CC BY
181
Исторические науки
УДК 94(470.67)
Абдусаламов Магомед-Паша Балашович Mahomed-Pasha Abdusalamov
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ КУМЫКСКИХ ФЕОДАЛЬНЫХ ВЛАДЕТЕЛЕЙ С СЕФЕВИДСКИМ ИРАНОМ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVII в.
THE RELATIONS OF KUMUK FEUDAL SOVEREIGNS WITH SEFEVID IRAN IN THE FIRST HALF OF THE XVII CENTURY
На основе анализа разнообразных архивных и литературных материалов рассматриваются взаимоотношения кумыкских владетелей с Сефевидским Ираном в первой половине XVII в.
Рассказывается, что на протяжении ряда веков Северо-Восточный Кавказ становился объектом экспансии сопредельной великой державы того времени — Сефевидского Ирана. Сефевидский Иран стремился не только сохранить свое влияние на Кавказе, особенно в бассейне Каспийского моря, но и продвинуть северные границы шахских владений до Терека. В силу этого, кумыкские феодальные владения, занимавшие выгодное географическое положение, оказались в орбите интересов иранских шахов на Кавказе.
По мнению автора, персидские шахи в достижении поставленных целей старались любыми методами и средствами привлечь на свою сторону влиятельных кумыкских владетелей и сделать их орудием своей политики на Кавказе. В такой сложной международной политической обстановке кумыкские феодальные владетели, в первую очередь шамхалы Тарковские, ловко лавировали в противоречиях шахского Ирана и царской России, успешно отстаивая при этом свою независимость
Ключевые слова: Сефевидский Иран, шах Аббас I, царская Россия, Северо-Восточный Кавказ, Дагестан, Кумыкия, шамхальство Тарковское, феодальные владетели, Тарки, шамхал
The article examines relations of kumuk feudal sovereigns with sefevid Iran in the first half of the XVII century on the basis of different archives materials. The North-Eastern Caucasus was the object of expansion of a neighbour Great country of that time- Sefevid Iran. Iran was going not only to safe its influence on the Caucasus, especially on the territory of the Caspian Sea, but also to expand northern borders of shah khanates up to the Terek. Because of that kumuk feudal khanates having good geographical situation were constantly in sphere of interest of Iranian shahs in the Caucasus. According to the author Iranian shahs tried to win influential kumuk rulers over to their side at any methods and make them an instrument in their aggressive politics in the Caucasus. Under the international and political situation kumuk feudal sovereigns, in the first place shamhal Tarkovsky, maneuvered in contradictions of shah Iran and tsarist Russia, defending their independence successfully.
Key words: Sefevid Iran, shah Abbas I, tsarist Russia, North-Eastern Caucasus, Dagestan, Russia, Kumukia, shamhalstvo Tarkovsky, feudal khanates, Tarki, shamhal
Наибольшую угрозу политической независимости Дагестана в первой половине XVII в. представляла агрессивная политика персидских шахов, отличающихся крайней изощренностью, жестокостью и целенаправленностью. Она была направлена на полное покорение всех народов Дагестана, как горной, так и равнинной его частей [4, С. 388].
В конце XVI- начале XVII вв. иранский шах Аббас I (1587-1629) провел в стране ряд административных и военных реформ, которые, подорвав силу персидской знати, укрепили центральную власть. Особое внимание при этом было обращено на армию. С помощью английских военных специалистов создана новая регулярная армия, значительная часть которой была вооружена огнестрельным оружием и артиллерией.
Увеличив таким образом боевую мощь своей державы, шах Аббас I, используя благоприятную для себя обстановку ( войну Турции с Австрией в 1603 г.), возобновил военные действия с султаном. В связи с этим Кавказ вновь превратился в театр ожесточенных боев. Пройдя огнем и мечом Закавказье, иранские войска вытеснили турок из Азербайджана и Дербента, Восточной Грузии [5, С. 320].
В непосредственном соседстве с севе-ро-дагестанскими владениями образовано персидское дербентское наместничество. С этого времени начинается период активной агрессии Персии против Дагестана [9, С. 9]. Укрепившиеся в Дербенте шахские военачальники не прекращали попыток подчинить своей власти весь Дагестан. Народы Дагестана, над которыми нависла реальная угроза иранского поглощения, искали покровительства сильной державы. В грамоте, присланной терским воеводам, грузинский царь Александр писал: «Да с нами же ныне-ча лезгинские и шевкальские люди де били челом и хотят быть в вековых холопах под его царскою рукою» [5, С. 320].
Вскоре, однако, урегулировав отношения с феодальными верхами Дагестана и обеспечив безопасность своих северных границ, шах Аббас I демонстративно ушел в Исфахан, чтобы успокоить все же заволно-
вавшихся занятием его войсками Дербента дагестанских, в том числе кумыкских владетелей. Кроме того, этим маневром шах рассчитывал нейтрализовать недовольство России, которой обещали передать Дербент за антиосманский союз [4, С. 389].
Говорить о распространении власти Аббаса I или даже влияния на весь Дагестан не приходится, потому что среди присягнувших в 1607 г. шаху владетелей Дагестана не было шамхала Тарковского, эндиреевского владетеля, аварского хана. Не было среди них и представителей союзов сельских общин лезгин, даргинцев, аварцев. Отсутствие с их стороны даже формальной покорности шаху, на наш взгляд, было равно выражению ими недовольства вторжением в Дагестан шахских войск, а также свидетельствовало о наличии антииранских настроений среди дагестанцев с самого начала вторжения персов в Дагестан. Однако неизбежность столкновения между ними все более становилась очевидной [10, С. 150].
В 1607-1608 гг. произошло первое вооруженное столкновение горцев Дагестана с шахскими войсками. Поводом послужила попытка иранского ставленника в Ширване Зульфугар-хана захватить у владетелей принадлежащую Табасарану небольшой территории в Шабране. В этом бою владетель Табасарана потерял убитыми значительное число воинов. Однако на этом борьба не прекратилась [5, С. 321]. В 1610-1611 гг. произошло новое вооруженное столкновение между войсками Зульфугар-хана и табасаранцами. В результате «погибло множество голов мусульман и голов рафизитов», т.е. персов. Жестокая расправа персидских войск с табасаранцами обострила политическую ситуацию в Дагестане, она положила конец иллюзиям дагестанцев о миролюбивости шаха Аббаса I [4, С. 390].
Тем временем шах Аббас I, добившись значительных успехов в войне с Османской империей, решил прейти к завоеванию Дагестана. С этой целью он вторгся в Дагестан. В 1611-1612 гг., пройдя Южный Дагестан, персы выступили против жителей союза
сельских общин Акуша-Дарго, но встретили в Дагестане упорное сопротивление [5, С. 321]. Шахские войска в 1614-1615 гг. вторглись также в кайтагские и табасаранские селения, жители которых вступали в кровопролитные сражения с ними [4, С. 391].
Шах Аббас I в эти же годы предпринял попытку подчинить своей власти территорию, населенную кумыками и представлявшую наиболее выгодную в стратегическом плане в борьбе за Серный Кавказ позицию, а также позволявшую контролировать сухопутную трассу торгового пути Астрахань-Терки-Тарки-Дербент и т.д. [10, С. 156]. Поводом к вмешательству в дела кумыков послужил их отказ выступить против боровшихся за независимость от сефевидских шахов грузин во главе с кахетинским царем Теймуразом. По приказу шаха Аббаса I шамхал Гирей Тарковский хотел собрать отряд из кумыков и повести его в Грузию [4, С. 391]. По сообщению терского воеводы П. Головина царю Михаилу Федоровичу некий «кумычанин Улакай» сказал русскому сотнику Лукину в Тарках, что при нем (Улакае- М.-П. А.) кумыкский князь Гирей обещал сам повести в помощь шахским войскам в Грузии полторы тысячи человек. Однако «кумыцкие... люди ево, Гирея, не послушали, к шах-Басу на помощь воева-ти грузинские земли не пошли», заявив, что им «Шах- Басу не бивати челом и ему не служивати... всем против него стояти головами своими, а в землю его не пустити» [7, С. 352, 381]. Это встревожило шамха-ла Гирея Тарковского. Он, чтобы шах Аббас I не прогневался на него за кумыков, не приказал убить его и «земли его не разорил также, что и Грузинскую землю», поехал к шаху «бить челом (с жалобой- М.-П. А.) на кумыцких людей в их непослушанье» [7, С. 353]. Поездку к шаху шамхал Гирей же объяснял необходимостью посетить сестру, находившуюся «за шахом» [2, С. 154]. Выдавая свою поездку за вынужденную, шамхал Гирей хотел несколько смягчить впечатление этого акта и на кумыков, своих родственников, которые, «в том на Гирея досадовали», что он к шаху поехал [10, С. 156]. Аббас I, который сначала поругал
шамхала Гирея за неисполнение шахской просьбы, а потом помирился с ним, получив от него подарки, и в знак прощения «назвал его ханом, а по-русски царем и положил на него чалму. и людей ему. на помощь посулил и отпустил ево в Кумыки» [7, С. 299].
Однако при этом шах Аббас I не отказался от идеи подчинения кумыков, населявших приморскую часть Дагестана, где проходила сухопутная трасса мирового шелкового пути, к контролю над которым все время стремились персидские шахи [4, С. 391-392]. Для осуществления этого плана в 1614 г. Аббас I приказал шемахинско-му хану Шихназару подготовить к походу в Кумыкию 12 тыс. человек, чтобы захватить Тарки и «посадить в нем послушного шаху «князя Гирея царем», а «кумыцкую землю соединить с Шемахою и с Дербенью вместе» [8, л. 5-7]. Для реализации плана покорения кумыков и Дагестана в целом шах Аббас I намечал целый комплекс мер. Он рассчитывал не только нанести по ним (кумыкам- М.-П. А.) лобовой удар войсками Шихназар-хана. Аббас I планировал послать войска через Грузию с выходом через Дарьяльское ущелье в Кабарду и далее на северокавказские просторы. Им приказали пройти через Осетию и Кабарду в Северный Дагестан, взять одно из крупных селений Дагестана- Эндирей- и идти на соединение с отрядом шахских войск во главе с Шихна-зар-ханом, который должен был выступить из Дербента [4, С. 392]. Так, в отписке от 17 августа 1614 г. терского воеводы П. Головина в Посольский приказ говорится о намерениях шаха Аббаса I совершить военное нападение на Дагестан: «из Грузинские де земли кизылбашской Абас-шах идет войною на них, на кабардинских черкес, великою ратью прямою дорогою через Калкан-ские кабаки. А с ним де с шах-Басом идет наряд большой, пушки шурупные и масте-ры пушечные. А ис Кабарды де шах-Басу итти войною на Кумыцкую землю.» [9. С. 33-34]. Шах при этом хотел «на Койсе и в Тарках ставити городы» и поселить в них людей своих с воеводами [7, С. 353].
Стратегический замысел шаха Аббаса I заключался во взятии под свой контроль
всех путей, связывавших Кавказ с Крымом, как по черноморскому, так и по каспийскому побережью. Это должно было обеспечить осуществление плана шаха Аб-баса I по созданию огромного государства от границ Индии и до самого Крыма под властью Сефевидов. В эту державу планировалось включить весь Кавказ, в том числе Дагестан и Кумыкию [4, С. 392].
В реализации всех этих планов шаха Аббаса I серьезной преградой являлся Дагестан, без покорения которого он не мог рассчитывать на успех. Этими обстоятельствами во многом и объяснялась длительная и упорная борьба шаха Аббаса I за покорение Дагестана. Претворить в жизнь эти планы шаху Аббасу I не удалось в силу многих причин, среди которых главную роль играла упорная борьба народов Кавказа против его захватнических планов, хотя он и имел тактические успехи [10, С. 159]. Решительные заявления кумыков о готовности бороться против ненавистных персидских войск в случае их вторжения в Кумыкию, неудача обходного маневра с целью проникновения в Дагестан с севера, протесты русского правительства в связи с посылкой шахских войск «Грузинскую землю разорять и на Кабардинскую и на Кумыкскую землю войною», как об этом было заявлено шахскому послу Хозе Муртозе в Москве в
1614 г., заставили Аббаса I воздержаться от более радикальных действий в отношении Дагестана [4, С. 393].
Опасаясь вторжения персидских войск в Дагестан, шамхал Гирей отправил в Москву посла Томулдука с подтверждением подданства и с просьбой оказать покровительство, чтобы шах Аббас I в «кумыцкую землю не вступался». Идя навстречу таким просьбам, русское правительство в январе
1615 г. немедленно отправило своего гонца Григория Шахматова с грамотами к шаху, «чтоб над кумыцкими людьми от шах-Баса какая поруха не учинилась» [7, С. 533]. Поход шаха не состоялся. В такой обстановке, когда шах Аббас I вел подготовку к войне с Турцией, открытая агрессия на Северном Кавказе и в Дагестане привела бы к ухудшению отношений с Россией, что не
входило в стратегические планы шаха [9, С. 11]. Однако от идеи покорения кумыков шах не отказался вообще. Ему пришлось в эти годы заняться более важными делами-подавлением антисефевидских восстаний в Закавказье, а также начавшейся войной с Османской империей. Шах Аббас I не мог заниматься северокавказскими, в том числе и дагестанскими делами [4, С. 393]. Как только был подписан Серавский мирный договор (1618 г.) с Портой, шах Аббас I приступил к покорению Грузии и Дагестана. В 1619-1620 гг. он направил войска дербентского Бархудар-султана против эндиреевс-кого владетеля Султан-Махмуда и вынудил его признать власть шаха [5, С. 322].
Через три месяца, добившись ухода кызылбашей, Султан-Махмуд эндиреевс-кий отказался от такой зависимости, не дав осуществиться плану шаха утвердиться во всем Приморском Дагестане, а также «втянуть в сферу своего влияния орду Больших ногаев» [4, С. 393-394]. Это укрепило бы позиции Персии на Северном Кавказе, что было не в интересах царского правительства. Из Москвы в Иран в 1620 г. были отправлены послы В. Коробьин и А. Кувшинов с ходатайством за Дагестан. Шах Аббас I заявил им в ответ, что он не только не совершит похода на кумыков, но и любое царское «дело... с радостью исполнять» будет [10, С. 164].
Однако, несмотря на это, шах Аббас I в том же году организовал поход объединенных сил дербентского Бархудар-султана и шемахинского правителя Юсуп-хана на лезгинское селение Ахты. В результате этого похода это селение было сильно разрушено [10, С. 165].
Шах Аббас I и его преемники практиковали и невоенные методы усиления своих позиций в Дагестане. Они щедро одаривали феодальных владетелей Дагестана, перешедших на их сторону. Так, шамхалу Гирею Тарковскому шах Аббас I ежегодно выплачивал 4 тыс. туманов денег, сажал его на торжественных приемах на почетное место у престола [4, С. 394]. «Из содержания грамот, данных на имя Умма-хана и детей Эльдар-хана, Гирей-хана и Сурхай-шамха-
ла, — писал А.-К. Бакиханов, — видно, что шах Сулейман и его отец Аббас II сверх денежного жалования отдавали дагестанским владетелям некоторые деревни в Ширване» [1, С. 121]. Следует также отметить, что шах Аббас I пытался натравлять феодальных владетелей шамхальства друг на друга, чтобы самому выступать в роли судьи при решении из взаимных претензий и таким образом держать их в подчинении. Так ему удалось влиять на тарковского Гирея, а также на его преемника Ильдара, конфликтовавших с Султан-Махмудом эндиреевским [4, С. 394].
В целом же владетели Дагестана понимали последствия вмешательства шаха в их дела. Поэтому они старались урегулировать взаимоотношения друг с другом на своих съездах, не прибегая к посредничеству шаха Аббаса I. В 1615 г., например, в связи с угрозой иранской агрессии в Тарках был созван такой съезд, на котором была достигнута договоренность между владетелями шамхальства, а также Кайтага, Энди-рея, Кази-Кумуха «прекратить междоусобицы и не искать поддержки друг против друга ни у кызылбашского хана, ни у крымского хана, ни у турецкого султана». Одно даже существование такой идеи единства перед опасностью иноземного вторжения свидетельствовало о наличии союзнических тенденций не только между народами, но и между феодальными владетелями Дагестана. Поэтому ни в горах, ни в равнинной части Дагестана многочисленные карательные походы шахских войск не имели успеха, а привели к росту антииранских настроений и сопротивления им горцев [10, С. 166-167].
В обстановке захватнических устремлений шаха Аббаса I, растет политическая ориентация владетелей Дагестана, в том числе кумыкских к России. В Москву, Астрахань и в Терки в эти годы прибывали десятки посольств от владетелей СевероВосточного Кавказа [6, С. 138]. Так, за 28 лет, с 1614 по 1642 гг., в Москве побывало 13 посольств от шамхалов Тарковских [3, С. 289 ]. Основная цель обращения к Москве заключалась в том, чтобы занять более
независимое положение от шаха. В результате этих посольств некоторые владетели Дагестана, в частности тарковские шамха-лы, оказались в двойной вассальной зависимости- от Персии и от России [9, С. 11]. В Москве внимательно следили за отношениями кумыкских владетелей к шаху, но, избегая конфликтов с ним, резко вопроса о Дагестане не ставили. Однако в официальных сношениях с дагестанскими владетелями и Персией русские дипломаты всегда называли кумыков русскими подданными [3, С. 289-290].
Народам Дагестана пришлось вести борьбу и против агрессивной политики шаха Сефи I (1629-1642), отличавшегося крайней жестокостью, а также упорством в осуществлении своих далеко идущих политических планов [4, с. 394]. Шах Сефи I задумал покорить Северо-Восточный Кавказ, создать здесь крепости на Сунже, Елецком городище и на Татартупе, т.е. у верховьев Терека, почти у самого Дарья-ла [5, С. 322]. Причем по планам шаха в возведении крепости и Елецкого городка должны были принять участие вместе с отрядами, возглавляемыми его сторонником — крымским царевичем Шагин-Гиреем, и жители, подвластные шамхалу, а также 15 тыс. ногайцев Малого Ногая. Территорию эту должен был обезопасить 15 тыс. отряд иранских войск. В случае необходимости предполагалось отправить в регион 40-тысячную армию. Однако эти планы сефевидского правительства не встретили поддержку владетелей Северо-Восточного Кавказа [6, С. 138]. Едва возникла иранская угроза, северо-кавказские феодалы тут же забыли взаимные счеты и приняли сторону России. Шамхал Тарковский Эль-дар людей для строительства крепостей не дал, заявив, что «земля тут государева, а не шахская». Естественно, что это был очередной искусный маневр [2, С. 155]. Отрицательно отнеслись к планам шаха эндиреев-ский владетель Султан-Махмуд и его сын Айдемир, аварский нуцал и др. [5, С. 323]. Так, согласно отписке терских воевод И. Дашкова и Б. Приклонского в Посольский приказ от 1630 г., Султан-Махмуд эндире-
евский ожидал «ратных людей» из Крыма и Турции, чтобы с ними и «с кумыцкими людьми итти... на шаховы городы». Его сын Айдемир также был против планов Шагин-Гирея и шаха Сефи I. В 1632 г., согласно отписке терских воевод в Посольский приказ, он «государю шертовал на том: будет Шан-Гирей пойдет с кызылбашскими людьми на Елецкое городище ставить город и ему Айдемир мурзе с твоими государевыми людьми бытии заодно и с Шан-Гиреем битися до смерти» [10, С. 172].
В конечном итоге планы шаха Сефи I по сооружению крепостей на Северном Кавказе, используя связи крымского царевича Шагин-Гирея, провалились, поскольку не нашли поддержки кумыкских владетелей и населения. Провалились и попытки шаха Сефи I использовать вооруженные отряды шамхала Эльдара для подавления ан-тисефевидского восстания в Грузии в 1632, 1636 и 1642 гг. [4, С. 395].
Для укрепления своего влияния в Дагестане шах Сефи I вмешивался во внутренние дела шамхальства Тарковского. Смерть Эльдара Тарковского в 1635 г. снова поставила вопрос о наследовании шамхальской власти. Кумыки давали шамхальство Султан-Махмуду эндиреевскому; тот «за старостью» поменялся со своим старшим сыном Айдемиром. Айдемира признала шамхалом «вся Кумыцкая земля». В это время шах Сефи I предпринял попытку выдвинуть на шамхальство своего ставленника, владетеля Сурхая Гиреева, племянника шамхала Эльдара. Шах Сефи I старался заручиться в этом деле поддержкой московского царя. В 1637 г. в Москву прибыло посольство от Сурхая Гиреева с официальным челобитьем шамхальства, которое подкреплялось грамотой шаха Сефи I к царю, сообщившей, что шах «учинил» Сурхая шамхалом. В Москве не поддержали ходатайства шаха и, одарив посла Сурхая Гиреева обычными подарками, отпустили его домой с грамотой к Сурхаю, в которой царь принимал его в «холопство», но нигде ничего не говорилось о пожаловании шамхальства. Вопреки желанию шаха шамхалом оставался Айде-мир- до своей смерти в 1641 г. в неудачном
походе на кабардинцев. В 1642 г. Сурхай возобновил в Москве челобитье об утверждении его шамхалом и получил, подобно Эльдару, жалованную грамоту московского царя на шамхальское достоинство [3, С. 290-291].
Приход к власти в шамхальстве Сур-хая, хотя он и обещал служить царю за помощь против «недругов» и жалованье, означало некоторое усиление позиций шаха Сефи I в Дагестане. После подписания Каср-и-Ширинского мирного договора с Турцией в 1639 г., давшего ему возможность вплотную заняться северо-кавказскими делами, Сефи I задумал реализовать новый вариант потерпевшего ранее крах плана создания сети персидских крепостей на Северном Кавказе [10, С. 175].
На этот раз Сефи I решил построить пять крепостей: в Табасаране, Кайтаге, Буйнаке, на р. Койсу и в Тарках. В Тарках и на Койсу шах намечал поселить по 1000 человек гарнизона, а в других крепостях-по 500 человек в каждой. Создание сети этих крепостей представляло серьезную угрозу независимости дагестанских народов, поскольку шах Сефи I предполагал направить в Дагестан 30-тысячное войско под предлогом помощи шамхалу Сурхаю [4, с. 396]. Уже в 1640 г. шамхал Сурхай добился присылки в Тарки персидского войска для борьбы против эндиреевского владетеля Султан-Махмуда «2000 человек ратных людей» во главе с дербентским правителем Минбашой. Создание сети персидских крепостей на территории Дагестана, в частности в Кумыкии означало бы конец политической независимости дагестанцев [10, С. 176]. В этой крайне сложной обстановке большинство феодальных владетелей Дагестана решили обратиться за помощью к царскому правительству, добиваясь покровительства и принятия в подданство России [5, С. 323].
Среди присягнувших за 1638-1642 гг. были тарковские шамхалы Сурхай и Гирей, сыновья шамхала Эльдара Имамриз (Имам-мирза- М.-П. А.) и Хасай, Казана-лип эндиреевский, Солтанбек карабудах-кентский и др. [10, С. 176].
Захват Дагестана шахским Ираном был не в интересах России. В 1642 г. русское правительство твердо заявило иранскому послу в Москве Аджибеку, что «царскому величеству самому то надобно, чтобы на Койсе и Терках городы поставить, потому что та земля царского величества», а «кумыцкие люди вечные холопы царского величества». Это в значительной степени охладило пыл иранского шаха [5, С. 323].
Своего агрессивного предела политика персидских шахов в XVII в. достигла при шахе Аббасе II (1642-1667), сменившем Сефи I. Он продолжил его экспансионистскую политику в отношении Дагестана, бесцеремонно вмешиваясь во внутренние дела дагестанских феодальных владений [4, С. 396]. Особенно активно Аббас II вмешался в дела Кайтага, против уцмия которого Рустам-хана в 1645 г. выступил его племенник Амирхан-Султан. Пользуясь этим, Аббас II направил сильный отряд, который занял Кайтаг и на уцмийский престол возвел Амирхан-Султана [11, С. 254].
Феодальные владетели Дагестана, напуганные событиями в Кайтаге и хорошо осознавая, что им в отдельности не устоять перед силой шаха, вновь обратились за помощью к России. Эндиреевский владетель Казаналип в письме к царю Алексею Михайловичу писал: «Яз с кызылбашским и с Крымом, из с турским не ссылаюсь, холоп ваш государев прямой. Да бью челом вам, великому государю: только уч-нут меня теснить кызылбашеня, или иные наши недруги, учнут на нас посягать, и вам бы, великому государю, велеть меня дать на помочь астраханских и терских ратных людей и Большому Нагаю помогать» [5, С. 323-324]. Кроме того, Казаналип эндире-евский добивался у терских воевод разрешения переселиться со своими людьми «к терскому городу поближе. возле Барагун по речке Акташу» под защиту гарнизона Терского городка. За ноябрь-декабрь 1645 г. на верность России присягнули владетели Кафыр-Кумуха, Буйнака, шамхал Тарковский Сурхай [11, С. 255].
Присяга кумыкских владетелей на верность России в 1645 г. являлась свиде-
тельством как их негативного отношения к вмешательству шаха Аббаса II в кайтагские дела, так и их стремления сохранить свою политическую независимость, используя русско-иранские противоречия в Дагестане [10, С. 182]. Все это заставило шаха Аббаса
II вывести свои войска из Кайтага. Однако кумыки еще оставались под его властью, и он требовал от шамхала Сурхая Тарковского признания зависимости только от шаха, а не от царя и шаха [4, С. 398].
Противоречия между Тарки и Исфаханом росли. В 1646 г. новый шамхал Сурхай
III возразил на слова иранского беглярбека (наместника) в Шемахе Хосров-хана о необходимости строительства в «уцмиевой деревне» (Башлы) персидской крепости: «Искони такого не бывало, чтобы в Кумыцкой земле шаху городы ставить.». Разгоревшийся вскоре конфликт между шамхальс-твом Тарковским и Сефевидской Персией продолжался более 20 лет [2, С. 155]. По сообщению шемахинского Хосров-хана, 1649-1650 гг. из Дербента посылались шахские войска «на горских кумыцких князей землю войною», чтобы они «учинили их шахову величеству послушных лиц» [4, С. 398].
Для решения в свою пользу северокавказского вопроса шах Аббас II и организовал в 1652 г. поход на Сунженский городок, находившийся у слияния р. Сунжи с Тереком. Возглавлял поход Хосров-хан шема-хинский, что объяснялось тем, что среди товаров каравана дагестанских и ширван-ских торговых людей, разграбленного в 1650 г. гребенскими казаками, были и его личные товары, возвратить которые отказались терские воеводы, утверждая, что казаки только отомстили кумыкам, за год до этого угнавшим их лошадей [11, С. 255].
К этому походу были привлечены крупные отряды из Дербента и Шемахи. В походе вынуждены были принять участие и уцмий Кайтага Амирхан-Султан, шамхал Сурхай Тарковский и Казаналип эндиреев-ский [5, С. 324].
Следует отметить, что шамхал Сурхай Тарковский также во многом был обязан шаху своим приходом к власти. Поэтому он
и примкнул к шахским войскам, хотя он, как позже писал царю, удар своих отрядов направил не против русских, а против своих старых соперников «барагунцев», мешавших сношениям его людей с Кабардой [4, С. 398].
Таким образом, шамхал Сурхай славировал, в какой-то мере удовлетворил обе стороны: он не отказал шаху Аббасу II, так как на это он не мог решиться; в то же время он не выступил и прямо против России, рискуя потерять жалованье царя, его поддержку и торговые привилегии в Русском государстве, дававшие ему немалую прибыль. Учет сложности политической обстановки на Северном Кавказе показывает, что участие шамхала Сурхая в походе 1652 г. было вынужденным и преследовало не столько антироссийские цели, сколько стремление показать шаху свою благодарность за помощь в борьбе за власть и наказать брагунцев, совершавших набеги на его торговых людей. Эти обстоятельства позволили Сурхаю сразу после окончания похода обратиться к астраханским и терским воеводам с оправдательным письмом, добиться прощения царя и уже в 1655 г. выступать даже посредником в приведении казани-щенского владетеля Будая в подданство России [10, С. 187].
Казаналип эндиреевский вынужден был присоединиться к отрядам иранских войск, поскольку он не мог противостоять им в одиночку. Он также не питал антироссийских настроений, направил удар своего отряда против Муцала Черкасского, угнавшего до этого много его овец, 20 верблюдов и т.д. [4, С. 398].
Этот поход не дал положительных для шаха Аббаса II результатов, не привел к упрочению его влияния в Притеречье, а лишь обострил политическую ситуацию, встревожив царское правительство, начавшее предпринимать меры по усилению своих позиций на Тереке [4, С. 398].
Безрезультатность похода 1652 г. не положила конец стремлению Аббаса II подчинить Дагестан. Он решил основать в Дагестане ряд крепостей, чтобы с помощью их гарнизонов подчинить горцев. Шах прика-
зал дербентскому султану готовиться к походу для строительства крепостей у Тарков и у Соленого озера ( Тузлук) . В каждую крепость шах намечал поселить по 6 тыс. воинов [5, С. 324]. Сурхаю Тарковскому он приказал готовить телеги, людей и камень для этого строительства. После этого, шамхал Сурхай «призывал черных людей и против шахова указа им говорил», т.е. обсудил с ними создавшееся положение. Но «черные люди» отказались выполнить требование шаха о доставке каждым их двором к месту строительства по сотне телег камня. Не поддержал этот приказ шаха и Казана-лип эндиреевский, оставивший без ответа предложение Сурхая встретиться для переговоров по этому поводу [10, С. 188-189].
В ответ на активизацию шахской политики в Дагестане кумыкские феодальные владетели стали искать покровительство и заступничество русского правительства. Шамхал Сурхай, Казаналип эндиреевский, Ахмедхан Дженгутаевский, Умархан кафыркумухский, владетель Буйнака Бу-дай-бек присягнули в эти годы Москве, наладили с ней связи. Дагестанские владетели таким маневром отвергли претензии шаха Аббаса II на господство, подорвали его престиж [4, С. 399].
Подводя итог вышеизложенного материала, мы приходим к заключению, что взаимоотношения кумыкских феодальных владетелей с Сефевидским Ираном в рассматриваемый период носили сложный и противоречивый характер. В захватнической политике иранских шахов на Кавказе кумыкские владения занимали важное место в силу выгодного географического положения, так как через их территорию пролегал значительный отрезок транскавказского Прикаспийского пути. Этим и объяснялось стремление Персии обосноваться на кумыкских землях. В осуществлении своих стратегических целей на Кавказе, в том числе и в Дагестане, иранские шахи старались любыми методами и средствами привлечь на свою сторону влиятельных кумыкских владетелей и сделать их орудием своей политики на Кавказе. В такой сложной международной политической обста-
новке кумыкские князья, в первую очередь шамхалы Тарковские, ловко лавировали в противоречиях шахского Ирана и царской
Литература_
1. Бакиханов А.-К. Гюлистан-и Ирам / Ред., коммент. и примеч. акад. З.М. Буниятова. Баку: Элм, 1991. 304 с.
2. Идрисов Ю.М., Абдусаламов М.-П.Б. Политическая элита шамхальства Тарковского в отношениях с соседями в XVI-XVII веках: идентичность и идеология // Вестник Воронеж. гос. техн. ун-та. Т. 9, № 3.1, 2013. С. 152-158.
3. История Дагестана. В 4-х т. М.: Наука, 1967. Т. I. 431 с.
4. История Дагестана с древнейших времен до наших дней. Т. I. История Дагестана с древнейших времен до ХХ века / Отв. ред. А.И. Османов. М.: Наука, 2004. 627 с.
5. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца ХVIII в. / Отв. ред. акад. Б.Б. Пиотровский. М.: Наука, 1988. Т. I. 544 с.
6. Кидирниязов Д.С. Взаимоотношения ногайцев с народами Северо-Восточного Кавказа в XVI-нач. XX в. Махачкала: Народы Дагестана, 2008. 296 с.
7. Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией: В 3-х т. / Сост. Н.И. Веселовский. 1890-1898. Т. II. СПб.: Тип. «Лештуковская Наровая Скоропечатия П.О. Яблонского», 1892.
8. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 77: Сношения России с Персией, 1614 г. Оп. 1. Д. 2.
9. Русско-дагестанские отношения ХVII — первой четверти ХVIII вв.: Документы и материалы / Сост. Р.Г. Маршаев. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1958. 336 с.
10. Умаханов М.-С.К. Взаимоотношения феодальных владений и освободительная борьба народов Дагестана в ХVII веке. Махачкала: Изд-во Даг-ФАН СССР, 1973. 250 с.
России, успешно отстаивая при этом свою независимость.
References
1. Bakihanov A.-K. Gyulistan-i Iram (Gulistan-and IRAM). Edit-n and comment. acad. Z.M. Bun-yadov. Baku: Yelm, 1991. 304 p.
2. Idrisov Yu.M., Abdusalamov M.-P.B. Vestnik Voronezh.. gos. tehn. Un-ta. (Voronezh State Technical University Bulletin). Ser. 9, no 3.1, 2013. P. 152158.
3. Istoriya Dagestana. (The History of Dagestan) V 4-h t. Moscow: Nauka, 1967. vol. I. 431 p.
4. Istoriya Dagestana s drevneyshih vremen do nashih dney. T. I. Istoriya Dagestana s drevneyshih vremen do XX veka (The history of Dagestan from ancient times till our days. Vol. I. The History of Dagestan from ancient times to the twentieth century). Resp. amended by A.I. Osmanov. Moscow: Nauka, 2004. 627 p.
5. Istoriya narodov Severnogo Kavkaza s drevneyshih vremen do konta XVIII v. (History of peoples of the North Caucasus from ancient times to the end of the XVIII century. Resp. amended by Acad. B.B. Piotrovsky). Moscow: Nauka, 1988. Vol. I. 544 p.
6. Kidirniyazov D.S. Vzaimootnosheniya no-gaytsev s narodami Severo-Vostochnogo Kavkaza v XVI- nach. XX v. (Relationship of the Nogai with the peoples of the North-Eastern Caucasus in the XVI - beginning of the XX century). Mahachkala: Peoples of Dagestan, 2008. 296 p.
7. Pamyatniki diplomaticheskih i torgovyh snosheniy Moskovskoy Rusi s Persiey: V 3-h t. (Monuments of diplomatic and trade relations of Moscow Russia with Persia: in 3 vol.. Sost. N.I. Veselovsky. 1890-1898. Vol. II). SPb.: Type. «Leshtukovskaya Narovaya Skoropechatiya V.R. Yablonsky», 1892.
8. Rossiyskiy gosudarstvenny arhiv drevnih aktov (RGADA). F. 77: Snosheniya Rossii s Persiey, 1614 g. Op. 1. D. 2. (Russian state archive of early acts (RGADA). F. 77: Relations of Russia with Persia, 1614, Op. 1. D. 2)
9. Russko-dagestanskie otnosheniya XVII — pervoy chetverti XVIII vv.: Dokumenty i materialy/ (Russian-Dagestan relations in XVII — first quarter of the XVIII centuries: Documents and materials. Ed. by. R.G. Marshaev). Makhachkala: Dagknigoizdat, 1958. 336 p.
10. Umahanov M.-S.K. Vzaimootnosheniya feodalnyh vladeniy i osvoboditelnaya borba narodov Dagestana v XVII veke. (The relationship feudal estates and liberation struggle of Dagestan peoples in the XVII century). Mahachkala: Izd-vo DagFAN SSSR, 1973.250 p.
11. Умаханов М.-С. К. К вопросу об участии дагестанских феодальных владетелей в русско-иранском конфликте 1652 г. на Северном Кавказе / / Россия и Дагестан: История многовековых взаимоотношений и единения. Материалы республиканской научной конференции, посвященной окончательному присоединению Дагестана к России. Махачкала, 2009. С. 253-257.
11. Umahanov M.-S. K. Rossiya i Dagestan: Is-toriya mnogovekovyh vzaimootnosheniy i edineniya. Materialy respublikanskoy nauchnoy konferentsii, posvyashhennoy okonchatelnomu prisoedineniyu Dagestana kRossii. (Russia and Dagestan: History of centuries-old relations and unity. Materials of the Republican scientific conference devoted to the final accession of Dagestan to Russia). Mahachkala, 2009. P. 253-257.
Коротко об авторе _
Абдусаламов М.-П.Б., канд. истор. наук, доцент, доцент каф. «Гуманитарные дисциплины», Дагестанский государственный институт народного хозяйства, г. Махачкала [email protected]
Научные интересы: социально-экономическое и политическое развитие кумыкских феодальных владений в ХУП-ХУШ вв.
_ Briefly about the author
M. -P. Abdusalamov, candidate of historical sciences, assistant professor, Humanitarian Disciplines department, Dagestan State Institute of National Economy, Makhachkala
Scientific interests: social-economic and political development kumuk feudal estates in the XVII-XVIII centuries
