CC BY
122
К 100-летию начала Первой мировой войны
УДК 94(100) «1914/19»
Д. Г. Гужва
Взаимосвязь российской провинции и действующей армии
в годы Великой войны (1914-1918 гг.): по материалам российской военной периодической печати
В статье на основе богатого архивного и фактологического материала, вводимого в научный оборот впервые, показана роль российской военной периодической печати в вопросе взаимосвязи фронта и тыла в различные периоды Первой мировой войны (1914-1918 гг.). На основе материалов центральной, фронтовой и армейской периодической печати рассматриваемого периода демонстрируется единение фронта и тыла в различных вопросах жизнедеятельности и информационного обеспечения действующей армии и тыловых районов в годы войны.
Based on the extensive archive and factual materials introduced in the scientific use for the first time, the article shows the role of Russian military periodicals in bonding of the front-line and rear regions at different periods of World War I (1914-1918). Based upon the materials of the State, front-line and Army media of the period under review, the article demonstrates unity of front-line and rear regions in various life situations and issues of logistic supply of the Army and rear regions during the Great War.
Ключевые слова: Первая мировая война, Великая война, русская армия, военная печать, пропаганда, фронт, тыл, летнее наступление 1917 г.
Keywords: The First World War, the Great War, Russian army, military media, propaganda, front-line, rear regions, summer offensive operation of 1917.
Вступление Российской империи в Первую мировую войну, или, как называли ее современники, Великую войну, привело к некоторой стабилизации внутриполитического положения в стране. Начало боевых действий приветствовали как различные политические силы, призывавшие на время войны забыть все внутрипартийные распри, оказав царю и правительству максимальную поддержку во имя победы, так и простые люди, охваченные общим подъемом патриотического духа. Об этом свидетельствовала статья в «Военной летописи», в которой констатировалось, что с началом войны стачечное движение резко сократилось, а к концу 1915 г. и вовсе было сведено к минимуму. Так, если с января по июль 1914 г. в стране было зарегистрировано 4098 забастовок с общим количеством участников 1 439 284 человек, то с августа по декабрь того же года количество выступлений снизилось до 77, а количество участников - до 34 752 человек. В 1915 г. число забастовок, по сравнению с 1914 г., сократилось в 20 раз. Изменился и сам характер стачек. Если раньше в большинстве своем они носили политический характер, то после вступления России в войну они все чаще стали возникать по экономическим причинам, ввиду «повсеместного вздорожания жизни и взвинчивания цен на предметы насущной необходимости» [1]. Кроме того, уже тот факт, что кайзеровская Германия первой объявила военные действия против императорской России, способствовал формированию в массовом сознании установок восприятия ее как войны справедливой, оборонительной, направленной на отражение германской агрессии.
2 августа 1914 г. на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге собрались тысячи людей. Они дружно опустились на колени перед императором и императрицей, вышедшими на балкон Зимнего дворца. Сам Николай II, стремясь всячески поддержать патриотические настроения в народе, принимая в тот день высших чиновников империи, сказал: «Я здесь торжественно заявляю, что не заключу мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдет с земли нашей» [2].
© Гужва Д. Г., 2014 48
Профессор Императорской военной академии генерал-лейтенант Н. Н. Головин отмечал, что «все, кто был свидетелем войны России и Японии, не мог не быть пораженным огромным различием в народных настроениях 1904 г. и 1914 г.» [3]. Мировоззрение многомиллионной солдатской массы в первые годы войны определялось формулой «За Веру, Царя и Отечество». Для народной массы она была своего рода политическим лозунгом. Характеризуя народные настроения в 1914 г., Н. Н. Головин писал: «Первым стимулом, толкавшим все слои населения России на ратный подвиг, являлось сознание, что Германия сама напала на нас... Угроза Германии разбудила в народе социальный инстинкт самосохранения. Другим стимулом борьбы, оказавшимся понятным нашему простолюдину, явилось то, что эта борьба началась из необходимости защищать право на существование единокровного и единоверного сербского народа... Это было сочувствие к обиженному младшему брату... Связь обоих этих актов была совершенно ясна здравому смыслу нашего народа» [4].
О необычайном подъеме русского духа и готовности до последней капли крови постоять за царя и Отечество свидетельствовали перепечатки агентских телеграмм из периодических изданий, опубликованных в первых после начала войны номерах центрального печатного органа Военного министерства «Русский инвалид». «Из дальних и ближних мест, из центра и из всех окраин в огромном количестве поступают в Санкт-Петербургское телеграфное агентство телеграммы, рисующие торжественное, серьезное и сознательное настроение, с которым население встретило объявление войны. Во всех храмах совершены торжественные молебны о даровании российскому воинству победы над дерзким врагом. Патриотический порыв, которым охвачено все население, находил выражение в бесчисленных грандиозных патриотических манифестациях, продолжающихся повсеместно. Уходящие войска всюду являются предметом восторженных оваций. Им устраивают торжественные проводы» [5].
Необходимо отметить, что на протяжении всей войны одним из основных направлений деятельности российской военной периодической печати была подготовка материалов, показывающих связь фронта и тыла. Они составляли более 15% от общего объема печатной площади [6]. Публикации по данной тематике являлись необходимыми для показа воюющей армии, что она не одинока в борьбе с общим врагом, что ни одна война не обходится без убитых, раненых и покалеченных. Нижние чины и офицеры должны были быть уверены, что в случае увечья ни они, ни члены их семьей не останутся один на один со своими проблемами и не будут брошены на произвол судьбы.
С первого дня боевых действий «Русский инвалид» из номера в номер публиковал материалы о создании курсов подготовки сестер милосердия, объявлял о сборе добровольных пожертвований в фонд пострадавших от войны, рассказывал о принимаемых мерах со стороны царя и правительства по облегчению жизни в тылу членов семей военнослужащих. Во всех этих мероприятиях непосредственное участие принимали члены царской фамилии, политические деятели, собственным примером доказавшие единение с народом и армией. Так, императрица Александра Федоровна и ее дочери работали медицинскими сестрами в Царскосельском госпитале, а под председательством великой княгини Елизаветы Федоровны действовал благотворительный комитет, деятельность которого была направлена на сбор средств для поддержки раненых, военнопленных, солдатских семей и беженцев. Лидер октябристов А. И. Гучков в качестве особоуполномоченного Российского общества Красного Креста занимался на фронте организацией госпиталей [7].
О большинстве проводимых мероприятий нижние чины и офицеры действующей армии подробно информировались посредством центральной, фронтовой и армейской печати. Так, в «Военной летописи» сообщалось о разработке в Министерстве народного просвещения проекта об освобождении от платы за обучение детей, чьи отцы ушли на войну. Здесь же говорилось о решении владельцев ресторанов и трактиров Петрограда о ежедневном отпуске 2000 бесплатных обедов членам семей лиц, призванных на войну [8]. «Боевые новости» писали, что на сегодняшний день только в Москве до тысячи женщин заменяют своих мужей, ушедших на фронт, в должности швейцаров, кондукторов и стрелочников, а около ста работают дворниками [9]. В сентябре 1915 г. было опубликовано положение Совета министров, разрешающее прием во все учебные заведения империи «детей лиц, несущих службу в рядах действующей армии, а равно самих участников войны, уволенных из армии из-за ранений и болезней» [10]. При этом особо отмечалось, что прием в учебные заведения данных категорий осуществляется вне конкурса, независимо от национальности и вероисповедания, а в
случае необходимости можно зачислять сверх установленных вакансий. В ноябре 1916 г. «Вестник Кавказской армии» сообщил о решении Киевской думы о выделении 15 000 рублей для закупки новогодних подарков для воинов армий Юго-Западного фронта, за что последние выражали большую благодарность [11].
В дальнейшем, когда война приняла затяжной характер, а с фронта стало приходить все больше инвалидов, появились материалы под рубрикой «Помощь слепым воинам», «Курсы для увечных воинов», рассказывающие об образовании в губерниях и городах попечительских советов и благотворительных курсов по подготовке сапожников, садоводов, пчеловодов, специалистов по иным направлениям, где отсутствие какой-либо конечности или полная слепота не являлись помехой для занятия любимым делом [12]. С целью социальной защиты военнослужащих, уволенных из действующей армии по здоровью, и членов их семей в январе 1916 г. был издан приказ Военного министра, обязывающий замещать в военных ведомствах в первоочередном порядке должности вольнонаемных увольняемыми в запас ранеными и увеченными нижними чинами [13].
В рубрике «Вопрос - ответ», которая имелась во многих военных изданиях, велась разъяснительная работа о льготах и привилегиях участникам войны и членам их семей. Публиковались списки военнослужащих, на чье имя поступила корреспонденция, но не дошла до адресата по каким-либо причинам, а также нынешние адреса родных и близких, которые были вынуждены покинуть временно оккупированную территорию [14]. Регулярно освещалась деятельность тыловых медицинских учреждений, лазаретов и госпиталей. Публиковались поздравления войскам действующей армии от членов царской фамилии, правительственных и общественных организаций, а также показывалась их работа в тылу. Так, в материале «На помощь героям» рассказывается о деятельности Георгиевского комитета. С целью улучшения социально-материальных условий жизни Георгиевских кавалеров был разработан ряд мер по увеличению пенсий, направлению кавалеров на отдых в санатории и лазареты, а для 40 000 детей героев в ряде учебных заведений были учреждены стипендии, общей суммой в 65 000 рублей. Кроме того, с целью повышения военно-патриотического воспитания народонаселения империи и пропаганды подвигов героев организовывались передвижные выставки с фотографиями и описанием подвигов кавалеров. В заключении статьи подчеркивалось, что кроме всего прочего заслуга комитета заключалась и в том, что своими заботами, своей деятельностью он благотворно влиял на дух армии [15].
С целью увековечивания памяти о павших воинах в губерниях создавались братские кладбища, на могилах сооружались памятники с указанием имен героев, а народным домам присваивались имена наиболее отличившихся военнослужащих [16]. Данные факты также подробно освещались на страницах военной печати.
Подчеркивая народный характер войны в публикациях, наряду с подвигами офицеров и нижних чинов, описывался героизм и гражданского населения. Так, в издании штаба Кавказского военного округа была помещена зарисовка об ученике 6-го класса армавирской классической гимназии Сергее Панове, который под артиллерийским огнем добровольно вызвался спасать тонувших с разбитого парохода «Князь Оболенский». За свой подвиг юный герой был представлен к медали [17]. В заметке «Девушка-прапорщик» повествовалось о кавалере двух Георгиевских крестов таганрогской гимназистке прапорщике Александре Лагеревой, которая оказалась на фронте добровольно, переодевшись мужчиной. О том, что это девушка, стало известно только в киевском госпитале, куда Александра попала по ранению [18]. Рассказ В. Островского «Дочь будочника» повествовал о русской девушке Гале, жившей вместе с отцом-железнодорожником. Когда началась война, ее парня мобилизовали в армию, где он стал подрывником. В один из дней, при отступлении наших войск, Григорий зашел к невесте и, оставив взрывчатку, рассказал, как ею пользоваться. Вскоре Галина ценой собственной жизни пустила под откос неприятельский поезд [19]. В повести «Дупло филина» описывался поступок псаломщика Моси Сулия, который повторил подвиг Ивана Сусанина, заведя в полесские болота, именовавшиеся в народе «Дупло филина», около двух рот немцев, и ценой собственной жизни не дал врагу зайти в тыл наших войск [20]. И подобных публикаций в армейской и фронтовой периодической печати можно было найти множество, что, в свою очередь, благоприятно влияло на морально-психологическое состояние русских воинов и поднимало их боевой дух.
В то же время, демонстрируя неразрывную связь фронта и тыла, командование русской армии пристально следило за тем, чтобы на передовую не попадали издания различных паци-
фистских и революционных организаций, а в самой военной печати не публиковались материалы, снижающие моральный дух нижних чинов и офицеров. Так, в декабре 1914 г. в телеграмме начальнику штаба 1-й армии генерал-майору К. К. Баиову от начальника штаба главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта генерала от кавалерии В. А. Оранов-ского сообщалось, что по полученным агентурным сведениям пацифистские общества, наряду с революционными кружками, стремятся использовать в больших объемах доставку печати в действующую армию, госпитали и лазареты, а также в эшелоны с войсками, с целью распространения революционных и пацифистских воззваний, вкладывая их в газеты и журналы. Главнокомандующий приказывал предупредить штабы армий, чтобы в войска не пропускали никакую печатную продукцию, «исходящую от общества «Мир» и ему подобных пацифистских организаций» [21]. В июле 1915 г., согласно приказу начальника штаба Верховного Главнокомандующего, был запрещен для высылки в войска издаваемый в Петрограде духовный листок «Сеятель» как проповедующий пацифистические идеи, а также было предписано запретить «обращение названого издания в управлениях, учреждениях и заведениях военного ведомства вне театра военных действий» [22]. В секретных телеграммах Ставки в адрес редакторов газет неоднократно указывалось о категорическом запрете печатать сведения о беженцах, забастовках и т. д. [23]
Классическим примером единения фронта и тыла, безусловно, стало наступление русской армии летом 1917 г. Еще в период его подготовки в военной периодической печати регулярно публиковались телеграммы и обращения от имени родных и близких солдат со словами поддержки позиции Временного правительства и Военного министерства по данному вопросу, а также осуждавшие такие явления в армии, как дезертирство, братание, неподчинение командирам (начальникам) и т. д. Так, в телеграмме комитета солдатских жен города Макарьева выражалась уверенность, что война будет доведена до победного конца, а дезертирство есть «результат ошибки и непонимания происходящих событий», и оно скоро прекратится [24], а орловское общество равноправия женщин обратилось к военному и морскому министру А. Ф. Керенскому с просьбой заменить на всех нестроевых должностях в тылу и на фронте мужской труд женским, а мужчин отправить на фронт [25]. А в открытом обращении детей-беженцев излагалась просьба к солдатам 2-й армии «защитить Родину своей грудью от неприятеля-немца», чтобы они, дети, «не бежали дальше, а воротились домой». В заключение солдатам давалось обещание, что если они «покорят немцев», то дети «будут хранить их старость» [26]. Накануне наступления, 28 мая (10 июня), был опубликован приказ военного и морского министра А. Ф. Керенского, в котором, на основании резолюции съезда крестьянских депутатов звучал призыв «вести активную защиту страны, не останавливаться перед жертвами, поднять боевую силу армии. защитить революционную Россию и трудовое крестьянство.» [27].
В свою очередь фронт обратился к тылу с призывом: «Крестьяне - накормите ваших защитников; рабочие - укрепите силы вашей армии; не бывшие на фронте - завоюйте вступлением в ряды защитников-солдат свое право на равное участие в будущем счастье России... » [28] Подобные обращения возымели действие, и уже вскоре в Центральный комитет по организации добровольческой революционной армии стали поступать заявления от целых трудовых коллективов с просьбой о формировании из них ударных частей [29].
Благодаря высокому агитационно-пропагандистскому накалу большая часть солдат и офицеров, пошедших 18 июня в наступление, глубоко верила, что это их патриотический долг и от их усилий зависит скорейшее приближение мира. Это событие называлось в печати не иначе, как «великим и радостным днем в истории молодой русской революционной армии» [30]. Военная пресса регулярно публиковала материалы, показывающие единый порыв на фронте и в тылу, ликования населения городов Российской империи по поводу начавшегося наступления. В частности, сообщалось, что известие о наступлении произвело в тылу сильное впечатление. В Петрограде, Саратове, Могилеве, Чернигове прошли многотысячные манифестации, в Москве были организованы сборы денежных средств в пользу семейств «полков 18 июня», а в Киеве эшелоны с ранеными встречали с оркестром [31]. Необходимо отметить, что сбор средств в пользу «полков 18 июня» и семей погибших героев был одним из характерных примеров данного периода, о чем сообщали многие издания. При этом распределялись пожертвования не только в тылу, но и на фронте [32]. Военнослужащие и члены их семей со страниц военной печати благодарили за помощь всех тех, кто не остался безучастным к их проблемам и нуждам [33].
Таким образом, можно сделать вывод, что на протяжении всей Первой мировой войны центральная, фронтовая и армейская периодическая печать являлась одним из основных средств взаимосвязи фронта и тыла и мощным средством поднятия морально-психологического состояния и боевого духа военнослужащих русской армии.
Примечания
1. Рабочие движения в 1914 и 1915 годах // Военная летопись. 1916. № 222.
2. Мировые войны XX века: в 4 кн. Кн. 1: Первая мировая война: Ист. очерк / отв. ред. Г. Д. Шкундин. М.: Наука, 2002. С. 360-361.
3. Головин Н. Н. Россия в Первой мировой войне. М.: Вече, 2006. С. 374.
4. Там же. С. 374-375.
5. Русский инвалид. 1914. № 159.
6. Подсчитано автором.
7. Мировые войны XX века. Кн. 1. С. 364.
8. Отношение русского народа к войне // Военная летопись. 1914. № 3.
9. Женщины-служане // Боевые новости. 1915. № 30.
10. Военная летопись. 1915. № 157.
11. Солдату в окопы // Вестник Кавказской армии. 1916. № 10.
12. Помощь слепым воинам // Известия штаба XII армии. 1916. № 144; Курсы для увеченных воинов // Наш вестник. 1917. № 282.
13. Известия штаба XII армии. 1916. № 151.
14. Разыскиваются близкие // Армейский вестник. 1915.
15. На помощь героям // Вестник Кавказской армии. 1917. № 23.
16. Известия штаба XII армии. 1916. № 151, 197.
17. Вестник Кавказской армии. 1917. № 2.
18. Девушка-прапорщик // Наш вестник. 1915. № 9.
19. Островский В. Дочь будочника // Армейский вестник. 1917. № 454.
20. Дупло филина // Известия штаба XII армии. 1916. № 224.
21. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 2106. Оп. 1. Д. 1003.
Л. 10.
22. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 579. Оп. 1. Д. 2116. Л. 1.
23. РГВИА. Ф. 2106. Оп. 1. Д. 1001. Л. 482; Ф. 2048. Оп. 1. Д. 899. Л. 100, 113.
24. Известия армейского комитета 5-й армии. 1917. № 6.
25. Известия армейского комитета XI армии. 1917. № 25.
26. Открытое обращение детей-беженцев к солдатам 2-й армии //Армейский голос. 1917. № 9.
27. Известия армейского комитета XI армии. 1917. № 25.
28. К моменту // Известия армейского комитета 5-й армии. 1917. № 48.
29. Война и мир. 1917. № 16, 38.
30. Наступление революционной армии // Русский инвалид. 1917. № 143.
31. Отголоски наступления // Вестник Румынского фронта. 1917. № 25; Голос солдата. 1917. № 58, 61.
32. Война и мир. 1917. № 19, 36; Известия армейского комитета 5-й армии. 1917. № 46; Голос солдата. 1917. № 63.
33. Голос солдата. 1917. № 77.
Notes
1. Rabochie dvizheniya v 1914 i 1915 godakh [Workers movement in 1914 and 1915] // Military annals. 1916, № 222.
2. Mirovye vojny XX veka: v 4 kn. Kn. 1: Pervaya mirovaya vojna: 1st ocherk [World Wars of the XX century: 4 vol. Vol. 1: The First World War: Hist. essay] / resp. ed. G.D. Shkundin. Moscow: Nauka. 2002. Pp. 360-361.
3. Golovin N.N. Rossiya v Pervojmirovoj vojne. [Russia in the First World War]. Moscow: Veche. 2006. P. 374.
4. Ibid. P. 374-375.
5. Russkij invalid - Russian invalid. 1914, № 159.
6. Calculated by the author.
7. Mirovye vojny XX veka [World wars of the XX century]. Book 1. P. 364.
8. Otnoshenie russkogo naroda k vojne [Attitude of the Russian people to war] // Voennaya letopis'-Military annals. 1914, № 3.
9. ZHenshchiny sluzhane [Women-warriors] // Boevye novosti - Martial news. 1915, № 30.
10. Voennaya letopis'- Military annals. 1915, № 157.
11. Soldatu v okopy [To the soldiers in the trenches] // Vestnik Kavkazskoj armii - Herald of Caucasian Army. 1916, № 10.
12. Pomoshch' slepym voinam [Help blind soldiers] // Izvesttiya shtaba XII armii - News of Staff of XII Army. 1916, № 144; Kursy dlya uvechennykh voinov [Courses for mutilated soldiers] // Nash vestnik -Our bulletin. 1917, № 282.
13. Izvestiya shtaba XII armii - Proceedings of the XII Army Staff. 1916, № 151.
14. Razyskivayutsya blizkie [Wanted relatives] // Armejskij vestnik - Military Gazette. 1915.
15. Na pomoshch'geroyam [To help the heroes] // Vestnik Kavkazskoj armii - Herald of Caucasian Army. 1917, № 23.
16. Izvestiya shtaba XII armii - Proceedings of the XII Army Staff. 1916, № 151, 197.
17. Vestnik Kavkazskoj armii - Bulletin of the Caucasian Army. 1917, № 2.
18. Devushka praporshchik [Girl Ensign] // Nash vestnik - Our bulletin. 1915, № 9.
19. Ostrovsky V. Doch' budochnika [Daughter of policeman] // Armejskij vestnik - Military Gazette. 1917, № 454.
20. Duplo filina [Owl hollow] // Izvestiya shtaba XII armii - News of Staff of XII Army. 1916, № 224.
21. Russian State Military Historical Archive (RGVIA). F. 2106. Op. 1. D. 1003. Sh. 10.
22. State Archives of the Russian Federation. F. 579. Op. D. 2116. Sh. 1.
23. RGVIA. F. 2106. Op. 1 D. 1001. Sh. 482; F. 2048, Op. 1. D. 899. Sh. 100, 113.
24. Izvestiya armejskogo komiteta 5j armii - Proceedings of the Army Committee of the 5th Army. 1917, № 6.
25. Izvestiya armejskogo komiteta XI armii - Proceedings of the Army Committee XI Army. 1917. № 25.
26. Otkrytoe obrashchenie detej bezhentsev k soldatam 2 j armii [Open treatment of refugee children to the soldiers 2nd Army Army] // Armejskij golos - Military voice. 1917, № 9.
27. Izvestiya armejskogo komiteta XI armii - Proceedings of the Army Committee XI Army. 1917, № 25.
28. K momentu [By the time] // Izvestiya armejskogo komiteta 5 j armii - Proceedings of the committee of 5th Army. 1917, № 48.
29. Vojna i mir - War and Peace. 1917, № 16, 38.
30. Nastuplenie revolyutsionnoj armii [The onset of the revolutionary army] // Russkij invalid - Russian invalid. 1917, № 143.
31. Otgoloski nastupleniya [Echoes of offense] // Vestnik Rumynskogo fronta - Bulletin of the Romanian front. 1917, № 25; Golossoldata - The voice of the soldier. 1917, № 58, 61.
32. Vojna i mir - War and Peace. 1917, № 19, 36; Izvestiya armejskogo komiteta 5 j armii - Proceedings of the Army Committee of the 5th Army. 1917, № 46; Golos soldata - The voice of the soldier. 1917, № 63.
33. Golos soldata - The voice of the soldier. 1917, № 77
УДК 908 Краеведение
О. Ю. Казакова
Война под стук колес: роль железных дорог в жизни прифронтовой Орловщины
Орловская губерния находилась относительно далеко от полей боев Великой войны, но была связана с ней стратегически важными железными дорогами. Благодаря им мирное течение жизни русской провинции изменилось коренным образом - война буквально приехала в нее по железной дороге. Вокзалы и железнодорожные станции стали центрами жизни прифронтовой Орловщины. Они обрастали колоссальной инфраструктурой складов с продовольствием, боеприпасами и военной продукцией местных предприятий, сортировочными пунктами и госпиталями, бараками и столовыми для беженцев, новобранцев и демобилизованных, больных и пленных. Железная дорога являлась для орловских обывателей источником информации о войне, живой картинкой и мерилом ее тягот, способом реализации их патриотических порывов и одним из средств самообеспечения в условиях растущего в годы войны товарного и продовольственного дефицита.
The Oryol province was rather far from fields of fights, but it was connected with the front by strategically important railroads. Thanks to them the slow course of life of the Russian province changed radically - the war literally arrived to it by rail. Railway stations became the centers of life of towns. They acquired enormous infrastructure of warehouses with the food supplies, ammunition and military production of the local enterprises, of sorting centers and hospitals, of barracks and dining rooms for refugees, recruits and ex-serviceman, sicks and prisoners of war. The railroad was for the Oryol inhabitants a source of information about this war, a true illustration and an instrument of perception of its burdens, a possibility for realization of their patriotic feelings and one of means of survival in the conditions of growing during the war goods and food deficit.
© Казакова О. Ю., 2014
