Научная статья на тему 'Взаимодействие хозяйственного механизма с охраной окружающей среды: исторический опыт и проблемы АнгароЕнисейского региона (1960-1990 гг. )'

Взаимодействие хозяйственного механизма с охраной окружающей среды: исторический опыт и проблемы АнгароЕнисейского региона (1960-1990 гг. ) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
163
37
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ЭКОПОЛИТИКА / ЭКОЛОГИЯ / ОХРАНА ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ / ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ МЕХАНИЗМ / САНИТАРНО-ЗАЩИТНЫЕ ЗОНЫ / ЭКОЛОГИЧЕСКИ ВРЕДНОЕ ПРОИЗВОДСТВО / ENVIRONMENTAL POLICY / ECOLOGY / ENVIRONMENTAL PROTECTION / AN ECONOMIC MECHANISM / SANITARYPROTECTIVE ZONES / ECOLOGICALLY HARMFUL PRODUCTION

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Сутурин Сергей Борисович

В статье рассматриваются вопросы экополитики советского государства в период активного индустриального освоения Восточной Сибири. Показываются специфика размещенияиразвитияпроизводительныхсил, созданиякрупныхпромышленныхузловврамках формирования Ангаро-Енисейских ТПК, влияние этих процессов на окружающую среду, социально-экономическиепоследствия хозяйствованиявсеверныхрайонахрегиона. Дается анализ общественного сознания и социальнойпсихологии кадров управления, проводится параллель между прошлым опытом и современным состоянием проблемы.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The interaction of economic mechanism with environmental protection: historical experience and problems of Angaro-Yenisei region (1960-1980s)

The article questions Soviet state environmental policy during the active industrial development of Eastern Siberia. The specificity of placing and development of productive forces, creation of large industrial units within the formation limits of the AngaroYenisei territorial and industrial complexes, as well as the influence of these processes on the environment are analyzed. Along with the above mentioned facts the social and economic consequences of managing in the northern areas of region are shown. The author gives the analysis of managerial staff public consciousness and social psychology and draws the parallel between the previous experience and the current state of the problems.

Текст научной работы на тему «Взаимодействие хозяйственного механизма с охраной окружающей среды: исторический опыт и проблемы АнгароЕнисейского региона (1960-1990 гг. )»

12. Сулимов, В. С. Светское школьное образование Тобольской губернии конца XIX — начала XX вв. [Текст] : дис. ...канд. истор. наук : 07.00.02 / Вадим Сергеевич Сулимов. — Тобольск, 2006. - С. 58-61.

13. О состоянии церковных школ Тобольской епархии за 1891/92 уч. г. // Тобольские епархиальные ведомости. — 1893. — № 15—16. — С. 299.

14. Гизей, Ю. Ю. Церковно-приходская школа Западной Сибири конца XIX — начала XX вв. [Текст] : дис. .канд. истор. наук : 07.00.02 / Гизей Юлия Юрьевна. — Кемерово, 2004. — С. 159—160.

15. ГАКО. Ф. И — 201. Оп. 1. Д. 27. Л. 24 — 24 — об.

16. ГАКО. Ф. И — 201. Оп. 1. Д. 33. Л. 17.

17. ГАКО. Ф. И — 201. Оп. 1. Д. 48. Л. 7 — 7 — об.

18. ГАКО. Ф. И—117. Оп. 1. Д. 13. Л. 46 — 47 — об.

19. ГАКО. Ф. И — 201. Оп. 1. Д. 65. Л. 134 — об.

20. ГАКО. Ф. И — 201. Оп. 1. Д. 49. Л. 20 — 20 — об.

21. ГАКО. Ф. И — 33. Оп. 1. Д. 21. Л. 27.

22. ГАКО. Ф. И— 173. Оп. 1. Д. 1. Л. 73.

23. ГАКО. Ф. И — 201. Оп. 1. Д. 52. Л. 337.

24. ГАКО. Ф. И — 33. Оп. 1. Д. 21. Л. 30 — об.

25. ГАКО. Ф. И — 201. Оп. 1. Д. 36. Л. 410.

26. ГАКО. Ф. И — 31. Оп. 1. Д. 58. Л. 73.

27. ГАКО. Ф. И — 34. Оп. 1. Д. 83. Л. 14.

28. ГАКО. Ф. Р — 2382. Оп. 1. Д. 11. Л. 11.

29. Зубков, И. В. Учительская интеллигенция России в конце XIX — начале XX вв. [Текст] : дис. .канд. истор. наук : 07.00.02 / Игорь Владимирович Зубков. — Москва, 2007. — С. 142.

30. ГАКО. Ф. И — 33. Оп. 1. Д. 29. Л. 44.

31. ГАКО. Ф. И — 76. Оп. 1. Д. 59. Л. 11.

32. ГАКО. Ф. И— 173. Оп. 1. Д. 7. Л. 300 — об.

33. ГУ ГАОПДКО. Ф. 5857. Оп. 1. Д. 44. Л. 47.

НЕУПОКОЕВ Игорь Валентинович, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры социально-гуманитарных дисциплин.

Адрес для переписки: e-mail: neupokoev_i_v@mail.ru

Статья поступила в редакцию 09.03.2010 г.

© И. В. Неупокоев

УДК 625.1.002 (57) (09) С. Б. СУТУРИН

Филиал ФГ ОУ ВПО «Сибирский федеральный университет» в г. Усть-Илимске

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОГО МЕХАНИЗМА С ОХРАНОЙ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ: ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ И ПРОБЛЕМЫ АНГАРОЕНИСЕЙСКОГО РЕГИОНА (1960-1990 гг.)

В статье рассматриваются вопросы экополитики советского государства в период активного индустриального освоения Восточной Сибири. Показываются специфика размещения и развития производительных сил, создания крупных промышленных узлов в рамках формирования Ангаро-Енисейских ТПК, влияние этих процессов на окружающую среду, социально-экономические последствия хозяйствования в северных районах региона. Дается анализ общественного сознания и социальной психологии кадров управления, проводится параллель между прошлым опытом и современным состоянием проблемы. Ключевые слова: экополитика, экология, охрана окружающей среды, хозяйственный механизм, санитарно-защитные зоны, экологически вредное производство.

Исследуемый период охватывает время наиболее интенсивного развития производительных сил Ангаро-Енисейского региона: формирование крупнейшего в мире гидроэнергетического центра с вовлечением в орбиту активного хозяйственного освоения Иркутской области и Красноярского края. Строительство мощных ГЭС (Братской, Усть-Илимской, Саяно-Шушенской, Богучанской) и энергоемких промышленных комплексов, создание лесохимической индустрии и предприятий цветной металлургии, новой структуры машиностроения и всемерное развитие сырьевой базы. Это далеко не полный перечень основных направлений директив, исходивших от ЦК

правящей партии и советского правительства [1]. Реализация крупномасштабных проектов требовала обеспечения увязки вопросов развития производительных сил с охраной окружающей среды. На протяжении трех десятилетий этот вопрос неоднократно поднимался на разных уровнях партийно-советского руководства. В 60-е годы, например, только в Иркутской области функционировали 38 постоянных депутатских комиссий при городских и районных исполкомах Советов [2, с. 436]. Их деятельность была направлена на разработку природоохранных мер и осуществление контроля по соблюдению санитарных норм на предприятиях, строительству очистных

ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (95) 2011 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ

ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (95) 2011

сооружений и другое. В то же время все решения, начиная с верхних эшелонов партийно-государственной структуры и заканчивая местными органами власти и управления, носили в основном формальный и обобщенный характер. Более того, при выборе стратегии и тактики формирования новых индустриальных центров экологический критерий оказывался на одном из последних мест, а то и вообще не брался во внимание. Важнейшие принимаемые народнохозяйственные решения не всегда носили научно обоснованный характер, что сказалось на неблагоприятных последствиях человеческого вмешательства в природную среду. Сюда можно отнести: значительное сокращение земельных, лесных, минеральных и водных ресурсов; неудовлетворительное санитарное и гидробиологическое состояние искусственно созданных водохранилищ; резко отрицательный режим воздушного бассейна; заметное сокращение объема наличной питьевой воды; и т. д. Не до конца продуманное сооружение каскада мощных гидроузлов на Ангаре привело к серьезным нарушениям природного комплекса. Г рубейшие ошибки в планировании и финансировании, практические недоработки при создании Братского и Усть-Илимского водохранилищ повлекли за собой затопление миллионов кубометров древесины, ухудшение гидрохимического состава воды, нарушение экологического режима водохранилищ, ограничение их рекреационных возможностей. Аналогичная ситуация имела место в ходе строительства и Саяно-Шушенской ГЭС.

При проектировании отраслевой и территориальной структуры будущих промышленных узлов местные условия тщательно не изучались, не давалось и соответствующей оценки последствиям принимаемых решений. Так, в ходе создания Братского про-музла в городской черте разместились гигантский комплекс лесохимической промышленности и алюминиевый завод, которые ежегодно выбрасывали в атмосферу более 170 тыс. тонн загрязняющих веществ [3]. В 1990 г. в Братске насчитывалось более 600 источников вредных выбросов [4, с. 172]. И, несмотря на то, что основные загрязнители воздушной среды и водоемов (БЛПК и БрАЗ) постоянно осуществляли мероприятия по очистке выбросов в атмосферу, существенного оздоровления воздушной среды так и не произошло. Как и раньше, ежедневный сброс промышленных стоков в Вихоревку, а через нее в Ангару исчисляется тоннами. На долю ТПО «Братский ЛПК» в 80-е годы приходилось более 85 % от всех загрязненных стоков; только в 1988 г. за нарушение водного Кодекса РСФСР инспектирующими органами к данному предприятию было предъявлено 24 иска на 3,2 млн рублей [5]. В Красноярске же, крупнейшем индустриальном центре Восточной Сибири, концентрация вредных веществ в воздухе в зоне действия предприятий превышала санитарные нормы от 6 до 50 раз. Резкое возрастание объемов промышленного водопотребления негативно отразилось сразу на двух жизненно важных аспектах развития региона: с одной стороны, увеличение сброса неочищенных вод в речные и иные водоемы; с другой — сокращение количества необходимой питьевой воды. В 1981 г. более 46 % имеющейся воды в Красноярском крае шло на производственные нужды, в то время как ее не хватало даже для нужд населения [6, с. 112, 114].

Высокая плотность промышленности в малых городах нового хозяйственного освоения и огромные размеры самих предприятий с экологически вредным производством нуждались в создании вокруг них санитарно-защитных зон (СЗЗ). Однако такие индуст-

риальные гиганты, как БЛПК и БрАЗ, вплоть до 1975 г. не имели даже проектов такой зоны. По данным НИИ гигиены труда и профзаболеваний зона выбросов Братского ЛПК по химическим показателям распространялась на 25 — 40 км, по биологическим — до 3 км, включая районы жилых массивов и отдыха [7, с. 200]. В то же время, из выделенных на создание в 10-й пятилетке СЗЗ Братского ЛПК почти 2-х млн рублей остались неосвоенными более 61 % этой суммы [6, с. 120]. Во второй половине 80-х гг. Г оскомгидромет ужесточил требования к размерам СЗЗ с учетом многих параметров рассеивания вредных веществ. В связи с этим было принято решение о расширении такой зоны для БрАЗа, но его осуществление растянулось на много лет работы по переселению жителей поселка Чекановский. При разработке генерального плана строительства г. Усть-Илимска Ленинградский НИИ градостроительства на рубеже 60 — 70-х гг. тоже сознательно уменьшил санитарно-защитную зону с предполагаемых сначала восьми километров до шести с целью так называемой «экономии средств» на сооружение коммуникаций [7, с. 200 — 201].

Еще более сложная экологическая ситуация сложилась в районе КАТЭКа: здесь, на сравнительно небольшой территории, оказались сконцентрированы огромные природные ресурсы и уже частично экономически освоенная, а потому густонаселенная зона. В период расцвета советской «гигантомании» Минэнерго СССР в погоне за уникальной мощностью своих ГРЭС заказало для них самые мощные котлы П-67, которые даже теоретически не могли работать в экологически чистом режиме. Ввод мощностей На-заровской и Березовской ГРЭС создал напряженную экологическую обстановку в санитарно-защитной и жилой зонах ряда городов (Назарово, Бородино, Шарыпово). Это проявлялось в выпадении «кислотных дождей», наносивших непоправимый урон сельскому хозяйству. Серьезную проблему здесь создавали также отработанные земли на разрезах и карьерах: в районах КАТЭКа было нарушено 8 тыс. га земельных угодий; на многих участках выработанное пространство достигало 80 метров. Ветровая и водная эрозия ежегодно увеличивали эту площадь, уничтожали черноземный слой, а Минуглепром СССР даже не приступал к рекультивации нарушенных земель [6, с. 113].

Стремительное развитие индустриального потенциала региона, рост новых городов и поселков шли вразрез с созданием необходимой социальной инфраструктуры, с решением социально-бытовых проблем, что также отрицательно сказывалось на экологической обстановке. В результате создания Братского водохранилища старые водоканализационные коммуникации Черемхово и Свирска подверглись затоплению, а начавшееся еще в 1961 г. строительство новой сети затянулось намного дольше, чем планировалось, и в 1966 г. они оказались перегруженными на 40 — 49 %. Иркутские же городские очистные сооружения в середине 60-х годов были перегружены на 144,4 %; это приводило к регулярным аварийным сбросам стоков, поступавших в Ангару без очистки. Причины проблемы крылись не только в слабом финансировании данных объектов, но и в нецелевом использовании выделяемых средств. В Иркутске, например, в 1960— 1980-е годы в среднем на строительстве и модернизации очистных сооружений осваивалось лишь от 45 до 61 % капиталовложений [8, с. 178], увеличивая с каждым годом загрязнение водоемов. В целом же, средства, выделяемые министерствами и ведомствами на природо-

охранные мероприятия в районах формирования промышленных узлов, выделялись довольно-таки солидные. Так, в Красноярском крае на эти цели за годы 9-й пятилетки было израсходовано 114,5 млн руб., а в 10-й пятилетке — 220,1 млн руб. Однако, из 108 природоохранных мероприятий, намеченных к реализации в 9-й пятилетке, были выполнены лишь на 46, а в 10-й — соответственно 178 и 82 [6, с. 119]. Таким образом, направляемые на природоохранные мероприятия капиталовложения радикально изменить экологическую обстановку не могли.

Ангаро-Енисейскому региону всегда принадлежали ведущие позиции в развитии лесного хозяйства, в размещении здесь основных в стране лесодобывающих и перерабатывающих предприятий (включая лесохимическую индустрию). В Приангарье, например , произрастают наиболее ценные и пользующиеся спросом на мировом рынке хвойные породы деревьев; она же обладает и самой высокой лесистостью (78 %) среди других субъектов не только в Восточной Сибири, но и по РФ [9, с. 111]. Такая концентрация лесных ресурсов выделяла ЛПК, как по объемам производства, так и по масштабам воздействия на природную среду, тем более что в процессе индустриализации лесные богатства рассматривались в основном с технократической точки зрения. Это приводило, с одной стороны, к резкому их сокращению (вплоть до варварской вырубки лесов), а с другой — к нарушению экологического равновесия. Анализ состояния рек Приангарья за 20 лет интенсивного освоения лесов (1957 —1976 гг.) показал уменьшение их водоносности; более 40 водоемов потеряли рыбохозяйственное значение; уловы рыбы в период 1968 — 1976 гг. сократились в 3 раза, а хариуса — почти в 70 раз [10, с. 432].

Отсутствие обязательной предварительной экспертизы оценки возможных негативных последствий реализации крупных народнохозяйственных и научно-технических программ и определения экономического ущерба от воздействия хозяйственной деятельности на окружающую среду позволяло министерствам и ведомствам безнаказанно вести расточительное природопользование. На территории Верхне-Ленского ТПК (зона БАМа), например, в 80-е гг. лесозаготовки вели свыше 20 министерств и ведомств, за которыми была закреплена четверть эксплуатационного фонда древесины [11], не говоря уже о «само-заготовителях» или «воруйлесе». Огромные потери леса связаны и с ускоренным строительством гидроэлектростанций. Только в Иркутской области в результате затопления из хозяйственного оборота выбыло около 5 тыс. кв. км лесов с ценнейшей ангарской сосной [10, с. 432]. Просчеты в планировании и управлении комплексным освоением территории Братско-Усть-Илимского ТПК не позволили решить еще одну «больную» проблему: обеспечение быстро растущего городского населения новых индустриальных центров продуктами питания в необходимых количестве и качестве (мясе, молоке, овощах и пр.). Потеря плодородных окультуренных земель оказалась ничем невосполнимой утратой. В пределах Братского района, например, затопленными оказались 20 тыс. га пашни, или 56 % ее площади, имевшейся в 1959 г.; а в результате создания Усть-Илим-ского водохранилища потеряно более 80 % знаменитой Илимской пашни, считавшейся «колыбелью» земледелия Приангарья [12].

Двадцатилетний период формирования экологического права завершился принятием в январе 1988 г. важнейшего постановления ЦК КПСС и СМ СССР «О коренной перестройке дела охраны природы в стране» [13],

заложившего основы проведения единой природоохранной политики в районах хозяйственного освоения. Вводилась вневедомственная экспертиза генеральных схем формирования промышленных узлов. Первые позитивные результаты не заставили себя ждать: после экспертизы проекта и нормативнотехнической документации было принято решение о нецелесообразности строительства 2-й очереди производства растворимой целлюлозы на Усть-Илим-ском ЛПК по соображениям экологической безопасности. Кардинально изменился и подход к решению экологических проблем: вместо «ликвидации загрязнения» приоритетным становится «предотвращение ущерба». Началась разработка долговременных экологических программ на разных уровнях. В рамках генеральной схемы развития и размещения производительных сил Иркутской области на период до 2005 года разрабатывалась целевая комплексная программа «Природа» (1988 г.), предусматривавшая организацию хозяйственного развития Приангарья в соответствии с достигнутым и планируемым уровнем развития производства, спецификой экологической ситуации конкретных районов. В этом плане заслуживает внимания проект «Концепция социальноэкономического развития г. Байкальска». Ее авторы исходили из необходимости сохранения уникальной экосистемы оз. Байкал и выбора варианта перепрофилирования ЦБК с учетом данного критерия. Особо выделялась идея превращения города в центр туризма и отдыха, создания «экополиса» на берегу всемирно известного озера, который мог бы стать ключевым звеном формирования и распространения нового экологического мышления [2, с. 437 — 438]. Однако потребовались еще два десятка лет и мировой экономический кризис, чтобы подойти к реальной возможности реализации перепрофилирования Байкальского ЦБК.

Несмотря на усиливающееся внимание к социальноэкологическим аспектам в проектных документах, попытки сопряжения состояния и взаимодействия окружающей среды и условий жизни населения, в них явно прослеживался укоренившийся в сознании стереотип, базировавшийся на приоритете экономических интересов. Немалую роль в этом играл низкий уровень экологической культуры у ряда хозяйственных руководителей, строителей и эксплуатационников, убеждение в своей «непогрешимости» и «бездонности» природных ресурсов Сибири. Да и сама сфера экологического законодательства была далека от совершенства. Иначе, как можно объяснить тот факт, что в 1989 г. в перечень городов с максимальным уровнем загрязнения попали не только «старые» индустриальные центры, но и «молодые» города, такие как Братск. Первое же место занял Норильск, где выбросы вредных веществ Норильского ГМК и других источников загрязнения составили в 1985 г. более 2,5 мл тонн [8, с. 183].

Определенный вклад в перестройку технократического мышления на экологическое внесли общественное движение в защиту окружающей среды и экологическое воспитание будущих специалистов. Еще в начале 70-х гг. по предложению ректора Иркутского госуниверситета Н. Ф. Лосева в вузах города стал вводиться в учебный процесс спецкурс «Охрана природы и рациональное использование ее ресурсов» [8, с. 185— 186]. В Красноярске с такой же инициативой выступил краевой совет ВООП (Всесоюзного общества охраны природы) [14]. Полученные студентами знания дополнялись практической деятельностью: изучением флоры и фауны; исследованием состояния

ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (95) 2011 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ

ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (95) 2011

атмосферы в промышленных зонах; экологическим просвещением населения; созданием добровольных дружин по охране природы; открытием Байкальского энтомологического заказника, и т. д. При Иркутском горкоме ВЛКСМ даже создан совет по охране природы во главе с профессором ИГУ Л. В. Поповым. На Всесоюзном конкурсе «За лучшую организацию научно-исследовательской работы» (1973 г.) высокую оценку получили исследования иркутских студентов и их рекомендации по рациональному использованию природных ресурсов зоны БАМа, по изучению последствий антропогенного воздействия на природу Байкала. Все это свидетельствовало о появлении поколения молодых специалистов с новым мировоззрением, обладающих более высокой экологической культурой, нежели их предшественники.

Обобщение исторического опыта в соотношении рационального природопользования и охраны окружающей среды с реальным функционированием хозяйственного механизма в Ангаро-Енисейском регионе, осмысление последствий промышленного освоения и развития этой территории позволяют сделать некоторые выводы. Задача перехода к устойчивому развитию страны и отдельных ее регионов с учетом социально-экологических критериев была поставлена, но в то же время приоритетной она не стала. Вступление в XXI век не ознаменовалось полным преодолением в экополитике старых стереотипов мышления и поведения как властей предержащих, так и хозяйственников-практиков. Более того, по отдельным позициям сегодня мы наблюдаем даже отход от тех позитивных достижений, полученных в период социально-политических и экономических трансформаций конца 80-х — середины 90-х гг. Одни только дебаты вокруг завершения строительства Богучанской ГЭС породили массу проблем и экологического, и социального характера. Переход к рыночной экономике, расширение хозяйственной самостоятельности как государственных, так и частных предприятий с их стремлением получать высокую прибыль или «поправить» свое финансовое положение, сопровождаются подчас попытками избежать лишних затрат на очистные сооружения; сокрытием или искажением фактов загрязнения окружающей среды; и т. д. Погоня за «золотым тельцом» затмевает все, порождает эгоизм и пренебрежение к общечеловеческим интересам и ценностям, угрожает не только природе, но и условиям жизни и здоровью людей.

Библиографический список

1. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 7— 14. — М. : Политиздат, 1972 — 1987.

2. Савчук, Н. В. Социальные аспекты экологической политики во второй половине ХХ в. / Н. В. Савчук // Иркутский историко-

экономический ежегодник. — Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2008. — С. 435-438.

3. Красное Знамя. — 1988. — 5 апреля.

4. Букин, С. С. Экология и общественное сознание жителей современного города / С. С. Букин, А. А. Долголюк, Г. А. Цыкунов // Социальная сфера Сибири : тенденции и проблемы развития : сб. науч. тр. ; Институт истории СО АН РАН ; Под ред. С. С. Букина. — Новосибирск, 1992. — С. 170 — 188.

5. Гришин, А. Обзор состояния природной среды г. Братска за 1988 г. / А. Гришин // Красное Знамя. — 1989. — 16 марта.

6. Цыкунов, Г. А. Ангаро-Енисейские ТПК : проблемы и опыт (исторический аспект) / Г. А. Цыкунов ; Иркутский гос. ун-т. — Иркутск : ИГУ, 1991. — 176 с. — КВК 5-74-0328-9.

7. Кудряшова, А. Р. Социально-экономические последствия хозяйственного освоения севера Иркутской области / А. Р. Кудряшова // Среднее Приангарье в прошлом и настоящем : материалы региональной научно-практической конференции, посвященной 70-летию Иркутской области и 35-летию г. Усть-Илимска. Усть-Илимск. 18— 19 февраля 2008 г. — Иркутск : Оттиск, 2008. — С. 194 — 202.

8. Сутурин, С. Б. Исторический опыт и проблемы управления промышленностью в Восточной Сибири (1965—1990 гг.) / С. Б. Су-турин. — Красноярск : Сиб. федер. ун-т ; Усть-Илимский филиал, 2009. — 292 с. — КВК 978-5-7638-1337-1.

9. Винокуров, М. А. Экономика Иркутской области : В 2 т. Т. 1 / М. А. Винокуров, А. П. Суходолов ; Иркутская гос. экон. академия. — Иркутск : Изд-во ИГЭА ; Изд-во ОАО НПО «Облмашинформ», 1998. — 276 с. — КВК 5-7253-0227-Х.

10. Пашков, К. И. Некоторые особенности лесопользования и их влияние на окружающую среду в Байкальском регионе в 1950 — 1970 гг. / К. И. Пашков // Иркутский историко-экономический ежегодник. — Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2008. — С. 431 —435.

11. Вольдейт, Г. Уроки Братска, которые необходимо извлечь, чтобы избежать ошибок при освоении новых районов Сибири и Дальнего Востока / Г. Вольдейт, В. Гуков, И. Широбоков // Социалистическая индустрия. — 1986. — 10 сентября.

12. Цыкунов, Г. Как живешь, ТПК? / Г. Цыкунов // ВосточноСибирская правда. — 1987. — 3 июня.

13. Правда. — 1988. — 17 января.

14. Красноярский рабочий. — 1972. — 13 января.

СУТУРИН Сергей Борисович, кандидат исторических наук, доцент, заведующий кафедрой социогумани-тарных дисциплин.

Адрес для переписки: e-mail: uifsfu@mail.ru

Статья поступила в редакцию 23.04.2010 г.

© С. Б. Сутурин

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.