CC BY
15
альных особенностей личности спортсмена и влияние мотивации на деятельность в выбранном виде спорта поможет тренерскому штабу создавать максимально комфортные социально-психологические условия тренировок и находить правильный подход к каждому из них.
ЛИТЕРАТУРА
1. Маслоу, А. Мотивация и личность / Абрахам Маслоу. - Санки-Петербург : Питер, 2013.
- 351 с.
2. Иванов, В.С. Социально-психологическая адаптация к профессиональной деятельности / В.С. Иванов // МИР (Модернизация. Инновации. Развитие). - 2016. - Т. 7, № 1. - С. 171-175.
3. Исследование отношения студентов психолого-педагогического университета к занятиям физической культурой и спортом / А.С. Болдов, А.В. Гусев, В.Ю. Карпов, В.И. Шарагин, Л.Ю. Климова // Ученые записки университета им. П.Ф. Лесгафта. - 2018. - № 5 (159). - С. 350-356.
4. Лысаков, Н.Д. Проблемы экстремальной психологии в профессии и личной жизни / Н.Д. Лысаков, В.И. Шарагин // Экспертиза психологической безопасности образовательной среды.
- 2010. - № 5. - С. 17-32.
5. Самооценка личности как фактор, определяющий мотивационную сферу спортсмена / В.И. Шарагин, В.Ю. Карпов, А.С. Махов, Н.Г. Пучкова, А.Н. Авдеева // Ученые записки университета им. П.Ф. Лесгафта. - 2018. - № 3 (157). - С. 389-393.
6. Шарагин, В.И. Диагностика мотивационной сферы студентов как путь определения психологических проблем мотивации учебной деятельности / В.И. Шарагин, В.С. Иванов // Психология обучения. - 2018. - № 6. - С. 14-26.
REFERENCES
1. Maslow, A. (2013), Motivation and personality, Peter, St. Petersburg.
2. Ivanov, V.S. (2016), "Socio-psychological adaptation to professional activities", MIR (Modernization. Innovation. Research), Vol. 7, No. 1, pp. 171-175.
3. Boldov, A.S., Gusev, A.V., Karpov, V.Yu., Sharagin, V.I. and Klimova, L.Yu. (2018) "Researching of the psycho-pedagogical higher education institution student's relation to the occupation of physical culture and sport", Uchenye zapiski universiteta imeniP.F. Lesgafta, Vol. 159, No. 5, pp. 350-356.
4. Lysakov, N.D. and Sharagin, V.I. (2010) "Problems of extreme psychology in the profession and personal life", Examination of the psychological safety of the educational environment: information a methodic bulletin, Moscow, No. 5, pp.77-79.
5. Sharagin, V.I., Karpov, V.Yu., Makhov, A.S., Puchkova, N.G. and Avdeeva, A.N. (2018), "Personality self-assessment as defining factor of athlete's motivation sphere", Uchenye zapiski universiteta imeni P.F. Lesgafta, Vol. 157, No. 3, pp. 389-393.
6. Sharagin, V.I. and Ivanov, V.S. (2018), "Diagnostics of the motivational sphere of students as a way of determining the psychological problems of motivation for educational activities", Psychology of education, No. 6, pp. 14-26.
Контактная информация: vu2014@mail.ru
Статья поступила в редакцию 19.03.2020
УДК 159.9
ВЗАИМОСВЯЗЬ ТРАНССПЕКТИВЫ ЛИЧНОСТИ С ДИСКРИМИНАЦИОННЫМИ УСТАНОВКАМИ
Людмила Евгеньевна Тарасова, доцент, кандидат педагогических наук, Саратовский национальный исследовательский государственный университет имени
Н.Г. Чернышевского
Аннотация
Актуальность исследования обусловлена необходимостью теоретического и практического осмысления системы представлений личности о будущем, настоящем и прошлом, выявления их связи с дискриминационными установками. Представлены результаты эмпирического исследова-
ния, выполненного в сравнительном аспекте временных представлений трех групп респондентов, отличающихся по степени выраженности временной ориентации по каждому из пяти факторов, выделенных Зимбардо. На основании проведенного кластерного анализа были выделены три профиля временной трансспективы, характеризующиеся различным соотношением типов временной перспективы внутри профиля. Установлено, что во всех выборках зафиксирована значимая взаимосвязь трансспективы с предубеждениями и дискриминационными установками слабой или средней степени выраженности в отношении к представителям сообществ, в чем-то отличающихся от них. Сформулированы выводы о том, что детальное изучение специфики взаимосвязи дискриминационных установок и временных представлений в их взаимосвязи делает возможным рассмотрение факторов и индивидуально-психологических различий становления системы отношений личности к действительности, окружающим людям и к себе. Обозначена необходимость и перспективность исследуемой проблемы в консультативной практике психолога образования, в разработке превентивных программ снижения риска дискриминационного поведения.
Ключевые слова: личность, дискриминационные установки, предубеждения, прошлое, настоящее, будущее, трансспектива.
DOI: 10.34835/issn.2308-1961.2020.3.p535-541
RELATIONSHIP OF THE TRANSPERSONAL PERSPECTIVE WITH DISCRIMINATORY ATTITUDES
Lyudmila Evgenievna Tarasova, the candidate of pedagogical sciences, senior lecturer,
Saratov State University
Abstract
The relevance of the research is due to the need for theoretical and practical understanding of the system of representations of the individual about the future, present and past, to identify their connection with discriminatory attitudes. The results of an empirical study performed in the comparative aspect of time representations of three groups of respondents that differ in the degree of severity of time orientation for each of the five factors identified by Zimbardo are presented. Based on the cluster analysis, three-time transpectual profiles were identified, characterized by a different ratio of time perspective types within the profile. It was found that all the samples recorded a significant relationship between respectively and biases and discriminatory attitudes of low or medium severity towards representatives of communities that differ from them in some way. Conclusions are formulated that a detailed study of the specifics of the relationship between discriminatory attitudes and temporary representations in their relationship makes it possible to consider the factors and individual psychological differences in the formation of a system of personal relations to reality, people around them and to themselves. The necessity and prospects of the studied problem in the consulting practice of the educational psychologist, in the development of preventive programs to reduce the risk of discriminatory behavior are indicated.
Keywords: personality, discriminatory attitudes, biases, past, present, future, transportive.
ВВЕДЕНИЕ
Опыт дискриминации присутствует в жизни каждого человека практически с детства, только он не всегда осознается как таковой. Пережитое в «прошлом» никуда не исчезает, и в «настоящем», в реальной взрослой жизни, сталкиваясь с фактами ущемления прав, человек проживает тот же опыт, только в измененных условиях и с иными людьми. В «будущем» подобное положение дел может иметь реальные негативные последствия, выражающиеся, прежде всего в предрасположенности к неуспеху, к неудачам. В случае отождествления субъекта дискриминации с носителями несправедливости его поведение будет основано на дискриминации окружающих. В этом случае речь идет об отношениях, построенных на подчинении других, на установках относительно ничтожности других и значимости самого себя, на должностях, степенях статусах и пр., что способствует компенсации собственной ущербности, приобретенной еще в детстве.
Многие авторы Бергсон А., Дильтей В., Кьеркегор С., Сартр Ж.-П., Хайдеггер М. [1] обращались к рассмотрению времени не просто как физической величины, но как
внутренне организующего фактора, определяющего целостность жизненного пути человека. Личность, осознающая себя во времени, способна анализировать опыт прошлой жизни, осмысливать суть происходящего в текущий момент, планировать будущее. От степени успешности реализации этой процедуры во многом зависит способность самопроектирования человеком собственной жизни и себя самого, его жизненный успех и субъективное благополучие [2]. Именно восприятие и осмысление прошлого, настоящего и будущего детерминирует поведение личности, выступая в качестве его «ориентировочной основы» и кристаллизуя смысл жизни [3].
В современной научной литературе в категории темпоральных представлений большему вниманию исследователей подверглась временная перспектива прошлого и будущего. В социальной и педагогической психологии (Абульханова-Славская К.А., Болотова А. К., Гинзбург М.Р., Дубровина И.В., Муздыбаев К., Кон И. С., Кроник А. А., Петровский А.В. и мн. др.) данный аспект проблемы изучается как компонент личностной регуляции жизненного пути в тесной связи с половозрастными и социокультурными факторами. Но интегрированное представление субъекта о собственном прошлом и будущем, сосуществующих в данный момент, целесообразнее изучать с позиций трансспективы (Ковалев, 1979) - более широкого понятия, чем перспектива, т.к. она включает и восприятие человеком себя в настоящий момент. В качестве специфического механизма, с помощью которого человек осуществляет организацию и регуляцию времени собственной жизни, В.И. Ковалев рассматривает «индивидуальную временную трансспективу» — сквозное видение из настоящего в прошлое (ретроспектива) и из настоящего в будущее (перспектива), что указывает на способность человека обозревать течение времени своей жизни в любом его направлении. Содержание этого термина автор трактует как «такое психологическое образование, в котором органически объединяются, интегрируются прошлое, настоящее и будущее личности» [4]. В контексте трансспективы события настоящего не просто воспринимаются или переживаются — они наделяются смыслом. Поведение человека в настоящем во многом предопределяется прошлым - неприятных событий, произошедших раньше, человек старается избежать, а те, что доставили удовольствие - повторить, возобновить, а представление о будущем невозможно сформировать, если у личности отсутствуют идеальный образ тех событиях, которые должны предшествовать достижению жизненной цели, а также с временной неопределенностью этих событий.
ВЫБОРКА, МЕТОДИКИ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Эмпирическое исследование осуществлялось в течение 2018-2020 гг. В нем приняли участие 98 бакалавриатов и магистрантов очного и заочного отделений факультета психолого-педагогического и специального образования и Института физкультуры и спорта СГУ имени Н.Г. Чернышевского, преимущественно женского пола (74,2%). Средний возраст студентов соответствует 21,62. (SD = 2,3); горожан — 73 (74,48%) , выходцев из сельской местности (Саратовская область) — 25 (25,52%).
Трансспектива респондентов выяснялись с учетом субъективных критериев - на основе самооценочных показателей по методикам «Опросник временной перспективы ZTPI» (Zimbardo Time Perspective Inventory) Ф. Зимбардо в адаптации А. Сырцовой, Е. Т. Соколовой, О. В. Митиной (2008) [5] и Тест диспозиционного оптимизма (LOT) в адаптации Т.О. Гордеевой, О.А. Сычева, Е.Н. Осина (2010) [6]. Для выявления дискриминационных установок и признаков использован разработанный группой авторов СГУ диагностический комплекс, позволяющий определить наличие/отсутствие дискриминационных признаков, предубеждений и установок по отношению к отдельным людям и социальным группам [7]. Для определения взаимосвязи анализируемых показателей был использован коэффициент корреляции Спирмена.
РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ
Полученная информация о степени выраженности временной ориентации респондентов по каждому из пяти факторов, выделенных Зимбардо, позволила условно отнести их к одной из трех групп.
Самой малочисленной является группа, условно обозначенная как «пессимисты», в её составе 18 респондентов. Их ответы содержат выраженные в разной степени негативные представления о прошлом, настоящем и будущем как пассивного, так и активного характера. Прошлое воспринимается большинством из них как неприятное, полное разочарований и боли, характеризуется как пессимистическое, негативное, с примесью отвращения. Типичными являются высказывания, характеризующие отношение к прошлому: «в моем прошлом не было ничего хорошего», «не хочу вспоминать о прошлом - оно не стоит того», и т.п. Настоящее респондентам этой группы представляется фаталистическим, предопределенным, не зависящим от воли человека: «надеяться можно только на Бога», «все в руках Всевышнего». Подобные высказывания раскрывают убежденность респондентов в том, что настоящее должно переноситься со смирением, надо терпеть, раз уж ничего сделать невозможно ни сейчас, ни в будущей жизни, значит, и планировать ее нет необходимости, что означает полное отсутствие временной перспективы. Будущее участниками данной группы воспринимается как «тревожное», «пугающее», «непредсказуемое», что свидетельствует об отсутствии видения жизненной перспективы, возможности контролировать события собственной жизни. Для респондентов данной группы характерны склонность к унынию, отсутствие ощущения управляемости жизнью, неверие в будущее. С большой вероятностью можно говорить о том, что у большинства из них весьма вероятно возникновение предубеждений и дискриминационного поведения, направленного в адрес тех, кто «виноват» в том, что у них не все складывается в жизни так, как хотелось бы.
Иное отношение к своему прошлому, настоящему и будущему прослеживается в группе «оптимистов». Их трансспектива отличается сбалансированным сочетанием ори-ентаций на позитивное прошлое, гедонистическое настоящее и неопределенное будущее. Доминирующими личностными характеристиками является оптимизм, контроль за происходящим, креативность. У 33 респондентов данной группы фиксируется предельно позитивные представления о своем прошлом, настоящем и будущем, правда, имеющим разный характер - инфантильный или компенсаторно-защитный характер. Прошлое вспоминается как что-то светлое, радостное: «я всегда с улыбкой вспоминаю свое прошлое», «я бы ничего не поменяла в своем прошлом», «жаль, что ничего нельзя повторить». Настоящее представляется как непрекращающийся праздник, веселье, большое значение придается удовлетворению сиюминутных желаний. Но гедонистическое настоящее негативно связано с фактором «будущее», что можно интерпретировать следующим образом: довольно большая часть респондентов не строит далеко идущих планов, предпочитая получать удовольствие от жизни «здесь и сейчас». Их мало беспокоят заботы о предстоящем дне, они пребывают в состоянии неясности, они толерантны к неопределенности, не испытывают потребности в предсказуемости, их действия спонтанны. Ориентация на будущее у представителей этой группы выражена относительно слабо, большинство характеризуется склонностью к импровизации, далеко не у всех наличествует цель и четкие планы ее достижения: «нет смысла планировать заранее, все равно не получится так, как хочешь», «жить надо в кайф сегодня». Позитивное отношение к прошлому, гедонистическому настоящему на фоне размытости отношения к будущему характеризует несогласованность, разрыв между ними в трансспективе большинства респондентов этой группы.
Третья группа респондентов, именуемых «реалистами», насчитывает 47 человек. Они имеют согласованные, достаточно реалистичные и вместе с тем оптимистичные образы прошлого, настоящего и будущего, что вполне соответствует социально-
психологическому нормативу. Их ответы отражают содержательно наполненные, позитивные представления и отражают активность субъекта. Для них характерно теплое отношение к своему прошлому, даже если в нем происходили негативные события: «не все было хорошо в моем прошлом, но я предпочитаю не помнить плохого», «надо уметь извлекать уроки из своих ошибок». Подобные высказывания свидетельствуют о выраженной ориентации на позитивный опыт прошлого, о способности переосмыслить негативный опыт прошлого, вспоминать о нем позитивно и с оптимизмом смотреть в будущее. Настоящее воспринимается респондентами данной группы довольно адекватно, с прагматической точки зрения: «я чувствую себя нужной», «я знаю, чего хочу в жизни». При этом настоящее «вырастает» из прошлого и органично вплетается в будущее, поскольку определяются цели, формулируются планы, осуществляется направленность поведения на их реализацию. Студенты четко осознают, что будущее не возникает само по себе, что оно тесно связано с планированием, что необходимо основательно потрудиться, выстраивая его, и четко осознают взаимосвязь своего поведения в настоящем и отдаленными целями в будущем, формулируют реальные и конкретные жизненные цели. Трансспективу участников данной группы, представленную сбалансированным сочетанием позитивного отношения к прошлому, настоящему и будущему, можно охарактеризовать как гармоничную, в основе которой лежит развитая система целей, придающей жизни устремленность в будущее, осмысленность, управляемость, насыщенность и ответственное отношение к ней.
Далее рассмотрим взаимосвязь трансспективы с дискриминационными установками в каждой из групп с помощью коэффициента корреляции Спирмена.
При диагностике наличия/отсутствия дискриминационных установок и предубеждений и по отношению к отдельным людям и социальным группам у «пессимистов» выяснилось, что в анамнезе подавляющего большинства из них (у 13 из 18) есть случаи, отнесенные респондентами к фактам повседневной дискриминации, что дает основание рассматривать все эти травматические события как триггеры, порождающие дискриминационные переживания. Выяснилось, что сама по себе травма, полученная в прошлом, далеко не всех индивидов делает субъектами дискриминации в будущем, а некоторых наоборот подталкивает к поведению, основанному на дискриминации окружающих, к тому, чтобы и они испытывали психологические страдания, как сам субъект когда-то.
В качестве субъектов, по отношению к которым возникают дискриминационные установки, чаще всего называют мигрантов (0,633 при р<0,01), поскольку «они угрожают моему финансовому благополучию», «отбирают наши рабочие места», вследствие чего представляют опасность, и для них следует «ввести ограничение при приеме на работу», «ввести запрет на выполнение определенных видов деятельности». Выбор бомжей (0,580 при р<0,05) как субъектов дискриминации мотивируется тем, что «они представляют физическую опасность для меня и моей семьи», «от них можно заразиться», поэтому их необходимо изолировать, «расселять их на дальних окраинах». Главная опасность, исходящая от представители иных этнических групп и религий, (0,490 при р<0,05) заключается в том, что «они пытаются навязать мне свои представления», дабы не допустить этого, их предлагается «ограничить в правах». Меньше всего претензий к лицам другой социальной общности, (0,480 при р=0,05) просто потому, что «они мне не приятны», и лицам с низкими доходами - «сами виноваты, работать надо».
В группе «оптимистов» и «реалистов» также зафиксированы значимые показатели, свидетельствующие о наличии дискриминационных установок и предубеждений и по отношению к отдельным людям и социальным группам. Как «оптимисты» (0,490 при р<0,05), так и «реалисты» (0,380 при р<0,05) испытывают беспокойство по поводу «нашествия» мигрантов, большинство из которых являются представителями иных этнических групп и религий, (у «оптимистов» 0,461 при р<0,01, у «реалистов» - 0,396 при р<0,01).Всех настораживают «необычная одежда», «чужой язык», «необычное поведе-
ние». Раздражение вызывает внешность, манера поведения мигрантов, низкий уровень культуры, нежелание приезжих считаться с нормами и обычаями, принятыми в России, контроль определенных сфер бизнеса. У респондентов данных групп реже всего негативное отношение вызвано убеждением, что приезжие отнимают рабочие места у местного населения, хотя они согласны с утверждением, что «на них сосредоточено много материальных средств государства, которые можно было бы использовать на всех». При этом они более терпимы по отношению к представителям других этнических групп, не проявляют агрессии, более того, предлагают «способствовать их интеграции в общество», считают, что их надо «чаще привлекать их к совместным мероприятиям с местным населением». Поскольку в условиях совместного обучения студенты вынуждены контактировать с представителями ближнего и дальнего зарубежья, то некоторая часть респондентов отмечает, что «представителям некоторых групп слишком много позволяется», «думаю, что студенты, приехавшие к нам учиться, могли бы вести себя не так свободно и активно». По отношению к людям без определенного места жительства участники из группы «оптимистов» (0,526 при р<0,01) и «реалистов» (0,431 при р<0,01) не фиксировали особой неприязни, но отмечали, что «испытываю брезгливость», «избегаю контактов», «стараюсь не взаимодействовать с ними», но при этом не предлагают использовать такие кардиальные меры как выдворение из города, расселение на дальних окраинах. К лицам другой социальной общности «оптимисты» (0,470 при р<0,01) и «реалисты» (0,370 при р<0,01) также испытывают некоторое предубеждение.
Некоторая часть респондентов-оптимистов (0,610 при р<0,01) и «реалистов» 0,469 при р<0,01 с глубоким предубеждением относится к лицам с нетрадиционным сексуальным поведением, для них характерны высказывания типа «выражаю презрение», «испытываю брезгливость», «не смотрю в их сторону», «избегаю контактов», предлагают «ввести запрет на выполнение определенных видов деятельности», например, работать с детьми, в системе общественного питания и т.д. Другая часть участников групп продемонстрировала индифферентное отношение к обсуждаемой проблеме, лейтмотив их высказываний приблизительно таков: «это никого не касается», «никто не должен вмешиваться в личную жизнь людей». Оставшиеся респонденты не рассматривают нетрадиционную сексуальную ориентацию как что-то ужасное и неприемлемое, считая ее одной из разновидностей нормы, поэтому предубеждений не испытывают.
Большинство респондентов данных групп уверены в собственных силах, принимают ответственность за свое будущее, и можно предположить, что они вряд ли станут искать «врагов» среди ближайшего окружения, которые могут помешать осуществлению их планов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Результаты проведенного исследования позволяют сделать вывод о том, что во всех трех выборках зафиксирована значимая взаимосвязь трансспективы с предубеждениями и дискриминационными установками слабой или средней степени выраженности в отношении к представителям сообществ, в чем-то отличающихся от них. Но как они поведут себя в дискриминационных случаях в реальной жизни, предугадать довольно сложно. Ведь далеко не все люди, имеющие предубеждения, применяют в отношении их дискриминацию. Люди, не имеющие предубеждений, могут прибегать или не прибегать к дискриминации, а субъекты, практикующие дискриминацию, могут иметь или не иметь предубеждения. Можно констатировать, что в реальной жизни российского общества такая разновидность социальных установок как дискриминационные, со временем несколько смягчаются, слабеют, но полностью не исчезают, и в любой момент могут проявиться вновь в той части сферы жизни отдельного человека, которая касается только его.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-013-00094 А
ЛИТЕРАТУРА
1. Кроник, А. А. Каузометрия: методы самопознания, психодиагностики и психотерапии в психологии жизненного пути / А.А. Кроник, Р.А. Ахмеров. - Москва : Смысл, 2008. - 294 с.
2. Шамионов, Р.М. Субъективное благополучие личности: психологическая картина и факторы / Р.М. Шамионов. - Саратов : [б. и.], 2008. - 296 с.
3. Леонтьев, А.Н. Психология образа / А.Н. Леонтьев // Вестник Моск. ун-та. Сер. 14 : Психология. - 1979. - № 2. - С. 3-13.
4. Ковалев, В.И. Личностное время и жизненный путь личности / В.И. Ковалев // Психология личности и время жизни человека : сборник научных трудов. - Черновцы, 1991. - С. 5-14.
5. Сырцова, А. Адаптация опросника временной перспективы личности Ф. Зимбардо / А. Сырцова, Е.Т. Соколова, О.В. Митина // Психологический журнал. - 2008. - Т. 29, № 3. - С. 101-109.
6. Гордеева, Т.О. Разработка русскоязычной версии Теста диспозиционного оптимизма (lot) / Т.О. Гордеева, О.А. Сычев, Е.Н. Осин // Психологическая диагностика. - 2010. - № 2. - С. 36-64.
7. Шамионов, Р.М. Взаимосвязь дискриминационных установок личности и социально-демографических характеристик, социально-политических и социально-экономических предпочтений / Р.М. Шамионов, М.В. Григорьева // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Акмеология образования. Психология развития. - 2018. - Т. 7, вып. 4 (28). - С. 326-332.
REFERENCES
1. Kronik, A.A. and Axmerov, R.A. (2008), Causemetry: methods of self -knowledge, psychodiagnostics and psychotherapy in the psychology path of life, Smysl, Moscow.
2. Shamionov, R.M. (2008), Subjective well- being of the individual: psychological picture and factors, Saratov.
3. Leontyev, A.N. (1979), "Psychology of the image", VestnikMosk. un-ta, Ser.14: Psychology, No. 2, pp. 3-13.
4. Kovalev, V.I. (1991), "Personal time and the life path of the individual", Psychology of personality and time of human life: collection of scientific papers, Chernovcy, pp. 5-14/
5. Syrczova, A., Sokolova, E.T. and Mitina, O.V. (2008), "Adaptation of the questionnaire of the time perspective of F. Zimbardo's personality", Psychological journal, Vol. 29, No 3, pp. 101-109.
6. Gordeeva, T.O., Sychev, O.A. and Osin, E.N. (2010), "Development of the Russian-language version of the test of dispositional optimism (lot)", Psychological diagnosis, No 2, pp. 36-64.
7. Shamionov, R.M. and Grigorieva, M.V. (2017), "The relationship between discriminatory attitudes of the individual and socio-demographic characteristics, socio-political and socio-economic preferences", Izvestiya of Saratov University. New Series. Series: Educational Acmeology. Developmental Psychology, Vol. 7, Issue 4 (28). pp. 326-332, DOI: https://doi.org/10.18500/2304-9790-2018-7-4-326-332.
Контактная информация: let01@mail.ru
Статья поступила в редакцию 18.03.2020
УДК 159.99
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ И МАРКЕРЫ РАЗВИТИЯ УГРОЗЫ ПРЕРЫВАНИЯ БЕРЕМЕННОСТИ У ЖЕНЩИН, БЕРЕМЕННОСТЬ КОТОРЫХ
НАСТУПИЛА ПОСЛЕ ЭКО
Анна Леонидовна Ульянич, кандидат психологических наук, доцент, Елена Анатольевна Наку, лаборант, Светлана Борисовна Лещинская, аспирант, Анна
Владимировна Силаева, аспирант, Татьяна Андреевна Ивановна, студент,
Национальный исследовательский Томский государственный университет
Аннотация
Введение. Современные медицинские исследования свидетельствуют о том, что наличие бесплодия и ЭКО в анамнезе у беременной женщины в анамнезе чаще всего создают вероятность попадания её в группу соматически осложненной беременности и повышает риск возникновения нарушений естественного течения беременности. Цель исследования - комплексное изучение факторов и маркеров развития угрозы прерывания беременности у женщин, беременность которых
