CC BY
141
УДК 940.(470.65)+940.(470.64)
И.Т.Марзоев
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ПРИВИЛЕГИРОВАННЫХ СОСЛОВИЙ ОСЕТИИ И КАБАРДЫ В XVIII в.
Северо-Осетинский институт гуманитарных и социальных исследований им. В.И.Абаева, Владикавказ,
The paper is devoted to the study of Ossetian feudal noblemen, their socio-political and ethno-cultural cooperation with aristocracy of Kabarda in the 18th century. The role of Kabardian noblemen in relations with North Caucasian elite, their influence on social evolution of Ossetian community is under review.
Ключевые слова: осетинская феодальная знать, аристократия Кабарды, Северный Кавказ
На протяжении нескольких веков, с момента занятия Северо-Кавказской равнины, кабардинские феодалы оказывали влияние на социальную жизнь осетинских феодалов, предоставляя им в случае необходимости вооруженную помощь, а также передавая им в потомственную собственность земли на предгорной равнине [1]. Так, союз стурдигорских феодальных фамилий — царгасата — добился утверждения своего господства над крестьянскими массами при активном содействии малокабардинских князей Тау-Султановых [2]. Подобные союзы с кабардинскими князьями были и у тагаурских алдар [3].
В 1739 г. в Белграде между Россией и Турцией был заключен мирный трактат, который признал за Ка-бардой суверенные права. Этот документ дал возможность Кабарде «укрепить и расширить свое политическое влияние среди горских племен Северного Кавказа» и формальным признанием Кабарды «независимой» как бы санкционировал за нею свободу действий в отношении горских народов Северного Кавказа [4]. С переходом на правый берег реки Терек кабардинцы пришли в непосредственное соприкосновение с рядом горских племен, в том числе и с осетинами. Российский чиновник В.Бакунин свидетельствовал: «Они (осетины. — И.М.) со всеми кабардинскими владельцами, а паче с Адильгиреем Гиляксановым издавна имеют дружбу и соседство, и во время неприятельских на Кабарду приходов, оные владельцы малолетних своих детей для лутчаго охранения присылают к ним в Осетию. И потому они от кабардинцев опасения не имеют» [5].
Известия о горских народах, полученные в 1743 г. от кабардинских владельцев Магомета Атажукина, Адильгирея Гиляксанова и костиковского владельца Алиша Хамзина, в частности сообщают: «Шестой народ
— дюгор. Седьмой народ — сюрдигор, живут в горах по вершинам реки Урюха и других ближних рек, против М. Кабарды, разстоянием от деревни владельца Альди-
гирея Гиляксанова день езды, и с тою Малою Кабардою постоянной имеют мир, и некоторую малую кабардинцам дают дань и взаимно между собою женятца, дюго-ры и сюрдигоры на кабардинках, а кабардинцы на их дочерях» [6]. Русское правительство в ряде случаев поощряло добрососедские отношения между горцами Северного Кавказа. Так, за налаживание отношений с осетинами, «живущими на дороге в Грузию», малокабардинскому князю Асланбеку Тау-Султанову было определено «ежегодное пожалование» [7].
В 1750 г. в Санкт-Петербург отправились осетинские старшины для «поклонения и нужды ради с прошением от отечества своего». Просьба их заключалась в том, чтобы им разрешили переселиться на равнину и просили «человека над собою надзирателем или приставом». Но, видя, что российское правительство не заинтересовано в этом, некоторые дигор-ские феодалы решили воспользоваться своими связями с кабардинскими князьями и стали выселяться из гор самостоятельно. Один из дигорских владельцев, к примеру, взял на воспитание сына кабардинского князя Казы Кайсынова и поселился у реки Дур-дур [8]. Получая в пользование предгорные земли, осетины вступали в более тесные взаимовыгодные отношения с кабардинцами. Так, феодалы алагирского общества Мадзаевы, получившие от кабардинских князей землю для основания с. Салугардан, взимали с кабардинцев, пользовавшихся алагирскими лесами, по сапетке соли с каждой арбы дров [9].
В 1768 г. в Осетию была отправлена первая геологоразведочная экспедиция под руководством Воня-вина. В числе многих задач, поставленных перед экспедицией, было и выяснение кабардино-осетинских феодально-вассальных отношений. В инструкции Во-нявину говорится: «Ежели б те народы пренебрегли их, кабардинцев, едино возжелали протекции здешней, могут ли они упорствовать только собою против ка-
бардинцев или потребно им защещение» [10]. Это было вызвано тем, что Россия, будучи связана условиями русско-турецкого мирного трактата 1739 г., добивалась, «чтобы осетины без видимого участия царской России самостоятельно оказывали сопротивление кабардинским феодалам и перешли в подданство царской России» [11]. Этнограф К.Ф.Сталь отмечал, что «Большая Кабарда имела огромное моральное влияние не только на все черкесские народы, но и на соседних осетин и чеченцев» [12].
Нередким явлением в XVIII в. для народов Северного Кавказа были совместные выступления против внешних врагов. В 1752 г. произошло ожесточенное столкновение между кабардинцами и кумыкским шам-халом Аги-Киши, который намеревался подчинить их своей власти. Грузинский царь Таймураз, объединившись с осетинами, выступил против неприятеля. Кабардинцы настигли дагестанцев и разгромили их в кровопролитном бою, убив более 700 и взяв в плен 300 человек [13]. В том же году объединенные силы грузинского царя Ираклия II, кабардинского войска и пришедших к ним на помощь осетин «тагаур-картаули» разгромили армию хана Шеки-Ширвана Аджи-Чалаба [14]. В 1770 г. была создана «горская команда» из кабардинцев и осетин в количестве 206 человек [15], которая вошла в состав военного гарнизона Моздока. Осетины и кабардинцы вместе с русскими войсками участвовали 3 июня 1774 г. в сражении под Моздоком против крымско-турецкого войска [16].
В 80-х гг. XVIII в. по указу Г.А.Потемкина из кабардинцев, осетин и ингушей были созданы боевые команды [17]. Под командованием генерал-майора И.С.Горича эти команды приняли активное участие в русско-турецкой войне 1787 — 1791 гг., впоследствии они воевали «с отличием и против шведов» [18]. Из служивших там осетин особо отличились Курман Кубатиев, которому был присвоен чин секунд-майора, Айтек Туганов и Кайтук Байгиреев, пожалованные в капитаны [19].
В «Деле о сословных правах в Кубанской и Терской областях» говорится о причинах тесных контактов Западной части Осетии — Дигории с Кабар-дой: «Дигория непосредственно примыкая к Большой Кабарде и ее горским обществам, и, подобно сим последним, постоянно нуждаясь в кабардинских землях, не могла не испытать на себе наибольших противу других влияния своих могущественных соседей. Необходимость жить с ними в добром согласии заставила лица по богатству или чему-либо другому руководившие действиями дигорцев искать ближайшего покровительства кабардинских князей, что в то отдаленное время могло быть достигнуто не иначе, как наиболее тесным сближением обеих народностей. Такого рода сближение состоит через добровольное присоединение плоскостной Дигории к уделу князей Кайтукина рода, а нагорной — к уделу князей рода Бек-Мурзина. Став, таким образом, в ближайшие отношения с Кабардой и находя в ней удовлетворение главнейшим своим потребностям, Дигория настолько отделилась от прочих осетинских обществ, что усвоила себе не только отличные от них нравы и обычаи, но даже и свое особенное дигорское наречие.
Первое, что Дигория заимствовала от Кабарды — это было аристократическое управление страною, во главе которой стали фамилии, до этого руководившие действиями своих соотечественников, и находились в более или менее близком родстве между собой» [20].
В «Выписках по истории Кабарды» Г.А.Коки-ев приводит документ, датированный 1770-м годом,
— «Прошение кабардинских князей к русскому двору». Его подали Екатерине II от имени кабардинских князей Кургок Татарханов и Джанхот Сидаков. В прошении перечисляются осетинские общества и указывается степень и формы их зависимости от кабардинских феодалов. Кабардинские князья писали: «Народы, именуемые Кара-фау (Караджау. — И.М.), живущие в горах, при вершине реки Уруф с триста дворов подвластны кабардинским князьям Магомету-Гирею, Нафию-Мурзе и берут они, а обще с ними и Мало-Кабардинские князья, по одному барану з двора. И... по древнему обыкновению нашему не допуская прочих ко учинению им притеснений их и охраняют. Народы, именуемые Куртат, живущие в горах при вершине реки Бух — с четыреста дворов платят подать Мисоусту сыну Мамбетову и мало кабардинским владельцам Ахловой фамилии. . Народы, именуемые дугер, живущие большею частью в горах, а продчие в поле при вершине реки Ак-су с лишком три тысячи дворов платят Мисоусту Касай Беку с родственниками, Бек-Мурзе с фамилею и малокабардинским владельцам с каждого двора по барану. И оные владельцы от всяких притеснений их охраняют. Народы, именуемые габишенцы и кубанцы (кобанцы, жители тагаурского общества. — И.М.), живущие в горах при вершине реки Гизель с пятьсот дворов нам Татархановым детям и Малой же Кабарды владельцам платят по барану со двора. Народы, именуемые Чеменц (жители аула Чми в тагаурском обществе. — И.М.), живущие при вершине реки Терек с пятьсот дворов и подать Касай Беку и Малой-Кабарды владельцу Мудару сыну, а они охраняют их от притеснений» [21].
Кабардинские князья всеми силами старались сохранить контроль над предгорными равнинами, куда, надеясь на защиту и поддержку России, стремились переселиться осетины. В письме кабардинских князей Кайтуки и Келемета Ахловых астраханскому губернатору П.Н.Кречетникову говорится: «На котором месте стоит ныне Осетинское подворье, а оное место было пред сим в подвласти отцов наших, для того вашего превосходительства покорно просим приказать тем местом владеть нам по-прежнему [22]. Стремясь сохранить за собой предгорные равнины, кабардинские феодалы готовы были взять на себя любые функции — от военной охраны до хозяйственных работ, так как это давало им возможность политического влияния на Осетию [23].
Об экономической зависимости осетин от кабардинских феодалов и ее причинах писал Линден: «Кабардинцы владели всеми выходами из занятых осетинами ущелий на плоскость и, следовательно, могли по своему произволу лишать их права пользования необходимыми для их скотоводства пастбищами. При этих условиях неудивительно, что водво-
рившиеся на северных склонах Главного хребта осетинские общества заимствовали в той или иной степени, в зависимости от большего или меньшего подчинения их Кабарде, кабардинский общественнополитический строй и что в Северной Осетии, после принятия кабардинцами магометанства, христианство стало быстро вытесняться последним» [24].
Астраханский губернатор Н.А.Бекетов в 1768 г. указывал на «экономическую зависимость, которая периодически наступала для осетин от кабардинских владельцев. Особенность осетино-кабардинских отношений в том и состояла, что наряду со стремлением кабардинских князей подчинить Осетию между Ка-бардой и Осетией развивалось хозяйственное сотрудничество» [25].
Г.-Ю.Клапрот, отмечая взаимовыгодность такого сотрудничества, писал: «Когда зимний фураж у них (осетин. — И.М.) истощается, они отправляют свои стада овец на равнины Малой Кабарды, которые в конце марта уже покрыты травой, тогда как горы еще лишены растительности. В течение лета черкесы вынуждены в свою очередь выводить свои стада из равнины, где все выжжено и где их мучают слепни и комары, и отправляют в горы к дигорцам» [26]. По его мнению, оба народа тесно связаны друг с другом и живут между собой в дружбе, так как взаимно нуждаются один в другом.
После войны 1768 — 1774 гг. между Россией и Турцией был заключен Кючук-Кайнарджийский договор. Согласно 21-й статье этого договора был ликвидирован так называемый «нейтралитет» Кабарды. В рапорте астраханского губернатора правительству сказано: «Как Кабарда почитает осетинский народ своим подданным, то и оный, с нею соединенный, подлежит к здешней стороне» [27]. А глава Коллегии иностранных дел России Н.И.Панин сообщал князю Г.А.По-темкину, что осетины «с управлением Кабардинского народа губернатором астраханским находятся в связи и соответствии неразрывных, и дело, имея с одним народом, надобно иметь уже и с другими» [28]. Таким образом, в 1774 г. основная часть Северной Осетии вошла в состав Российского государства [29].
По мнению исследователей, «сеньоро-вассаль-ные отношения между кабардинской и осетинской господствующей знатью не являлись определяющими во взаимоотношениях двух соседних горских народов. Кабарду и Осетию в рассматриваемый период связывали тесные политические связи, которые в немалой степени предопределили укрепление политических, экономических и культурных связей осетинских обществ с Россией» [30].
Анализ этнокультурных отношений между привилегированными сословиями Северной Осетии и Ка-барды в XVIII в. позволяют сделать вывод об исторической традиции взаимоотношений аристократии этих народов. Эти связи помогало им в борьбе с внешними врагами и явилось основой сложившихся дружественных отношений между двумя народами. Именно аристократия являлась законодателем и ревностным хранителем традиционных общественных институтов у всех народов Северного Кавказа. Именно она являлась носителем обычного права, которое затем трансформировалось в народный обычай. Этническая элита была самой
активной и открытой сословной группой для общения с соседними народами. Проживание на сопредельной территории, наличие в быту идентичных традиций, обычаев и законов, тесные родственные связи привели к созданию единого феодального блока фамилий, принадлежащих к различным этносам, но связанных помимо родства еще и общими политическими, хозяйственными и культурными интересами. В этом процессе важную роль играла Кабарда, обладавшая в XVIII — начале XIX вв. внешнеполитической самостоятельностью и являвшаяся важным связующим звеном во взаимоотношениях Осетии с Россией. К XVIII в. Кабарда, переживая расцвет феодализма, достигла значительного могущества и получила преобладающее влияние на Северном Кавказе.
Результатом разносторонних этнокультурных связей между привилегированными сословиями Осетии и Кабарды в XVIII в. стало развитие особой этнокультурной общности привилегированных фамилий этих народов.
1. Кокиев Г. А. Крестьянская реформа в Северной Осетии. Орджоникидзе, 1940. С.47.
2. Там же.
3. Скитский Б.В. Очерки истории горских народов. Орджоникидзе, 1972. С.158.
4. Научный архив Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований (НА СОИГСИ). Ф.33. Оп.1. Д.160. Л.23.
5. Русско-осетинские отношения в XVIII веке: Сб. документов: В 2-х т. Сост. проф. М.М.Блиев. Орджоникидзе, 1984 (далее РОО). Т.1. С.304.
6. Там же. С.37.
7. Тогошвили Г. Д. Грузино-осетинские взаимоотношения накануне и в период присоединения Северной Осетии к России // Сб. тр. Северо-Осетинского института этнографии, языка и литературы. Орджоникидзе, 1976. Т.31. С.114.
8. РОО. Т.1.С.377.
9. Центральный государственный архив Республики Северная Осетия — Алания. Ф.291. Оп.1. Д.6. Л.81.
10. НА СОИГСИ. Ф.33. Оп.1. Д.78. Л.8.
11. Там же.
12. Сталь К.Ф. Этнографический очерк черкесского народа // Кавказский сборник. Т.21. Тифлис, 1900. С.91.
13. Вилинбахов В.Б. Из истории русско-кабардинского боевого содружества. Нальчик, 1977. С.170.
14. Мальбахов Б.К., Дзамихов К.Ф. Кабарда во взаимоотношениях России с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством. Нальчик, 1996. С.130.
15. Киняпина Н.С., Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России. М., 1984. С.32.
16. История Кабардино-Балкарской АССР. М., 1967. Т.1. С.170.
17. Киняпина Н.С., Блиев М.М., Дегоев В.В. Указ. соч. С.170.
18. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. СПб, 1869. Ч.2. С.207.
19. Кабардино-русские отношения в XVI — XVIII вв. Документы и материалы: В 2-х т. М., 1957. Т.2. С.375-378.
20. НА СОИГСИ. Ф.37. Оп.1.Д.56. Л.71.
21. НА СОИГСИ. Ф.33. Оп.1. Д.249. Л.10.
22. РОО. Т.2 Док.№119. С.139.
23. Там же. Док.№112. С.423.
24. НА СОИГСИ. Ф.37. Оп.1. Д.1. Л.21.
25. РОО. Т.2. С.418.
26. Клапрот Г.-Ю. Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807 — 1808 гг. // Осетины глазами русских и иностранных путешественников (XVIII — XIX вв.). Орджоникидзе, 1967. С.154.
27. РОО. Т.2. С.329.
28. Там же. С.394.
29. История Северо-Осетинской АССР. М., 1959. Т.1. С.136-137.
30. Мальбахов Б.К., Дзамихов К.Ф. Указ. соч. С.105.
