CC BY
39
Вестник Самарской гуманитарной акалемии. Серия «Право». 2016. № 1-2 (18)
УДК 340.1
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ГОРОДСКИХ ОБШИН С СЕДЬСКОЙ ОКРУГОЙ В ДРЕВНЕРУССКОМ ГОРОДСКОМ ПРАВЕ*
© Ю. В. Оспенников
Оспенников Юрий Владимирович
доктор юридических наук профессор кафедры теории и истории государства и права Самарская
гуманитарная академия e-mail:
В статье выявляются некоторые особенности взаи-молействия торолских обшин и сельской окрути в русских землях в периол Х11-ХУ вв. Статья построена на основе анализа источников русското торолското права и летописных текстов. Результаты работы пол-твержлают трёхуровневую иерархическую систему тражланства в русских землях: жители сельской окрути (волостей), тражлане приторолов, жители тлавной торолской обшины.
Ключевые слова: источники права, лревнерусское право, торолские обшины, торолское право.
Изучение древнерусского города начинается с раскрытия его отношений с сельской округой, из которой он вырастает и в сложных взаимоотношениях с которой сосуществует в последующем.
В отечественной историографии существовали разные подходы к этой проблеме. Сторонники рассмотрения города как элемента системы феодальных поземельных отношений, подчеркивали, что город выступал в отношениях с сельской округой как «феодальная организация» в полном соответствии с феодальными социально-экономическими отношениями: «Если городу как коллективному сеньору принадлежала примыкающая к нему сельская
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта проведения научных исследований по проекту №15-03-00123/15 «Источники русского городского права в ХШ-ХУШ вв.»
округа, он осу-ществлял эксплуатацию крестьян своей округи (так было, например, в Италии)»1.
Этот подход отчасти подтверждается источниками. Действительно, сельская округа являлась объектом эксплуатации для древнерусских городов, с которой сначала собиралась «дань», позднее — целая система сборов. В качестве объекта эксплуатации население сельской округи выступает, например, в договорных грамотах Новгорода с князьями. Именно в силу такого рода отношений для Новгорода важно, чтобы князь подтвердил обязательство не «выводить» сельское население в свои земли, не принимать «закладников» и не ставить их в другие отношения зависимости: «А из Бежиць ти людии не выводити въ свою волости, ни изы инои волости новгородьскои, ни грамотъ давати, ни закладниковъ приимати ни твоеи княгыни, ни твоимъ бояромъ, ни твоимъ слугамъ: ни смерда, ни купчины»2. Приобретение определённого объёма личной власти над этими категориями населения, превращение их в зависимых лиц от князя или его слуг означало, что они выполняли службы и платили сборы уже не городской общине, а князю, и на их возвращении под власть городской общины настаивали её представители при заключении договорных грамот: «А холопы, и долъжникы, и поручникы выдавати по исправе. А кто будетъ закладень позоровалъ ко мне, а жива въ Новъгородьскои волости, техъ всехъ отступилъ ся есмь Новугороду»3. Очень показателен термин, который встречается в приведённом выше отрывке текста («позоровать») и который напрямую связывает положение жителей сельской округи с более поздней категорией зависимых людей — «изорников».
Характер отношений «город — сельская округа» в этом смысле вполне соответствовал феодальной эксплуатации, но следует заметить, что это значение городской общины как коллективного феодала до сих пор в достаточной степени не получило отражения в соответствующих изменениях в теоретической модели структуры класса феодалов.
Наиболее уместные термины для определения сельской округи в реалиях средневековой Руси — «волость» и «область». Волости часто упоминаются в источниках права, обозначая сельскую местность, прилегающую к городскому центру. Иногда в летописях встречается и термин «область», который обозначает сельскую местность, противопоставляемую городам — например: «...и много попустошиша области ихъ, а града ни единого не взяша» (1145 г.)4.
На тесную связь древнерусских городских центров и «волостей» указывалось целым рядом исследователей, опиравшихся как на письменные
1 Левицкий Я. А. Некоторые проблемы истории западноевропейского города периода развитого феодализма // Вопросы истории. 1969. № 9. С. 96.
2 Договорная грамота Новгорода с тверским великим князем Александром Михайловичем 1326-1327 гг. // Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.-Л., 1949. № 14. С. 27—28 и др.
3 Договорные грамоты Новгорода с тверским князем Михаилом Ярославичем о взаимной помощи 1296-1301 гг. Грамота тверская // Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.-Л., 1949. № 4. С. 14.
4 Полное собрание русских летописей. Т. IV. Новгородские и псковские летописи. СПб., 1848. С. 7.
Взаимолеиствие горолских обшин с сельской округой в лревнерусском горолском праве
источники, так и на данные археологических изысканий5. Именно из прилегающих волостей вырастает город, сохраняя тесную связь с этой сельской местностью.
Не случайно поэтому сельская округа городской общины воспринималась её членами как пространство «своих», не относилась к «чужой земле». Это понимание явственно прослеживается в 17-18 статьях Псковской Судной грамоты: в 17-й ст. речь идёт о чужеземцах, приехавших из других городских общин («...чюжой земли приехав или под пожар за неделю или по грабежу.»), которым противопоставляются люди из «волости» — тоже не члены городской общины Пскова, но не являющиеся «чужими» («А кто по волости ходит ... а имет искати тако же соблюдениа...»)6.
В плане подсудности Псков, пригороды и сельская округа также объединяются Псковской Судной грамотой в одно целое (ст. 34): «А у которого псковитина у какова учинится татба в Пскове или на пригороди, или в сели на во(ло)сти, ино явить старостам, или околным суседом...»7. Аналогично и в других статьях — например, в ст. 80: «А кто с ким побьется во Пскове или на пригороде, или на волости на пиру.»8. Показательно, что в европейских городских хартиях сфера действия городских судов обычно определялась чертой города, не распространяясь на прилегающую сельскую местность (например, из хартии, данной Оксфорду в 1156 г.: «Кроме того, нам угодно, чтобы они держали все вышеозначенные вольности, привилегии, обычаи и свои держания с правом соки и саки, правом взимать рыночные пошлины, разбирать тяжбы и судить воров и преступников, пойманных в пределах города [выделено мною. — Ю. О.]»)9.
Отнесение к «своим», однако, не означало равного правового статуса с горожанами, членами городской общины. По летописям известны случаи, когда летописец подчёркивает, что для организации похода были собраны военные силы со всей «земли»: «а на зиму иде Всеволод на Суздаль ратью, и вся Новгородцкая область.»10, «Потом же Святослав Олгович совокупи всю землю Новгородцкую и брата своего Глебка, идоша на Пьсков прогонити Всеволода .»11. Это отличается от обычного летописного описания военного похода, в составе участников которого указываются княжеская дружина и городское ополчение, ополчение
5 Седов В. В. Смоленская земля // Древнерусские княжества. М., 1975. С. 243—245; Алексеев Л. В. Некоторые вопросы заселенности и развитие западнорусских земель IX-XIII вв. // Древняя Русь и славяне. М., 1978. С. 26—27; Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1980. С. 33; Дворниченко А. Ю. Городская община Верхнего Поднепровья и Подвинья в XI-XV вв. М., 2013. С. 50—51 и др.
6 Псковская Судная грамота // Российское законодательство X-XX вв. Т. 1. М., 1984. С. 333.
7 Там же. С. 335.
8 Там же. С. 339.
9 Средневековый город // Ученые записки МГПИ им. В. И. Ленина. Т. 59. 1949. С. 41—42.
10 Полное собрание русских летописей. Т. IV. Новгородские и псковские летописи. СПб., 1848. С. 4.
11 Там же. С. 6.
сельской округи здесь выступает в качестве третьего элемента, далеко не однородного с другими двумя.
На пространстве прилегающей округи выделялись правовым статусом своих горожан пригороды — более мелкие городские общины, находившиеся в зависимости от главной городской общины. Их жители обладали особым правовым статусом, их права не уравнивались с правами членов главной городской общины, а сами пригороды также находились в отношениях зависимости, имевшей различные проявления. Значимой формой зависимости было обязательство предоставлять военную и политическую помощь. Например, подготавливая смещение Всеволода в 1136 г., новгородцы действовали совместно с жителями Пскова и Ладоги: «Новгородци призваша Псковичь и Ладожан, и сдумаша яко изгонити князя своего Всеволода...»12. Именно такими экстраординарными случаями, видимо, и ограничивалось участие жителей пригородов в политической жизни главной городской общины, хотя в исследовательской литературе предпринимаются попытки аргументации более широкого толкования этого участия13.
Распространение власти древнерусской городской общины на прилегающую сельскую местность можно рассматривать в качестве отличительной особенности русского городского права. В Европе только в некоторых случаях мы находим такое же положение, во многих случаях, напротив, сфера полномочий городских властей строго ограничивается зоной городской черты, как это, к примеру, фиксировалось в Кульмской грамоте и, соответственно, в городах кульмского права. Как подчёркивают исследователи, из подсудности городских судей исключались дела о происшествиях, «случившихся на территориях, прилегающих к замкам (в городах, где они имелись), а также на всех общественных дорогах (в том числе и водных, к которым относилась Висла)»14.
Совсем другую картину мы видим в источниках русского городского права. Например, для международных договоров Новгорода обычным элементом является подробная регламентация взаимоотношений иностранных купцов с лоцманами и перевозщиками на порогах, определение особенностей судебных разбирательств над преступниками, пойманными далеко за пределами городской общины, но в сфере её ведения (например, «а поймают вора между Котлингом и Ладогой.»)15 и т. п. Аналогичные правовые нормы можно найти в договорах смоленской городской общины и др.16
12 Полное собрание русских летописей. Т. IV. Новгородские и псковские летописи. СПб., 1848. С. 5.
13 Мелъчакова М. Ю. О демократической традиции в системе управления новгородской Руси XII в. // Проблемы истории России. Екатеринбург, 2003. С. 129—140.
14 Забашта А. С. Хелмское (Кульмское) право как система городского права // Наука и современность. 2011. № 13-3. С. 220.
15 Проект договорной грамоты Новгорода с Любеком и Готским берегом о торговле и суде 1269 г. // Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.-Л., 1949. №31. С. 59 и др.
16 Договор («правда») Смоленска с Ригою и Готским берегом 1229 г. // Памятники русского права. Вып. II. Памятники права феодально-раздробленной Руси. М., 1953. С. 60—66 и др.
Взаимолействие торолских обшин с сельской окрутой в лревнерусском торолском праве
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Алексеев Л. В. Некоторые вопросы заселенности и развитие западнорусских земель К-ХШ вв. // Древняя Русь и славяне. Москва, 1978.
2. Дворниченко А. Ю. Городская община Верхнего Поднепровья и Подвинья в XI-XV вв. Москва, 2013.
3. Договор («правда») Смоленска с Ригою и Готским берегом 1229 г. // Памятники русского права. Вып.П. Памятники права феодально-раздробленной Руси. Москва, 1953. С. 60—66.
4. Договорная грамота Новгорода с тверским великим князем Александром Михайловичем 1326-1327 гг. // Грамоты Великого Новгорода и Пскова. Москва ; Ленинград, 1949. № 14. С. 27—28.
5. Договорные грамоты Новгорода с тверским князем Михаилом Ярославичем о взаимной помощи 1296-1301 гг. Грамота тверская // Грамоты Великого Новгорода и Пскова. Москва ; Ленинград, 1949. № 4. С. 13—14.
6. Забашта А. С. Хелмское (Кульмское) право как система городского права // Наука и современность. 2011. № 13-3. С. 213—220.
7. Левицкий Я. А. Некоторые проблемы истории западноевропейского города периода развитого феодализма // Вопросы истории. 1969. № 9. С. 91—101.
8. Мелъчакова М. Ю. О демократической традиции в системе управления новгородской Руси XII в. // Проблемы истории России. Екатеринбург, 2003. С. 129—140.
9. Полное собрание русских летописей. Т. IV. Новгородские и псковские летописи. Санкт-Петербург, 1848.
10. Проект договорной грамоты Новгорода с Любеком и Готским берегом о торговле и суде 1269 г. // Грамоты Великого Новгорода и Пскова. Москва ; Ленинград, 1949. № 31. С. 58—61.
11. Псковская Судная грамота // Российское законодательство X-XX вв. Т. 1. Москва, 1984.
12. Седов В. В. Смоленская земля // Древнерусские княжества. Москва, 1975.
13. Средневековый город // Ученые записки МГПИ им. В. И. Ленина. Т. 59. 1949. С. 41—42.
14. Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Ленинград, 1980.
INTERACTION OF CITY COMMUNITIES WITH RURAL DISTRICTS IN THE OLD RUSSIAN CITY LAW
Yu. Ospennikov
In article some features of interaction of city communities and rural districts in Russian lands during the 12-15th centuries come to light. Article is constructed on the basis of the analysis of sources of the Russian city law and annalistic texts. Results of work confirm three-level hierarchical system of nationality in Russian lands: inhabitants rural district (volosts), citizens of suburbs, inhabitants of the main city community.
Key words: sources of law, old Russian law, city communities, city law.
