CC BY
123
КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО
Вестн. Ом. ун-та. 2013. № 1. С. 154-156.
УДК 322 Д.В. Олихов
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ СВЕТСКОЙ И ЦЕРКОВНОЙ ВЛАСТИ НА ПРИМЕРЕ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПО ДЕЛАМ ВЕРОИСПОВЕДАНИЙ ПРАВИТЕЛЬСТВА А.В. КОЛЧАКА И ВРЕМЕННОГО ВЫСШЕГО ЦЕРКОВНОГО УПРАВЛЕНИЯ СИБИРИ
Анализируются отношения церкви и государства на подконтрольной А.В. Колчаку территории Сибири и востока России в 1919 г. Несмотря на сложное в политическом отношении время, и правительство в лице Главного управления по делам вероисповеданий, и Русская православная церковь в лице Временного высшего церковного управления Сибири (ВВЦУ Сибири) принципиально строили светское правовое государство. При этом государство считало возможным поддерживать церковные структуры материально, а церковь использовала свой авторитет для проповеди в поддержку «белого» движения.
Ключевые слова: высшее церковное управление, Сибирь, Колчак, Сильвестр.
В ноябре 1918 г. в Сибири произошло два судьбоносных события, приведших к формированию уникальной церковно-политической ситуации на востоке страны - приход к власти в Омске адмирала А.В. Колчака и формирование в Томске Временного высшего церковного управления Сибири.
После окончания Томского соборного совещания постановлением Совета министров от 27 декабря 1918 г. было составлено положение о Главном управлении по делам вероисповеданий. Согласно положению, Главное управление было высшим органом, осуществляющим мероприятия правительства в области отношения Российского государства к существующим вероисповеданиям [1].
Управление составляли главноуправляющий, его товарищ, канцелярия, департаменты по делам православной церкви и инославных и иноверных вероисповеданий. В свою очередь, Департамент по делам православной церкви состоял из отделений общих дел, учебного и хозяйственного, а Департамент инославных и иноверных вероисповеданий - из отделений по делам христианских и нехристианских исповеданий. Главноуправляющий участвовал в работе Совета министров, однако решающий голос имел лишь по делам своего ведомства. По своим функциональным обязанностям главноуправляющий получал статус министра, согласно Своду законов Российской империи, а само Управление, соответственно, - статус министерства.
И главноуправляющий, и его товарищ назначались из лиц православного вероисповедания. Они обязательно присутствовали на заседаниях Церковного собора и Высшего временного церковного управления, где должны были давать необходимые разъяснения и имели совещательный голос.
Указом Верховного правителя главноуправляющим по делам вероисповеданий с оставлением в должности профессора Томского университета был назначен доктор церковного права Павел Александрович Прокошев. Его товарищем 7 февраля 1919 г. был определен ординарный профессор Казанской духовной академии доктор церковной истории Леонид Иванович Писарев с оставлением в должности профессора, без сохранения содержания, а директором канцелярии главноуправляющего - преподаватель Томской духовной семинарии, юрист, кандидат богословия Александр Петрович Успенский.
© Д.В. Олихов, 2013
Взаимодействие светской и церковной власти..
155
Архиепископ Омский Сильвестр в интервью одной из омских газет отмечал, что в вопросе взаимоотношения церкви и государства он руководствуется решениями Поместного собора 1917-1918 гг. По его мнению, необходимо было установить такую форму взаимоотношений между правительственной властью и церковью, которая соответствовала бы достоинству как одной, так и другой стороны. При этом совершенно невозможно было повторение дореволюционной формы обер-прокуратуры Св. Синода. Архиепископ Сильвестр считал, что государственное учреждение, ведающее церковными делами, не мыслилось как обладающее исключительными полномочиями в отношении внутренней жизни церкви [2].
Впоследствии в мартовском номере «Сибирского Благовестника» вышла программная статья профессора Прокошева, руководителя Главного управления по делам вероисповеданий колчаковского правительства «Основные начала, определяющие взаимные отношения между церковью и государством в России», в которой он обосновывал позицию правительства по взаимодействию с доминирующей вероисповедной конфессией страны. В статье отмечалось, что правительство не только не хотело порывать связи между русским государством и православной церковью, но и отчетливо осознавало, что содействие православной церкви в деле возрождения России и государственного строительства особенно необходимо и не противоречит принципам правового государства. Православная церковь имела исторически обоснованное притязание на религиозную работу в народе, церковь могла гораздо лучше, чем это сделало бы государство, осуществить наполнение народной жизни христианскими принципами.
Вследствие этого государство, по его мнению, не нарушая принципа правового государства о свободе совести и независимости гражданских и политических прав от вероисповедания, должно было также прислушаться к голосу Всероссийского поместного собора о признании православной веры первой между равными. Профессор П.А. Прокошев как знаток светского и церковного права считал, что такое привилегированное положение православной церкви не только не противоречит теории правового государства, но и прямо оправдывается ей. По его мнению, если на территории государства действует несколько конфессий, то отношение властей к ним должно быть равным, однако это равенство (паритет) должно было быть понимаемо не в смысле «каждому поровну», а в смысле справедливого «каждому свое». Ту церковь, к которой принадлежит большая часть населения, государство должно ценить выше и ставить её в более привилегированное положение по
сравнению с прочими. Поскольку ВВЦУ создано для решения неотложных дел и вопросов и, главным образом, для взаимоотношений с правительством, то и в самом правительстве необходимо иметь специальный орган, каким и будет служить министерство исповеданий [3].
Таким образом, учреждение Главного управления по делам вероисповеданий мыслилось правительством в качестве органа по взаимодействию прежде всего с православной церковью и избранным на Томском соборном совещании Временным высшим церковным управлением. Руководящий состав Главного управления был подобран из мирян православного вероисповедания, высоких профессионалов, преподавателей и профессоров светских и духовных учебных заведений. Круг вопросов, входящих в его компетенцию, очерчивался достаточно широко, однако не простирался на область административного управления. Государство, вполне разделяя принцип внутренней церковной автономии, считало, в свою очередь, себя вправе просить у церкви поддержки в борьбе с большевизмом, которая должна была выражаться как в проповеди в тылу, так и в служении православных капелланов. Модель отношений церкви и светского государства, созданная в Сибири в 19181919 гг., может характеризоваться как одна из оптимальных моделей, не нарушавшая ни автономии церковной во внутренних делах, ни принципа светскости государства.
В начале мая 1919 г., обращаясь к сотрудникам созданного Главного управления по делам вероисповеданий, профессор П.А. Прокошев подтвердил установленные принципы взаимодействия церкви и государства в сложившихся исторических условиях. Подчеркнув, что Главное управление по делам вероисповеданий как орган государственной власти по духу и настроению по характеру работы не имеет ничего общего с прежней обер-прокуратурой Синода, он заявил, что Всероссийский поместный собор в Москве утвердил полную независимость православной русской церкви в сфере внутренних церковных отношений. «Таким образом, - заключил свою речь П.А. Прокошев, - перед нами огромная творческая работа - работа совершенно новая, чрезвычайно трудная и ответственная, так как для неё нет примеров и аналогий, руководящих традиций и указаний в прошлой русской истории. Перед Главным управлением в данном отношении нетронутая целина, по которой необходимо провести новые борозды и потому нашему маленькому служебному аппарату предстоит развить необычайную энергию» [4].
Вновь созданная структура начала свою деятельность с изучения религиозной обстановки на местах, в связи с чем в приходы была разослана подробная анкета, осве-
156
Д.В. Олихов
щающая состояние религиозных общин после господства советской власти.
В числе вопросов были следующие:
1) декреты советской власти против религии и её представителей, опубликованные и проводившиеся в данной местности;
2) отношение большевиков к религиозному культу;
3) отношение большевиков к имуществу религиозных обществ;
4) отношение большевиков к духовным учебным заведениям;
5) отношение большевиков к преподаванию Закона Божия и вероучения;
6) отношение большевиков к священно-, церковнослужителям;
7) деятельность местного духовенства и приходов в защиту веры, Церкви, её учреждений и имуществ;
8) пропаганда атеизма и способы её осуществления центральной местной советской властью.
Наряду с православными приходами подобные анкеты, касающиеся отношения большевиков к религиозным группам, рассылались и в инославные, и даже в сектантские общины [5].
26 сентября 1919 г. Омское правительство утвердило решение Совещания о придании уставам церковных епархиальных и приходских структур статуса государственных законов [6]. Таким образом, взаимно направленными усилиями государственной и церковной власти была заложена необходимая нормативная база для выработки оптимальных решений в уникальных исторических условиях.
Помимо признания важной роли церкви в государственной и общественной жизни, правительство брало на себя заботу о материальном содержании духовенства, причем не только православного, но и инославного. Определялась норма по расходам на содержание ВВЦУ в 32 350 руб. с 1 декабря
1918 г. Эта норма была установлена Главным управлением по соглашению с Высшим церковным управлением. Указанные суммы выделялись и осваивались Временным высшим церковным управлением Сибири вплоть до ноября 1919 г., т. е. до того, как «белая» армия была вынуждена оставить Омск [7].
Главноуправляющий по делам вероисповеданий П.А. Прокошев 14 августа
1919 г. представил в Совет министров проект постановления «Об отпуске из средств Государственного казначейства пособия на содержание православного и инославного духовенства», где обосновывал необходимость установить нормы на содержание лиц духовного звания. Главное управление по делам вероисповеданий назначило содержание духовенству и церковным структу-
рам, вошедшим в юрисдикцию Временного высшего церковного управления. Так, например, содержание епархиальных архиереев Благовещенской, Владивостокской, Екатеринбургской, Енисейской, Забайкальской, Иркутской, Оренбургской, Омской, Тобольской, Томской, Уфимской и Якутской епархий обходилось в 12 600 руб. в год за вычетом 20 % квартирных расходов и 1 % пенсионного взноса. Кроме этого выделялось на содержание архиерейских домов по 25 000 руб. (20 000 - на личный состав и 5 000 - на хозяйственные нужды) [8].
Что касается приходского духовенства, то всего получали ежегодное жалование священнослужители 4 386 приходов тринадцати епархий, и общая сумма составляла 11 866 300 руб. согласно утвержденной смете [9].
В свою очередь, Церковь осуществляла разностороннюю деятельность по поддержке государства в борьбе с большевизмом -проводила крестные ходы, молебны, организовывала Крестоносные дружины, печатала листовки и т.п.
Признание ВВЦУ Сибири высшим представительным органом православной церкви и принятие расходов по его содержанию, придание уставам церковных епархиальных и приходских структур статуса государственных законов, материальное содержание духовенства, в том числе и беженцев духовного звания - все указанные меры говорят о глубоком осознании государством и церковью своей роли во взаимных отношениях в сложное время вооруженной борьбы и взаимном стремлении к строительству новой России, хотя и как светского государства, но осознающего определяющую роль церкви в жизни людей. Примечательно, что принцип светскости нисколько не мешал государству фактически содержать материально церковные и инославные организации, а самому пользоваться духовной поддержкой ВВЦУ Сибири. Взаимное стремление Колчаковского правительства и ВВЦУ Сибири было искренним и могло открыть неизвестные до тех пор горизонты труда на благо народов России. Однако военные поражения и падение власти адмирала А.В. Колчака не дало развиться этим отношениям в полной мере.
ЛИТЕРАТУРА
[1] ГАРФ. Ф. 140. Оп. 1. Д. 10. Л. 1.
[2] Правительственный вестник. 1919. № 40.
[3] Сибирский благовестник. 1919. № 2. С. 6.
[4] Сибирская речь. 1919 . 10 мая.
[5] Там же. 22 мая.
[6] Русская армия. 1919. 3 окт.
[7] ГАРФ. Ф. 140. Оп. 1. Д. 13. Л. 151.
[э] Там же. Д. 4. Л. 16.
[9] Там же. Л. 19.
