ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ТАБАЧНОЙ ЗАВИСИМОСТИ И СПЕЦИФИЧЕСКИХ ЛИЧНОСТНЫХ РАССТРОЙСТВ У ПОДРОСТКОВ

Алтынбекова Гульнара Ивановна

EXPERIMENTAL AND CLINICAL MEDICINE

Конфликт интересов. Автор заявляет об отсутствии потенциального конфликта интересов, требующего раскрытия в данной статье.

Вклад автора. Автор разработал концепцию, выполнил обработку результатов и написание статьи. Заявляю, что данный материал ранее не публиковался и не находится на рассмотрении в других издательствах.

Финансирование. Отсутствует.

Сведения об авторе

Корреспондирующий автор. Алтынбекова Гульнара Ивановна - д.м.н., старший преподаватель кафедры «Психиатрия и наркология», НУО «Казахстанско - Российский медицинский университет», Казахстан, Алматы, E-mail: profi.21@mail.ru, ORCID https://or-cid.org/0000-0002-6642-4602.

Статья поступила: 02.06.2023.

Статья принята: 05.07.2023.

УДК: 616.89-008.485-053.5:613.84 DOI: 10.24412/1609-8692-2023-3-51-60

МРНТИ: 76.29.52.

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ТАБАЧНОЙ ЗАВИСИМОСТИ И СПЕЦИФИЧЕСКИХ ЛИЧНОСТНЫХ РАССТРОЙСТВ У ПОДРОСТКОВ

*Г. Алтынбекова

НУО «Казахстанско-Российский медицинский университет», Алматы, Казахстан

Аннотация

Проведенное нами исследование являлось кросс-секционным со статистической обработкой полученных результатов по методологии случай-контроль и включало следующие основные этапы: рандомизированный отбор и обследование подростков мужского и женского пола в возрасте 16-18 лет, обучающихся в средне образовательных школах г. Кызылорды; выделение «случаев» с табачной зависимостью согласно клиническим критериям МКБ-10 (исследуемая группа или «случаи») и подростков, не имеющих табачной зависимости (контрольная группа); клинико-психопатологическое обследование исследуемой группы и группы контроля; экспериментально-психологическое обследование исследуемой группы и группы контроля; социально-биографическое обследование исследуемой группы и группы контроля; регистрация исследуемых признаков по стандартизированной схеме («индивидуальная карта»); синдромологическая группировка клинических данных по стандартизированным алгоритмам с помощью компьютерной программы; статистическая обработка материала.

Ключевые слова: табак, табачная зависимость, никотин, циклоидная личность, употребление каннабиса.

Введение. Объектом исследования явились подростки мужского и женского пола в возрасте 16-18 лет, представленные репрезентативной выборкой из числа учащихся средних образовательных школ города Кызылорды (южный регион Казахстана). Настоящее исследование включало 293 подростков мужского и женского пола, которые согласись принять участие в исследовании.

Проведенное нами исследование являлось кросс-секционным со статистической обработкой полученных результатов по методологии случай-контроль и включало следующие основные этапы: рандомизированный отбор и обследование подростков мужского и женского пола в возрасте 16-18 лет, обучающихся в средне образовательных школах г. Кызылорды; выделение «случаев» с табачной зависимостью согласно клиническим критериям МКБ-10 (исследуемая группа или «случаи») и подростков, не имеющих табачной зависимости (контрольная группа); клинико-психопатологическое обследование исследуемой группы и группы контроля; экспериментально- психологическое

обследование исследуемой группы и группы контроля; социально-биографическое

обследование исследуемой группы и группы контроля; регистрация исследуемых признаков по стандартизированной схеме («индивидуальная карта»); синдромоло-гическая группировка клинических данных по стандартизированным алгоритмам с помощью компьютерной программы; статистическая обработка материала [1, 2, 3]. Среди исследуемого контингента были выявлены следующие виды заболеваний, относящиеся к классификации психических и поведенческих расстройств МКБ 10: специфические личностные расстройства ^ 60) - 18 случаев (6,1% ± 2,3%), хронические аффективные расстройства настроения, циклоидная личность (Р 34.0) - 20 случаев (6,8 ±2,2%), расстройства адаптации ^ 43.2) 24 случая (8,2 ± 2,0%). Из числа лиц, имеющих расстройства адаптации, у 10-ти человек (3,4%) отмечались РА со смешанным расстройством эмоций и поведения ^

43.25) и у 14-ти человек (4,8%) - РА со смешанной тревожной и депрессивной ре акцией (Р 43.22). Необходимо отметить, что расстройства адаптации (РА), регистрировались в том случае, если они выявлялись во время исследования, или наблюдались ранее, в течение последнего года, т.е. при клиническом обследовании (анамнестические сведения) врачом психиатром [4, 5, 6].

Из специфических личностных расстройствнамибыливыделеныследующие нозологические подгруппы. Диссоциальное расстройство личности (Р 60.2) - 8 случаев (2,7% от общей исследуемой группы); эмоционально-неустойчивое расстройство личности, пограничный тип ^ 60.31) - 4 случая (1,4% от общей исследуемой группы); истерическое расстройство личности (Р 60.4) - 4 случая (1,4% от общей исследуемой группы). По результатам психологического исследования 11 подростков (3,8%) были определены как гипертимные личности. Циклоидные личности, как было отмечено выше, квалифицировались в рубрику F 34.0 (хронические аффективные расстройства настроения, циклотимия). Однако, учитывая тот факт, что в предыдущей классификации (МКБ-9) психопатическое расстройство, квалифицируемое как «Циклоидная личность», «Циклоидная психопатия» относилась к группе «психопатий» (специфических расстройств личности по МКБ-10), мы иногда объединяли эти две группы пациентов в одну «нозологическую» подгруппу.

Целью исследования явились подростки мужского и женского пола в возрасте 16-18 лет, представленные репрезентативной выборкой из числа учащихся средне образовательных школ города Кызылорды (Южный регион Казахстана).

Материалы и методы. В процессе исследования нами были выделены следующие формы употребления табака: подростки с никотиновой (табачной) зависимостью (33 подростка - 11,3 %); подростки, регулярно употребляющие табак, но не имеющие никотиновой зависимости

(37 подростков - 12,6 %); подростки, не употребляющие табак (223 подростка - 76,1 %). Хотя количество подростков, которые до момента исследования никогда не пробовали табак, оказалось 169 человек или 57,7 %, следовательно, 124 подростка или 42,3 % имели пробный опыт употребления табака. Таким образом, 23,9 % исследуемых подростков (70 человек) регулярно употребляли табак, включая тех, кто имел никотиновую зависимость. Помимо употребления

табака, нами регистрировались случаи употребления каннабиса, подтвержденные положительными результатами анализов мочи на наличие метаболитов каннабиса (п = 33), что в среднем составляет 11,3 % по отношению к общей исследуемой группе и случаи регулярного употребления алкоголя 18 человек или 6,1 % от числа общей исследуемой группы. Подростков с клиническими признаками каннабисной или алкогольной зависимости выявлено не было. Нами так же были выявлены случаи сублингвального употребления табака (пробного или регулярного) в виде кустарного продукта «насвай» (п = 9), что в среднем составляет 3.1% по отношению к общей исследуемой группе и 12,9 % - к группе подростков, регулярно употребляющих табак, включая случаи с никотиновой зависимостью. Изолированного регулярного сублингвального употребления насвая выявлено не было. Насвай — это порошок зеленого, зеленоватого или серо-зеленого цвета, в мелких и крупных гранулах, обладающий неприятным запахом и вкусом [7, 8, 9, 10]. Для его изготовления раньше применяли табакоподобное растение «нас». Сейчас основным компонентом насвая являются простая махорка или табак. Помимо табака в насвай добавляют также другие ингредиенты (необязательно все вместе): гашеную известь, золу различных растений, верблюжьего кизяка или куриного помета, иногда подсолнечное или хлопковое масло. В настоящее время в исследуемом регионе известны различные виды «насвая»: ташкентский, ферганский, андижанский и другие. Причинами высокой

распространенности употребления насвая являются низкая цена, легкая доступность, приверженность его к культуральным обычаям («сохранением обычаев предков»). Употребляют насвай следующим образом: его закладывают в рот (под губу или под язык), стараясь не допустить попадания порошка на губы. Признаками употребления насвая являются периодические воспаления и/или язвы слизистых оболочек полости рта. При первых приемах насвая проглоченные слюна или крупинки зелья могут вызвать тошноту, рвоту и понос. Тем не менее, в молодежной субкультуре насвай является достаточно «модным» и удобным. На рынках южного региона Казахстана насвай продается наравне с табачными изделиями и семечками [11, 12]. За 10 тенге можно купить упаковку вещества, которого хватает примерно на 20-30 приемов. Фабрично «насвай» не изготавливается. Его производят кустарным способом в домашних условиях. Нами был проведен анализ пропорциональных соотношений составляющих ингредиентов насвая, употребляемого в г. Кызылорде: табак -50%; карбонат кальция - 25%; зола - 25%.

Результаты. В результате настоящего исследования были выявлены низкий уровень осведомленности о насвае среди взрослого и подросткового контингента жителей Южного региона Казахстана и индифферентное социальное отношение к нему. Например, были отмечены случаи, когда врачи-наркологи, представители правоохранительных органов, педагоги, родители и сами подростки были убеждены, что насвай не является психоактивным веществом и, следовательно, не может вызвать зависимость, и поэтому является «безобидным средством». Многие из опрошенных не знали, что именно входит и состав насвая, предполагая, что насвай является наркотиком, не знали, к какой группе психоактивных веществ он относится, а также что одним из его составляющих является табак. В Казахстане насвай не входит в список запрещенных к продаже товаров для несовершеннолетних, и не подлежит изьятию с рынков сбыта. Нами не

было обнаружено случаев обращения в СЭС для проверки качества данного продукта. Насвай не имеет «официального портрета». В последнее время все чаще встречаются случаи дополнительных ингредиентов-наполнителей насвая, к которым относятся наркотические вещества следующих групп: каннабис, опиоиды, амфетамины.

В результате сравнительного анализа были определены распространенность и относительные риски (ЯЯ) табачной зависимости в различных исследуемых подгруппах. С этой целью, из общей исследуемой группы были выделены следующие «нозологические» подгруппы:

- группа №1 - подростки, у которых отсутствовали специфические расстройства личности, хронические расстройства настроения (циклоидная личность) и не отмечались расстройства психической адаптации (психически здоровые подростки) (П = 231);

- группа №2 - подростки без специфических личностных расстройств и хронических расстройств настроения (не имеющие специфические личностные расстройства, включая циклоидных личностей), но в данную группу также вошли те подростки, у которых на момент исследования или в анамнезе отмечались расстройства адаптации (П= 255). Включение в группу психически здоровых подростков лиц, у которых в течение года отмечались клинические признаки дезадаптации, отвечало задачам исследования - рассчитать относительные риски табачной зависимости у подростков, имеющих специфические личностные расстройства в сравнении с подростками, не имеющих таковых расстройств;

- группа №3 - подростки, имеющие специфические личностные расстройства (Р 60), а также хронические расстройства настроения - F 34 (циклоидные личности) (П = 38). Выше мы отметили, что в прежних классификациях психических расстройств (МКБ-9) циклоидный тип личности относился к рубрике «Психопатии», что соответствует разделу «Специфические расстройства личности» F 60 по МКБ-

10. А в современной классификации данное личностное расстройство отнесено в раздел «Хронические расстройства настроения» (циклотимия F 34.0). Поэтому мы объединили эти две подгруппы в одну нозологическую подгруппу «Личностные расстройства»;

- груша №4 -группа подростков, имеющих специфические расстройства личности 60), включая циклоидных личностей (Р 34), а также подростков, у которых на момент исследования или в анамнезе отмечались нарушения адаптации (Р 43). То есть, в данную группу вошли те подростки, которые имели все выявленные пограничные психические расстройства. Всего в группе с пограничными психическими расстройствами, как мы указывали выше, было выявлено 62 человека. Однако, в этой группе так же оказались пациенты, которые имели двойной диагноз, т.е, коморбидную патологию в виде специфических личностных расстройств и расстройств психической адаптации. В этом случае дублирование исключалось, и поэтому эту подгруппу составили не 62 человека, а 55 человек;

- группа №5 - подростки с личностными расстройствами, включая циклоидных формами поведения (удовлетворительной психосоциальной адаптацией) (п= 31). Необходимо отметить, что всего подростков, имеющих специфические личностные расстройства F 60 было выявлено 18 человек, а лиц, соответствующих критериям циклоидной личности, было выявлено 20 человек, т.е. в общем 38 человек. Семь из них имели выраженные личностные расстройства, иногда приводящие к психосоциальной дезадаптации. В трех случаях отмечались расстройства психической адаптации, связанные с наличием стрессовых ситуаций, а не с декомпенсацией личностного расстройства. Поэтому, в пятую группу вошли подростки, имеющие специфические личностные расстройства, за исключением лиц декомпенсированными формами. Эти подростки были исключены из этой группы, и поэтому численность данной группы составила не 38 человек, а 31 человек;

- группа №6 - подростки, которые имели специфические личностные расстройства, и у которых на момент исследования или в анамнезе отмечались расстройства психосоциальной адаптации, обусловленные декомпенсацией личностного расстройства - 7 человек и 3 человека, у которых отмечались расстройства психической адаптации, связанные со стрессовыми факторами, а не с декомпенсацией личностного расстройства. То есть данную группу составили лица с неудовлетворительной психосоциальной адаптацией. Таких подростков оказалось 10 человек;

- группа №7 - подростки, у которых на момент исследования или в анамнезе отмечались расстройства психической адаптации, но у этих подростков не отмечались специфические личностные расстройства. Выше мы отметили, что всего подростков, имеющих расстройство адаптации, было выявлено 24 человека, но в этой груше оказались те подростки, которые имели коморбидную психическую патологию в виде специфических расстройств личности, которые были исключены из этой подгруппы. Поэтому численность данной подгруппы составила 14 человек.

Отдельно была выделена группа подростков, употребляющих каннабис, употребление которого было подтверждено лабораторными анализами мочи (экспресс тестирование мочи на наличие метаболитов наркотических веществ группы каннабиса) (п= 33).

Обсуждение. В таблице 2 отражены основные формы употребления табака подростками общей группы, в том числе с личностными расстройствами и расстройствами адаптации. Как видно из таблицы 2, наибольший процент подростков, не употребляющих табак, приходится на те подгруппы, в которые не входили подростки, имеющие специфические личностные расстройства: группа 1 - подростки без РА и без личностных расстройств (п- 231); группа 2 - подростки без личностных расстройств (общая группа), включая подростков, у которых на момент исследования или в анамнезе были отмечены случаи расстройств адаптации (п = 255); группа 7 - подростки у которых отмечались расстройство психической адаптации, но не страдающие специфическими личностными расстройствами [13, 14].

Исследуемый параметр Табак не употребляют Употребление табака без зависимости Зависимость от табака (Б 17.2) Случаи употребления каннабиса

Психически здоровые (группа 1, п=231) 84,4 ± 4,6% 9,5 ± 3,8% 6,1 ± 3,0% 3,9 ± 2,4%

Психически здоровые + F 43 (группа 2, п=255) 84,4 ± 4,5% 9,51 ± 3,6% 6,3 ± 3,0% 3,6 ± 2,3%

Имеющие F 60 и F 34.0 (группа 3, п=38) 23,7 ± 13,1% 34,2 ± 14,5% 42,1 ± 15,6% 57,9 ± 15,1%

Подростки с РПА и/или 40,0 ± 12,9% 25,5 ± 11,5% 34,5 ± 12,6% 43,6 ± 13,1%

личностными расстройствами (группа 4, п=55)

Имеющие личностные расстройства без РПА (группа 5, п=31) 14,8% 4,6<>33.7% 41,9 ± 17,4% 43,3 ± 17,7% 71,0 ± 16,0%

Имеющие личностные расстройства без РПА (группа 6, п=10) 50,0% 18<>83% 10,0 0<>45% 40,0% 11<>33,7% 20,0% 2<>57,0%

Подростки с РПА без личностных расстройств (группа 7, п=14) 85,7% 54,7<>97,5% 0% 14,3% 1,5<>43,7% 0%

Употребляющие каннабис 0% 54,5 ± 17,0% 45,5 ± 17,0% 100%

Таблица 2 — Формы употребления табака подростками исследуемой группы.

Наибольшее процентное соотношение некурящих оказалось в группе психически здоровых подростков (не имеющих специфических личностных расстройств и расстройств адаптации - группа 1) -84,4± 4,6%, что в среднем превышает аналогичные показатели группы подростков с психопатиями в 3,5 раза. Среди психически здоровых подростков, лица, регулярно употребляющие табак и не имеющие табачной зависимости составили менее 10% (9,7± 3,8%), а никотин зависимые - менее 6% (5,9± 3,0%).

Таким образом, психически здоровые подростки, регулярно употребляющие табак, включая случаи никотиновой зависимости, В среднем составили 15,6%. Распространенность пробных форм употребления каннабиса и алкоголя оказалось примерно одинаковым: 3,8% (± 2,4%) психически здоровых подростков имели опыт употребления каннабиса и 3,6% (±2,5%) - алкоголя. Среди тех подростков, кто не употребляет табак вообще, так же не было выявлено лиц, имеющих опыт пробного употребления каннабиса.

В группе подростков, страдающих специфическими личностными расстройствами и у которых не было выявлено в анамнезе эпизодов расстройств адаптации (5 группа), лиц, не употребляющих табак оказалось меньше, чем в какой-либо другой нозологической подгруппе - 14,8% (4,6% <>33,7%). Среди тех подростков, у которых отмечались специфические личностные расстройства в сочетании с эпизодами психической дезадаптации (6 группа), соотношение курящих и некурящих составило 1/1, т.е., по 50%. Таким образом, среди подростков, страдающих специфическими личностными расстройствами и имеющих низкий уровень психической адаптации (6 группа), практически каждый второй не употребляет табак. А среди подростков, страдающих специфическими личностными расстройствами с достаточным уровнем психической адаптации (без эпизодов РПА, 5 группа) в 2 раза чаще встречаются лица, регулярно употребляющие табак.

Этот факт скорее свидетельствует в пользу аддиктивных форм употребления табака у подростков 5 группы. Возможно, аддиктивное употребление табака, на начальных этапах наличия проблемы компенсирует фрустрированное

потребностное состояние и выступает в качестве своеобразного адаптагена, что в свою очередь может уменьшить вероятность развития психической дезадаптации. Таким образом, употребление табака подростками, страдающими психопатиями на первых этапах его употребления, может быть инициировано как механизмами самого личностного расстройства, так и механизмами аддикции.

В отношении регулярного

употребления табака и табачной зависимости, самыми неблагоприятными оказались, соответственно, подростки, имеющие специфические оказались, личностные расстройства (3 группа). Общий процент подростков, регулярно употребляющих табак в данной группе, оказался самым высоким и составил 76,3%, а распространенность никотин зависимых подростков составила в среднем 42,1% (±15,6%). Причем подростки, страдающие специфическими личностными расстройствами с компенсированными формами поведения и удовлетворительной адаптацией (5 группа), оказались наиболее подверженными никотиновой зависимости: в данной группе подростки с никотиновой зависимостью составили 43,3% (±17,7%). Среди тех подростков, у которых отмечались специфические личностные расстройства в сочетании с эпизодами психической дезадаптации (6 группа), процентное соотношение зависимых от никотина, так же оказалось одним из самых высоких - 40% (11% <>33,7%).

Столь высокий процент употребления табака и никотиновой зависимости в данной группе может быть связан (как мы уже указали выше) с двумя причинами: употребление табака, связанное с механизмами аддиктивного поведения, т.е., как вариант химической аддикции и второе - употребление табака, связанное

с механизмами развития основного заболевания, в данном случае психопатии. В. В. Чирко и Э. С. Дроздов выделяют два основных типа развития и течения процесса зависимости от психоактивных веществ у больных эндогенными психозами: гомогенный и гетерогенный. Гомогенный тип течения характеризуется тем, что химическая зависимость выступает в качестве отдельного изолированного синдрома в общей цепочке развития болезни (иногда даже маскируя собой патогномоничную эндогенную симптоматику), и собственную структурно-динамическую специфику

во многом утрачивает [15, 16, 17]. Эксцессы в этом случае возникают во время обострений, а в периоды ремиссий отсутствуют. Гетерогенный тип течения зависимости от ПАВ характеризуется тем, что, возникнув на фоне психического заболевания, в последующем она как бы отрывается от симптоматики психоза и развивается в соответствии со своими внутренними закономерностями. В наших предыдущих публикациях были проведены данные об употреблении наркотиков опийной группы химическими аддиктами, включая лиц, страдающих специфическими расстройствами зрелой личности и сделана попытка разделения коморбидной патологии по отношению друг к другу (химическая аддикция и специфические личностные расстройства) на интраморбидную, метаморбидную и патогенетически автономную коморбидную патологию. В первом случае (гомогенный тип развития и течения зависимости по В. В. Чирко и э. С. Дроздову) зависимость от ПАВ является интраморбидной патологией, а эндогенное заболевание - метаморбидной. Во втором случае (гетерогенный тип развития и течения зависимости по В. В. Чирко и Э.С. Дроздову) оба заболевания являются патогенетически автономной коморбидной патологией. С нашей точки зрения, разделение химической зависимости у больных со специфическими личностными расстройствами по патогенетическим механизмам имеют большое значение, как в плане прогноза, так и в плане профилактики

и лечения зависимости от ПАВ у данного контингента.

Выводы. В этой связи особенно важным представляется тот факт, что в данной нозологической подгруппе (подростки с личностными расстройствами удовлетворительной психической

адаптацией) в 71% случаев были выявлены (по результатам экспресс тестирования анализа мочи) случаи употребления каннабиса, что достоверно (Р <0,05) превышает аналогичные показатели в 19,7 раза подростков общей группы, не страдающих специфическими расстройствами личности.

Важным представляется тот факт, что среди подростков, не страдающих специфическими расстройствами личности, но у которых отмечались расстройства адаптации (Г 43.2) не оказалось тех, кто, регулярно употребляет табак и не имеет никотиновой зависимости. В данной группе все подростки, употребляющие табак, имели никотиновую зависимость (1,5% <14,3%>43,7%). Этот факт может свидетельствовать о быстром формировании никотиновой зависимости. В свою очередь, это, возможно, связано с тем, что именно в данной группе мотивации употребления табака носили в большинстве своем аддиктивный характер. В этом случае пробное употребление носит регулярный, систематический характер, и, соответственно, быстро формируется табачная/никотиновая зависимость [18, 19, 20]. Это предположение подтверждается данными сравнительного анализа подростков, имеющих табачную зависимость с теми подростками, кто употребляет табак регулярно, но не имеет никотиновой зависимости, в частности мотивациями употребления табака. Среди никотин зависимых подростков, мотивации регулярного употребления табака, носящие аддиктивный атрактический характер, достоверно чаще встречаются, чем среди подростков, употребляющих табак, но не имеющих зависимости: 68,7±17,1% и 8,8% (1,9% <8,8%>23,4%) при Р <0,01. В данной группе не было

выявлено подростков, имеющих опыт употребления каннабиса. Это так же может свидетельствовать о том, что употребление табака носит аддиктивный характер: употребление табака на данном этапе компенсирует аддиктивный мотив у данного подростка и снижает потребность в употреблении другого психоактивного вещества. В то время, как подростки, страдающие психопатиями, в силу особенностей механизмов развития данных психических расстройств склонны к экспериментированию в употреблении различных психоактивных веществ. Этим

объясняется столь высокий процент пробного употребления каннабиса подростками, имеющими специфические расстройства личности в нашем исследовании - 71 + 16,0% и алкоголя - 36+18,8%.

Заключение. Таким образом, среди подростков, страдающих специфическими личностными расстройствами распространенность регулярного употребления табака, каннабиса, а также табачной / никотиновой зависимости достоверно значительно выше, чем среди подростков с расстройствами психической адаптации и психически здоровых подростков.

ЖАС0СШР1МДЕРДЕГ1 ТЕМЕК1ГЕ ТЭУЕЛД1Л1К ПЕН ЖЕКЕ Т¥ЛГАНЬЩ Б¥ЗЫЛУЫНЬЩ 0ЗАРА БАЙЛАНЫСЫ

* Г. Алтынбекова

«^азакстан-Ресей медициналык университета МЕББМ, Алматы, ^азакстан

Тушндеме

Бiз журпзген зерттеу кросс-секциялык эдю бойынша алынган нэтижелердi статистикалык евдеу жэне мынадай Heri3ri кезевдердi камтыды: зерттеу ^ызылорда каласыныц орта бшм беру мектептерiнде окитын 16-18 жас аралыгындагы (жiгiттер мен кыздар) жасеспiрiмдердi рандомизацияланган iрiктеу жэне тексеру; МКБ-10 клиникалык критерийлерiне сэйкес темекiге тэуелдшп бар "жагдайларды" белу (зерттелетiн топ немесе "жагдайлар") жэне темекiге тэуелдшп жок жасеспiрiмдер (бакылау тобы); зерттеу тобы мен бакылау тобын клиникалык-психопатологиялык тексеру; зерттеу тобы мен бакылау тобын экспериментпк-психологиялык тексеру; зерттеу тобы мен бакылау тобын элеуметтiк-емiрбаяндык тексеру; зерттелетш белгiлердi стандартталган схема бойынша тсркеу ("жеке карта"); компьютерлш багдарламаныц кемегiмен стандартталган алгоритмдер бойынша клиникалык деректердi синдромологиялык топтастыру; материалды статистикалык евдеу.

Tyrnndi свздер: темеш, темеюге тэуелдшт, никотин, циклоидты тулга, каннабист1 цолдану.

THE RELATIONSHIP BETWEEN TOBACCO ADDICTION AND SPECIFIC PERSONALITY DISORDERS IN ADOLESCENTS

*G. Altynbekova

NEI «Kazakh-Russian Medical University», Almaty, Kazakhstan

Summary

Our study was cross-sectional with statistical processing of the results obtained using the case-control methodology and included the following main stages: randomized selection and examination of male and female adolescents aged 16-18 years studying in secondary schools in Kyz-ylorda; identification of "cases" with tobacco addiction according to the clinical criteria of ICD-10 (the studied group or "cases") and adolescents who do not have tobacco addiction (control group); clinical and psychopathological examination of the study group and control group; experimental

psychological examination of the study group and control group; socio-biographical examination of the study group and control group; registration of the studied signs according to a standardized scheme ("individual card"); syndromological grouping of clinical data according to standardized algorithms using a computer program; statistical processing of the material.

Key words: tobacco, tobacco addiction, nicotine, cycloid personality, cannabis use.

Список литературы:

1. Корнетов А. Н., Кобзев Е. А. Клинико-психологические и психобиографические факторы риска зависимости от никотина в юношеском возрасте // Ученые записки университета имени П. Ф. Лесгафта. - 2016. - С. 121-124. {Kornetov A. N., Kobzev E. A. Kliniko-psihologich-eskie i psihobiograficheskie faktory riska zavisimosti ot nikotina v junosheskom vozraste // Uchenye zapiski universiteta imeni P. F. Lesgafta. - 2016. - S. 121-124}.

2. Бельских И.А., Юзбашева А.И. Влияние никотиновой зависимости на формирование профессиональных навыков современной молодежи // Актуальные проблемы здоровье сбережения студенческой молодежи. - 2013. - С. 46-48. {Bel'skihI. A., JuzbashevaA.I. Vlijanie nikotinovoj zavisimosti na formirovanie professional'nyh navykov sovremennoj molodezhi // Aktu-al'nye problemy zdorov'e sberezhenija studencheskoj molodezhi. - 2013. - S. 46-48}.

3. Габер И.В. Психофизиологические особенности подросткового возраста // Не будь зависим — скажи нет! Наркотикам, алкоголю, курению, игромании. — 2013. - С. 71-74. {Gaber I. V. Psihofiziologicheskie osobennostipodrostkovogo vozrasta //Ne bud'zavisim — skazhi net! Narkotikam, alkogolju, kureniju, igromanii. — 2013. - S. 71-74}.

4. Гусева Т.А. Предикторы табачной зависимости молодежи г. Бийска: результаты социально-психологического исследования // Бийск: АГГПУ им. В.М. Шукшина. - 2016. {Guseva T.A. Prediktory tabachnoj zavisimosti molodezhi g. Bijska: rezul 'taty social'no-psihologichesk-ogo issledovanija //Bijsk: AGGPUim. V.M. Shukshina. - 2016}.

5. Карасева Т.В. Особенности мотивации ведения здорового образа жизни // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. - 2013. - С. 101-103 {Karase-va T.V. Osobennosti motivacii vedenija zdorovogo obraza zhizni // Problemy social'noj gigieny, zdravoohranenija i istorii mediciny. - 2013. - S. 101-103}.

6. Кулагина И.Ю. Возрастная психология. Развитие человека от рождения до поздней зрелости // Учеб. пособие для вузов. В. Н. Колюцкий, И. Ю. Кулагина. - М.: Юрайт. - 2011. -С. 35-38. {Kulagina I.Ju. Vozrastnajapsihologija. Razvitie cheloveka ot rozhdenija dopozdnej zre-losti // Ucheb. posobie dlja vuzov. V. N. Koljuckij, I. Ju. Kulagina. - M.: Jurajt. - 2011. - S. 35-38}.

7. Трифонов С.В. Табакокурение: пути решения проблемы // Медицинская сестра. -2013. - С. 54-56. {Trifonov S. V. Tabakokurenie: puti reshenija problemy //Medicinskaja sestra.

- 2013. - S. 54-56}.

8. Дереча В.А. Психология и психопатология личности // Оренбург. - 2009. - С. - 307. {Derecha V.A. Psihologija ipsihopatologija lichnosti //Orenburg. - 2009. - S. - 307}.

9. Сахарова Г.М., Антонов Н.С. Вредное воздействие табакокурения на здоровье и подходы к лечению табачной зависимости // Справочник поликлинического врача - 2008. 14/15: - С. 14-18. {Saharova G.M., AntonovN.S. Vrednoe vozdejstvie tabakokurenija na zdorov'e i podhody k lecheniju tabachnoj zavisimosti // Spravochnikpoliklinicheskogo vracha - 2008. 14/15:

- S. 14-18}.

10. Погосова Г.В., Ахмеджанов Н.М., Качанова Н.П., Колтунов И.Е. Современные принципы медикаментозного лечения табакокурения и никотиновой зависимости // Профилактическая медицина. - 2009. 5. - С. 29-34. {Pogosova G.V., Ahmedzhanov N.M., Kacha-nova N.P., Koltunov I.E. Sovremennye principy medikamentoznogo lechenija tabakokurenija i nikotinovoj zavisimosti //Profilakticheskaja medicina. - 2009. 5. - S. 29-34}.

11. Сахарова Г.М., Чучалин А.Г. Лечение табачной зависимости // Русский медицинский журнал. 2001. (5). - С. 168-172. {Saharova G.M., Chuchalin A.G. Lechenie tabachnoj zavisimosti //Russkij medicinskij zhurnal. 2001. (5). - S. 168-172}.

12. Чижова О.Ю., Болдуева С.А., Шабров А.В. Опыт применения варениклина (Чампикса) в лечении табачной зависимости у больных ХОБЛ // Клиническая фармакология и терапия. 2010. 19 (1). - С. 5-6. {Chizhova O.Ju., Boldueva S.A., Shabrov A.V Opyt primenenija vareniklina (Champiksa) v lechenii tabachnoj zavisimosti u bol'nyh HOBL // Klinicheskaja farma-kologija i terapija. 2010. 19 (1). - S. 5-6}.

13. Benowitz N.L. Clinical pharmacology of nicotine: implications for understanding, preventing, and treating tobacco addiction // Clin. Pharmacol. Ther. 2008. Vol. 83(4). P. 531-541.

14. Shelley D., Cantrell J., Faulkner D. et al. Physician and dentist tobacco use counseling and adolescent smoking behavior: results from the 2000 National Youth Tobacco Survey // Pediatrics. 2005. Vol. 115. P. 719-725.

15. Vielwerth S.E., Jensen R.B., Larsen T. et al. The impact of maternal smoking on fetal and infant growth // Early Hum. Dev. 2007. Vol. 83. P. 49-55.

16. Wahl S.K., Turner L.R., Mermelstein R.J. et al. Adolescents' smoking expectancies: psychometric properties and prediction of behavior change // Nicotine Tob. Res. 2005. Vol. 7. P. 613-623.

17. Lee H., Joe K.H., Kim W., Park J., Lee D.H., Sung K.W., Kim D. Increased leptin and decreased ghrelin level after smoking cessation // J. Neurosci Lett. 2006. Vol. 409(1). P. 47-51.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

18. Pisinger C., Jorgensen T. Waist circumference and weight following smoking cessation in a general population // Prev. Med. 2007. Vol. 44. P. 290-295.

19. Ferrara C.M., Kumar M., Nicklas B., et al. Weight gain and adipose tissue metabolism after smoking cessation in women // Int. J. Obes. Relat. Metab. Disord. 2001. Vol. 25(9). P. 1322-1326.

20. Filozof C., Fernandez-Pinilla M.C., Fernandez-Cruz A. Smoking cessation and weight gain // Obes. Rev. 2004. Vol. 5. P. 95-103.