CC BY
19
13. Сравнительно-исторический синтаксис восточнославянских языков: члены предложения. М.: Наука, 1968.
14. Стеценко А.Н. Исторический синтаксис русского языка. М., 1972.
15. Стихирарь праздничный на крюках. 11561163 гг. // Российская национальная библиотека. Соф. 384. Л. 72-74об., 99об.-107.
16. Ходова К.И. Система падежей старославянского языка. М.: Изд-во АН СССР, 1963.
* * *
1. Blagoveshchenskij kondakar'. XI-XII vv. // Rossijskaya nacional'naya biblioteka. Q.n.I.32. L. 52-53ob.
2. Borkovskij V.I. Sintaksis drevnerusskih gra-mot: prostoe predlozhenie. L'vov, 1949.
3. Brander A. Istoricheskie aspekty semantiki da-tel'nogo padezha // Przeglqd Rusycystyczny. 2006. № 3(115). S. 9-18.
4. Zhazha S. Bespredlozhnyj priimennyj datel'-nyj v drevnerusskom yazyke na fone drevnegreche-skogo i latinskogo yazykov // Novaya rusistika. 2008. Vyp. 1. Ch. 1. S. 7-19.
5. Lomtev T.P. Iz istorii sintaksisa russkogo yazy-ka. M., 2007.
6. Mineya na maj. 1463 g. // Rossijskaya nacional'naya biblioteka. Sof. 205. L. 7-20.
7. Mineya prazdnichnaya. XIII-XIV v. // Rossijskaya nacional'naya biblioteka. Sof. 382. L. 67-71ob.
8. Nikol'skij N.K. Materialy dlya istorii drevne-russkoj duhovnoj pis'mennosti // Sbornik otdeleniya russkogo yazyka i slovesnosti Imperatorskoj Akademii nauk. Spb., 1907. T. 82. № 4. S. 88-94.
9. Palladieva Yu.V. Funkcionirovanie datel'no-go padezha na -u i -ovi v drevnerusskih pamyatnikah XI veka // Vestn. Chuvash. un-ta. 2007. № 4. S. 205211.
10. Pravdin A.B. Datel'nyj priglagol'nyj v staro-slavyanskom i drevnerusskom yazykah // Uch. zap. In-ta slavyanovedeniya. M., 1956. T. XIII. S. 3-120.
11. Pravdin A.B. K voprosu o praslavyanskih znacheniyah datel'nogo padezha // Vopr. yazykozna-niya. 1957. № 6. S. 81-83.
12. Prohvatilova O.A. Pravoslavnaya propoved' i molitva kak fenomen sovremennoj zvuchashchej re-chi. Volgograd: Izd-vo VGU, 1999.
13. Sravnitel'no-istoricheskij sintaksis vostoch-noslavyanskih yazykov: chleny predlozheniya. M.: Na-uka, 1968.
14. Stecenko A.N. Istoricheskij sintaksis russkogo yazyka. M., 1972.
15. Stihirar' prazdnichnyj na kryukah. 11561163 gg. // Rossijskaya nacional'naya biblioteka. Sof. 384. L. 72-74ob., 99ob.-107.
16. Hodova K.I. Sistema padezhej staroslavyansk-ogo yazyka. M.: Izd-vo AN SSSR, 1963.
О Арский А.А., 2020
Meanings of the dative case in the early old Russian hymnography
The article deals with the meanings of the dative case considering the semantics and the part-of-speech belonging of the main and dependent component. There is stated the circle of meanings in the adverbial and adnominal usage in the cases of the prepositional and nonprepositional government. There is paid special attention to the artistic and figurative potential of the studied combination with the dative case.
Key words: old Russian hymnography, syntax, dative case, government, objective meaning, definitive meaning.
(Статья поступила в редакцию 04.08.2020)
A.A. АРСКИЙ (красноярск)
выявление региональных особенностей современного русского жестового языка в рамках создания его общепринятой нормы*
Освещается проблема отсутствия академической нормы русского жестового языка. Описывается и анализируется соответствующая работа лингвистов с глухими в разных городах Восточной Сибири как один из этапов работы в рамках научного исследования региональных особенностей русского жестового языка, направленного на последующее создание видеоверсии словаря жестов.
Ключевые слова: жесты, язык, глухой, обучение, словарь, диалект, норма.
введение. В настоящем исследовании были проанализированы результаты анализа региональных особенностей русского жестового языка, используемого разными соци-
* Исследование выполнено при поддержке РФФИ (проект N° 20-012-00321 «Региональные жестовые языки: мультимодальный электронный корпус (на материале коммуникативного пространства Восточной Сибири)»).
альными группами в городе Иркутске, при визуальном сравнении с московским вариантом как наиболее распространенным на территории Российской Федерации, если судить по числу носителей языка, использующих его в своей повседневной межличностной коммуникации, и степени известности соответствующих жестов в других населенных пунктах России. Материалом исследования при этом являлись как демонстрируемые людьми с нарушением слуха общеупотребимые дактилемы и жесты, так и вербальная информация, излагаемая ими в ходе заполнения анкеты. Следует отметить при этом, что изучение грамматических диалектальных аспектов русского жесто-вого языка (далее - РЖЯ) на данном этапе работы не было отнесено к числу приоритетных задач. В ходе проведения вышеупомянутого исследования предпочтение отдавалось следующим методам: 1) свойственным социологическим исследованиям эмпирическим методам наблюдения за информантами и последующему анализу полученных данных; 2) анкетированию информантов, обусловленному необходимостью учета их этносоциальных особенностей; 3) сопоставительному методу, направленному на выявление общего и специфического в диалектально окрашенных глоссариях РЖЯ; 4) типологическому методу, позволяющему рассматривать специфику условно выделяемого иркутского РЖЯ на фоне московского варианта, призванного стать базовым для последующего создания эталонного глоссария. Ключевые цели проведенного исследования: 1) выявить региональные особенности иркутского варианта РЖЯ в свете отсутствия общепринятой нормы; 2) выяснить отношение информантов к формированию эталонного глоссария РЖЯ.
результаты исследования. В Российской Федерации в 2020 г. было официально зарегистрировано 11 млн 875 тыс. человек с ограниченными возможностями [3], это примерно 80 человек с нарушениями слуха (от 1 до 3-й группы инвалидности) на каждую тысячу граждан. При этом наибольшее их количество проживает в Москве (1 млн 9 тыс. человек) и в Московской области (418 тыс. человек). Таким образом, государственное регулирование вопросов, связанных с предоставлением поддержки упомянутой категории населения, является обязательным ответом на социальный заказ, не допускающим отлагательств, и одним из признаков высокоразвитого гражданского общества. В данной связи следует от-
метить, что в 2011 г. в России была принята программа «Доступная среда», разработанная Министерством труда и социальной защиты [2]. Однако следует отметить, что для большинства граждан Российской Федерации, как, впрочем, и для многих ответственных лиц муниципальных образований, понятие «доступная среда для инвалидов» ассоциируется в первую очередь лишь с пандусами, с тактильной тротуарной плиткой на тротуарах. Но меры по созданию доступной среды для людей с ограниченными возможностями должны включать в себя более широкий набор решений, что не в последнюю очередь зависит от обеспечения условий для того или иного рода эффективной коммуникации с подобными людьми, а это предполагает в том числе и создание соответствующей законодательной базы. В этой связи обращает на себя внимание прежде всего принятый в 2012 г. федеральный закон «О социальной защите инвалидов Российской Федерации» [6], предписывавший русскому жестово-му языку статус официального средства общения, в том числе и в официально-деловой сфере. В данном законе органам государственной власти и местного самоуправления предписывалось обеспечение необходимых условий для получения инвалидами по слуху услуг по сурдопереводу и обучения сотрудников основам русского жестового языка.
Следует признать, что наиболее действенным решением в рамках реализации вышеназванного федерального закона от 2012 г. стал опубликованный в 2015 г. приказ Министерства внутренних дел Российской Федерации, предписывавший изучение сотрудниками полиции, специально откомандированными для этих целей на курсы профессиональной подготовки МВД России, основ русского жестово-го языка [5]. Однако одним из существенных препятствий для реализации подобных распоряжений, помимо крайне недостаточного методического обеспечения учебного процесса, стало отсутствие официальной общепризнанной языковой нормы (как на уровне жестов и дактилем, так и на уровне грамматики). В одной из ранее опубликованных статей «Актуальные проблемы обучения сотрудников полиции русскому жестовому языку» нами в общих чертах уже было акцентировано внимание на упомянутой проблеме отсутствия нормативной базы современного РЖЯ [1]. В частности, среди причин отсутствия у РЖЯ аналога общепринятых современных норм русского литературного языка назывались следующие.
1. Запрет на использование жестов при обучении инвалидов по слуху, утвержденный еще в 1880 г. на Миланской международной конференции педагогов, работающих с глухими [7]. Приоритетным тогда было признано обучение глухих чтению по губам. Последствия данного решения сказываются до сих пор, хотя данная методика, на наш взгляд, приводит лишь к механическому заучиванию текстов глухими, но не к их пониманию. Позже в учебный процесс специализированных школ для глухих была введена дактилология (пальцевая азбука), однако это можно отнести лишь к полумерам, но не к радикальному решению проблемы. В итоге многие глухие России не только не являются подлинными носителями русского языка, но даже не понимают многих его слов, в первую очередь абстрактного значения, в силу ограниченного словарного запаса, мало соответствующего возрасту конкретного человека и даже уровню официально полученного им образования.
2. Отсутствие письменной формы жесто-вой речи. отчасти эту проблему решают современные технологии, а именно видеосвязь, однако это само по себе не способно полностью компенсировать отсутствие общепринятых «литературных» норм, хотя и является одним из источников пополнения регионально окрашенного жестового запаса конкретного носителя.
В практике преподавания основ РЖЯ, в частности сотрудникам полиции, это приводит к необходимости регулярного привлечения внимания обучающихся к возможному несовпадению жестов, демонстрируемых преподавателем, и жестов, которые обучающиеся увидят в ходе коммуникации с глухими по месту своей работы. Это несовпадение связано с отсутствием пресловутой нормы и ориентированием преподавателя в большей степени на, например, московский вариант РЖЯ и на информацию, полученную из онлайн-версии видеословарей, имеющих, как правило, ту же московскую прописку (Spread the Sign, «Город жестов», «Сурдоцентр», «Сурдосервер»). Одним из наиболее подходящих выходов из подобной ситуации является обращение к глухому адресату с просьбой пользоваться неспешным дактилированием, которое отличается более-менее схожим для всех глухих России набором знаков, а самому использовать смесь жестов, дактиля и любой доступной формы рукописного текста, в зависимости от успешности коммуникации.
таким образом, упомянутый приказ МВД и последовавшая организация обучения основам РЖЯ во всех внутриведомственных учебных заведениях, по сути, послужили необходимым толчком к формированию социального запроса на создание эталонного, академического словаря жестов как минимум для использования в официально-деловом общении. Этот словарь должен стать базовым для всех изучающих РЖЯ. Причем должен быть выработан новый государственный стандарт обучения инвалидов по слуху, включающий в себя не только чтение по губам и дактилологию, но и собственно жестовый язык.
Одним из реальных шагов в указанном направлении стала работа над проектом Института филологии и языковой коммуникации (Сибирский федеральный университет, Красноярск) «Региональные жестовые языки: мульти-модальный электронный корпус (на материале коммуникативного пространства Восточной Сибири)», получившим в 2020 г. поддержку Российского фонда фундаментальных исследований. При этом следует отметить, что в настоящее время ведутся отечественные исследования РЖЯ и в других центрах: совместная программа лаборатории лингвистики русского жестового языка Музея «Гараж» и Московского государственного университета имени Марии Терезы [4]; проекты Центрального научно-исследовательского института русского жестового языка [8] и т. д. Совокупность усилий нескольких исследовательских групп ученых в разных регионах России в конечном итоге должна привести к необходимому результату - как минимум к созданию общепризнанного академического словаря РЖЯ.
Работа над вышеупомянутым проектом Института филологии и языковой коммуникации началась не с условного «нулевого состояния», а с учетом уже приобретенного опыта преподавания основ РЖЯ. Именно сформированный таким образом словарь РЖЯ и стал базой для создания списка жестов (примерно 700 лексем), подлежащих верификации у инвалидов по слуху в различных городах Восточной Сибири. Жесты, в том числе и в целях адаптации к процессу изучения основ РЖЯ, были распределены по следующим темам:
1. Обозначение времени и количества.
2. Числительные. Обозначение времени.
3. Времена года. Природные явления. Флора и фауна.
4. Времена года. Природные явления. Флора и фауна.
5. Базовые жесты первичного контакта. Местоимения. Вопросительные слова.
6. Люди: социальная среда, обиходные действия, описание и состояние человека. Проблемы со слухом.
7. Жилищные условия: дом, квартира, предметы обихода.
8. Покупки. Принятие пищи. Продукты питания и напитки. Одежда и обувь. Цвет.
9. Досуг. Ориентирование в городе, транспорт.
10. Трудовая и учебная деятельность. Деловая сфера общения.
В рамках следующего этапа реализации вышеназванного гранта РФФИ исследователи проводили очные встречи с информантами в Красноярске, Иркутске, Кызыле и Абакане. В роли информантов выступали носители русского жестового языка, мужчины и женщины в возрасте от 20 до 50 лет, имеющие от 2 до 4-й степени глухоты, а также сертифицированные опытные сурдопереводчики (на уровне руководителей и заместителей руководителей муниципальных и региональных отделений Всероссийского общества глухих) из семей глухих. Информанты показывали жестами продиктованные им верификатором лексемы. Помимо этого обсуждались возможные варианты конкретных жестов, а также дополнительные вопросы, связанные с особенностями функционирования РЖЯ в данном населенном пункте. Весь процесс верификации фиксировался на видео (например, полученная таким образом в одном только Иркутске видеозапись имеет продолжительность 10 часов).
Следует отметить, что работа с информантами включала в себя также заполнение анкеты этносоциального характера, направленной на систематизацию данных о возрастных и гендерных особенностях носителей РЖЯ, участвующих в реализации проекта, их образовательном уровне, роде трудовой или учебной деятельности и т. д. Дело в том, что носители жестового языка формируют своего рода этнос (е^о<; в переводе с греческого означает «группа, племя, народ») как исторически сложившийся устойчивый социум, объединенный такими признаками, как единый язык, доминирующий вид коммуникации, длительное проживание на одной территории, специфическое самосознание и т. д., позволяющими ему выделяться на фоне других групп. Однако и внутри условно выделяемого этноса существует деление на социальные подгруппы по признаку пола, возраста, социального положения и т. д., имеющие в том числе и характерные для
них языковые особенности той или иной степени выраженности. На основе вышесказанного в анкету были включены следующие пункты:
1. Ф. И. О. (полностью).
2. Пол.
3. Возраст.
4. Основное место жительства (населенный пункт).
5. Образование (среднее, высшее).
6. Основной род деятельности.
7. Сфера использования РЖЯ (бытовое общение, профессиональная деятельность (уточнить)).
8. Степень нарушения слуха (нет, легкая, умеренная, тяжелая, глубокая).
9. Считаете РЖЯ своим родным языком, первичным для повседневного общения, или дополнительным, вторичным?
10. Ваш уровень компетенций владения РЖЯ (базовый, продвинутый, свободный).
11. Сколько лет Вы владеете РЖЯ?
12. Замечали ли Вы различия между жестами РЖЯ, который используют в разных регионах России?
13. Если да, то в каких регионах различия наиболее заметны?
14. Насколько подобные различия затрудняют общение?
15. Следует ли считать «московский вариант РЖЯ» нормативным для всей России? Если да, то является ли он для Вас приоритетным?
16. Считаете ли Вы «московский вариант РЖЯ» более правильным?
17. Нужно ли выработать единый для всех слабослышащих России нормативный вариант РЖЯ?
18. Подойдет в качестве нормативного РЖЯ «московский вариант»? Если нет, то какой вариант Вы предлагаете?
19. Ваше отношение к проводимому исследованию по выявлению региональных различий РЖЯ и выработке нормативного РЖЯ.
На основе полученных результатов работы с носителями РЖЯ в рамках проводимого исследования можно сделать некоторые предварительные выводы. Отметим наиболее существенные из них.
Изучающему жестовый язык или вступающему в коммуникативный контакт с человеком, имеющим проблемы со слухом, необходимо располагать хотя бы элементарными знаниями о разновидностях и степенях нарушения слуха у человека: от этого, как правило, в значительной степени может зависеть не только степень различия мировоззрений как активного, так и пассивного словарного запаса среднестатистических слышащего и глухого участ-
ников коммуникации, но и степень региональной окрашенности используемых жестов. Ра-нооглохшие люди, диагнозом которых является либо полная глухота, либо глубокая форма потери слуха (VI степень), могут воспринимать литературный язык как иностранный со всеми вытекающими последствиями и отличаться образной, а вовсе не вербальной формой мышления, что в большинстве случаев будет являться существенным препятствием для интеграции в социум говорящих даже на уровне письменной речи.
Более легкие формы нарушения слуха при использовании слуховых аппаратов, в принципе, не будут мешать когнитивному развитию человека, получающего общепринятые в данном социуме знания, если только его круг общения не будет ограничен глухими людьми вышеназванной категории. Это же сказывается и на специфике грамматики жестовой речи: непривычный для говорящего человека порядок слов будет ярко выражен только у второй категории глухих.
Все участвовавшие в исследовании носители РЖЯ подтвердили наличие ощутимых региональных различий в словарях жестовой речи. Так, по их усредненной оценке, жестика, например, Иркутска и Красноярска различается на 10%, но региональные отличия от московского варианта доходят до 20%. Всеми информантами было высказано мнение, что существующая проблема отсутствия единого РЖЯ требует безотлагательного решения, при этом именно «московский РЖЯ» является более правильным для официального общения, а значит, должен быть взять за основу при создании эталонного, академического варианта при обучении как глухих, так и слышащих, изучающих РЖЯ.
На наш взгляд, будет не лишним привести ряд примеров различий РЖЯ некоторых городов Сибирского региона и Москвы. В целом это позволит получить общее представление о наличии проблемы отсутствия единообразия, создающей небольшие затруднения в общении между глухими из разных регионов, населенных пунктов и даже разных районов одного большого города, но ощутимые проблемы в деле стандартизации дидактических материалов, используемых в учебном процессе при преподавании РЖЯ.
1. Дактилемы Ъ и Ь
Как в Москве, так и в Иркутске единообразия в показе этих дактилем нет: либо в обоих случаях показывают один и тот же знак, либо
показывают каждый по-своему. Например, один носитель РЖЯ показывает Ъ как направленную указательным пальцем вверх дактиле-му Г, поворачиваемую в запястье от себя (Ь -на себя), а другой носитель РЖЯ того же места постоянного проживания показывает все наоборот: Ъ - на себя, Ь - от себя. Закономерности установить не удалось, за исключением того, что более образованные информанты дактилему Ъ показывают поворотом от себя, а Ь - на себя. Однако, по словам всех информантов, в бытовом общении они, как правило, пользуются одним из приведенных вариантов, какой им кажется наиболее привычным.
2. Дактилема Ё
2.1. В Москве в обиходной жестовой речи равноправными считаются два варианта: 1) конфигурация «щепотка» в стартовом положении направлена пальцами вперед (все пальцы одной руки сомкнуты, причем одинаково распространен как вариант этой конфигурации, имеющий вытянутую форму, так и более закругленный вариант), затем поворачивается в запястье к себе и возвращается в исходную позицию; 2) исходная конфигурация 1-го варианта дактилемы, но вместо поворота к себе в данном случае указанная конфигурация «щепотка» сгибается в запястье на 90° вниз и возвращается затем в исходное положение (кивающее движение).
2.2. В Иркутске все информанты, участвующие в проекте, показали 1-й вышеописанный вариант дактилемы Ё: конфигурация «щепотка» поворачивается в запястье к себе и возвращается в исходную позицию.
3. Дактилема З
3.1. В Москве чаще используют два варианта: 1) указательным пальцем рисуют в воздухе указанную букву (закономерность в использовании правостороннего и левостороннего варианта не установлена); 2) указательным пальцем рисуют перед собой в воздухе латинскую букву 2.
3.2. В Иркутске все информанты показали другой вариант дактилемы: покачивание из стороны в сторону направленного вверх указательного пальца (отличить от жеста «Что?» можно по контексту).
4. Числительные
Как в Москве, так и в Иркутске нет однообразия в показе числительных, и это не зависит от места проживания или, например, уровня образованности информанта.
4.1. 11 - 15: 1) из конфигурации дактиле-мы А, повернутой ладонной стороной от себя
или к себе (закономерность не установлена), делают «выстреливающее» движение вверх необходимым количеством пальцев с небольшим движением вверх; 2) левой рукой показывают горизонтально направленную вдоль груди конфигурацию «щепотка» (все пальцы сомкнуты, как при показе числительного 10), а правой рукой показывают число от 1 до 5 (обычные для этих чисел конфигурации с поднятием вверх необходимого количества пальцев), приставляя ладонной стороной к «щепотке» со стороны кончиков пальцев. Второй вариант, по нашей оценке, является более распространенным.
4.2. 16 - 19: 1) левую руку ставят в конфигурацию дактилемы В ладонью от себя (или большим пальцем к себе), а нужное количество направленных вниз пальцев правой руки - от 1 до 5 - прикладывают к верхней части этой ладони, затем разворачивают выпрямленными пальцами вверх и, сместив по дуге, прижимают к нижней части ладони в позиции конфигураций от 6 до 9 (необходимое количество пальцев, например, правой руки, прижимается к ладонной части конфигурации дактиле-мы В, исполняемой левой рукой); 2) исходная позиция - вышеописанный 1-й вариант, но выпрямленные пальцы правой руки изначально направленны вверх; 3) исходная позиция -1-й вариант, но левую руку при этом ставят в конфигурацию «щепотка», как при показе числительного 10.
5. «Мужчина»
5.1. В Москве (имеется в виду наиболее распространенный московский вариант) этот жест показывают по-разному:
1) ладонь в конфигурации дактилемы В прикладывается к голове наподобие «воинского приветствия»;
2) большим и указательным пальцами имитируется закручивание уса в районе верхней губы, сверху;
3) кулак со стороны большого пальца проводится по щеке наискосок вниз, имитируя движение электробритвы.
5.2. В Иркутске (по условно «иркутскому варианту») информанты продемонстрировали только второй вариант, имитирующий закручивание уса, а первый описанный вариант, используемый в Москве, все информанты-иркутяне соотнесли с лексемой «мальчик».
6. «Женщина»
6.1. В Москве: ладонь в конфигурации дак-тилемы В со стороны большого пальца дважды постукивает по щеке.
6.2. В Иркутске указанный вариант означает лексему «девочка», а «женщина» показывается движением указанной конфигурации по щеке вниз.
7. «Ребенок»
7.1. В Москве жест «ребенок» и его производные, например «роды, день рождения», показывают как при помощи дактилемы Ы, так и при помощи дактилем В: 1) «роды» (= родиться: движением двух рук, в одной из указанных конфигураций, от низа живота и немного вперед имитируют «выход ребенка из лона матери»); 2) «ребенок» (одну руку, в одной из указанных конфигураций, вертикально упирают локтем в ладонь другой руки и немного поворачивают всем предплечьем от себя - на себя);
7.2. В Иркутске все задействованные в проекте информанты (т. е. люди разного пола, возраста, положения и уровня образования) для этих жестов использовали исключительно дактилему В, объясняя это желанием избежать ассоциации с «рогами на голове ребенка».
8. «Спасибо»
8.1. Московский вариант - прикладывание кулака (конфигурация дактилемы А) ладонной частью ко лбу и последующее перемещение этой конфигурации по дуге вниз с прикладыванием ее к подбородку в конечной фазе.
8.2. Все задействованные в проекте информанты-иркутяне показали этот жест в обратном направлении, объясняя это желанием избежать неприличной ассоциации со «сниманием штанов в знак благодарности» (дословно).
9. «Комната»
9.1. Московский вариант - прикладывание конфигурации дактилемы Э большим и указательным пальцами к горизонтально расположенной ладони, затем подъем вверх, поворот на 90° и новое прикладывание к ладони, но уже в других точках (перекрестно по сравнению с первым положением), обозначая таким образом четыре стены предполагаемого помещения.
9.2. Иркутский вариант выглядит похоже, но при этом чаще используется конфигурация дактилемы С.
10. «Полиция»
10.1. В Москве примерно в равной пропорции встречаются следующие варианты жеста: 1) постукивание конфигурацией дактилемы П по тыльной стороне ладони; 2) поглаживание конфигурацией дактилемы Л по той же тыльной стороне ладони (кисти рук расположены
под углом 90°); 3) конфигурация дактилемы О прикладывается смычкой большого и указательного пальцев ко лбу с последующим поворотом в запястье и прижиманием ко лбу уже всей плоскостью указанной дактилемы, символизируя таким образом кокарду на фуражке.
10.2. В Иркутске все информанты, участвующие в проекте, показали второй из вышеназванных вариантов, но с использованием дактилемы П.
11. «Среда»
11.1. В Москве для этого жеста классическую конфигурацию С поворачивают всем предплечьем на себя и возвращают в исходное положение.
11.2. В Иркутске, наряду с указанным вариантом, распространен вариант с использованием дактилемы Э.
12. «Терять»
12.1. В Москве дифференцируют две разновидности этого жеста:
1) «потерять 1» (что-то материальное, например паспорт) (левая кисть руки держится горизонтально в конфигурации П (ладонью к себе), а правая кисть руки в конфигурации П, но поставленная ладонью вниз, перекрестно проводится по левой П по нижней дуге от плеча вперед);
2) «потерять 2» (что-то абстрактное (время, совесть) или одушевленное (друга, собаку); также в значении «заканчивать»): поднимают в горизонтальное положение две руки в конфигурациях числительного 5 ладонями к себе и кончиками пальцев друг к другу, а потом делают ими сбрасывающее вниз движение).
12.2. В Иркутске, со слов участвующих в опросе информантов, эти жесты чаще дифференцируют по другому принципу: 1-й вариант - что-то значительное, важное (человека, собаку, работу); 2-й вариант - потерять незначительное (например, небольшую сумму денег, записку).
Конечно, это далеко не полный список разночтений в показе жестов, но даже эти примеры демонстрируют наличие проблемы, при том что ни один из названных вариантов не может быть признан наиболее правильным, наиболее подходящим, например, для централизованного изучения сотрудниками полиции, до момента фиксации его в академическом словаре РЖЯ, пока существующем только в проекте.
Итак, полученные предварительные выводы проведенного исследования позволяют
констатировать как наличие различий между московским и иркутским вариантами РЖЯ при отсутствии общепринятой нормы, так и необходимость продолжения научной работы в заданном направлении с целью дальнейшего изучения проблемы формирования эталонных глоссария и дактильной азбуки РЖЯ.
список литературы
1. Арский A.A. Актуальные проблемы обучения сотрудников полиции русскому жестовому языку // Научный компонент: сб. науч. ст. Красноярск: Сиб. юри. ин-т МВД России. 2020. № 1(5). С. 111-118.
2. Государственная программа Российской Федерации «Доступная среда» [Электронный ресурс]. URL: https://mintrud.gov.ru/ministry/program ms/3/0 https://rosinfostat.ru/invalidy/ (дата обращения: 17.07.2020).
3. количество инвалидов в России и размер ЕДВ [Электронный ресурс]. URL: https://rosinfostat. ru/invalidy/ (дата обращения: 09.07.2020).
4. Лаборатория лингвистики русского жестового языка Музея «Гараж» [Электронный ресурс]. URL: https://garagemca.org/ru/news/2020-06-29-all-rus sian-data-collection-for-garage-s-russian-sign-language-linguistics-laboratory (дата обращения: 09.07.2020).
5. Об объеме владения навыками русского жестового языка сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации, замещающими отдельные должности в органах внутренних дел Российской Федерации: приказ Мин-ва внутренних дел Рос. Федерации от 15 июня 2015 г. № 681/587 [Электронный ресурс]. URL: https://www.garant.ru/ products/ipo/prime/doc/71021990/ (дата обращения: 09.07.2020).
6. о социальной защите инвалидов в Российской Федерации: федер. закон от 24 нояб. 1995 г. № 181-ФЗ (действующая редакция от 29 июня 2015 г.) [Электронный ресурс]. URL: http://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_8559/ (дата обращения: 09.07.2020).
7. Сакс О. Зримые голоса / пер. с англ. А.Н. Ан-ваера. М. : ACT, 2019.
8. Центральный научно-исследовательский институт русского жестового языка [Электронный ресурс]. URL: https://cnii-jest.ru/ru/institut (дата обращения: 09.07.2020).
* * *
1. Arskij A.A. Aktual'nye problemy obucheniya sotrudnikov policii russkomu zhestovomu yazyku // Nauchnyj komponent: sb. nauch. st. Krasnoyarsk: Sib. yuri. in-t MVD Rossii. 2020. № 1(5). S. 111-118.
2. Gosudarstvennaya programma Rossijskoj Fe-deracii «Dostupnaya sreda» [Elektronnyj resurs]. URL:
ИЗВЕСТИЯ ВГПУ. ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
https://mintrud.gov.ru/ministry/programms/3/0https://ros infostat.ru/invalidy/ (data obrashcheniya: 17.07.2020).
3. Kolichestvo invalidov v Rossii i razmer EDV [Elektronnyj resurs]. URL: https://rosinfostat.ru/inva lidy/ (data obrashcheniya: 09.07.2020).
4. Laboratoriya lingvistiki russkogo zhestovo-go yazyka Muzeya «Garazh» [Elektronnyj resurs]. URL: https://garagemca.org/ru/news/2020-06-29-all-rus sian-data-collection-for-garage-s-russian-sign-language-linguistics-laboratory (data obrashcheniya: 09.07.2020).
5. Ob ob#eme vladeniya navykami russkogo zhestovogo yazyka sotrudnikami organov vnutrennih del Rossijskoj Federacii, zameshchayushchimi ot-del'nye dolzhnosti v organah vnutrennih del Rossijskoj Federacii: prikaz Min-va vnutrennih del Ros. Federacii ot 15 iyunya 2015 g. № 681/587 [Elektronnyj resurs]. URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/ 71021990/ (data obrashcheniya: 09.07.2020).
6. O social'noj zashchite invalidov v Rossijskoj Federacii: feder. zakon ot 24 noyab. 1995 g. № 181-FZ (dejstvuyushchaya redakciya ot 29 iyunya 2015 g.) [Elektronnyj resurs]. URL: http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_8559/ (data obrashcheniya: 09.07.2020).
7. Saks O. Zrimye golosa / per. s angl. A.N. An-vaera. M. : AST, 2019.
8. Central'nyj nauchno-issledovatel'skij institut russkogo zhestovogo yazyka [Elektronnyj resurs]. URL: https://cnii-jest.ru/ru/institut (data obrashche-niya: 09.07.2020).
Revealing of regional peculiarities of the modern Russian sign language in the context of the creation of its generally accepted norm
The article deals with the issue of the absence of the academic norm of the Russian sign language. There is described and analyzed the corresponding work of the linguists with the deaf in different cities of the Eastern Siberia as one of the stages of the work in the context of the research study of the regional peculiarities of the Russian sign language aimed at the following creation of the video version of the dictionary of gestures.
Key words: gestures, language, deaf, education, dictionary, dialect, norm.
(Статья поступила в редакцию 08.09.2020)
а.а. егорова
(иваново)
АНАЛИЗ ВОСПРИЯТИЯ ФОНОСЕМАНТИКИ ДЕТСКОГО ПОЭТИЧЕСКОГО ТЕКСТА: ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕдОвАНИЕ
Рассматривается вопрос о воздействии фонетической организации на материале английских детских стихов. Дается описание экспериментального исследования на основе аудирования nursery rhymes. Выявляется эффективность влияния фоносемантических средств на восприятие детской поэзии.
Ключевые слова: фоносемантика, звукоизо-бразительность, детская поэзия, звукосимво-лизм, звуковые повторы, Nursery Rhymes.
Изучение функционирования звукоизо-бразительных средств в поэзии стало одним из актуальных фоносемантических направлений. Работы современных исследователей звуко-изобразительности в поэзии доказывают высокую роль фоносемантических средств в выразительности произведения, в воздействии на эмоции слушателя, передаче концептуально-эстетической информации, в актуализации языковой картины мира, в проявлении индивидуального авторского стиля [2-6].
В связи с вышесказанным представляется интересным рассмотрение воздействия фонетической организации на материале английских детских стихов. Исследование такого рода является актуальным как для фоносеман-тики, так и для лингводидактики.
В целях проверки степени влияния звуко-изобразительности на успешность восприятия поэтических текстов на слух было проведено экспериментальное исследование на основе аудирования. Для этого в текстах английских стихов nursery rhymes (NR) намеренно были пропущены звукоизобразительные (ЗИ) слова (звукоподражания - ЗП, звукосимволи-ческие слова - ЗС) и слова, участвующие в явлении звукового повтора (аллитерации, ассонанса или консонанса).
При составлении корпуса материала для эксперимента за основу был взят признак наличия звукового повтора и ЗИ-слов. Он представлен воспроизведением 4 стихов (NR), от-
О Егорова А.А., 2020
