CC BY
28
Юрченко И.В.*
ВЫЗОВЫ И УГРОЗЫ В ОБЛАСТИ БЕЗОПАСНОСТИ И ЗАДАЧИ УКРЕПЛЕНИЯ
ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
Один из стереотипов, прочно укоренившихся в нашем сознании, - мнение о преувеличенном влиянии государства в жизни общества.
Некоторые исследователи по-прежнему убеждены, что власть проявляет тенденцию к поглощению общества и личности. Факты свидетельствуют о том, что это заблуждение.
В н. XXI в. мир сталкивается с целым рядом серьезных вызовов и новых угроз в области безопасности. Это не только изменение климата и другие глобальные проблемы окружающей среды, это и угрозы, исходящие от транснациональных террористических структур и дальнейшего распространения оружия массового уничтожения, это и проблемы, связанные с т.н. ограниченной государственностью.
Как подчеркивает профессор Свободного Берлинского университета Томас Риссе, несостоятельные государства становятся главной проблемой международных отношений, т.к. почти в 60 % современных государств государственную монополию на использование силы могут осуществить лишь в урезанном виде. Он вводит понятие «рынки насилия» для обозначения ситуации, противоположной той, когда действует государственная монополия на применение силы. К кризисным регионам мира, кроме африканских, азиатских и Латиноамериканских стран он относит регионы на периферии России1. Рынки насилия и гражданские войны угрожают стабильности не только этих регионов, но и международной безопасности в целом.
Тема деградирующей государственности активно обсуждается не только за рубежом, но ив печатных изданиях в России. Так, летом 2005 г. была заявлена тема технологии разрушения государства в статье «Три слоя лжи»2, в которой высказывается предположение, что «государственная фаза человеческого общежития есть некоторый эпизод человеческой истории и очень наивно полагать, что это эпизод продлится вечность... что государство остается на безлюдной поверхности в виде постепенно разрушающихся декораций»3.
Когда речь идет об ограниченной государственности, имеются ввиду страны, правительства которых лишь частично контролируют или вообще не способны осуществлять контроль за исполнением силовых средств внутри страны и за ее пределами, т.е. не обеспечивают суверенности государства, проявляющуюся в легитимной монополии на применение силы, внутри этих государств наблюдается лишь рудиментарные элементы государственности.
Не прошло еще и 50 лет с того времени когда в 60- е гг. XX в. завершилась деколонизация и суверенная государственность стала доминантной формой организации современного международного правопорядка, а в политическом дискурсе наметилась тенденция тематизации разрушения государственности.
* Юрченко Инна Владимировна - кандидат исторических наук, доцент, зав. лабораторией политической социологии ЮНЦ РАН.
1 Internationale Politik № 5. 2005. М.: Изд-во МГУ. С. 54.
2 Главная тема. Общ. пол. ежемесяч. Журнал. № 6. 2005. С. 4-15.
3 Галковский Д. Три слоя лжи. Технология разрушения государства // Главная тема. № 6. 2005. С. 14.
В основе всех программ развития стран с несостоятельной государственностью - идея модернизации, исходящая из того, что развивающиеся и переходные страны постепенно постигнут логику современного общества с его демократическими институтами и эффективной экономикой. На этом базируются политические программы содействия регионам с ограниченной государственностью таких международных организаций как ООН, Мирового банка реконструкции и развития, Евросоюза и его государств и конечно США. Все они ориентируются на то, что развивающиеся и переходные страны будут модернизироваться в соответствие с западными стандартами и постепенно постигнуть нормативные установки демократии и правового государства, которое должно предоставлять услуги в таких областях как управление, безопасность и предоставление хотя бы минимальных социальных гарантий своим гражданам.
Как отмечает Томас Риссе, если насаждение правовых норм классическими национальными государствами происходит властно, и, в случае необходимости, с помощью центрального правительства, то в регионах с ограниченной государственностью иерархия в меньшей степени выстраивается сверху вниз, инструменты иерархического правления существуют здесь лишь в ограниченной мере или могут вообще отсутствовать, а исполняться прежде всего механизмы «мягкого» управления, т.е. чтобы «продавить» решение центральной власти, правительство вынуждено идти на кооперацию с теми, кого эти решения касаются. При этом осуществляется прямое вовлечение негосударственных игроков в политическое управление, манипулирование стимулами, инициирование коммуникативных процессов убеждения, а также дискурсивное структурирование форм «мягкого» управления и символической ориентации.
К таким негосударственным игрокам относятся неправительственные организации, предприятия, семейные кланы и клиентальные структуры. Так, вместо угроз применения санкций воздействия на управляемых должны оказывать позитивные стимулы, горизонтально создавать соглашения и компромиссы на основе взаимной выгоды, что может обеспечить желательное политическое поведение управляемых. Центральному правительству приходится разрабатывать такие механизмы, которые структурируют сферу действия игроков через взаимосвязь власти и знания в дискурсах и добиваться управления за счет символической ориентации объекта.
Именно слабость классической государственности, ее несостоятельность, ограниченность вынуждает к кооперации между государственными и частными структурами. Эти т.н. «частные формы правления» должны не заменять действия государства, а скорее дополнять их.
Если же структуры управления, образованные негосударственными игроками становятся регулярной формой правления, заменяя классические государственные формы, то разрушение, ослабление и несостоятельность государственного управления в регионах с ограниченной государственностью будет идти по нарастающей, а это может привести к состоянию «аномии», «войны всех против всех», к нормативно-ценностному вакууму.
Естественно, в таком состоянии общество долго находиться не может, и местные национальные политические и экономические структуры, находящиеся в охваченных кризисах регионах, начинают аппелировать к международным и транснациональным игрокам (иностранным правительствам и международным организациям, например, ООН и т.д.). Национальные негосударственные игроки (такие как частные компании, или НПО) требуют оказания международной помощи в обеспечении более эффективного управления внутри
этих стран или регионов с ограниченной государственностью и тем самым еще более порывают государственный суверенитет своей страны.
А кроме этого партнерство и кооперация между государственными и частными структурами обеспечивают услугами управления лишь малую часть населения, прежде всего самих негосударственных игроков (семенные кланы и клиентальные структуры), ресурсы используются для личного обогащения клиетелы происходит т.н. приватизация и коммерциализация безопасности, что приводит к росу насилия в регионах с распадающееся государственностью и проявлению групп интересов обогащающихся на рынках насилия и стремящихся к сохранению процесса распада государственности. «Если к этому в соответствующих странах добавляются также вожделенные месторождения полезных ископаемых, то обстановку насилия можно финансировать за счет участия в прибыли, извлекаемой из эксплуатации этих месторождений. Тем самым можно увековечить насилие», - пишет Томас Риссе4.
Эту ситуацию можно охарактеризовать как «консервация катастрофы»5. Статья с таким названием президента Международного общественного фонда «Экспериментальный творческий центр» С. Кургияна являет нам пример пессимистического видения реальности с целью упреждения цепной реакции распада государственности. «У нас все еще верят в новый мировой порядок, в который можно вписаться...». Однако, пишет он, «будет не новый мировой порядок. Все пойдет вразнос». Указывая на те тенденции, которые питают его оценку происходящего, он отмечает: «Главный мегатренд - социокультурный. В стране есть 200-500 человек, которые каждый день по телевидению и другим СМИ толкают страну в пропасть. Мы говорим о борьбе с террором? А детские психологи указывают на феномен воспитания через телевидение детского террористического сознания. Воспитываются криминальное сознание», т.к. тиражируется риторика беззакония. «Риторика - это не только слова. В широком смысле, это еще и вся семантика, все образы. Преступник -положительный герой!... на нашей территории вопреки всему, что происходит в мире, порок стал не пороком, а визитной карточкой для пропуска в «цивилизованное сообщество».
Называя эту тенденцию «социокультурным мегапроектом», он требует прекратить этот
антисоциальный шабаш хотя бы в государственных СМИ, т. к. «никакой системной попытки
преломить этот социокультурный тренд никто не предпринял. Действия носят или
судорожный или парадоксальный характер. А если это так, то проигрыш информационной, „ 6 символической, культурной войны не восполним ничем» .
Проблема управления в регионах с ограниченной государственностью имеет как теоретические, так и политико-практические аспекты.
Необходимость эмпирико-аналитического осмысления функциональных расстройств государственности обусловлена тем, что деградирующая государственность это не мимолетный феномен, а процесс, имеющий свою логику, динамику, причинную обусловленность и следствия.
От того, насколько адекватно будет осуществляться понимание этого процесса, зависит не только судьба отдельных государств, но и всего миропорядка. Об этом говорит уже количество государств, над которыми нависла опасность распада государственности.
По разным оценкам таковыми считаются до трети всех государств мира. Британский Департамент международного развития выделяет 46 несостоятельных государств,
4 Там же, С. 61.
5 Кургинян С.Е. Консервация катастрофы // Главная тема № 6. 2005. С. 23.
6 Там же, С. 29-30.
Всемирный банк выявил 30 стран в стрессовом состоянии, а Фонд мира определил 60
7
государств, над которыми нависла угроза распада .
Феномен деградирующей и распадающейся государственности в современных условиях должен восприниматься не только как локальная угроза, но и как глобальная проблема международных отношений, т.к. именно регионы с ограниченной государственностью часто становятся базами международного терроризма. Можно предположить, что ослабленная государственность представляет угрозу не только для сталкивающихся с этим явлением обществ, но и для региональной и глобальной безопасности. Политикосоциологическое исследование причин деградирующей государственности включает ряд актуальных вопросов: во-первых, что означает это понятие «несостоятельная, деградирующая, ограниченная, разрушающаяся государственность»; во-вторых, что именно вызывает распад и деградацию государства; в третьих, какова природа остаточной организационной способности, которую, как правило, сохраняет разрушающееся государство и, наконец, в чем причина парадоксальной заинтересованности политической элиты и различных ее сегментов в ослаблении своего собственного государства?
Первый вопрос включает в себя не одно, а сразу несколько понятий, которые можно рассматривать как определенные стадии распада, поэтому тщательное исследование этого феномена требует систематического отслеживания симптомов деградации. Не обязательно эти стадии распада являются последовательным ухудшением ситуации, это может быть не однолинейный процесс. Но он означает, что в той или иной мере государство не выполняет своих основных функций, берут верх латентные функции и дисфункции. Государство престает добиваться легитимности власти, теряет монополию на применение легитимного насилия внутри страны и способность защиты страны от внешних угроз, утрачивает интеллектуальный потенциал формулирования и артикулирования эффективной политики по выходу из кризиса. Граждане лишаются даже минимальных материальных общественных благ. Ослабленные государства предрасположены к появлению на их территории организованной преступности и формированию внушительного неформального и теневого сектора в экономике. Деградирующее государство криминализируется и становится площадкой для нелегальной экономической деятельности и услуг.
Региональная безопасность, определяемая как защищенность жизненно важных интересов региональной социальной общности и местных институтов государства от внешних и внутренних угроз, требует прогнозируемого возникновения опасностей и угроз.
Обществу необходим постоянный контроль за динамикой развития реальных и потенциальных угроз национальной безопасности и их источников.
В этом плане важное значение имеет субъективная сторона восприятия угроз. Так, по степени их субъективного восприятия можно выделить завышенные и заниженные угрозы, вплоть до полного игнорирования их реальной опасности. Иногда население озабоченно так называемыми мнимыми угрозами, т.е. надуманными, искусственно сформированными опасениями при отсутствии реального основания для этого. Для политической элиты важно не только учитывать субъективную сторону восприятия угроз, распространенную среди населения, но и, в первую очередь, обеспечивать адекватную оценку угроз социально-экономической безопасности. Так, проведенные исследования в некоторых муниципальных образованиях Краснодарского края показывают, что на уровне обыденного сознания
Foreign Policy and the Fund for Peace: Failed Stats Index, http://www.foreignpolicv.com./storv/cms.php?storv id=3098,5.8.2005; Кристоф, Цюрхер Желательная слабость // International Politik. № 5. 2005. С. 64.
распространена убежденность в том, что многие сегменты экономической сферы региона контролируются этноэлитами, что экспансия Запада и Востока направлена прежде всего на экономику РФ и превращение России в энерго-сырьевой придаток.
Совет Безопасности при главе администрации Краснодарского края в июне 2003 г. образовал Межведомственную комиссию по вопросам противодействия угрозам экономической безопасности в сфере управления и использования собственности в крае. Задача, поставленная Советом Безопасности края, остановить экономический терроризм, обеспечить меры по стабилизации процедур финансового выздоровления предприятий. В 2005 г. в крае в 1,5 раза увеличилось количество предприятий банкротов, участились случаи, когда так называемые «инвесторы», недобросовестные руководители и арбитражные управляющие используют процедуру банкротства в корыстных целях - за бесценок скупают ликвидное и ценное имущество предприятий.
Преднамеренное банкротство «приносит» не только экономические потери для края, но и сокращение рабочих мест, усиливает социальную напряженность в трудовых коллективах8.
Серьезную угрозу, по оценкам администрации края, представляет собой неспособность власти справиться с самовольным строительством. Это явление политического характера, угрожающее обществу и наносящее огромный вред экономике, т.к. с таких объектов не должным образом выплачиваются налоги и госпошлины, а также этими объектами перегружаются коммунальные сети, что создает предпосылки к техническим авариям и катастрофам.
Опасения вызывает обстановка, складывающаяся на предприятиях топливно-энергетического комплекса края в сферах экологической и промышленной безопасности. Только в 2003 году на территории края произошло 14 случаев разлива нефти, площадь загрязнения составила более 80 тысяч кв. метров9.
В зависимости от того, где расположен источник опасности, угроза может быть внешней или внутренней. Но в настоящее время воздействие многих угроз носит трансграничный характер. Очень важной является проблема продовольственной безопасности. Вступление России в ВТО требует гармонизации стандартов для продуктов питания в соответствии с международными нормами. В ноябре 2005 г. по инициативе комитетов по безопасности и по агропромышленной политике Совета Федерации РФ проводилась конференция посвященная продовольственной и экономической безопасности населения РФ. Речь шла не только о количестве и качестве продовольственной продукции, но в первую очередь о производстве экологически безопасных продуктов. Это очень серьезная задача, для осуществления которой необходима сертификация по международным правилам прохождения всей продукции от поля до прилавка10.
Российские регионы являются не только объектами государственной политики, но и инициаторами поиска новых моделей развития, позволяющих адаптироваться к условиям глобализации. Некоторый опыт и значительные проблемы в данной вопросе имеются и Краснодарском крае, и в ЮФО (обобщением этого опыта и анализом ситуации в регионе занимается лаборатория политической социологии ЮНЦ РАН). Разрабатывается методология, методы оценки и индикаторы социально-экономического развития региона; региональные индексы развития человеческого потенциала, стратификационный анализ уровня защищенности жизненно важных интересов населения, мониторинг социально-
8 http://admkrai.kuban.ru/sovbez/press/sovbez/press/pr_20_09_2005.html
9 http://admkrai.kuban.ru/sovbez/press/sovbez/press/pr_10_11.html
10 В Законодательном Собрании Краснодарского края. Выпуск № 11(115) 30 ноября 2005 г.
политических рисков и угроз национальной безопасности и их источников. В исследовании мы опираемся на принцип полипарадгмальности, который предполагает кроме методологии позитивизма, базирующегося на количественных методах, использование объяснительных моделей в интерпретации феноменологии, дискурс-анализа и синергетики.
Еще Цицерон обращал внимание на то, что безопасность превыше познания. Однако без познания в современном обществе безопасность не обеспечить. Главное чувство людей -это тревога, неуверенность в завтрашнем дне. Только сильное государство способно защитить своих граждан, свои территории.
Силу власти сложно измерить, но всем очевидно, что у нас она сегодня более дееспособна, чем при Ельцине. Созданы возможности реально влиять на ситуацию в стране. Но по-прежнему огромное количество проблем не поддается решению: например, наличие коррупции (признак именно слабости власти и главная угроза национальной безопасности). Мы отстаем от других развитых стран в вопросе научного сопровождения принимаемых решений, где вокруг власти функционируют десятки аналитических центров. Необходимо создавать механизмы интеллектуального обеспечения внутренней и внешней политики (на региональном уровне, в том числе). Россия должна быть центром силы на геополитической арене, но, в свою очередь, эта сила обусловлена потенциалом регионального развития и безопасности.
Фундамент безопасности - это диверсифицированная экономика со значительной долей высокотехнологичных укладов и модель развития, позволяющая обеспечить необходимый жизненный уровень и полную занятость.
Российские регионы являются не только объектами государственной политики, но и инициаторами поиска новых моделей развития, позволяющих адаптироваться к условиям глобализации. Некоторый опыт и значительные проблемы в данной вопросе имеются и Краснодарском крае, и в ЮФО (обобщением этого опыта и анализом ситуации в регионе занимается лаборатория политической социологии ЮНЦ РАН). Разрабатывается методология, методы оценки и индикаторы социально-экономического развития региона; региональные индексы развития человеческого потенциала, стратификационный анализ уровня защищенности жизненно важных интересов населения, мониторинг социально-политических рисков и угроз национальной безопасности и их источников. В исследовании мы опираемся на принцип полипарадгмальности, который предполагает кроме методологии позитивизма, базирующегося на количественных методах, использование объяснительных моделей в интерпретации феноменологии, дискурс-анализа и синергетики.
Аргументированное обсуждение научным сообществом перспектив развития российской государственности, учет культурных различий ее регионов, многоэтничности и многоконфессиональности российского общества является необходимым условием устойчивого поступательного развития России в XXI в.
