CC BY
39
УДК 316.334.23 Малюгин Александр Владимирович
аспирант Института социологии Российской академии наук
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА И ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ В КОНЦЕ XX В. КАК ОБЪЕКТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
Malyugin Alexander Vladimirovich
PhD-student, Institute of Sociology, Russian Academy of Sciences
INTERACTION OF THE RUSSIAN GOVERNMENT AND BUSINESS CLASS IN THE LATE 20th CENTURY AS AN OBJECT FOR SOCIOLOGICAL RESEARCH
Аннотация:
В статье прослеживается динамика взаимодействия между российским предпринимательством и государством в 1990-е гг. Проблема помещается в контекст фрагментации и последующей дефрагментации государственных институтов в России. Особое внимание уделяется анализу замещения государства квазимафиозными объединениями в конце XX в. и дальнейшего возвращения государству регулирующих функций на российском рынке.
Ключевые слова:
государственное регулирование, силовое предпринимательство, классический либерализм, саморегулирующийся рынок, фрагментация государства, реконструирование рынка.
Summary:
The article deals with the dynamics of interaction between the Russian business class and the government in the 1990-s. The author considers the subject in the context of fragmentation and subsequent defragmentation of the state institutions in Russia. The special attention is paid to the substitution of the government by the quasi mafia-controlled associations in the late 20th century and subsequent return of the control functions by the state on the Russian market.
Keywords:
state regulation, violent entrepreneurship, classical liberalism, self-regulating market, state fragmentation, market reconstruction.
Введение.
В современной экономической социологии происходит преодоление моделей существования рыночного хозяйства и государственных институтов, которые сведены к жесткой оппозиции «рынок-иерархия» [1], предполагающей абсолютную несовместимость свободы рыночной торговли и государственного регулирования рыночных процессов. В практике многих рыночных обществ существуют различные виды взаимодействия и интерференции этих двух сфер. Государственное регулирование и свободный рыночный обмен понимаются в настоящее время не как два несовместимых варианта развития экономической подсистемы общества, а как два полюса одной шкалы, между которыми существует большое количество промежуточных градаций. Кроме того, большинство современных теоретиков экономической социологии не рассматривает рынок как самостоятельную и обладающую доминантным положением сферу жизни общества, изменения в которой с неизбежностью влекут за собой перемены в остальных сферах, от чего предостерегал еще К. Поланьи [2]. В этом смысле современные социологи следуют традиции «реабилитации» государства в общественной мысли, начало которой было положено Дж.М. Кейнсом [3].
В рамках такого направления современной социологии, как социология рынков, используется метафора «рынки как политика», предложенная Н. Флигстином [4]. Данный способ осмысления рынков основан на том, что формирование рынков предстает как элемент строительства государства, которое, в свою очередь, создает институциональные условия для стабильного функционирования рынков. Политическая сфера социальной системы не исчерпывается политическими институтами. Напротив, в рыночной среде также протекают различные политические процессы, такие как борьба за власть внутри одной фирмы и между фирмами. Вмешательство государства в экономику с целью сдерживания конкуренции предстает как один из способов построения стабильных рынков.
Концепция реконструирования рынка Ф. Блока исходит из того, что государство и экономика не являются аналитически самостоятельными общностями, придерживающимися автономных друг от друга принципов развития [5, с. 579]. Государство не может быть вынесено за рамки хозяйственной деятельности общества, поскольку оно играет ключевую роль на всем протяжении формирования хозяйства, равно как и рынок оказывает воздействие на формирование государственных институтов. Траектории развития политической и рыночной подсистем
общества не параллельны друг другу, но взаимосвязаны, что предполагает отношения взаимного обусловливания между этими двумя подсистемами.
Российский предприниматель и государство в 1990-х гг.: динамика и противоречия взаимодействия.
Экономические реформы эпохи Перестройки можно рассматривать как «косметические преобразования» [6, с. 22], первоначальная цель которых состояла в имитации обновления экономической подсистемы советского общества с сохранением особенностей партийногосударственного контроля над общественной жизнью. Однако внедрение новых форм хозяйственных отношений привело к результату, отличному от целей реформаторов, так как наряду с легальными формами хозяйствования существенно расширилась теневая составляющая советской экономики, а вскоре контроль партийно-государственного аппарата как над политической, так и над экономической сферами был упущен. Этот нараставший в эпоху Перестройки процесс высвобождения экономической жизни из-под контроля партийных органов породил современный российский рынок.
На этапе перехода к рыночным формам ведения хозяйства перед руководством страны встала проблема выбора стратегии перехода к рынку. Исследователи отмечают наличие двух полярных вариантов возможной стратегии - китайского, при котором руководство страны создает рыночную инфраструктуру и оставляет за собой регулирующую роль на рынке, и восточно-европейского, предполагающего создание лишь начальных условий развития рыночной экономики, которая в дальнейшем развивается спонтанным образом (так называемая «шоковая терапия») [7]. Избранная реформаторами стратегия оказалась смешанной, сочетая в себе при очевидном преобладании стратегии «шоковой терапии» также элементы китайского варианта, выражавшиеся в полугосударственном характере некоторых топливно-энергетических компаний, которые, однако, государство на деле не контролировало [8].
Особенность возникновения и первоначального развития современного российского капитализма состояла в том, что государственная собственность, согласно программе реформаторов, трансформировалась в частную. По сути, модель формирования российского капитализма была противоположной по отношению к модели формирования капитализма в западных странах: если на Западе процесс концентрации производства и капитала привел к возникновению капитализма «снизу», то в России капиталистические формы хозяйствования получили распространение «сверху», благодаря инициативе исполнительной и законодательной власти [9]. Эта особенность повлияла на дальнейшее развитие отношений между российскими предпринимателями и государством в лице бюрократического аппарата.
В конце 1990-х гг. В.В. Радаев выделил несколько групп российских предпринимателей по критерию их взаимоотношений с государственной властью в России. Первая группа была представлена предпринимателями, лояльными по отношению к власти, что было связано с относительно редким вымогательством по отношению к ним со стороны государственных служащих и пониженной степенью принудительного воздействия на их деловые стратегии. Во вторую, наиболее многочисленную группу, вошли предприниматели, стремившиеся к паритетным отношениям с властью, причиной чего выступала не только пониженная степень принуждения, но и ослабленные формы контроля со стороны бюрократического аппарата. Третья группа состояла из предпринимателей, активно конфликтовавших с властью по причине повышенного вымогательства со стороны чиновников, что способствовало снижению не только предпринимательского дохода, но и интенсивности труда на предприятии. Наконец, в четвертую группу вошли предприниматели, откупавшиеся от власти. Стратегия откупа, являющаяся, в отличие от стратегии подкупа, пассивной деловой стратегией во взаимоотношении с властью, была вызвана, с одной стороны, повышенным принуждением со стороны бюрократического аппарата, а с другой - нежеланием вступать в обостренные конфликтные отношения с представителями власти [10, с. 82-92].
Рассматривая историю взаимоотношений агентов на российском рынке, В.В. Волков использует термин «силовое предпринимательство» [11, с. 97], основой которого является конвертация организованной силы в рыночные блага. Если государство не обладает достаточной силой, чтобы обеспечить безопасность трансакций на рынке, то его нишу заполняют многочисленные неформальные структуры. Расцвет силового предпринимательства в России в 1990-е гг., субъектами которого стали криминальные агенты, являлся следствием максимального ослабления государственных институтов, рассогласованностью ценностно-нормативной системы поведения экономических агентов, а также стохастическим характером формирования рыночных структур российской экономики с присущими ему чертами первоначального накопления капитала. Анархический характер российского рынка в эти годы объясняется тем фактом, что система государственной власти в России была подвержена скрытой фрагментации. Это предполагало утрату государственными институтами монополии на легитимное применение силы [12], что
порождало множественность источников насилия, которыми и выступили квазимафиозные группы российского общества.
Процесс расширения государственного присутствия на рынке в России начала 2000-х гг. сопровождался вытеснением квазимафиозных объединений и группировок. Если в 1990-е гг. акторы, обеспечивавшие безопасность осуществления сделок на рынке, принадлежали большей частью к криминальным и теневым структурам, то в начале XXI в. идеально-типический образ «бандита» постепенно вытесняется из хозяйственной подсистемы российского общества, а роль регуляции и обеспечения безопасности при осуществлении сделок берет на себя государство. Соответственно, трансакционные издержки на российском рынке также становятся предметом ведения государственных институтов. Впрочем, политика укрепления государства не означает прекращения существования криминальной сферы российского рынка; этот процесс представляет собой скорее усиление формально-правовых гарантов, регулирующих процессы рыночного функционирования. Криминальные агенты вытесняются с господствующего положения по отношению ко всему рынку и занимают традиционно принадлежащий им сегмент теневой экономики.
Этот процесс, начавшийся в 2000-е гг., можно условно назвать процессом «дефрагментации» государственных институтов в современной России. Сопровождающая процесс государственного укрепления смена идеально-типических образов агентов, наделенных полномочиями регулировать взаимоотношения на рынке, не означает полного исчезновения криминального сообщества. Скорее можно говорить о «растворении» некоторой его части среди экономических агентов в современной России. Происходит трансформация внеэкономического принуждения среди хозяйствующих субъектов в экономические стратегии и тактики конкурентного выживания в рыночной среде. Трансформируются также стратегии адаптации к новым условиям взаимодействия агентов на рынке, диктуемым набирающими силу государственными институтами. Заключение.
Функционирование российского рынка в 1990-е гг. было непосредственным образом связано с идеями классического либерализма, принятыми на вооружение российскими реформаторами. Создание свободного от государственного вмешательства рынка виделось ими как преодоление реставрации административно-командного управления экономикой. Однако существование «саморегулирующегося рынка» в России доказало невозможность полной элиминации государственных институтов. Минималистская доктрина, в конечном счете, стала причиной масштабной криминализации отношений между экономическими агентами на российском рынке и привела не только к экономическому, но и к политическому кризису, выразившемуся в дезорганизации государственной власти в России. В связи с этим государственные институты в первом десятилетии XXI в. расширяют сферу своего присутствия на российском рынке. Государство выступает в качестве гаранта стабилизации трансформационных процессов, и его участие в функционировании рыночных механизмов предстает как профилактика возможной политикоэкономической дестабилизации в будущем.
Ссылки:
1. Williamson O. Markets and Hierarchies: Analysis and Antitrust Implications. N.Y., 1975.
2. Поланьи К. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени. СПб., 2002.
3. Кейнс Дж.М. Конец laissez-faire // Истоки. 2001. Вып. 3. С. 260-279.
4. Флигстин Н. Рынки как политика: политико-культурный подход к рыночным институтам // Западная экономическая
социология: хрестоматия современной классики / тост. и науч. ред. В.В. Радаев. М., 2004. С. 185-210.
5. Блок Ф. Роли государства в хозяйстве // Западная экономическая социология: хрестоматия современной классики / сост. и науч. ред. В.В. Радаев. М., 2004. С. 569-599.
6. Косалс Л.Я., Рывкина Р.В. Социология перехода к рынку в России. М., 1998.
7. Там же. С. 56.
8. Там же. С. 57.
9. Перегудов С.П. Бизнес и бюрократия в России: динамика взаимодействия // Россия реформирующаяся / отв. ред. М.К. Горшков. Вып. 6. М., 2007. С. 220-234.
10. Радаев В.В. Формирование новых российских рынков: трансакционные издержки, формы контроля и деловая этика. М., 1998.
11. Волков В.В. Силовое предпринимательство: экономико-социологический анализ. М., 2005.
12. Там же. С. 293.
