CC BY
76
10. Дело по предложению господина генерал-губернатора Смоленского, Витебского и Могилевского об истребовании от помещиков сверх инвентарей статистических сведений о их имениях // НГАБ у г. Мшску. -Фонд 2635. - Воп. 1. - Спр. 15.
11. Дело о доставлении для заверения Полоцкому уездному предводителю дворянства инвентарей помещичьих имений // НГАБ у г. М1нску. - Фонд 2635. - Воп. 1. - Спр. 17.
12. Дело по высочайшему повелению об объявлении высочайшего неудовольствия дворянству Витебской и Могилёвской губернии // НГАБ у г. М1нску. - Фонд 2635. - Воп. 1. - Спр. 48.
Summary
These aims are analysed on the economic questions of farmer villages of Belarus in 40-50 XIX century on the example of Vitebsk region.
Постуту у рэдакцыю 21.02.07.
УДК 282 (476)
В. В. Табунов
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ РИМСКО-КАТОЛИЧЕСКОГО ДУХОВЕНСТВА И ЦЕРКОВНО-ПРИХОДСКИХ ШКОЛ НА БЕЛОРУССКИХ ЗЕМЛЯХ В НАЧАЛЕ ХХ СТОЛЕТИЯ
Введение
Религия всегда занимала заметное место в жизни белорусов. Не утратила она своей значимости и в начале ХХ столетия. Специфика конфессиональной ситуации в Беларуси на протяжении многих веков определялась поочерёдным доминированием католицизма и православия. Другие религии также оставили заметный след в белорусской истории.
Область религиозной политики является актуальной и в наше время в силу того обстоятельства, что для нашей страны почти на всём протяжении её истории была характерна поликонфессиональность. Во многом это обусловливалось её особым геополитическим положением на пересечении западной и восточной цивилизаций.
История политики российского самодержавия в отношении христианских исповеданий на белорусских землях начала ХХ столетия является одной из актуальных проблем историографии. Получив мощный импульс к развитию в дореволюционный период, исследования по данному вопросу продолжаются и сегодня. Вместе с тем, на наш взгляд, назрела необходимость по-новому взглянуть на проблему и ответить на следующие вопросы, какое место в религиозной политике российского правительства на белорусских землях в начале ХХ века занимали церковноприходские школы, как относилось к их деятельности духовенство одной из влиятельнейших религий в Беларуси - римско-католическое?
Целью статьи является освещение взаимоотношений церковно-приходских школ и римско-католического духовенства, а также определение роли школ «ведомства православного исповедания» в религиозной политике царизма на терерритории Беларуси в начале ХХ столетия.
Статья базируется на тщательно проанализированном автором архивном материале и опубликованных источниках. Некоторые из них впервые вводятся в научный оборот.
Результаты исследования и их обсуждение
Как известно, учебные заведения, помимо своего основного предназначения - обучения и воспитания подрастающего поколения, выполняют еще и роль проводника идей определенного направления. Поэтому вполне естественным выглядела заинтересованность Петербурга в начале ХХ столетия в том, чтобы на территории Северо-Западного края доминировали те школы, которые несли в народ «исконно русские» основы жизни. К такого рода учебным заведениям относились церковноприходские школы, которых в 1900 г. насчитывалось 42,6 тыс. с количеством учащихся 1,6 млн. человек [1, 366]. На их содержание были выделены огромные средства - 6,8 млн. руб. [2, 48]. Для ограничения своего рода «конкуренции» «лицам польского происхождения» было запрещено открывать в крае свои школы. В результате процесс обучения католического населения края осуществлялся преимущественно нелегально, что вызывало раздражение у властей на местах и у православных священников, игравших в системе образования империи важную роль. Последние были убеждены, что тайные школы «имели большое значение в деле перехода населения в католицизм» [3, 141].
Для борьбы с распространением «польско-католического влияния» 3 апреля 1892 г. был принят закон, согласно которому предусматривалось наложение строгих взысканий за недозволенное обучение в девяти западных губерниях. Лица, виновные в открытии тайных школ, подвергались штрафу до 300 руб. или аресту сроком до 3-х месяцев. Дела, возникающие на основании закона 3 апреля 1892 г., должны были производиться в экстренном порядке, дабы «виновные в их нарушении не успели загладить следов незаконных действий».
Попечитель Виленского учебного округа поручал «чинам учебной службы» оказывать содействие полиции в деле выявления случаев тайного обучения. Губернатор, со своей стороны, вменял в обязанность членам по крестьянским делам присутствий разъяснять сельским и волостным должностным лицам необходимость следить за появлением тайного обучения и о каждом таком случае ставить в известность полицию. Директор народных училищ имел право при помощи полиции сам расследовать дела о тайном обучении. При обнаружении нелегальной школы все без исключения учебные пособия опечатывались и отсылались директору народных училищ, а ее существование прекращалось «мерами полиции». В случае же возникновения сомнения в факте неразрешенного властями обучения ставился в известность директор народных училищ, который или сам выезжал на место обнаружения нелегальной школы или командировал туда инспектора народных училищ. Если же и он не мог выехать, то расследование поручалось «лицу учебной службы», работавшему на месте обнаружения школы. В случае невозможности использования всех трех способов директор сообщал об этом попечителю округа. После рассмотрения дела директор входил с представлением о дальнейших действиях к губернатору и сообщал о содержании представления попечителю учебного округа [4, л. 38-38 об.].
Школы, в которых осуществлялось тайное обучение как польской, так и русской грамоте, выявлялись работниками полиции нередко при помощи православных священников. В качестве преподавателей в них работали в основном лица, исповедующие римско-католическую веру, но встречались и православные. Их действия подводились под правила 3 апреля 1892 г. Степень наказания варьировалась от уплаты денежного штрафа до содержания под арестом - в зависимости от материального состояния обвиняемого. Состав учащихся по вероисповеданиям отличался разнообразием, но все же главные позиции занимали католики. Инициаторами создания таких школ являлись родители учащихся, как правило, заинтересованные в грамотности своих детей.
В Витебской губернии, по неполным данным, полицией за десять лет было выявлено 53 тайные школы, в которых обучением детей грамоте «без надлежащего на то разрешения» занимались преимущественно лица римско-католического и иудейского вероисповеданий. Сведения о подпольных школах по годам располагались следующим образом: 1892 г. - 1 школа; 1893 г. -11 школ; 1894 г. - 3 школы; 1895 г. -5 школ; 1896 г. - 2 школы; в 1897 г. тайных школ обнаружено не было; в 1898 г. - 2 школы; в 1899 г. - 6 школ; в 1900 г. - 7 школ; в 1901 г. - 3 школы; в 1902 г. -6 школ; в 1903 г. - тоже 6 школ; в 1904 г. - 1 школа [5, л. 2-7].
Ксендзы считали, однако, что детям католиков не пойдет на пользу посещение церковноприходских школ, поскольку в них они подвергались «внушению превосходства православной религии над католической». В июне 1899 г. виленский епископ С. Зверович обратился к министру внутренних дел И. Горемыкину, отмечая ненормальное положение религиозного воспитания в народных училищах и церковно-приходских школах епархии для детей-католиков, которые должны были молиться по православному обряду. Он требовал выдать во всех начальных школах учебники для учащихся-католиков, ввести свободное посещение ими костела, а также иметь в каждой школе законоучителя-католика. Министр посоветовал в случае возникновения недоразумений обращатся к генерал-губернатору. 22 января 1902 г. в письме к гродненскому губернатору он писал, что главной целью церковно-приходских школ является «барацьба з каталщызмам i насаджэнне сярод дзяцей палякау чужых рэлшйных прынцыпау» [6, 64]. Ответа не последовало.
Тогда 12 февраля 1902 г. Виленский епископ С. Зверович в циркуляре № 509 обратился к духовенству епархии. Он писал об отрицательном влиянии церковно-приходских школ и школ грамоты на католическое население, преследовавших в своей деятельности следующие задачи: 1) враждебность к католической вере; 2) выставление католиков врагами государства. «Они (церковно-приходские школы, по мнению епископа) существуют в селениях, где нет православных, принуждают и заманивают к себе католических детей, глумятся над их вероисповеданием и незнающим еще начальных истин своей веры впаивают правила православия». С точки зрения епископа, «такой образ действий православного духовенства» склонял католических священников «к охранению законными методами своей веры в юном поколении от посягательства». «Всякое
участие католиков», прямое или косвенное, «в деле поощрения и развития этих школ, а также посещение их католическими детьми» приравнивалось к «измене и отступлению от римско-католической веры и церкви». Епископ усматривал в церковно-приходских школах и школах грамоты учреждения «чисто религиозные, преследующие не обучение, а воспитание в известном направлении» [7, л. 2-2 об., 3]. Он предписывал всему духовенству епархии следить, чтобы «католические дети не посещали сказанных школ», а «в случае обнаружения подобных фактов, если увещания и наставления не помогут, не давать на исповеди разрешения от грехов» как детям, обучающимся в этих школах, так и их родителям, опекунам, «посылающих их туда» [7, л. 4].
В беседе о своем поступке с епископом К. Недзелковским он указывал на опасение перехода католиков в православие: «Дзесятю тысяч каталщюх дзяцей ходзяць у школу, дзе адкрыта вядзецца праваслауная прапаганда. У Вшьт бывал выпада, кал1 дзецям забаранял1 нават наведваць касцел, пагражаючы выключэннем з вучьшшча. Ксяндзоу у чыста каталщюх параф1ях (Гродненская губерня) прымушаюць угаворваць каталжоу адкрыць праваслауную школу. За кожнае слова супраць наведвання школ 1х прыцягваюць да адказнасщ. Двух ксяндзоу за гэта нават выслал! Моладзь адкрыта схiляюць да праваслауя» [6, 65].
Поступок епископа Зверовича вызвал негативную реакцию у православного духовенства, опасавшегося, что учащиеся-католики, под воздействием циркуляра, прекратят посещать правительственные учебные заведения [8, 208-210].
Однако действия властей, направленные на нейтрализацию влияния циркуляра, не отличались последовательностью.
За свои действия епископ Зверович был отстранен от занимаемой должности и сослан в Тверь. 27 марта 1902 г. Департамент духовных дел иностранных исповеданий при министерстве внутренних дел сообщал об этом гродненскому губернатору: «за произвольное распоряжение, выходящее из пределов предоставленной ему законом власти и нарушающее права родителей и опекунов, епископ Зверович уволен от занимаемой должности» [7, л. 18]. Но уже в начале ноября 1902 г. по императорскому указу он был назначен сандомирским епископом, а министр внутренних дел В. К. Плеве признал, что С. Зверович «стал жертвой ошибочной политики местных властей, которые активно распространяли православие среди католиков» [6, 65]. Вместе с тем до сведения губернатора доводилось о намерениях правительства решительно преследовать «всякие действия римско-католического духовенства, направленные к исполнению» означенного циркуляра [7, л. 18-18 об.].
6 апреля 1902 г. эту информацию губернатор довел до сведения католических деканов губернии. Отмечалось, что церковно-приходские школы, наряду с прочими учебными заведениями, пользуются покровительством императора. Соответственно, выступление против них приравнивалось к выступлению против верховной власти. Выбор школы для обучения детей являлся частным делом, а запрещение их посещения было «нарушением прав родителей и опекунов» [7, л. 26-26 об., 27-27 об.]. Но предпринимаемые меры по ограничению влияния циркуляра епископа Зверовича не возымели желательного воздействия на католическое духовенство.
8 мая 1902 г., докладывая министру внутренних дел, гродненский губернатор отмечал нежелание Бельского, Брестского и Кобринского деканов исполнять его распоряжение от 6 апреля [7, л. 45, 46-46 об., 47-47 об.]. Они мотивировали свою позицию тем, что его выполнение «превышает их власть, т. к., согласно учению католической церкви, всеми делами, имеющими религиозный характер, ведают епископы, к которым, в случае надобности, и должны обращатся правительственные власти». Распоряжениям же, «исходящим от каких-либо других правительственных лиц», ни они, ни подчиненные им ксендзы не имеют права подчинятся. До отмены «подлежащей духовной властью» циркуляра № 509 епископа Зверовича он был обязательным для исполнения, а отказ священников подчиняться ему мог «повлечь на виновного церковную кару» [7, л. 53-53 об.]. Такого же мнения придерживались Волковысский и Гродненский деканы [7, л. 48-48 об., 57-57 об.].
Влияние циркуляра епископа С. Зверовича на местное католическое население и духовенство было огромно. Например, после его издания посещение учащимися-католиками занятий в церковно-приходских и народных школах Белостокского уезда Гродненской губернии фактически прекратилось [7, л. 72-72 об.]. Думается, что и в других местностях Виленской епархии ситуация была аналогичной, частичным подтверждением чему может служить ситуация с посещением учениками-католиками начальных школ Виленской губернии. Например, в Дукштанской школе из 41 ученика осталось 5, в Гелванской из 75 - 38, Ширвинской - из 89 - 62 и т. д. [6, 65-66].
20 марта 1902 г. гродненский губернатор рекомендовал полицмейстерам и исправникам губернии обратить особое внимание на деятельность римско-католического духовенства в отношении школ, поскольку после циркуляра епископа Зверовича в некоторых уездах губернии (Сокольский, Волковыский, Слонимский, Бельский, Пружанский) церковно-приходские школы были фактически упразднены [7, л. 14].
Гродненский губернатор, докладывая министру внутренних дел 14 апреля 1905 г. о ситуации в губернии, подчеркивал проявляющееся в некоторых местах «недовольство крестьян-католиков постройкой церковно-приходских школ». Они отказывались посылать в них своих детей, чем «лишались возможности учить их грамоте наравне с православными» [9, л. 9].
В отличии от властей, католическое духовенство выдерживало строгую линию в занимаемой им позиции по вопросу действия циркуляра епископа Зверовича. Он не был отменен ни одним из его преемников.
Правительство же было вынуждено внести коррективы в проводимую политику. 1 апреля 1902 г. появилось положение о церковно-приходских школах. С этого времени они предназначались только для учащихся православного вероисповедания, а с 1904 г. сеть церковно-приходских школ расширялась только в Витебской, Могилевской и Минской губерниях. В Виленской и Гродненской губерниях рекомендовалось распространять начальные школы министерства народного просвещения [10, 338].
Выводы
Церковно-приходские школы играли немаловажную роль в религиозной политике самодержавия на белорусских землях. Власти рассматривали их прежде всего в качестве проводника идей православия среди населения и воспитания подрастающего поколения в духе верности «царю и отечеству». Вместе с тем, принудительная церковность, вводившаяся в школах, давала результат, обратный желаемому. Римско-католическое население ценило церковно-приходскую школу лишь с точки зрения приобретения полезных и нужных сведений, оставаясь вне её идейно-политического влияния.
Население, исповедовавшее католицизм, не имея возможности обучать детей на языке своей религии, прибегало к тайному обучению. В результате в местностях со значительным процентом римо-католиков наряду с официальными школами существовали подпольные. Обыкновенно они открывались грамотными крестьянами или дворянами по просьбе родителей, заинтересованных в обучении своих детей. Почти всегда они находились под влиянием римско-католического духовенства. Вводившиеся властями санкции против тайных школ не приносили должного результата. После уплаты денежного штрафа или отбытия непродолжительного содержания под стражей учителя продолжали свою деятельность, меняя время от времени местонахождение «учебных заведений».
Как православное, так и римско-католическое духовенство, рассматривали учебные заведения, располагающиеся на белорусских землях, в качестве инструмента, посредством которого можно было определенным образом влиять на учащихся, тем самым укрепляя свои позиции в крае и свое влияние на местное население. На данном направлении костелу, благодаря решительным действиям виленского епископа С. Зверовича, удалось достичь значительных результатов.
Литература
1. Русское православие: вехи истории / научн. ред. А. И. Клибанов. - Москва : Политиздат, 1989. - 719 с.
2. Грекулов, Е. Ф. Церковь, самодержавие, народ (вторая половина XIX - начало XX вв.) / Е. Ф. Грекулов. -Москва : Наука, 1969. - 184 с.
3. Лисовский, Г. Выборное духовенство / Г. Лисовский // Минские епархиальные ведомости. - 1906. -15 марта. - № 6. - С. 136-142.
4. О тайном обучении детей польской грамоте (1906 г.) // Национальный исторический архив в Минске (НИАБ в Минске). - Фонд. 2001. - Оп. 1. - Д. 2044.
5. О привлечении к ответственности за тайное обучение за последнее десятилетие (1904 г.) // Национальный исторический архив в Минске (НИАБ в Минске). - Фонд. 1430. - Оп. 1. - Д. 46397.
6. Смалянчук, А. Ф. Паляю Беларуа i Штвь1 у рэвалюцьп 1905-1907 гг. / А. Ф. Смалянчук. -Гародня : Ратуша, 2000. - 204 с.
7. О запрещении римско-католическим духовенством детям католиков посещать русские школы // Национальный исторический архив в Гродно (НИАБ в Гродно). - Фонд. 1. - Оп. 18. - Д. 853.
8. Римско-католический епископ против церковно-приходских школ // Минские епархиальные ведомости. - 1902. - 1 мая. - № 9. - С. 207-212.
9. О волнениях крестьян в Минской губернии (1905 г.) // Национальный исторический архив Беларуси в Гродно (НИАБ в Гродно). - Фонд. 18. - Оп. 4. - Д. 446.
10. Асвета i педагапчная думка на Беларуси са старажытных часоу да 1917 г. / пад рэд. С. Лазарука р шт.]. - Мшск : Народная асвета, 1985. - 464 с.
Summary
The article centers upon the process of strengthening the position of the Roman-Catholic Church in Belarus in the early XX-th century. Vilno bishop S. Zverovich's circular published on February 12. 1902 concerning the question of non-attendance of governmental schools by children from Catholic families played a great role in this mater. The authorities not having done anything to reduce the influence of this circular on the believers had to make amendments to theirs policy concerning the Church.
Поступила в редакцию 06.02.07.
УДК [39 + 281.93-057.68](=826)
В. В. Шейбак
ТРАДИЦИИ ПРАВОСЛАВНОГО ПАЛОМНИЧЕСТВА У БЕЛОРУСОВ МИНСКОЙ ГУБЕРНИИ В СЕРЕДИНЕ Х1Х - НАЧАЛЕ ХХ вв.
Введение
Христианство в целом и православие в частности оказали огромное влияние на развитие духовной культуры белорусского этноса. В традиционном обществе церковные обряды и предписания регулировали поведение членов общины (прихода) в течение годового цикла, сопровождали каждого человека в наиболее значимые моменты его существования, т. е. при рождении, вступлении в брак, смерти. Для современной белорусской этнологии является актуальной проблемой комплексное изучение христианских традиций как важной составляющей духовной культуры. Отдельно этнологи выделяют традиции паломничества верующих православной, католической и униатской конфессий на Беларуси. Необходимость детального исследования традиций хождения на богомолье (паломничества) к святым местам подчеркивается тем обстоятельством, что на сегодняшний день при наличии богатого фактического материала белорусская этнология не располагает обобщающими научными работами. Изучение традиций православного паломничества в пределах крупного региона, каким в середине Х1Х - начале ХХ вв. была Минская губерния, призвано восполнить существующий пробел в исследованиях духовной культуры белорусов.
Результаты исследования и их обсуждение
В христианской культуре паломничества рассматриваются как один из важных компонентов духовной жизни верующих. Формирование паломничества как традиции приходится на IV в. н. э. Примером для ранних христиан, вероятно, послужило путешествие к святым местам св. Елены, в результате которого произошло Воздвижение Креста Господня [1, 643]. В сознании верующих в течение столетий закреплялось убеждение, что молитвы к Богу оказываются более действенными в тех местах, где проявляется Божественная благодать. После раскола христианской церкви на католическую и православную происходит трансформация паломничества как целостного явления. Главным объектом паломничества для обеих церквей считалась Святая Земля (Палестина и ее центр - Иерусалим), где прошла земная жизнь Спасителя. Вместе с тем в Европе возникает большое количество почитаемых католиками и православными святынь, к которым совершались так называемые местные паломничества. В основном паломники приходили в монастыри и церкви, где находились широко известные и почитаемые чудотворные иконы, скульптуры, мощи святых.
На белорусских землях после принятия христианства также формировались традиции хождений на богомолье к святым местам. Паломничество преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой в Иерусалим, где она вследствие болезни скончалась 23 мая 1173 г. и была погребена в Феодосиевском монастыре на паперти церкви Пресвятой Богородицы [2, 19], свидетельствовало о включении Беларуси в общеевропейское движение христиан в Святую землю. Со временем на территории Беларуси появляются местные центры паломничества. Активная деятельность католической, православной, а с 1596 г. и униатской церкви способствовала не только образованию сложной поликонфессиональной структуры белорусского общества, но и уникальных для каждой из конфессий традиций паломничества к святым местам. Следует отметить, что характерной особенностью истории межконфессиональных отношений на Беларуси являлась передача монастырей и церквей с их имуществом во владение от одной конфессии представителям другой.
