоголя могут вызвать симптомы тревоги.
4. Имеется взаимосвязь депрессии с алкогольными проблемами, чаще представленная в виде коморбидности. Подростки и молодые люди, отличающиеся высоким уровнем депрессии, имеют склонность к риску раннего употребления алкоголя.
5. Учитывая неоднозначность полученной информации по данному вопросу и актуальность проблем подростковой и молодежной алкоголизации, необходимо проведение более глубоких научных исследований данных проблем.
Л И Т Е Р А Т У Р А
1. Adult outcomes of child and adolescent depression. III. Links with suicidal behaviours / R. Harrington [et al.] // J. Child. Psychol. Psychiatry. - 1994. - Vol. 35, N 7. - P. 1309-l3l9.
2. Aggressivity, suicide attempts, and depression: relationship to cerebrospinal fluid monoamine metabolite levels / G.P. Placidi [et al.] // Biol. Psychiatry. - 2001. -Vol. 50, N 10. - P. 783-791.
3. Alcohol abuse among clinically anxious patients / B.A. Thver [et al.] // Behav. Res. Ther. - 1986. - Vol. 24, N 3. - P. 357-359.
4. Alcohol abuse in social phobia / FR. Schneier [et al.] // J. Anx. Disord. - 1989. - N 3. - P. 15-23.
5. Alcohol and stress response dampening:
pharmacological effects, expectancy and tension reduction / R.W. Levenson [et al.] // J. Abnorm. Psychol. - 1980. - Vol. 89, N 4. - P. 528-538.
6. American Psychiatric Association. Diagnostic and statistical manual of mental disorders. - 4th ed. -Washington: American Psychiatric Association, 2002.
7. Anxiety disorders and alcoholism: a study with inpatient alcoholics / D.L. Chambless [et al.] // J. Anx. Disorders. - 1987. - N 1. - P. 29-40.
8. Baumrind, D. A developmental perspective on adolescent drug use / D. Baumrind, K. Moselle // Adv. Alcohol Subst. Use. - 1985. - N 5. - P. 41-67.
9. Bibb, J.L. Alcohol use and abuse among diagnosed agoraphobics / J.L. Bibb, D.L. Chambless //Behav. Res. Ther. - 1986. - Vol. 24, N 1. - P. 49-58.
10. Brick, J. Monoamines and the effect of ethanol on corticosterone and the non-esterified fatty acids / J. Brick, L.A. Pohorecky // Alcohol. - 1985. - N 2. - P. 261-265.
11. Bukstein, O.G. Adolescent Substance Abuse: Assessment, Prevention and Treatment / O.G. Bukstein. - New York: Wiley-Interscience, 1995. - 260 p.
12. Burke, R.S. Social anxiety and drinking in college students: a social cognitive theory analysis / R.S. Burke, R.S. Stephens // Clinical Psychology Review. - 1999. -Vol. 19, N 5. - P. 513-530.
13. Cappell, H. Alcohol and tension reduction. A review / H. Cappell, C.P. Herman // Q. J. Stud. Alcohol. - 1972. - Vol. 33, N 1. - P. 33-64.
14. Carpenter, K.M. Drinking to cope with negative affect and DSM-IV alcohol use disorders: a test ofthree alternative explanations / K.M. Carpenter, D.S. Hasin // J. Stud. Alcohol. - 1999. - Vol. 60, N 5. - P. 694-704.
15. Childhood depression and risk of suicide: a preliminary report of a longitudinal study / U. Rao [et al.] // J. Am. Acad. Child Adolesc. Psychiatry. - 1993. -Vol. 32, N 1. - P. 21-27.
16. Claik, D.B. Beyond tricyclics: antidepressant medication in the 1990s / D.B. Clark, E.S. Friedman, S. Gershon // Integrative Psychiatry. - 1992. - N 8. - P. 1-16.
17. Cloninge, C.R. Epidemiology and genetics of alcoholism / C.R. Cloninger, S. Dinwiddie, T Reich // Annu. Rev. Psychiatry. - 1989. - N 8. - P. 331-346.
18. Comorbidity of mental disorders in the postmortem diagnosis of completed suicide in children and adolescents / M. Shafii [et al.] // J. Affect. Disord. -
1988. - Vol. 15, N 3. - P. 227-233.
19. Comorbidity of mental disorders with alcohol and other drug abuse. Results from the Epidemiologic Catchment Area (ECA) Study / D. Regier [et al.]// JAMA. - 1990. - Vol. 264, N 19. - P. 2511-2518.
20. Conduct disorder, substance use disorders, and coexisting conduct and substance use disorders in adolescent inpatients / C.M. Grilo [et al.] // Am. J. Psychiatry. - 1996. - Vol. 153, N 7. - P. 914-920.
21. Cotton, N.S. The familial incidence of alcoholism: a review / N.S. Cotton // J. Stud. Alcohol. - 1979. - Vol. 40, N 1. - P. 89-116.
22. Davidson, K.M. Comorbid depression and drinking outcome in those with alcohol dependence / K.M. Davidson, I.M. Blackburn // Alcohol Alcohol. - 1998. - Vol. 33, N 5. - P. 482-487.
23. Demilio, L. Psychiatric syndromes in adolescent substance abusers / L. Demilio // Am J. Psychiatry. -
1989. - Vol. 146, N 9. - P. 1212-1214.
24. Depression and substance use in minority middle-school students / S.H. Kelder [et al.] // Am. J. Public Health. - 2001. - Vol. 91, N 5. - P. 761-766.
25. Depression in substance-dependent delinquents / P.D. Riggs [et al.] // J. Am. Acad. Child Adolesc. Psychiatry. - 1995. - Vol. 34, N 6. - P. 764-771.
26. DeTurck, K. Effects of acute ethanol on plasma and brain catecholamine levels in stressed and nonstressed rats: evidence for an ethanol-stress interaction / K. DeTurck, W.H. Vogel // J. Pharmacol. Exp. Ther. -1982. - Vol. 223. - P. 348-354.
27. Deykin, EY Adolescent depression, alcohol and drug abuse / E.Y. Deykin, J.C. Levy, V. Wells // Am. J. Public. Health. - 1987. - Vol. 77, N 2. - P. 178-182.
28. Distinguishing manifestations of anxiety: how do personality traits of compulsive checkers differ from other anxious individuals? / B.S. Gershuny [et al.] // Behav. Res. Ther. - 2000. - Vol. 38, N 3. - P. 229-241.
29. Effects of tolerance on the anxiety-reducing function of alcohol / TR. Lipscomb [et al.] // Arch. Gen. Psychiatry. - 1980. - Vol. 37, N 5. - P. 577-582.
30. Eisenhofer, G. Effects of ethanol on cardiovascular and catecholamine responses to mental stress / G. Eisenhofer, D.G. Lambie, R.H. Johnson // J. Psychosom. Res. - 1986. - Vol. 30, N 1. - P. 93-102.
31. Epidemiologic evidence for early onset of mental disorders and higher risk of drug abuse in young adults
№1 • 2013
медицинские новости |з1
/ K.A. Christie [et al.] // Am. J. Psychiatry. - 1988. - Vol. 145, N 8. - P. 971-975.
32. Escobedo, L.G. The relationship between depressive symptoms and cigarette smoking in the US adolescence / L.G. Escobedo, M. Reddy, G.A. Giovino // Addiction. - 1998. - Vol. 93, N 3. - P. 433-440.
33. Expectations of reinforcement from alcohol: their domain and relation to drinking patterns / S.A. Brown [et al.] // J. Consult. Clin. Psychol. - 1980. - Vol. 48, N 4. - P. 419-426.
34. Farbe, P.D. A factor analytic study of reasons for drinking: empirical validation of positive and negative reinforcement dimensions / P.D. Farber, K.A. Kharari, FFM. Douglass // J. Consult. Clin. Psychol. - 1980. - Vol. 48, N 6. - P. 780-781.
35. Finn, P.R. Effects of alcohol on psychophysiological hyperreactivity to nonaversive and aversive stimuli in men at high risk for alcoholism / P.R. Finn, N.C. Zeitouni, J. Pihl// J. Abnorm. Psychol. - 1990. -Vol. 99. - P. 79-85.
36. Finn, P.R. Men at risk for alcoholism: the effect of alcohol on cardiovascular response to unavoidable shock / P.R. Finn, R.O. Pihl // J. Abnorm. Psychol. -
1987. - Vol. 96, N 3. - P. 230-236.
37. For all these reasons, I do... drink: a multilevel analysis of contextual reasons for drinking among Canadian undergraduates / S. Kairouz [et al.] // J. Stud Alcohol. - 2002. - Vol. 63, N 5. - P. 600-608.
38. Gender and comorbid psychopathology in adolescents with alcohol dependence / D.B. Clark [et al.] // J. Am. Acad. Child Adolesc. Psychiatry. - 1997. -Vol. 36, N 9. - P. 1195-1203.
39. Gilman, S.E. A longitudinal study of the order of onset of alcohol dependence and major depression / S.E. Gilman, H.D. Abraham // Drug. Alcohol. Dependence. - 2001. - Vol. 63, N 3. - P. 277-286.
40. Grant, B.F Age at onset of alcohol use and its association with DSM-IV alcohol abuse and dependence: results from the National Longitudinal Alcohol Epidemiologic Survey / B.FF Grant, D.A. Dawson // J. Subst. Abuse. - 1997. - N 9. - P. 103-110.
41. Harden, P.W. Cognitive function, cardiovascular reactivity, and behavior in boys at high risk for alcoholism / P.W. Harden, R.O. Pihl // J. Abnorm. Psychol. - 1995. -Vol. 104, N 1. - P. 94-103.
42. Helzer, J.E. Alcohol abuse and dependence / J.E. Helzer, A. Bumam, LT. McEvoy. - New York: Free Press, 1991. - P. 81-115.
43. Hesselbrock, M.N. Psychopathology in hospitalized alcoholics / M.N. Hesselbrock, P.E. Meyer, J.J. Keener // Arch. Gen. Psychiarty. - 1985. - Vol. 42, N 11. - P. 1050-1055.
44. Himle, J.A. Alcohol abuse and the anxiety disorders: evidence from the epidemiologic catchment area survey / J.A. Himle, E.M. Hill // J. Anx. Disord. - 1991. -Vol. 5, N 3. - P. 237-245.
45. Hodgson, R. Alcohol dependence and the priming effect / R. Hodgson, H. Rankin, T Stockweli // Behav. Res. Ther. - 1979. - Vol. 17, N 4. - P. 379-387.
46. Hovens, J.G. Psychiatric comorbidity in hospitalized adolescent substance abusers / J.G. Hovens, D.P. Cantwell, R. Kiriakos // J. Am. Acad. Child. Adolesc. Psychiatry. - 1994. - Vol. 33, N 4. - P. 476-483.
47. Jessor, R. Beyond Adolescence: Problem Behavior and Young Adult Development / R. Jessor, J.E. Donovan, F.M. Costa. - New York: Cambridge University Press, 1991. - 408 p.
48. Kandel, D.B. Stages of progression in drug involvement from adolescence to adulthood: further evidence for the gateway theory / D.B. Kandel, K. Yamaguchi, K. Chen // J. Stud. Alcohol. - 1992. -Vol. 53, N 5. - P. 447-457.
49. Kissin, B. Theory and practice in the treatment of alcoholism / B. Kissin. - New York: Plenum, 1977. - P. 1-52.
50. Koob, G.F Cellular and molecular mechanisms of drug dependence / G.FF Koob, FE. Bloom // Science. -
1988. - Vol. 242. - P. 715-723.
51. Kumpulainen, K. Psychiatric symptoms and deviance in early adolescence predict heavy alcohol use 3 years later / K. Kumpulainen // Addiction. -2000. - Vol. 95, N 12. - P. 1847-1857.
52. Kushne, M.G. Comorbidity of alcohol and anxiety disorders among college students : effects of gender and family history of alcoholism / M.G. Kushner, K.J. Sher // Addict. Behav. - 1993. - Vol. 18, N 5. -P. 543-552.
53. Levenson, R.W. Greater reinforcement from alcohol for those at risk: parental risk, personality risk, and sex /
R.W. Levenson, O.N. Oyama, P.S. Meek // J. Abnorm. Psychol. - 1987. - Vol. 96, N 3. - P. 242-253.
54. Lewinsohn, P.M. Adolescent psycho-pathology: III. The clinical consequences of comorbidity / P.M. Lewinsohn, P. Rohde, J.R. Seeley // J. Am. Acad. Child Adolesc. Psychiatry. - 1995. - Vol. 34, N 4. - P. 510-519.
55. Lindman, R. Alcohol and the reduction of human fear / R. Lindman // Stress and alcohol use / L. Po-horecky & J. Brick (eds.). - Amsterdam: Elsevier, 1983. - P. 249-260.
56. Mann, J.J. Neurobiology of suicidal behaviour / J.J. Mann // Nat. Rev. Neurosci. - 2003. - Vol. 4, N 10. - P. 819-828.
57. McCusker, C.G. Cue-exprosure to alcohol-associated stimuli reduces autonomic reactivity, but not craving and anxiety, in dependent drinkers / C.G. McCusker, K. Brown // Alcohol Alcohol. - 1995. -Vol. 30, N 3. - P. 319-327.
58. Meye, R.E. Explanatory models of alcoholism / R.E. Meyer, T.F. Babor. - Washington: American Psychiatric Press, 1989. - P. 273-292.
59. Motivation for drinking among men: survey of a London suburb / G. Edwards [et al.] // Psychol. Med. -1972. - N 2. - P. 260-271.
60. Newcomb, M.D. Impact of adolescent drug use and social support on problems of young adults: a longitudinal study / M.D. Newcomb, P.M. Bentler // J. Abnorm. Psychol. - 1988. - Vol. 97, N 1. - P. 64-75.
61. Nonhuman primate model of alcohol abuse: effects of early experience, personality, and stress on alcohol consumption / J.D. Higley [et al.] // Proc. Natl. Acad. Sci. U S A. - 1991. - Vol. 88, N 16. - P. 7261-7265.
62. Nunes, E. Panic disorder and depression in female alcoholics / E. Nunes, F Quitkin, C. Berman // J. Clin. Psychiatry. - 1988. - Vol. 49, N 11. - P. 441-443.
63. Oquendo, M.A. Suicide: risk factors and prevention in refractory major depression / M.A. Oquendo, K.M. Malone, J.J. Mann // Depress. Anxiety. - 1997. -Vol. 5, N 4. - P. 202-211.
64. Personality and alcoholism: issues, methods, and etiological processes / K.J. Sher [et al.]. - New York: Guilford Press, 1999. - P. 54-105.
65. Predicting drinking behavior and alcohol-related problems among fraternity and sorority members : examining the role of descriptive and injunctive norms / M.E. Larimer [et al.] // Psychol. Addict. Behav. - 2004. -Vol. 18, N 3. - P. 203-212.
66. Prescott, C.A. Genetic and environmental contributions to alcohol abuse and dependence in a population-based sample of male twins / C.A. Prescott, K.S. Kendler // Am. J. Psychiatry. - 1999. - Vol. 156, N 1. - P. 34-40.
67. Psychiatric disorders in adult children of alcoholics: data from the epidemiologic catchment area project / R.J. Mathew [et al.] // Am. J. Psychiatry. - 1993. - Vol. 150, N 5. - P. 793-800.
68. Reactivity to alcohol cues and induced moods in alcoholics / M.D. Litt [et al.] // Addict. Behav. - 1990. -Vol. 15, N 2. - P. 137-146.
69. Reich, J. Personality of panic disorder alcohol abusers / J. Reich, D. Chaudry // J. Nerv. Ment. Dis. -1987. - Vol. 175, N 4. - P. 224-228.
70. Rohde, P. Comorbidity of unipolar depression: II. Comorbidity with other mental disorders in adolescents and adults / P. Rohde, P.M. Lewinsohn, J.R. Seeley // J. Abnorm. Psychol. - 1991. - Vol. 100, N 2. - P. 214-222.
71. Rohde, P. Psychiatric comorbidity with problematic alcohol use in high school students / P. Rohde, P.M. Lewinsohn, J.R. Seeley // J. Am. Acad. Child Adolesc. Psychiatry. - 1996. - Vol. 35, N 1. - P. 101-109.
72. Ross, H.E. DSM-III-R alcohol abuse and dependence and psychiatric comorbidity in Ontario: results from the Mental Health Supplement to the Ontario Health Survey / H.E. Ross // Drug Alcohol Dependence. - 1995. - Vol. 39, N 2. - P. 111-128.
73. Ross, H.E. The prevalence of psychiatric disorders in patients with alcohol and other drug problems / H.E. Ross, F.B. Glaser, T. Germanson // Arch. Gen. Psychiatry. - 1988. - Vol. 45, N 11. - P. 1023-1031.
74. Rydelius, P. Alcohol-abusing teenage boys. Testing a hypothesis on alcohol abuse and personality factors, using a personality inventory / P. Rydelius // Acta Psychiat. Scand. - 1983. - Vol. 68, N 5. - P. 381-385.
75. Sayette, M.A. Intoxication and exposure to stress: effects of temporal patterning / M.A. Sayette, GT Wilson // J. Abnorm. Psychol. - 1991. - Vol. 100, N 1. - P. 56-62.
76. Schuckit, M.A. Genetic and clinical implications of
alcoholism and affective disorder / M.A. Schuckit // Am. J. Psychiatry. - 1986. - Vol. 143, N 2. - P. 140-147.
77. Self-administration of alcohol before and after a public speaking challenge by individuals with social phobia / K. Abrams [et al. // Psychol. Addict. Behav. -2002. - N 16. - P. 121-128.
78. She, K.J. Excluding problem drinkers in high-risk studies of alcoholism: effect of screening criteria on high-risk versus low-risk comparisons / K.J. Sher // J. Abnorm. Psychol. - 1985. - Vol. 94, N 1. - P. 106-109.
79. She, K.J. Individual differences in the stress-response-dampening effect of alcohol: a dose-response study / K.J. Sher, K.S. Walitzer // J. Abnorm. Psychol. - 1986. - Vol. 95, N 2. - P. 159-167.
80. She, K.J. Risk for alcoholism and individual differences in the stress-response-dampening effect of alcohol / K.J. Sher, R.W. Levenson // J. Abnorm. Psychol. - 1982. - Vol. 91, N 5. - P. 350-367.
81. She, K.J. Stress response dampening / K.J. Sher. -New York: Guilford Press, 1987. - P 227-271.
82. Situations related to drinking alcohol. A factor analysis of questionnaire responses / C.M. Deardorff [et al.] // J. Stud. Alcohol. - 1975. - Vol. 36, N 9. - P. 1184-1195.
83. Spak, L. Alcoholism and depression in a Swedish female population: co-morbidity and risk factors / L. Spak, F Spak, P. Allebeck // Acta Psychiatr. Scand. -2000. - Vol. 102, N 1. - P. 44-45.
84. Steele, C.M. Drinking your troubles away. II: An attention-allocation model of alcohol's effect on psychological stress / C.M. Steele, R.A. Josephs // J. Abnorm. Psychol. - 1988. - Vol. 97, N 2. - P. 196-205.
85. Stowel, R. Dual diagnosis issues / R. Stowell,
A. Jeremy // Psychiatr. Ann. - 1991. - Vol. 21. - P. 98-104.
86. Stress and alcohol use: moderating effects of gender, coping, and alcohol expectancies /Mi. Cooper [et al.] // J. Abnorm. Psychol. - 1992. - Vol. 101, N 1. -P. 139-152.
87. Thase, M.E. Comorbid alcoholism and depression: treatment issues / M.E. Thase, I.M. Salloum, J.D. Cornelius // J. Clin. Psychiatry. - 2001. - Vol. 62, N 20. - P. 32-41.
88. The relationship between panic attacks and chemical dependencies / B.J Cox. [et al.] // Addict. Behav. - 1989. - Vol. 14, N 1. - P. 53-60.
89. Thomas, S.E. Drinking to cope in socially anxious individuals: a controlled study / S.E. Thomas, C.L. Randall, M.H. Carrigan // Alcohol Clin. Exp. Res. - 2003. -Vol. 27, N 12. - P. 1937-1943.
90. Thye, B.A. The effects of ethanol intoxication on phobic anxiety / B.A. Thyer, G.C. Curtis // Behav. Res. Ther. - 1984. - Vol. 22, N 6. - P. 599-610.
91. VonKorff, M. Epidemiology of panic attacks and panic disorder: results from 3 community surveys / M. VonKorff, W. Eaton, P. Keyl // Am. J. Epidemiol. -1985. - Vol. 122. - P. 970-981.
92. Wagne, B.M. Comorbidity of symptoms among junior and senior high school suicide attempters /
B.M. Wagner, R.E. Cole, P. Schwartzman // Suicide Life Threat. Behav. - 1996. - Vol. 26, N 3. - P. 300-307.
93. Walfish, S. Anxiety and anger among abusers of different substances / S. Walfish, R. Massey, A. Krone // Drug Alcohol. Depend. - 1990. - Vol. 25, N 3. -P. 253-256.
94. Wanberg, K. Prevalence of symptoms found among excessive drinkers / K. Wanberg // Int. J. Addict. -1969. - N 4. - P. 169-185.
95. Weiss, K.J. Prevalence of anxiety disorder among alcoholics / K.J. Weiss, D.J. Rosenberg // J. Clin. Psychiatry. - 1985. - Vol. 46, N 1. - P. 3-5.
96. Why do Young people drink? A review of rinking motives / E. Kuntsche [et al.] // Clin. Psychol. Rev. -2005. - Vol. 25, N 7. - P. 841-861.
97. Wilson, GT. Effects of alcohol on social anxiety in women: cognitive versus pharmacological processes / G.T. Wilson, D.B. Abrams // J. Abnorm. Psychol. -1979. - Vol. 88, N 2. - P. 161-173.
98. Zack, M. Activation of alcohol concepts by negative affective cues distinguishes between problem drinkers with high and low psychiatric distress / M. Zack, T Toneatto, C. MacLeo // J. Abnorm. Psychol. - 1999. -Vol. 108, N 3. - P. 518-531.
99. Zucke, R.A. The four alcoholisms: a developmental account of the etiologic process / R.A. Zucker. - Lincoln: University of Nebraska Press, 1987. - P. 27-83.
Поступила 20.01.2012 г.
